Текст книги "Неистовые сердца"

Глава 8

Энни знала, что позволит Оливеру заняться с ней любовью, как только очутилась в его объятиях. «Нет, – подумала она. – Я это знала еще раньше, когда несла чай к нему в кабинет». Она сделала тот выбор, о котором говорил Оливер.

Ее решение было продиктовано не только тем, что она желала его, как никогда в своей жизни не желала ни одного мужчину. Она чувствовала, он хочет ее так же сильно.

Даже когда его губы медленно и настойчиво ласкали ей рот, она не надеялась, что он выразит свои чувства словами. Было еще слишком рано. Признание стало бы чересчур сильной угрозой для его непоколебимого самообладания.

Как Энни и подозревала, в душе Оливер, вероятно, решил, что, пока чувства не облечены в слова, их значение можно игнорировать. Если бы его заставили высказать свое желание вслух, он мог воспринять это как слабость.

«Так лучше», – успокоила себя Энни, обняв Оливера за шею. Пока она одна пойдет на уступки за них двоих.

Для нее это означало не слабость, а просто великую радость подарить себя человеку, который тоже заслуживал немного счастья.

– Энни? – Оливер, как бы спрашивая ее согласия, поцеловал краешек рта, затем ухо. Его руки, Лаская позвоночник, опустились на ее талию.

По телу Энни пробежала дрожь. Его нежная настойчивость была как сильнейший наркотик, зажигающий огонь в ее груди. Она провела кончиками пальцев по гладким волосам Оливера и коснулась его напряженного лица.

– Да. О да, пожалуйста, Оливер.

В его взгляде отразилось удовлетворение. Не произнеся больше ни слова, Оливер без усилий подхватил ее на руки. Он оказался гораздо сильнее, чем она думала. Прижав к груди, он понес ее через всю комнату к длинному дивану около окна. В голове Энни промелькнула мысль о Персефоне, которую тащат в подземный мир33
  Персефона – в греческой мифологии богиня плодородия и подземного царства, супруга Аида.


[Закрыть].

Он положил Энни на черные с золотом подушки и, выпрямившись, вонзил в нее обжигавший взгляд, который проникал сквозь одежду. В бледном лунном свете на лице Оливера отражался отчаянный голод страсти.

– Ты уверена? – спросил он.

– Да. – Она едва могла говорить. – А ты?

Он слегка улыбнулся.

– Я был уверен с самого начала. Но ты должна абсолютно точно знать, Энни, что после сегодняшней ночи мы не сможем быть просто соседями по дому.

– Я знаю, – прошептала она. Как только Оливер станет ее любовником, придется навсегда проститься с иллюзией, что они только друзья. На мгновение инстинктивный женский страх немного ослабил возбуждение, которое она чувствовала.

После сегодняшней ночи она уже не будет прежней. Эта мысль сначала охладила Энни, а затем, наоборот, согрела ее.

– Я рад, что ты сегодня пришла ко мне, – признался Оливер. – Мне было нелегко тебя дождаться.

Энни почувствовала прилив жара под пристальным взглядом Оливера. Она вся как бы плавилась изнутри. Ощутив глубокую, тяжелую боль в нижней части тела, Энни взяла его напряженную руку в свою.

– Ты правда меня долго ждал?

Он медленно опустился на подушки рядом с ней. Теплая ладонь Оливера легла ей на грудь благоговейным и одновременно властным жестом.

– Дольше, чем ты думаешь.

Энни трепетно улыбнулась.

– Я мечтала со дня помолвки Дэниэла, чтобы ты захотел меня.

– Я именно тогда тебя и захотел. – Он наклонился, заключив Энни в объятия. – А сейчас я тебя хочу еще больше. – Он медленно поцеловал нежный, беззащитный изгиб ее шеи.

Энни судорожно прогнулась, пытаясь теснее прижаться к нему. Оливер передвинул руку ей на бедро и медленно сжал его.

Женщина с шумом втянула в себя воздух, почувствовав, как его длинные, чувственные пальцы скользнули между ее ног. Казалось, они обжигают через ткань джинсов.

– Оливер?

– Я здесь. – Он на несколько дюймов приподнял ей свитер и, наклонив голову, стал осыпать поцелуями ее живот. – Я никуда не ухожу.

Энни нетерпеливо возилась с рубашкой Оливера, горя желанием ощутить его кожу своими ладонями. Он не сопротивлялся, но и не помогал ей. Когда пуговицы наконец-то расстегнулись, она увидела ковер жестких черных волос, покрывавших его грудь. Энни жадно провела пальцами сквозь волосы и пришла в восторг от твердости и мускулистости его тела.

