Текст книги "Туз в рукаве"

– Так мы, пожалуй, будем в Базеле уже часа через два, – заметила она.

– Я еду слишком быстро, мэм?

Он действительно ехал слишком быстро, но она не могла заставить себя признаться в этом.

– Нет… мне даже нравится. Вы вообще замечательно водите машину.

– Спасибо, мэм.

Он слегка нахмурился, и она поняла, что разговаривать он не слишком расположен. Видно, хотел целиком сосредоточиться на процессе управления автомобилем, наслаждаясь его мощью, и показать свое мастерство. Она расслабилась, откинулась на спинку кресла, перед глазами монотонно разматывалась лента дорожного полотна, и через некоторое время мысли ее обратились к прошлому. С возрастом она стала все чаще ловить себя на том, что ей нравится разматывать клубок прошедших лет и дней.

Единственная дочь известнейшего адвоката-международника, она получила образование в Европе и имела сразу две специальности – юриста и секретаря-делопроизводителя высочайшего класса. К этому времени отец Хельги начал работать в Лозанне, в одной швейцарской фирме, специализирующейся по налогообложению. Когда в возрасте двадцати четырех лет Хельга закончила обучение, он привел ее в фирму и устроил личным своим помощником. Через несколько лет отец умер от сердечного приступа, но на ее положение в фирме это не повлияло. Джек Арчер, один из младших партнеров, перехватил ее буквально из-под носа у других, более солидных по возрасту и стажу руководителей фирмы, и назначил своим личным секретарем. Она понимала, что вправе выбирать, но Арчер буквально взял ее штурмом – он был красив, напорист и невероятно сексуален. Последнее, видимо, имело решающее значение. Без мужчин она не мыслила жизни и имела столько любовников, что потеряла им счет. Когда Арчер предложил ей работать с ним и она кивнула в ответ, он тут же запер дверь кабинета и они отметили это событие прямо там, на полу, «моменталкой», как она это называла, и разочарованы не были.

Каким-то непонятным образом в руки Джека Арчера попал швейцарский счет Германа Рольфа. Как это произошло, никто не знал, да и он сам толком не понимал тоже. Герман Рольф прибыл в Лозанну в поисках опытного адвоката и консультанта по подоходным налогам, и Арчер умудрился понравиться ему и получил это место. Так неожиданный поворот судьбы позволил Арчеру получить должность старшего партнера в его фирме. Счет Рольфа значил для компании не меньше, чем Белый дом для претендента на пост президента США.

Герман Рольф, высокий, худой, лысеющий старик лет за шестьдесят пять, жесткий и абсолютно безжалостный, когда речь шла о деле, создал настоящую электронную империю, которая постепенно сделала его одним из самых богатых людей в мире. Задолго, чутьем старого опытного хищника предвидел он рост налогообложения для крупных промышленников и сначала легально, потом тайком перекачал большую часть своих доходов в Швейцарию. Ему нужен был надежный человек, до последней буковки следующий каждой его инструкции, и он выбрал Джека Арчера. Поскольку Хельга являлась секретаршей Арчера, она тоже была вовлечена в это дело.

Примерно раз в три месяца Рольф вылетал в Женеву, где его встречал Арчер и они обсуждали детали новых вкладов. Перед одним из таких визитов Арчер, увлекавшийся лыжным спортом, сломал ногу и попросил Хельгу заменить его.

– Ты ведь знаешь все вдоль и поперек. Вот тут список моих рекомендаций. Но смотри держи с ним ухо востро… Старик с причудами и своими заскоками, – предупредил он ее перед отъездом в Женеву.

Хельга была наслышана о Германе Рольфе, знала, как он богат и жесток, но не знала, что он калека. И была неприятно поражена, увидев, что он передвигается с палкой и что его черепообразное желтое лицо искажено болью. Они провели три часа в роскошных апартаментах Рольфа в отеле «Берге». Хельге недавно исполнилось тридцать шесть, и она была невероятно, потрясающе красива. К тому же у нее был свой стиль, вкус, а уж мужчин она изучила как облупленных. Мало того, она была еще и умна и внесла от себя несколько предложений вдобавок к предложениям Арчера. Возможно, именно последнее произвело на Рольфа наибольшее впечатление. Вскоре после этого Арчер сказал ей:

– Слушай, да ты просто сразила старика наповал… Он желает видеть тебя снова.

