Текст книги "Бегущий в Лабиринте (сборник)"

Глава десятая

Томас поразился внезапно обступившей его темноте. Со стороны лес выглядел не таким уж большим – пара акров, не больше. Однако высокие толстые деревья росли настолько плотно друг к другу, что сквозь густые кроны свет почти не проникал. Воздух в роще, казалось, имел легкий зеленоватый оттенок, словно на Глэйд внезапно опустились густые сумерки. Зрелище завораживало красотой и таинственностью одновременно.

Стараясь двигаться максимально проворно, Томас все глубже заходил в непролазные заросли. Тонкие ветки хлестали его по лицу, а под ногами шуршал толстый слой опавшей листвы и валежника. Чтобы пройти под здоровенными ветвями, приходилось пригибаться чуть ли не до самой земли, хватаясь за них руками, чтобы удержать равновесие.

Все это время взгляд Томаса был прикован к убегающему жуку-стукачу. И чем дальше жук углублялся в темную лесную чащу, тем ярче становились красноватые огоньки.

Когда юноша пробежал сто или сто пятьдесят футов, уклоняясь от сучьев, пригибаясь и то и дело падая на землю, жук прыгнул на самое толстое дерево и быстро вскарабкался вверх по стволу. Но когда Томас добежал до дерева, жук пропал из виду. Он бесследно исчез в густой кроне, словно его и не было.

Томас его упустил.

– Маленький ушмарок, – прошептал юноша, невольно улыбнувшись.

Как ни странно, выражение сорвалось с губ совершенно естественно, словно он уже становился глэйдером.

Где-то справа хрустнула ветка, и он резко повернул голову на звук. Затаив дыхание, Томас продолжал прислушиваться. Снова что-то хрустнуло – на этот раз громче, будто кто-то переломил о колено толстую палку.

– Кто здесь? – крикнул юноша, начиная нервничать.

Голос отразился от листвы и разнесся эхом по лесу. Томас стоял неподвижно, словно прирос к земле. Эхо стихло: наступила тишина, нарушаемая лишь отдаленным щебетанием птиц. Ответа не последовало. Как и нового хруста веток.

Не слишком задумываясь над тем, что делает, Томас пошел на источник звука. Нисколько не пытаясь скрыть свое продвижение, он двигался вперед, с шумом раздвигая ветки, которые, пружиня, тут же возвращались обратно. Он прищурился – глаза с трудом привыкали к нарастающей темноте, – и пожалел, что нет фонаря. Мысль о фонаре вернула его к размышлениям о потере памяти. Он снова вспомнил предмет из прошлого, но не мог соотнести его с местом, временем, событием или людьми. Невыносимо.

– Тут есть кто-нибудь?.. – снова позвал Томас. Он немного успокоился, отметив, что странные звуки больше не повторялись. Наверное, шорох произвело какое-то животное, а может, другой жук-стукач.

На всякий случай он снова крикнул:

– Это я! Томас! Новичок! Вернее, предпоследний новичок…

Томас поморщился и покачал головой, надеясь, что никто его не услышал. Сейчас он себя вел как последний идиот.

Снова тишина.

Он обошел толстый ствол раскидистого дуба и остановился как вкопанный – впереди было кладбище. По коже пробежали мурашки.

Небольшая полянка была покрыта густыми зарослями бурьяна. Из земли тут и там торчали простые деревянные кресты, горизонтальные перекладины которых были примотаны к столбам полусгнившими от времени веревками. Могильные кресты были выкрашены белым, но, видимо, в большой спешке – в некоторых местах дерево было не прокрашено вовсе. На крестах были вырезаны имена умерших.

Томас нерешительно подошел к ближайшей могиле и присел, чтобы рассмотреть, кто в ней похоронен. Здесь было настолько темно, что юноше казалось, будто он глядит через черную пелену дыма. Птицы притихли, словно отправились на ночевку, и даже жужжание насекомых было едва слышно. Только теперь Томас заметил, насколько влажен лесной воздух – на лбу и тыльных сторонах ладоней выступили крупные бусинки пота.

Он наклонился к кресту, установленному, очевидно, совсем недавно. На нем значилось имя – «Стивен». Вырезавший имя, видимо, не рассчитал, сколько места нужно для надписи: буква «н» была очень маленькой и едва умещалась на самом краю.

