Текст книги "Фиалки синие"

Джеймс Паттерсон
Фиалки синие

Посвящается моему другу Кайлу Крэйгу; в ФБР он не работает, но имя у него, на мой взгляд, просто классное. Не могу здесь же не упомянуть и некоторых других покровителей искусства: Джима Хикина, Мэри Джордан, Ферна Гальперина, Марию Пугач, Ирэн Маркоки, Барбару Грожевски, Тони Пейзера и мою милую Сьюзи.

Пролог
Без предупреждения

Глава 1

За отправную точку неприятностей мы всегда принимаем не то, что следовало бы. Вот и эта история начинается вовсе не со зверского убийства моей подруги, агента ФБР Бетси Кавальерр. Я всего лишь думал, что это так.

Моя ошибка – серьезная и очень досадная.

К дому Бетси и Вудбридже, в Виргинии, я примчался посреди ночи. Нашел его без труда, хотя и приехал сюда впервые в жизни. ФБР и «скорая» уже были здесь. Повсюду горели красно-желтые мигающие огни, и казалось, они так и норовят раскрасить газон перед домом и парадную дверь с крыльцом грозными светящимися полосами.

Я глубоко вздохнул и вошел внутрь. Мое умение сохранять душевное равновесие как будто тут же отключилось. Голова пошла кругом. Я увидел высокого светловолосого агента ФБР по имени Сэнди Хэммондс. И сразу понял, что он плакал. Сэнди и Бетси были друзьями.

На столике в прихожей я заметил служебный револьвер Бетси. Рядом с ним – документ ФБР на очередную сдачу нормы по стрельбе. Ирония судьбы. Как чудовищно.

Я заставил себя направиться через гостиную к длинному коридору. Дому, судя по всему, было не меньше сотни лет. Его украшали разнообразные вещицы в деревенском стиле, Бетси их любила. Ее спальня располагалась в дальнем конце коридора.

По столпившимся у открытой двери подобно рою разъяренных ос вокруг улья, которому угрожает опасность, агентам ФБР и представителям местной полиции я сразу понял, что убийство произошло именно там. В доме царила странная, сверхъестественная тишина. Мне было плохо. Хуже, чем когда бы то ни было.

Жестоко убили еще одну мою напарницу.

Вторую за два года.

А Бетси была для меня гораздо большим, чем просто напарница.

Как подобное могло произойти? Что все это значит?

Увидев тело Бетси, распростертое на деревянном полу, я похолодел. Моя рука взметнулась вверх, к лицу, сама по себе – я как будто не имел над ней власти.

Убийца снял с Бетси пижаму. Нижняя часть тела Бетси была сплошь залита кровью. Убивая ее, подонок орудовал ножом. Мне страстно захотелось чем-нибудь прикрыть ее, однако я знал, что не должен этого делать. Карие глаза Бетси смотрели прямо на меня, но ничего не видели. Я вспомнил, как целовал эти глаза, ее милое лицо. В ушах стоял смех Бетси – звонкий и мелодичный. Я долго не мог сдвинуться с места, я скорбел по Бетси и понимал, что мне страшно ее не хватает. Я был просто не в состоянии развернуться и уйти, оставить ее одну.

Когда я стоял в спальне Бетси, пытаясь найти хоть какое-то логическое объяснение ее убийству, в кармане моего пиджака зазвонил сотовый. Я вздрогнул от неожиданности, схватил телефон, но заколебался. Отвечать не хотелось.

– Алекс Кросс, – наконец произнес я, поднеся трубку к уху.

Послышался механический голос, будто вгрызающийся в сердце. Меня невольно бросило в дрожь.

– Я прекрасно знаю и твое имя, и где ты находишься – у бедной, несчастной, жестоко убитой Бетси. Тебе, случайно, не кажется, что ты похож на марионетку на веревочках, а, детектив? Должно казаться, – проговорил Дирижер. – Ведь ты и есть марионетка. Признаться, моя любимая.

– Зачем ты убил ее? – спросил я. – Ведь в этом не было необходимости.

Дирижер засмеялся, и волоски на моей шее встали дыбом.

– А от тебя требуется доказать обратное, разве не так? Ты ведь у нас знаменитый детектив Алекс Кросс. Ты распутал столько крупных и сложных дел. Ты большой спец, черт возьми!

