Текст книги "Шестое вымирание"

Часть вторая
Призрачное побережье
∑

Глава 11

29 апреля, 07 часов 05 минут по Тихоокеанскому летнему времени

Ли-Вайнинг, штат Калифорния

«Что такое еще один поселок-призрак в этих горах?»

Дженна сидела на заднем сиденье военной машины вместе с Никко. Лайка часто дышала, радуясь возвращению домой. Двое сопровождающих устроились спереди: Дрейк справа, младший капрал Шмидт снова за рулем. Вертолет доставил их по воздуху до маленькой взлетно-посадочной площадки в Ли-Вайнинге, и дальше они отправились на машине через эвакуированный поселок на базу рейнджеров.

Обыкновенно в этот ранний утренний час крохотный поселок на берегу озера кишел туристами, приехавшими из соседнего Йосемита или из нескольких мотелей, раскинутых вдоль шоссе номер 395. Однако сегодня на главной улице не было никакого движения, если не считать одинокого шарика перекати-поля, который катился по желтой разделительной полосе, гонимый усиливающимся ветром.

Хотя на востоке светило солнце, с запада надвигались черные тучи, скапливаясь над хребтом Сьерра-Невада и угрожая в любой момент перекатиться в долину. Прогноз погоды обещал дождь и сильный ветер. Представив себе безжизненную зону на вершине холма, Дженна поежилась при мысли о том, что дождевые потоки устремятся вниз, неся смертельную заразу в воды озера.

Однако люди поднимали в небо взгляд с тревогой не из-за нервно-паралитического газа ви-экс. Последняя токсикологическая экспертиза показала, что после контакта с землей сила отравляющего химиката быстро снижается.

Но Дженна думала о том, что зреет и развивается в почерневшей пустыне.

«Слава Богу, в поселке никого не осталось».

Эвакуация населения Ли-Вайнинга, насчитывавшего всего пару сотен жителей, не считая туристов, заняла совсем мало времени. Дженна перевела взгляд на желтую вывеску ресторана «У Найсли», предлагающего по специальной цене завтраки, которые так и не будут никому поданы. Чуть дальше перед информационным центром Комиссии озера Моно и книжным магазином по-прежнему трепетал американский флаг, но поселок был наглухо закрыт.

«Разрешат ли жителям когда-либо вернуться сюда?»

Наконец машина свернула с шоссе на Визитор-драйв. Петляя по склону холма, дорога поднималась к базе рейнджеров, смотрящей на озеро Моно. Водитель не стал оставлять машину на стоянке и подъехал прямиком к стеклянным дверям входа в высокое здание, где также размещался туристический центр с художественной галереей и небольшим кинозалом.

Как только машина остановилась, в дверях показалась знакомая фигура. Билл Говард приветственно поднял руку. Он был в джинсах и бурой форменной куртке службы охраны парка. Несмотря на свои шестьдесят с лишним, Билл поддерживал себя в отличной форме. Единственным свидетельством его возраста были редеющие волосы да морщинки в уголках глаз.

Дженна искренне обрадовалась, увидев Билла, но в этом она была не одинока. Выскочив из машины, Никко бросился к ветерану-рейнджеру, который стиснул его в крепких объятиях. Конечно, это было серьезным нарушением дисциплины, однако с Биллом лайка всегда вела себя так, и тот это только приветствовал. Впрочем, у Билла было три своих собаки.

Подойдя к рейнджеру, Дженна тепло его обняла.

– Рада вас видеть!

– И я тоже, малыш. По слухам, у тебя выдались два насыщенных дня.

«Это еще мягко сказано».

Выбравшись из машины, Дрейк присоединился к ним.

– Сэр, вы получили информацию, отправленную директором Кроу?

Билл расправил плечи, переходя на деловой тон.

– Получил, и собрал все записи видеокамер дорожного наблюдения и веб-камер. Идемте со мной.

Пройдя через туристический центр, они оказались собственно на базе рейнджеров. Кабинет в конце коридора был маленький, пространства достаточно только для нескольких письменных столов, ряда компьютеров и большой белой доски в глубине. На доске был длинный список транспортных средств, модель, цвет и номерной знак – всего тридцать две машины.

