Текст книги "Ледяная колыбель"

Глава 2

Опасения Никс вскоре подтвердились.

Она стояла рядом с Джейсом в переполненной рулевой рубке «Пустельги». Все столпились вокруг члена экипажа по имени Хиск. Время выветрило старика до сухожилий и хрящей, лицо его сплошь покрылось оспинами, но глаза по-прежнему сияли юношеским задором. Бывший алхимик, лишенный сана много лет назад, теперь он служил корабельным механиком.

Хиск протирал тряпкой ладони, пытаясь стереть с них налет жирного быстропламени, но вместо этого лишь больше размазывал его.

– К счастью, взорвалась только маневровая горелка по правому борту. Если б это был кормовой движитель, мы никогда не сумели бы доковылять обратно до Венца.

Никс обменялась обеспокоенным взглядом с Джейсом. Она знала, что у их летучего корабля всего три горелки – по одной с каждого борта и еще одна, огромная, в кормовой части киля.

– Пожар уже потушен? – спросил Дарант.

– Да, – ответил Хиск. – Первое, что мы сделали. Огонь здесь гораздо опасней любого взрыва. Обе твои дочери сейчас оценивают прочий ущерб – смотрят, можно ли что-нибудь спасти.

Дарант мерил шагами рулевую рубку. Это был его корабль, и любые полученные тем повреждения ощущались им так, будто пострадало его собственное тело. Лицо у пирата было мрачней грозовой тучи, кулак крепко стискивал рукоять одного из его хлыстомечей. Темно-синий, в тон штанам и рубахе, короткий плащ развевался у него за спиной, когда он крепко вколачивал шаги в доски настила.

Грейлин поднял руку:

– Значит ли это, что нам придется повернуть назад, в сторону Венца?

Хиск открыл было рот, но Дарант прервал его.

– Хрена с два! – воскликнул пират, наполовину выдергивая из ножен тонкий клинок, словно готовый напасть на любого, кто вздумает ему возразить. – Может, у этой птички и поломано крылышко, но она все еще способна достаточно уверенно летать! Без горелки по правому борту вполне можно и обойтись. Как сказал Хиск, главное, что цел кормовой движитель. Летим дальше.

Грейлин повернулся к Никс. Глаза у него беспокойно сузились, оставив лишь намек на их серебристую голубизну – словно ледяную жилку на его будто высеченном из камня лице. Все остальное в этом человеке было практически лишено цвета. Как если бы легенда о Про́клятом Рыцаре – история, трагически связавшая Никс и Грейлина, – превратила его в книжную гравюру: фигуру, нарисованную лишь в оттенках черного и серого. Его темные волосы и клочковатую бороду посолила седина. Некоторые пряди побелели с возрастом, другие отмечали места упрятанных под ними шрамов. Тем не менее некоторые его старые раны оставались на виду, вроде перебитого носа и рваного рубца под левым глазом – свидетельства наказания за то, что некогда он влюбился и нарушил присягу на верность королю Халендии.

Послышалось негромкое рычание. Исходило оно не от Грейлина, хотя тоже выражало смесь разочарования и гнева. Спутник рыцаря тенью скользнул в поле зрения. Янтарно-золотистые глаза варгра сверкали из-под угольно-черного меха. Мускулистые ляжки подобрались, открывая скрывающие под мехом рыжевато-коричневые полосы, похожие на солнечные блики, пробивающиеся сквозь густой полог леса. Заостренные уши варгра стояли торчком, поворачиваясь взад и вперед в поисках источника опасности, отчего все сразу опасливо притихли.

Никс стала тихонько мурлыкать себе под нос, плетя успокаивающую нить обуздывающего напева, который слился с этим глухим рычанием, ослабляя настороженность зверя.

Грейлин предпочел свой собственный метод, положив мозолистую ладонь ему на холку.

– А ну-ка тихо, Кальдер…

Варгр еще дважды взмахнул хвостом, после чего сел, по-прежнему напряженно подняв уши.

Во время своей короткой переклички с Кальдером Никс ощутила дикость, едва сдерживаемую в этом сильном сердце. Некоторые ошибочно принимали Кальдера всего лишь за охотничьего пса, полностью подчиняющегося Грейлину. Но Никс знала, что их привязанность гораздо глубже – связь, рожденная не одними лишь доверием и уважением, но и общей болью и потерей. Память о брате Кальдера, потерянном полгода назад, все еще отдавалась эхом в этой крепкой груди. Она слышала в ней отголоски погонь по холодным лесам, тоску по теплу, которое мог принести лишь брат, свернувшийся калачиком рядом.

