Текст книги "Бюро находок"

Глава 18

– Драконов? – изумился Джек. – Каких ещё драконов – огнедышащих крылатых рептилий?

Гвен закатила глаза и поёрзала на сиденье, устраиваясь поудобнее.

– Положим, не все они крылатые…

– Что, настоящие драконы? Почему же тогда я ни одного не видел?

– Потому что драго отлично справляются со своим делом.

Цилиндрический поезд набирал скорость. Мелькающие за окном фиолетовые рёбра туннеля слились в одно размытое световое пятно.

– Драконы! – недоверчиво фыркнул Джек.

– Ну что ты как маленький… – Гвен нагнулась и выдвинула из-под сиденья ящик, где стояли бутылки зелёного стекла и керамический контейнер с пищевыми брикетами в золотистой фольге. – Драго хранят свои секреты уже более тысячи лет, а остальные три министерства – несколько столетий, хотя у них и есть публичные филиалы, например военная разведка МИ-6. – Она достала зелёную бутылку и сунула Джеку. – Это только верхушка айсберга для Министерства тайн, как Бюро находок и потерь – для нашего.

Джек взглянул на бутылку с подозрением.

Гвен рассмеялась:

– Это просто вода, умник! У тебя же в горле пересохло, и ты голодный, наверное… На́ вот, подкрепись.

Она бросила ему золотистый брикет, и Джек от неожиданности едва удержал его в руках. Под обёрткой оказался обычный коричневый батончик с запахом шоколада и смеси чего-то ещё. Однако не все запахи были приятные.

– А это не вредно? – хмыкнул он.

– У тебя нет аллергии на каштаны, женьшень, моллюсков?

Джек молча покачал головой.

– Тогда ешь, не бойся. – Веснушчатые щёки девочки ритмично задвигались.

– А что там была за парочка на станции, которая на пальцах объяснялась? – спросил он.

– Министерство тайн, – скривилась Гвен с набитым ртом. – Мы зовём их шпиками – вечно плутуют… Снобы в чёрных цилиндрах – из Министерства гильдий. Ну драго ты уже рассмотрел… точнее, он рассмотрел тебя. Нас они все недолюбливают, потому что наши расследования частенько пересекаются… – Она дожевала кусок батончика и проглотила, наклонив голову. – С их операциями. Мы в их глазах – нахальные простаки, которые лезут в чужие дела.

Джек кивнул с понимающим видом, глядя, как она жуёт. Свой батончик он так и не надкусил. Слишком много новой информации кипело в его мозгу, чтобы ещё изучать смесь шоколада, каштанов и моллюсков.

– Гвен… – заговорил он наконец.

– Мм?..

– Кто я такой?

– Ты искатель. – Она глотнула из бутылки и вытерла рот рукавом. – Как и все первенцы в вашей семье.

– Это понятно: я могу находить следы, потому что всё вижу, даже если не хочу… но почему? Каким образом я всё вижу? Я что, ясновидящий?

Гвен хихикнула.

– Ты про магию? Даже не думай! – Отмахнулась она сразу обеими руками. – Представляю тебя в колпаке и мантии, перебирающим руны среди шарлатанов на Пикадилли!.. Нет, всё это чистая нейрофизиология.

– То есть свойства мозга?

– Угу. – Она дожевала и проглотила последний кусочек шоколадно-каштанового морепродукта. – Твоя голова, Джек Баклз, устроена иначе, чем у подавляющего большинства людей. Никакого волшебства нет, просто ты особенный… – Девочка бросила пустую обёртку в медный контейнер на дне ящика, поставила в ячейку пустую бутылку и задвинула ящик на место, затем забралась на сиденье со скрещёнными ногами и продолжала: – Ты сверхвосприимчивый, потому что мозг у тебя обрабатывает информацию не по отдельным каналам, а в матричном виде.

Джек попытался сделать вид, что понимает, но ничего не получилось.

Гвен вопросительно подняла брови.

– Слишком короткое объяснение? Ну ладно… Вот, например, что происходит у тебя в голове, когда ты чувствуешь запах селёдки?

– Сегодня утром как раз чувствовал, – кивнул он. – Подземка вся провоняла селёдкой – такой красновато-серый туман, и никуда от него не денешься… Едва не стошнило.

