Текст книги "Наивные мечты"

Джейн Фэйзер
Наивные мечты

Выражаю благодарность моему брату Патрику, который с другого материка по электронной почте прислал мне информацию о животных, обитавших в XIX веке в солончаках Лимингтона, и сообщил подробности об особенностях развития и образе жизни аксолотля.

ПРОЛОГ

Высоко в черном бархате ночного неба плыла луна. Громадные, образующие круг каменные колонны отбрасывали на спящую равнину короткие тени. Девушка ждала в роще, среди деревьев. Он сказал, что придет, когда появится луна.

Девушка дрожала, несмотря на шерстяной плащ и теплоту июньской ночи. Казалось, что массивные колонны Стоунхенджа обладают магической силой, которую боятся даже те, кто привычно совершает обряды внутри их зловещего круга. Мысль о том, что ей предстоит войти в это огромное черное пространство, пугала девушку, как пугала всех, кроме жрецов. Здесь простиралась запретная земля.

Девушка прислушивалась, стараясь уловить шорохи шагов, хотя и знала, что это невозможно: мягкий мох поглощал все звуки. Она дотронулась до ствола дерева и тут же отскочила назад – поняла, что прикоснулась к священной омеле.

– Выйди на свет.

Конечно, она ждала приказа, и все же слова, сказанные тихим, но требовательным голосом, заставили ее задрожать от страха. Она оглянулась и увидела его. Он был весь в черном, капюшон плотно облегал голову. И только светло-голубые глаза, поблескивающие в темноте, придавали реальность его фигуре.

Девушка вышла из-за деревьев на залитую лунным светом поляну. Она почувствовала, что он стоит сзади – друид, владеющий тайной жертвенного яйца. Она повернулась к нему.

– Вы поможете мне?

– Ты уверена, что знаешь, о чем просишь? – У него был хриплый, как после долгого крика, надтреснутый голос. Светло-голубые глаза горели зловещим огнем.

Девушка кивнула:

– Уверена. – Резким движением головы она сбросила с себя капюшон плаща, и ее волосы заструились по спине серебряной рекой. – Это колдовство действительно все может?

В его глазах мелькнула улыбка, и он потянулся рукой к ее волосам.

– Оно обладает властью над желаниями и мечтами.

– Оно велит им свершиться? – В голосе девушки зазвучали страх и недоверие.

В ответ он вытащил из-под своего одеяния нож с огромным лезвием.

– Ты готова?

Девушка проглотила подступивший к горлу комок, кивнула и повернулась к жрецу спиной. Она почувствовала, как он стянул в кулак ее волосы у самого затылка. Потом сверкающую в лунном свете серебряную реку волос перерезал нож, и в следующее мгновение девушка ощутила, как ночной воздух холодит ей шею.

– Вы вернете их мне?

Он намотал волосы на руку и с усмешкой стал разглядывать эту дорогую плату. Волосы девственницы обладали многими полезными свойствами, но мало кто из девушек добровольно шел на такую жертву. Он расстегнул висевшую на поясе кожаную сумку, осторожно положил в нее сверкающую массу волос и достал зеленый стеклянный предмет, который весь поместился у него на ладони.

Девушка вгляделась. Эта была маленькая зеленая бутылочка с серебряным верхом и такими же серебряными вертикальными полосками вдоль горлышка. Внутри что-то было. Она ясно видела это сквозь стекло. Неужели сработает? Должно сработать. Только магия человека, владеющего тайной жертвенного яйца, поможет ей выбрать правильное решение.

Она протянула руку и коснулась бутылочки.

– Там внутри – волшебство?

– Узнаешь потом.

– Что я должна сделать? Открыть ее? Как ею пользоваться?

– Ты поймешь это сама. – В глазах жреца снова мелькнула улыбка. Он взял девушку за руку и положил бутылочку на ее ладонь. – Ты воспользуешься ею так, как и должна, – добавил он.

Ее пальцы сжали бутылочку. Девушка нахмурилась, силясь понять, что имеет в виду жрец. Магический предмет можно использовать только одним способом?

Когда она подняла голову, жреца уже не было.

