Текст книги "Опасный пациент"

Глава вторая

Когда маленькая стрелка настенных часов доползла до цифры пять, Нона Джейси торопливо прибрала свой стол, накинула чехол на пишущую машинку и встала.

Две другие машинистки понимающе переглянулись.

– Не попади в аварию, милая, – сказала толстушка. – Ни один мужчина того не стоит.

Нона усмехнулась.

– Этот стоит, – сказала она, направляясь в комнату для переодевания.

Намыливая руки, Нона радостно мурлыкала себе под нос. Она прошлась гребнем по волосам, попудрила носик, взглянула на себя в зеркало и, выбежав из здания, направилась на автостоянку.

Высокая, хорошо сложенная, с рыжеватыми волосами, глазами цвета морской волны и вздернутым носиком, двадцатипятилетняя Нона Джейси, не будучи красавицей, нравилась мужчинам. С тех пор как она перестала работать у Пола Форрестера, минуло уже два года. Нона стала забывать его, но иногда она думала о своем прежнем шефе. Ее секретарская работа была скучной, и она часто вспоминала, как стремительно пролетал день в лаборатории Форрестера. Но то время кануло в Лету. Нона была влюблена. Три месяца назад она познакомилась на коктейле с молодым человеком, похожим на Грегори Пека; он оказался ведущим репортером «Парадиз-Сити геральд», самой популярной местной газеты. Звали его Алек Шерман. Стоило им один раз обменяться взглядами, как произошла таинственная биохимическая реакция, и они уже знали, что созданы друг для друга. Сегодня у Алека был день рождения, и Нона пригласила его на обед. Он впервые переступит порог ее двухкомнатной квартиры и отведает пищу, приготовленную Ноной. Она по праву гордилась своими кулинарными способностями. Нона ужасно спешила: ей предстояло вернуться в город, расположенный в десяти милях от Центра, купить продукты, приехать к себе, приготовить обед, переодеться и в семь тридцать встретить Алека.

Она скользнула за руль своего «остин-купера», завела мотор и подкатила к выезду со стоянки.

Узнав девушку, сторож поднял шлагбаум и отдал ей честь. Ее любили в Центре. Улыбнувшись, Нона помахала в ответ рукой и выехала на шоссе, ведущее в город.

Обогнав две машины, двигавшиеся не слишком быстро, она выбралась на скоростную полосу автострады, забитой в этот час транспортом, и нажала педаль газа до упора.

Нона не обратила внимания на черный «буревестник», который стоял на обочине, но его водитель заметил девушку.

– Это она, – произнес Киган, заводя мотор; большой автомобиль стремительно влился в поток, создав помеху одному из шоферов, разразившемуся громкой бранью. Уверенно перестраиваясь из ряда в ряд, Киган быстро догнал «купер».

– Ну и чешет она, – произнес Силк, сдвигая шляпу на затылок. – Эти сопляки носятся как сумасшедшие.

– Ездит неплохо, – отозвался Киган. – Чувствуется опыт. Хотел бы я посмотреть, как она управилась бы с этой игрушкой.

Силк хмыкнул. Молодежь его раздражала.

Подъехав к городу, Нона резко сбросила скорость. Ей уже не раз приходилось выслушивать нотации полицейских, которым, видно, нравилось не спеша наставлять по вопросам дорожной безопасности девушку, сидящую в машине с негодующим видом. Только не хватало, чтобы сейчас остановили, подумала она и со скоростью тридцать миль в час поехала по главной улице. «Буревестник» двигался в нескольких ярдах позади Ноны.

Мигнув правым поворотником, она въехала на стоянку возле универсама, и направилась в магазин. Сегодня она приготовит жареные устрицы и тушеную баранину по-венгерски под сладким соусом с гарниром из картофеля, помидоров, тмина, лука и перца – это блюдо Нона считала своим коронным номером.

Когда Нона выбирала мясо, на нее налетел блондин с маленьким узким ртом и близко посаженными зелеными глазами. Она едва не упала.

– Извините, – произнес мужчина, коснувшись пальцами своей шляпы. – Я споткнулся.

Он скрылся в толпе.

Нона посмотрела на обслуживавшего ее продавца:

– Вы видели? Едва не сшиб меня!

