Текст книги "Жизнь между мирами. Как найти ресурс в себе, когда все вокруг разваливается"

Наш вызов в период межвременья

За последние несколько лет многие люди спрашивали меня: «Как вообще можно жить в такое время, как наше?» Они чувствовали себя подавленными от одной только мысли о том, что на смену общественному договору, устанавливающему рамки уважения, взаимодействия, честной игры и образованности, пришел цинизм, коррупция и деградация ценностей. Ответ на их вопрос прост: «А почему нет?» Каждая эпоха переживала свои трудности, и многие из наших проблем – это проблемы развитого мира. Большинство из нас привыкли воспринимать пищу, кров и относительную безопасность как должное. На самом деле мы живем намного проще, чем жили наши предки, намного легче, чем даже во времена Юнга. И мы поступаем правильно, обращаясь к тем, кто прошел через эти бурные моря. В эпоху культурных сдвигов, смены парадигм, межвременья и личностных кризисов все вместе и каждый в отдельности мы должны прийти к следующему:

• нас должно определять то, что скрыто глубоко внутри нас: наши ценности и наши поступки;

• нами не должны руководить действия других, в особенности нездоровых людей;

• какими бы ни были главные мифы существующей эпохи, цивилизация всегда зависит от хороших людей, делающих все необходимое для каждодневного поддержания общества.

Таким образом, у каждого из нас есть свое социальное и личное предназначение в деле исцеления эпохи. Дети должны получать заботу и образование. Больницы должны быть доступными для всех, полиция должна поддерживать порядок на улицах, учителя – учить и так далее. Мир зависит от того, чтобы каждый из нас как можно чаще проявлял себя с наилучшей стороны. Дар глубинной психологии заключается именно в том, чтобы помочь нам отыскать собственный «локус знания» и дать нам компас, чтобы наметить правильный путь.

3
Что такое глубинная психология и почему она так важна?

Сознание не спящая материя. И, даже если б звезды все сложились вместе, они не распознали б все равно весны.

Джек Гилберт

В XIX веке, как известно, психологии не существовало. Эта неоперившаяся дисциплина, рожденная страданием, только нащупывала свою шаткую опору в таких приемлемых «науках», как изучение «разума». Этот акцент на разуме не объяснял всего того, что сегодня мы воспринимаем как само собой разумеющееся – силу бессознательного, роль комплексов, архетипические процессы формирования личности и т. п., но это был первый шаг.

Со временем это робкое начало переросло в отчаянную потребность доказать, что психология достойна быть включенной в академический, медицинский и профессиональный мир. Эта глубокая потребность наблюдается в сфере психологии и сегодня на фоне вызывающего сожаление раскола, ставящего эмпирические оценки ценностей превыше мифопоэтического мира, в котором мы все живем. Несмотря на благие намерения, этот сдвиг в сторону материализма слишком часто сужал и упрощал человеческое состояние, подводя к выводу, что реальность – это исключительно осязаемые и измеряемые вещи, и пренебрегая тем фактом, что все мы существуем в поле необъяснимых тайн.

Юнг отмечал, что психология начала развиваться лишь в конце XIX века и стала последней из социальных наук потому, что главным посредником в областях, которые она исследует, когда-то выступали племенные мифы и религиозные верования. Иными словами, если кто-то хотел узнать правильный курс действий, получить общую картину, то в большинстве случаев ответы на такие вопросы черпались из общепринятых источников – возможно, получались от местных шаманов или других религиозных институтов. Если кто-то сталкивался с внезапными личностными переживаниями или межличностными проблемами, можно было обратиться к священным писаниям, древним историям, где все уже было описано. Глубинная психология в ее современном виде, отмечал Юнг, должна была возникнуть хотя бы потому, что все эти авторитетные источники утратили свою способность связывать отдельно взятых людей и даже целые племена с энергиями, выходящими за рамки личности. И эта смена «авторитета» продолжается и в нашу эпоху, представляя собой величайший в истории человечества переход сил от коллективного к индивидуальному, насколько последнее может справиться с этим.

