Текст книги "Лиса в капкане"

– Понимаю, но это не полицейское дело. Сначала я расскажу вам о Джулии Броуэр. Когда я квартировал в Бигджин-Хилл в составе своей эскадрильи, сэр, я познакомился с парнем по имени Ронни Чедвик. («Ужасно сожалею, мой милый Ронни, но я попал в безвыходное положение, а тебе это не причинит вреда».) Мы часто вылетали вместе и подружились. Однажды, когда мы должны были лететь на Дьепп, Ронни попросил меня, если с ним что-то случится, переслать его личные вещи его матери. Естественно, я пообещал, хотя тут же мы начали шутить, убежденные, что ничего с нами не произойдет. К величайшему сожалению, бедняга Ронни из того полета не вернулся.

Разбирая его бумаги и вещи, я обнаружил, что он подарил несколько перстней особе по имени Джулия Броуэр. Я не придавал этому значения, пока мать Ронни не прислала командиру эскадрильи письмо с просьбой отыскать эти фамильные ценности. Командир посоветовал мне найти эту самую Джулию Броуэр и попытаться выяснить, почему Ронни сделал ей такой ценный подарок. Оказавшись в Лондоне, я приехал к ней и обнаружил, что это проститутка. Естественно, она отказалась возвратить перстни, и мне тяжело было написать правду матери бедняги Ронни. Тогда я решил выкупить семейные драгоценности.

Сэр Хью крякнул и одобрительно кивнул. Взор его смягчился. Выражение лица стало почти счастливым.

– Это делает вам честь, мой мальчик!

– Идея была хороша, – со скромностью продолжил Крейн, – да из нее ничего не вышло. Она отказалась расстаться с перстнями, а когда я все-таки убедил ее принять деньги, заявила, что ей некогда ехать в банк за драгоценностями и что она пришлет мне их попозже. Коварство ее стало явным очень скоро. Хотя я взял у нее личное удостоверение в качестве залога, перстней я так и не получил и уже, наверное, не получу никогда.

– Ясно, – поддакнул сэр Хью, который начинал понимать. – Ей-богу, мой мальчик, вы действовали как джентльмен. А вам известно, что она исчезла?

– Неужели? – Крейн удивился почти искренне. – Тем хуже – плакали мои пятьсот фунтов! Какой же я глупец – довериться такой особе! Думаю, что полиция… нет, лучше, чтобы полиция не вмешивалась. Мать Ронни случайно узнает обо всем…

– Очень деликатные обстоятельства, – заметил сэр Хью и шумно высморкался в огромный клетчатый платок. – В конце концов, вы вели себя наилучшим образом, и вы хотели оказать услугу боевому товарищу. Это хороший жест, Ричард!

– Я еще не закончил, сэр. – В лице и тоне Крейна проскользнуло смущение. – Надеюсь, вы в равной степени будете удовлетворены, когда узнаете продолжение.

– Да, да. – Сэр Хью снова помрачнел. – Продолжайте, мой друг. Кто же та персона, что нашла приют под вашим кровом? Должен признаться, Ричард, для меня было ударом известие, что здесь жила одинокая женщина. Мне казалось, вы любите Сарру.

– Конечно же, я люблю ее, – поспешил заверить Крейн. – И, как вы хорошо знаете, надеюсь увидеть ее своей женой. А эта женщина… между нами не было ничего, сэр, клянусь вам! Понимаю, что обстоятельства против меня, однако… но, я полагаю, что лучше рассказать обо всем с самого начала.

– Вы меня успокаиваете, Ричард. – Голубые глаза уставились на него. – Вы слишком благородны, чтобы обелять себя с помощью низкой лжи, не правда ли, мой друг?

– Ни малейшего сомнения, сэр! – Крейн едва удержался от хохота, который душил его. «Этот старый осел просто неподражаем! Еще забавнее, чем Грейс!» – Вот наиболее деликатная часть моей истории, сэр, и я колебался… По правде говоря, вы единственный, кто будет в это посвящен. Речь идет о леди Цинтии Кроубридж.

Сэр Хью выпрямился, вскочил на ноги и снова плюхнулся в кресло.

