Текст книги "Лиса в капкане"

Глава 6

Около пяти утра дождь прекратился, заиграли первые косые лучи солнца. Воздух был свежий; легкий ветерок разогнал туман, местами уже просвечивали синие проталины неба.

Замерзнув, Эллис натянул одеяло до подбородка. Его разбудил свет, проникавший сквозь зонтики. Какое-то время он вспоминал, где он, что делает в этой дыре. Потом рука его потянулась к ноге, и его передернуло. Голова казалась совершенно пустой, во рту пересохло, губы сводило судорогой. Память о ночных приключениях медленно возвращалась к нему, он сел, сердце билось неровными толчками. Но присутствие Грейс, спавшей у его ног, успокоило. «Она не убежала от меня», – подумал он, разглядывая девушку. Впервые он смотрел на нее не как на докучливую глухую, от которой должен поскорее избавиться, но как на женщину, чья судьба теперь связана с его собственной жизнью. Он не мог не удивиться, открыв в ней неожиданные достоинства. Не такая уж она серость, как ему представлялось. Встретилась она с ним при самых скверных обстоятельствах, голодной и грязной, без макияжа, с растрепанными волосами, в ужасной одежде, но теперь, вглядываясь, Эллис отметил, что у нее ровный нос, красивый контур подбородка, нежные и чувственные губы. Конечно, ей не хватало стиля, но ведь и сам он сейчас не в лучшей форме! Ну и парочка! Изменник, сын убийцы, скрывающийся от законного правосудия, которое грозит смертью, и воровка, только что покинувшая тюрьму. «Два сапога – пара», – горько усмехнулся он, продолжая изучать черты своей спутницы, неясно взволнованный этим зрелищем. «Что-то можно придумать… Немного денег, разумное руководство – и она будет на высоте». Во всяком случае, Грейс оказалась чрезвычайно полезной. Она справилась с его ногой, и он был убежден, что удачно. Она устроила ему удобный ночлег и всякий раз, когда он просыпался этой бесконечной ночью, успокаивала его.

Отгоняя от себя вредную сентиментальность, Эллис возвращался к обычной активности. Надо воспользоваться ее присутствием и разработать план действий. Он вынул часы. Они показывали двадцать минут шестого.

Он протянул руку и коснулся девушки. Она сразу проснулась, широко раскрыв глаза и подняв голову от чемодана, служившего ей подушкой, в ее лице он не заметил выражения растерянности, которое появляется у большинства людей при внезапном пробуждении. Она вскочила мгновенно и резко.

– Необходимо срочно убираться отсюда, – сухо сказал Эллис. – Уже почти половина шестого.

Она потерла глаза, потянулась.

– А как нога? – и начала снимать зонтики.

– Ничего, – ответил он, проводя рукой по лицу. Эллиса беспокоила слишком легкая голова. Да и пустой желудок. – Я голоден, – добавил он, хотя есть ему не хотелось.

Грейс задумалась:

– Надо сообразить что-нибудь… Я тоже проголодалась. – Она взглянула в сторону клуба. – Быть может, там найду и что-нибудь съедобное, – произнесла вполголоса. Потом взяла одеяло, в которое заворачивалась ночью, вытрясла его и свернула. – Еще пригодится нам, как и другие вещи.

– Надо вылезти из этой ямы, – повторил Эллис. – Помогите мне. Я не могу оставаться здесь днем.

Но она смотрела в другую сторону и не знала, что он говорит. Разозлившись, он хотел дать ей пинка под зад здоровой ногой, но не достал.

– Я быстренько вернусь, – бросила она, выпрыгивая из траншеи.

– Куда же вы? Вернитесь! – завопил Эллис, он боялся ее отпускать и силился приподняться, в то время как она удалялась, слишком погруженная в неотложные заботы.

В гневе он принялся ее проклинать, бранить свою ногу, потом замолк, понимая всю бесполезность ругани. Он полностью зависел от Грейс. Она знала масштаб опасности и казалась уверенной. Ну что ж, пускай выкручивается.