Я часто подчеркивал, что в последний раз западный мир представлялся чем-то осмысленным, как для сильных мира сего, так и для простых людей, примерно в 1320 году. Этот момент (время появления «Божественной комедии» Данте) стал преисполненным драматизма портретом доступного для понимания и предсказуемого Weltanschauung, или мировоззрения, как структуры вечных ценностей и как плана последствий, отражающихся на протяжении всей истории. Прямым отражением этих линий широты и долготы души являлись замок и собор: и тот и другой претендовали на олицетворение божественности и владычества на земле. Однако непримиримые силы, такие как переход от земледелия к городской жизни, эпидемия чумы, зарождение меркантильного и более образованного среднего класса, разрушили существующие представления, подтолкнув к отказу от фантазии о том, что реальная жизнь начинается за пределами земной жизни, и переходу к «мирским» ценностям. И в этом хаосе потерялись неизменные вопросы о том, что происходит с человеческой душой и что способно помочь нам отыскать свой путь. Давайте посмотрим, что может предложить нам психология в качестве основных ориентиров, в чем она подводит нас и насколько глубинная психология может принять на себя этот вызов и справиться с задачей.

Что скрыто в самой глубине?

Во-первых, задайте себе вопрос: «Какое слово или понятие, занимающее центральное место как в психологии, так и в психиатрии, почти полностью исключено из современных методов лечения?» Как бы иронично это ни прозвучало, но это именно психе – коренная метафора двух этих слов, если не обеих практик.

Современная психологическая и психиатрическая практика разбирает человека с точки зрения поведения, мысли и химии тела – все это поддается разумным наблюдениям и потенциальному измерению. И хотя без всего этого человека просто не существует, все мы являемся также чем-то большим – гораздо большим. Вы сочли бы оскорбительным, если бы кто-то просто разложил по полочкам ваши поступки, обобщил ваши мыслительные процессы, изучил вашу медицинскую карту, а затем сказал, что знает теперь вас настоящего. Вы бы возразили, что представляете собой нечто большее, чем сумма этих вещей. Психе – слово, означающее в переводе с греческого языка «душа» и напоминающее нам о том, что человек является животным, которое жаждет смысла и страдает от его потери. Конечно, мы являемся набором поведенческих паттернов, рефлексивных, неисследованных мыслительных процессов и биологических импульсов. Но ограничивать подход только наблюдаемыми аспектами жизни – значит не иметь смелость взяться за решение более глубоких и не имеющих количественного выражения вопросов о ее смысле.

Глубинная психология отличается от других форм дисциплины тем, что она представляет собой попытку изучить человека как единое целое.

Глубинная психология отличается от других форм дисциплины тем, что она представляет собой попытку изучить человека как единое целое, вступить в диалог с сущностной тайной, которую все мы воплощаем.

Мы не можем вести этот глубокий разговор, оставляя в стороне бессознательное, то таинственное царство, в котором так много скрыто от нас, но из которого так много продолжает пробиваться наружу, в наш реальный мир.

Проблема бессознательного заключается в том, что оно подсознательно. Мы не можем обратиться к нему напрямую, но мы можем отследить, задействовать и интерпретировать его проявление в наших моделях поведения, в наших поступках, в наших продиктованных эмоциями мыслях, а также в расстройствах нашей души, которые проявляются в наших телах.

Каждая из этих точек является брешью в динамике нашей живой души, ищущей своего исцеления, страдающей от вмешательств и пытающейся исправить наши ошибки.