Я негромко произнес:

– Почему бы тебе не прикончить меня прямо сейчас? Сегодня ночью? Сам ведь говоришь, тебе известно, где я.

Дирижер опять засмеялся, теперь тихо, едва слышно.

– А может, сегодня ночью мне лучше убить твою бабушку и троих детей? Их местонахождение мне тоже известно. Ты оставил с ними напарника, не так ли? Думаешь, он сумеет предотвратить беду? У Джона Сэмпсона против меня нет ни единого шанса.

Я выключил телефон, выбежал из дома и позвонил в Вашингтон Сэмпсону. Тот ответил после второго гудка.

– У вас все в порядке? – выдохнул я.

– Все нормально, Алекс. Никаких проблем. А вот у тебя какой-то странный голос. В чем дело? Что-то случилось?

– Он сказал, что сегодня займется тобой, Наной и детьми, – сообщил я. – Дирижер.

– Пусть только сунется. Пусть только приблизится ко мне. Я даже обрадовался бы, черт его побери!

– Будь предельно бдителен, Джон. Я сейчас же возвращаюсь в Вашингтон. Пожалуйста, поосторожнее. Этот тип – чокнутый. Он не просто убил Бетси, он измывался над ней.

Закончив разговор с Сэмпсоном, я рванул к своему старенькому «порше».

Не успел я приблизиться к машине, как телефон зазвонил снова.

– Кросс, – ответил я на бегу, с трудом удерживая трубку между ухом и ртом.

Опять Дирижер. Он неистово хохотал.

– Расслабься, доктор Кросс. Не дыши так тяжело. Сегодня, так и быть, я их не трону. Я просто пошутил. Повеселился, так сказать, за твой счет. Ты что, бежишь, доктор Кросс? Ну, беги, беги. В любом случае зря стараешься. От меня ведь не уйдешь. А мне нужен именно ты. Ты следующий, доктор Кросс.

Часть первая
Убийства в калифорнии

Глава 2

Лейтенант армии США Марта Уайетт и ее бойфренд сержант Дэвис О'Хара быстро бежали по парку «Золотые ворота» в Сан-Франциско; сгущался подобный серному облаку вечерний туман. В меркнущем свете дня парочка выглядела прекрасно, можно сказать, потрясающе.

Марта первой услышала приглушенное рычание и подумала, что где-то в той чудной части парка, что простирается от Хайт-Эшбери до океана, бегает собака. Рычание раздалось издалека, и Марта не придала ему особого значения.

– Зверь! – шутливо воскликнула она, когда они взбежали на крутой холм, с которого открывается знаменитый вид на великолепный подвесной мост, соединяющий Сан-Франциско с округом Марин.

Зверем Марта и Дэвис называли между собой все, что поражало крупными размерами: реактивные самолеты, половые органы, собак.

Сгущающийся туман лишь начал обволакивать мост и пролив, и вид был великолепный, ни с чем не сравнимый. Именно таким его любили и считали одним из основных достоинств Сан-Франциско Дэвис и Марта.

– Я обожаю бегать здесь, смотреть на этот замечательный мост, любоваться закатом – да всем, что тут есть, – расслабленно и умиротворенно произнесла Марта. – Впрочем, довольно пошлой лирики. Пора бы дать хорошего пинка под твою крепкую, классную задницу, О'Хара.

– Дешевый женский шовинизм, – проворчал Дэвис, улыбаясь и демонстрируя подруге белейшие зубы, которые она когда-либо видела или ласкала языком.

Марта побежала быстрее. Во времена учебы в университете она считалась лучшей бегуньей по пересеченной местности; сохраняла прекрасную форму и сейчас.

– А я слышу начало речи, которую толкает вежливый проигравший, – ответила она.

– Кто проиграет, мы еще посмотрим. Проигравший платит в «Эбби».

– Я уже чувствую вкус «Дос Экис». Мм, здорово.

Внезапно игривую перебранку бегунов прервало то же рычание, теперь более громкое.

Собака не могла так быстро преодолеть столь приличное расстояние. Похоже, по окрестностям бегают по меньшей мере два Зверя.

– А кошки в этом парке, случайно, не водятся? – осведомился Дэвис. – Я имею в виду здоровенные, вроде львов?

– Конечно, нет. Не болтай ерунды, приятель. Мы в Сан-Франциско, а не в Монтане.