– Вот, оно самое! – оживилась Гвен. – Для всех остальных это просто рыбный запах, и ничего больше. Ну разве что ещё картинка в голове: разделанная рыбина или вскрытая консервная банка – то, что называется «ассоциация». А у тебя сигнал из носа попадает в мозговой центр, который у других не используется, – общий нервный узел для всех органов чувств. Ты видишь звуки в цвете и можешь их осязать, а запахи, тепло и холод бывают для тебя яркими или громкими, золотистыми или серыми.

Джек снова задумчиво кивнул. Да, теперь многое понятно… Но не всё. Откуда, например, взялась чужая рука, которую он видел на стальной двери, и то видение перед домом, где случился пожар? Впрочем, всё это уже перепуталось в памяти с реальными событиями и за точность он не ручался.

Толчок – поезд остановился. Дверь зашипела, открываясь. Джек стал было подниматься, но Гвен жестом вернула его на место.

– Нет, – шепнула она чуть слышно, – ещё рано.

На платформе за дверью стояло полдюжины мужчин и женщин в серых пальто с красными шарфами и в шляпах или кепках с пуговкой. У пятерых на лице виднелись шрамы от ожогов, хотя и не такие страшные, как у того, первого драго. Тем не менее впечатление было жутковатое. Проходя мимо, каждый из них не сводил глаз с Джека, и эти взгляды, казалось, сами обжигали. По спине побежали мурашки, однако он успел заметить у одного из серых пальто случайно мелькнувшую подкладку, алую и мерцающую, будто вышитую драгоценными камнями. Странная мода для суровых драго!

Когда дверь снова закрылась, Джек с облегчением перевёл дух.

– Что это за место? – опасливо спросил он.

– Министерская сторона станции «Темпл», – ответила Гвен, наклоняясь к окошку и разглядывая платформу. – Здесь головной офис драго, их штаб-квартира.

Джек поёрзал на сиденье:

– А мы едем в нашу штаб-квартиру?.. То есть в Министерство поиска?

– Мы называем её Цитаделью. – В глазах девочки мелькнула хитринка. Снова недомолвки… – Нет, Джек, туда нам не надо. Искра связана с историей Великого пожара, и начинать надо с того места, где он возник. Мы едем на Пудинг-лейн.

Глава 19

Следующая остановка оказалась совсем скоро, но когда Джек выглянул в окошко, то увидел станцию, совсем не похожую на первые две. Светящиеся ряды бронзовых колец перекрещивались в разных направлениях, а платформы были не бетонными конструкциями, отделанными керамической плиткой, а высечены прямо в стенах гигантской пещеры из чёрного гранита. Поездов здесь ожидали сразу десятки людей: парочки шпиков со своим языком жестов, кучки гильдейских снобов в чёрных цилиндрах и таинственные драго в красных шарфах.

– А наши где? – спросил Джек. – Ну… из Министерства поиска?

– Бродяги, ты хочешь сказать? Так нас зовут остальные. – Веснушки Гвен мрачно сбились в кучку. – Мы для них чернь, простолюдины… Наших вообще не так много осталось: министерство переживает не лучшие времена.

– Почему?

Она поспешно зажала ему рот ладонью. Дверь с шипением поползла вверх. Пора было выходить.

Оказавшись на платформе, Джек ещё сильнее ощутил необычность обстановки. Здесь пересекалось не менее десятка линий, но слышалось лишь шипение дверей да шорох шагов – ни гулких объявлений о задержках в расписании и смене маршрутов, ни людского гомона, словно кто-то нажал кнопку отключения звука. Мальчику это было приятно.

Гранитные ступени вели на два других яруса. Второй поддерживали толстые восьмиугольные колонны, третий был подвешен к потолку. К одной из платформ верхнего яруса только что подошёл поезд и замер в воздухе, не касаясь светящихся бронзовых колец, над самой головой.

Пройдя с помощью платиновой карточки через турникет, Джек подошёл вслед за своей спутницей к одинокому лифту в пустом углу станции. Вместо того чтобы нажать кнопку, Гвен опустила в щель двадцатипенсовую[9]9
  Пенс – разменная денежная единица Великобритании, равная с 1971 г. одной сотой доле фунта стерлингов.


[Закрыть] монету. Створки двери разъехались, но в кабинке почему-то стоял… унитаз.

– Осторожно, уборная! – хихикнула Гвен, втискиваясь рядом с Джеком в закуток рядом с рулоном бумаги.

Не успел он опомниться, как пол под ногами рванул вверх. Нет, всё-таки это лифт.