Как ни странно, одним из даров психе является психопатология, или ситуация, когда разрыв с нашей душой настолько велик, что психика начинает протестовать и призывать нас к ответу. Глубинная психология признаёт, что проявление симптомов депрессии, тревожного расстройства, употребления психоактивных веществ является естественным самовыражением психики, отражением того, как протекает наша жизнь с точки зрения души. В то время как эго сознания, равно как и обычные методы лечения, естественным образом стремятся к тому, чтобы устранить психопатологию как можно быстрее, глубинная психология с уважением принимает это как приглашение к диалогу с нашим глубинным «я». Таким образом, мы должны задать себе следующие вопросы:

• Почему у меня проявились подобные симптомы?

• Что они хотят сказать мне или чего добиться от меня?

• Какие изменения в жизни я должен сделать?

Как только мы напомним себе о том, что этимология психопатологии – это «выражение душевных страданий», мы будем обязаны обратиться к вопросу смысла. Получив набор инструкций от собственной семьи или общества о том, как стоит выстраивать свою жизнь, как добиться «успеха», мы делаем все возможное, чтобы оправдать эти ожидания. Но, как ни странно, достижение поставленных целей нередко приводит к тому, что мы чувствуем себя унылыми, несчастными и даже подавленными. И эта не поддающаяся контролю утечка энергии с одобрения части нашей души является призывом к тому, чтобы вернуться к чертежной доске и нарисовать свою жизнь заново, определить другие цели, изменить свои предположения, возможно, даже свои «авторитеты» и своих «богов».

Проблема бессознательного заключается в том, что оно подсознательно.

Глубинная психология – это попытка выстроить диалог с самим собой на таком глубоком уровне, куда вряд ли доберется эго сознания и большинство методов лечения. Хотя мы можем обнаружить, что жизнь, выбор, ценности и риски, на которые просит нас пойти душа, бросают нам вызов, ставят под угрозу нашу безопасность и разрушают рамки предсказуемости, принятие этого риска станет истинным переживанием смысла. Глубинная психология понимает, что цель жизни не счастье, так или иначе имеющее лишь временный характер, а смысл, который остается.

Прислушаться к собственной истории – и переписать ее

Глубинная психология погружена в исследование наших формирующих переживаний – тех первичных, пережитых и глубоко спрятанных «историй» или интерпретаций, которые сбили нас с курса, определили наши отношения с другими и завладели нашей повседневной жизнью. Вытащить их на поверхность – значит не застрять в прошлом, а осознать, почему прошлое до сих пор столь сильно влияет на нас, задавая шаблоны, заставляя нас свернуть с пути, ограничивая нашу свободу выбора. Как заметил Уильям Фолкнер, прошлое не мертво, оно даже не прошлое. С самого детства мы начинаем «читать» мир, исходя из потребности адаптироваться, приспосабливаться, удовлетворять свои потребности, избегать вреда и справляться с тревогой. Мы неуверенно прокладываем свой путь вперед, спрашивая:

• Кто ты?

• Кто я?

• Какие отношения между нами?

• Как мне жить в этом мире?

• Принимаешь ли ты меня таким, какой я есть, или мне нужно вывернуться наизнанку, чтобы завоевать твою любовь?

Эти формирующие нас переживания приходят к нам как судьба: мы не выбираем семью, в которой рождаемся, свою культуру, события собственной жизни. Но когда мы «читаем» их, получая поверхностные, частичные, предвзятые интерпретации этих переживаний, мы склонны продолжать цепляться за них до тех пор, пока другие события не принесут за собой иного, освобождающего нас послания. Вот почему «чтение» наших жизненных паттернов помогает нам разобраться в тех формирующих переживаниях, вокруг которых выстраивалось все наше существование. Оно доводит их до нашего сознания и дает нам возможность написать более значимые и лучшие истории, чтобы вернуться на нужный путь. Если мы изменим только модель поведения, проигнорировав его первопричину, скрытую в подсознании, прежняя «история» просто переселится в новое место, в новые отношения, воссоздав старые проблемы. Эти эмоционально заряженные «истории» или «комплексы» будут находить свое выражение в разобщенности личности, фрактальных сценариях и соматических проявлениях. До тех пор пока ключевое ощущение или идея, порождающая нежелательное поведение, избегание или разрушительное подчинение, не будет выявлена, поставлена под сомнение и отработана с течением времени, психика будет пребывать в состоянии застоя, душа бездействовать, а страдание нарастать.

