Текст книги "Так поступают мужчины"

Джеймс Хедли Чейз
Так поступают мужчины

James Hadley Chase

THE THINGS MEN DO

Copyright © Hervey Raymond, 1953

All rights reserved

© А. В. Новиков, перевод, 2020

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2020

Глава первая

Фары грузовика, словно прожектор, освещающий танцовщицу на сцене, выхватили ее из темноты.

Она стояла возле «бьюика-родмастера» выпуска 1939 года; автомобиль явно несколько месяцев не мыли и несколько лет не полировали. На ней были серая фланелевая юбка и замшевая куртка винно-красного цвета, застегнутая спереди на молнию. Девушка помахала мне.

Я взял себе за правило: когда я за рулем, не останавливаться, если девица просит ее подвезти, голосуя у дороги, но тут был иной случай. Судя по всему, у нее возникла проблема с машиной. А проблемы с машинами как раз и были моим бизнесом.

Я затормозил возле нее и высунулся в окно.

– Я застряла, – сказала она. – Можете помочь?

Часы на приборной панели показывали двадцать минут двенадцатого. Я устал и проголодался. Последние два часа я возился с машиной, которая сломалась примерно в миле от аэропорта в Нортхолте, но все же я открыл дверцу и вышел на дорогу.

– А в чем проблема?

– Не в бензине. Бак почти полон. Мотор только что накрылся.

Я подошел к «бьюику» и поднял капот. Запах горелого поведал мне обо всем, что я хотел узнать. Я задержался, лишь чтобы осветить фонариком мотор, и закрыл капот.

– Зажигание сгорело. На ремонт уйдет день-другой.

– Черт! Вы уверены? Вы ведь едва взглянули.

– Я вообще мог не смотреть. Разве вы не чувствуете запаха? К тому же это моя профессия.

Обернувшись, она взглянула на мой грузовик. Отраженный свет его фар давал достаточно света, чтобы можно было прочесть красную надпись на белой панели:

ГАРРИ КОЛЛИНЗ, ЛТД

Автомастерская

Игл-стрит, 14, В. 1

Пару лет назад я гордился этим грузовиком.

Когда мне его доставили, я с трудом мог отвести от него взгляд, но с тех пор энтузиазм поистерся. Теперь грузовик скорее напоминал мне побеленный склеп.

– Вы не поверите, – рассмеялась девушка. – Любая другая нарвалась бы на приставалу, а мне подвернулся автомеханик. Мне всегда везло.

– Не так уж вам и повезло. Здесь я ничего сделать не смогу. Подвезу вас до ближайшего гаража, если это вам чем-то поможет.

– В такое время все гаражи закрыты.

– Тогда могу взять вас на буксир, пока не найдем гараж.

– Нет, спасибо. Не люблю, когда меня тянут на буксире. Все равно эта старая развалина не моя. Оставлю ее здесь. А мой друг завтра пошлет кого-нибудь за ней.

– Ваш друг будет рад по уши.

Она рассмеялась:

– Это его забота. Я хочу домой. Подбросите меня до Вест-Энда?

– Если вы этого хотите.

Она открыла дверцу грузовика и забралась в кабину.

Я помедлил, глядя на темный силуэт «бьюика»:

– Лучше не оставлять эту машину без подсветки. Кто-нибудь может в нее врезаться.

– Господи, вас всегда тревожит такая ерунда? Удивительно, что вы еще не седой.

– Просто я думаю о последствиях. Я и сам не хотел бы на нее наткнуться.

Я отыскал в грузовике красный фонарь, зажег его и повесил на дверную ручку «бьюика» со стороны дороги.

– А фонарь-то вам не вернут.

– Значит, не вернут.

Я сел за руль и завел мотор. Свет от приборной панели упал на ее стройные ноги, обтянутые нейлоном. Она показывала колени, и действительно было на что посмотреть. Я краем глаза взглянул на незнакомку. Она смотрела вперед, приподняв подбородок. Света не хватало, чтобы разглядеть спутницу получше. Когда фары выхватили девушку из темноты, я увидел ее лишь мельком. Успел заметить, что у нее темные волосы, разделенные прямым пробором, и что они ниспадают на плечи и завиваются вовнутрь.

У меня создалось смутное впечатление, но я не был вполне уверен, что она превосходит принятые стандарты красоты.