Когда створки снова раздвинулись, снаружи оказалось обычное помещение общественного туалета с раковиной и зеркалом. Выйдя, Гвен нажала большую красную кнопку на стене и бесцеремонно выпихнула Джека в открывшуюся дверцу на солнечный свет.

– Погоди минутку, – бросила она и снова заперлась.

Дверца сдержанно звякнула, и над ней зажглась красная надпись: «ЗАНЯТО».

Будка общественного туалета была отделана полированным синим стеклом, словно претендовала на художественную ценность. Джек мельком посмотрел на собственное отражение и быстро обернулся, заметив у себя за спиной уже настоящее произведение архитектуры.

Прикрыв глаза от солнечных лучей ладонью, он разглядывал гигантскую колонну высотой не менее полусотни метров, увенчанную шипастой золотой сферой. Барельеф на четырёхугольном пьедестале изображал женщину, лежавшую без чувств на развалинах города посреди бушующего пламени. Фигуры вокруг – ангелы, король и его подданные – спешили на помощь, но выглядели равнодушными и какими-то надменными. Гораздо больше Джеку понравился дракончик, полускрытый руинами. Он казался смышлёным и решительным и будто бы даже пытался вернуть на место обрушенные камни стен.

За спиной послышался шум спускаемой воды, затем плеск в раковине. Джек обернулся. Гвен стояла на пороге туалета, вытирая руки бумажным полотенцем.

– Значит, тайный вход в вашу секретную подземку находится в «уборной»? – иронически хмыкнул Джек, обозначив кавычки поднятыми пальцами.

– Это очень удобно… – Гвен скомкала полотенце, бросила в корзину и шагнула наружу. Дверь у неё за спиной захлопнулась, а красная надпись поменялась на синюю: «НЕ РАБОТАЕТ». – Почему, как ты думаешь, в общественную уборную в Лондоне вечно нельзя попасть?.. А-а, понятно, ты и не пробовал! – усмехнулась она, встретив недоумённый взгляд Джека.

– Послушай, Гвен, – снова заговорил он, – что мы здесь делаем? Как это место поможет мне найти отца?

Не ответив, она молча зашагала прочь с квадратной площади, окружающей колонну. Джек поплёлся следом, ступая по гранитной брусчатке. Невдалеке начиналась короткая улочка с булыжной мостовой, зажатая между банком и многоэтажным жилым зданием. Гвен вышла на середину и повернулась, разведя руки в стороны.

– Вот это и есть Пудинг-лейн, – объявила она.

Джек пожал плечами:

– И что?

– Здесь всё и началось.

– В смысле Великий пожар?

Она кивнула с многозначительным видом, как будто ждала чего-то.

– Значит, эта… Искра… находится где-то рядом?

– Нет, Джек… – Гвен со вздохом уронила руки. – Ну какой ты всё-таки баклажан!

Он нахмурился:

– Почему ты меня называешь баклажаном?

– Ну баклан, простофиля… Как тебя ещё называть? – покачала она головой. – Ладно, ближе к делу. Искра была здесь, вот что главное! Министерство постоянно ищет подобные предметы. Таинственные и опасные артефакты – это наш хлеб. Они часто отличаются необычными свойствами и связаны с катастрофами и другими событиями, которые изменили ход истории.

Джек шагнул вперёд, в тень зданий, ощущая под ногами истёртые за столетия, потемневшие камни.

– Ты хочешь сказать, что Искра и вызвала тот пожар? – спросил он.

– Либо сама возникла в результате Великого пожара. Пока мы знаем слишком мало. Будь уверен только в одном: она была здесь, в самом его центре.

– А мне что делать? Искать её следы? Через триста лет?

Гвен серьёзно кивнула:

– Точнее, триста пятьдесят.

Джек поразился её деловому тону – казалось, речь шла о том, чтобы сбегать за газировкой.

– Ты спятила! – пробормотал он.

– Ради твоего отца, Джек! И моего дяди… Ты можешь, поверь – только ты!

Он сделал глубокий вдох, стараясь успокоиться.

– Да понял, понял…

В этот раз получилось легче. Вскоре мешанина цветных пятен, звуков и запахов сложилась в медленно колышущуюся трёхмерную картинку.