Он был так приятен на ощупь. Просто совершенство! Именно о таком мужчине она всегда мечтала.

Энни была поражена водоворотом желания, разрывавшим ее тело на части. Она никогда в жизни не испытывала ничего подобного. Она буквально пылала. Это было невероятное ощущение – то, что поэты называют страстью, подумала с восторгом Энни. Она хотела кричать о своем ликовании всему миру.

– Быстрее, Оливер. – Она вцепилась в него. – Пожалуйста, быстрее.

В его ответной улыбке читалось удовлетворение и мужское обещание. Его ладони между ее ног были теплыми.

– Ты уже влажная.

– О Боже, Оливер. – Энни теснее придвинула свей бедра к его ищущей руке, чувствуя, что ее джинсы стали уже мокрыми. – Я никогда такого не ощущала.

– Я рад. – Он снова прижался к ней, его поцелуи были такими глубокими, что Энни нечем стало дышать.

Его рука продолжала ласкать ее между бедер.

Энни подумала, что сейчас сойдет с ума. Она стиснула колени, прижимая к себе его пальцы и мысленно умоляя усилить наслаждение.

Неожиданный тихий смех Оливера заставил Энни удивленно раскрыть глаза. Никогда прежде она не слышала, как он смеется. Уникальный звук его смеха был чем-то средним между низким рычанием и грубоватым мурлыканьем. Это привело ее в восторг. Она взглянула на него и увидела, как в глазах Оливера отражается лунный свет.

– Все в порядке, Энни, – проговорил он, почти касаясь ее рта. – Я позабочусь обо всем.

Она хотела спросить его, что он имеет в виду, но не могла найти нужных слов. И не успела. Оливер снова приник к ее рту в поцелуе. Услышав клацанье металла, Энни поняла, что он расстегнул ее джинсы.

Через мгновение рука Оливера была уже у нее под трусиками, нащупывая влажную, горячую и жаждущую плоть между ног. У Энни перехватило дыхание. Почувствовав, как его палец медленно вошел в нее, она и вовсе перестала дышать. Через несколько секунд сделала глубокий вдох.

– Оливер. Пожалуйста. Я не могу ждать. Я не могу ждать.

– Тебе не нужно ждать, – сказал он хриплым голосом. Он просунул ей в рот язык в то самое мгновение, как второй его палец нежно вошел в ее сокровенную плоть.

Энни застонала, когда он медленно раздвинул ее бедра, чтобы она полностью открылась под его рукой. Незнакомое, пульсирующее напряжение росло внутри нее. Она обвила Оливера руками, пытаясь теснее прижаться к нему. Его двигающиеся пальцы безошибочно нащупывали эрогенные места.

– Оливер. Боже мой, пожалуйста.

– Я хочу посмотреть, как ты взлетишь, Энни. Ты не должна бояться. Я поймаю тебя.

Что-то взорвалось внутри нее. Напряжение, такое сильное еще мгновение назад, сменилось утонченным оргазмом. Тело ее содрогалось под его настойчивыми пальцами. А затем волна удовольствия подхватила Энни, и она полностью растворилась в ней.

Бездыханным голосом, в котором она с трудом узнавала свой, Энни продолжала шептать имя Оливера.

Через минуту она обмякла в истоме. Рука Оливера тихо и нежно поглаживала ей позвоночник.

– Прекрасно. – Оливер поцеловал плечо Энни. – Замечательно. Но, впрочем, я с самого начала знал, что ты будешь именно такой.

Она взглянула на него из-под опущенных тяжелых ресниц.

– Это было чудесно. Просто чудесно.

Он удовлетворенно улыбнулся, как будто сам только что получил оргазм.

– Я рад.

– Я еще никогда в жизни такого не испытывала. Ничего похожего.

– Прекрасно!

Погруженная в мечты, Энни спросила себя, не потому ли испытанное ею ощущение было таким особенным, что она влюблена. Придя к этому выводу, ей пришлось тут же сделать и другой.

Энни в ужасе взглянула на Оливера.

– Ты даже не разделся.

– У нас полно времени. – Он поцеловал ей влажный лоб. – По сути дела, вся ночь.

– Да, я знаю. – Ее голос затих.

Что-то было не так. Она это чувствовала. Энни отыскала в полумраке лицо Оливера. В его глазах по-прежнему горела страсть. Возбужденное тело было напряжено от желания. И в то же время огромным усилием воли он сдерживал себя.