– Дочь генерала Кроубриджа? – спросил он сдавленным голосом.

– Так точно, сэр. Вам известно, что она разводится со своим мужем?

– Да ну?..

– Она влюбилась в одного из моих друзей, они не могли больше ждать. Если бы слух об этом распространился и дошел до старого генерала, его хватил бы инфаркт. Вы же знаете, как он чтит правила приличия. Возможно, я поступил неправильно, но я им очень сочувствовал. И предложил в качестве приюта свой дом. Они провели несколько ночей под моей крышей. Королевский прокурор заболел бы, если бы узнал…

– Вне всякого сомнения. – Сэр Хью потер себе лоб. – Это действительно ужасно, Ричард! Я предпочел бы даже, если бы волен был в своем выборе, чтобы вы мне этого не рассказывали!

– Знаю, сэр. – Крейн с трудом удерживался от смеха. – Но вообразите, в какой ситуации я оказался. Цинтия – пылкая поклонница гольфа, она играет чудесно и пошла за мной на площадку, желая сделать несколько ударов. Тут она наскочила на Роджерса и растерялась. Ей показалось, что Роджерс может ее узнать, ведь фото Цинтии часто печатаются. Она же в этот момент – для всех своих знакомых – находилась в Лондоне, у своей тетушки, где должна была разыгрывать роль несчастной жены с разбитым сердцем. Ясно, что она пустилась наутек. Роджерс принял ее за воровку из клуба и начал преследовать. Я быстренько выдумал какую-то легенду, говоря, что она глуха и не слышала криков Роджерса. Надеялся, что они примут это за чистую монету, но должен признать свой просчет. Ваши полицейские очень упорны и проницательны.

Сэр Хью лучился радостью:

– Но это просто великолепно! Много шума из ничего. И что же я теперь расскажу Джеймсу? Он ожидает вас с наручниками!

«Я выиграл! Мне удалось его убедить!» Крейн испытал такое облегчение, что наконец-то разразился веселым смехом.

– Комично, сэр, не правда ли? Бедный старина Джеймс вообразил, что я защищаю воровку!

Сэр Хью натянуто улыбнулся:

– Не побоюсь признаться, мой друг, что я и сам был весьма обеспокоен. Теперь главное – не проговориться случайно. Генерал Кроубридж был моим шефом. Ни за что на свете не хотел бы причинить ему огорчение.

– Вы могли бы, наверное, сказать Джеймсу, что провели со мной беседу и что я дал вам удовлетворительные ответы. Вы же не обязаны пересказывать ему все подробности, не так ли, сэр?..

– Думаю, что нет. Но погодите, Ричард, это еще не все. У Джеймса есть отпечатки пальцев леди Цинтии. Вам это известно?

Лицо Крейна потемнело. Он наклонил голову:

– Да, и в это дело я тоже вмешался. Если припоминаете, сэр, леди Цинтия отправилась в один прекрасный день в Скотленд-Ярд («уповаю на то, что старик не бросится проверять…») и, дурачась, зарегистрировала свои отпечатки. Я не знал, что они фигурируют в картотеке, и боялся, что Джеймс обнаружит правду. Тогда я уговорил Дафне заменить отпечатки леди Цинтии своими. Это порядочная девушка, и я, естественно, отблагодарил ее.

– Весьма непохвально с ее стороны, но я понимаю, какой целью вы руководствовались. Действительно, Ричард, вы здорово выкрутились.

Крейн поднялся, подошел к винному бару и наполнил хересом два больших бокала:

– Теперь вы не откажетесь, сэр? Думаю, мы оба заработали свою выпивку. Должен сознаться, что вся эта история ужасно угнетала меня, и я в восторге, что доверился вам.

Сэр Хью принял бокал из рук Ричарда и посмотрел на вино, насупившись.

– Роджерс исчез, – вдруг произнес он, внезапно вспомнив сообщение Джеймса. – Джеймс говорит, что… впрочем, теперь это не вяжется…

«Минуточку, минуточку, – сказал себе Крейн. – Ты еще не выскочил сухим из воды».

