Текст книги "Буря ведьмы"

– Есть там пауки или нет, придется идти через овраг.

В глазах путников появилось беспокойство, но никто не возразил.

– Надеюсь, лошадей хватит, – печально усмехнулся Крал.

Элена не поняла намека и не стала задумываться – не сейчас. Развернув Дымку, она оказалась лицом к темной чаще. Девушка сделала глубокий вдох.

Весь отряд молча собрался за спиной. Она сняла правую перчатку и увидела, что по руке мечутся рубиновые и малиновые завихрения магии. Выпрямившись в седле, Элена усилием воли распалила колдовской огонь. На открытой ладони расцвел розовый шар и тут же окутал пальцы.

Сосредотачиваясь, она скорее почувствовала, чем увидела, что Эр’рил остановился рядом.

– Пусть прибавит в силе, – хрипло прошептал он. – Но не позволяй завладеть собой. Магия исходит из тебя – тебе ею управлять.

Элена прикрыла глаза. Теперь рука ослепительно сияла на фоне тенистого леса. Магия потрескивала на коже – казалось, этот вихрь не удержать внутри. И как управиться с ней, выпущенной на свободу?

– Осторожно, – встревоженно предупредил Эр’рил.

Беспокойство передалось Элене, и она вдруг вспомнила, как родителей поглотил огонь, вырвавшийся из ее тела. Сияние на руке дрогнуло – она не справилась с собственной силой. По крайней мере, не лучше, чем тогда.

– Я не могу, – простонала девушка.

Эр’рил коснулся ее колена.

– Можешь, Эл. Магия у тебя в крови, она – часть тебя. Сумеешь взять в руки себя, управишься и с магией.

– Но…

Он сжал ее ногу.

– Доверься мне, Эл. Я знаю, все получится.

Поборов слезы, она взглянула на Эр’рила и нашла в твердом взгляде серых глаз, блеснувших сквозь упавшие на лицо черные пряди, подтверждение его словам. В жестких чертах теперь проступило все мужество человека, ставшего ее защитником. Элена кивнула: решимость воина будто перетекала в нее. Глубоко вздохнув, девушка снова повернулась к затянутому паутиной лесу. Освобожденным от сомнений сознанием полностью завладели мысли о потоках и приливах шумящей в крови магии. Несколько биений сердца – и на ладони появилось ровное яркое сияние.

У нее получится.

– Когда будешь готова…

– Хватит! – раздраженно рявкнула она. – Ты прав: я сама знаю, что делать.

Элена достала кинжал из ножен, висевших на поясе, и крепко сжала рукоять, украшенную розой. Серебряный клинок сверкнул, отражая пламя на ладони.

Магия жаждала крови, она гремела могучей песней.

И теперь она готова ее услышать.

Элена провела острием по большому пальцу, и сила вырвалась из заточения – холодный огонь хлынул в мир.

Улыбка скользнула по губам, и девушка тут же прогнала ее, опасаясь рассеять внимание. Но где-то в самых глубинах своего существа – там, куда и заглядывать страшно, – Элена ликовала, она смеялась от восторга.

Неистовый рев преследовал Вира’ни от самой поляны. В бровях мерцали капельки пота, и она едва не задыхалась, когда наконец выбежала на опушку. Пепел тонким налетом лежал на волосах и зеленой куртке, слезы размывали гарь на щеках. Подкашивались ноги, но она не останавливалась, гонимая песней огня.

Вира’ни прижимала руку к животу, будто в напоминание, что не может позволить усталости взять верх. Ее задача – сохранить семя Орды, не допустить гибели дара Темного Властелина. Она представила, как огонь пожирает ее детей. Поджигатели дорого заплатят за свою подлость – да, они настрадаются за это преступление. Ярость заставляла передвигаться ее ослабевшие ноги.