Сильно побитая, чёрная от старости мостовая. Древний известковый раствор выветрился, оставив глубокие впадины между булыжниками, в которых скопились окурки и жевательная резинка – обычный мусор, оставленный неряхами. Ничего нового, ничего интересного… А это что? Едва заметные серебристые пятнышки вплывают откуда-то справа – чуть слышное ритмичное цоканье… шесть, ещё шесть… Такое уже где-то было. Ага!

Развернувшись, Джек подскочил к стене банка и замахнулся, чтобы прихлопнуть механического жука, ползущего по оконной раме. Тот ловко увернулся от удара и взмыл в воздух, сердито жужжа.

– Джек, да брось ты в самом деле! – разочарованно буркнула Гвен. – Наплевать на них, пускай шпионят.

– Кыш! – крикнул он, не слушая и снова замахиваясь на жука. – Нечего! Мы и так делаем, что обещали!

Однако жук не улетел, а перешёл в наступление и устремился Джеку прямо в лицо, так что он отшатнулся и шагнул назад, на мостовую.

– Осторожно! – крикнула Гвен.

Он не сразу понял, что речь идёт не о жуке. За спиной слева снова послышалось жужжание – ниже тоном и гораздо громче. Перед глазами возник образ мотоцикла, послышался визг тормозов. Джек начал оборачиваться, но споткнулся и упал лицом вниз, упёршись ладонями в булыжники мостовой.

Видение вспыхнуло резко и ярко, совсем не так, как прежде, когда пальцы медленно погружались в холодный металл. Образы хлынули бурлящим потоком, переполняя сознание. Всё вокруг мгновенно изменилось – другое место, иное время?

Неразборчивые голоса метались эхом между тесными каменными зданиями, но совсем не похожими на банк или многоквартирный дом. Тени вокруг шевелились, распадаясь на рваные, бесформенные клочья тьмы.

Преодолев страх, Джек заставил себя вглядеться в одно из приближающихся туманных пятен, и оно вдруг обрело резкость, превратившись в мужской и женский силуэты. Лица были неразличимы, но мужчина совершенно точно взглянул на него в упор и выкрикнул что-то непонятное. Где-то на краю сознания нарастал пульсирующий вой воздушной сирены.

Призрачная пара остановилась на пороге дома, затем мужчина подтолкнул женщину внутрь, показывая рукой в конец улицы. Джек оглянулся и успел увидеть гигантский чёрный столб, взмывший в белое небо. Через мгновение оттуда донёсся оглушительный грохот, и мостовая рухнула куда-то вниз.

Джек падал следом, будто проваливаясь сквозь землю, потом снова ударился о твёрдые камни. Поднялся на корточки, огляделся…

Клочья тьмы исчезли вместе с призрачными голосами и стенами, осталось только завывание и сплошной грязно-серый туман над булыжной мостовой… Нет, не туман! В ноздри ударил сильный запах дыма, того же, что едва не задушил их до смерти в заброшенном доме. Вой становился всё громче, но это уже была не сирена, а сотни, тысячи голосов, слившиеся в общем вопле страдания.

Как отсюда выбраться, как выключить видение? Джек зажмурился, но камни под ладонями и дым никуда не делись. Он хотел позвать Гвен, но вдруг понял, что лишился голоса и даже не может раскрыть рот. Что-то холодное коснулось пальцев – чёрные щупальца тьмы извивались в щелях между булыжниками, заволакивая белёсые окаменевшие остатки скрепляющего раствора, ползли вверх по рукам и сами становились десятками костлявых ледяных рук.

Джек пытался оторвать ладони от камня, но скрюченные пальцы призраков держали крепко. Крикнуть, позвать на помощь никак не получалось. Он застыл, не в силах пошевелиться. Отчаянный вой сгустился, стали различаться слова:

Помоги нам, Джек! Выпусти нас!

Глава 20

– Джек! – Призрачные костлявые пальцы развеяло порывом ледяного ветра, руки Гвен помогли подняться. – Джек, как ты? Сильно он тебя ударил?

– Да нет, нормально… – Он с облегчением услышал собственный голос. – Вроде бы. Долго я провалялся?

– В каком смысле – долго? Я сразу подскочила, как только ты упал.

И впрямь, рокот мотоцикла только ещё удалялся. Прошло всего несколько секунд, а казалось, что видение длилось целую вечность.

– Жук! – всплыло вдруг в его памяти. – Здесь был Часовщик?

– Только его механический посланец… да и тот улетел. – Поддерживая Джека под руку, Гвен принялась стряхивать пыль с его куртки. – Ты что-то видел?