– Это ваш грузовик? – Она открыла сумочку, достала пачку сигарет и предложила мне.

– Да, это еще и мой бизнес.

Она поднесла спичку к моей сигарете. Мне хотелось рассмотреть девушку при свете спички, но навстречу ехал грузовик, и я не мог оторвать взгляд от дороги.

– Значит, вы Гарри Коллинз.

– Верно.

– А я Глория Селби.

Мы проехали пару сотен ярдов, потом она спросила:

– Вы часто работаете так далеко от своей базы, как сейчас?

– А с чего вы решили, что я работал?

– Вы не похожи на тех, кто сидит за рулем с такими грязными руками, если только вы не после работы.

– Вы правы. У одного из моих немногих клиентов сломалась машина, и он меня вызвал. В пяти минутах езды от него есть гараж, но он обо мне такого высокого мнения, что оторвал меня от горячего ужина и заставил проехать шестнадцать миль. Просто милейший человек.

– И вы не отказались?

– Бизнес сейчас такой, что пришлось ехать. А куда деваться?

– А я-то думала, что владельцы гаражей купаются в деньгах.

– Я тоже, поэтому и полез в этот бизнес. И обнаружил, что все далеко не радужно.

– Разве там не крутятся деньги?

– Да, наверное, так и есть, но я выбрал неправильное место.

– Я бы решила, что Оксфорд-серкус – очень неплохой район.

– Я тоже так думал, пока не обосновался там. Только не говорите, что знаете, где находится Игл-стрит.

– Это поворот с Оксфорд-стрит, возле «Питера Робинсона».

Я взглянул на нее, потом снова уставился на темную ленту дороги, ползущую навстречу в свете фар.

– Вы первая из моих знакомых, кто знает, где эта улица. Ее сделали с односторонним движением и утыкали знаками «Стоянка запрещена». Клиенты боятся остановиться даже для заправки. Не знаю, зачем я это рассказываю. Вряд ли вам это интересно.

– Разве я говорила, что мне скучно?

Мы проехали молча минуту-другую.

– Я подгоню вам свою машину на обслуживание, – сказала она. – И друзьям про вас расскажу.

– Отлично. Большое спасибо.

– Вы ведь не верите, что я это сделаю?

– Наверное, сделаете, если не забудете. Допустим, вы живете далеко от Игл-стрит. К утру вы забудете о гараже на Игл-стрит и продолжите ездить к ближайшему автомеханику. С людьми такое случается, знаете ли.

– Я живу на Нью-Бонд-стрит. Это достаточно близко, верно?

Я решил, что она надо мной прикалывается.

– На какой машине вы ездите?

– У меня один из новых «ягуаров». Не машина, а сказка.

Теперь я уже не сомневался, что она прикалывается.

– Таким машинам не требуется много обслуживания.

– Ну, кто-то же должен содержать ее в чистоте. Можно будет ставить ее в вашем гараже? Сейчас я держу ее в районе Шеперд-маркет, а это слишком далеко от моей квартиры.

– Место у меня есть, но это будет незапираемый гараж.

Я все еще думал, что она заливает.

– Иногда по вечерам я езжу очень поздно.

– Я живу над гаражом. И поздно ложусь.

– Сколько вы возьмете?

– Тридцать шиллингов в неделю и пять шиллингов за мойку и полировку.

– Но я столько плачу за гараж.

Я покачал головой:

– Готов поспорить, что не платите.

Она рассмеялась:

– Что ж, я подумаю. Сбросьте цену до фунта, и я ваша[1]1
  До денежной реформы в английском фунте было двадцать шиллингов по двенадцать пенсов. Один современный фунт делится на сто пенсов. (Здесь и далее примечания переводчика.)


[Закрыть].

– Тридцать шиллингов – это дешево, и вы это знаете. На меньшее я не согласен.

– Ну ладно, я подумаю.

Я был совершенно уверен, что никогда больше не услышу про ее «ягуар». И еще я был совершенно уверен, что никогда больше не увижу ее саму после того, как высажу на Бонд-стрит.

Мне очень хотелось вывести наконец эту девицу на чистую воду: пусть поймет, что весь этот треп ей даром не пройдет.

– Что случилось с вашей машиной, если вы сегодня поехали на «бьюике»?

Она подалась вперед и стряхнула пепел под ноги.