Нервозность Кальдера наверняка объяснялась и месяцами заточения на борту «Пустельги». Эти величественные звери рождены не для содержания в клетке.

Отвернувшись от остальных, Грейлин уставился на протянувшиеся в ряд передние стекла руки.

– Дарант, я доверяю твоей вере в свой корабль, но думаю, что в данном случае осторожность должна перевесить твою убежденность. Если мы потеряем «Пустельгу», то потеряем всё. Вместо того, чтобы мчаться очертя голову…

– Нет! – выпалила Никс.

Когда все повернулись в ее сторону, она отказалась съежиться под весом их взглядов. Никс вспомнила те три оборота луны, которые потребовались им, чтобы забраться так далеко. Возвращение к Венцу займет столько же времени. А потом все равно придется еще раз преодолеть это расстояние, чтобы вернуться на это место.

– Мы потеряем полгода, – сказала она. – Мы не можем себе этого позволить. Нам нужно обязательно добраться до места, которое Шийя показала нам на своем глобусе.

– Мы это понимаем, – отозвался Грейлин. – Но еще Шийя сказала нам, что у нас есть по меньшей мере три года, а может, и все пять лет, прежде чем обрушение луны будет уже невозможно предотвратить. У нас еще остается некоторое пространство для благоразумия.

– Нет. Не остается.

– Никс…

Она покачала головой, зная, что значительная часть сдержанности Грейлин вызвана беспокойством за нее. В его глазах светилась боль. Может, Никс и не была его дочерью, но по-прежнему оставалась ребенком женщины, которую он когда-то любил. Грейлин долгое время был убежден, что Никс погибла в болотах Мирра, только вот она чудесным образом воскресла и вернулась к нему. Он явно не собирался терять ее еще раз.

Но Никс отмахнулась от его опасений. Они не имели значения.

Вместо этого она представила себе мерцающий мираж их мира, созданный хрустальным кубом Шийи. В самой глубине Студеных Пустошей светилась изумрудно-зеленая отметка. Это был их пункт назначения, хотя о нем было мало что известно. Даже Шийя не взялась предположить, что там находится, – знала лишь, что это какое-то очень важное место. Чтобы оставалась хоть какая-то надежда помешать луне врезаться в Урт, они должны были заставить свой мир вновь вращаться, как это было бесчисленные тысячелетия назад. Каким-то образом эта светящаяся отметка была жизненно важна для выполнения этой, казалось бы, невыполнимой задачи.

– Мы не знаем, что там обнаружим, – предостерегла Никс. – Или сколько времени потребуется, чтобы разгадать эту загадку. Нельзя рисковать, и дальше это откладывая. Поскольку не исключено, что мы уже опоздали.

Она сохраняла невозмутимое выражение лица – как для того, чтобы показать свою решимость, так и чтобы скрыть таящуюся где-то в глубине души надежду, что они уже и в самом деле опоздали. Если им удастся заставить Урт вновь вращаться – что по-прежнему совершенно не укладывалось у нее в голове, – это будет и само по себе катастрофой. В этот переломный момент мир будет буквально опустошен. Шийя показала им и это тоже. Мощные наводнения, землетрясения, штормы, которые пронесутся по всей планете, сметая все на своем пути… Погибнут миллионы и миллионы людей.

Никс понимала, что такая участь намного лучше, чем уничтожение абсолютно всего живого в случае обрушения луны. И все же в глубине души не могла отмахнуться от тех невыразимых страданий, которые способен вызвать их успех. Она знала, что это необходимо, но все же продолжала хранить эту тайную надежду.

«Пусть все эти люди погибнут не от моей собственной руки».

– Малышка права, – сказал Дарант. – Если сейчас мы повернем назад, то, скорей всего, уже никогда сюда не вернемся. По всему Венцу назревает война. Когда мы улетали, стычки между Халендией и Южным Клашем лишь продолжали обостряться. Прибрежные деревни подвергались набегам и сжигались дотла. Вредительства, убийства… По обе стороны Дыхания. Кто знает, что нас ждет, если мы вернемся? Мы можем попасть в ловушку и быть втянутыми в боевые действия. И не забывай своего старого друга короля Торанта и его ифлеленских псов – они все еще охотятся за нами. Лучше уж нам не давать им еще одного шанса затянуть эту петлю.