За последние шестнадцать часов Пейнтеру Кроу удалось составить полный список сотрудников, работавших в научно-исследовательской лаборатории в горах. Он также собрал всю информацию об их машинах, как личных, так и взятых напрокат. На это ушло мучительно много времени вследствие высокого уровня секретности, а также большого числа задействованных государственных ведомств, – и все же в первую очередь задержка оказалась вызвана тем, что вчера было воскресенье.

«Кто бы подумал, что национальная безопасность может так сильно зависеть от дня недели?»

Билл Говард указал на три стоящих рядом компьютера.

– Я вывел сюда камеры отсюда и из Моно-Сити, на тот случай, если ваша добыча проскользнула мимо невидимой. Также я скачал записи с веб-камер вокруг перевала Тиога со стороны Йосемита и шоссе номер 395.

– То есть это должно перекрыть всю зону к югу от озера, – объяснила Дрейку Дженна.

Сержант-комендор удовлетворенно кивнул.

– Кроу поручил управлению шерифа в Бриджпорте прочесать дороги к северу. Если на базе действовал диверсант, вовремя сбежавший оттуда, мы сможем установить его машину по записям одной или даже нескольких камер.

Дженна мысленно представила себе распахнутые настежь ворота, ведущие на территорию научно-исследовательской базы. Потребуется кропотливая работа, чтобы проверить все машины, попавшие в список, но сделать это нужно обязательно. Пока что это лучшая ниточка, ведущая к тем, кто напал на лабораторию. Разумеется, если верно ее предположение о диверсанте, бежавшем с базы.

«Быть может, ворота просто забыли закрыть».

Есть только один способ это выяснить.

– Что ж, принимаемся за дело, – сказала Дженна.

Хоть им и предстояла долгая и нудная работа, женщина не жаловалась. Другим пришлось значительно хуже.

07 часов 32 минуты

– Как у него дела? – спросил у медсестры Пейнтер.

Молодая женщина из медицинской службы учебного центра морской пехоты сняла резиновые перчатки, выходя из шлюза карантинного бокса. Она выглядела осунувшейся после ночного дежурства, за которым последовала часовая процедура обеззараживания.

Обернувшись, медсестра заглянула в окно на импровизированную реанимационную палату. Автономный карантинный блок БСЛ-4 размещался в углу просторного ангара. Его доставили по воздуху из научно-исследовательского института инфекционных заболеваний медицинского управления Министерства обороны и быстро установили.

Сейчас в боксе была только одна койка, которую занимал один-единственный пациент.

Джош лежал на койке, подсоединенный многочисленными трубками и проводами к всевозможному медицинскому оборудованию. Бледный как полотно, он слабо дышал. Его левая нога – вернее, то, что от нее осталось, – висела на растяжке. Культя была прикрыта тонкой простыней.

В боксе двигались еще две фигуры, врач и медсестра, оба облаченные в защитные костюмы, привязанные к стенке трубками, по которым подавался кислород.

– Лучше, чем можно было ожидать, – ответила медсестра, снимая шапочку и открывая коротко подстриженные каштановые волосы. Миловидные черты ее лица были омрачены беспокойством. – Доктор говорит, что ему, возможно, потребуется еще одна операция.

Пейнтер на мгновение закрыл глаза. Он представил себе удар топором, кровавое бегство вниз в долину, мучительно долгое промедление, обусловленное транспортировкой Джоша из базового лагеря сюда… Операцию пришлось проводить, соблюдая те же самые меры предосторожности. Облаченные в костюмы хирурги обрабатывали рану, работая в неуклюжих защитных перчатках. Лиза, имеющая ту же группу крови, что и ее брат, сдала на переливание две пинты, – больше, чем допустимо нормами, – и все это время не переставала плакать.

Пейнтер понимал, как тяжело далось его невесте решение, принятое на месте. Сначала она держалась, сознавая, что Джошу необходимо вовремя оказать квалифицированную медицинскую помощь. Но, прибыв сюда, после того как Джоша забрали в операционную, молодая женщина сломалась, едва не свалившись с ног от отчаяния и тревоги.

Пейнтер попробовал дать ей успокоительное и уложить спать, но Лиза наотрез отказалась. Лишь одно позволяло ей сохранить рассудок – продолжать двигаться.

Пейнтер перевел взгляд на еще одно скопление сооружений с белыми стенками в противоположном конце ангара. Это была биолаборатория четвертого уровня, установленная командой ЦКЗ. Лиза вместе с другими специалистами провела там всю ночь. Тревогу вызывало не только то, что Джош потерял ногу.

