Текст книги "Лиса в капкане"

Глава 4

Шрам на лице, до сих пор его выручавший, теперь предательски выдавал.

Сперва это был голос, а теперь шрам, еще более опасный из-за своей неизменности.

Он думал только об одном: уехать, спрятаться, пока его натянутые до предела нервы успокоятся, и он найдет способ выйти сухим из воды.

Без всяких препятствий вместе с Грейс они покинули дом. Выбежали черным ходом, схватили такси, назвали вокзал Кинг-Кросс, а потом пересели в метро до Бейкер-стрит.

Шофер такси проявил повышенный интерес к шраму, и Эллис знал, что он его запомнил. Если этот шофер прочитает газету, то предупредит полицию, что отвез обоих на вокзал Кинг-Кросс. Эллис хотел, чтобы полиция считала, что они отправились на север Англии. И он поручил Грейс взять билеты в метро и в вагоне держался за свою щеку, будто у него разболелись зубы. Во время поездки он попытался составить план дальнейших действий.

Полиция идет по его следам. Ему необходимо покинуть Лондон. Тут слишком много сыщиков и полисменов. Они цепляются к вам, и беспричинно. Думая о настоящем, он вспомнил прошлое, смерть матери. Отец отправил его тогда к старой родственнице в Иствуд. Два месяца он бродил по полям, по лесным тропинкам, играя в одиночестве. Он знал эту местность как свои пять пальцев и поэтому решил, когда ехал в метро, сгорбившись и прикрывая щеку носовым платком, что Иствуд был бы идеальным местом. Они переждут там, пока он не выработает более солидный план.

На вокзале Бейкер-стрит билеты в Иствуд снова купила Грейс. Она вела себя как под гипнозом, немедленно выполняя все, что говорил Эллис, стоило ему только раскрыть рот. Он не понимал, что это шок, вызванный нападением на хозяйку дома, лишил девушку воли. Она была убеждена, что Эллис убил миссис Уилер. А это значит, что в случае ареста их приговорят к смертной казни. Эта мысль ошеломила, превратила ее в автомат. Она не только боялась Эллиса, но, как ни странно, испытывала к нему слепое доверие, чувствуя, что только он поможет ей выйти из ужасной ситуации.

Пока поезд выбирался из бесконечных лондонских предместий, Эллис ясно осознал, как ему необходима девушка, если он хочет спасти свою шкуру. Внешность ее настолько ординарна, что никто не узнает ее по газетным описаниям, – он коснулся рукой ненавистного шрама, – она станет его голосом, его правой рукой. Он совершенно верно поступил, когда помог ей скрыться от дамы с сумочкой, когда накормил ее. Теперь она – его должник, теперь настала ее очередь помогать ему.

Все это он изложил Грейс.

Она смотрела на него опасливо и растерянно, читая по губам.

– Вы не должны были ее убивать (единственное, что она могла вымолвить, преследуемая картиной лежавшей на полу окровавленной миссис Уилер). Зачем вы это сделали?.. – Она заломила руки. – Надо было только отдать ей деньги…

Эллис нетерпеливо передернул плечами, глядя в окно. Он понимал, что правда на ее стороне, но не мог объяснить, почему он не в состоянии сдерживать свои преступные инстинкты.

Поезд пересекал зеленые пастбища, и Эллису припомнилась площадка для гольфа в Тейлхеме, совсем близко от станции, где он часто развлекался, наблюдая за игроками. В соседнем лесу он находил мячики, которые они теряли на линии седьмой лунки. И внезапно Эллис решил заночевать здесь. Они устроятся в клубе, и, возможно, девушка найдет для себя одежду в женской раздевалке.

Воспрянув от такой перспективы, он наклонился и слегка дотронулся до колена Грейс. Она, покраснев, отдернула ногу.

– Я найду вам одежду, и никто не сможет вас узнать.

Она смотрела умоляюще, сцепив пальцы.

– Ну, успокойтесь, – он внезапно разозлился. – Вы в капкане. И я тоже. Мы оба. И если мы не будем держаться друг друга, то пропадем.

Через несколько минут поезд остановился в Тейлхеме, неподалеку от площадки для гольфа.

– Идем! – скомандовал Эллис, открывая двери. – И побыстрее.

Он знал, что небезопасно покидать поезд в таком уединенном месте. Их легко запомнить, но этого риска можно и избежать. Если они останутся незамеченными, то день-другой полной безопасности у них в кармане.

Они заспешили к выходу. Контролера не оказалось на месте. Эллис заметил объявление, предлагавшее пассажирам предъявлять их билеты в кассу. Какой-то игрок в гольф с полным рюкзаком тарабанил в застекленное окошечко, не отрывая глаз от поезда.