Молодой мясник, тайный поклонник Ноны, усмехнулся:

– Вам ли жаловаться, мисс? Я всегда с трудом стою на ногах, когда вижу вас.

Нона рассмеялась:

– Мне, пожалуйста, этот кусок. И побыстрей… я спешу.

В дальнем конце зала Том Френдли, магазинный детектив, сидел на пустой упаковочной таре, давая отдых уставшим ногам. Он знал, что ему следует двигаться по универсаму, выискивая взглядом нечистых на руку посетителей, но шум, жара и прошедшие с начала смены четыре часа утомили его.

Он безмятежно спал, когда в его рыхлое плечо уткнулся чей-то жесткий палец. Том вскочил с виноватым видом и уставился на склонившегося к нему рослого мужчину со стеклянным глазом и шрамом на щеке.

– Вы здешний сыщик? – спросил высокий человек.

– Да… а что случилось? – сказал Френдли, пытаясь окончательно проснуться.

– Там одна крошка чистит прилавки, – заявил незнакомец. – Это, кажется, по вашей части. Она только что посетила ювелирный отдел. Похоже, профессионалка.

– Черт возьми! – воскликнул Френдли. – Где она?

– Сейчас – в мясной секции, – ответил высокий мужчина. – Вы ее сразу узнаете. Рыжие волосы, белый плащ, голубое платье.

– Пойдемте со мной, покажете, – сказал Френдли. – Вы нужны мне как свидетель. Вы видели ее за работой.

Высокий мужчина улыбнулся:

– А что делали вы? Нет… это вы засекли ее. Очко в вашу пользу.

Повернувшись, он смешался с толпой.

Френдли зашагал к мясной секции настолько быстро, насколько ему позволяло его плоскостопие.

Нона купила все, что хотела. Расплатившись с кассиром, она миновала вертушку и с двумя большими бумажными пакетами в руках почти бегом направилась к машине.

Размещая пакеты на заднем сиденье, она почувствовала, что кто-то похлопывает ее по плечу. Удивленная, она обернулась.

Нона увидела перед собой красную физиономию Тома Френдли. Взгляд его был суровым. Он решил, что ее растерянность вызвана боязнью разоблачения.

– Пройдемте в магазин, мисс, – сказал он и взял Нону за плечо своей горячей потной рукой.

Нона, возмутившись, попыталась освободиться, но он только сильнее сжал пальцы.

– Пустите меня! – закричала она. – Немедленно!

– Я магазинный детектив, – сказал Френдли. – Вы пройдете со мной или вызвать полицейского?

Постовой Тим О’Брайен в очередной раз заглянул на стоянку. Там был автомат с его любимой кока-колой. О’Брайен, грузный немолодой ирландец, неся патрульную службу, постоянно испытывал жажду. За смену он поглощал до пятнадцати стаканов жидкости. Сейчас он собирался выпить десятый. Увидев Френдли, который разговаривал с рыжеволосой девушкой, держа ее за плечо, он решил выяснить, что случилось. О’Брайен и Френдли были приятелями. Похоже, Том задержал еще одну воровку.

– Что здесь происходит? – спросил он, остановившись возле Ноны.

– Прикажите ему отпустить меня! – закричала Нона.

Рассерженную девушку начал охватывать страх.

– Обычная история, Тим, – пояснил Френдли. – Стащила кое-что с прилавка. Отведем ее в магазин.

– Пройдемте, девушка, – сказал О’Брайен. – Там все выясним.

– Я спешу… я не могу… я… – с трудом выдавила из себя Нона. – Вы не имеете права…

– Я сказал – пройдемте, – повысил голос О’Брайен.

Нона вспыхнула, глаза ее засверкали. Поколебавшись, она вернулась в сопровождении полицейского и Френдли в универсам. Нона ловила на себе любопытные взгляды. Она подаст в суд! Они еще пожалеют!

Администратор магазина, худой угрюмый человек со скучным лицом, равнодушно посмотрел на Нону.

– Украла товар из ювелирного отдела, – заявил Френдли.

Администратор удивленно посмотрел на Тома. Он был недоволен работой детектива и собирался его уволить.

– Вы лично видели? – с кислой миной спросил он Френдли.

После короткой заминки детектив кивнул:

– Да… лично.

– Это неправда! – возмутилась Нона. – Я и близко не подходила к ювелирному отделу!