Жертвенное яйцо высиживает каждая змея в отдельности, и все вместе прилагают к этому усилия, сдерживая шипение. Человек, давший ей бутылочку с заклинанием, похитил яйцо у них и сумел спасти себя от ядовитого жала. Человек этот… жрец… имел власть над всем миром.

Крепко сжимая в кулаке бутылочку, девушка повернулась спиной к каменным колоннам. Она старалась не спешить, но ноги сами понесли ее через долину, и девушка побежала в сторону деревни, расположенную за холмом у реки, впадающей в море. Она никогда не видела моря, но слышала рассказы о его бесконечной синеве, сливающейся с небом. Этот водный поток, текущий меж двух берегов, был ее другом.

Не добежав до деревни, девушка села на берегу и дрожащими пальцами открыла бутылочку. Внутри находился тщательно скрученный кожаный лоскуток. Она вытащила его, развернула и подставила под лунный свет. При виде магического предмета, сердце ее гулко забилось. Не напрасно она отдала свои волосы. Теперь она держит в руках волшебное средство. Девушка прищурилась, разглядывая странный лоскуток, не зная, что с ним делать. И лишь когда перевернула его, увидела аккуратные строчки, написанные черными чернилами.

«Будь собой, и твое желание исполнится. Не лети мотыльком на огонь».

Девушка смотрела и не верила своим глазам. Что это значит? Слова эти ничего не говорили ей. В них не было ничего магического. Она снова посмотрела на лоскуток и поняла, что он всего лишь нехитрый фон для простой истины. Она засунула его обратно назад в бутылочку и закрыла крышку.

«Не лети мотыльком на огонь». Означает ли это, что ее желание приведет к неприятным последствиям? Если она пожелает слишком многого, то сгорит, как мотылек в пламени свечи?

Девушка медленно встала и, вытянув руку над бурлящей рекой, разжала пальцы. Бутылочка упала в воду, и стремительное течение понесло ее к далекому морю. Далекому, как огоньки звезд.

А девушка опять оказалась перед выбором, который ей только еще предстояло сделать. Она была на распутье. Она отдала свои волосы в обмен на мудрость друидов, а осталась, как и прежде, наедине с собой.

Джейн Фэйзер

Глава 1

Гэмпшир, Англия, 1814 год

Леди Розалинда Бельмонт шла вверх по дороге от городской набережной в сторону Квей-Хилл. Солнце пекло ей затылок. Она шла с непокрытой головой, и густые черные пряди ее волос выбивались из стянутых лентой кос. На ногах Розалинды были кожаные плетеные сандалии. Край ее муслинового платья потемнел от воды, измятая нижняя юбка заляпана речной грязью. В руках она несла ведерко и сачок. Не обращая внимания на прохожих, Розалинда лишь изредка бросала на них приветливые взгляды. Еще летом 1812 года она стала известным лицом в маленьком гэмпширском городке Лимингтон, где жила в большом, из красного кирпича доме миссис Грантли на Хай-стрит.

Рози не отрывала глаз от дороги, и ее взгляд сквозь очки исследовал все, что могло представлять интерес для натуралиста. Ее мать и три сестры с мужьями не переставали удивляться, как это самый младший член семейства Бельмонтов ухитряется увидеть что-либо дальше трех дюймов от поверхности земли.

Сейчас ее близорукий взгляд упал на бабочку «красный адмирал», трепещущую крылышками на белой каменной стене антикварного магазина, что на полпути к Квей-Хилл. Рози подошла ближе, и бабочка, вспорхнув, опустилась на подоконник витрины. По привычке Рози нагнулась, чтобы рассмотреть ее, и машинально отметила признаки, характерные для определенного вида. Но бабочка не представляла особой ценности, и Рози позволила ей улететь.

Она посмотрела на витрину антикварного магазина. За стеклом среди эффектно разбросанных рыболовных сетей и стеклянных шариков красовалась коллекция серебряных табакерок, хрустальных кубков и раскрашенных морских раковин.

Мистер Мэлоун, пожилой хозяин магазина, увидел ее сквозь стекло, улыбнулся и поманил пальцем. Рози улыбнулась в ответ и открыла дверь, отчего весело звякнул колокольчик. Она вошла с яркого солнечного света в полумрак магазина и близоруко прищурилась.