– Тем не менее подобные доводы не принимают во внимание то, что ждет нас впереди. – заметил в ответ Грейлин. – Еще до взрыва ты попросил меня созвать всех в рулевую рубку, потому что уже тревожился касательно нашего дальнейшего пути отсюда.

Никс бросила взгляд на Джейса. Она уже и забыла, что Грейлин приказал всем собраться здесь. Взрыв и суматоха отвлекли все ее внимание.

– А что случилось? – спросила Никс. – Что там у нас впереди?

– Посмотри сама. – Грейлин увлек их к окнам, дугой огибающим переднюю часть рулевой рубки, из которых открывался вид на залитые лунным светом поля битого льда. – Судонаправитель Фенн недавно заметил опасность при помощи корабельных дальноскопов. Но теперь, когда мы подлетели ближе, все и так хорошо видно.

Собравшиеся рассредоточились вдоль окон. Никс осмотрела пространство под кораблем, но все там выглядело точно так же, как и в течение последних месяцев. Сияние полной луны отражалось от льда, окрашивая мир в серебристые и голубые тона. Обширные заросли мха ис’веппир, переливающегося малиновыми и изумрудными оттенками, украшали застывший пейзаж. Прищурившись, Никс различила скопления темных точек. Мартоки, поняла она. Они собирались в огромные стада, делясь между собою теплом, двигались медленно.

Никс нахмурилась:

– Не пойму, что…

Стоящий рядом с ней Джейс ахнул:

– Глянь-ка на горизонт!

Она перевела взгляд дальше. Лед простирался до самого ночного неба, усеянного яркими звездами. Никс покачала головой, по-прежнему ничего не замечая. А потом поняла, что звезды не достигают льда, исчезая высоко над линией горизонта. Может, не успело перестроиться зрение или сместившаяся вереница облаков открыла луну? А потом она тоже это увидела. Мир заканчивался зазубренной линией горных вершин, закрывавших звезды и перегораживающих их дальнейший путь. Цепь гор, сплошь черных, острыми пиками высоко выступала изо льда, образуя нечто похожее на разрушенный крепостной вал.

– Это, должно быть, Драконий хребет, – сказал Джейс. – Так эти вершины назвал Рега си Ноор в своих «Хрониках». Во время своей первой сухопутной экспедиции два столетия назад он издалека заметил их, но так и не смог до них добраться. А назвал так потому, что горы были похожи на гребнистую спину какой-то огромной морской твари, проламывающейся сквозь лед.

– Точно подмечено, – проворчал Дарант. – Хотя нам эта тварь способна доставить куда больше хлопот.

– И почему же? – спросила Никс.

Ответил ей Грейлин, не отворачиваясь от окна:

– Вершины не только пробивают лед, но и перекрывают обе небесные реки.

Никс представила, как сильные теплые ветры гонят их на запад, а более холодный поток бежит на восток, прижимаясь ближе ко льду.

Дарант повернулся к судонаправителю, склонившемуся над окуляром дальноскопа «Пустельги».

– Что скажешь, Фенн?

Тот выпрямился и повернулся к ним лицом. Судонаправитель был молод – вероятно, всего на семь или восемь лет старше Никс, – гибок и быстр в движениях, а его светлые вьющиеся волосы и зеленые глаза наводили на мысль, что в жилах его течет некоторая доля крови бхестийцев, народа, живущего на противоположной стороне Венца, – хотя он избегал говорить о своем прошлом. Тем не менее Фенн также был чуть ли не самым неунывающим членом команды. У него всегда имелись наготове улыбка и безграничный запас шуток.

Теперь эта улыбка исчезла.

– Все гораздо хуже, чем я думал, – проворчал Фенн. – Небеса взбаламучены огромной бурей, которая бушует на горных вершинах. Готов поспорить, что эта буря никогда не утихает, вечно подпитываемая войной этих противоположных ветров.

– Мы сможем пересечь этот хребет? – спросил Грейлин. – Особенно после того, как остались без одной из наших маневровых горелок?

Фенн бросил взгляд на Даранта, который кивком предложил судонаправителю высказать свое мнение. Тот вздохнул и пожал плечами:

– Есть только один способ это выяснить. Никто никогда не перелетал через эти вершины. Мы будем первыми.

– Вовсе не обязательно, – возразил Джейс.