Еще несколько шагов и мучительных вдохов, и Вира’ни, выбежав из леса, очутилась в зеленой долине. Она вошла в широкий горный поток и взглянула на раскинувшиеся впереди поля. Лучи заходящего солнца, запятнанного черным дымом, раскрашивали траву в розовые и золотистые тона. Тут и там росли молодые дубки, а в лужицах талой воды кружили хороводами дикие нарциссы, возвещая о приходе весны. Среди холмов тысячи веселых ручейков, питавших молодую зелень, прокладывали себе путь.

Оставив позади нависающие ветви и паутину своих малышей, Вира’ни вдруг почувствовала себя беззащитной и уязвимой. Она невольно замедлила шаг на пути из высокогорного леса в далекие равнины и поминутно оглядывалась на пурпурные сполохи пожара в потемневшем небе. Огонь рычал разъяренным зверем, будто понимая, что ей удалось ускользнуть.

Она побежала. Может, пожар будет сыт и лесом? Или сочная луговая зелень утолит наконец его аппетит?

Вира’ни неслась вперед, едва переставляя ноги и прижимая мокрую от пота ладонь к животу. Даже когда солнце за спиной ушло за горизонт, она заставила себя двигаться дальше. Как только она уверится в том, что Орда в безопасности, можно будет отдохнуть и рассказать господину о произошедшем. Пока же, пробираясь сквозь траву и мелкие ручьи, Вира’ни то и дело озиралась.

Всецело поглощенная преследовавшим ее пламенем, беглянка не замечала небольшой охотничий лагерь, спрятавшийся у подножия холма, пока не наткнулась на палатки.

Она замерла, оценивая опасность. Десяток мужчин в куртках из зеленой кожи и высоких сапогах расположились вокруг трех костров, несколько женщин нависли над котелками и вертелами с мясом. Пара детишек с интересом поглядывали на нее из-за ног взрослых.

Все на мгновение застыли, а когда пес, привязанный возле палатки, зашелся лаем, снова зашевелились. Вира’ни попятилась, и охотники принялись подталкивать друг друга, обмениваясь удивленными взглядами, кто-то заговорил. Мясо снова завертелось над огнем, широкоплечая женщина шлепнула собаку, заставляя животное замолчать.

Один мужчина отделился от группы и подошел к Вира’ни – волосы и широкие усы песочного цвета, на голову выше остальных, губы сурово поджаты, зеленые глаза недоверчиво прищурены.

– Что ты бродишь здесь одна, девочка?

Вира’ни съежилась под его взглядом и тряхнула головой, пытаясь спрятать лицо за длинными прядями. Она, все еще не оправившись от потрясения, не могла вымолвить ни слова.

– Где твои спутники? Они…

Коротко остриженная светловолосая женщина, не уступавшая охотнику в росте, отпихнула его локтем.

– Добрая Матушка! Джоса, ты не видишь, что она на сносях да к тому же перепугана до смерти? – Она настойчивее подтолкнула мужчину. – Займись лучше своим псом, пока он не удушился собственной привязью.

Как только Джоса повернул к лагерю, женщина подбоченилась и внимательно оглядела Вира’ни.

– Не бойся, девочка, – сказала она ласково. – Меня зовут Бетта. Здесь ты в безопасности. Просто глубоко вдохни пару раз и успокойся.

Выпрямившись, Вира’ни откинула с лица черные пряди.

– Пожар… – начала она, но голос подвел.

– Да понятно – вся в саже с ног до головы. Так ты пришла из леса? Путешествуешь одна?

– Да… Нет… Мои дети! – Вира’ни разрыдалась.

Ноги отказали ей, и Бетта подхватила несчастную громадными руками. Вира’ни упала на широкую грудь, позволив обнять себя. Как хорошо наконец ощутить поддержку. Только женщина в состоянии понять, что чувствует мать, потерявшая дитя, – каково выносить в утробе новую жизнь и видеть, как мир ее уничтожает. Она плакала, не в силах успокоиться, а Бетта гладила ее по голове и шептала на ухо утешения.