Рольф приехал в Швейцарию через месяц и заявился прямо в контору в Лозанне, такой привычки за ним прежде не водилось. Остановившись у стола, за которым сидела Хельга, он пожал ей руку.

– Вы внесли весьма ценные предложения, весьма ценные, – сказал он сухим надтреснутым голосом. И он протянул ей маленький пакетик, в котором оказались платиновые наручные часики с бриллиантами.

Когда он ушел, Арчер позвал ее в кабинет.

– Старик желает взять тебя в секретарши. Тебе решать, но лично я не советую. – Он взглянул на нее с улыбкой. – Правильно разыграешь свою карту – можешь стать его женой. А как – я подскажу. Он одинок, ему нужна женщина, которая управляла бы всеми его многочисленными виллами и поместьями. Не какая-нибудь дура, а женщина с головой, с которой к тому же не стыдно показаться на людях. Ты подходишь. Ну, хочешь я все устрою?

Она удивленно уставилась на него. Прошло, наверное, несколько секунд, прежде чем до нее дошел смысл этих слов, но с ответом она ждать себя не заставила:

– А ты уверен, что сможешь?

– Держу пари. – Он уже завелся. – Мы ведь всегда ладили с тобой, верно, дорогая? И мне крайне выгодно, чтоб ты стала его женой. Будем и дальше работать вместе. Если согласна, я все устрою.

Жена одного из самых богатых людей в мире! Искушение, особенно в ее возрасте, было слишком велико.

– Попробуй, устрой! Думаю, ничего у тебя не выйдет.

Однако вышло.

Три месяца спустя она получила от Рольфа письмо, в котором он просил встретиться с ним и отобедать в отеле «Монтрё-Палас».

– Дело в шляпе! – воскликнул Арчер. – Я преподнес ему тебя на золотом блюдечке. Запри-ка дверь, дорогая, и снимай трусики. Я заработал вознаграждение.

Рольф излагал свои мысли четко и деловито. Сказал, что ему необходимо обзавестись женой. У него несколько вилл, разбросанных по всей Европе. Нужно приглядывать и за особняком во Флориде. Ему повезло, что он встретился с ней. И дело не только во внешности, шарме и стиле, дело еще и в том, что у Хельги светлая голова. Она отвечает всем требованиям, лучшей жены ему не найти. Принимает ли она его предложение?

Хельга инстинктивно почувствовала, что напускная застенчивость или колебание здесь неуместны, и взглянула ему прямо в глаза:

– Да. Постараюсь не остаться в долгу и дать вам не меньше, чем вы предлагаете мне.

Ответ ему понравился.

Потом, в течение долгой, показавшейся вечностью минуты, он пристально, изучающе смотрел на нее холодными, пронизывающими глазами. Она и до этого ощущала неловкость, когда он разглядывал ее, а тут и вовсе смутилась.

– Прежде чем мы примем окончательное решение, хочу задать вам один весьма интимный вопрос, – тихо начал он. – Скажите, секс для вас много значит?

Она была достаточно проницательна, чтобы предвидеть нечто в этом роде.

– Почему вы спрашиваете?

– Я инвалид, – сказал Рольф. – И хочу знать, согласны ли вы распрощаться с нормальной половой жизнью в случае, если станете моей женой. Учтите, когда вы ею станете, других мужчин у вас быть не должно. Никогда, ни одного. Я не потерплю даже тени скандала. Не потерплю, так и знайте. И если только хоть раз вы осмелитесь обмануть меня, Хельга, я тут же разведусь с вами, и вы не получите ни гроша. Запомните это. А если будете мне верны, я сумею вознаградить вас. Ваша жизнь будет богата и разнообразна. Знаете, я открыл в ней немало удовольствий, которые с лихвой компенсируют отсутствие секса. Если вы готовы принять это условие, тогда поженимся тотчас же, как только я сделаю все необходимые распоряжения.

– Мне тридцать шесть, – ответила она. – В моей жизни уже было достаточно секса. – В этот момент она верила в то, что говорит. – Я принимаю условие.