– Роджерс исчез? – повторил он. И после паузы добавил: – Учитывая обстоятельства, это меня не удивляет.

– Обстоятельства? Какие обстоятельства?

– Пускай я покажусь нескромным, сэр, но я расскажу вам. У меня такое впечатление, что все мне исповедуются. Я имею в виду Дафне.

– Это дочка Джеймса?

– Да. Я довольно хорошо знаком с ней. Она пришла за советом на прошлой неделе. У нее неприятности: Роджерс сделал ей ребенка.

– О Боже! – Сэр Хью чуть не выронил свой бокал с хересом.

– Я разговаривал с Роджерсом: он добился своей цели, а уладить дело отказался наотрез. Я предупредил, что если он не решится до конца недели, то я обо всем доложу вам. Думаю, он совершенно обалдел и задал стрекача. Вряд ли мы скоро что-нибудь услышим о Роджерсе, сэр.

– И это к лучшему! – воскликнул генерал, покраснев от возмущения. – Люди такого типа нам не нужны! И все же его надо будет покарать. Во всяком случае, вы правильно поступили, мой мальчик! Ну а дочь? Что скажет бедняга Джеймс?

– Она не захотела последовать моим советам и сделала… а впрочем, какая разница, сэр, сейчас уже все в порядке. Она совершила ошибку, что делать! Надо ли говорить Джеймсу? Если вы сообщите, что Роджерс дезертировал и что вы не намерены давать делу ход, то вы избавите старика от лишних переживаний. У него выдающиеся заслуги перед полицией, не правда ли, сэр? Было бы справедливым пощадить его. Джеймс боготворит свою дочь, и правда о ней нанесла бы ему страшный удар.

Сэр Хью опорожнил свой бокал и поднялся с кресла:

– Вы честный парень, Ричард, простите меня, что я усомнился в вас, хотя и на одно лишь мгновение. – Он положил руку на плечо Крейна. – Вы будете замечательным мужем для Сарры. Вы всегда думаете о других. Я и раньше это сознавал, а сейчас добавлю, что вы вели себя по-джентльменски во всех этих грустных историях. Мой друг, я горжусь вами.

Глава 29

Стоя в проеме двери, Крейн переводил взгляд с Эллиса на Грейс. Оба сидели, ощетинившись, но Грейс выглядела более испуганной. Ему чрезвычайно нравилось держать их в напряжении, и, уже войдя в комнату, Крейн молчал, сохраняя загадочный вид. Он остановился, ожидая вопросов.

Однако они не произнесли ни слова, словно боялись нарушить магию молчания.

Тогда, не в силах больше скрывать своего торжества, Ричард воскликнул:

– Все в порядке! Он уехал! – И засмеялся громко, с триумфом. – Мне казалось, что я играю с форелью! Это было великолепно! Он поверил всему, что я ему рассказал. – Крейн показал пальцем на Эллиса. – Я снял веревку с вашей куриной шеи! И хотел бы, чтобы вы мне повиновались. Я сыграл безупречно и нашел ответы на все вопросы. Этот старый шимпанзе Джеймс разнюхал кучу вещей, но я разрушил его гипотезы, и сэр Хью отправился уверенным, что я самый порядочный парень… Он… он говорит, что гордится мной. – Крейн истерически расхохотался.

Грейс поставила ружье и глубоко вздохнула. Голова Эллиса с облегчением упала на подушку, но в глазах у него светились недоверие и беспокойство.

Смех Ричарда внезапно оборвался, когда он заметил, какими странными глазами наблюдают они за ним.

– Что случилось? Вы недовольны? Вам нечего мне сказать – спасибо, например, или что-нибудь еще?.. Однако благодаря мне вы только что избежали полицейских лап!

– А вы? – спросил Эллис.

Крейн побагровел:

– Думаю, что я достаточно налюбовался вами, от вас одни неприятности. Сегодня же вы уедете отсюда. Сафки будет заниматься вами, а когда выздоровеете – уберетесь ко всем чертям! Но мой дом вы покинете сегодня же.

– Вот как? – Эллис глядел напряженно. – А она?