Лежа на спине, он следил за белыми облачками, лениво плывшими над головой. Он испытывал ранее незнакомое ощущение: кто-то действовал за него, тогда как прежде он всегда боролся сам. Однако в нынешней ситуации новый опыт не был таким уж неприятным, тем более что чувствовал он себя неподъемным и апатичным, глухая боль в ноге истощала силы. «Если она наделает глупостей, – размышлял он в каком-то оцепенении, – возьму дело в свои руки… А пока что дам ей шанс…»

Он забылся в горячечном полусне. Его лихорадило, было странное ощущение, будто язык стал слишком большим, не помещался во рту. Наверное, у него температура. Ничего удивительного: одежда до сих пор мокрая, а земля в траншее совсем раскисла, невзирая на зонты и водонепроницаемые одеяла. Он перестал поглядывать на часы. «Интересно, – туго соображал он, – до какой степени можно доверять этой девке? Все-таки я, видно, заболел, потому что теряю ясность мысли…» Он больше не мог сосредоточиться, заставить себя быть настороже, его тянуло только в сон, он воображал себя в полной безопасности.

Убаюканный солнцем и шорохом ветра в кустах, он погрузился в неспокойный сон, потом очнулся и снова заснул. Вдруг встрепенулся, подстегнутый неудержимой тревогой. Лихорадочно схватил часы: было пять минут седьмого. Где она могла быть?

Испугалась, дала стрекача? А если ее ненароком застукали в клубе?.. С неимоверным усилием, мучительно страдая, он подтянулся по стенке, перенося тяжесть тела на здоровую ногу. Придерживаясь за борт траншеи, оглядел прилегающую территорию.

Вдали вырисовывалось здание клуба. Не двигаясь, сам не свой от мучений и беспокойства, он заметил наконец девушку и вздохнул с облегчением.

Эллис решил оставаться на ногах до ее прихода, зная, что если снова ляжет, то больше не в состоянии будет подняться. Боль выкручивала ногу, разливалась по всему телу. Он явственно слышал, как клокочут его артерии, и ему становилось дурно. Но он цеплялся за короткие травяные кустики, росшие на краю рва, и стоял.

Увидев голову и плечи Эллиса, выступавшие над траншеей, Грейс перешла на бег. Она несла чемодан и, кажется, тянула еще что-то за собой на веревке, привязанной к запястью.

– Но вам же нельзя! – воскликнула она, подбегая и переводя дыхание. – Вы не должны были подниматься!

– Помогите мне выбраться! – запальчиво сказал Эллис. – Я на пределе сил. Дайте мне руку!

Грейс наклонилась, ухватила его за руку и потянула. Очень медленно, раздираемый болью, выползал он из рва. С криком, руганью, с обильным потом на лице, прикусив зубами нижнюю губу, он повалился на траву, едва дыша. Голова сильно кружилась, все виделось как в тумане. Он старался помочь девушке, когда она стягивала его с травы; но усилие оказалось тщетным. Боль в ноге резко отдавалась во всем теле и извергала из него очередную порцию брани. Потом он упал навзничь на что-то мягкое и снова забылся, равнодушный к своей грядущей доле.

Под его голову проскользнула знакомая, крепкая и прохладная рука, чье благотворное воздействие Эллис уже не раз ощущал.

– Все в порядке, – сказал голос девушки. – Выпейте вот это. Вам станет легче.

Какой блаженство – чай!

Он открыл глаза, девичье лицо было совсем близко. Расширенные в тревоге зрачки, напряженное выражение. Она поднесла чашку к его губам. Он слегка приподнял голову, сделал глоток: чай был крепкий и сладкий. Он освежил пересохший рот, слегка взбодрил. Он допил чай, вздохнул, вытянулся:

– Хорошо!

Незаметно рассеивался утренний туман, и Эллис впитывал нежное тепло солнечных лучей. Он заметил, что лежит на носилках, а под головой у него одеяло.

– Я принесла еду, – сообщила Грейс, – но сначала, наверное, нам лучше перебраться в лес. Я нашла веревку, чтобы тащить носилки.

«Гениальная идея, – подумал Эллис. – Эта девушка очень предусмотрительна».

Он боялся навсегда остаться с искалеченной ногой, переползая большое расстояние. Но он забыл, что до леса отсюда каких-нибудь три сотни метров.

Закончив приготовления, Грейс намотала веревку на руки и попробовала тянуть. Носилки не сдвинулись. Спина ее изогнулась дугой, ноги увязали в сырой земле. Напрасно она тужилась изо всех сил – носилки оставались на месте.

– Ну, тяните же! – командовал Эллис. – Попробуйте с разбега!