Проводив в палатку, где их никто бы не потревожил, и устроив девушку среди подушек, Бетта велела волоокой помощнице принести чашку чая. Вира’ни начала потихоньку приходить в себя. Она позволила стереть со своего лица сажу и слезы холодным влажным лоскутом. Гостья попыталась сказать, насколько она признательна за внимание и чуткость, но Бетта приложила к ее губам палец.

– Выпей, а потом поговорим.

Женщина протянула чашку горячего мятного чая, и его аромат согрел Вира’ни и наполнил силами.

Она молча потягивала чай, наслаждаясь его теплом, разлившимся, казалось, до самых кончиков пальцев. Когда маленькая чашка опустела, Вира’ни почувствовала, что теперь может сдерживать слезы.

– Спасибо, – робко проговорила она.

Бетта опустилась на подушки рядом.

– А теперь расскажи, что случилось. В лесу кто-нибудь остался? Мы отправимся на поиски.

Вира’ни разглядывала свои руки, пытаясь унять дрожь в голосе.

– Нет, со мной были только мои дети.

– Они спаслись?

Она покачала головой.

– Огонь застал нас врасплох. Он надвигался слишком быстро… Я не смогла уберечь всех. – Она заговорила громче, и Бетта накрыла ее руку своей.

– Тише, милая, не казнись. Ты спасла того, кого могла спасти. – Она кивнула на огромный живот. – Отдыхай. Нужно набираться сил ради малыша.

Поборов слезы, Вира’ни кивнула.

Бетта поднялась на ноги и собралась выйти из палатки.

– Пожар очень сильный, – предупредила гостья. – Он может прийти и сюда.

– Не волнуйся. Эти земли хорошо нам знакомы: огню не выбраться из леса через залитые талой водой весенние луга. Но даже если подобное случится, мы мигом свернем лагерь и оседлаем коней. Спи спокойно, мы сбережем тебя и твое дитя.

– Ты очень добра.

Вира’ни хотела поудобнее устроиться на подушках, но вдруг резкая боль пронзила живот и метнулась к сердцу. В глазах потемнело, и она вскрикнула, когда внутри все обожгло огнем. На мгновение она увидела то, чему были свидетелями тысячи ее лесных детей: маленькая женщина верхом на лошади, воздетая рука сияет, точно крошечное рубиновое солнце… Смерть полилась из ладони и поглотила окружающее. Смерть, более ужасная, чем пламя… Смерть, рожденная устрашающей магией!

Так же быстро, как возникли, боль и видение исчезли, оставив только пустоту в груди. Бетта в беспокойстве склонилась над ней.

– Что такое, ребенок?

Вира’ни промолчала. Перед глазами стояла незнакомка, озаренная своим сверкающим кулаком. Теперь понятно, кто идет по пятам, сжигая на своем пути ее малышей, – ведьма! Та самая, о которой мечтал повелитель! Дрожащие пальцы скользнули к белой пряди, спрятавшейся в черном каскаде. Нужно выполнить долг перед господином.

Она побледнела, осознав, как близка была к провалу. Колдунья завладела лесом и едва не улизнула – но допустила ошибку. Властелин научил свою рабу чувствовать магию: едва потоки коснулись Орды, их мать обожгло пламя. Глупая девчонка! Теперь Вира’ни не подведет своего господина – и погибших детей. Она заставит мерзавку страдать, извиваясь в мучительной агонии, как корчились ее малыши в охваченной огнем паутине.

Но понадобится помощь. Вира’ни подняла голову и, заглянув в обеспокоенное лицо Бетты, увидела в ней возможного союзника – того, кто поможет ей исполнить долг. Она убедит добрую женщину.

В глазах снова стояли слезы.

– Я вспомнила! – громко простонала Вира’ни. – Мое сознание пыталось стереть, прогнать ужас. Но теперь все вернулось. Огонь и смерть!

Она приподнялась с подушек и схватила Бетту за руку.

– Те, кто поджег лес и убил детей, идут сюда.

Бетта вытаращилась на нее, затем прищурилась.

– Ты знаешь, кто устроил пожар?