– Есть какие-либо признаки заражения? – спросил Пейнтер у медсестры.

Та покачала головой, пожала плечами.

– Мы регулярно берем анализы крови, следим за температурой, наблюдаем за признаками отклика иммунной системы. Каждые полчаса мы осматриваем тело на предмет изменения наружных тканей. Это все, что в наших силах. Мы по-прежнему не знаем, что нам искать или хотя бы с чем мы имеем дело.

Медсестра оглянулась на комплекс биолаборатории, развернутой в дальнем конце ангара.

Все ждали дополнительной информации.

Двадцать минут назад Пейнтер получил известия от отряда, оставленного у границы опасной зоны. Неведомая зараза продолжала неудержимо расползаться дальше, в считаные часы захватывая целые акры.

«Но чем, черт побери, она порождена?»

Поблагодарив медсестру, Кроу направился туда, где с наибольшей вероятностью можно было получить ответ на этот вопрос.

На протяжении последних суток Вашингтон непрерывно перебрасывал на Западное побережье все новых людей. Были мобилизованы лучшие специалисты из самых разных областей науки: эпидемиологи, вирусологи, бактериологи, генетики, биоинженеры – все, кто мог хоть чем-то помочь. Вся территория в радиусе пятидесяти миль от эпицентра была оцеплена. Съемочные группы телевидения довольствовались тем, что можно было снять в базовом лагере.

Там был устроен самый настоящий цирк.

Вдалеке над горами раскатились отголоски раската грома, отозвавшиеся дрожью стальной крыши ангара. Похоже, даже матушка-природа вознамерилась еще больше усугубить ситуацию.

Пейнтер ускорил шаг, направляясь к биолаборатории.

«Нам нужна зацепка… хотя бы самая маленькая».

07 часов 56 минут

– Взгляните вот на это, – окликнула сидящая за компьютером Дженна.

Дрейк подкатил к ней в кресле на колесиках, принеся с собой мускусный аромат, свойственный мужчинам. Билл потянулся, расправляя затекшую спину, и присоединился к ним. Даже Никко, лежавший на полу, поднял голову, оторвавшись от старой пластмассовой кости, которую его хозяйка держала на станции, чтобы отвлекать его внимание, когда она сама работает.

На экране застыло изображение белой «Тойоты Камри». Запись поступила с камеры наблюдения за погодой, установленной на шоссе номер 395 к югу от поселка. К сожалению, разрешение было плохим.

Дженна указала на доску, где белая «Камри» значилась в списке подозреваемых машин.

– Номер я разобрать не могу, но водитель гнал что есть мочи.

Она нажала на кнопку воспроизведения, и машина быстро промелькнула по шоссе.

– Семьдесят или даже восемьдесят миль в час, – прикинул Билл.

– Модель и цвет распространенные, – скептически заметил Дрейк. – Может быть, кто-то просто спешил домой.

– Да, но посмотрите на эту «Тойоту», когда она проезжает мимо встречной машины.

Отмотав видеозапись назад, Дженна включила ее в замедленном режиме, кадр за кадром. В какой-то момент «Тойота» поравнялась с микроавтобусом, выезжающим с боковой дороги. Свет его фар выхватил салон легковой машины под прямым углом, полностью осветив водителя. Но опять же низкое разрешение не позволяло идентифицировать внешность.

– Блондинка, волосы длинные. Но лицо размыто.

– Точно, но посмотрите, что на ней надето.

– Или эта дамочка любит белые костюмы, – присвистнул Билл, – или на ней лабораторный халат.

Дженна повернулась к доске.

– Кто из сотрудников лаборатории значится владельцем белой «Камри»?

Подкатив обратно к своему столу, Дрейк взял планшет и, повозившись немного, отыскал нужный файл правительственной базы данных.

– Здесь сказано, это Эми Серпри, биолог из Бостона, работает в лаборатории недавно. Устроилась пять месяцев назад.

– Как насчет фотографии?

Ткнув в планшет, Дрейк изучил снимок, затем повернул планшет экраном к своим товарищам.