Тяжело дыша, выбиваясь из сил, Грейс вытянула Эллиса на площадку для гольфа. По стриженой траве носилки везти было легче. Но внезапно Грейс осела на землю, лицо ее стало мертвенно-бледным, дыхание прерывалось. Эллис понимал, что она страшно истощена, и, нетерпеливо передернув плечами, ждал, пока девушка придет в себя.

Через несколько минут она пришла в себя и пригладила волосы рукой.

– Я должна немного посидеть. Еще рано. Я не смогу тащить, если не отдохну.

Она достала пакет, завернутый в салфетку, и устроилась рядом с Эллисом.

– Вы, конечно, проголодались. – Она подала ему сандвич. – Хлеб немного черствый, но есть можно.

Не заботясь о том, что останется для нее, Эллис выхватил сандвич из ее рук и жадно вонзил в него зубы. Но тут же почувствовал страшное отвращение к еде, кусок остался во рту сухим, он не смог его проглотить. Эллис уронил сандвич в траву и, отвернувшись, выплюнул все, что откусил. Он снова откинулся на носилки, измученный и встревоженный. Теперь уже Эллис не сомневался, что болен, и с беспокойством смотрел на Грейс, желая убедиться, что ей понятна вся серьезность его положения.

Во взгляде девушки светился вопрос.

– Не обращайте внимания. – Он усмехнулся. – У меня лихорадка. Лучше воздерживаться от еды.

И он посмотрел в сторону маленького леса, пытаясь угадать, не бросит ли его Грейс на полдороге.

– Ну, ничего, – отозвалась она голосом, в котором звучала неуверенность. – Это естественное состояние при лихорадке. Не беда.

Пережевывая свой сандвич, она скользила взглядом по мягко очерченным холмам, тянувшимся до горизонта. Лицо ее сохраняло выражение такого невозмутимого спокойствия, что в Эллисе закипело раздражение.

Он легонько ударил ее по руке.

– Они пустятся в погоню за нами, – произнес он, когда девушка оглянулась.

– Еще есть время, – ответила она. – Мы двинемся, как только я отдохну. Никто сюда не придет раньше девяти. Так что два часа у нас в запасе…

– Вам легко говорить. – Эллис пытался подавить вспышку ярости. – В случае чего вы удерете, а я пришит к месту.

– Все обойдется. – Она говорила мягко, убедительно. – Мы найдем тайничок в лесу. Или устроим его. Я не собираюсь спасаться одна… – Она посмотрела ему в глаза. – Вы помогли мне… накормили. Самое малое, что я могу сделать, – это остаться возле вас, хоть вы и были не слишком любезны со мной.

– Ну ладно, идем! – резко бросил Эллис. – Вы уже отдохнули. Подъем!

Она послушно подобрала веревку и продолжила свой тяжкий труд, спотыкаясь, падая и задыхаясь. Даже на легком склоне носилки двигались еле-еле.

Но путь к лесу понемногу сокращался. Наконец они достигли затененной зоны первых деревьев. Грейс рухнула на землю, не в состоянии поднять голову. Легкие ее готовы были разорваться. Понимая, что она действительно выложилась до конца, Эллис не стал ее больше подгонять.

– Я заболел… – пробормотал он. – У меня горячка. Оставьте меня, уходите, выпутывайтесь сами… Думайте о своем спасении.

Он почувствовал на своем лбу свежее прикосновение маленькой крепкой руки.

– Мы погибли, если вы позовете врача, – добавил Эллис. – Усекли? Придется вам выкручиваться самой. А я, прежде чем меня возьмут, предпочту умереть.

– Вы не умрете.

Голос ее долетал откуда-то издалека, как из противоположного конца туннеля.

– Я не дам вам умереть!

Лицо Эллиса скривилось в злой усмешке, и он закрыл глаза.

Глава 7

«Выпутывайтесь сами», – сказал Эллис, и Грейс без колебаний приняла на себя ответственность за их будущее.

Что-то в характере этого человека заставляло подчиняться ему, производило на нее впечатление. Она знала, что он не похож на других. При всей своей грубости, своих капризах, вечно злом и недовольном лице, в этом жалком отрепье, он казался ей особенным. Властность отличала его от массы и выявляла в нем одного из тех, кто господствует в обществе, кто всегда вызывал у нее преклонение, смешанное со страхом. Его внезапное падение, нетерпимость к страданиям, его нынешнее положение пробуждали в ней сочувствие, – она считала, что обязана оставаться с ним, потому что была его должником: он помог ей, пришла пора его отблагодарить. Грейс понимала, что на ее месте он бы не испытывал ни малейшего сочувствия к ней. Ну и пусть! Никто и никогда не относился к ней хорошо, к этому сводился весь ее жизненный опыт.