– Да, да! Она едет с большим отрядом. Я видела фургон. – Вира’ни заставила себя содрогнуться. – Они уничтожают все живое на своем пути.

– Кто они?

Вира’ни выпрямилась и хрипло проговорила:

– Подлые убийцы! Мучители детей. Не люди – чудовища!

В глазах Бетты вспыхнула ненависть; губы побелели, и она быстро проговорила:

– Старейшины предупреждали, что лес осквернен злом, и ядовитые чудовища указывают на то, что это порча. Нас сюда отправили наблюдателями, чтобы не позволить паукам выбраться из леса и заполонить луга. В течение долгих лун твари прятались среди деревьев, страшась яркого солнечного света. Но теперь… Добрая Матушка! Если то, что ты говоришь, – правда, значит, скверна протянула к нам свои грязные пальцы, и огонь указывает на ее приближение! – Она высвободила руку, которую держала Вира’ни. – Я должна предупредить наших. Чудовищам здесь не место.

Вира’ни видела, как Бетта с громким криком выскочила из палатки.

«Нет, детоубийцы дальше этих холмов не пройдут», – подумала она, поглаживая свой огромный живот, и на губах появилась ядовитая паучья ухмылка.

Глава 5

Магия текла реками холодного пламени с открытой ладони Элены, танцевала блуждающими огоньками вокруг запястья. От напряжения в бровях поблескивали бусинки пота – девушка всеми силами удерживала энергию на привязи. Эр’рил обучал только основам, которые уяснил сам за время служения Ордену, и со сложными манипуляциями она пока не справлялась.

Впрочем, неподготовленность с лихвой окупалась природной одаренностью: мало что выживало под ударами дикой магии. Поток ледяного пламени омывал опутанную паутиной впадину, и все, чего он касался, мгновенно превращалось в лед, покрывалось инеем. С громким треском лопались стволы, замерзшие корни вырывались из-под земли, с грохотом падали могучие дубы и клены. Заиндевевшее кружево тончайших нитей рассыпалось на тысячи осколков даже от легкого ветерка.

Облако холодного тумана, поднявшееся над лесом, гнали в дымное небо все новые всплески метавшейся в овраге магии. Стужа, не более милосердная, чем огонь, жадно поглощала деревья и их обитателей. Два пожара, равные по разрушительной силе в своих крайних проявлениях, пожирали все на своем пути. Размышляя о собственных невероятных возможностях, Элена смотрела, как в небе сливаются белая мгла и черный дым. Эр’рил рассказал, что характер магии определяется восстанавливающим светом: солнце дает ей власть над огнем и зноем, лунный свет – надо льдом и морозом. Получается, магия отражает ее сущность, делимую двумя крайностями – женщиной и ведьмой.

Над головой ледяная пелена схватилась в неистовом вихре с черным дымом – и там борьба за главенство. Остекленевшие листья дребезжали, точно кости мертвецов; ветви, трескаясь, взлетали в воздух. Само небо стонало, явившись полем невероятной битвы.

Неистовство охватило Элену, магия пела в ее крови, звала в бой. Сердце отчаянно ухало в груди в такт симфонии разрушения. Девушка боролась с ее заманчивыми призывами так же яростно, как дым пытался победить туман, однако другая часть существа – ведьма – ликовала, присоединившись третьим голосом к треску голубого пламени и вою ветров.

Элена зажмурилась и сосредоточила все внимание на себе, стараясь выровнять дыхание. Она прислушивалась к собственному телу: к мышцам и сухожилиям, к связкам и костям, к крови и жизненно важным органам. Девушка почувствовала боль на внутренней поверхности бедер от длительных верховых переходов, пульсирующий синяк на плече, заработанный ударом о низко нависшую ветку, даже с некоторой нежностью ощутила, как у нее набухает грудь. Она больше чем потоки дикой магии. Она – женщина, и одно это уже волшебство.

– Элена, ты справилась с оврагом, – вторгся голос Эр’рила. – Достаточно.