В эту же секунду Энни поняла причину своего беспокойства. С того момента, как она сказала Оли – – веру, что хочет лечь с ним в постель, он взял контроль над ситуацией в свои руки. Все происходящее тщательно направлялось им. Оливер дирижировал этим эпизодом страсти так же, как руководил всем и всеми в своей жизни.

– Разве ты не хочешь меня? – прошептала Энни, надеясь, что Оливер рассеет ее тревогу.

– Больше, чем ты можешь себе представить. И я возьму тебя, когда придет время.

– Я думала, что время уже пришло, – пробормотала она.

– Скоро. – Оливер встал и поднял ее на руки.

Энни прижалась к нему, все еще обессиленная после пережитого оргазма. Легкий холодок пробежал по ее телу, унося часть томной теплоты, которую она чувствовала. Было ясно, что, несмотря на сильное желание, Оливер не позволит себе быть заложником страсти.

Своей или ее.

Как показалось Энни, Оливер решил доказать им обоим, что полностью владеет собой и не собирается отдаться во власть даже собственного наслаждения.

Зеленый отблеск со стороны каменного сада привлек внимание Энни, пока Оливер шел к двери с нею на руках. Она посмотрела вниз и увидела изумрудные глаза леопарда, следившие за ней, уносимой в ночь.

Много позже, когда бледно-серые простыни на постели Оливера были уже влажными и смятыми от умопомрачительных ласк, которыми он осыпал Энни, Оливер наконец полностью реализовал супружеские права на свою утомленную молодую жену.

Его плечи и гибкие очертания спины неясно вырисовывались в лунном свете. Увидев, что тело Оливера покрыто легкой испариной, Энни поняла, как дорого обошлось ему самообладание. Во всяком случае, любовнику пришлось нелегко.

Однако, даже после потока трехчасовой непрерывной страсти, Оливер все еще полностью держал себя в руках. Сознание того, что она не смогла воздействовать на его чувства так же, как он влиял на ее, повергало Энни в глубокую депрессию. Он ее желал, но желал на своих условиях, по-своему и в установленное им самим время.

– Смотри на меня. – Оливер провел губами по ее лбу. – Я хочу видеть твои глаза, когда овладею тобой.

Энни послушно кивнула, слишком утомленная, чтобы спорить. Она посмотрела ему в глаза и почти полностью растворилась под его сжигающим взглядом. Он вошел в нее медленным, продуманным, очень расчетливым движением. Даже в этом завершающем акте Оливер доказывал, что все еще хорошо владеет собой.

Хотя еще ни один мужчина никогда ее так не удовлетворял, Энни чуть не выругалась от отчаяния. Но в эту секунду он оказался внутри нее, проникая, казалось, до позвоночника. Энни снова захлестнуло волной страсти. Невероятно, но ее усталое тело еще могло реагировать.

– Ты такая упругая, – прошептал Оливер. Он прижался лбом к ее лбу, дожидаясь, пока ее тело приспособится к нему. – Ты меня сжимаешь, как перчатка, Энни.

Он немного отодвинулся, а затем снова медленно вошел в нее. По телу Энни пробежала дрожь, и она теснее вжалась в Оливера.

– Как приятно. – Голос Оливера был низким и охрипшим.

Энни вонзила ногти ему в плечи. Потом она осторожно приподнялась, оценивая размеры его тела. Оливер казался таким массивным, его вес вдавливал ее в простыни.

Оливер заскрипел зубами.

– Да. Вот так люби меня. Боже мой, да. – Он опустил руку, нащупав чувствительное место среди курчавых волос между ног Энни. Та тихо вскрикнула.

Он подождал, пока женщина почти справилась с конвульсиями оргазма. Тогда и только тогда он наконец позволил себе испытать пик наслаждения.

Энни была так измучена, что уснула, когда тело Оливера еще продолжало обвивать ее. Засыпая, она успела подумать, что такое положение не может продолжаться. Оливеру необходимо знать, что в конце концов существует самоконтроль. Она не представляла себе, сколько еще таких ночей сможет выдержать.

Когда чуть позже Энни проснулась, комната была залита лунным светом. Некоторое время она не могла понять, где находится. Она была охвачена ощущением нереальности происходящего и спросила себя, не сон ли это. И лишь когда почувствовала тяжесть руки Оливера на своей груди, к ней мгновенно вернулись пылкие воспоминания.