– Блондинка, волосы забраны в хвостик. И все же, как мне кажется, пока все очень хлипко. – Молодой сержант-комендор одарил Дженну улыбкой, от которой у той загорелось лицо. – Думаю, пока что рано говорить «джекпот».

Дженна хотела узнать больше.

– Что нам о ней известно?

Пейнтер передал им все, что только смог найти: личные дела, послужные списки, даже перечни научных работ, опубликованных под той или иной фамилией.

Быстро пробежав биографию Эми Серпри взглядом, Дрейк перечислил основные моменты:

– Она француженка, получила американское гражданство семь лет назад, училась в аспирантурах Оксфордского и Северо-западного университетов.

Неудивительно, что доктор Хесс взял ее на работу. К тому же, судя по фотографии, эта женщина была весьма привлекательной, – наверное, это достоинство никогда не помешает, когда речь идет об устройстве на работу в мужской клуб, каким является научный мир.

Дрейк продолжал читать молча, судя по всему, выискивая все примечательное.

– Так, как вам это нравится? – наконец сказал он. – Эми Серпри была видной фигурой в движении за свободный доступ к научной информации. Это движение выступало за бо́льшую прозрачность. Серпи даже написала статью в поддержку одного голландского вирусолога, который выложил в Интернете генетические штучки, позволяющие сделать вирус H5N1 – это птичий грипп – более заразным и опасным.

– И она поддержала то, что такая информация была обнародована? – удивился Билл.

Дрейк снова углубился в чтение.

– Определенно, против она не выступала.

Дженна шумно вздохнула.

– Нам нужно передать эту информацию в управление шерифа и директору Кроу. Эта «Камри» модели две тысячи девятого года, скорее всего, оснащена встроенным навигатором…

– И, зная регистрационный номер машины, – подхватил Билл, – мы сможем установить ее местонахождение.

– Нужно обязательно проверить, – согласилась Дженна.

Встав, Дрейк махнул рукой, приглашая ее пройти вместе с ним.

– Ну, а пока что нам следует вернуться к вертолету. Чтобы быть готовыми тронуться в путь, как только у нас будут координаты.

Дженна ощутила прилив гордости, что ее также включили в число тех, кто продолжает заниматься этой проблемой, – хотя иного она бы не потерпела.

– Идите, – сказал Билл, снимая трубку телефона. – Я приведу все в действие и дам вам знать, как только что-нибудь услышу.

Ведя Никко на поводке, Дженна и Дрейк быстро покинули кабинет и прошли к выходу. Когда они оказались на улице, женщине в лицо ударили холодные капли дождя.

Она подняла взгляд в небо, и увиденное ей не понравилось.

Вспышка молнии на мгновение озарила брюхо черной тучи.

Проследив за взглядом Дженны, Дрейк тоже нахмурился.

– Время поджимает.

И он был прав.

Дженна поспешила к машине.

«Кто-то должен найти ответы – и как можно быстрее».

08 часов 04 минуты

Лиза наблюдала за крысой, глядя на то, как та мечется по клетке, тычась розовым носом в опилки. Молодая женщина сочувствовала грызуну, чувствуя себя такой же загнанной в угол и беззащитной.

Подопытное животное сидело в клетке, разделенной на две секции плотным сухим фильтром. С противоположной стороны лежала горка черной пыли – остатки одного из мертвых растений.

Лиза впечатала в компьютерную программу примечание – сложная задача в толстых перчатках БСЛ-4.

Пять часов, и никаких признаков проникновения.

Специалисты провели серию испытаний с фильтрами различной толщины и плотности, пытаясь определить размеры инфицирующего реагента. Пока что только одна эта крыса не демонстрировала никаких признаков заражения. Остальные заболели и теперь умирали от поражения всех жизненно важных органов.

Лиза старалась не думать о своем брате, заключенном в изолирующем боксе в противоположном конце ангара.

Несколько часов назад она вместе со специалистом по патологической гистологии провела вскрытие одной из крыс, находившихся на ранней стадии заражения. Сильнее всего были поражены легкие и сердце, с точечными кровоизлияниями на альвеолах и разрушением клеток ткани сердечного мышечного волокна. Сердце крысы буквально разложилось. Поскольку в груди так разительно проявлялись первичные очаги поражения, это позволяло сделать предположение о том, что проникновение заразы произошло воздушным путем.

Вот почему ученые провели серию испытаний с фильтрами.