Стивен, размышлял Томас. Ему вдруг стало жалко умершего. Что с тобой случилось? Может, Чак надоел тебе до смерти?..

Он встал и пошел к соседнему кресту, почти полностью скрытому в зарослях. Могила выглядела самой старой, земля на ней была твердой как камень. Кто бы тут ни покоился, он явно был одним из первых умерших.

Хозяина могилы звали Джордж.

Томас посмотрел вокруг: тут находилась еще пара десятков могил, две из которых выглядели такими же свежими, как и первая. Внезапно внимание Томаса привлек серебристый отблеск, не очень похожий на сверкание жука, но не менее странный. Юноша пошел через кладбище и оказался у могилы, прикрытой то ли пластиком, то ли стеклом с грязными краями. Он попытался рассмотреть, что находится внутри, а когда понял, с ужасом отшатнулся. Это было что-то вроде окошка на могиле, в которой лежали полуистлевшие останки человека.

Любопытство пересилило отвращение, и Томас наклонился, чтобы рассмотреть могилу получше. Она была раза в два меньше обычной, и неудивительно: в ней находилась только верхняя половина покойника. В памяти всплыл рассказ Чака о том, как один смельчак попытался спуститься в пустую шахту, но был перерублен пополам чем-то, прилетевшим из глубины. На стекле Томас едва смог различить нацарапанную надпись. Она гласила:

Пусть полушанк служит предупреждением каждому: через шахту Ящика сбежать не получится.

Странное дело, но Томас чуть не рассмеялся – слишком уж неправдоподобной казалась история. Впрочем, он тут же мысленно отругал себя за несерьезность. Покачав головой, юноша направился читать надписи на других могилах, но тут прямо перед ним, за деревьями на противоположной стороне кладбища, снова раздался хруст ломающейся ветки.

Затем еще один. И еще. Все ближе и ближе. В сумраке леса невозможно было ничего разглядеть.

– Кто здесь?! – крикнул Томас дрожащим голосом. Отзвуки эха были такими, словно он находился в туннеле. – Знаешь, это совсем не смешно!..

Неприятно признаваться самому себе, что испугался до смерти.

Тот, кто скрывался за деревьями, не ответил и, отбросив всякие попытки скрыть свое присутствие, побежал, с шумом продираясь сквозь лесную чащу. Томас окаменел от ужаса, поняв, что кто-то, огибая кладбище, направляется прямо к нему. Когда, судя по звуку, бегущий находился от него всего в нескольких футах, в тени деревьев Томас мельком увидел сухощавого парня, который бежал, странно подпрыгивая.

– Какого черт…

Неизвестный выскочил из леса прежде, чем Томас успел закончить фразу. Он успел лишь увидеть похожую на привидение фигуру с бледной кожей и огромными глазами. Томас закричал и попытался убежать, но было поздно. Призрачная фигура подпрыгнула в воздухе и навалилась на него сверху, вцепившись в плечи мертвой хваткой. Томас повалился на землю, в падении задел чей-то могильный крест, поломав его надвое, и разодрал себе спину.

Он изворачивался и изо всей силы бил напавшего, но тот, очевидно, не собирался сдаваться и снова атаковал Томаса. Совершенно бледный, костлявый, клацающий зубами, напавший выглядел, как чудовище из кошмарного сна, но Томас понимал, что имеет дело с человеком – правда, абсолютно обезумевшим.

Неизвестный сильно укусил его за плечо, и Томас заорал от боли; выброс адреналина придал ему сил – он уперся ладонями в грудь нависающему над ним парню и с силой оттолкнул от себя. Противник опрокинулся назад, сокрушив при этом могильный крест – тот издал резкий треск.

Томас встал на четвереньки, жадно глотая воздух. Лишь теперь он смог хорошо рассмотреть напавшего на него безумца.

Это был Бен – парень, пострадавший от гривера.

Глава одиннадцатая

По-видимому, Бен не вполне восстановился, так как выглядел почти таким же, каким Томас видел его в Хомстеде. Сейчас на нем были только шорты. Белая кожа, обтягивающая костлявое тело, напоминала бумагу, которой плотно обернули пучок хвороста, на теле пульсировали зеленые раздутые вены, хотя выступали они немного меньше, чем сутками ранее. Налитые кровью глаза смотрели на Томаса так, словно Бен собирался перегрызть ему глотку.