Джек присел на обочине тротуара, стараясь не прикасаться к камням.

– Ну… а вообще, что может увидеть искатель? Я имею в виду, кроме следов керосина или запаха селёдки в цвете. А такое… ну… серьёзное? – Он взглянул в глаза девочке. – Например, видения какие-нибудь…

– Глюканул?! – ахнула Гвен.

– Что? – Он быстро оглядел себя. – Я не… Как? Ты что имеешь в виду?

– Глюканул… – Она присела рядом, помолчав. – Ну то есть получил видение, прикоснувшись к чему-то. Увидел прошлое, недавнее или далёкое. Так?

Джек озадаченно кивнул. Сияющая Гвен окинула взглядом булыжную мостовую.

– Вот здо́рово! – воскликнула она и вдруг замолчала.

– Гвен! – наконец не вытерпел он.

– Что?

Джек вздохнул, пожимая плечами.

– Ах да, – сообразила она, – надо же объяснить… – Веснушки на щеках подпрыгнули в улыбке. – Понимаешь, Джек, мир вокруг нас полон прошлого. – Она широко обвела рукой улицу. – Свет и звуки оставляют следы в таких твёрдых материалах, как металл и камень, и таким образом записывают информацию, подобно лазерному лучу на компьютерном диске. А ты способен эту информацию считывать – с помощью своего уникального матричного восприятия… Ну вроде как перегружать данные к себе в мозг.

– Ты хочешь сказать… выходит, я могу трогать любые вещи и видеть их прошлое?

– Ну-у… – Гвен неопределённо махнула рукой. – На самом деле не всё так просто… Искатели могут работать только с минералами, и результат сильно зависит от вещества. У камня память глубокая и уходит в прошлое на сотни, даже тысячи лет, но звуки и картинки получаются смазанные, тусклые, вроде теней и эха. Железо и сталь, наоборот, сохраняют больше чётких деталей, но у самой поверхности, и эти данные быстро перезаписываются, как в оперативной памяти компьютера.

– Понятно, – кивнул Джек, – либо одни старые тени, либо подробности, но недавние.

Веснушки Гвен снова подпрыгнули, в глазах блеснула хитринка.

– Есть исключение – драгоценные камни, особенно крупные, в королевских коронах. Свет проникает в них глубоко, а кристаллическая структура сохраняет образы и звуки практически навечно. С помощью старинных сокровищ искатели раскрывали убийства через много веков, находили гробницы фараонов – просто подержав в руках древний камень.

Джек медленно поднялся на ноги, отступил на шаг, обводя взглядом улицу. От услышанного захватило дух, мыслям стало тесно в голове.

– Почему же… почему ты не сказала это сразу, ещё в Бюро?

– Дело в том, что этого вообще не должно было случиться. Такая способность требует развития, долгих тренировок, и даже с лучшими инструкторами ни разу ни у кого не проявлялась до восемнадцати лет. И вот… – Гвен встала и восхищённо взмахнула рукой: – Просто поразительно!

Нельзя сказать, что Джек полностью разделял её энтузиазм. Теория видений из прошлого неплохо объясняла образ руки на стальной двери и Часовщика, входящего в заброшенный дом, но никак не вязалась с призраками, которые тащат тебя к себе под землю. Джек зябко передёрнул плечами. Это не память, а потусторонний мир какой-то!

– Так, ладно… – Гвен снова вышла на середину улочки. – Пора заниматься делом. Что именно ты видел, когда упал?

– Какие-то силуэты в темноте… Ничего полезного, в общем. – О призраках он рассказывать не решился. Не хватало ещё, чтобы единственная союзница сочла его обыкновенным психом.

Веснушки уныло опустились.

– Ну в первый раз, конечно, трудно разобраться… И вообще, какая польза от булыжников – бросовый камень, дешёвый – опять же ходят по ним каждый день, ездят… В следующий раз подыщем тебе что-нибудь более пристойное.

– Погоди… – нахмурился он немного обиженно. – Кое-что я всё-таки разобрал. Там были тени, похожие на людей, они убегали, потом был большой взрыв… А ещё – вой сирены, как в фильмах про войну.