Марта тряхнула головой, и с коротко стриженных каштаново-рыжих волос сорвались и полетели в разные стороны мельчайшие капли влаги. Ей вдруг почудилось, что она слышит чьи-то шаги. Бегун с большой собакой?

– Может, свалим отсюда? – спросил Дэвис.

– А-а, понимаю. И не то чтобы не согласна. Может, просто поменяем условия? Кто последним добегает до автостоянки, становится собачьим кормом.

– Не смешно, лейтенант Марта. Неудачная шуточка. Что-то мне все это не нравится.

– Не знаю, обитают ли в здешних местах большие кошки, но маленькую я, кажется, только что увидела.

Громкое рычание послышалось вновь – теперь совсем рядом. Перемещалась рычащая тварь с впечатляющей скоростью.

– Бежим отсюда! Быстрее! Поднажмем! – выдохнула Марта Уайетт.

Теперь она была немного напугана и неслась с максимальной скоростью, то есть на редкость быстро.

Сгущавшийся туман вновь пронзило жуткое рычание.

Глава 3

Лейтенант Марта Уайетт разогналась не на шутку. Расстояние между ней и Дэвисом увеличивалось с каждым мгновением. Марта шутя побеждала в троеборье, Дэвис же преимущественно работал за письменным столом, хотя, Бог свидетель, выглядел так, будто был для нее вполне достойным соперником.

– Давай же, давай! Догоняй, Дэвис! Не отставай! – крикнула Марта через плечо.

Парень, с которым она встречалась вот уже целый год, не отозвался. Спор о том, кто лучше физически развит, кому больше подходит характеристика «атлет», теперь можно было не продолжать. Естественно, Марта давным-давно знала, на чьей стороне правда.

Очередное рычание и чьи-то тяжелые шаги по опавшей листве на дорожке прозвучали еще ближе. Марту догоняли.

Но кто?

– Марта! Они у меня за спиной! О, черт! Беги! Беги, Марта! – крикнул Дэвис. – Сваливай отсюда!

Марта почувствовала прилив адреналина и подалась головой вперед, словно нацеливаясь на невидимую финишную линию. Руки и ноги заработали так четко, будто превратились в механические поршни. Марта устремилась вперед, как все отличные бегуны.

Позади раздались вопли. Марта повернула голову, но Дэвиса не увидела. Крики звучали настолько пугающе, что она почти остановилась. Нужно позвать на помощь. Полицию. Да хоть кого-нибудь.

Вопли бойфренда звоном отдавались в ушах Марты, а она продолжала бежать, объятая страшной паникой, уже не зная, куда. На пути попался заостренный камень, и, споткнувшись, перепуганная бегунья кубарем покатилась с крутого склона. Падение закончилось ударом о ствол невысокого дерева.

Она сумела прийти в себя довольно быстро. Черт, правая рука определенно сломана. Придерживая ее левой, двигаясь неуклюже и с трудом шевеля ногами, Марта вновь побежала вперед.

Остановилась она, лишь достигнув неширокой мощеной дороги, серой змеей вившейся по парку. Крики Дэвиса стихли. Что с ним случилось? Нужно срочно позвать кого-нибудь на помощь.

Увидев пару приближающихся горящих фар, Марта, будто сумасшедшая, выскочила на середину дороги и встала на двойной сплошной линии.

Ради Бога! Ведь мы в Сан-Франциско!

– Пожалуйста, остановитесь! Пожалуйста! Эй! Эй! – заорала она, размахивая здоровой рукой. – Остановитесь! Помогите!

Белый фургон ехал прямо на нее, но в последнее мгновение, к счастью, затормозил. Дверцы распахнулись, и из фургона выпрыгнули двое мужчин. Слава Богу – на капоте было написано: «Красный Крест».

– Умоляю, помогите! – воскликнула Марта. – Мой друг серьезно ранен!

И тут случилось нечто еще более ужасное. Один из парней ударил Марту крепко сжатым кулаком. Не успев сообразить, что происходит, она упала, подбородком ударившись об асфальт. Удар был настолько силен, что Марта едва не лишилась сознания.