Она повернула голову на подушке и увидела, что любовник спит рядом с ней. Бледный свет из окна освещал его суровые правильные черты. В какой-то момент ленточка, которой Оливер стягивал свои черные как вороново крыло волосы, развязалась. Его волосы рассыпались по элегантной подушке, придавая ему первобытный, даже дикий вид. Она отдалась язычнику.

Энни лежала неподвижно, вспоминая, как первый раз увидела ночью его обнаженное тело. Он был сильным, стройным, хорошо сложенным мужчиной, не позволяющим себе расслабиться. Словом – воплощение не только силы духа, но и силы плоти. Скоординированная мужественная грация Оливера, которая всегда ей нравилась, впечатляла гораздо больше, когда он был без одежды.

Энни, медленно сев среди серых простыней, оглядела комнату. Раньше она никогда не была в этой роскошной спальне, лишь однажды заглянула по приезде в пентхаус. До сегодняшнего дня невидимый забор преграждал ей сюда путь. Энни подозревала, что мало кому из женщин хватило бы смелости войти в эту самую потайную комнату Оливера без приглашения.

Спальня была погружена в глубокую тень. Около одной стены стоял черный лакированный шкаф. Неподалеку находился сурового вида серый металлический стул. Мягкий лунный свет падал на золотые нити строгого абстрактного рисунка, вышитого на черном одеяле.

Энни нетерпеливо выбралась из-под тяжести руки Оливера, отодвинула спутанные простыни и встала с кровати. Она почувствовала себя очень беззащитной и к тому же замерзшей, поэтому схватила первую попавшуюся ей в руки одежду: это была рубашка Оливера. Она надела ее и подошла к окну.

Далеко внизу, на набережной Сиэтла, светились неоновые огни. Однако когда она взглянула на залив Эллиотт, то не увидела ничего, кроме бесконечного моря темноты.

– Что ты делаешь, Энни?

Буквально подпрыгнув от неожиданности, она быстро обернулась. Оливер наблюдал за ней из полумрака постели, в его глазах отражался холодный лунный свет. Он раскинулся на смятых подушках с природным высокомерием дикого кота. Его спутанные темные волосы спадали на мускулистые плечи.

– Я думала, ты спишь, – прошептала она.

– Я почувствовал, что ты встала с постели. Что-нибудь случилось? – В его голосе было непритворное беспокойство.

– Нет. Ничего не случилось. – Она подумала, что Оливер все-таки хороший человек. Но у него определенно были проблемы. – Я просто встала, чтобы полюбоваться видом.

– Отсюда замечательный вид. – Голос Рейна наполняла ленивая истома.

Энни чувствовала его взгляд на себе. Она плотнее закуталась в его рубашку.

– Оливер?

– Да?

Энни не могла решить, что сказать дальше. Она не представляла, как начать жаловаться на его невероятные любовные ласки. И вообще, каким образом женщина сообщает мужчине, что он чересчур хорош в постели.

– Ничего. Я просто думала о нас.

– Я рад это слышать. Это именно то, о чем ты должна думать сегодня ночью.

Оливер встал с постели и бесшумно прошел по серому ковру. В следующий момент Энни почувствовала его руки на своих плечах. Он мягко притянул ее к своему твердому, сильному телу и обнял за грудь. Она ощутила его теплое дыхание у своего уха.

– Я не забуду сегодняшнюю ночь до конца своих дней, – произнес Оливер, целуя ее в изгиб плеча.

– Я тоже. – Энни мгновенно растаяла от теплой чувственности его слов. На каком-то подсознательном уровне его запах успокоил ее. И сила его рук. Ее тревога стала понемногу исчезать.

Она откинулась назад и медленно расслабилась в теплоте его тела. Она сказала себе, что расстраивается без причины. Допустим, Оливер контролировал свои сексуальные желания так же, как и все остальное в жизни. Почему это должно ее волновать? Чего она еще ожидала?

– Ты какая-то чужая. – Оливер, немного подавленный, нежно поцеловал ее в затылок.

– Да нет. – Сейчас, когда он согревал ее своим мощным телом, Энни казалось, что все будет в порядке.

Если оставаться честной перед собой, то она понимала, почему так остро прореагировала на последнее проявление потрясающего самообладания Оливера. В глубине души она хотела быть единственным человеком на свете, который бы заставил его потерять это самообладание.

– Энни?

– Ммм? – Она устроилась поудобнее в руках Оливера, кожей спины чувствуя жесткие и немного грубые волосы на его груди.

Оливер нежно покусывал ей мочку уха. Он засунул ей руку под рубашку и гладил по животу.