– Ха, ну так бы сразу и сказал! – Гвен пошевелила губами, обдумывая услышанное, потом вдруг хлопнула себя по лбу: – Ну конечно, война! Обычное дело у начинающих искателей. Первой бросается в глаза самая болезненная память, и только потом они учатся различать следы послабее. Здесь в Лондоне чаще всего видят фашистские бомбёжки в годы Второй мировой[10]10
  Вторая мировая война (1939–1945 гг.) – крупнейшая в истории человечества, развязанная гитлеровской Германией, Италией и милитаристской Японией за передел мира.


[Закрыть] – уж камни-то от них натерпелись будь здоров.

– А как же Великий пожар? Тогда тоже приходилось несладко.

– Да, но камни-то здесь уже не те, они ничего не помнят. Скорее всего, их уложили в мостовую при восстановлении города, на пепелище старой, сгоревшей Пудинг-лейн.

– Пепелище? – оживился Джек, опуская взгляд на мостовую. Промежутки между стёртыми булыжниками были необычно светлыми. – И какой здесь был пепел?

– Да самый разный, от всего, что сгорело. Огромная куча. Королевские архитекторы перестраивали Лондон прямо поверх пепелища старого города, ничего не расчищая.

– Ага, понятно… Разный, значит. – Джек снова вгляделся в остатки выветренного цемента. Вот оно, красно-рыжее пятнышко, крошечный треугольный камушек глубоко в щели. Не поверх раствора, как окурки и комки жвачки, а в нём самом. А вот ещё и ещё – пятнышки словно приподнялись в трёхмерной матричной картинке, располагаясь по дуге шагов десяти длиной. – Я кое-что вижу, – объявил он.

– Я уже поняла, – нетерпеливо кивнула Гвен. – Может, расскажешь, что именно?

Он шагнул вперёд и присел на корточки перед самым большим камушком, размером с десятицентовик[11]11
  Цент – разменная монета достоинством в одну сотую базовой валюты 55 стран.


[Закрыть], протянул руку… и тут же опасливо отдёрнул. – Мм… Попробуй сама достать. У тебя пальцы тоньше – мои не пролезут.

Пожав плечами, Гвен присела рядом и запустила мизинец в узкую щель.

– Что-то твёрдое! – хмыкнула она. – Похоже на кусочек кирпича. Как глубоко! Видимо, недавно вышло на поверхность, когда цемент размыло дождём.

Джек показал, где расположены остальные обломки, и Гвен расплылась в улыбке.

– Вот оно! – Она прошлась по дуге, заглядывая между булыжниками. – Теперь всё понятно. Здесь всё и началось!

– Почему ты так уверена? – удивился он.

– Помнишь, я рассказывала про своего дядю? Искатель наблюдает. – Гвен показала двумя пальцами на глаза Джека, затем постучала себя по лбу. – А каптенармус занимается дедукцией[12]12
  Деду́кция – метод мышления, в котором частное заключение выводится из общего.


[Закрыть]. Это наилучшее сочетание способностей! Дядя Перси обучил меня всем тонкостям дедуктивного метода.

Джек недоверчиво усмехнулся:

– И ты так точно определила, где начался Великий пожар, по нескольким красным камешкам?

– Элементарно, друг мой! – хмыкнула она. – Надо просто немного подумать. Кирпичная крошка попала в цементный раствор, который замешивали сразу после Великого пожара, а между тем до этого на Пудинг-лейн стояло лишь одно кирпичное здание. Угадаешь какое?

– Пекарня?

– Блестяще! – Гвен ткнула его кулаком в плечо. – Та самая, в которой и начался пожар.

– Хм, ловко! – вынужден был признать Джек. – Где же искать Искру?

Улыбка на лице девочки увяла.

– Понятия не имею… Надо ещё подумать.

Джек устало прислонился к стене здания, на месте которого когда-то стояла сгоревшая пекарня.

– Может, мы вообще не с того конца начали… – вздохнул он. – Мой отец говаривал, что «где?» – вопрос бесполезный…

– Пока не выяснено «кто»! – закончила Гвен, снова ткнув его в плечо. – Ну ещё бы Джон Баклз так не говорил – это же старая искательская присказка. – Она задумчиво поджала губы, глядя в пространство. Затем кивнула и продолжила: – Которая означает, что начинать надо не с пекарни, а с пекаря!

Он нахмурился, потирая плечо, – похоже, останется синяк.

– Вот только пекаря здесь нет уже три с половиной века.

– Наверное. – Веснушки весело подпрыгнули. – Зато я знаю, где его искать.