Она глянула вверх, стараясь сфокусировать зрение, и тут же пожалела об этом. На нее пристально смотрела пара горящих красных глаз. Внимание Марты переключилось на раскрытый рот. На два ужасающих рта. Ни разу в жизни не видела она подобных зубов. По форме они напоминали ножи, а клыки потрясали размерами.

Клыки впились ей в щеки, потом в шею. Неужели такое возможно? Она оглушающе громко закричала. Принялась биться и извиваться. Тщетно. Эти двое обладали недюжинной силой. Оба рычали.

– Экстаз... – прошептал один из них Марте на ухо. – Разве не восхитительно? Ты – счастливица. Из множества красивых людей Сан-Франциско мы выбрали именно вас. Тебя и Дэвиса.

Глава 4

Было чудесное, ясное вашингтонское утро. Пожалуй, даже сказочное. Мне вновь позвонил Дирижер:

– Привет, Алекс. Скучал по мне? Я по тебе – еще как, приятель.

Этот подонок вот уже больше недели названивал мне по утрам и изводил грязными угрозами. Порой просто в течение нескольких минут осыпал меня бранью. Сегодня же он разговаривал довольно вежливо.

– Какие планы? Решил заняться чем-нибудь важным? – справился он.

Вообще-то да, я намеревался поймать-таки эту тварь. Я сидел в мчавшемся по Вашингтону фургоне ФБР: мы выслеживали звонок Дирижера и надеялись очень скоро установить его местонахождение. В мероприятие по «поимке» звонка согласно специальному распоряжению ФБР была вовлечена телефонная компания. Я и трое агентов Бюро, а еще мой напарник Джон Сэмпсон сидели в салоне фургона. Мой дом на Пятой улице мы покинули, как только зазвонил телефон; сейчас машина двигалась на север по Интерстейт-395. Я должен был поддерживать разговор с Дирижером до завершения операции.

– Расскажи мне о Бетси Кавальерр. Почему ты выбрал ее, а не меня? – спросил я.

– О! Да ведь она намного, намного красивее тебя, – ответил Дирижер. – И трахать такую гораздо приятнее.

Один из агентов говорил одновременно с моим собеседником. Я старался слушать и того, и другого.

– Мозги у этого типа работают что надо, – сказал агент. – С нашей системой прослушки мы должны были выследить звонок мгновенно. Но этого по какой-то причине до сих пор не происходит.

– По какой, черт возьми? – спросил Сэмпсон, придвигаясь к агентам.

– Не знаю. Координаты его местонахождения постоянно меняются. Возможно, он едет в машине и звонит с сотового. Определить положение мобильного телефона сложнее, чем обычного.

Мы съехали с Ди-стрит и направились к туннелю на Третьей улице. Откуда же звонит Дирижер?

– Все в порядке, Алекс? По-моему, ты на что-то отвлекаешься, – проговорил он.

– Нет, не отвлекаюсь, приятель. Я слушаю тебя, наслаждаюсь нашей утренней беседой.

– Ума не приложу, почему все настолько сложно? – отчаянно произнес агент.

Потому что он – Дирижер!– чуть не выкрикнул я.

Справа показался Конференц-центр. Фургон ехал по городским улицам со скоростью шестьдесят – семьдесят миль в час.

Мы миновали отель «Ренессанс». Откуда, черт возьми, звонит Дирижер?

– По-моему, он попался. Мы где-то совсем рядом, – взволнованно прошептал один из молодых агентов.

Фургон затормозил, и внутри воцарился хаос. Мы с Сэмпсоном достали оружие. Дирижер попался. Я не мог поверить, что мы нашли его.

Неожиданно все, кто меня окружал, принялись громко ругаться. Я выглянул в окно и понял почему. И с досадой покачал головой.

– Твою мать, ты веришь в это?! – заорал Сэмпсон, ударяя по стене фургона кулаком.

Мы остановились на Пенсильвания-авеню, возле здания Джона Эдгара Гувера. Другими словами, у здания управления ФБР.

– Что будем делать дальше? – спросил я у ответственного агента. – Где этот чокнутый, черт бы его побрал?

– Проклятие, сигнал опять меняется. Вот он выходит за пределы Вашингтона. А теперь вернулся. Ого! А сейчас вообще исчез из страны.

– Пока, Алекс. На сегодня закругляемся. Как я уже говорил, ты – следующий, – сказал Дирижер, и связь оборвалась.