На первый случай повезло, подумалось Эллису. Никто их не видел, они не предъявили билеты.

Тропинка в эту пору тонула в тумане. Они выбрались на крутой склон дороги, которая вела к спортивному клубу. На холме он увидел небольшой приземистый дом, как раз напротив восемнадцатой площадки. В окне вспыхнул и тотчас же погас огонек.

Эллис подал знак девушке, и оба притаились в кустах, окаймлявших дорогу. Грейс испуганно хныкала, к тому же Эллис довольно грубо потянул ее за руку:

– Молчи, маленькая дуреха, кто-то идет!

Они присели, затаив дыхание. Вскоре мимо них прошагал высокий молодой человек. Спортивная шапочка его была сдвинута на затылок, лицо румяное, свежее. Он тихо насвистывал. Эллис заметил у него под мышкой вечернюю газету.

Когда он удалился, они направились к клубу.

– Оставайтесь тут! – приказал Эллис (его обращение к Грейс пока не обрело стабильности, и он опять перешел на «вы»). – Будьте внимательны! Немедленно предупредите меня, если кто-то появится. Я попытаюсь забраться в здание. – Он схватил ее руку и сжал. – Никаких шуток! Не трогайтесь с места. Если попробуете сбежать, то пожалеете об этом.

Эллис оставил ее в кустах и осторожно обошел дом, изучая темные комнаты. Там, судя по всему, никого не было.

Он попробовал открыть входные двери, парадную и черного хода. Обе были заперты. Тогда он выбрал окно, разбил стекло камнем и, просунув руку, открыл задвижку изнутри. Затем забрался на подоконник, прыгнул в комнату и сразу направился к входной двери, она оказалась на засове, что облегчило его задачу. Открыв дверь, Эллис быстро вернулся на место, где покинул Грейс. Но ее там не оказалось. Это поразило его как гром среди ясного неба.

Холодея, он озирался вокруг. Глаза его хищно блестели, рот приоткрылся. Грейс не успела уйти далеко. Она не могла вернуться на вокзал. Он присмотрелся к песчаной почве и заметил ее следы. Вероятно, она побежала к маленькому лесочку, где он нередко играл ребенком. Посмотрев в ту сторону, Эллис вдруг увидел ее темный удалявшийся силуэт.

Он бросился вслед за девушкой и, пересекая спортивную площадку с подстриженной травой, почувствовал, как его захлестывает волна бешеной ярости. Неукротимая страсть убийцы вытесняла всякие доводы разума. Ему просто необходимо было поймать ее, избить, истоптать ногами, заставить страдать. Раза два он порывался ее окликнуть, но, вспомнив о ее глухоте, удержался от крика. Его озадачила ее резвость. Большинство девушек не умеет бегать, а эта кретинка неслась как на крыльях.

Не пробежал он и сотни метров, как перехватило дыхание. Дважды он споткнулся. Ощущение своей физической слабости только увеличило его ярость. Его душила злость: «Она мне заплатит за все, она пожалеет, что попыталась оставить меня в дураках!»

Он бежал стиснув зубы, прижав локти к бокам. Вряд ли ему догнать девушку: как ни старался, а бежать быстрее, чем она, он не мог.

Внезапно Грейс оглянулась через плечо и заметила погоню. Она вскинула вверх руки, крутнулась на месте, потеряв ориентацию. Подстегнутый ее жалобным криком, Эллис прибавил ходу, и ему удалось значительно сократить расстояние. Не больше тридцати метров оставалось между ними, он уже уверовал в свою победу. Желание схватить ее, ударить, доказать, что он не из тех, кого можно обвести вокруг пальца, раздувало его ноздри, возбуждало злобную мстительность. Но девушка рванула с новой силой, теперь казалось, что она вовсе не касается земли. Эллис пришел в ярость, увидев, что расстояние между ними снова возросло.

Сердце колотилось где-то в висках, дыхание прерывалось… Легкие, казалось, вот-вот лопнут. Он уже ничего не видел, бежал без удержу, охваченный безумным желанием догнать Грейс. И вдруг он оказался в пустоте. Нога не нашла точки опоры. Вскрикнув от изумления, Эллис упал головой вперед в глубокий ров, прокопанный поперек дороги.