Бен присел, готовясь снова броситься в драку. Внезапно в его правой руке появился нож. Томас оцепенел от ужаса, не веря, что это происходит на самом деле.

– Бен!..

Томас резко повернулся на голос и увидел Алби – тот стоял на краю кладбища в полумраке леса и был здорово похож на привидение. Томас с облегчением заметил, что Алби держит большой лук и, натянув тетиву, целится прямо в Бена.

– Бен, – повторил Алби, – если немедленно не уймешься, ты – труп!

Томас перевел взгляд на нападавшего – тот со злостью глядел на Алби, облизывая пересохшие губы. Что с ним произошло? Парень превратился в настоящего монстра, но почему?

– Если убьешь меня, то убьешь не того! – взвизгнул Бен, брызгая слюной с такой силой, что она долетела до лица Томаса. – Ты должен прикончить этого шанка!..

Его голос был полон безумия.

– Кончай дурить, Бен, – спокойно произнес Алби, продолжая держать его на прицеле. – Томас у нас появился только что, так что не о чем волноваться. Ты просто еще не очухался от Метаморфозы. Будет лучше, если ты вернешься в Хомстед.

– Он чужак! – закричал Бен. – Я видел его! Он… он – враг! Мы обязаны его прикончить! Позволь мне выпустить ему кишки!

Услышав такое, Томас инстинктивно попятился. Интересно, что Бен имел в виду, когда сказал, что видел Томаса? И с чего он взял, что Томас – враг?..

Алби не шелохнулся, продолжая целиться в Бена.

– Такие вопросы решать мне и кураторам, утырок стебанутый. – Алби держал лук настолько твердо, словно опирался рукой о дерево. – Успокойся и тащи свою костлявую задницу назад в Хомстед!

– Он хочет вернуть нас домой! – крикнул Бен. – Он хочет вывести нас из Лабиринта! Уж лучше сразу прыгнуть с Обрыва или перерезать друг друга!

– О чем ты говоришь? – оторопел Томас.

– Заткнись! – заорал Бен. – Захлопни свой поганый рот, предатель!

– Бен, – тихо произнес Алби. – Я считаю до трех.

– Он – враг! Враг, враг, враг… – словно заклинание, зашептал Бен.

Неотрывно глядя на Томаса, он медленно покачивался взад-вперед, перекладывая нож из одной руки в другую.

– Раз.

– Враг, враг, враг, враг…

Теперь Бен улыбался. В сумраке леса его зубы, казалось, испускали тусклое зеленоватое свечение.

Томасу хотелось отвернуться, вскочить и убежать, но, парализованный страхом, он был не в силах сдвинуться с места.

– Два.

Голос Алби прозвучал громче и более угрожающе.

– Бен, – произнес Томас, пытаясь как-то уладить конфликт. – Я не… Я вообще не знаю, что…

Бен издал дикий вопль и бросился вперед, замахнувшись ножом.

– Три!.. – крикнул Алби и спустил туго натянутую тетиву.

Воздух прорезал свист выпущенной стрелы, и ее наконечник с отвратительным чавкающим звуком вонзился в живую плоть.

Голова Бена резко дернулась влево. Развернувшись, он пошатнулся и рухнул на живот – ногами к Томасу, – не издав ни звука. Томас вскочил и сделал несколько шагов вперед. Длинный черенок стрелы торчал у Бена из щеки. На удивление, крови было гораздо меньше, чем можно было ожидать, но она все-таки вытекала, и в сумраке леса выглядела черной, как нефть. Бен лежал неподвижно, лишь палец на его правой руке продолжал конвульсивно подергиваться. Томаса чуть не вырвало. Неужели Бен погиб из-за него? Неужели он виноват в его гибели?..

– Пойдем, – сказал Алби. – Чистильщики завтра о нем позаботятся.

Что здесь вообще произошло?! – думал Томас, глядя на бездыханное тело. – Что я такого сделал этому парню?!

Он оторвал взгляд от тела, надеясь получить ответы, но Алби уже исчез, и лишь качающаяся ветка дерева указывала на то, что он только что был здесь.