Она едва заметно наклонила голову, не открывая глаз. Действительно, не время любоваться ужасающей красотой текущей по венам силы – медленно опуская ладонь, она почувствовала, что пальцы промерзли до самых костей. А если при попытке сжать кулак они отвалятся? Девушка осторожно, один за другим, точно цветок, смыкающий лепестки на ночь, заставила их подчиниться, заглушив поток холодного огня. Отголоски магии возмущенно запротестовали, и рука задрожала от едва сдерживаемой силы. «Еще! – пела кровь. – Испытай свое истинное могущество!» Один палец потихоньку распрямился, и тут ее снова остановил голос, но на сей раз в нем не слышалось акцента станди:

– Нет!

Сама Элена взывала к энергии, бушевавшей внутри и снаружи. Она напрягла кулак, чувствуя, как в сжатой ладони пульсирует сердце. Девушка усилием воли успокоила его бег. Веки были по-прежнему сомкнуты, но она знала: ослепительно-алмазное сияние на ладони превратилось в привычное уже красное пятно. Рука упала на колени.

– Добрая Матушка, девочка! – выдохнул Крал, подъехав ближе. – Ты только посмотри!

Элена открыла глаза и увидела наконец, что творится вокруг. Овраг серебрился, скованный стужей; толстый слой инея покрывал сучки и листья; тысячи ледяных копий, достигавших в длину мужского роста, усеивали стволы и ветви. Они не клонились к земле, а торчали вертикально, как если бы их метал сильнейший ветер. Девушка поняла вдруг, что сама напустила ураган на сверкающие шипы.

Пока Элена изучала плоды своих трудов, дымное небо на мгновение прояснилось и замерзшую впадину залило закатное солнце. Лучи коснулись льда, и в воздухе расцвели тысячи радуг – будто из сна путникам на мгновение явился сказочный хрустальный лес.

– Как красиво, – хрипло прошептала Ни’лан. – Словно застывшая песнь деревьев.

Элена отвела взгляд: эта неправдоподобная красота таила гибель и разрушение. Слезы обожгли ее замерзшие щеки – смерть не должна быть столь прекрасной.

– Что такое? – спросил Эр’рил. – Ты ранена?

Элена покачала головой и взглянула на руку: даже на пронзенном кинжалом пальце не осталось и следа – ранка заросла. Перемены произошли только с правой кистью: магия вытекла из пореза, и краснота практически сошла. Вместо рубиновых вихрей на ладони осталось розовое пятно, словно от сильного солнечного ожога. Чтобы уничтожить лес, потребовался почти весь запас колдовской энергии, от которой остался лишь бледный след. Элена показала руку Эр’рилу.

– Я в порядке. Но вот магии почти не осталось.

Посмотрев на ее руку, воин кивнул.

– Ничего, теперь мы выберемся из леса, а ты всегда сможешь пополнить запас магии, когда она полностью иссякнет.

– Зачем ждать? Можно ведь восстанавливаться постепенно. – Она опустила руку. – Разве не безопаснее для всех нас, если я буду постоянно наготове?

– Вот теперь ты рассуждаешь как настоящая ведьма, – фыркнул Эр’рил, и обеспокоенность на миг исчезла с его лица. – Мой брат Шоркан постоянно на это жаловался. Многие маги его времени пытались пополнить запас магии прежде, чем он весь выйдет, и неизменно терпели неудачу.

– А если сначала израсходовать остатки?

Эта идея казалась Элене очень разумной, но от мысли, что ей снова придется открыться неистовой силе, у нее сжалось сердце. Лицо наставника потемнело от беспокойства, голос прозвучал напряженно:

– Нет, даже не думай. Магия – это дар, и он не терпит легкомысленного обращения. Используй его только ради истинной цели. А пока оставь все как есть. – Станди сжал пятками бока коня и махнул рукой остальным. – А теперь – в путь.

Элена догнала его.

– Почему же? Какая разница? Разве нельзя пользоваться собственной силой, когда хочешь?