Удар был настолько сильным, что ноги подломились под тяжестью тела. Оглушенный падением, он потерял на какой-то миг сознание, но страшная боль в правой ноге вырвала из него стон. Он глубоко вздохнул, попробовал сесть, но боль не позволила. Напуганный, он оцепенел, лоб покрылся испариной. Эллис лежал, восстанавливая дыхание и подавляя страх. Он ощупал правую ногу. Она согнулась под таким странным углом, что Эллис понял: это перелом. Его охватило отчаяние. Ничего не поделаешь! Он погиб, попал в западню, как заяц, утратил подвижность, обречен тупо ждать, пока кто-то придет на помощь… Грубые ругательства сыпались с его языка сперва по-английски, потом по-немецки. Гнев исказил лицо, глаза безумно блестели, вены на шее вздулись, словно веревки.

Через несколько минут его бешенство улеглось, Эллис вернул себе хладнокровие. Кое-как он уселся и осторожно ощупал ногу. Она уже опухла, прикосновение к ней было болезненным. А ведь это только начало! Паника охватила его при мысли, что придется провести ночь в этой яме, чувствуя лишь нарастающую боль. Он стал звать на помощь, согласный уже на арест, лишь бы не оставаться в яме, в безнадежности.

Его стенания, разносимые ветром, таяли в пространстве, их никто не слышал.

Он взялся за ногу, попытался ее выпрямить. От пронзительной боли, похожей на внезапный удар, Эллис зарычал. Он откинулся к стенке рва, ужас и страдание вызвали у него тошноту. Обессиленный, покрытый холодным потом, он погружался в сумеречный мрак.

– Вы ранены? – внезапно окликнула его Грейс.

Он услыхал ее голос и не сразу поверил в ее возвращение. Напрягая силы, чтобы не потерять сознание, он поднял голову и увидел ее силуэт на краю рва, на фоне вечернего неба. Взволнованный, ошеломленный тем, что он уже не один, что она поможет ему, Эллис подумал было, что бредит. Когда она спрыгнула к нему в ров, он схватил ее за руки и притянул к себе.

– Не оставляйте меня! – молил он, настолько потрясенный, что начисто забыл о бесполезности своих слов; девушка не могла «прочитать» их в сумерках. – Я сломал ногу. Вы должны мне помочь. Я накормил вас, я спас вас от той женщины… Вы не можете бросить меня здесь… Они меня схватят! – Эллис цеплялся за ее руки. – Если вы не поможете мне, я скажу им, что это вы убили миссис Уилер.

Глава 5

Поднялся ветер. Обложные тучи затянули небо, скрыли звезды и месяц. Примерно после десяти заморосило.

На дне ямы Эллис проклинал дождь. После первых капель в ров обрушились настоящие водяные смерчи, подгоняемые ветром. Земля сразу намокла.

Он не должен был отпускать Грейс. Наверняка она спряталась от ливня, бросив его на произвол судьбы, хотя вела она себя спокойно и мягко, заботясь о его сломанной ноге. Изменилось поведение, что вконец сбило с толку измученного болью Эллиса. Теперь, когда он зависел от Грейс, она, кажется, совсем перестала его бояться и, вместо того чтобы поиздеваться над Эллисом и бросить его, как поступил бы он на ее месте, сделала все, чтобы устроить его поудобней, и обращалась с его ногой так ловко, что он почти не чувствовал боли.

– Пойду в клуб, – сказала она. – Быть может, найду там лубок.

Он поинтересовался, откуда она так хорошо разбирается в переломах, и Грейс объяснила, что работала санитаркой, имеет диплом нестроевой службы.

Эллис неохотно отпустил ее, понимая, что не сможет долго оставаться во рву и что ему предстоит выбраться из него и каким-то образом переместиться к лесу. Сейчас он об этом не думал: страх боли его парализовал. Но, быть может, с лубком и забинтованной ногой он попробует передвигаться.

Грейс ушла. Прислушиваясь, как быстро отдаляются ее легкие шаги, Эллис снова потерял к ней доверие, снова ощутил отчаяние одиночества. Она не вернется. Он плохо с ней обращался, и она не так глупа, чтобы прийти снова. На ее месте он бы не колебался. От бессилия он дубасил землю кулаками.

Теперь траншея была холодной и мокрой, ледяной дождь заливал его пылающее лицо: какая гнусная страна!

Время тянулось бесконечно. Свои наручные часы он спрятал в бумажник. Вытащил их: прошло всего двадцать минут, как ушла Грейс. Двадцать минут! Что она делает? Думает ли возвращаться? Он попробовал приподняться, чтобы выглянуть из рва, но от боли тут же присел. Он видел только темное, хмурое небо; дождь сеялся ему на лицо, стекал за воротник.