Но конечно же, ничего из этого не вышло. Первый год прошел вполне гладко и спокойно. Великолепный дом во Флориде, сам факт, что она является женой одного из богатейших людей в мире, имеет все, чего бы ни пожелала, масса новых интересных знакомств – все это помогало сносить отсутствие плотских наслаждений.

И только позднее, оказавшись в кругу женщин, каждая из которых только и знала, что судачить о том, что и как проделывал ее супруг прошлой ночью, да о дружках, с которыми приходилось встречаться тайком, она почувствовала, что и они ожидают от нее откровений и участия в столь занимательных беседах. Но ей нечем было поделиться с ними, и она страдала.

Первый раз она согрешила в Милане, куда отправилась по делам мужа. Она зашла в какой-то маленький ресторанчик. Там работал молодой официант, итальянец, совершенно очаровательный и сексуальный, который просто нюхом учуял, чего ей надо. Когда она пошла в туалет, он немедленно последовал за ней и овладел ею там, стоя, прижав к довольно грязной стене. Хельге была так страшно и мерзко, что даже сейчас, четыре года спустя, она вспоминала об этом с брезгливым содроганием.

С этого случая началась целая серия сексуальных похождений, случайных связей с какими-то совершенно незнакомыми людьми. Правда, это бывало только тогда, когда ей становилось уже совершенно невмоготу. Она была очень осторожна. Никаких связей во Флориде, где постоянно проживал ее муж. Только в Европе, куда она ездила по его просьбе повидаться с Арчером. Только там она искала и находила себе подходящего самца.

А вообще, если не считать этих мелких предательств, Хельга служила Рольфу верой и правдой. Недавно он занялся разработкой каких-то новых электронных чудес, призванных не только стать двигателем мирового прогресса, но и укрепить его империю и приумножить состояние. Он просил ее находиться в самом тесном контакте с Джеком Арчером. Ведь в швейцарских банках на его счетах находилось около двадцати миллионов.

– Деньги должны все время быть в обороте, Хельга, – поучал он ее. – И ты можешь это организовать. Каждые полгода ты должна давать мне отчет о вашей с Арчером деятельности. Теперь ты тоже отвечаешь за состояние наших дел. Не забывай – это и твои деньги.

Арчер оказался ловким и дальновидным дельцом, и Рольф был от него в восторге. И состояние в Швейцарии росло. Муж всецело доверял ей. Он был на тридцать лет старше. И Хельга знала: рано или поздно она унаследует большую часть этого состояния. У Рольфа была дочь от первого брака, но серьезной опасности она не представляла. Рольф даже никогда не упоминал о ней. Хельга догадывалась, что девица стала какой-то там хиппи или «анти» и Рольф напрочь вычеркнул ее из своей жизни. А значит, со временем она унаследует огромные деньги и весь мир будет у ее ног. Но надо было быть очень осторожной. «И если хоть раз вы осмелитесь обмануть меня, Хельга, я тут же разведусь с вами…» Стоит только ему пронюхать хотя бы об одном из ее похождений, она потеряет все. Она понимала это, но всякий раз, испытывая зов плоти, не могла устоять. Тогда она напоминала обезумевшую от страсти женщину, играющую в русскую рулетку.

Она испытывала жгучее желание рассказать этому мальчику, сидевшему сейчас рядом с ней, о себе. Возможно, он заинтересуется, даже выразит сочувствие. Но она была еще не вполне уверена в нем и сидела молча, поглядывая время от времени на его профиль. Наконец она заговорила:

– Вы, наверное, думаете: раз у меня есть деньги и такая машина, значит никаких проблем?

Он даже вздрогнул при звуке ее голоса. Похоже, мысли его были где-то совсем далеко, с горечью подумала она. Он забыл о ее существовании.

– Простите, что, мэм?

Она повторила вопрос.

– Да… у каждого свои проблемы, – кивнул он. – Рон говорит: проблемы посылает нам Господь Бог как вызов, испытание.

«Господи, до чего же мне надоел этот Рон!» – подумала она.

– Не всегда легко переносить испытание… Вот у меня проблема с мужем.