В семнадцать лет ее мать, ведя разгульный образ жизни, забеременела. Она вышла замуж за Джорджа Кларка, на двадцать лет старше ее, который не был отцом ребенка. Зная об этом, Кларк не заботился о семье. Мать возненавидела Грейс и через десять лет бежала с букмекером. Гнев Кларка обрушился на ненавистного ребенка. Кое-как Грейс вела домашнее хозяйство и даже посещала школу, живя в постоянном страхе перед отцом, который часто бил ее.

С шестнадцати лет Грейс работала по соседству с домом машинисткой у владельца типографии. Хотя Кларк ее больше не бил, она все равно очень боялась его, он запрещал ей любые развлечения. В восемнадцатилетнем возрасте она зарабатывала два фунта в неделю на должности секретаря-стенографистки у эксперта-экономиста. С объявлением войны Грейс, не посоветовавшись с приемным отцом, записалась санитаркой в женский вспомогательный корпус королевских военно-воздушных сил.

Это заявление о независимости вопреки ожиданиям очень понравилось Кларку, горячему патриоту. Он внезапно проникся гордостью за свою дочь. И Грейс, лишенная в детстве отцовского внимания, забыла о прежних несчастьях.

К тому же он перенес тяжелый сердечный приступ, и врачи предупредили, что следующий может оказаться фатальным. Болея, он писал Грейс жалобные письма, умоляя вернуться, чтобы ухаживать за ним. Она получила отпуск на семь дней и нашла отца в постели, едва живого. Естественно, при нем ей пришлось выполнять обязанности санитарки, пока не истек ее отпуск. Продлить его отказались, и, уступая отцовским просьбам, она не вернулась в женский вспомогательный корпус королевских военно-воздушных сил. Полиция, явившись с обыском, не нашла девушку, потому что отец ее прятал, но такое положение удручало Грейс. Всякий раз, когда она умоляла Кларка отпустить ее, он в гневе угрожал избить ее, как в детстве.

Потом как-то ночью во время фашистского налета в их дом попала бомба. Кларк погиб, а Грейс взрывом отбросило на другую сторону улицы. Она очутилась в больнице: у нее лопнули барабанные перепонки. И теперь от враждебного мира, в котором она прожила девятнадцать лет, ее надежно отделила глухая стена.

Грейс имитировала утрату памяти. Бомбардировка принесла многим несчастье на ее улице, и она могла скрывать правду о себе.

Девушку направили в учебный центр, где она научилась понимать собеседников по губам. Власти пытались установить ее личность, но Грейс сбежала сразу же, как только выздоровела. Она боялась, что будет разоблачено ее дезертирство.

Голод подтолкнул ее к воровству. Девушку арестовали, но на первый раз отпустили, хотя досье в полиции завели. Но голод снова привел ее к краже. На этот раз ее заключили в тюрьму, где она отбыла срок, и вышла на волю незадолго до встречи с Эллисом в Обществе содействия глухонемым.

Грейс не хотела думать о будущем. Эллис был мертвым грузом, с наполовину утраченным сознанием. Она взяла на себя тяжкую ношу. Теперь ей надлежало найти тайничок, надежное место, где они могли бы укрыться от полиции.

Девушка склонилась над Эллисом, потрогала его лицо. Кожа была сухой и горячей. Что-то бормоча, он отвернулся. В надежде выяснить, кто он такой, Грейс заглянула в его карманы. В личном удостоверении значилось имя Дэвида Эллиса и адрес на Рассес-Корт-Мьюс. При нем было только это удостоверение, девять шиллингов и шесть пенсов. Она обратила внимание, что белье на нем влажное, и даже грязная сорочка еще не просохла. Девушка выпрямилась, задумалась, озабоченно наморщив лоб. Следует немедленно переодеть больного, иначе не избежать ему воспаления легких. Да и сама она ходит в отсыревшей одежде. Перспектива заболеть еще и самой пугала ее.