– Это опасный путь, Элена, – не глядя на нее, ответил Эр’рил. – Небрежное и безрассудное колдовство в мои времена развратило многих магов.

Он молча ехал по тропе, не замечая, казалось, ледяного леса вокруг. Решив, что разговор закончен, девушка было отвернулась, но воин вдруг резко оборвал молчание:

– Опьяненные своим могуществом, вскоре эти маги морально погибли. Так появилось Братство Темных Магов. – Он перевел на нее взгляд. – Уясни: не только смерть грозит тому, кто бездумно растрачивает дар. Подобное поведение чернит, разлагает душу.

Элена понимала, что наставник прав: она сама испытала соблазнительный зов, и часть ее существа откликнулась на дикую песнь силы – девушку передернуло. Как скоро ведьма пересилит ее? Дрожащими пальцами она натянула перчатку и твердо решила использовать магию только в безвыходных ситуациях, но даже и тогда думать дважды, прежде чем принять ее помощь.

Эр’рил что-то пробормотал.

– Ты мне? – спросила Элена, усердно пряча правую руку.

После долгой паузы воин поднял на нее полные боли глаза.

– Тебе нужен лучший наставник. Я слишком мало знаю, чтобы обучить тебя всем тонкостям управления магией, и я не подскажу, как уберечь душу. Неопытность в обращении с подобной силой таит огромный риск.

Впервые Элена увидела, насколько глубокие страдания скрываются за жесткими, словно вырезанными в камне, чертами его лица, и поняла, что эта неистовая энергия принесла горе не только ей.

– Я справлюсь. Ты хороший учитель. – Она криво улыбнулась. – Да и выбирать не приходится: ты – мой единственный наставник.

Его лицо потеплело.

– Как бы там ни было… Соблюдай осторожность.

– Обязательно, – пообещала она.

Подъехали Мерик и Ни’лан. Элв’ин сильно клонился вперед, но, вцепившись в луку седла, старался держаться прямо.

– Пожар подбирается к границе леса, – прохрипел он. – Мы потеряли слишком много времени. Нужно выйти прежде, чем Орда снова захватит выжженный проход.

– Тогда поезжай вперед. Ни’лан, держись рядом и помоги Мерику.

Повернувшись к фургону, ползущему позади, Эр’рил крикнул:

– Могвид, не жалей лошадей! Нужно обогнать пауков!

Оборотень кивнул, и Элена увидела его бледное, искаженное страхом лицо. Свистнул бич, и фургон помчался вперед – Тол’чак и Фардейл вывалились из повозки и побежали рядом. Элену поразило, как быстро и ловко двигается громадный огр.

Однако Эр’рил был далек от восхищения.

– Нет! Забирайтесь внутрь! – рявкнул он. – Мы не сможем ждать, пока вы догоните фургон!

– Лошади пойдут быстрее, если облегчить ношу, – спокойно ответил Тол’чак, огромными прыжками нагоняя повозку. – Огры быстро бегают – по крайней мере, на короткие расстояния. Я продержусь до границы леса. Мы с Фардейлом не задержим вас.

Эр’рил явно сомневался.

– Пауки…

Тол’чак показал на обочину – плененные льдом, насекомые походили на красные крапинки внутри алмаза.

– Вряд ли они нас догонят.

Мгновение поколебавшись, воин принял решение и крикнул Кралу:

– Держись сзади! Прикрой тылы!

Крал отсалютовал и занял место за развевающимся тентом.

Эр’рил натянул поводья, пуская коня быстрее.

– Твоя кобыла продержится до конца тропы? – спросил он Элену, скакавшую рядом.

– Дымка справится. Устанет, но, думаю, вынесет меня из этого проклятого леса.

– Тогда вперед. – Воин сильнее ударил в бока скакуна. – Осточертели мне эти деревья. Скорей бы уж выбраться.

Элена ласково уговаривала лошадку не отставать – Дымка фыркнула и вскинула голову, радуясь, что можно прибавить шагу. Девушка держалась наставника, глядя в его широкую спину.