Легким, почти неуловимым движением баранки он заставил «мерседес» обойти «Фиат-125», затем сказал:

– Вон оно как…

Тон был равнодушный, и она тут же пожалела, что заговорила с ним об этом, но не удержалась и продолжила:

– Он калека…

– Да, это скверно, мэм. – Снова никакого сочувствия в голосе.

– Мне очень трудно.

На этот раз он повернулся и посмотрел на нее. Потом снова взглянул на дорогу.

– Да, это видно.

– Очень одиноко…

– Ясное дело. – Он вывел машину на разделительную полосу, обогнав подряд три автомобиля с такой скоростью, что у нее испуганно затрепетало сердце. – Хотя с вашей-то внешностью, мэм, вряд ли вы так одиноки.

– Сейчас не одинока, Ларри.

– Ага. – Он кивнул и нахмурился. – Хотя, конечно, парень вроде меня для вас не компания.

– Я бы не пригласила вас с собой, если б… вы мне не понравились. – Она сделала паузу, пытаясь изгнать из голоса трепетные нотки, потом спросила: – Надеюсь, что нравлюсь вам тоже?

– Еще бы! – Искренность и пылкость, с которой он произнес эти два слова, заставили ее сердце забиться. – Конечно нравитесь, ясное дело!

«Был бы он чуть постарше, образованней и умней! Но зато он красив, воплощение мужественности, удивительно сексуален. Нельзя требовать слишком многого», – сказала она себе.

Хельга начала расспрашивать его о семье и узнала, что родители его фермеры, благодаря чему ведут довольно сносное существование, и что, возвратясь из Европы, он будет помогать отцу.

– А тебе нравится это занятие, Ларри?

Он пожал плечами:

– Наверное. Старик мой моложе не становится, ему нужна помощь. Да и ни на что другое я, видимо, не годен.

– Собираешься обзавестись семьей?

– Наверное, мэм. Придется. Без жены с хозяйством управиться трудно. Так, по крайней мере, говорит мне старик. Думаю, он прав.

– И что, уже есть девушка на примете?

– Да нет, пока нет.

– Но вообще девушки имеются?

Он сделал неопределенный жест рукой:

– Ясное дело.

Она была не прочь продолжить эту тему, но по его лицу поняла, что ему это неприятно. Вряд ли он девственник, подумала она, но достаточно ли опытен, чтобы удовлетворить ее?.. И Хельга с сожалением переключилась на новую тему – выяснение пристрастий и увлечений.

Нет, вообще-то, он не читает, разве что комиксы. Нет, не любит классическую музыку, вот поп – совсем другое дело. А ТВ – вообще потрясная штука. Нет, он не интересуется политикой. Никсон? Он как-то о нем не думал. Ведь как ни верти, а без президента не обойтись. Ну вот вам и президент. Да, в кино он ходит. Да, эротические фильмы нравятся. И еще хороший лихой боевик. Вообще ему нравится, когда по телевизору показывают драки.

Она терпеливо слушала, осознавая, какая пропасть лежит между ними.

Впереди показался знак – до Базеля всего тридцать пять километров.

– Базель? Но это ведь уже Швейцария? – сказал Ларри, и в его голосе прозвучали странные нотки.

– Да.

– Там ведь граница, верно?

– Да.

Он затеребил пальцами кепи.

– А в чем, собственно, дело, Ларри?

– Да ни в чем, – довольно резко ответил он.

– Нет, что-то не так. Скажи мне, в чем дело?

– Давайте лучше поговорим на стоянке, мэм.

Жесткие нотки в голосе испугали ее. «С чего вдруг такая перемена?» – подумала она. Но, понимая, что дальнейшие расспросы могут вызвать лишь новый приступ раздражения, промолчала.

Проехав по автобану еще километров десять, они увидели стоянку; Ларри сбавил скорость, съехал с дороги и припарковался у живой изгороди, густо покрытой снегом, где висела табличка «WC» и стояли каменные столики и скамьи для проезжающих летом туристов.

Он выключил мотор. Затем, всем телом развернувшись на сиденье, посмотрел ей прямо в глаза:

– Вы рассказали мне о своих проблемах, мэм. Теперь моя очередь. У меня тоже есть проблема.