– Вы не покажете нам содержимое ваших карманов, мисс? – сказал администратор.

– Они пусты… это абсурд.

Нона засунула руки в карманы своего плаща. Мурашки пробежали по ее спине. Пальцы девушки наткнулись на предметы, которые могли быть только браслетами и кольцами. Она ощупала их, чувствуя, что кровь отхлынула от ее лица.

– Это недоразумение… я их туда не клала… я…

Лицо администратора поскучнело еще сильнее.

– Посмотрим, что вы взяли, – сказал он. – Не делайте круглые глаза, со мной этот номер не пройдет.

Нона медленно извлекла из кармана пять дешевых браслетов, три перстня с поддельными бриллиантами и бусы из искусственного янтаря. Потрясенная, она положила украшения на стол администратора.

– Я не брала их! Кто-то подбросил их в мой карман! Клянусь, я не брала их!

Администратор повернулся к полицейскому:

– Мы будем возбуждать дело. Эти изделия – вещественные доказательства. Вы оформите протокол?

– Не беспокойтесь, мистер Манавиц, – сказал О’Брайен.

Он сгреб украшения и сунул их в свой карман.

– Вам позвонят из отделения, – добавил постовой.

Он опустил тяжелую руку на плечо Ноны:

– Ну, крошка, пошли.

– Мне надо позвонить, – сказала Нона дрожащим голосом.

– Вот доставлю тебя в отделение, тогда звони сколько душе угодно, – отозвался О’Брайен. – Идем, и поживей.

Причина, по которой все операции Линдси увенчивались успехом, заключалась в тщательном сборе необходимой информации, предшествовавшем любым действиям. До предела дотошный, он подробно инструктировал своих подчиненных, что значительно упрощало их задачу.

Все нужные ему сведения он получал через сыскное агентство, штат которого составляли полицейские, уволенные со службы за коррупцию и злоупотребления, но имевшие хорошую подготовку и опытные.

За четыре дня до ареста Ноны Линдси поручил трем детективам агентства досконально изучить образ жизни девушки. Они установили за Ноной слежку и прослушивали ее телефонные разговоры. Линдси узнал о Шермане, о том, что в день своего рождения в половине восьмого Алек будет у Ноны, которая всегда покупает продукты в одном и том же универсаме. Два агента составили досье на Алека Шермана; прочитав его, Линдси задумался.

– Этот Шерман способен доставить нам массу неприятностей, – сказал он Силку. – Газетчики – народ опасный. Он без ума от девчонки и может сорвать наши планы. Надо его нейтрализовать на пару недель.

Силк кивнул:

– У меня есть его фото. Шерман – моя забота.

Вечером в день рождения Шермана черный «буревестник» остановился в сорока ярдах от дома, где жила Нона, на противоположной стороне улицы. Силк и Киган подъехали в четверть восьмого. Они курили, отдыхая в машине.

В семь часов двадцать восемь минут серебристо-серый «понтиак» модели «ле-мэнс-спорт-купе» затормозил возле парадного.

Киган бросил сигарету и тихо произнес:

– Вот он.

Они увидели, как рослый, атлетически сложенный мужчина вышел из машины, хлопнул дверцей и взлетел по ступенькам вверх.

Алек Шерман чувствовал, что этому вечеру суждено стать вехой в его жизни. Распахнув дверь, он вошел в тускло освещенный подъезд, где пахло щами и мастикой для натирки полов. В кармане у него лежал кожаный футляр с кольцом, обошедшимся Алеку в целое состояние. Шерман долго выбирал его и с помощью товарища приобрел то, что искал, – перстень с камнем, способным произвести впечатление на любую девушку.

Он поднялся по лестнице на третий этаж. Алека охватило чисто мужское любопытство – интересно, чем его сегодня накормят? Нона сказала ему, что умеет готовить, но Шерману уже приходилось слышать подобные утверждения. До того как он встретился с Ноной и влюбился в нее, у Алека было много знакомых девушек, произносивших похожие слова. Но каждый раз, оказавшись за столом, он жалел, что они не отправились в ресторан. Ноне он поверил. Но даже если она разочарует его в этом вопросе, все равно он не откажется от намерения жениться на ней. В Ноне была какая-то изюминка, волновавшая Алека, и он не мог теперь представить своей жизни без этой девушки.