– Сестра моего друга опаздывала на ночной самолет в Париж. А он был чем-то занят и попросил отвезти ее в Нортхолт. Бывали когда-нибудь в Париже?

– Когда был в армии. И всего дня три или четыре.

– Понравилось?

– Вроде да. Там все тогда было дорого, но я слышал, что сейчас там вообще цены зашкаливают.

– Ну, там как везде: если знаешь что и как, то ты в шоколаде. Я знаю, где в Париже можно снять дешевое жилье, и у меня там друзья. Так что обхожусь без проблем. И трачу не много.

– Вас послушать, так вы там часто бываете.

– Примерно раз в месяц.

– По делу?

– Да. Я дизайнер и производитель нижнего белья.

Это меня удивило.

– И насколько прибыльный этот бизнес?

– Все отлично. Я не жалуюсь. У меня есть кое-какие связи в Париже.

– А я было подумал, что это все равно что возить уголь в Ньюкасл.

– Это ограниченный рынок, но я свое место под солнцем отвоевала.

– А вы не слишком молоды для владелицы бизнеса?

Она рассмеялась:

– Вы сами довольно молоды, чтобы быть владельцем бизнеса.

– Не знал об этом. Мне тридцать два.

– Женаты?

– Да. А вы?

– Я? Зачем мне замуж? Мне надо думать о карьере.

Я свернул на Вуд-лейн и поехал в сторону Шепердс-Буш. И задумался: а вдруг она все-таки говорит правду?

Что, если у нее действительно есть квартира на Бонд-стрит, бизнес по продаже нижнего белья и «ягуар» и она действительно летает в Париж? Я с внезапным раздражением осознал, насколько давно живу на грани банкротства: уже перестал верить в существование тех, кто хорошо зарабатывает.

А ошибка моя заключалась в том, что я угробил все деньги на этот гараж. Если бы я оставил хоть какой-то рабочий капитал, то смог бы выбраться из болота, в котором сейчас увяз. Купил бы станки, токарный и другие. Вокруг хватает контрактных работ, если у тебя есть нужное оборудование. И вместо того чтобы выбросить все деньги на хитроумное оборудование для мойки машин, смазки под давлением и прочее, чем я сам пользовался пару раз в месяц, мне следовало приберечь средства на случай, если пойдет черная полоса. Но тогда меня переполнял оптимизм и я не верил, что со мной такое может случиться.

А эта сидящая рядом девица могла позволить себе поездки в Париж, раскатывать на «ягуаре» и жить в собственной квартире на Бонд-стрит! Все это было для меня совершенно недостижимо и поэтому бесило. Я для своей работы учился, трудился и практиковался, а теперь не получаю от нее ничего, кроме головной боли и забот. Насколько я мог судить, у моей попутчицы имелся лишь природный талант делать красивые вещи, и он вознес ее на вершину мира.

– Эти часы идут верно? – неожиданно спросила она. – Сейчас действительно настолько поздно?

– Они немного спешат. Сейчас двадцать минут двенадцатого.

– Ну ничего, мне не надо вставать рано утром. Терпеть этого не могу, а вы?

– А я должен вставать, как бы я к этому ни относился. – Мое раздражение пробилось в тоне. – Я открываю гараж в половине седьмого. Рано утром я продаю бензин. Поблизости от меня есть четыре или пять фургонов, и они заправляются перед дневными поездками. Если я не встану рано, то лишусь этих клиентов.

– Что-то тон у вас злой.

– Обычно я так говорю, когда устаю, но дела у меня реально паршивые.

– Может, вы плохо разбираетесь в своем бизнесе?

– И что это значит?

– У меня есть знакомый, владелец гаража. И он много зарабатывает.

– Я же сказал: я выбрал плохое место.

– Он покупает и продает подержанные машины. А на этом рынке крутится много денег.

– Только не сейчас. Вы разве не слышали, что начался экономический спад?

– Не верю я ни в какие спады. Это лишь оправдание отсутствия инициативы. Если не можешь заработать одним способом, заработай другим. Никогда об этом не думали?

Я поерзал, неожиданно разозлившись. Сейчас она начнет втирать, как мне надо вести бизнес.

– Занимайтесь своим нижним бельем. А я займусь гаражом.

Она рассмеялась:

– Да делайте вы что хотите.