«Господи, что же сейчас будет, что он скажет?» – подумала она.

– Ну так выкладывайте. – Усилием воли ей удалось произнести эти слова спокойным, даже небрежным тоном.

– Ну в общем, мэм… я уже говорил вам, что потерял вещи и деньги… Я еще и паспорт потерял.

Она смотрела на него широко раскрытыми глазами.

– Так у вас нет паспорта?!

– Нет.

Она пыталась что-то быстро сообразить, но ни одной стоящей мысли в голову не приходило.

– Вы заявили о том, что потеряли паспорт?

– Нет, мэм. Я же сказал, я был замешан в этой гамбургской заварухе. Полиция вылавливала людей, которые там засветились. Надо было рвать когти, и быстро.

Какое-то время она сидела молча, пытаясь найти выход. Германская полиция на границе может выпустить их, не проверив паспорта. Но по ту сторону швейцарцы обязательно узнают, что Ларри потерял паспорт. Какова будет реакция? Ей тоже грозят осложнения. Она, конечно, может сказать, что подвезла случайного попутчика, но от этого ему не легче. Тогда она потеряет его. А ей решительно не хотелось его терять.

– Но почему же вы мне раньше не сказали, Ларри? Я могла бы пойти с вами к американскому консулу в Бонне. И как-то исправить положение.

Он покачал головой:

– Да ладно, чего там! История, конечно, паршивая, но не смертельно. Есть одна идея, если вы, конечно, согласны. Что у вас в багажнике?

Она замерла, потом недоуменно подняла на него глаза:

– В багажнике? Мой багаж, разумеется… А что?

– Так вы хотите, чтоб я ехал с вами в Швейцарию или нет? – спросил он. – Я ведь могу вам пригодиться… Или это вам и ни к чему?

– Я что-то не понимаю, к чему вы клоните. Что вы хотите сказать?

– Послушайте, мэм, мне позарез надо пересечь границу. Рон объяснил, где можно достать новый паспорт. А способов перейти границу – навалом. Не хотите помочь мне, так и скажите. Тогда пока, я пошел, а вы оставайтесь тут. Просто я подумал: вы были так добры ко мне, и, конечно, я хотел быть с вами и дальше. – Мягкие карие глаза обежали ее лицо. – Проблемы нет, если вы согласны…

Она прижала ладонь ко лбу:

– Что-то я не понимаю.

– Я могу пересечь границу в багажнике, мэм. Все очень просто. Рон сказал – они никогда не досматривают багажники у американцев. Пропустят вас, да и все.

Она вспомнила, как пересекала границы самых разных стран. Действительно, он говорил правду. Они никогда не заглядывали в багажник. Разве что только итальянцы, да и то один раз.

– Ну а если вас все-таки найдут?

Он усмехнулся:

– Тогда, значит, я невезучий. Но вам бояться нечего, мэм. Если найдут, вы скажете, что ничего даже не подозревали. А я скажу, что багажник был не заперт, вот я и пробрался в него, когда машина была на стоянке.

– А если вас арестуют?

– Да не найдут они меня, мэм. Так вы согласны или нет?

«Куда я лезу? – в панике подумала она. – Во что впутываюсь? Но если сказать „нет“, он навсегда уйдет из моей жизни. Хотя, с другой стороны, чем я рискую? Ведь действительно можно сказать, что я не заметила, как он влез в багажник».

– Хорошо, Ларри… Валяйте, лезьте.

Лицо его просияло.

– Спасибо вам, мэм. Вы не пожалеете. Садитесь за руль.

Он выскочил из машины и пошел назад. Она заняла водительское место и наблюдала в зеркальце, как он переносит ее чемоданы на заднее сиденье.

Затем он подошел к окну с ее стороны и улыбнулся:

– Не беспокойтесь, мэм, все будет о’кей.

– Надеюсь, Ларри.

Он приподнял большой палец и снова пошел назад. Услышав, как захлопнулся багажник, она взяла себя в руки, включила зажигание и медленно вывела машину на автобан.

Глава вторая

За несколько километров до границы Хельга попала в настоящую снежную бурю. Она ехала по автобану, когда вдруг резко потемнело. Не успела она включить фары, как снежный вал, гонимый ветром, обрушился на автомобиль и перекрыл всю видимость за пределами двадцати метров.