Необходимо вернуться в клуб и раздобыть там смену одежды. С превеликим трудом удалось ей втянуть носилки с Эллисом под защиту деревьев. К ближайшей ветке для ориентира она привязала носовой платок, по которому могла бы отыскать Эллиса в случае острой необходимости.

Она коснулась его руки:

– Я иду в клуб. Постараюсь не задерживаться.

Он, кажется, не уловил смысла сказанного.

– Я скорее умру, чем они меня схватят… – бормотал он. – Запрещаю вам звать врача…

– Вы не умрете, – повторила Грейс убежденным тоном.

Она взглянула на часы, которые извлекла из бумажника Эллиса, – без четверти восемь. Надо торопиться, хоть она и была уверена, что не встретит никого раньше девяти часов. Гольф – спорт для богатых, а богатые рано не просыпаются.

Она побежала вдоль площадки, присматриваясь к местности. Никого не увидела и добежала до клуба, слегка запыхавшись, но успокоившись.

Грейс вошла в клуб через парадный вход, который оставила открытым, и направилась к дамской раздевалке в конце коридора. Осторожно отворила дверь и заглянула в комнату, маленькую и темную. Вдоль стен там выстроились деревянные шкафчики, а посреди комнаты стояли рядком умывальники.

В одном из шкафчиков нашлось то, что ей было необходимо, и она поспешно переоделась: сбросила свою юбку, сменив ее на легкую твидовую; шерстяной свитер, водонепроницаемая куртка и голубой берет дополнили ее новый гардероб. Затем она переобулась в туфельки с подковками как раз ее размера и, подойдя к зеркалу, внимательно осмотрела себя.

Что и говорить, метаморфоза была удивительная. Она стала почти красивой. Грейс, приятно возбужденная новым обликом, усмехнулась своему отражению. Сделав сверток из старой одежды, она перешла в кухню, приготовила чай, несколько бутербродов с маслом и, закусывая и запивая на ходу, повытаскивала из холодильника все, что там еще оставалось.

Чай подбодрил ее, теперь их положение рисовалось ей не в таком мрачном свете. В полиции, наверное, еще не подняли тревогу, да и вряд ли они подумают направить поиски в сторону площадки для гольфа.

Ей оставалось позаботиться об одежде для Эллиса, и она из кухни направилась в мужскую раздевалку. Та оказалась немного больше дамской, в ней было бесконечное количество секций. Грейс повезло: она нашла свитер и фланелевые брюки уже в первом шкафчике, куртку из оленьей кожи – во втором. В третьем шкафчике она взяла пару туфель, которые должны были подойти Эллису, и две пары носков.

Она аккуратно свернула всю приготовленную для Эллиса одежду, размышляя, что ему еще очень бы пригодился плащ. Обводя глазами комнату, Грейс внезапно почувствовала, как бешено прыгнуло ее сердце и на мгновение замерло. Затем заколотилось о ребра, у нее перехватило дыхание.

В противоположном углу комнаты на стуле с деревянной спинкой сидел молодой человек в бледно-желтой сорочке, желтом канареечном свитере и новеньких фланелевых брюках. Его буйная соломенная шевелюра блестела, будто смазанная медом. Лицо – несколько массивное и слегка загорелое – отличалось удивительной красотой. Сильные руки с длинными пальцами держали клюшку, и он внимательно смотрел на Грейс. Никогда в жизни ей не приводилось видеть таких зеленых глаз.

Глава 8

Застыв, как кролик перед хорьком, Грейс тупо уставилась на молодого человека. Растерянность и испуг парализовали ее.

– Не думаю, что секретарь одобрил бы присутствие дамы в этой комнате, – сказал юноша с приятной, даже очаровательной улыбкой.

Но Грейс была не в состоянии ее оценить.

– Когда он посчитает убытки, то заболеет, я убежден.

Она молчала.

– Весьма сожалею, что так напугал вас, – продолжал молодой человек.

Он поднял свою клюшку, полюбовался искристыми отблесками на металлической поверхности и медленно покрутил ее в пальцах.

– Я тоже был поражен, увидев вас. – Он бросил на нее быстрый взгляд. – Не припомню, чтобы я видел вас тут. Вы новый член клуба?

– Нет.