– Добрый день, мистер Мэлоун. У вас есть для меня что-нибудь интересное?

– Да, леди Рози, есть. – Седовласый хозяин посмотрел на нее и, тяжело опираясь на палку, заковылял в глубь магазина. – Могу предложить коллекцию насекомых из далекого Суринама; мне прислала их леди Уотсон. Дворецкий сказал, что ее светлость бросает в дрожь от одного взгляда на них.

– О, они поразительно интересны. – Рози оставила ведро и сачок возле двери, взяла коробку и подошла к окну. – Как они попали к леди Уотсон?

– Наверное, она нашла их в ящике стола в кабинете своего покойного мужа. Он, кажется, был натуралистом-любителем. – Мистер Мэлоун тоже склонился над коробкой. – Сам я не вижу в них ничего страшного.

– О, они прекрасны, просто очаровательны. – Рози не сводила глаз с коллекции ос, пауков, огненно-красных муравьев и бабочек, наколотых на желтый лист пергамента. – Я должна купить их.

Хозяин магазина кивнул и про себя улыбнулся.

– Я так и думал, что они придутся вам по вкусу. За них я прошу три шиллинга и шесть пенсов.

– У меня нет с собой денег, – сказала Рози, внимательно разглядывая содержимое коробки. – Но я принесу их, когда завтра утром пойду к причалу.

– Когда вам будет угодно, моя дорогая, – ответил мистер Мэлоун с легкой улыбкой.

Взгляд Рози оторвался наконец от драгоценной коллекции.

– Вы очень великодушны, мистер Мэлоун. О, что это? – Она подошла к заваленному всякой мелочью столу и взяла в руки маленькую зеленую стеклянную бутылочку. Рози поднесла ее к свету, и стекло засверкало всеми цветами радуги. От серебряной крышки вдоль горлышка шли серебряные полоски.

– Какая прелесть, – пробормотала она, проводя кончиком пальца по полоске.

– Ее выловил один рыбак – нашел в сети для крабов, – сказал мистер Мэлоун. – Удивительно, но серебро даже не потемнело от соли. Очень странно, в самом деле, очень странно.

– Она заколдованная, – улыбнулась Рози. – Волшебная бутылочка из загадочного материала. – Рози не была фантазеркой, но эта вещица изящной формы чем-то привлекла ее. Ее было так приятно ощущать на ладони. Рози хотела положить ее на стол, но что-то удерживало ее. Казалось, что бутылочка нашла на ладони свое пристанище.

– Сколько, мистер Мэлоун?

Хозяин магазина нахмурился и потер подбородок. Ему очень нравилась леди Рози. Она была его частым посетителем и подолгу рылась в пыльных углах магазина, чтобы с победным» возгласом извлечь на свет редкую книгу с рисунками растений или коробку с бабочками. Он не знал, много ли у нее денег, но в любом случае она не производила впечатления богатого человека. А эта красивая вещица могла привлечь внимание состоятельного покупателя. Дела в магазине шли не так хорошо, чтобы мистер Мэлоун мог позволить себе быть филантропом.

– Боюсь, что цена ей не меньше десяти гиней, – произнес он после долгой паузы.

Рози растерялась. Она никак не могла понять, куда деваются Деньги, которые присылает ей мать, – будто сами исчезают из кошелька. Вот и теперь на следующий квартал ничего не оставалось. Поэтому Рози лишь неловко протянула руку, чтобы поставить бутылочку на место, но она словно прилипла к ладони. Рози не могла разжать пальцы.

– Я пришлю деньги со слугой, как только вернусь домой, – услышала она собственный голос. Она займет их у миссис Грантли, а потом попросит мать вернуть долг. Элинор Бельмонт, конечно, не откажет дочери, но Рози всегда была крайне смущена тем, что не может объяснить своей добродушной матери, почему постоянно оказывается без денег.

– Тогда я сейчас заверну ее вам. – Мистер Мэлоун засветился от удовольствия и поспешил за прилавок, чтобы взять оберточную бумагу.