Машины, ехавшие впереди, теперь едва ползли, а в течение нескольких секунд они превратились в движущиеся снежные холмики, и красные подфарники были едва различимы. Но Хельга была даже рада. По опыту она знала: пограничники в такую погоду проявляют куда большую снисходительность при досмотре.

Ею владели самые противоречивые чувства: смятение, возбуждение, страх. Она немало наслышалась и начиталась об опасностях, подстерегающих водителей, согласившихся подвезти одиноко голосующего на дороге попутчика. Но этот мальчик казался таким открытым, добродушным и славным… И если раньше она была уверена в его честности и порядочности, то теперь начала сомневаться. Это надо же умудриться – сразу потерять все: и вещи, и деньги, и паспорт. Не слишком правдоподобно… Но ведь он честный, тут же возразила она себе. Ведь он хотел вернуть сдачу с тех денег. Нет, дело тут не в деньгах. Совсем другое дело – история с заграницей, желание попасть в другую страну и совет этого самого Рона, где можно получить новый паспорт (фальшивый?), – вот что по-настоящему тревожило ее. Но тут она вспомнила, как пылко и искренне прозвучали слова Ларри: «Конечно вы мне нравитесь, мэм!» Нет, человек не может сказать так, если искренне не убежден… И все же, а вдруг он просто использует ее?

Она увидела пограничные знаки и вывеску со словом «Halt», полузасыпанную снегом. Машины впереди ехали уже совсем медленно. Она увидела немецких пограничников, сгрудившихся под стеклянным навесом, они нетерпеливо промахивали машинам: «Дальше, вперед!»

Сердце у нее колотилось как бешеное, когда настал ее черед, но пограничник просто махнул рукой и тут же отвернулся. Паспорт и зеленую карточку она положила на колени. Так, на очереди швейцарская граница, подумала она и нервно поежилась. Впереди стояли машины, ее «мерседес» был четвертым. Вот две из них уже пропустили, осталась одна со швейцарскими номерными знаками. Приступ страха охватил ее, когда она увидела двух пограничников, стоявших по обе стороны этой машины, в плащах и фуражках с козырьками, засыпанными снегом. Они о чем-то говорили, потом один из них направился к ней. Она опустила боковое стекло и увидела, как швейцарская машина отъехала.

Пограничник козырнул ей и взял паспорт и зеленую карточку. Лицо его было пунцовым от холода.

Перелистывая странички паспорта, он спросил:

– Ничего запрещенного не провозите?

– Нет.

Только тут она заметила, что он с интересом разглядывает ее, и, прочитав в его глазах одобрение, выдавила улыбку.

Он вернул документы.

– Не слышали, надолго этот буран? – спросила она. – Как бы не стало еще хуже.

– Хуже не бывает, мадам, – ответил он, улыбнулся и, прикоснувшись пальцами к козырьку, отступил.

Хельга подняла стекло и тронула машину с места. Она ощущала легкую дурноту и одновременно восторг. Теперь надо только выпустить Ларри из багажника. Сейчас, на глазах у всех, делать этого нельзя. Должно быть, он там совсем окоченел, в этом багажнике, думала она, вливаясь в поток движения на шоссе. Вскоре впереди показалась большая строительная площадка. При такой погоде вряд ли кто там сейчас работает, подумала она и свернула на узкую ухабистую дорогу, ведущую к стройке. Взглянув в боковое зеркальце, она убедилась, что главная магистраль уже исчезла из вида и все затянуто сплошной пеленой слепящего белого снега. Тогда она остановила машину, вышла и направилась к багажнику. Замок не поддавался, наконец она приподняла крышку.

– Быстро!..

Он выскочил и захлопнул багажник мгновенным неуловимым движением, она и опомниться не успела.

– Садитесь за руль, – сказала она. – Куда ехать, скажу. – И она поспешила в машину.

Дверцы захлопнулись почти одновременно, и вот они уже сидели рядом, и на лице его светилась мягкая, приветливая улыбка.

– Ну, видали, мэм?.. Я же говорил вам… сработает!

– Да… Вы, должно быть, совсем застыли?