– Не беспокойтесь о ней. Она остается со мной.

– О нет! Мы вместе пришли и вместе уйдем.

Крейн почувствовал, что неосторожно позволил упасть своей маске, и с видимым усилием овладел собой. Он повернулся к Грейс с тем нежным выражением, которое принимал с такой легкостью:

– Я очень опечален, моя дорогая, что поддался гневу, но я провел тяжелые четверть часа со стариком. Ты уловила последние слова Эллиса? Он желает, чтобы ты ушла с ним. Ты свободна и знаешь об этом. Хочешь сопровождать его?

Грейс вздрогнула, отрицательно качнула головой.

– И все-таки она пойдет со мной, – спокойно заявил Эллис. – Вы можете найти кого-нибудь другого для ваших развлечений. Посмотрите, она вовсе не такая шикарная. Вы найдете что-нибудь получше.

– Держись! – воскликнул Ричард. Он подошел к девушке, взял ее за руку. – Я люблю только тебя. Ты ведь знаешь это, не так ли? Если ты останешься, мы будем счастливы вместе.

– Не слушай его! – Грейс тяжело дышала. – Выйдем отсюда, умоляю тебя, Ричард! Он все испортит, если мы ему позволим.

– Вот что представляется мне окончательным, – сказал Крейн и тайком от Грейс скорчил ироническую мину Эллису.

– Если бы она знала всю правду, то не захотела бы оставаться, – гнул свое Эллис.

Крейна удивило его спокойствие. Больной продолжал:

– Объясните ей, какой вы негодяй, и пускай она сделает выбор.

Крейн натянуто усмехнулся:

– Ну, ну, для чего же меня обижать?.. Однако, если вам это доставит удовольствие, предоставим ей право выбора.

Он взглянул на Грейс:

– Ты слышала, как он меня величает? Ну, ладно! Хочу, чтобы ты знала, кто он такой. Это изменник. Это Кашмен, тот тип, который болтал по берлинскому радио. Ты никогда не слышала его по радио?

Грейс отступила на шаг:

– Мне плевать на него. Он… он мне безразличен. Я не хочу больше оставаться в этой комнате и выслушивать его грубости.

– Но ему не плевать на тебя, – мягко заметил Крейн. – Полиция ведет розыск, и, если его найдут, он будет казнен, а ты сможешь рассказывать об этом своим внукам («если тебе удастся дожить до них»). Это знаменитый преступник, вот он кто!

– Умоляю тебя, Ричард, – Грейс заломила руки, – умоляю не говорить больше о нем!

– Хорошо, хорошо. – Крейн пожал плечами. – Это и в самом деле не лучшая тема для беседы. Но я полагал, что тебе полезно знать, с кем мы имеем дело.

– А вы? – злобно оскалился Эллис. – Вот бы и рассказали ей немножко о себе. Предпочитаю быть в своей шкуре, а не в вашей…

– Эллис утверждает, будто бы я убиваю женщин из чистого удовольствия. – Крейн не отводил глаз от девушки. – Он убежден, что я сумасшедший и намерен убить тебя, едва он повернется к нам спиной. Эллис считает, что я заманил сюда Джулию с целью прикончить ее. Он не хочет поверить, что покойница – моя сестра и что она наложила на себя руки. Вот факты, моя милая.

Он актерским жестом указал на Эллиса:

– Или я, или он. Выбирай – изменник Кашмен или убийца Крейн.

– Вы все слышали, – обратился Эллис к девушке. – Решайте, но не тяните. Вы задавали себе вопрос, почему он приютил нас. Возможно ли, чтобы он вас полюбил? Посмотрите на него, загляните ему в глаза. Разве такой человек может любить кого-нибудь, кроме самого себя? Вспомните полицейского. Это умышленное убийство. Спросите себя, что случилось с Джулией Броуэр. Поразмышляйте. Это ваш последний шанс на спасение. Если вы останетесь с ним, он вас…

– Хватит, – оборвала Грейс, отступая от Эллиса. – Я не желаю больше слушать вас. – Она бросилась к Ричарду и взяла его за руку. – Прошу тебя, оставим его. – Голос ее прозвучал жалобно. – Если ты любишь меня, если веришь, что тебе не придется из-за меня краснеть, то я останусь с тобой!