– Нет, не нужно, – сказала Рози, опуская бутылочку в карман. Ее тяжесть приятно давила на бедро, и у Рози снова возникло странное ощущение, что эта вещица предназначена именно ей. Она прижала к груди коробку с суринамскими насекомыми и взяла ведро с сачком. – Я пришлю деньги через час.

– Очень хорошо, леди Рози. Заходите еще. – Хозяин распахнул перед ней дверь.

Рози радостно улыбнулась.

– Это был поразительно удачный визит, мистер Мэлоун.

– Рад это слышать, миледи. – Стоя в дверях, он смотрел на изящную фигурку девушки, неуверенно поднимающуюся на холм, ибо глаза ее снова были прикованы к земле.

Элизабет Грантли была крестной матерью Рози и старой подругой леди Элинор Бельмонт. Бездетная Элизабет многие годы изливала всю свою нерастраченную материнскую любовь на крестную дочь, и Рози чувствовала себя как дома в ее особняке георгианской эпохи, стоящем на вершине лимингтонского холма. Словно жила у себя в Стоунридже, недалеко от Дорсета.

Дом был окружен каменной стеной. Рози направилась к боковым воротам, ведущим на конюшенный двор, и увидела там красивую карету, дверцы которой украшал герб Стоунриджа. Конюхи распрягали лошадей.

– Тео! – воскликнула Рози. Ее сестра ничего не сообщала в последнем письме о том, что собирается нанести визит миссис Грантли. Бросив беглый, но понимающий взгляд на лошадей – отличная порода, какую только и стоило ожидать у Сильвестра Гилбрайта, графа Стоунриджа, – Рози вбежала в ворота и поспешила в расположенный за домом густой сад.

– О, вы все здесь! – воскликнула она, осторожно опуская на траву коробку с насекомыми, ведерко и сачок, прежде чем броситься через лужайку к раскидистому буку, под которым сидели три молодые, элегантно одетые женщины и Элизабет.

– Тео, Кларисса, Эмили! Какими судьбами? – Рози обнялась со старшими сестрами, и лужайка заполнилась их смеющимися голосами и веселыми возгласами.

– Рози! Какая ты неряха! – воскликнула Эмили, старшая из сестер, высокая молодая женщина с изящной фигурой, роскошными каштановыми волосами и ясными голубыми глазами. В ее словах звучало больше сожаления, чем упрека.

– Я собирала животных. – Рози торопливо отряхнула юбку.

– Но где? – со смехом спросила Кларисса. – В выгребной яме? – Кларисса была тоньше и ниже ростом, чем старшая сестра, с более темными волосами и с такими же, как у нее, большими, выразительными голубыми глазами.

– Вдоль причала, конечно, – ответила за сестру леди Теодора Гилбрайт, графиня Стоунридж. – Что ты сейчас изучаешь, Рози?

– Artemia salina. – Рози повернулась к той из сестер, которая не видела ничего необычного в ее внешнем виде и не считала ее занятия предосудительными. – Это очень редкий вид и встречается только в лимингтонских солончаках. Но сегодня утром я нашла два экземпляра. Посмотри. – Она взяла Теодору за руку и подвела к ведерку. – Эти рачки живут в очень соленой воде, в гораздо более соленой, чем их собратья. Жду не дождусь, когда смогу положить их под микроскоп. Если хочешь, приходи посмотреть.

– Умираю от любопытства, – со смехом ответила Тео, понимая, что в ее словах Рози услышит только энтузиазм. Ее маленькая головка утопала в черных, как вороново крыло, кудрях. На загорелом лице глаза казались бархатными голубыми анютиными глазками. Как и ее младшая сестра, Тео была по-настоящему счастлива только вне дома.

– А Стоунридж здесь? – Рози выпрямилась и, прищурившись, оглядела сквозь очки двор, ожидая увидеть высокую, крепкую фигуру мужа Теодоры.

– Нет, – спокойно ответила Тео, направляясь к сестрам под бук. – Ни Эдварда, ни Джонатана нет.

– Значит, вы здесь соломенные вдовы? – спросила Рози. – А где они?

– Джонатан пишет портреты детей герцогини Эйвонли. – Кларисса сделала глоток лимонада. – Для этого ему пришлось отправиться в замок Эйвонли, а поскольку я не выношу Анна-бель Эйвонли, то решила не сопровождать его.