Лиза продолжала печатать текст.

Заключение: инфицирующие частицы имеют в размерах меньше 15 нанометров.

«То есть это определенно не бактерии».

Одним из самых маленьких известных видов бактерий является Mycoplasma genitalium, размером от 200 до 300 нанометров.

– Это должен быть вирус, – пробормотала Лиза.

Но даже самый крохотный вирус, известный человеку – свиной цирковирус, – имел размер около 17 нанометров. Эта же частица, переносящая заразу, была еще меньше. Неудивительно, что специалистам до сих пор не удавалось получить ее изображение и исследовать внутреннее строение.

Два часа назад техник из ЦКЗ наконец закончил установку и настройку электронного сканирующего микроскопа в лаборатории, развернутой в соседнем ангаре. Хотелось надеяться на то, что вскоре специалисты увидят лицо своего противника.

Лиза вздохнула. Ей нестерпимо хотелось потереть виски, прогоняя тугой сгусток головной боли, однако в защитном облачении она даже не могла смахнуть волоски, щекочущие нос. Лиза тщетно пыталась сдуть их прочь, но в конце концов была вынуждена оставить все попытки. Она понимала, что ее одолевает усталость, но упорно не желала покидать биолабораторию, где полным ходом продолжались исследования.

В наушнике затрещала рация, затем послышался голос ведущего эпидемиолога доктора Гранта Парсона.

– Всем исследователям собраться в главном конференц-зале для обобщающего доклада.

Лиза положила затянутую в резину ладонь на клетку.

– Держись и дальше, длиннохвостый приятель!

Встав, она отсоединила кислородный шланг от стены и вошла в шлюзовую камеру, ведущую из лаборатории с подопытными животными в остальной комплекс. Все помещения были изолированы друг от друга, что позволяло разделить исследования и при этом еще больше уменьшить вероятность распространения смертоносного выброса по всей станции.

Наконец Лиза оказалась в центральном узле комплекса. Раз в два часа все ученые собирались здесь, чтобы сообщить результаты своих исследований и обсудить направление дальнейших работ. Для повышения эффективности таких совещаний на длинном столе были установлены мониторы, с помощью которых организовывались телеконференции со специалистами, работающими во всех уголках Соединенных Штатов. Окно в дальней стене выходило на погруженный в полумрак ангар.

Войдя в конференц-зал, Лиза увидела знакомое лицо за стеклом.

Она помахала рукой, привлекая внимание Пейнтера, затем указала себе на ухо. Тот тотчас же связался с нею по рации по выделенному каналу.

– Как у тебя дела? – спросил Пейнтер, прижимая руку к стеклу.

– Продвижение есть, но очень медленное, – ответила Лиза, понимая, что он имел в виду ее состояние, а не ход работ. Поспешив сменить тему, она задала более важный вопрос: – Как Джош?

Лиза регулярно получала информацию о состоянии брата от медицинского персонала, но ей хотелось услышать это от Пейнтера, человека, лично знакомого с Джошем.

– Ему по-прежнему вводят успокоительные средства, но он держится сам. Джош крепкий… и он настоящий боец.

Тут Пейнтер определенно был прав. Джош покорял неприступные вершины, но все же и он не мог сражаться с чем-то невидимым.

– Есть хорошая новость: хирургам, судя по всему, удалось спасти коленный сустав, – добавил Пейнтер. – В дальнейшем это очень пригодится в процессе реабилитации.

Лиза мысленно помолилась о том, чтобы это «в дальнейшем» пришло.

– Что насчет… есть какие-либо признаки заражения?

– Нет. Пока что все выглядит хорошо.

Лиза нашла маленькое утешение в этом известии. Реагент проник в организм Джоша через ранку на коже, а не через легкие вместе с вдыхаемым воздухом. Отсутствие симптомов могло объясняться лишь тем, что в этом случае зараза имела более долгий инкубационный период.

В груди у молодой женщины по-прежнему сжимался комок страха за брата.

«Успели ли мы ампутировать Джошу ногу вовремя?»

За спиной у Лизы раздался голос доктора Парсона.

– Давайте начнем совещание.

Лиза прижала затянутую в резиновую перчатку руку к стеклу напротив руки Пейнтера.

– Присматривай за Джошем…

Кроу кивнул.