– Конечно же, я люблю тебя, моя малышка! – Он ласково привлек ее к себе. Через ее голову он торжествующе улыбнулся Эллису. – Неслыханно, правда? Дурочка, полная доверия! Должен ли я попытаться убедить ее покинуть меня?

– Советую вам это сделать, – тихо произнес Эллис. – Иначе придется пожалеть…

– Не думаете ли вы, что напугали меня, – раздраженно бросил Ричард. – Я делаю все это только для развлечения, чтобы показать вам свою власть над ней. Я мог бы заставить ее сделать черт знает что…

– Не будьте таким самоуверенным, – посоветовал Эллис.

Внезапно Грейс высвободилась из рук Крейна, чтобы видеть его лицо; она почувствовала, что разговор касается ее.

Ричард улыбнулся девушке:

– Я не хочу удерживать тебя силой, моя дорогая. А что, если сказанное им – правда? И я в самом деле безумен? Мы ведь часто читаем о подобных случаях. Мир полон ненормальных! Ты ничего не знаешь обо мне. А может, я один из тех монстров, невинных на вид, которые нападают на женщин исподтишка? И если я наброшусь на тебя после отъезда Эллиса? Ты не пожалеешь, что пренебрегла предупреждением?

– Не говори так, умоляю тебя! – Грейс просительно глядела на него. – Не имеет значения, что будет со мной, с тех пор как мы вместе!

Крейн нахмурил брови.

– Но не в этом дело, – сухо промолвил он. – Я спрашиваю тебя: веришь ли ты сказанному? Ты веришь, что я убийца?

Она отвернулась со слезами на глазах:

– А зачем мне жить? Я глуха, закована в свое одиночество… Никто не любит меня… Ты дал мне счастье, ты был добр со мной. Если ты убьешь меня, мне все равно… Но что я буду делать, если останусь без тебя?

Крейн схватил ее за плечи и принялся трясти:

– Отвечай – «да» или «нет»! Веришь, что я мог бы тебя убить?

– Если хочешь меня убить – сделай это! – вскрикнула она. – Потому что, если ты меня не любишь, мне все безразлично!

– Оставь мою любовь к тебе! – гаркнул Крейн, побагровев от гнева. – Не об этом речь! Веришь ли ты, что я убил Джулию? Отвечай!

– Я знаю, что ты ее убил! – воскликнула она сквозь плач. – Но мне это безразлично. Я знаю, что это не твоя вина, Ричард! Я не боюсь тебя! Единственное, о чем я прошу, – скажи, что ты любишь меня и что я тебе нужна!

– Так ты знаешь? – потрясенный, переспросил он.

– О да! Я поняла это вчера вечером, когда ты появился из темноты… Я видела твои глаза. И убедилась, что ты болен… Тогда я вспомнила, каким ты был испуганным, когда я вошла в том платье… Я все время думала об этом вчера и поняла, что Эллис, каким бы он ни был злым и отвратительным, не мог выдумать такую историю. Он что-то знал.

Она вытерла слезы и продолжила:

– Все совпало. Наше присутствие у тебя, смерть полицейского, одежда этой женщины, твой страх – все становилось понятным. Но, поскольку я не хотела верить в это, я вернулась в лес еще раз, когда ты заснул. Я должна была все выяснить… я увидела две могилы… и поняла.

Крейн, молчаливый, с пепельным лицом и дрожащими руками, высился над ней во весь свой рост.

– Умоляю тебя, не впадай в это состояние. – Ее тон был жалким, просительным, ее угнетала мысль, что она причиняет Ричарду боль. – Быть может, она обошлась с тобой жестоко… Я не буду такой. Я люблю тебя, верю тебе! Мы уедем, куда ты хочешь, начнем с нуля! Все будет отлично! Я уверена… – Грейс приблизилась к нему, простирая руки. – Будем вместе бороться против этого кошмара!