Томас, прихрамывая, вышел из леса под ослепительные лучи солнца и зажмурился. Нестерпимо болела лодыжка, хотя он и не заметил, в какой момент ее повредил. Одной рукой он прижимал место, в которое его укусил Бен, другой держался за живот, словно хотел подавить подступающий позыв к рвоте. Перед глазами стояла жуткая картина: неуклюже лежащий Бен с вывернутой под неестественным углом головой, по стреле стекает кровь и, собираясь на наконечнике, капает на землю.

Все, хватит.

Он опустился на колени под одним из тощих деревьев на опушке леса, и его стошнило. Томаса все рвало и рвало до тех пор, пока он не стал отплевываться желчью. Выворачивало наизнанку: казалось, приступ никогда не закончится.

И в этот момент, словно разум решил сыграть с ним злую шутку, Томас вдруг осознал, что находится в Глэйде почти двадцать четыре часа. Один полный день. Ни больше, ни меньше. В голове пронеслось все, что с ним произошло за это время. Все жуткие события.

И пришла уверенность: самое худшее уже произошло и дальше жизнь просто обязана наладиться.

Ночью Томас лежал, уставившись в усыпанное звездами небо, и гадал, сможет ли вообще когда-нибудь заснуть. Стоило ему смежить веки, и в памяти всплывал страшный образ Бена, бросающегося на него с перекошенным от бешенства лицом. Но независимо от того, закрывал или открывал Томас глаза, он продолжал слышать звук стрелы, вонзающейся в щеку Бена.

Юноша был уверен, что те пять минут на кладбище будет помнить до конца своих дней.

– Скажи что-нибудь, – обратился к нему Чак в пятый раз с тех пор, как они залезли в спальные мешки.

– Не хочу, – снова повторил Томас.

– Все знают, что произошло. Пару раз такое уже бывало. У покусанных гриверами иногда едет крыша, и они накидываются на окружающих. Так что ты не исключение.

Впервые Томас подумал, что Чак стал не просто назойливым, а почти невыносимым.

– Чак, радуйся, что сейчас у меня нет в руках лука Алби.

– Я всего лишь…

– Чак, замолчи и спи.

Томас почувствовал: еще немного, и он взорвется.

Наконец его «приятель» уснул, присоединившись к хору подростков, оглашавших Глэйд храпом.

Прошло несколько часов; была уже глубокая ночь, а Томас оставался единственным, кто не спал. Хотелось расплакаться, но слез не было. Потом, по непонятной причине, захотелось найти Алби и избить его, но он отказался от этой мысли. Юноша хотел закричать и выругаться, открыть люк и прыгнуть в черную пустоту шахты. Но он не сделал и этого.

Томас закрыл глаза, заставив себя отбросить мрачные мысли, и через некоторое время все-таки заснул.

Утром Чаку пришлось силой выволакивать Томаса из спального мешка, тащить в душ, а потом еще и в раздевалку – тот был вялым и безразличным ко всему. Завтрак прошел как в тумане: когда спустя полчаса он закончился, Томас даже не мог припомнить, что конкретно ел. Он был совершенно разбит и ощущал себя так, словно ему вскрыли череп и всадили в мозг целую дюжину гвоздей. Вдобавок ко всему его мучила изжога.

К сожалению, как успел понять Томас из разговоров, на ферме косо смотрели на любителей поспать в рабочее время.

Вскоре он уже стоял рядом с Ньютом перед хлевом на Живодерне и мысленно готовился к встрече с первым куратором. Несмотря на отвратительное утро, он был рад, что откроет для себя что-то новое; к тому же работа на ферме давала отличный шанс отвлечься от мыслей о случившемся на кладбище. Вокруг мычали коровы, блеяли козы и хрюкали свиньи. Где-то поблизости залаяла собака.

Надеюсь, Фрайпан не вложил новый смысл в понятие «хот-дог», – подумал Томас. – Хот-дог… Когда я в последний раз ел хот-дог? И с кем?

– Томми, ты вообще меня слушаешь?

Томас очнулся от раздумий и повернулся к Ньюту. Тот, видимо, уже довольно долго что-то говорил, но юноша не слышал ни единого слова.

– Что? А, да, извини. Просто я ночью почти не спал.

Ньют улыбнулся, пытаясь изобразить сожаление.

– Да, блин, понимаю. На тебе и правда лица нет. Небось думаешь, какой я стебанутый ушмарок, что заставляю тебя тащиться на ферму после всего, что вчера случилось?