Лиза присоединилась к остальным специалистам. Все они были в защитных костюмах БСЛ-4. Одни расселись за столом, другие остались стоять. В течение следующих пятнадцати минут главы всех лабораторий доложили самые свежие результаты своих исследований.

Первым слово взял почвовед, ученый, изучающий микроорганизмы, грибы и другие формы жизни, обитающие в почве. В его словах сквозило беспокойство.

– Я только что завершил полный комплексный анализ образцов почвы из зоны заражения. Там погибли не только вся растительность и животный мир. Почва на глубине двух футов полностью лишена какой-либо жизни. Насекомые, черви, бактерии, споры – все мертвое. По сути дела, почва подверглась полной стерилизации.

– Такой уровень патогенности… – Парсон не скрывал свою тревогу. – Это что-то неслыханное!

У Лизы перед глазами встали черные вымершие холмы; она представила себе, как та же самая тень проникает глубоко под землю, распространяется все дальше вокруг, не оставляя после себя никакой жизни. Ей также было известно о том, что на район озера Моно надвигается плохая погода. Все это грозило обернуться экологической катастрофой неописуемых масштабов.

Следующим взял слово бактериолог.

– В продолжение темы патогенности, наша команда проверила целую армию жидких дезинфицирующих ловушек, пытаясь найти какое-либо средство стерилизации образцов, доставленных из зараженной зоны. Мы испытали самые сильные щелочи и кислоты. Щелок, различные отбеливатели и все такое. Однако образцы остались заразными.

– А как насчет высоких температур? – спросила Лиза, вспомнив предположение Пейнтера о том, что для предотвращения дальнейшего распространения заразы придется выжечь склоны холмов.

Ученый пожал плечами.

– Первоначально нам показалось, что мы добились определенных результатов. Мы сожгли зараженное растение, превратив его в пепел, – и сначала казалось, что все удалось, однако когда пепел остыл, оказалось, что он остался таким же заразным. По нашему мнению, тепло просто перевело этот микроб в какое-то кистообразное состояние.

– Может быть, требуется что-нибудь погорячее, – предположила Лиза.

– Возможно. Но какая температура будет достаточной? Мы обсудили ядерный взрыв. Но если атомная бомба не испепелит заразу, ударная волна разбросает ее на сотни миль вокруг.

Определенно, об этом не могло быть и речи.

– Продолжайте работу, – постарался подбодрить ученого Парсон.

– Было бы очень кстати, если бы мы знали, с чем воюем, – закончил бактериолог.

Остальные ученые закивали, соглашаясь с ним.

Затем Лиза рассказала о своих находках, подтверждая то, что речь, скорее всего, идет о чем-то вирусоподобном.

– Но это что-то очень крохотное, – добавила она, – меньше любого известного вируса. Нам известно, что доктор Хесс проводил эксперименты с экстремофилами со всего мира, с организмами, способными выживать в кислотной или щелочной средах, даже с такими, которые обитают в невыносимом жаре вулканических выбросов.

– Что гораздо хуже, нам известно, что доктор Хесс также копался в синтетической биологии. – Лиза выразительно посмотрела на бактериолога. – В своем проекте «Неогенезис» он искал пути генетически видоизменять ДНК экстремофилов, чтобы помогать видам, оказавшимся под угрозой исчезновения, делая их более стойкими и выносливыми по отношению к изменениям окружающей среды. Кто знает, какое чудовище он сотворил, добиваясь своей цели.

Встал доктор Эдмунд Дент, вирусолог из Центра контроля заболеваний.

– Мне кажется, нам удалось мельком взглянуть на это чудовище. В только что развернутый электронный микроскоп.

Все повернулись к нему.

– Сначала мы решили, что это технический сбой. Обнаруженный нами организм был слишком маленький – бесконечно маленький, но если оценки размеров заразной частицы, предложенные доктором Каммингс, верны, возможно, это была не ошибка. – Дент оглянулся на Лизу. – Если вы хотите присоединиться к нам…

– Разумеется. На мой взгляд, нам также следует пригласить генетика и специалиста по биоинженерии. На тот случай, если мы…

Раздался громкий гудок, привлекший внимание всех собравшихся к окну. В темноте вспыхнула синяя лампочка, синхронно мигая с сигналом тревоги. Это был изоляционный бокс, развернутый врачами.

Лиза в панике вскочила с места.