Новый звук нарушил тишину: шум поезда, который приближался, постукивая по рельсам. Он замедлил ход и остановился на станции. Эллис немедленно представил Грейс на перроне: вот она поднимается в вагон, занимает место в купе. Он видит ее взволнованное бледное лицо, вот она смотрит в окно, чтобы убедиться, что никто не следит за ней. Поезд трогается с места… Он так ясно представил все это, что в бессильной ярости вонзил ногти в землю, пытаясь приподняться.

Уже издалека донесся тревожный гудок поезда, набиравшего скорость. Эллис задумался о тех приготовлениях, которые сопровождают казнь через повешение. На него напал озноб, он поднес руку к горлу.

Всякая надежда уже умерла, когда послышались шаги Грейс. Свет электрического фонарика замигал на краю рва.

– Погаси, дура! – зло крикнул он.

Да она просто сумасшедшая – притащить фонарь, чтобы их обнаружили! Но она не услышала. Когда Грейс подсела к нему, он резко выхватил и отшвырнул фонарик.

– Не делайте этого, – спокойно произнесла она, поднимая фонарь и устраиваясь подле Эллиса на мокрой земле. – Никто нас не увидит. Свет необходим: ночь темная и очень скользко.

Фонарик слабо освещал траншею, он увидел почерневший от дождя песок, свою согнутую ногу, мокрые брюки и девушку, также промокшую до нитки. Вода сбегала с ее волос, превратив их в крысиные хвостики, а предмет на ее голове уже не имел определенного названия.

– Я попробую помочь вашей ноге.

Грейс принесла большой чемодан и два пестрых пляжных зонтика. Хотя она и выглядела утомленной, но казалась уравновешенной и деловой, ее присутствие успокаивало.

– Вот чего нам недоставало – зонтиков! – Она раскрыла один.

Бессознательно Грейс перешла на беззаботно игривый тон, свойственный медицинским сестрам, когда они ухаживают за больными.

Эллис поднял голову и посмотрел на нее. А она не глупа! Он конечно же и не подумал бы искать зонты.

Им удалось полностью перекрыть траншею с помощью двух зонтиков, образовавших ярко раскрашенную крышу. Эллис почувствовал облегчение, когда дождь над его головой прекратился. Забыв о пасмурном небе, он переживал нечто похожее на волнение.

Открыв чемодан, Грейс извлекла два больших водонепроницаемых одеяла и расстелила их на влажной земле.

– Постарайтесь перелезть на них. А то еще схватите ревматизм.

– Лучше позаботьтесь о моей ноге. – Эллису не терпелось. – Плевать на ревматизм. Не думаете ли вы, что я намерен провести здесь всю ночь?

Поскольку Грейс разбирала чемодан, она не слышала, что он говорит. Охваченный злостью, он хотел дотянуться до нее, но не смог и должен был ожидать в неподвижности и с ненавистью в сердце, пока она повернется к нему.

– Разве вы сможете сами передвигаться? – ответила она вопросом на вопрос.

Грейс наклонилась над ним. Эллис вдыхал запах мокрой фланелевой юбки, капли падали ему на лицо с маленького цветка, приколотого к ее бесформенному головному убору.

Он ухватил ее за руку и потряс.

– Моя нога! – крикнул он. – Займитесь моей ногой! Черт с ним, с этим дождем!

Она, очевидно, не смотрела на его губы, потому что промолвила спокойно:

– Поднимитесь. Я подержу вашу ногу, пока вы переберетесь на одеяло.

Он хотел возразить, доказать, что ему чихать на простуду, но силы вдруг покинули его. Он почувствовал себя так плохо, что не в состоянии был не подчиниться, в душе проклиная ее услужливость. Ему удалось устроиться на одеяле. Грейс проявляла исключительное умение, она осторожно поддерживала его ногу, угадывая малейшее движение, так что его страдания оказались минимальными. Только когда он вытянулся на одеяле, покрывшись испариной, его вырвало. Увидев, какой он бледный и потный, Грейс положила ему на плечо свою маленькую загорелую и крепкую руку.

– Я принесла спиртное, – сказала она, наклоняясь над чемоданом.

Ему нравилась изящная линия ее спины, совершенные очертания стройных ног. «Какая жалость, что у нее такое невыразительное лицо, – подумалось Эллису. – А тело прекрасно». На мгновение в нем вспыхнуло желание, но пронзительная боль немедленно напомнила о себе.

Склонившись над ним, приподняв его голову рукой, она поднесла стаканчик коньяка:

– Пейте!

Это было отлично. Он ощутил, как побежало по телу благодатное тепло, коньяк подавил тошноту, придал ему мужества.