Я проехал по Эджвер-роуд, свернул возле Мраморной арки и прибавил скорость на Оксфорд-стрит. Никто из нас не произнес ни слова, пока я не сбросил скорость и не остановился у тротуара напротив Нью-Бонд-стрит.

– Приехали.

– Даже не знаю, что бы я без вас делала. Большое спасибо.

– Не за что.

Я протянул руку мимо нее и открыл дверцу грузовика. Она вышла и закрыла дверцу.

– Я скоро загляну к вам.

– Игл-стрит, четырнадцать. Это по правой стороне.

– Найду. Еще раз спасибо. Пока, Гарри.

– Пока… Глория.

Она перешла дорогу, направляясь к Нью-Бонд-стрит. Я высунулся в окно и стал смотреть девушке вслед. Я так и не смог ясно разглядеть ее лицо. И даже не узнаю ее в другой одежде.

Дойдя до угла Нью-Бонд-стрит, она обернулась и помахала мне, а потом скрылась в тени.

Я закурил, включил передачу и поехал на Игл-стрит.

Во время короткой поездки я думал о ней и гадал, увижу ли ее вновь. Гадал, настолько ли она красива, насколько я вообразил. Вспоминал ее длинные стройные ноги, колени. Я никогда не думал так о женщине с тех пор, как мы с Энн поженились.

Я все еще думал о ней, пока ставил грузовик в гараж и запирал его. Но она вылетела у меня из головы как нечто незначительное, едва я услышал голос Энн.

– Это ты, Гарри?

– Уже иду.

Я поднялся по лестнице в нашу четырехкомнатную квартиру. Энн ждала у входной двери. На ней был легкий шерстяной халатик, который она носила во время нашего медового месяца. За эти годы он довольно износился, и я пообещал ей купить новый, но пока так и не смог: на покупку халатиков денег у нас не хватало.

– Ты задержался, Гарри.

– Я уже думал, что не смогу завести тот чертов рыдван.

Энн двадцать шесть лет, хотя выглядит она моложе. Красавицей ее не назовешь, но у нее приятный цвет лица, большие и серьезные карие глаза и крупный выразительный рот. Она невысокая, пропорционально сложенная, верная, и я часто говорил ей, что она из тех девушек, на которых любой мужчина хочет жениться, а не просто крутить роман.

Энн обычно отвечала, что, значит, в ней нет ни капли гламура и она, наверное, выглядит как какая-то повариха. Может, в ней и в самом деле нет гламура, но зато Энн добрая, – чтобы это понять, достаточно на нее посмотреть. А доброта для меня значит больше, чем гламур, намного больше.

– Сходи вымойся, дорогой. Чай уже готов. Ты голоден?

– Съел бы что-нибудь, если есть.

– Сделаю тебе бутерброд.

Когда я вышел из ванной в небольшую спальню, Энн уже лежала в постели. На прикроватном столике меня ждал чай и несколько бутербродов с рыбной пастой.

Пока я ел и одновременно раздевался, я рассказал Энн о поломке. И лишь выключив свет и забравшись под одеяло, я упомянул Глорию Селби.

Не знаю, почему я был столь нарочито небрежен, но так было.

– На обратном пути одна девушка попросила подвезти. В ее машине сгорело зажигание. На дороге слишком много сломавшихся машин.

– А ей далеко было ехать? – сонно спросила Энн.

– Далеко. У нее квартира на Бонд-стрит. Она дизайнер нижнего белья. По ее словам, это хороший бизнес. Раз в месяц ездит в Париж.

– Я бы хотела, чтобы и мы могли поехать в Париж, Гарри.

– Она, наверное, зарабатывает кучу денег. И ездит на «ягуаре».

– Да? – без особого интереса переспросила Энн.

– Она сказала, что если не можешь заработать одним способом, то сможешь другим. Знаешь, Энн, меня уже начинает доставать, что у нас вечно не хватает денег.

– Знаю, дорогой, но ты не должен постоянно об этом думать. Ты скоро заработаешь. А у нее, наверное, такие же заботы, что и у нас.

– Может быть. Ладно, давай спать. Мне вставать через пять с половиной часов.

– Я поработаю за тебя, Гарри. Мне не трудно.

– Ты ничего не будешь делать в гараже. Спокойной ночи, милая.

– Но я бы хотела, Гарри. Я умею управляться с насосами. Почему именно тебе всегда надо вставать так рано?

– Это моя работа. А тебе понравилось бы, если бы я занялся стряпней?