Он постучал в дверь. Поправил галстук и пиджак. Удивленный, постучал еще раз. Дверь не открывалась. Тогда Алек заметил кнопку звонка и нажал ее. Услышал трель. Сделал шаг назад. Минуты через три позвонил снова. Понял, что в квартире никого нет.

Алек взглянул на часы. Они показывали без двадцати минут восемь. Может, она задержалась в Центре? Попала в аварию? Он спустился, перепрыгивая через ступеньки, на первый этаж. На табличке со стрелкой, указывавшей на дверь, было написано: «Миссис Этель Уотсон. Домовладелица».

Он неуверенно подошел к двери и нажал кнопку звонка. На пороге появилась сухонькая, похожая на птичку старуха с холодными, неприветливыми глазами и пучком жиденьких волос на затылке. На ней было черное бесформенное платье, изрядно поношенное; она кутала плечи в грязную белую шаль. Миссис Уотсон, без интереса посмотрев на Шермана, раздраженно спросила:

– Вам что надо, молодой человек?

– Я к мисс Джейси. Мы договорились на семь тридцать. Но ее почему-то нет.

– Ну а я тут при чем? – спросила миссис Уотсон. – Нет – значит нет.

– Вы не в курсе, может, она где-то задержалась?

Миссис Уотсон поджала губы:

– Никто мне не докладывает.

Шерман понял, что тратит время попусту. Надо позвонить в Центр. Вполне вероятно, что на Нону свалилась срочная работа.

– Спасибо… извините за беспокойство.

Алек пересек холл, открыл дверь и сбежал по ступенькам. Он сел за руль «понтиака». Когда он собрался нажать кнопку стартера, Киган, притаившийся за спинкой переднего сиденья, ударил его чуть выше правого уха тряпичной дубинкой, набитой песком.

Шерман потерял сознание и завалился вперед. Киган знал, какую силу надо приложить, чтобы жертва отрубилась на некоторое время, а какую – чтобы навсегда. Он спихнул обмякшее тело Шермана на пол справа от водительского места, затем сел за руль и поехал.

Силк на «буревестнике» следовал за «понтиаком», который не спеша двигался в сторону главной улицы. Киган свернул направо, Силк сделал то же самое Обе машины остановились на узкой улочке напротив строительной площадки, заросшей травой. Силк посмотрел назад, потом вперед – улица была пуста. Он помог Кигану вытащить тело Шермана из «понтиака». Они отволокли его в заросли сорняка.

– Смотри… не переусердствуй, – предупредил Кигана Силк. – Пусть отдохнет пару недель в больнице…

– Я помню, – отозвался Киган.

Когда Силк отошел к «буревестнику», его напарник ударил Шермана ногой в лицо.

Силк сел в машину. Он посмотрел на часы: было без нескольких минут восемь. Силк надвинул шляпу на нос и прикрыл глаз.

Спустя несколько минут вернулся Киган. Он шел по траве, вытирая об нее туфли. Киган сел за руль.

– Порядок, – сказал он, заводя двигатель. – Ближайшие две недели у нас не будет с ним хлопот. Куда теперь?

Силк знал, что Киган – мастер своего дела, и уважал его за профессионализм. Киган умел избить человека так, что жертва, побывав на волоске от смерти, все же не умирала, но становилась менее опасной, чем муравей.

– Куда теперь? – повторил Силк, сдвигая шляпу на затылок. – В городской суд. Оставишь меня там. Нам двоим в суде делать нечего. Слушание назначено на девять. Вернусь на такси.

– Как прикажешь, – отозвался Киган.

«Буревестник» набрал скорость.

В десять часов Силк вошел в гостиницу «Бельведер» и на лифте поднялся в люкс Радница. На веранде он увидел Линдси, который разглядывал яркие огни рекламы и молодежь, купающуюся в теплом, залитом лунным светом океане.

Услышав шаги Силка, Линдси обернулся:

– Ну?

– Задание выполнено, – сказал Силк. – Все прошло гладко. Девчонка неделю проведет за решеткой и заплатит двадцать пять долларов штрафа. Судья оказался старым толстым гомиком и вдобавок женоненавистником. Он вынес ей приговор без проволочки.

– А как Шерман?