Мгновение было чудесным. Девушка испытывала душевный подъем, почти экстаз. Она уже видела, как спасает его, возвращает к жизни этот бедный мозг, помогает своему любимому обрести новые силы и здоровье.

Крейн отвесил ей звучную пощечину.

– Грязная лоханка! – завопил он. – Я научу тебя разговаривать со мной! Как ты посмела жалеть меня?

– Крейн, – промолвил Эллис, – хватит мелодрамы! Выпейте виски и успокойтесь.

Ричард обернулся к Эллису.

– Ну, погодите! – прорычал он, хватаясь за бутылку с виски.

– Не пей, Ричард! – Грейс кинулась к нему. – Это ничего не даст. Лучше отдохни… Я…

– Пошла прочь, курва! – И он грубо толкнул ее.

Грейс упала на кровать, и Эллис ухватил ее за запястье, но она вырвалась и прижалась к стене.

Рука Ричарда так дрожала, что виски пролилось на ковер. Он опорожнил бокал и швырнул его о каминную решетку: осколки хрусталя усеяли комнату. Судорожно сжимая кулаки, он стал перед ними:

– Я прикончу тебя немедленно, сию минуту! Не веришь, да? Так сейчас убедишься! А тебя, мерзавец, я ткну мордой в лужу крови… Подлый изменник!

– Ричард, умоляю тебя! – Грейс протягивала к нему руки. – Доверься мне, я тебя вылечу, вот увидишь! Только верь мне!

Крейн выхватил из-за спины нож, который он прятал в чехле под курткой.

– Спасайся! – крикнул он Грейс. – Я сейчас убью тебя! Беги и верещи, как Джулия! Кинься на колени, как она! Умоляй меня пощадить твое маленькое жалкое существо!

При виде ножа у Грейс перехватило дыхание, она остолбенела.

Эллис, сидя на постели и наклонившись вперед, следил за девушкой холодными глазами, в которых не было и следа страсти.

Крейн смотрел на них зло и растерянно. Казалось, что его не коснулся страх. Но он колебался, менее чем обычно уверенный в себе. Его знобило, он плохо себя чувствовал.

– Беги же! – снова крикнул он. – Я продырявлю тебя ножом… Я пущу тебе кровь…

– Брось нож, Ричард, прошу тебя! – негромко сказала Грейс. – Я не боюсь тебя. Все обойдется хорошо, если ты согласишься прекратить эту маленькую игру.

Крейн с издевкой осклабился, потряс ножом, покачнулся, рука его упала. С головой творилось нечто невообразимое. Черт подери! Что это с ним? Воздух в комнате стал вдруг удушающим. Он хотел подбежать к окну, но оно внезапно отъехало так далеко… В пальцах не было силы. Нож вдруг страшно потяжелел. И, когда Грейс вынула его из руки, он почувствовал облегчение. Крейн повалился на стул, не в силах более удерживаться на ногах.

– Что это со мной? – пробормотал он, с трудом проводя рукой по лицу.

Эллис наклонился к нему:

– Вы отравлены, негодяй! Доза достаточна, чтобы вывести из строя целый полк!

И в то же мгновение внутренности Крейна словно прожгло раскаленным железом. Он вскрикнул, вскочил, шатаясь.

– Отравлен? – повторил в исступлении. – А-а!.. – От истошного крика хотелось заткнуть уши.

Передвигаясь вслепую, Ричард уцепился за каменный колпак камина.

– Вы назвали меня лисой, Крейн, – сказал Эллис, отбрасывая одеяло.

Он манипулировал ногами и торсом, доставая из-под кровати пару костылей и с их помощью поднимаясь во весь рост.

– Сафки приходил ко мне, когда вы оба были в лесу. Он принес мне костыли и яд. И я бросил яд в виски! – Эллис повысил голос. – С вами покончено! Я выиграл!

– Нет, нет… – лепетал Крейн. – Не хочу умирать… Жить хочу! Помогите! Грейс! Спасай меня! Беги за врачом… Делай же что-нибудь, Бога ради…

Грейс подхватила его в тот момент, когда он падал. Вес его тела потянул за собой и девушку, она тоже упала.