– Она несколько утомляет, – согласилась Элизабет Грантли.

– Однако, Клари, это великолепный заказ, – напомнила Эмили, взглянув на сестру с легкой улыбкой.

– А Джонатан и не заметит, что она утомляет, – вставила Рози, беря с чайного стола вазочку с мороженым. – Джонатан никогда не замечает таких вещей.

Поскольку муж Клариссы был на удивление рассеянным человеком, художником-портретистом, который шел по жизни, как во сне, направляемый своей обожаемой и лишь чуть более здравомыслящей женой, никто не стал оспаривать это суждение.

– Где Эдвард?

Глаза Эмили засветились нежным блеском.

– Он сопровождает отца в поездке по Шотландии, чтобы договориться с лесничим об охоте на шотландских куропаток. Мы устраиваем большой прием по случаю начала сезона, и они хотят убедиться, что все готово.

– И, я полагаю, ты решила, что они предпочитают это сделать вдвоем, – заметила Рози с обычной прямотой. – Отец и сын наслаждаются общением друг с другом, – и чтобы вокруг никаких женщин.

– Эдвард и сэр Чарлз всегда были очень близки, – сказала Эмили с легкой обидой в голосе. – Но это вовсе не значит, что они не хотели, чтобы я поехала с ними. Просто я подумала, что им будет приятно провести некоторое время вдвоем.

– Ты святая. – Рози обняла сестру.

– Чепуха, – сказала Эмили и покраснела.

– Вы обе с вашими мужьями как святые, – вздохнула Тео. – Как жаль, что я не могу быть такой.

– Так где же Стоунридж? – снова спросила Рози, и ее глаза засверкали от любопытства. Было ясно, что, где бы ни был Сильвестр, Тео от этого не легче.

– В Лондоне, – сухо ответила Тео. – У него дела в штабе конногвардейского полка. Что-то насчет войны в Испании.

– Почему ты не поехала с ним?

Тео ответила не сразу. Она сделала глоток лимонада и, нахмурившись, посмотрела на ствол букового дерева.

– О, – вымолвила Рози, правильно истолковав выражение лица своей любимой сестры. – Он тебе не позволил?

– Он сказал, что сейчас слишком жарко, – с отвращением в голосе произнесла Тео. – В городе душно, есть угроза лихорадки, а поездка утомительная, и к тому же постоянная тряска.

– О, – повторила Рози. – Ты?..

– Да, – прервала ее сестра. – Но я чувствую себя очень хорошо и полна сил.

– Тебе очень тяжело досталась Перегрина, – мягко напомнила ей Элизабет Грантли.

– И еще тяжелее Сара, – вставила Эмили.

Тео ничего не ответила. Из всех сестер Бельмонт она всегда считала себя самой сильной и самой здоровой. До своей первой беременности она ничем не болела, только в детстве корью. Но в то время как сестры производили детей на свет с завидной легкостью, ее все девять месяцев мучили тошнота и угроза выкидыша, а заканчивалось все долгими и тяжелыми родами. Тео воспринимала это как самый жестокий и несправедливый удар судьбы. И не только потому, что ее уступчивый, чуткий муж при первых признаках ее беременности становился настоящим деспотом, – Сильвестр Гилбрайт в ярости был слишком внушительной силой. Даже для Тео.

– Итак, – подытожила Эмили, – пока мужей нет, жены решили порезвиться. Мы даже не взяли с собой детей. – Ее солнечная улыбка заставила Тео неловко улыбнуться в ответ и согласиться, что ее обида на Сильвестра ничуть не более серьезная, чем у других сестер на своих мужей. Кроме того, было что-то безмерно приятное от мысли, что она снова, как и раньше, побудет только со своими сестрами.

– Есть какие-нибудь известия от мамы? – спросила Рози, словно прочитала мысли Тео. Их четверке явно недоставало Элинор.

– Письмо из Баден-Бадена, – ответила Тео. – Я взяла его с собой, чтобы ты прочитала. Похоже, она наслаждается медовым месяцем.