Все повернулись к нему.

Он объяснил:

– Рега – рыцарь-исследователь, давший название этим горам, – отправился во вторую экспедицию, намереваясь пересечь Драконий хребет, только в тот раз он путешествовал по воздуху, на корабле под названием «Огненный дракон», названном в честь этих вершин.

В глазах у Фенна промелькнул их обычный насмешливый блеск.

– Да, но насколько я понимаю, из того второго похода он так и не вернулся.

– Верно, – мрачно признал Джейс.

Никс толкнула его локтем:

– Ты должен рассказать им о том, о чем сказал мне тогда, на средней палубе.

Грейлин потрясенно застыл.

– На средней палубе? Никс, что ты делала снаружи?

Она пропустила этот вопрос мимо ушей.

– Скажи им, Джейс.

Ее друг кивнул и повернулся к остальным:

– У меня было достаточно времени, чтобы прочесть большинство исторических документов, относящихся к Пустошам, – написанных теми немногими людьми, которые отважились исследовать эти ледяные просторы. Один из них утверждает, будто существуют людские кланы, которые обитают за Драконьим хребтом.

Дарант кисло хмыкнул.

– Какие еще кланы? Кто способен здесь жить?

Брови Джейса озабоченно сдвинулись.

– Согласно «Анналам Скри» – книге, захваченной в гджоанских архивах, – некое «потаенное племя людей преопасных, что обитают средь диких зверей и чудищ ужасных».

– Ничего себе, – пробормотал Фенн.

Джейс повернулся к бушующему горизонту:

– Говорят, Рега прочел этот самый труд и отправился на поиски этих племен во время своей второй экспедиции.

– Из которой он так и не вернулся, – вновь напомнил им Фенн.

Прежде чем кто-либо успел ответить, с другой стороны рулевой рубки донеслись топот тяжелых сапог и громкие голоса. Дверь в главный коридор распахнулась, и внутрь ворвалась толпа людей во главе с бронзовой фигурой Шийи. Хоть и изваянная из твердого металла, двигалась она легко и грациозно. Сверкающие стеклянные глаза окинули взглядом собравшихся в рубке. Судя по темным пятнам, покрывавшим ее скромное платье, Шийя вместе с остальными осматривала остатки быстропламенной горелки. Вероятно, они полагались на ее значительную силу при разборе обломков. Когда Шийя вошла, свет лампы отразился от контуров ее лица, но выражение его оставалось непроницаемым.

Те, кто пришел с ней, держались далеко не столь же невозмутимо. Слева от Шийи возникла коренастая фигура Райфа хи Альбара – гулд’гульского вора, который спас бронзовую женщину из глубин меловых шахт и который сейчас так и сыпал проклятиями.

– Что случилось? – спросил Дарант, подходя ближе.

Сдержав поток ругательств, Райф махнул рукой куда-то за спину Шийи:

– Об этом тебе лучше расскажет твоя дочь.

Глейс обошла бронзовую женщину, чтобы подойти к своему отцу. Ее смугловатое лицо словно стало еще темнее. Одной рукой она закинула за плечо свою светлую косу, а другую протянула к нему:

– Мы нашли это среди обломков устройства подачи быстропламени в горелку.

Все придвинулись ближе. В побелевших от напряжения пальцах Глейс был крепко зажат перекрученный кусок темного железа, похожий на лопнувшее черное яйцо, от которого исходил горький запах сгоревших алхимических веществ.

– Что это? – спросила Никс.

Грейлин нахмурился:

– Похоже на «прилипалу»…

Никс недоуменно склонила голову.

Джейс объяснил:

– Оболочка, набитая железными опилками и стеклом, которое постепенно плавится.

Глейс не сводила глаз с отца.

– Брейль и Крайш уже осматривают две другие горелки, чтобы убедиться, что и там нет спрятанных бомб.

Никс уставилась на искореженный предмет:

– Бомба?

– Не просто бомба, – прорычал Дарант, обведя гневным взглядом рубку. – Это диверсия!

Глава 3

Грейлин схватился за рукоять своего меча, стремясь укрепить себя его силой и близостью. Терний принадлежал его семье на протяжении восемнадцати поколений. Клинок был такой же частью его самого, как и его собственная рука. Тем не менее хватка его оказалась такой сильной, что серебряные шипы фигурной рукояти впились ему в ладонь.