– Это ерунда. Все прекрасно, мэм, и я хочу поблагодарить вас. – Он накрыл ее руку своей большой сильной ладонью. – Спасибо, вы настоящий друг, вот что я вам хочу сказать, и вообще – молоток! Вы уж не обижайтесь за такие слова.

Даже через перчатку она чувствовала, какие ледяные у него пальцы.

– Давайте где-нибудь перекусим? – предложила Хельга, нехотя убирая руку. – Там и поговорим.

Он, следуя ее указаниям, вывел машину на Сент-Якобштрассе, затем свернул направо, и они оказались на стоянке. Найдя наконец свободное место и выключив мотор, он спросил:

– Похоже, вы неплохо знаете городок, мэм?

– Знаю. Неподалеку отсюда есть ресторанчик, придется пройти пешком, совсем немного. А чемоданы, думаю, лучше убрать обратно в багажник.

Через десять минут, сплошь облепленные снегом, они входили в жаркое тепло довольно скромного ресторана.

Она не только замерзла, но и совершенно изнервничалась и потому ограничилась лишь тарелкой супа. Ларри заказала суп, две большие свиные котлеты и картофель фри.

– Давайте сперва поедим, – предложила она, зная, что сейчас его интересует только заказанная еда и отвечать на вопросы он не склонен.

Когда они закончили обед, отогрелись и сидели, попивая кофе, она сказала:

– Послушайте, Ларри, все же, мне кажется, я имею право знать чуть больше… О той девушке, что украла у вас паспорт.

Он отвернулся и заерзал на стуле.

– Гм, мэм… Я понимаю, что многим вам обязан и мне не к лицу крутить и врать, но все это как-то не шибко прилично рассказывать… – Он опустил голову и, нахмурившись, начал разглядывать свои руки. – Вся штука в том, что мне время от времени нужна женщина… – Он затеребил козырек кепи – на этот раз она не напомнила снять его. – В общем, чувствую желание, ну и иногда, честно сказать, просто становится невтерпеж. Вы уж извините, но вы сами спросили… Я говорю правду. Ну, в общем, вы понимаете…

«Да, уж кто-кто, а я-то понимаю, – подумала она. – Ты только время от времени испытываешь желание, а я – почти постоянно».

– Конечно, Ларри. Это… была проститутка?

Он, не глядя на нее, кивнул:

– Ага. Вообще, поганая вышла история. Ворвались двое парней и ну меня колошматить… Потом скрутили и выбросили вон. – Он робко поднял на нее глаза. – Еще повезло, что хоть штаны оставили.

Она взглянула в его лицо, пытаясь увидеть следы побоев, но не нашла. И почувствовала, что сострадает ему. Она понимала: неприятно признаваться в том, что какая-то дешевая маленькая шлюшка обчистила тебя до нитки.

Не стоит, пожалуй, так давить на него. В конце концов, все это не важно. Он просто еще ребенок. Такие наивные взрослые дети часто попадают в подобные истории. Весь вопрос в том, как быть теперь с паспортом.

– Ну хорошо, Ларри. Итак, мы в Швейцарии. И вы без паспорта. Что вы собираетесь предпринять?

– Ну как – что? Получать этот самый паспорт, вот что. – Он затеребил козырек и в ту же секунду залился краской. – Черт! Опять забыл снять эту чертову штуку. – Он сорвал кепи и сунул его под ляжку. – Извините, мэм. Я просто олух. Всю дорогу забываю, что оно у меня на голове.

– А как вы собираетесь получить новый паспорт? – спросила она. – Вы говорили что-то насчет Рона…

Он заерзал на стуле.

– Ну, в общем, он дал мне один адрес, мэм. Это стоит денег, но ничего, как-нибудь выкручусь. – Он подался вперед и, выложив огромные ладони на стол, взглянул ей прямо в глаза. – Знаете, мэм, вы так много для меня сделали… Спасибо вам за все. Спасибо за то, что перетащили меня через границу. Спасибо за обед! Вы замечательная женщина! Дальше двигаюсь сам. Больше вам не придется обо мне беспокоиться. Я справлюсь.