– И тебе вряд ли понравилось бы, – рассмеялась она.

– Спокойной ночи, Энн.

Я не мог заснуть еще долго после того, как понял по ровному дыханию Энн, что она спит. Мысли вертелись вокруг гаража, долгов и денег, которые были мне позарез нужны. И слышал слова Глории: «Кризис – это лишь оправдание отсутствия инициативы. Может, вы плохо разбираетесь в своем бизнесе? Если не можешь заработать одним способом, заработай другим».

Ее голос все звучал и звучал у меня в голове, пока я не начал думать, что он сведет меня с ума.

Глава вторая

Два дня спустя, примерно в шестнадцать тридцать, Тим Гринсливз вошел в комнатушку, которую я приспособил под офис, вытирая руки комком промасленной ветоши.

Тиму семнадцать лет. Он высокий, очень худой, с лохматыми рыжеватыми волосами и носит большие очки в стальной оправе, делающие его похожим на сову. Ум у Тима необыкновенно острый и проницательный. Парень работает у меня уже год и знает об автомобильных моторах не меньше, чем я.

Я плачу ему четыре фунта и десять шиллингов в неделю, но заслуживает он вдвое больше этой зарплаты. Наемные работники мне не по карману, но без Тима не обойтись. Если меня вызывают починить сломавшуюся машину, кто-то должен остаться в гараже. Я все твержу себе, что должен избавиться от Тима, но пока вынужден оттягивать неизбежное решение.

Во всяком случае, он пока ни разу не просил о прибавке к зарплате, и еще он по-собачьи предан Энн. Поэтому я и отношусь к нему предвзято.

– Привет, Тим, – сказал я, отодвигая в сторону гроссбух, над которым корпел. – Уже починил те тормоза?

– Да, мистер Коллинз. Там пришла молодая леди, спрашивает вас.

– Хорошо. – Я отодвинулся на стуле и встал. – Можешь пока проверить цистерну с бензином. Не хочу покупать бензин на этой неделе, если нам хватит того, что есть.

Он быстро взглянул на меня и кивнул. Я не сказал ему, насколько паршиво идет бизнес, но Тим не был дураком. И наверняка догадался, что я с трудом оплачиваю еженедельные счета.

Я вошел в большой, тускло освещенный сарай, служивший одновременно и мастерской, и гаражом. Если не считать оборудования, десятитонного грузовика, над которым работал Тим, и моего собственного грузовика, помещение выглядело пустым и неухоженным. Здесь хватало места, чтобы разместить двадцать больших грузовиков.

Возле верстаков расхаживала девушка в темно-синем льняном платье, без шляпки и с висящей на плече сумочкой из кожи ящерицы.

– Добрый день, – поздоровался я, гадая, что ей нужно. – Могу я чем-то вам помочь?

Она обернулась.

Вам никогда не доводилось возиться с неисправным электрическим выключателем и неожиданно получать удар током? Именно это я и ощутил, когда девушка обернулась, – разряд, пронзивший меня и заставивший сердце биться неровно. Во рту у меня пересохло.

Вот только не делайте поспешных выводов о том, что она была красавицей. Вовсе нет, хотя ее лицо и фигура притягивали внимание и любой мужчина взглянул бы на нее дважды, а то и трижды; но в ней таилось нечто большее. Она обладала тем, что притягивает мужчин: называйте это сексом, если хотите, но то было больше чем секс. То была животная чувственность, нечто прямиком из джунглей.

Лицо у нее было немного вытянутое и узкое, чтобы претендовать на красоту, зато высокие скулы придавали ей азиатские черты, а глаза были темные и чувственные и таили в себе полускрытое обещание того, о чем вслух не говорят.

Ее одежда была столь же провокационной, сколь и откровенной. Она надела платье не для того, чтобы скрывать формы, а чтобы их подчеркивать. Небольшие, но упругие груди распирали темный лен, словно пытались вырваться на волю. Узкая талия, аккуратные и крепкие бедра, длинные и стройные ноги в нейлоновых чулках.

– Привет, Гарри, – сказала она и улыбнулась, показав ровные белые зубы.

В ее глазах мелькнула искорка, и это произвело на меня неизгладимое впечатление.