– Понятия не имеет, кто его и избил. Сейчас Шерман лежит в больнице с переломами челюсти и четырех ребер, а также сильным сотрясением мозга. Он поправится, но не скоро.

Линдси нахмурился. Его душа не принимала насилия, но служба у Радница приучила Джонатана мириться с этим злом.

– Вы хорошо поработали.

Линдси снова взглянул на пляж, где резвились беззаботные юноши и девушки. Он испытал зависть. Как проста жизнь этих людей!

– Уточните, когда освободят Нону Джейси, и встретьте ее. Пусть кто-нибудь сходит к ней на квартиру, заберет ее вещи и рассчитается с домовладельцем… пошлите туда женщину.

– Хорошо, – сказал Силк и вопросительно посмотрел на Линдси. – Еще будут указания?

– Пока все.

Линдси вытащил из кармана брюк пачку пятидесятидолларовых банкнот и протянул ее Силку.

– Главную операцию начнем, когда девушка окажется в наших руках, – сказал он. – Подробности сообщу в конце недели.

Силк поглядел на пачку денег, удовлетворенно кивнул и покинул люкс.

Линдси подошел к ограждению веранды и уставился на молодежь, плещущуюся в океане. Несколько минут он простоял так, затем отправился в кабинет Радница. Сев за стол, принялся перечитывать наставления шефа. Подготавливая операцию, Линдси погружался в нее с головой. Такое сложное дело Линдси еще не поручали. Впервые за годы службы у Радница Линдси испытал сомнение в успехе.

Шейла Латимер была рабыней Кигана.

Прошлым летом она участвовала в конкурсе на звание «Мисс Флорида» и победила бы в нем, если бы согласилась переспать с двумя или тремя членами жюри.

Чет Киган любил молоденьких, хорошо сложенных девушек. Свое свободное время он тратил на поиски подходящих объектов для совращения.

Любой конкурс красоты становился его охотничьими угодьями. Шейла Латимер, высокая голубоглазая блондинка с красивой фигурой и полными алыми губами, пришлась ему по вкусу. Киган не знал, что Шейла была девственницей, испытывающей страх перед сексом.

Он нашел ее в маленьком баре, где она пила кока-колу. Других посетителей у стойки не было. Не окажись ее соперница, завоевавшая почетный титул, бесстыжей развратницей, утешала себя девушка, победительницей стала бы она, Шейла.

Киган подсел к ней. Он умел разговаривать с женщинами, его манеры обманывали их. Внешность, обходительность, уверенное поведение Кигана привлекли внимание Шейлы. Когда Киган сообщил Шейле, что из всех участниц он сразу отдал предпочтение ей, она невольно прониклась к нему симпатией. Десять минут прошли в непринужденной беседе, но Киган, противник долгого ухаживания, не умел ждать. Скучная, утомительная процедура сближения, любовные уловки, денежные траты были ему не по душе. Либо девушка хочет, либо нет. Все очень просто.

Шейла была в белой рубашке и красных облегающих брюках из хлопка. Когда она привстала над стойкой, чтобы взять еще одну маслину, Киган сунул руку за пояс ее брюк и сжал пальцами ягодицу девушки.

На какой-то миг Шейла замерла. Когда рука постороннего нарушила неприкосновенность ее частных владений, кожа девушки покрылась мурашками. Затем Шейла размахнулась и заехала Кигану сумочкой по физиономии. Металлическая защелка угодила ему в нос. Он отскочил назад с окровавленным лицом. Шейла бросилась прочь из бара.

Бармен, на глазах которого произошла эта сцена, протянул Кигану полотенце.

– А ты смельчак, приятель, – восхищенно произнес бармен. – У меня бы на такое духа не хватило. Как она на ощупь?

Киган вытер полотенцем кровь, затем вернул его бармену. Положил на стойку три доллара.

– Спасибо, Джо. Женщина в любой момент готова преподнести сюрприз, верно?

Прижав платок к кровоточащему носу, он покинул бар.

Ударить Кигана было не менее опасно, чем стегнуть прутиком африканскую мамбу. Шейла Латимер понятия не имела, что она спровоцировала. Она была взбешена поступком Кигана; девушка умирала от стыда и чувства гадливости. Она прибежала в комнату, которую снимала, потом залезла в душ, отчаянно пытаясь освободиться от воспоминаний о грязных пальцах, осквернивших ее тело своими прикосновениями.