– Не хочу умирать… – Губы его едва шевелились. Грейс прильнула головой к его груди. – Боюсь смерти… Сделай же что-нибудь, заклинаю… Ищи врача…

Его скрутило от боли, и он так сильно вцепился в девушку, что та вскрикнула.

Эллис добрел до них на костылях.

– Вы же говорили, что равнодушны к своей смерти, ничтожный хвастунишка! Ваша болтовня погубила вас. Я решил спасти ее…

– Да помогите же ему! – в отчаянии вскричала Грейс. – Вы не имеете права обрекать его на такие страдания! Зовите на помощь, умоляю… Ищите Сафки…

Тело Крейна судорожно дернулось, и он вытянулся. Из горла вырвался хрип.

– Он умер, – презрительно сказал Эллис.

Грейс казалась невменяемой, ее била дрожь. Не в состоянии больше удерживать Крейна, она выпустила его из своих рук.

– Оставьте мертвеца, – приказал Эллис. – Бежим! Надо убраться отсюда раньше, чем они придут.

Но она его не слушала. Содрогаясь от рыданий, Грейс обняла Крейна и всматривалась в его посиневшее, отекшее лицо, пыталась погрузить свой взор в его потухшие глаза, которые больше ничего не видели.

– Ну, идемте же, – настаивал Эллис. – Вы что, хотите, чтобы вас забрали?

Она обернулась к нему, охваченная гневом:

– И не думайте, что вам удастся смыться! Он не причинил бы мне зла! Я могла его спасти! Я с самого начала знала, что вы разрушите наше счастье, но вы мне еще заплатите! Я позабочусь, чтобы вы не избежали кары!

– Оставьте его и кончайте плести вздор! Противно слушать, какую околесицу вы несете! – Эллис с трудом удерживал равновесие на костылях. – Всему конец! Мы вместе пришли и вместе уйдем!

– Я вызову полицию, – сказала она, рыдая.

Грейс поднялась на ноги и кинулась к дверям. Он перехватил ее по дороге, но девушка оттолкнула его, и Эллис тяжело упал. Острая боль пронзила ногу, как будто ее сжало стальными тисками. Прежде чем он пошевелился, Грейс завладела костылями и вышвырнула их в окно.

– Вы и ваша любовь! – воскликнула Грейс. – Никогда я в это не верила! Вы желали мне зла! Так было всегда. А теперь моя очередь!

Она выбежала из комнаты, пересекла холл. Схватив телефонную трубку, подняла глаза – и трубка выпала из рук.

Комиссар Джеймс стоял в холле. Обувь и брюки его были испачканы свежей землей, лицо хранило хмурое выражение.

– Я здесь, – промолвил он. – Все в порядке.

Девушка подняла руку, указывая на спальню. В ушах у нее гудели шмели, а комната вдруг показалась совсем темной.

– Это Кашмен… – прошептала она, хватая воздух ртом. – Не упустите его… Кашмен… изменник…

Грейс почувствовала, что теряет сознание, и, падая, от всего сердца призвала на помощь Крейна.

Кашмен услышал голос Джеймса. Покорившись судьбе, он пожал плечами: будь что будет, он спас Грейс, победил Крейна. Это, вне сомнения, единственный справедливый поступок, совершенный им за всю его жизнь, а бедная дурочка даже не заметила этого.

Пускай приходят! Ему надоело прятаться, убегать, бояться раскрыть рот. Грейс была единственной женщиной, которую он полюбил, без нее жизнь не имела смысла. Он утратил ее навсегда. И – уродливая гримаса судьбы! – она была бы счастливее, если бы Крейн ее убил.

Он взглянул на бутылку виски. Допил ее быстренько. Нет! Пускай тратят деньги налогоплательщиков на суд и адвокатов. А он снабдит их чтивом: газеты размалюют все его преступления вдоль и поперек. Он затянет процесс. Как бы там ни было, его не так скоро повесят, у него еще будут недели для воспоминаний о Грейс. Эллис вытянулся, удобнее уложил больную ногу в ожидании Джеймса. Впервые в жизни на него снизошло спокойствие.