Она пристально посмотрела на него:

– Прекрасная речь, Ларри, но сразу видно: вы слишком увлекаетесь телевизором. Следующей вашей репликой будет: глядя на догорающий закат, он томно сказал: «Спасибо за память, за все доброе и хорошее – и прощай навеки!»

Он покраснел как свекла и смотрел на нее, приоткрыв рот:

– А что опять не так, мэм?

Она достала из сумочки золотой портсигар и прикурила сигарету от золотой зажигалки «Данхилл».

– Я позволила себе немного подразнить вас, Ларри, но не обижайтесь. Просто не терплю, когда со мной фальшивят и валяют дурака. Хотите идти дальше один – о’кей, тогда вставайте и идите. Если уж вам невтерпеж и вы такой самостоятельный. Я вас не держу, но только не надо толкать при мне все эти пошлые речи. Вам понятно, о чем я?

Он потянулся было к козырьку, но, не найдя его, провел рукой по волосам.

– Извините, мэм. Я не хотел выпендриваться. Честно… Просто болван я, вот и все. Вы уж простите меня.

Она сидела неподвижно, выпрямив спину, холодно, пытливо всматриваясь в его лицо.

– Хотите действовать дальше в одиночку, Ларри, тогда сейчас же поднимайтесь и вон отсюда!

Он заморгал, потом потер подбородок тыльной стороной ладони, и она увидела, что на лбу у него выступили мелкие капли пота.

– Да не хочу я, мэм… простите.

– Хорошо, но только не пытайтесь и дальше разыгрывать со мной все эти комедии, Ларри, – тихо сказала она. – Все это я уже видела, все знаю наизусть. Вы еще курочек кормили у себя на ферме, а я находилась в джунглях, где мужчины с умственным потенциалом раз в пятьдесят повыше вашего рвали друг другу глотки. А самый главный, сильный и опасный головорез из них по сию пору мой муж. Так что давайте не вилять и называть вещи своими именами. Вы мне нравитесь, вы славный и неиспорченный мальчик, но не пытайтесь валять со мной дурака.

Он кивнул:

– Я не хотел… Честно, мэм.

– Ну ладно. Так что там говорил твой друг насчет паспорта?

Неуклюже и без особой надежды на успех он попытался вернуть себе хотя бы остатки мужского достоинства.

– Все о’кей, мэм. Как-нибудь обойдется.

– Неужели ты до сих пор не понял, что обойтись без меня тебе не удастся? Ты же беспомощен, как трехмесячный младенец, который сам себе пеленки переменить не может!

Он опустил голову, лицо приняло уже совершенно несчастное выражение.

– Видать, вы правы, мэм. Так оно и есть… Да, вы правы.

– Ладно, только не делай из этого трагедию, – сказала она. – Так что с паспортом?

– Можно получить новый паспорт на новое имя. В Базеле есть один тип, он все устроит. Здесь у меня его адрес… – И он похлопал по карману рубашки.

– Но почему на новое имя, Ларри? Почему бы не пойти к американскому консулу и не сказать, что у тебя украли паспорт?

Он не ответил. Он сидел, низко опустив голову, и капли пота начали стекать со лба по лицу.

– Ларри! Я задала вопрос!

Он поднял на нее загнанные глаза:

– Меня разыскивает полиция…

Сердце у нее упало.

– За что?

– Да все из-за той потасовки. Парень, что был со мной, ударил фараона кирпичом и смылся. А меня сцапали два других фараона. А у того нос был расквашен. Я сказал, что это не я, но они не поверили. Забрали паспорт и стали запихивать в фургон, но тут подоспел Рон и отбил меня. Сказал: смывайся, вот я и смылся.

– Так, значит, никакая шлюха твой паспорт не крала?

– Нет, мэм. Зато они сперли все остальное.

Она закурила еще одну сигарету и какое-то время сидела молча, размышляя.

– Стало быть, твой паспорт у немецкой полиции и они тебя ищут?

– Да, мэм.

«Так… Сейчас я должна оплатить счет, встать и немедленно уйти. Без него», – сказала она себе. Но тело ее томилось от желания, и она тут же отбросила эту мысль.

– А ты не будешь мне больше лгать, Ларри? – спросила она. – Смотри! Мне нужна только правда!