Шейла вышла из ванной. Внезапно ее охватило щемящее чувство одиночества. Не зная, что ее ждет, еще не придя в себя после оскорбительной выходки Кигана, она кинулась на кровать и зарыдала.

У Шейлы не было ни одного близкого человека. Она поссорилась с родителями – недалекими, ограниченными фермерами со Среднего Запада – и убежала от них в Майами, где устроилась в гостиницу на должность портье. Устав воевать с одуревшими от алкоголя туристами и надеясь найти более интересную работу, она решила принять участие в конкурсе красоты. В Парадиз-Сити, где он проводился, Шейла никого не знала. Занявшую лишь второе место девушку быстро забыли. Толстый флегматичный агент, обеспечивавший ее участие в турнире, по его завершении тотчас потерял всякий интерес к Шейле, которая упустила свой шанс. Теперь ей предстояло вернуться в Майами на прежнее место, если его еще не заняли.

Она плохо спала в эту ночь. Часто просыпаясь, Шейла вновь и вновь ощущала прикосновение к своей коже чужих цепких пальцев. В восьмом часу, ворочаясь с бока на бок и решая вопрос, не пора ли встать и сварить чашку кофе, Шейла услышала звонок. Девушка села в кровати. Вдруг это телеграмма! Предложение от агента! Накинув халат, она подбежала к двери и открыла ее.

Чет Киган вошел в квартиру. Шейла и вскрикнуть не успела, как он свалил ее ударом в челюсть. Она рухнула к его ногам. Чет запер дверь и, протащив Шейлу через всю комнату, бросил ее на кровать.

Киган извлек из принесенного им кейса четыре куска веревки. Привязал запястья и щиколотки Шейлы к кровати. Затем вытащил из кейса шприц с иглой и пузырек, закупоренный резиновой пробкой.

За пять суток нескончаемого кошмара Шейла превратилась в сломленную, безвольную героиновую наркоманку. Поняв, что он добился желаемого результата, Киган покинул девушку, оставив ей свой номер телефона. Он не сомневался, что Шейла позвонит ему. Через два дня она уже рыдала в трубку, умоляя Кигана помочь ей. Он пришел к Шейле с нужной дозой, но, прежде чем сделать укол, овладел девушкой всеми мыслимыми способами. Теперь Шейле было наплевать на все, лишь бы получить наркотик, без которого она не могла жить.

Так она стала рабыней Кигана.

Через два дня после ареста Ноны Шейла остановила машину напротив дома миссис Уотсон. Она вышла из «опель-кадета», который дал ей Киган, и по ступеням поднялась к входной двери.

Она чувствовала себя превосходно. Час назад Киган дал ей наркотик, и теперь Шейла была готова выполнить любое его задание.

Она позвонила и стала ждать. Спустя некоторое время дверь открылась. Миссис Уотсон настороженно посмотрела на девушку.

– Что такое? – спросила она, кутаясь в грязную шаль.

– Меня зовут Шейла Мейсон. – (Киган заставил ее выучить этот монолог наизусть.) – Я двоюродная сестра Ноны Джейси. Вы, наверно, слышали, у Ноны неприятности. Она сюда больше не вернется. Я заплачу за квартиру и возьму ее вещи.

– Эта воровка! – Лицо миссис Уотсон помрачнело. – Подумать только! Прилавки чистила! Что ж, по заслугам ей! Вы не получите ее вещи, пока не рассчитаетесь со мной… она задолжала мне за месяц. Это сотня долларов!

«Заплатишь, сколько она потребует, – сказал Киган. – Она, конечно, тебя ограбит, но ты отдашь ей деньги».

Шейла раскрыла сумочку и вытащила оттуда банкноты, врученные ей Киганом. Она передала старухе две пятидесятидолларовые бумажки.

– Я могу получить ключ? Мне надо собрать вещи Ноны.

Изучив купюры, миссис Уотсон кивнула. Она с любопытством посмотрела на блондинку со светлой кожей.

– Я не знала, что у нее есть двоюродная сестра, – сказала миссис Уотсон. – Она мне никогда о вас не говорила.