Все улыбнулись. Их мать овдовела восемнадцать лет назад, когда носила Рози. Недавний брак с графом Уэзерби привел в восторг дочерей и явился главной причиной переезда Рози в дом крестной.

– Я должна пойти поговорить с кухаркой насчет обеда. – Элизабет поднялась со стула. – Знаю, у вас есть о чем посекретничать. – И она ушла, отметив с легкой улыбкой, как сестры разом понизили голоса. А они погрузились в ту далекую атмосферу детства, когда заговорщицким тоном обменивались между собой новостями.

Но сестры недолго оставались одни. На лужайке появился дворецкий Уэлби. С важным видом он прошествовал к раскидистому буку, неся в руках серебряный поднос, на котором стоял маленький ящик с цепочкой на крышке вместо ручки.

– Леди Рози. – Дворецкий почтительно остановился. – Почтальон только что принес несколько писем… и вот это. – Он посмотрел на ящичек с плохо скрываемым отвращением. – Простите меня, леди Рози, но такого сильного и неприятного запаха мне в жизни не приходилось вдыхать. – С огромным облегчением он составил ящичек с подноса на землю и ушел.

Рози быстро взяла письмо. На запечатанном воском конверте она увидела знакомый размашистый почерк.

– Кто это Росс Балмейн? – спросила Тео, глядя через ее плечо на конверт. – Почему его письма приходят тебе?

– Сейчас все объясню. – В голосе Рози прозвучало легкое раздражение. Она сунула письмо в карман, и ее пальцы наткнулись на зеленую стеклянную бутылочку. – О, может кто-нибудь из вас одолжить мне десять гиней? – спросила она. – Мне очень нужно. – И она опустилась на колени, чтобы открыть ящичек.

Сестры окружили ее, но ни одна не собиралась утруждать себя вопросом, зачем Рози понадобилось десять гиней. Никто не сомневался, что просьба связана с ее научными исследованиями.

– Какой скверный запах! – Кларисса отпрыгнула назад и зажала нос рукой, потому что как раз в этот момент Рози подняла деревянную крышку ящичка.

– Это всего лишь болотная трава я вода из озера, – сказала Рози, осторожно доставая стеклянный сосуд с крышкой в маленьких дырочках. – Им для существования нужна естественная среда обитания.

– Боже правый. – Тео посмотрела на два почти бесформенных предмета, плавающих в сосуде. – Кто это?

Эмили отошла на безопасное расстояние и встала возле Клариссы, но Тео и Рози будто не замечали отвратительного запаха.

– Это аксолотли, – сказала Рози Тео. – Род саламандр из Мексики. Я прочитала о них в научном журнале. Одна экспедиция привезла их оттуда и предлагала для исследований. – Она взяла сосуд в руки и внимательно посмотрела на странные существа. – Надеюсь, им удалось пережить это путешествие. Они стоили ужасно дорого.

– Сколько? – спросила Эмили.

– О, мне кажется, тридцать гиней, – равнодушно произнесла Рози. – Точно не помню.

Сестры переглянулись. Неудивительно, что у Рози вечно нет денег.

– По-моему, они совсем не похожи на саламандр, – заметила Тео, наклоняясь ближе к сосуду. – Они совершенно бесформенные.

– Это еще личинки, – с готовностью пустилась в объяснения Рози. – Посмотри, у них пока даже наружные жабры. Но видно, что это четвероногие, и если внимательно приглядеться, заметишь хвост. Они превратятся во взрослых саламандр только в том случае, если их водоем высохнет и они окажутся на суше. Именно это и делает их поразительно интересными.

– Возможно. – Тео почувствовала легкую тошноту и выпрямилась. Все-таки это самые отвратительные живые существа, которые она когда-либо видела. – Мне кажется, тот, черный, не такой противный, как розовый. Что ты собираешься с ними делать?

– О, у меня много планов, – воодушевилась Рози. – Сначала переложу их в аквариум. Я специально его купила.

– И сколько он стоил? – бросила Эмили ей вслед, потому что Рози уже заспешила к дому.

– Намного больше, чем десять гиней, – ответила Тео. – Но что, черт возьми, здесь творится? Почему она получает письма, адресованные Россу Балмейну?