Роль снов в процессе самоконтроля

Помимо выявления и анализа истинных причин проявляющихся симптомов глубинная психология уделяет особое внимание тому загадочному, независимому процессу, который мы называем сновидениями. Старая немецкая поговорка гласит: «Сны пеной полны». И все же природа не тратит свою энергию впустую. Несколько раз за ночь, независимо от того, обращаем мы на это внимание или нет, психика дает важную повествовательную реакцию на то, что происходит в нашей жизни, и как эти события воспринимаются чем-то большим, что выходит за рамки нашего эго. Если мы будем отслеживать эти повествования и изучим их язык, мы получим жизненно важный источник мудрости, недоступный обычному сознанию. Если мы знаем, что бесконечная мудрость природы доступна нашему беспокойному, измученному эго, разве не имеет смысла время от времени останавливаться и прислушиваться к ней? Со временем диалог с загадочным источником, порождающим наши сны (и наши протестующие симптомы), станет переключать наше внимание с внешних отвлекающих факторов на более глубокие ориентиры. Если бы мы повстречали мудреца, знающего нас лучше, чем мы сами, заинтересованного в нашем благополучии и в том, чтобы мы научились брать на себя ответственность за наше путешествие по жизни, разве не имело бы смысла обратиться к нему за советом? То самое «Я», выходящее за рамки нашего эго, и есть тот «мудрец», который выступает для нас локусом личных ориентиров. Оторванные от него, мы идем на поводу у наших комплексов, ран и культурных или семейных стереотипов, вместо того чтобы служить устремлениям собственной души. Анализ снов позволяет нам заглянуть внутрь себя, увидеть, как центр тяжести смещается от нашего стремления приспособиться к внешнему миру в сторону понимания, что внутри каждого из нас есть что-то такое, что знает и может указать правильную дорогу. Желание научиться доверять этому аналитическому процессу, ценить этот диалог и не бояться рисковать, полагаясь на свои внутренние ориентиры, – вот что возвращает нас на путь, ведущий навстречу самим себе и нашим собственным душам.

Первую половину жизни мы тратим на то, чтобы адаптироваться, приспособиться, изучить роли и оправдать ожидания. Эти зачастую необходимые компромиссы с окружающим миром, кажется, гарантируют нам защиту, принятие другими людьми и возможность справиться с тревогой. Но с годами они превращаются в ограничивающие нас шаблоны, рефлексивные реакции, вынужденное соглашательство. И тогда во второй части жизни перед нами возникает задача восстановить свои личностные ориентиры. Восстановление личных, а не приобретенных ориентиров является сложным процессом, превращающимся в непрерывную работу всей жизни – настолько мощными и повторяющимися являются навязанные извне модели и сценарии. Личным ориентирам приходится буквально протискиваться сквозь плотный поток мыслей, возникающих в нашем сознании каждое мгновение. Какие голоса принадлежат культуре общества? Какие доносятся из семьи, в которой я рос? Какие из них проистекают из моей души? И тогда мы должны призвать на помощь все свое мужество, чтобы действовать в соответствии с истиной. Хотя на словах это выглядит довольно просто, на деле все обстоит гораздо сложнее, поскольку требует от нас перехода в менее знакомые области выбора и вытекающих из него последствий. Даже если прежние «ориентиры» накладывают на нас ограничения, они остаются более привлекательными, потому что через повторение набирают свою силу. Выход за рамки привычного благодаря работе со сновидениями помогает нам приблизиться к настоящей жизни, сделать шаг от неизбежных последствий рока к возможностям судьбы. Изменение существующего равновесия является ответственностью сознания и способностью глубинной психологии.