– Среди нас предатель! – прорычал Грейлин троим мужчинам, собравшимся вокруг обшарпанного стола из железного дерева.

Он уже отправил Никс вниз вместе с Кальдером, чтобы она уложила зверя спать в тишине трюма. Недавний переполох и гневные крики, вызванные обнаружением на борту корабля вредителя, возбудили варгра, который стал рычать и огрызаться на всех подряд. Только Никс могла контролировать его дикое сердце. Джейс тоже ушел, в сопровождении Шийи, чтобы охранять их.

После этого Грейлин удалился с тремя мужчинами в небольшую судонаправительскую каютку рядом с рулевой рубкой, намереваясь продолжить обсуждение без лишних ушей. С цепи под потолком свисала единственная лампа, освещая тесное пространство. Стены были покрыты сотнями круглых ячеек, забитых туго свернутыми свитками бесчисленных карт. К поверхности стола был приколот рисунок Студеных Пустошей, на котором лежали секстонт и стопка бумаг с нацарапанными углем расчетами – результат трудов судонаправителя.

Райф прислонился к двери, дабы убедиться, что никто им не помешает. Или, может, просто решил дать отдых спине. Колени его широких штанов были все в черных пятнах, от него несло дымом и горелым маслом. После возни с разрушенной горелкой его огненно-рыжие волосы, отросшие за время путешествия, слиплись от пота.

– Предатель… – кисло протянул Райф. – Как будто у нас и без того мало заморочек.

– Проживи достаточно долго, и ты поймешь, что жизнь – это не что иное, как одна сплошная заморочка, – заметил Дарант. – И все же альтернатива еще хуже. Так что лучше радуйся жизни, где и когда только сможешь.

Грейлин хмуро посмотрел на него:

– А ты довольно спокойно воспринял весть о том, что на борту у нас обнаружился вредитель…

– Я разбойник. Для меня предательство и двуличие – такой же обычный товар, как монета и меч. – Дарант оперся кулаками о стол, глаза его вспыхнули огнем. – Но поймите меня правильно: я лично сдеру шкуру с того, кто повредил «Пустельгу»! Такого я не потерплю!

Последний участник собрания деликатно прочистил горло. Крайш навис над приколотой к столу картой, склонив голову набок, но его мысли, скорее всего, были заняты новой угрозой. Алхимик поднял взгляд, показав проницательные серые глаза.

– Не стоит сбрасывать со счетов вероятность того, что вредителя может и не быть на борту корабля, – произнес он, выпрямляясь во весь рост.

Лицо у Крайша имело цвет полированной меди, словно вечно обожженное солнцем. Его длинные черные волосы были заплетены в промасленную косу, почти незаметную на темной мантии его ордена. Но при этом он не был каким-то хилым книжным червем. Крайш был на пядь выше Грейлина и, хотя ему уже шел пятый десяток, строен и мускулист. И неудивительно. Этот человек вырос среди суровых пастбищ Аглероларпока, где народ обитает закаленный и крепкий. Помимо данного факта, Грейлин знал лишь сокращенную версию истории этого человека, хотя Фрелль утверждал, что Крайшу можно полностью доверять.

Несмотря на подобные заверения, в голове у Грейлина регулярно позванивали тревожные колокольчики, теперь еще и подогреваемые обнаруженным вредительством. «А много ли нам на самом деле про него известно?»

В ответ на заявление алхимика Райф оттолкнулся от двери и выпрямился, вопросительно приподняв бровь.

– Крайш, вредитель наверняка находится на борту «Пустельги»! Кто-то же должен был подсунуть эту «прилипалу»?

Крайш кивнул:

– Конечно. Но особенность такой бомбы в том, что она может быть снабжена медленно тлеющим запалом – шнуром, плотно смотанным внутри и покрытым изолирующей амальгамой. После поджигания такого запала может пройти и год, прежде чем огонь доберется до горючей сердцевины бомбы.

Глаза у Даранта сузились.

– Ты хочешь сказать, что кто-то мог подложить эту пакость на борт моего корабля еще до того, как мы покинули пределы Венца?

– Вполне возможно. По крайней мере, такую вероятность не стоит сбрасывать со счетов. Вредитель мог использовать запал подлиннее, чтобы мы забрались в глубь Щита как можно дальше, прежде чем бомба взорвется.

– Обездвижив нас, – пробормотал Грейлин.

Дарант почесал подбородок.