Глава 5

Остаток дня был длинным, трудным и напряженным. В чем я нуждался сегодня острее всего, так это в отдыхе от Дирижера.

Не могу сказать, в какой момент, где и каким образом я набрался сил и смелости, но в этот вечер я поехал на свидание. С юристом, окружным прокурором округа. Элизабет Мур была очаровательной хулиганкой, милым бунтарем. Особа весьма важная, она настолько обворожительно улыбалась, что при этом и мои губы неизменно растягивались в улыбке.

Мы ужинали в «Марселе», в Фогги-Боттом, местечке, вполне подходящем для подобных встреч. Кухня там французская, с элементами фламандской. Вечер проходил как нельзя более приятно. Я по крайней мере считал именно так и надеялся, что Элизабет разделяет мое мнение.

Когда мы заказали десерт и кофе и официант удалился, Элизабет мягко опустила свою ладонь на мою руку. Наш столик освещало сияние единственной свечи в хрустальном подсвечнике.

– Итак, Алекс, первый этап мы прошли успешно. Мне все понравилось. Но я нутром чую: меня поджидает какой-то неприятный сюрприз. Готова поспорить, поджидает. Все хорошие парни несвободны. По опыту знаю. Ответь, почему ты до сих пор бегаешь на свидания?

Я прекрасно понял, что она имеет в виду, но прикинулся несколько озадаченным.

– Неприятный сюрприз?

Я пожал плечами, хотя на моих губах все же появилась улыбка.

Элизабет громко рассмеялась.

– Тебе тридцать девять? Сорок?

– Сорок два. Спасибо за комплимент, – ответил я.

– Ты с блеском прошел все испытания, по результатам которых я надеялась узнать тебя получше...

– Какие испытания?

– Ты выбрал отличное место для ужина: романтическое, но не слишком. Приехал за мной точно в оговоренное время. Выслушал мою болтовню о вещах, которые меня интересуют. К тому же ты очень привлекателен, хотя я и не придаю этому особого значения. Вот так.

– А еще я люблю детей и радовался бы, если бы у меня их было больше, – добавил я. – Перечитал все романы Тони Моррисон. Неплохо орудую паяльником. При необходимости могу готовить.

– В чем же подвох? – опять спросила Элизабет. – А вообще-то не отвечай.

Наш официант вернулся с кофе и десертом, и как раз в тот момент, когда он принялся наполнять чашку Элизабет, на моем поясе запищал пейджер.

О, черт!

Все пропало!

Я глянул на Элизабет – и моргнул. Я определенно моргнул первым.

– Не возражаешь, если я отлучусь позвонить? Это важно. Я узнал номер – ФБР в Квонтико. Я ненадолго. Тут же вернусь.

Я вышел в уборную, достал сотовый и позвонил Кайлу Крэйгу в Виргинию. С Кайлом меня связывала давняя крепкая дружба, но, с тех пор как я начал сотрудничать с Бюро, мы стали видеться чересчур часто. Он постоянно втягивал меня в распутывание самых кошмарных преступлений из всех, какими только занималось ФБР. Звонки Кайла мне, признаться, осточертели. Что понадобилось ему на сей раз?

Кайл знал, кто ему звонит. Он даже «привет» не потрудился сказать.

– Алекс, помнишь дело, над которым мы работали месяцев четырнадцать назад? Сбежавшая из дома девочка. Ее нашли подвешенной к люстре. Патриция Камерон. В Сан-Франциско совершено два похожих преступления. Вчера вечером, в парке «Золотые ворота». Убийства зверские – самые страшные за последнее время.

– Кайл, у меня свидание с привлекательной, милой, интересной женщиной. Давай поговорим завтра. Я тебе позвоню. Сегодня вечером я отдыхаю.

Кайл засмеялся. Иногда я забавлял его.

– Нана уже сообщила мне, что у тебя свидание. Твоя подруга – юрист, верно? Послушай-ка, я кое-что тебе расскажу. Встречается дьявол с адвокатом. Говорит, может сделать его своим старшим компаньоном, если тот отдаст ему собственную душу и души всех членов своей семьи. Адвокат пристально смотрит дьяволу в глаза и спрашивает: «А в чем подвох?»