Практики глубинной психологии: дневники, сны и активное воображение

Диалог с нашим глубинным «Я» придает больше цельности, достоинства, значимости и смысла этому путешествию, которое мы все называем жизнью. Именно это помогает жить собственной жизнью, а не жизнью кого-то другого. Обратиться к своей душе, вырваться из шумного водоворота отвлекающих факторов в виде наших повседневных обязанностей, чтобы спросить: «Что здесь действительно происходит?» — все это требует определенной внутренней дисциплины.

Моя подруга и коллега Мэрион Вудман, прежде чем приступать к терапии, просила людей посвятить хотя бы один час каждый день ведению дневника, практике активного воображения или работе со своими снами. Многие люди, по ее словам, отвечали: «Но у меня нет столько времени. Я не могу вычеркнуть то-то и то-то из своего расписания». На что она уважительно отвечала: «Значит, вы несерьезно относитесь к этой работе. Что может быть важнее встречи с величественным путешествием вашей собственной души?»

Необходимо каждый день (утром или вечером) посвящать немного времени изучению процессов вашей психической жизни. Существует несколько способов сделать это. Ведение дневника важно, потому что вы не просто садитесь и пишите: «Дорогой дневник, вот что произошло со мной сегодня». Вместо этого вы задаетесь вопросами:

• С чем я сегодня соприкоснулась?

• Что дало мне много энергии?

• Откуда взялась эта энергия?

• Как сегодняшний опыт повлиял на мою жизнь?

• К каким дополнительным проблемам это привело?

Возможно, в течение дня вы пережили какой-то конфликт, который продолжает до сих пор пульсировать внутри вас. От этого легко отмахнуться, как от чего-то, что произошло «там, вовне». Но вы можете немного углубиться и спросить: «Каковы его истоки?» Вы можете обнаружить, что такая ситуация создает резонансные кольца влияния, боязнь конфликта или трудности самоконтроля в присутствии другого. В вашем дневнике вы должны спросить себя:

• Что это было?

• В какой точке это активизировало тот или иной аспект моей жизни?

• Что мне нужно знать об этом?

• Как я могу использовать свои взрослые способности для разрешения этого?

Постарайтесь понять, что вам вовсе не нужно постоянно концентрировать свое внимание на дневнике: вы можете делать это, когда происходят какие-то значительные события. Я часто обнаруживал, что по дороге с сеанса психотерапии к людям нередко приходят интересные и самые удачные идеи только потому, что во время самого сеанса их материал был активирован. Или они просыпались с озарением в три часа утра на следующий день. Я всегда призываю: обращайте внимание на эти пробуждающие мысли, записывайте их. Некоторые из них связаны с нашими конкретными повседневными тревогами, но многие также показывают скрытые на первый взгляд вещи. И наша задача заключается в том, чтобы выяснить, что послужило для них спусковым механизмом и почему.

Время от времени нам также необходимо практиковать технику активного воображения. Юнг глубоко проработал данный метод. Речь идет не о медитации и не о визуализации – это совершенно иной вид техники. Как следует из названия, активное воображение подразумевает под собой оживление образов. Допустим, мне сниться сон, в котором я нахожусь в доме. Я ощущаю какое-то зловещее присутствие. Мне кажется, что кто-то пытается меня убить или проявляет ко мне враждебность, и я просыпаюсь в тревожном состоянии. С точки зрения эго, самое естественное в этой ситуации – это выйти из дома и позабыть этот сон, проигнорировать его. Но, думая о своей душе, я должен спросить себя: «Почему мне приснился такой сон?» Сны не возникают просто так. Они не закладываются в наш мозг инопланетными силами. Они являются естественными побочными продуктами нашей психики, стремящейся к самоисцелению и развитию. Вот о чем всегда следует помнить. Сны приходят к нам как часть естественного процесса исцеления психики, необходимого для продолжения нашего путешествия.