– Именно это я и подумал. Кажется, вы покусились на брюки Уитворса. Это самый мелочный член сего мрачного заведения. Конечно, вы ничего не знали об этом, но вы совершили ошибку, взяв брюки. Он свернет вам шею из-за них. Не думаете ли вы, что лучше было бы положить их на место?

– Они мне нужны, – ответила Грейс. В глазах ее появилось выражение упрямства, отчаянной решимости.

– Бедному Уитворсу тоже, – заметил юноша, усмехаясь. – Потеря брюк очень его расстроит.

Он смотрел на нее задумчиво.

– И я готов биться об заклад, что на вас юбка Крис Тейлор. Вы не слишком тактичны, милое дитя… Крис разъярится. Она из тех женщин, которые даже мужчинам угрожают кнутом.

Он поставил свою клюшку и поднялся:

– Признаюсь, меня это интригует. Полагаю, что вы не поторопитесь отрекомендоваться?

Не произнося ни слова, Грейс отступила на несколько шагов.

– Не бойтесь ничего, заклинаю вас, – продолжал молодой человек. – Я не причиню вам зла. Думаю, что у вас много врагов. Это не очень разумно – делать неприятности другим, вы же понимаете. Люди этого не любят, к тому же существует полиция.

Он ободряюще усмехнулся:

– Это не значит, что я люблю полицию, но ее несомненно призовут, если вы будете совершать подобные глупости.

Юноша оказался высокого роста. Не меньше ста девяноста сантиметров, подумала Грейс. Он подчеркнуто не хотел к ней приближаться.

– У вас, наверное, компаньон? – спросил он безразличным тоном, задерживая взгляд на одежде, которую Грейс прижимала к себе.

Она не ответила.

Воцарилось долгое молчание. Очевидно, он не знал, как ему поступить. Грейс следила за ним, готовая в ту же секунду пуститься наутек, если он шагнет к ней. Сердце ее билось отчаянно, мозг был скован страхом.

– Думаю, что так оно и есть, – ответил он сам себе. – А кто же он?

– Нет никого, – решительно заявила она. – Я хочу это продать.

– Тогда будьте добры положить вещи на свои места. Я дам вам деньги, коль вы попали в тяжелый переплет. Ну, будьте умницей, передайте это мне.

Она неотрывно смотрела на него, не смея верить словам, которые читала по губам юноши.

– Ну, прошу вас, – повторил он. – Вы не представляете, какой шум они поднимут. Я дам вам деньги. Это величайшая глупость – иметь дело с полицией.

Она уж было поддалась уговорам, но мысль об Эллисе с его мокрой одеждой остановила ее. Если он не переоденется, то схватит пневмонию.

– Оставьте меня, – непримиримо отрезала она. – Я же ничего вам не сделала плохого. Ну и занимайтесь вашими делами!

Молодой человек нахмурился, прикусил губу. Он покраснел, пребывая в явном затруднении.

– Конечно, вы правы. Честно говоря, мне плевать на то, чем вы занимаетесь. Я не альтруист, и благополучие других мало значит для меня. Мое собственное, между прочим, тоже. Это я только вам говорю.

Он пожал плечами:

– Делайте что хотите. Я умываю руки. Но вы недооцениваете полицию. Кончится тем, что вас поймают…

Вытащив из кармана связку ключей, он открыл один из шкафчиков и взял оттуда спортивную сумку.

– Я иду. И все-таки на вашем месте я бы оставил все эти шмотки.

Он перебросил сумку через плечо и сделал несколько шагов. Грейс отступила, но он направился к выходу из раздевалки.

– Секретарь приходит в девять часов. – Молодой человек обернулся с порога. – На вашем месте я бы смылся заблаговременно. Если меня будут спрашивать, я не скажу ничего. Вы поняли?

Он улыбнулся ей на прощанье и покинул гардеробную, затворив за собой дверь.

Грейс не сдвинулась с места, убежденная, что он стоит за дверью. Прижимая к груди сверток с одеждой, она ожидала, пока так бешено не перестанет биться сердце.

Затем она увидела его в окно. Он направлялся к первой игровой площадке, с клюшкой в одной руке, другую держа в брючном кармане. Лицо его выражало скуку.

Она видела, как он выбрал и поставил мяч, как срезал его без видимых усилий: мяч легко отскочил влево, потом вернулся на правую линию. Он пошел за ним, не оглядываясь на клуб, обходя как раз ту опушку, вблизи которой Грейс оставила Эллиса.