За последние два дня ее образ время от времени всплывал в моей памяти, заставляя гадать, увижу ли я ее снова. Я почти убедил себя, что она не придет, но вот она здесь, выходит из темноты, еще более красивая, возбуждающая и гораздо более опасная, чем я даже позволял себе думать.

– Вот так сюрприз! Я не ожидал увидеть вас снова.

Я едва узнал собственный голос: он прозвучал как хриплое карканье. Глория Селби разглядывала меня с таким же сосредоточенным любопытством, с каким я смотрел на нее.

– Я же сказала, что приду.

Внезапно я осознал, что Тим пялится на нас, и с усилием взял себя в руки.

Глория посмотрела на Тима. Парень покраснел и отошел в дальний конец сарая.

– Забавный парнишка. Он вам помогает?

– Он умнее, чем кажется.

Она рассмеялась:

– Придется ему стараться. Я хочу держать машину в этом гараже.

Инстинктивно я понимал: надо сказать ей, что я передумал. То, что я сейчас испытывал к ней, было опасно. Я не должен видеться с ней. Следует это прекратить, пока дело не зашло дальше. Я это знал. И понимал, что, если она станет моей клиенткой, могут возникнуть проблемы.

– Здесь нет гаражных боксов. – Мой дрогнувший голос отражал мои чувства. – Кроме того, вы наверняка найдете что-нибудь ближе к дому.

Ее темные глаза скользнули по моему лицу. Подведенные брови опустились – она нахмурилась.

– Я не прошу у вас гаражный бокс, и от моего дома это достаточно близко, но если вам не нужна моя машина, то так и скажите.

– Дело не том, что я ее не хочу. Я думал об удобстве для вас.

– Вы за меня не беспокойтесь. Я буду платить тридцать шиллингов в неделю и еще пять шиллингов, когда захочу, чтобы машину почистили. Мы договорились или нет?

Разум подсказывал, что соглашаться не надо, но я произнес:

– Меня это устраивает. Если станете держать ее возле той стены, она не будет мне мешать, а вы сможете легко заезжать и выезжать.

Ее глаза снова заискрились.

– Вот и прекрасно. – Она открыла сумочку. – Я заплачу за месяц вперед. И хочу получить квитанцию.

– Тогда пройдемте в офис.

Мы пошли к дальней части сарая, миновав Тима, который доставал измерительные рейки из цистерн с бензином позади лежащей на полу кучи хлама. Тим взглянул на девушку и уставился ей вслед, когда она прошла мимо. Я заметил его неодобрительный взгляд и впервые с тех пор, как парень начал у меня работать, испытал к нему раздражение.

Я распахнул дверь и шагнул в сторону.

– Боюсь, офис не очень вас впечатлит.

Она вошла, скользнув рукой по моему рукаву, и я ощутил легкий аромат ее духов.

– Так ли это важно, если здесь можно работать?

– Пожалуй, верно.

Она выложила на стол банкноту в пять фунтов, две по одному фунту и одну в десять шиллингов.

– А за чистку я буду платить, когда захочу, чтобы машину почистили.

– Годится.

Я обошел стол.

– Присаживайтесь, – предложил я.

Она уселась на расшатанный стул с прямой спинкой и чуть развязно скрестила ноги. Со своего места я мог видеть колено и белый треугольничек бедра в том месте, где задралась юбка. Во рту у меня пересохло, как от горсти пыли.

Я достал книжку квитанций и выписал подтверждение оплаты. Мне было трудно писать четко. Слова выглядели так, словно их вывел девяностолетний старикан.

Подняв взгляд, чтобы вручить квитанцию, я увидел, что она наблюдает за мной. Я решил, что Глория сознательно меня дурачит, но ее глаза, когда она улыбнулась, остались бесстрастными.

– Я подгоню машину завтра в течение дня. Я редко ею пользуюсь. – Помолчав, она спросила: – Как идет бизнес, Гарри?

Я ответил ей кривоватой улыбкой:

– Сегодня просто отлично: почти рекорд. Два фунта за бензин, десять за ремонт тормозной накладки и семь фунтов десять шиллингов за аренду гаража. Деньги просто рекой текут.

Она долго смотрела на меня раскосыми глазами, потом закрыла сумочку и встала.

– Если не можешь заработать одним способом…

– Знаю: заработай другим. Я уже запомнил. Но это не так легко, как кажется. Может, у вас есть идеи, которыми вы могли бы поделиться?