Когда Грейс стаскивала с него обувь, он вдруг забеспокоился, чистые ли у него ноги. Едва ли не впервые со времени детства он почувствовал стыд. Обескураженный, он попытался остановить Грейс, но не смог до нее дотянуться. Лежал неподвижно, глядя на разноцветные зонтики, и набухал злостью и несправедливой ненавистью. Эллис не простит ее за свои унижения. А Грейс стянула с него ботинки, носки и принялась расстегивать брюки.

Схватив ее за руку и сжав запястья, он пытался испепелить ее гневными взглядами.

– Не прикасайтесь ко мне! Какая вас муха укусила?

Вид у него был встревоженный, даже испуганный.

– Ну, успокойтесь, – мягко сказала Грейс. – Надо снять брюки, чтобы осмотреть ногу… Я работала раньше медсестрой… или почти…

– Оставьте меня, – пробормотал Эллис, сердясь на свое замешательство. Он даже порозовел. Он подумал о своих худых волосатых ногах и не хотел, чтобы девушка видела их. – Я запрещаю вам раздевать меня.

Но она настаивала с деликатным упорством. И у него больше не было сил ей препятствовать. Грейс высвободилась из его рук, он лежал молча, с закрытыми глазами, гневно стиснув губы.

Осторожно стягивая брюки, она нечаянно задела его ногу. Боль пронзила Эллиса, и у него вырвался крик. Он грубо выругался, но она не услышала. Ему хотелось ударить ее ногой, причинить такую же боль, но он боялся неосторожным движением усилить собственное страдание.

Приподняв голову, он смотрел на нее злыми глазами. Грейс вытащила плед из чемодана и накрыла им здоровую ногу. От тепла ему стало лучше. При свете фонаря Грейс осматривала сломанную ногу. На белой, покрытой жесткими волосами коже смуглая рука выглядела очень привлекательно.

– Перелом как раз под коленом, – сообщила девушка. – Думаю, что справлюсь.

В обращенных к нему широко раскрытых глазах светилось сочувствие.

– Вам будет больно.

– Делайте быстро. Я выдержу. Что я, по-вашему, тряпка?

Но еще до того, как Грейс прикоснулась к колену, он покрылся каплями пота. А когда рука ее задержалась на опухоли, он весь напрягся, кусая губы, сжав кулаки.

Догадываясь, что он боится боли, Грейс влила в него полный стаканчик коньяка.

– Попробуйте выдержать, – попросила она. – Старайтесь не отбиваться. Я хочу поставить кость на место.

– Ну, делай быстрее, проклятая шлюха! Не тяни! Пошевеливайся!

Но она, склонившись над чемоданом, не слыхала грубостей. Он задыхался от желания пнуть ее в стройные бедра, придумать какое-нибудь позорное наказание. Он хотел бы переложить на нее ответственность за свою собственную трусость, которой стыдился.

Грейс вытащила из чемодана лубки и бинт. «Ей-богу, она запаслась всем необходимым! Это как сундучок фокусника», – подумалось ему.

– Я нашла пакет неотложной помощи, – объяснила она. – Там, в клубе, у них все есть. Если бы кто-нибудь мне помог, вас можно было бы там устроить.

– Ну, кончайте. – Эллис зажмурился.

Он не ожидал такой страшной боли. Секунду или две лежал без движения, в то время как рука Грейс ощупывала сломанную конечность. Затем боль наэлектризовала его вены, распространяясь по телу волнами, сухим жаром наполняя рот. От подступившей слабости пот заливал ему лицо. Вцепившись пальцами в одеяло, он напрягся, как струна.

Отдаленный голос произнес: «Все в порядке!» – и тут произошло что-то чудовищное, боль стала невероятной. Ну, это уже чересчур. Он зарычал, пытаясь сесть, отбиваясь наотмашь, вслепую. Боль не исчезала, этот бешеный укус выворачивал ему нервы. И вдруг Эллис ощутил, как содержимое его желудка выливается через рот, и ему показалось, что он тонет.

Несмотря на ядовитую горечь, заполнившую глотку, он явственно расслышал сухое клацанье, которое произвели два сведенных вместе обломка разбитой кости.

Он потерял сознание от боли и ужаса перед мраком. Слабо цепляясь за пустоту, проваливаясь в бездну, он еще раз вскрикнул и погрузился в небытие.

Когда он пришел в себя, то заметил отблеск света на зонтиках, почувствовал глухую боль в ноге, рвотный запах и горький вкус во рту. Эллис подал голос, как ребенок, переживший кошмар.

Крепкая прохладная рука держала его руку. Это подбодрило его. Грейс что-то говорила, но у него не было сил ее слушать. Хорошо уже то, что она рядом, совсем близко, что она не бросила его одного под дождем и ветром.

Грейс держала его руку, пока им не овладел сон.