– Я из Техаса, – сказала Шейла, как научил Киган. – После освобождения она уедет со мной.

Миссис Уотсон фыркнула.

– Сюда я ее и не пустила бы, – сказала она. – Забирайте вещи и освободите квартиру.

Старуха захлопнула дверь.

Шейла поднялась наверх. «Сегодня Чет, наверно, будет мною доволен», – подумала она. Когда Киган бывал по-настоящему доволен Шейлой, он не трогал ее ночью и давал бо`льшую, чем обычно, дозу.

Почти счастливая, Шейла отперла дверь и вошла в пустую квартиру Ноны.

Следующую фазу операции, решил Линдси, он осуществит сам. Ни Силк, ни Киган не сумеют договориться с доктором Алексом Кунцем.

Он трижды набрал номер Кунца. Наконец телефон оказался свободен. Линдси услышал суховатый женский голос.

– Я хочу попасть на прием к доктору Кунцу, – сказал Линдси. – Сегодня днем или завтра утром.

– Извините… доктор Кунц занят до конца следующей недели. Пятница, три часа, вас устроит?

Готовый к такому ответу, Линдси сказал:

– Простите, но мне требуется срочная помощь. Сегодня или в крайнем случае завтра утром.

– С кем я говорю? – осторожно спросила женщина.

– Это Джонатан Линдси. Не могли бы вы передать доктору Кунцу, что меня направил к нему мистер Герман Радниц? Он должен помнить его.

Помолчав, женщина произнесла:

– Пожалуйста, обождите.

Линдси взял леденец с вазочки, стоящей на его столе. Он не курил и не пил, но обожал леденцы. Спустя некоторое время женщина сказала:

– Доктор Кунц примет вас сегодня вечером в шесть часов.

Линдси улыбнулся:

– Спасибо… я приду.

Он опустил трубку.

В шесть часов две минуты Линдси вышел из своего «кадиллака» модели «флитвуд», запаркованного возле впечатляющего особняка доктора Кунца. Дом стоял на берегу океана, напротив майамского яхт-клуба. Линдси поднялся по мраморной лестнице, нажал кнопку звонка.

Дверь открыла бесцветная женщина средних лет, внимательно посмотревшая на Линдси и сухо улыбнувшаяся ему. Она провела его в просторную, со вкусом обставленную гостиную.

– Доктор Кунц просит вас подождать несколько минут, – сказала она, и Линдси узнал голос, звучавший в телефонной трубке.

Кивнув, он сел и взял в руки последний номер журнала «Лайф». Через четыре минуты дверь в комнату отворилась, и медсестра произнесла:

– Доктор Кунц ждет вас.

Линдси проследовал за женщиной по коридору. Они остановились возле обшитой дубом двери. Негромко постучав, женщина открыла дверь и шагнула в сторону.

Линдси вошел в кабинет. За столом сидел невысокий полный человек в белом двубортном халате с коротким рукавом. Справа от него стояла обтянутая кожей кушетка. Вдоль стен выстроились стеклянные шкафчики с хирургическими инструментами.

– Спасибо, что вы согласились принять меня сегодня, – сказал Линдси, приветливо улыбнувшись.

Он опустился в кресло напротив доктора Кунца.

Хозяин кабинета взглянул на Линдси. Круглое лицо Кунца ничего не выражало. Лысый череп, густые черные брови, маленький крючковатый нос, узкие губы явно принадлежали бездушному профессионалу. Пациент, смотревший на доктора Кунца, обретал спокойствие и уверенность: врач производил впечатление человека, знающего свое дело, безжалостного по отношению к нытикам.

Мужчины изучали друг друга. Линдси не спешил начать разговор. Пусть Кунц сделает первый ход, решил он.

Наконец доктор произнес:

– Вы от мистера Радница?

– Да. Я работаю у него.

Линдси закинул ногу на ногу и принялся разглядывать начищенный носок своего ботинка, изготовленного по индивидуальному заказу. Затем он посмотрел на Кунца в упор:

– Вы, верно, помните его?

Кунц взял со стола золотую ручку и принялся вертеть ее между пальцами.

– Мне знакомо его имя, – сказал он.

Линдси засмеялся. У него был легкий, сдержанный, но заразительный смех.

Лицо Кунца осталось каменным. Он продолжал крутить пальцами ручку.