Она приблизилась. В тот момент я уже отошел от стола. Духи у нее были такими же сексуальными, как и фигура.

– Нужны идеи?

– Я их обдумаю. Я не гордый.

Она протянула руку и смахнула с моего лацкана воображаемую пушинку. В ее темных поблескивающих глазах ясно читалось приглашение. Я поймал себя на том, что стискиваю за спиной комбинезон, чтобы удержаться и не обнять ее.

– Тогда я должна над этим подумать. Возможно, у меня появится идея.

– Гарри! – донесся со второго этажа голос Энн.

Глория отпрянула так, словно между нами вклинилась какая-то невидимая сила и швырнула в стороны.

– Ты там, Гарри?

Я слегка неуверенной походкой подошел к двери и открыл ее.

– Можешь подняться на минутку?

– Уже иду.

– Это твоя жена? – спросила Глория приглушенным низким голосом и снова приблизилась.

– Да. Мне надо подняться.

Мы разговаривали как сообщники.

– Я приеду завтра на машине. Пока, Гарри.

– До свидания.

Она проскользнула мимо меня и быстро зашагала по гаражу. Я заметил, как покачиваются при ходьбе ее бедра. Если бы я не был таким олухом, то знал бы, что она проделывает это специально для меня.

Я поднялся на второй этаж, шагая через две ступеньки.

Энн боролась с отвинчивающейся крышкой на бутылке лимонада.

– Не могу ее повернуть.

– Дай-ка мне.

Я крутанул крышку. Поначалу она не двигалась, но после второй попытки сдалась.

– Надеюсь, я тебе не помешала, Гарри.

Я пристально посмотрел на жену.

На Энн были старый свитер и синие слаксы, застиранные настолько, что заканчивались выше лодыжек и стали тесноватыми сзади.

Локон темных волос спадал на глаза, на подбородке виднелось пятнышко грязи. Полчаса назад я подумал бы, что она милашка, но сейчас я был все еще ослеплен щегольским синим льняным платьем и телом под ним.

– Ради всего святого, Энн, неужели ты не можешь хоть немного прихорошиться? В этих штанах твоя задница смотрится вдвое больше, а старый свитер давно пора выбросить.

В глазах Энн мелькнуло испуганное удивление, но потом она рассмеялась:

– Извини, дорогой. Знаю, что похожа на чучело, но я занималась уборкой. Я переоденусь. – Она обняла меня. – Я не собиралась выглядеть неряхой. Просто была очень занята.

Меня внезапно охватил стыд за то, что я с ней так разговаривал, щеки запылали.

– Я ничего такого не имел в виду, Энн. Просто хочу, чтобы ты выглядела такой же красоткой, как всегда.

– Некоторые мужья даже не замечают, что носят их жены. Я польщена, Гарри.

– Не знал об этом. – Я поцеловал жену. – Скоро вернусь. Сижу и проверяю гроссбух.

– Нашел какие-нибудь ошибки?

Энн вела бухгалтерские книги, учитывала страховки и заполняла все прочие неизбежные бланки. Раз в месяц я все это проверял – для спокойствия.

– Там все идеально. – Я легонько шлепнул ее. – И сними эти штаны. Они неприличные.

– Только ты видишь их на мне. – Энн посмотрела на них с комичным смятением. – Ладно, хорошо, найду что-нибудь другое. Гарри, наверное, нам не по карману купить новые? Такие слаксы позволяют сэкономить на чулках.

Полученные от Глории пять фунтов жгли мне карман. Я достал деньги: по крайней мере, буду испытывать меньше вины из-за Глории, если потрачу эти деньги на Энн.

– Купи новые. Я сдал в аренду место в гараже. Это часть ежемесячной платы. Так что покупай смело.

Глаза Энн распахнулись.

– Нет-нет! Я лишь пошутила. Сейчас мы не можем себе позволить покупать одежду, Гарри. Мы должны…

– Забудь, сколько мы должны. Считай, что эти деньги с неба свалились. Я не буду проводить их через бухгалтерию. Так что иди и покупай. Прямо завтра и иди.

– Но мы должны быть благоразумны…

– Бога ради, не спорь! Пойди и купи!

Я сунул деньги ей в руку и пошел вниз.