– Пожалуй, Крайш прав. Там, в моем лагере, наша подготовка к этому походу изрядно затянулась. Слухи могли дойти не до тех ушей. Я слишком хорошо знаю, как под весом достаточного количества золота способна обрушиться любая преданность.

Райф, которого это явно не особо убедило, отмахнулся от пирата.

– Но ведь, по словам твоей дочери, в двух других горелках никто не копался.

– Да, – согласился Дарант. – Брейль ничего не пропустила бы. У нее глаза острей, чем у орла. А теперь, когда мои дочери охраняют эти оставшиеся горелки, туда никто и близко не сунется.

Хотя Грейлин понял суть вопроса Райфа.

– Если бомба была спрятана еще до того, как мы отправились в полет, зачем увечить одну только маневровую горелку по правому борту? Почему бы не убрать все три? Тогда уж мы точно были бы полностью обездвижены.

– Наверное, стояла задача просто помешать нам добраться до места назначения, а не убивать нас, – предположил Крайш.

Райф фыркнул:

– Выходит, вредитель не лишен совести…

Крайш пожал плечами:

– Или, может, намерение состояло в том, чтобы заставить нас кое-как доковылять обратно. Где нас сразу же схватят и допросят с пристрастием. Тот, кто пытается помешать нам, может и не знать наших целей, а если мы погибнем здесь, это знание будет утрачено.

Дарант еще больше напрягся:

– Тем больше причин, по которым нам следует двигаться дальше!

Крайш оглядел собравшихся.

– Прежде чем мы примем подобное решение – даже несмотря на высказанные мною предположения, – должен предупредить: я и вправду считаю, что вредитель все еще находится на борту «Пустельги». Как бы нам всем ни хотелось обратного.

– Почему? – спросил Грейлин.

– Наиболее вероятный сценарий – который обычно и является верным – заключается в том, что предатель повредил одну лишь горелку по правому борту, поскольку не хотел погибнуть от своих собственных действий. Золото редко окупает мученическую смерть.

– Верно, – согласился Дарант.

Крайш продолжал:

– Я также нахожу существенным, что вредитель выждал, пока мы не столкнемся с необходимостью пересечь Драконий хребет, прежде чем сделать свой ход. Покалечив корабль именно сейчас, он наверняка полагал, что при столь сильных ветрах впереди мы наверняка повернем назад.

Грейлин кивнул, соглашаясь с рассуждениями алхимика. Похоже, Фрелль не ошибся, выбрав этого человека.

– Если ты прав, то как же нам прижать к ногтю этого предателя?

– Никак, – ответил Дарант.

Грейлин недоуменно насупился.

Дарант объяснил:

– В нашем экипаже тринадцать мужчин и пять женщин. Предателем может оказаться любой из них. Если он тут вообще один. Вычислить негодяя или негодяев практически невозможно.

– Что же нам тогда делать?

Дарант пожал плечами:

– Мы верим в любовь вредителя к собственной жизни, что и было продемонстрировано им до сих пор. Я поставлю своих дочерей охранять оставшиеся горелки, но думаю, что пока они в безопасности. Если предатель вновь начнет действовать, то, скорей всего, таким образом, чтобы в конечном итоге не погибнуть самому. Мы должны быть готовы к этому. И внимательно следить за всеми членами команды.

Громкий стук привлек их внимание к двери.

– Мы приближаемся к горам! – окликнул их Фенн. – Еще через колокол мы вплотную приблизимся к бушующей над ними буре. Каковы будут приказания?

Все взгляды устремились на Даранта. Пират выждал, пока все кивнут, чтобы убедиться в единодушном согласии, – или, может, просто хотел разделить ответственность с остальными, если решение окажется катастрофическим. Потом крикнул Фенну:

– Общий сбор! Нужно пришпилить каждое выпавшее перышко «Пустельги» на место, прежде чем мы подлетим к этим горам!

Пират вновь повернулся лицом к собравшимся в каюте, прижимая костяшку согнутого большого пальца к губам в клашанском пожелании удачи.

– К бесу всех вредителей – мы преодолеем эти горы!

Райф явно продолжал сомневаться:

– Даже если мы и доберемся туда, то что там найдем? Помнишь предостережение того малого из древних времен? Касательно «людей преопасных и чудищ ужасных»?

Крайш медленно кивнул:

– Если эти легенды окажутся правдой, предатель среди нас будет наименьшей из наших забот.