Чтобы применить технику активного воображения к данному сновидению, следует отыскать для себя тихое место, где вас не будут отвлекать телефонные звонки или внешний шум, а затем вернуться в психическое пространство сновидения, что меньше всего хотело бы сделать ваше эго. Сон – это продукт собственно человеческой природы. Так почему мы должны избегать его? Возвращаясь к увиденному во сне, стоит спросить себя: «Что это за ощущаемое присутствие, эта зловещая угроза?» Вы можете войти в эту комнату, в это пространство, подойти к этому человеку и спросить: «Кто ты? Почему ты здесь?»

Когда вы используете технику активного воображения первые два-три раза, вам может показаться, что ничего не происходит, потому что эго будет изо всех сил пытаться вернуть вас в привычное ощущение реальности. Эго не хочет находиться в этой комнате. Вы можете сказать себе: «О, да я просто придумываю все это». Я сам переживал подобные реакции. Но со временем вы начнете понимать, что вы можете все легче и легче погружаться в субъективное переживание сна и спрашивать себя: «Зачем ты пришел? Что ты хочешь от меня?»

За этими вопросами часто приходит откровение, что данное присутствие, данная энергия может быть какой-то частью нас самих, которая откололась и теперь злиться на нас и ищет нашей любви, нашего исцеления, нашего пробуждения. Или это позволяет нам осознать, что, возможно, в нашем окружении существуют определенные силы, которые опасны для нас и требуют нашего внимания.

С точки зрения логики, наше поверхностное чувство реальности думает: «Что это за чушь? Ты просто придумываешь какие-то диалоги в своей голове». Но вот что следует помнить: бо́льшая часть нашей психической жизни бессознательна; она становится сознательной только тогда, когда активизируется или воплощается в образе, таком как образ сновидения или поведенческий паттерн. Активируя образ, вы придаете невидимому осязаемые черты. Наделяя образ жизнью, что и подразумевает под собой активное воображение, вы тем самым делаете его доступным для сознания. Вы здесь не для того, чтобы контролировать и сдерживать его, поскольку это шло бы полностью вразрез работе с вашей психикой.

Вот почему я не являюсь сторонником так называемых осознанных сновидений, когда люди пытаются войти в свои сны и изменить их исход. На мой взгляд, это разрушает саму цель работы со сновидениями. В такой момент эго утверждает свою власть, а не спрашивает: «Почему душа говорила со мной подобным образом? Что она хотела мне сказать? Что мне нужно узнать? Где мне нужно проявить смирение, чтобы научиться чему-то?» Я считаю, что само понятие осознанного сновидения противоречит обращению к мудрости нашей природы. Это всего лишь очередная попытка эго установить контроль над нашей душой на еще более тонком уровне.

Ведение дневника, активное воображение и работа со сновидениями – все это способы проявление внимания: возможность прислушаться к психике и осознать, что над обычным интеллектом эго стоит нечто большее, превосходящее его по своей силе и значимости. Нечто, что стремится установить с нами связь, что представляет собой, если хотите, мудрость самой природы. Эта идея не обязательно вписывается в просвещенный разум нашей культуры, с которым мы ежедневно имеем дело. Она представляет собой нечто большее, выходящее за рамки этого времени и места. Каким-то образом нечто, скрытое в нас, готово рискнуть и открыться. И как смеем мы тогда не сделать шаг навстречу тому, что ищет своего выражения через нас? Возможно, это будет выглядеть лишь скромной попыткой, но я думаю, что это будет придавать глубокое понимание личной цели, глубины и достоинства нашему путешествию, которое не идет в сравнение ни с какими внешними достижениями и признанием мира. Это будет дарить нам ту внутреннюю убежденность, что мы проживаем нашу жизнь настолько честно и правильно, насколько можем. Все мы, я уверен, приглашены в это путешествие и подготовлены к нему природой. И мы можем поблагодарить глубинную психологию, и в частности работу Юнга, за то, что они снабдили нас всеми необходимыми инструментами для выполнения этой задачи. Сделав это, мы обнаружим, что мудрость предков снова присутствует в каждом из нас.