Томас пожал плечами.

– Думаю, работа – именно то, что мне сейчас нужно. Я готов на все, лишь бы отвлечься.

Ньют кивнул и на этот раз улыбнулся более искренне.

– Как я и думал, ты не дурак, Томми. Мы тут дураков не держим, и это одна из причин, по которым нам удается сохранять Глэйд в чистоте и порядке. Начнешь лениться – начнешь хандрить. А начнешь хандрить – перестанешь бороться за жизнь и сдашься. Все просто.

Томас кивнул, катая ногой камень по пыльной потрескавшейся земле.

– Есть новости про вчерашнюю девушку?

Если что и могло рассеять тягостные воспоминания, так только мысли о незнакомке. Томас продолжал ощущать странную связь с новенькой, поэтому хотел узнать о ней как можно больше.

– Спит. Все еще в коме. Медаки заливают ей в рот какую-то жидкую стряпню Фрайпана, следят за работой органов и все такое. Она вроде в порядке, хотя и в отключке.

– Странно все это.

Томас не сомневался, что не случись на кладбище инцидента с Беном, все его мысли были бы о девушке. Возможно, он не смог бы сомкнуть глаз из-за нее. Жутко хотелось выяснить, кто она, действительно ли они были знакомы в прошлом.

– Точно. Думаю, слово «странно» подходит как нельзя лучше.

Томас попытался отбросить мысли о девушке и переключил внимание на большой хлев за спиной у Ньюта.

– С чего начнется испытание? Мне предстоит подоить коров или, может, заколоть несколько несчастных поросяток?

Ньют засмеялся, и Томас про себя отметил, что он почти не слышал смеха с тех пор, как появился в Глэйде.

– Сначала мы направляем новичков к чертовым забойщикам. Но ты не волнуйся: забой животных для кухни Фрайпана – лишь малая часть работы. У забойщиков масса других обязанностей, связанных со скотиной.

– Жаль, не помню, кем был раньше. Может, любителем резать зверушек, – пошутил Томас, но Ньют, кажется, совсем не понял шутки.

– Будь спокоен, к заходу солнца ты это узнаешь. – Он кивнул в сторону хлева. – Пошли к Уинстону – он тут куратор.

Уинстон оказался прыщавым мальчишкой, коренастым и очень мускулистым. Томас подумал, что куратор любит свою работу, пожалуй, сверх меры.

Может, его сослали сюда из-за того, что он был серийным убийцей?

В течение первого часа Уинстон показывал Томасу загоны с животными, индюшатники, курятники, хлев и объяснял, какую работу нужно выполнять. Пока они обходили ферму, Томаса неотступно сопровождала местная собака – надоедливый черный лабрадор по кличке Гав. Томас поинтересовался, откуда в Глэйде могла появиться собака, но Уинстон ответил, что она жила здесь изначально. К счастью, Гав оказался молчалив и, скорее всего, такую кличку ему дали в шутку.

Следующий час был посвящен непосредственно работе – кормежке животных, уборке помещений, ремонту ограды и выгребанию кланка.

Кланк. Томас поймал себя на том, что использует словечки глэйдеров все чаще и чаще.

Третий час на ферме выдался для него наиболее трудным: ему пришлось наблюдать, как Уинстон сначала заколол свинью, а потом разрезал на куски перед отправкой на кухню. По пути на обед Томас поклялся себе в двух вещах: во-первых, его работа не будет связана с животными и, во-вторых, он больше никогда не станет есть свинину.

Уинстон отпустил Томаса на обед одного, сказав, что останется на Живодерне. Томас был только рад этому. В присутствии Уинстона он чувствовал себя неуютно. Шагая в направлении Восточных Ворот, он так и представлял куратора грызущим в темном углу скотобойни сырую свиную ногу.

Юноша как раз проходил мимо Ящика, когда, к огромному его удивлению, из Лабиринта через Западные Ворота слева от него вбежал парень азиатской внешности с сильными руками и короткими черными волосами, на вид чуть старше Томаса. Переступив границы Глэйда, бегун сделал еще три шага, остановился и наклонился, упершись руками в колени и пытаясь отдышаться. Глядя на его раскрасневшееся лицо и одежду, насквозь пропитанную потом, можно было решить, что он пробежал не меньше двадцати миль.