Всадники преодолели уже полпути по мертвому оврагу. Ветви сплетались над головами ледяной крышей, Мерик и Ни’лан, скакавшие впереди, превратились в крошечные фигурки. Элена видела, как они мчатся сквозь замерзшую паутину и нити, рассыпаясь на тысячи блистающих осколков, мечутся невесомой снежной пылью. Она натянула на лицо маску, упавшую во время колдовского ритуала, ей не хотелось, чтобы даже эти крошечные частички зла касались кожи. Ее передергивало всякий раз, когда они садились на плащ и капюшон. Дымка испуганно ржала, и Элене не приходилось подгонять кобылку.

Вскоре путники, благополучно выбравшись из впадины, вернулись в выжженный лес. Но радость была недолгой. Жар за несколько мгновений согрел Элену, и вскоре, поглощенная ядовитым дыханием огня, она закашлялась. Расстояние между ней и Эр’рилом быстро росло, за спиной слышались колокольчики настигавшего фургона. Наклонившись вперед, девушка погладила взмокшую лошадиную шею.

– Давай, девочка, ты сможешь, – уговаривала она, чувствуя, как горячий воздух обжигает горло. – Еще чуть-чуть.

Дым и пепел скрывали тропу, но она надеялась, что не обманывает своего питомца. Некоторое время назад Элена потеряла из виду Мерика и Ни’лан, а теперь и Эр’рил превратился в призрачный силуэт. Она хотела окликнуть его, но сообразила, что в том нет нужды: он не заставит Дымку бежать быстрее.

Она похлопала лошадку по боку и ласково шепнула ей на ухо, что необходимо поспешить. Та в ответ громко фыркнула – копыта застучали по земле. Бока тяжело вздымались, кобыла сражалась с дымным воздухом. Фигура Эр’рила постепенно обретала более четкие очертания, и Элена пропела Дымке на ухо:

– Умничка. Я знала, что ты справишься.

Вдруг, зацепившись за корень, кобыла нырнула вперед. Элена отчаянно взмахнула руками, изо всех сил стараясь удержаться, но почувствовала, что падает. Она приготовилась к сильному удару о землю, но ее подхватили сильные руки.

Девушка подняла голову и увидела жуткое клыкастое лицо – Тол’чак. Он бежал, одной рукой прижимая ее к груди, и щека терлась о жесткую, словно кора, кожу. Потное тело огра пахло мокрой козлиной шкурой. Краем глаза Элена заметила, как черной тенью мимо пронесся волк, а следом – Дымка.

– Спасибо, Тол’чак, – выдохнула она. – Я бы точно ноги переломала. Дальше могу сама.

– Времени нет, – проскрежетал, точно жернова, огр. – Пауки настигают со всех сторон.

Элена посмотрела на обочину. Она была настолько поглощена тропой, что не заметила смертельной угрозы. Тысячи блестящих глаз следили за ней из окутанного дымом леса. Красные потоки текли к путникам единым разумным существом. Пышущая жаром земля поглотила сотни их собратьев, но иные сотни теперь перебирались по телам, как по мосту. Казалось, армию толкает вперед одна – общая – цель, одно сознание. Элена поняла, почему их зовут Ордой.

Продвигаясь огромными скачками, огр не сбавлял хода, однако теперь горбился от усталости. Чтобы поддерживать равновесие, он на бегу опирался о землю свободной рукой. Полуживотное-получеловек, Толч’чак невероятно быстро мчался по лесной тропе.

Послышался грохот копыт, и вскоре с ними поравнялся Крал.

– А ты ловкач, огр, вовремя подхватил девочку! Но теперь я ее заберу.

Роршаф, огромный боевой конь горца, казалось, совсем не устал и теперь пританцовывал на стальных подковах, вороная грива развевалась на ветру.