Несколько минут я просидел за столом, чувствуя себя возбужденным, раздраженным и немного подавленным. Я никогда прежде не кричал на Энн. Никогда не критиковал ее. Перед глазами все еще стояло ее испуганное и обиженное лицо, которое я видел, уходя. Вспомнил, как мы с Глорией стояли, будто заговорщики, когда послышался голос Энн. Это необходимо прекратить. Глория приедет, и я скажу ей, что передумал. Если она начнет оставлять здесь машину, я буду часто ее видеть. Я вспомнил, как она на меня смотрела, когда смахивала с лацкана несуществующую пушинку. Женщины не смотрят так, если только не подразумевают проблемы. Я ощутил, как по лицу скатилась капля пота. Одна только мысль о ней заставила меня вспотеть!

Тим Гринсливз распахнул дверь:

– Будет еще какое-нибудь поручение, мистер Коллинз? Я проверил бензин. На эту неделю его хватит. Если ничего больше нет, то я пойду домой.

– Хорошо, Тим.

Он посмотрел на меня с легким удивлением:

– Ну тогда доброй ночи, мистер Коллинз.

– И тебе доброй ночи.

Когда он ушел, я встал, надел белый халат, на случай если кому-то понадобится бензин, распахнул дверь офиса, чтобы приглядывать за гаражом, и снова уселся за гроссбух.

Я поработал через силу полчаса: никак не мог сосредоточиться. Пытался выкинуть Глорию из головы, но все было бесполезно. Я швырнул карандаш и встал из-за стола, что-то раздраженно буркнув.

Я прошел к выходу на улицу и постоял несколько минут, глядя на проезжающие машины. Движение было плотным весь день: машины в объезд по Игл-стрит направлялись к Пикадилли, избегая светофоров на Риджент-стрит.

Напротив через улицу располагался почтовый сортировочный пункт: перед входом стояли два почтовых фургона, куда почтальоны деловито грузили мешки с почтой.

Я без интереса понаблюдал за их работой и тут неожиданно заметил Билла Йетса, когда тот бросил два мешка с почтой на тротуар. Я помахал ему.

Во время войны Билл был в моем батальоне. Мы сражались вместе под Каном во Франции, Билл был ранен в один день со мной и пролежал месяц в той же госпитальной палате. Мы даже демобилизовались в один день. Вскоре после того, как я открыл гараж, выяснилось, что Билл стал штатным работником на сортировочном пункте через дорогу от меня. Он был невысокого роста, лет сорока, с мощными плечами и короткими крепкими ногами.

Билл с широкой улыбкой на красном лице подошел ко мне:

– Привет, Гарри. Как дела?

– По большей части как обычно.

Он подмигнул:

– Вот только не заливай. Что это за штучка недавно от тебя выходила? Чтоб мне провалиться! Да у нее такая молочная ферма, что я едва не сиганул за ней в окно.

– Она захотела держать машину в моем гараже.

– Точно? Значит, я ее еще увижу? Не часто выпадает шанс полюбоваться такой красоткой на этой улице. Уф! Ей повезло, что ты порядочный женатый мужик. Между нами, Гарри, она так легко не отделалась бы, если бы ставила машину в моем гараже.

– А я-то думал, что тебя такие дела уже не волнуют. – Я попытался улыбнуться, но не смог. – Чем это ты так доволен? – Мне не терпелось сменить тему. – Только не говори, что тебе прибавили зарплату.

– Более того – меня повысили. С понедельника я охранник Йетс. Больше не буду таскать чертовы мешки. Надо будет просто с грозным видом сидеть в фургоне. А это как раз то, что мне надо.

– Поздравляю, Билл. И что тебе придется охранять?

– Можешь не верить, – ухмыльнулся Билл, – но время от времени мы перевозим в этих фургонах разные ценности. И когда понадобится, ваш покорный слуга теперь должен охранять водителя, если кому-нибудь в голову придут разные глупости. Надо сказать, непыльная работенка. Намного лучше, чем прежняя.

– Не такая уж непыльная, если случится ограбление.

– А я буду не прочь немного развлечься. Помнишь старые деньки? Как мы с тобой в тот раз…

– Эй, Билл! – крикнул кто-то из почтальонов. – Чем это ты там занимаешься? Топай сюда и займись делом!

Билл помрачнел:

– Теперь все парни мне завидуют. Ладно, если эти фургоны надо отправить сегодня вечером, пойду-ка я и помогу ребятам. Я там единственный, кто делает всякую работу. Увидимся, Гарри.