Томас с любопытством рассматривал его – ему пока не доводилось видеть бегунов так близко, не говоря уже о том, чтобы общаться с ними. К тому же, судя по наблюдениям двух предыдущих дней, этот бегун вернулся на несколько часов раньше обычного. Томас направился к парню, намереваясь задать тому несколько вопросов.

Но не успел он мысленно оформить хотя бы одну фразу, как бегун рухнул на землю.

Глава двенадцатая

Парень лежал неподвижно в неуклюжей позе. Несколько секунд Томас боролся с искушением броситься на помощь, однако никак не мог принять решение, опасаясь навлечь на себя неприятности. Но что, если с парнем действительно что-то серьезное? Что если его… покусали? Или…

Томас отбросил сомнения – бегуну явно требовалась помощь.

– Алби!.. – заорал юноша. – Ньют! Кто-нибудь, приведите их!

Он подскочил к распластанному парню и опустился на землю рядом с ним.

– Эй, ты как?

Голова бегуна лежала на вытянутых руках, бока раздувались от тяжелого дыхания. Парень находился в сознании, хотя Томас никогда не видел человека более вымотанного.

– Я… в порядке, – ответил бегун, еле ворочая языком. Потом посмотрел на Томаса. – А ты что еще за кланк?

– Я новенький, – Томас вдруг подумал, что бегуны круглые сутки проводят в Лабиринте и узнают обо всем, что происходит в Глэйде, только из чьих-то рассказов. Интересно, ему уже сообщили о появлении девушки? Наверняка кто-то уже насплетничал. – Меня Томасом зовут. Появился у вас два дня назад.

Бегун кое-как принял сидячее положение. Его черные волосы прилипли к мокрому от пота лбу.

– А, Томас, – выдохнул он. – Новички. Ты и та цыпочка.

Алби подбежал к ним с явно озабоченным видом.

– Ты чего так рано вернулся, Минхо? Стряслось что-нибудь?

– Не гони лошадей, Алби, – отозвался бегун. Похоже, силы возвращались к нему с каждой новой секундой. – Лучше принеси воды – пришлось бросить рюкзак в Лабиринте.

Алби не двинулся с места. Он довольно сильно пнул Минхо в ногу, давая понять, что не шутит.

– Рассказывай, что произошло!

– Я едва говорить могу, балда! – рявкнул Минхо хрипло. – Принеси воды!

Томас с удивлением заметил, что по лицу Алби промелькнуло нечто напоминающее улыбку. Впрочем, парень тут же нахмурился и поглядел на Томаса.

– Минхо – единственный шанк, кто имеет право говорить со мной в таком тоне. Любой другой уже летел бы вверх тормашками с Обрыва.

И тут Алби встал и побежал – видимо, за водой для этого Минхо.

Томас был просто поражен.

– Почему он разрешает тебе помыкать собой? – спросил он.

Бегун пожал плечами и вытер со лба свежие капли пота.

– Ты что, испугался этого пустомели? Чувак, тебе предстоит еще многому научиться. Чертовы новички!

Упрек задел Томаса сильнее, чем можно было ожидать, учитывая, что знакомство с Минхо длилось всего три минуты.

– А разве он не ваш вожак?

– Вожак?.. – Минхо издал хриплый звук, очевидно, обозначающий смех. – Ну-ну. Можешь называть таким манером, если хочешь. А может, стоит величать его Эль Президенте? Или нет! Лучше Адмирал Алби! Так гораздо красивее!

Продолжая хихикать, он потер глаза.

Томас оказался в замешательстве, не зная, как продолжать разговор. Невозможно было понять, шутит Минхо или говорит серьезно.

– И кто тогда вожак, если не он?

– Лучше помолчи, Шнурок, пока совсем не запутался, – вздохнул Минхо, словно Томас его утомил, затем тихо пробормотал под нос: – И чего вы, шанки зеленые, вечно лезете с глупыми вопросами? Это так достает…

– А ты чего ожидал? – внезапно вспыхнул Томас.

Можно подумать, ты не так же себя вел, когда сам тут очутился! – захотелось ему сказать.

– Ожидал, что сделаешь то, что тебе сказали, – закроешь рот.

При этих словах Минхо впервые посмотрел Томасу прямо в глаза. Тот невольно отстранился и немедленно пожалел об этом – было ошибкой позволять парню думать, что он может говорить с ним в таком тоне.