Возникла долгая пауза. Наконец Линдси решил, что он теряет время, и перешел к сути дела.

– У меня есть для вас пациент, доктор, – сказал он. – Вам придется прервать практику и посвятить ему три или четыре недели. Это исключительно важная персона. Вам заплатят десять тысяч долларов. Вы понадобитесь нам через шесть дней… третьего числа.

Кунц отложил ручку в сторону. Его брови поползли на лоб.

– Это невозможно, – сказал он. – Я охотно приму вашего человека, но он должен явиться сюда. Я не могу покинуть кабинет на столь длительный срок.

– Есть ли у вас выбор, доктор? – с улыбкой спросил Линдси. – Вы позволите рассказать вам одну маленькую историю? В тысяча девятьсот сорок третьем году в Берлине жил один блестящий нейрохирург. Добровольно, без нажима со стороны властей, он изъявил желание поработать в одном из концентрационных лагерей; он ставил опыты на содержавшихся там евреях. Известно, что этот человек умертвил три тысячи двадцать два еврея, прежде чем в совершенстве освоил одну операцию, которая значительно улучшает состояние пациентов, страдающих маниакально-депрессивным психозом. Впоследствии медицинский мир оценил ее как величайший успех. Этот доктор – звали его Ганс Шульц – проводил и другие, менее удачные эксперименты. Он загубил пятьсот евреев, не добившись никаких результатов. У меня есть документы, подтверждающие это, а также фотографии, на которых доктор Шульц изображен во время работы. Снимки и документы переданы мне мистером Радницем, который при нацистском режиме тоже не сидел сложа руки. Но сейчас меня больше интересует другое. Нам нужны ваши знания. Пациент – важная персона. Гонорар составит десять тысяч долларов. И конечно, мы обещаем молчать. Ганса Шульца считают погибшим. Если вы согласитесь помочь нам, он останется мертвым.

Толстый человек потянулся к золотой ручке. Он снова покрутил ее между пальцами, потом уставился на Линдси своими холодными, ничего не выражающими глазами.

– Очень интересная история, – тихо произнес он. – Третьего, вы сказали? Наверно, мне все же удастся освободиться – вы говорите, недели на три? Да, думаю, это возможно. – Черные глаза-бусинки изучали невозмутимое лицо Линдси. – Кто этот пациент?

– Узнаете третьего числа.

– Понимаю.

Пухлые пальцы потянулись к кнопке звонка, расположенной на столе, и замерли над ней.

– Как мы с вами договоримся?

– Я буду здесь третьего числа в десять часов утра. Мы вместе поедем в одно место, где вы в течение трех или четырех недель будете заниматься пациентом. Возьмите с собой все необходимое. Если потом вам понадобится что-то еще, я подвезу.

Кивнув, Кунц нажал кнопку.

– Так вы сказали – десять тысяч долларов?

Маленькие черные глазки алчно заблестели.

– Да. Гонорар получите после успешного завершения работы.

Бесцветная женщина средних лет вошла в кабинет, Линдси встал.

– До третьего, доктор, – сказал он, кивнул Кунцу и проследовал за медсестрой к входной двери.

Он подошел к «кадиллаку», тихо напевая себе под нос. Сев за руль, Линдси открыл отделение для перчаток, взял из хранившейся там стеклянной баночки леденец и сунул его в рот.

Выполняя распоряжение Линдси, Чет Киган затормозил возле клуба «Полный вперед», излюбленного места отдыха моряков с боевых кораблей, истосковавшихся по крепким напиткам, доступным девчонкам и музыке. Все это можно было найти в клубе «Полный вперед». Там умели призвать к порядку зарвавшегося хулигана, и полиция не имела претензий к администрации заведения. Полицию редко вызывали в клуб. Порядок в нем поддерживали профессиональные вышибалы, которые успевали пресечь драку раньше, чем она начиналась. Их было шестеро. Они в совершенстве владели всем арсеналом средств мгновенной нейтрализации разбушевавшихся посетителей. Если какой-нибудь матрос, разгоряченный спиртным, затевал потасовку, он немедленно попадал в руки шести профессионалов, а потом его, крепко избитого, выносили на автостоянку. Придя в чувство, моряк отправлялся зализывать раны на свой корабль и впредь вел себя благоразумнее.