Рассказав шутку, Кайл принялся в подробностях, которые мне не хотелось сейчас слышать, описывать, в чем нынешние жуткие преступления в Сан-Франциско перекликаются с совершенным в округе Колумбия. Я помнил ту жертву, Патрицию Камерон. Ее лицо отчетливо всплыло в моей памяти. Я отмахнулся от этого образа.

Закончив беседу – а Кайл любил вдаваться в детали и говорить многословно, – я вернулся к Элизабет.

Она печально улыбнулась, покачала головой и произнесла:

– По-моему, я догадалась, в чем подвох.

Я заставил себя рассмеяться, но на душе кошки заскребли.

– Вообще-то все не так уж и страшно, как может показаться.

Все гораздо серьезнее, Элизабет.

Глава 6

Утром по пути в аэропорт я завез детей в школу. Дженни восемь лет, Деймону только исполнилось десять. Оба отличные, понятливые ребята, но это дети. Уделяешь им каплю внимания, а они забирают гораздо больше, и все равно им, оказывается, мало. Кто-то сказал однажды, не помню, кто именно: «Американских детей объединяет одна беда: они чрезмерно много общаются с мамой и слишком редко с папой». Беда моих чад состояла в противоположном.

– Я быстро к такому привыкну, – сказала Дженни, когда я остановил машину возле школы Сожурны Трут.

Тихо играл диск с записью Хелен Фолашаде Аду – Шаде. Здорово.

– Не привыкай, – ответил я. – От нашего дома до школы всего-то пять небольших кварталов. Когда я был мальчишкой и жил в Северной Каролине, топал на учебу целых пять миль по табачным полям.

– Да-да! – Деймон усмехнулся. – Ты забыл добавить, что топал по этим полям босиком.

– А ведь так оно и было. Спасибо, что напомнил. Я действительно ходил в школу по этим полям босиком.

Дети засмеялись, и я тоже. Я люблю бывать с ними и старательно записываю на пленку своей памяти все подобные моменты. Чтобы потом, когда они превратятся в несносных подростков, с удовольствием просматривать свои «фильмы» и тешить себя. А еще из страха заразиться одной болезнью – не могу вспомнить ни черта. Подхватить ее ничего не стоит.

– В субботу у нас концерт, – напомнил Деймон.

Он второй год пел в Вашингтонском хоре мальчиков, довольно успешно.

– К субботе я вернусь, Деймон. Поверь, на твой концерт я обязательно приду.

– Ты уже несколько пропустил, – ответил Деймон.

Сердце пронзила острая игла.

– Это был прежний я. Теперь я – новый, улучшенный Алекс. И на некоторых концертах я все же побывал.

– Не смеши нас, пап, – сказала Дженни, разражаясь хохотом. У меня смышленые дети. И чертовски упрямые.

– Обещаю, что к субботе вернусь и приду на концерт Деймона, – проговорил я. – Помогайте бабушке по дому. Не забывайте, что ей почти сто лет.

Дженни закатила глаза.

– Маме Нане восемьдесят, а это не так и много, во всяком случае, по ее мнению. Ей нравится и готовить, и мыть посуду, и заниматься уборкой, – произнесла она, имитируя кудахтанье Наны. – На самом деле нравится.

– Значит, в субботу. Буду ждать с нетерпением, – сказал я Деймону.

Ничуть не кривя душой. Хор мальчиков считался гордостью Вашингтона. Я приходил в полный восторг, когда думал, что мой Деймон талантлив и поет в этом коллективе, а главное, когда видел, что он по-настоящему увлечен своим занятием.

– Целуемся, – предложил я. – И обнимаемся.

Дженни и Деймон скривились, но потянулись ко мне, и я вдруг задался вопросом: до каких пор сын и дочь будут согласны чмокать меня в щеки и обнимать? А потому чуть продлил прощание, пока имел такую возможность. Когда для нас с детьми наступают безоблачные времена, непременно возникают обстоятельства, заставляющие меня все испортить.

– Я люблю вас, – сказал я, прежде чем отпустить Дженни и Деймона в школу. – Что надо ответить?

– Мы тоже тебя любим, – в один голос произнесли дети.

– Потому-то и позволяем ставить нас в дурацкое положение целой школой и всеми нашими друзьями, – добавила Дженни и высунула язык.

– Я привез вас сюда на машине в последний раз, – ответил я.

И тоже показал им язык. Они оба побежали к друзьям. Мои дети слишком быстро растут.