Томас выпрямился и произнес, глядя на лежащего бегуна:

– Ага. Уверен, что именно это ты и делал, когда был новичком.

Минхо пристально посмотрел на него.

– Я – один из самых первых глэйдеров, балда. Так что не болтай о том, чего не знаешь.

Теперь Томас стал немного опасаться парня, но все равно – ему осточертело такое обращение с собой. Он хотел было встать и уйти, но Минхо быстро схватил его за руку.

– Чувак, расслабься. Я всего лишь прикалываюсь. Знаешь, иногда забавно действовать на нервы новичкам. Ты и сам поймешь, когда прибудет… – Он осекся, озадаченно задрав брови. – Как думаешь, новеньких и правда больше не будет?

Томас расслабился и снова сел рядом, удивляясь, как легко бегуну удалось его успокоить. Он вспомнил про девушку и записку, в которой говорилось, что она «последняя».

– Думаю, не будет.

Минхо вопросительно посмотрел на него.

– Ты видел цыпочку, верно? Все говорят, что вы с ней знакомы или типа того.

Томас почувствовал, как в нем нарастает обида.

– Видел, только она мне совсем не кажется знакомой.

Внезапно ему стало стыдно за свое вранье. Пусть ложь и была пустячной.

– Симпатичная?

Томас не думал о девушке в таком аспекте, с тех пор как она очнулась с запиской в руке и произнесла замогильным голосом «Скоро все изменится». Но ее красота ему запомнилась.

– Да, кажется, симпатичная, – ответил он, немного подумав.

Минхо медленно опустился на спину и закрыл глаза.

– Ну да. Кажется… При условии, что тебя привлекают цыпочки в отключке, – засмеялся он.

– Ага.

Манера поведения Минхо, похоже, менялась ежеминутно, поэтому Томас никак не мог для себя решить, нравится ему бегун или нет.

После долгой паузы он все-таки решился спросить:

– Что-нибудь интересное нашел сегодня?

Минхо посмотрел на него круглыми от удивления глазами.

– Знаешь, Шнурок, это самый идиотский вопрос, который только можно задать бегуну. – Он опять закрыл глаза. – Впрочем, сегодня особый день.

– Что ты имеешь в виду?

Томас сгорал от нетерпения, ожидая получить хоть какую-то информацию. Ответь! – мысленно умолял он. – Пожалуйста, ответь мне!

– Давай подождем возвращения нашего свадебного генерала. Не люблю повторять одно и то же по два раза. К тому же он может быть против того, чтобы ты слышал.

Томас вздохнул. В очередной раз он остался без ответа, но его это совсем не удивляло.

– Ну скажи хоть, где так вымотался. Да и вернулся ты раньше. Обычно вы весь день там проводите?

Минхо с кряхтением приподнялся и сел, скрестив ноги.

– Точно, Шнурок. Целый день мотаюсь по Лабиринту. Но сегодня, скажем так, я малость переволновался, поэтому и рванул назад побыстрее.

Томасу не терпелось поскорее узнать, что произошло в Лабиринте.

– Расскажи.

Минхо всплеснул руками.

– Чувак! Говорю тебе – терпение! Подождем генерала Алби.

Что-то в интонации бегуна было такое, что смягчило отказ, и Томас окончательно определился: Минхо ему симпатичен.

– Ладно, умолкаю. Но когда будешь рассказывать новости Алби, сделай так, чтобы он меня не прогнал, хорошо?

Бегун пару секунд молча глядел Томасу в глаза, затем ответил:

– Хорошо, Шнурок. Ты у нас тут босс.

Спустя несколько секунд появился Алби и протянул Минхо большую пластиковую кружку с водой; тот осушил ее залпом.

– Итак, – начал Алби, – с этим покончено. Теперь говори, что там стряслось?

Минхо поднял брови и кивнул в сторону Томаса.

– Не обращай внимания, – ответил Алби. – Мне плевать, что услышит этот шанк. Говори же!

Томас молча наблюдал, как Михно поднимается, пошатываясь из стороны в сторону. Весь его облик буквально кричал о неимоверной усталости. Бегун прислонился к стене и обвел обоих ледяным взглядом.

– Я нашел труп.

– Что? – оторопел Алби. – Чей труп?

Минхо улыбался.

– Труп гривера.