Теперь она буквально сорвалась с места, не забыв, однако, прихватить приготовленный на кухне продуктовый пакет. Петляя, она добежала до леса, бросила на траву свои свертки. Эллис поднял на нее глаза, лишенные всякого выражения.

– Полный порядок! – выдохнула она. – Я нашла вам одежду. Как вы себя чувствуете?

Губы Эллиса образовывали слова, которых она не могла понять. У него начался бред, и говорил он по-немецки.

Она растерянно следила за движениями его губ.

– Не понимаю. – Она опустилась на колени рядом с ним. – Что вы хотите мне сказать?

Он замолчал и смежил веки, даже не пошевелившись.

Часы показывали уже половину девятого. Если она не найдет тайника в течение получаса – все пропало. Грейс сняла с ветки носовой платок, обеспокоенно взглянула на Эллиса и углубилась в лес. Густо росшие деревья, кустарник, высокий папоротник обещали надежное укрытие. Через несколько минут она вышла на поляну и остановилась, осматриваясь. Рядом лежали два огромных дерева, их корни сгнили и высохли. Расстояние между стволами превышало метр, хаотичное переплетение веток создавало естественную беседку. Грейс пролезла между стволами, ломая нижние ветки, очищая грунт от опавших листьев. У нее было так мало времени, что лучшего тайника пока и не сыскать. На первый случай вполне подходит.

Грейс выползла из-под ствола дерева, поднялась, отряхнулась. Она снова вымазалась, но заимствованная одежда оказалась более высокого качества, чем прежняя, и пыль к ней так не приставала.

Девушка вернулась к Эллису и впряглась в носилки. Они с трудом продвигались по тропинке, которая вела к поляне. Грейс не позволила себе ни минуты отдыха, хотя падала от усталости, и сама не могла понять, как ей удалось дотянуть Эллиса до нового места. Тут же она без сил рухнула на землю. Но носилки уже были в тайнике… Пролежав неизвестно сколько времени в этой сумрачной лесной берлоге, она поднялась и зажгла фонарь. Он осветил листья, мох, густой папоротник, образовав плотную естественную крышу, узловатые стволы деревьев и неподвижного Эллиса с каплями пота на лице. Он шептал что-то неразборчивое.

Она постаралась устроить его поудобнее, заставила глотнуть холодного чаю и выползла из тайника.

Солнце уже пригревало. Туфельки покрыла роса. Грейс легко шла благодаря подкованным подошвам. Она пересекла ров, где они провели ночь, и замедлила шаги, почувствовав сильное сердцебиение и облизывая пересохшие губы.

Заметив здание клуба, она остановилась, укрылась за огромной ольхой и с придирчивым вниманием огляделась вокруг.

Она увидела велосипед возле стены дома и неподалеку от первой площадки двух джентльменов среднего возраста в куртках из оленьей кожи, в каскетках, они о чем-то оживленно говорили. Один из них жестикулировал и время от времени указывал пальцем в направлении клуба.

Грейс хотелось бы знать, не обсуждают ли они кражу. Невысокий плотный человек, размахивавший руками, был явно возбужден, наверняка он рассказывал о том, что произошло.

Сердце забилось сильнее, когда она увидела полицейского. Выйдя из клуба, он присоединился к двум джентльменам. Плотный человек горячился, доказывая что-то полицейскому, тот внимательно слушал.

Через несколько минут полицейский направился вокруг клуба, уставившись взглядом в землю, будто выслеживая что-то. Внезапно он указал рукой в сторону леса.

У Грейс перехватило дыхание. Решение созрело мгновенно. Она повернулась в другую сторону и побежала вдоль холма так, чтобы ее могли видеть.

Она отдалялась от леса к второй площадке. Пробежав немного, остановилась и оглянулась. Полицейский делал ей знаки: возможно, что-то кричал, но она не слышала. Девушка оставила позади вторую площадку для гольфа и снова задержалась, чтобы оглянуться.

Полицейский мчался за ней. Он бежал широкими, равномерными шагами, вернее, прыжками. Двое игроков бросились за ним трусцой, но страж порядка намного опередил их.

Охваченная ужасом, Грейс убедилась, что полицейский бежит гораздо быстрее Эллиса. Она припустила что есть духу, бросилась наобум на зеленый простор росистой травы, уже не заботясь о направлении, в любом случае она отводила их от Эллиса.