Тол’чак не спорил: никакого ненужного героизма, только здравый смысл. Элена почувствовала, как ее перекинули в седло. Крал усадил девушку перед собой и что-то скомандовал Роршафу на гортанном языке горных лошадей – конь молнией ринулся вперед. Деревья стали зеленой стеной, и всего через мгновение всадники, пролетев мимо Дымки, догнали Эр’рила.

– Эй! – завопил Крал. – Орда наступает со всех сторон. Чтобы выбраться из леса, нужно прибавить ходу.

Стянув с лица маску, воин удивленно посмотрел на Элену. Оглянувшись, он увидел быстро нагонявшую Дымку.

– Что случилось? – пробормотал он и тут же покачал головой. – Ладно, не важно. Крал, вывези ее из леса. Я помогу Тол’чаку с фургоном.

Крал молча кивнул и помчался дальше. Элена намертво вцепилась в вороную гриву Роршафа, стрелой летевшего сквозь дым. Она вдруг поймала себя на том, что едва дышит от страха – не за себя, за тех, кто остался позади, с пауками.

Крал наклонился к ней и прошептал:

– Похоже, уже совсем недалеко.

Хотелось верить, но кто знает наверняка, где обрывается тропа? Она напряженно вглядывалась в завесу вихрящихся дыма и пепла. Неужели этому конца не будет?

Словно в ответ, черная стена на мгновение расступилась, и показалось зеленое поле – всего лишь на расстоянии выстрела из лука. Порыв ветра нагнал гарь, и тропу снова затянуло. Мираж? Обман зрения, рожденный надеждой?

– Хвала Доброй Матушке, – пробормотал Крал себе под нос и пришпорил Роршафа. – Ты же все видел, старый мешок с костями! Давай, выбирайся из дрянного леса!

Роршаф сердито фыркнул. И, словно чтобы устыдить хозяина, явил истинный дух породы – он будто обернулся ветром. Сильные тугие мышцы рождали столь легкий и стремительный галоп, что казалось, конь летит, не касаясь копытами земли.

Еще мгновение, и жеребец вынес всадников из темного душного леса в свежую зелень холмов и лугов. С воплем ликования Крал натянул поводья, давая понять Роршафу, что тот может замедлить бег. Огонь опалил высокую траву на четверть лиги, но разлившиеся ручьи и буйная растительность остановили его, остались лишь угольки. Горец повел коня широким кругом – копыта зашлепали по сырой земле.

Элена восторженно провожала последние лучи закатного солнца, проникавшие сквозь просветы в затянутом дымом небе; полевые цветы яркими островками раскинулись на пологих склонах – все-таки они выбрались из проклятого леса!

Неожиданно из знойного марева за спиной выскочила кобыла и промчалась мимо.

– Дымка! – позвала Элена, но маленькая серая лошадка, перепуганная до смерти, неслась к холмам. – Крал, нужно догнать ее…

Горец поднял руку, заставляя ее замолчать. Вытянувшись в седле, он оглядывал поле, медленно ведя коня по кругу.

– Где же Ни’лан и Мерик? – пробормотал он. – Они должны были…

Вдруг над ухом просвистело, и Крал свалился с седла, чудом не утащив за собой Элену. Девушка ошарашенно оглянулась: всадник лежал на спине, из плеча торчала оперенная стрела. Хватая ртом воздух, он попытался сесть. Сумев приподняться на локте, горец что-то быстро скомандовал на языке горных лошадей.

Роршаф колебался.

– Скачи, чертова навозная куча! – прорычал Крал. – Рор’ами дестро, Роршаф, ном!

Боевой конь громко заржал и, резко развернувшись, помчался в луга – Элена отчаянно вцепилась в гриву. Над головой просвистело сразу несколько стрел.

Не в силах сдержать слезы, девушка припала к вороной холке. Жеребец черным вихрем мчался по пустынному полю. Где остановятся они? Элена бросила через плечо быстрый взгляд – лес стремительно исчезал из виду. Роршаф миновал вершину холма, и деревья полностью скрылись. И вместе с ними – все, чем она в этом мире дорожила.