– О чем вы с Сибил разговаривали за ленчем?

Вздрогнув от неожиданности, как от вспышки молнии, Энни замерла. Через мгновение ледяная волна ярости охватила ее.

– Ты сукин сын. Ублюдок. Как ты смеешь? – Женщина ухватилась за его руки, пытаясь освободиться.

Оливер сразу же выпустил ее.

– Энни? Что, черт возьми, с тобой происходит?

– Что со мной происходит? Со мной? – Она развернулась и быстро отступила назад, чтобы он не мог достать до нее. – Ты что себе воображаешь? Что это еще за трусливый, низкий, подлый трюк?

Оливер сузил глаза.

– Успокойся.

– Нет, я не успокоюсь. – Энни повернулась и гневно зашагала около окна. Она схватила незастегнутые полы рубашки и плотно запахнула их. – Это было отвратительно. Бессовестно.

– Я задал тебе простой вопрос.

– Да, конечно. Простой вопрос, как бы не так. Это был не простой вопрос. Ты пытался меня одурачить и заставить ответить. Ты пытался меня соблазнить, чтобы я передалахтебе мой разговор с Сибил. Тебе должно быть стыдно за себя.

– Я думал, что мы договорились, – очень тихо сказал Оливер. – Ты обещала не лгать мне.

Она бросила на него язвительный взгляд. Он стоял, слегка расставив ноги и положив руки на бедра. Казалось, его совсем не беспокоил тот факт, что он был абсолютно голым. «Конечно, с таким телом почему он должен беспокоиться», – с ненавистью подумала Энни.

– Я дала тебе слово, – гордо заявила она. – И я никогда не буду тебе лгать.

Он слегка улыбнулся.

– Тогда скажи мне, что произошло между тобой и Сибил вчера днем.

– То, что произошло между мной и Сибил, – мрачно повторила Энни, – тебя нисколько не касается.

– Все, что происходит в моей семье, касается меня, Энни.

– Не обязательно. И именно этот вопрос я не намерена обсуждать с тобой. Во всяком случае, не сейчас.

– А как насчет твоего обещания?

– Я тебя не обманываю, – в ярости сказала она. – Я просто отказываюсь передавать тебе свою частную беседу, которая была у меня вчера днем.

– Это то же самое.

– Нет, не то же самое, – возразила Энни. – Во всяком случае, я так или иначе дала Сибил понять, что не буду передавать тебе наш разговор. Она верит, что я уважительно отнесусь к ее просьбе. Я бы сделала то же самое для тебя. Я не собираюсь передавать ей наши с тобой личные разговоры.

– Если ты когда-нибудь сделаешь это, тебе придется чертовски дорого заплатить.

Энни в отчаянии уставилась на него.

– Скажи мне одну вещь, Оливер. Почему ты с такой враждебностью относишься к Сибил? Неужели после стольких лет ты все еще обижен за то, что она заняла место твоей матери?

Оливер поднял брови.

– Нет, не за это.

– Возможно, она была слишком молода для твоего отца. – И тут же сделала протестующий жест. – Нет, это тебя не касалось.

– Это объяснение, которое она тебе дала? – спросил Оливер.

Энни бросила на него встревоженный взгляд. В горле у нее пересохло от пришедшей в голову мысли.

– Оливер, может быть, в то время ты сам был влюблен в нее?

– Нет. – В его голосе прозвучало отвращение. – Энни, пожалуйста, перестань подвергать анализу мои отношения с Сибил. Это не имеет никакого отношения к тому, о чем мы говорим.

– А я думаю, имеет. – От облегчения, что он не испытывал к Сибил юношеской влюбленности, ярость Энни немного улеглась. – Мне кажется, это имеет самое непосредственное отношение к тому, о чем мы говорим. Скажи мне все-таки, За что ты ненавидишь ее.

Лицо Оливера оставалось непроницаемым.

– Я не ненавижу Сибил. Но я ей абсолютно не доверяю.

– Почему?

– Однажды, войдя в дом своего отца, я нашел Сибил в постели с одним из ее старых приятелей, – процедил Оливер сквозь зубы. – Я не доверяю ей, потому что убедился, что она способна на предательство. Ты получила ответ на свой вопрос?

Энни озадаченно моргнула глазами – странный гнев Оливера почти прорывался наружу. Она никогда не должна забывать, что в глубоком омуте его холодного самообладания скрываются очень беспокойные воды.

– Понимаю, – слабым голосом сказала она. – Думаю, это было большой душевной травмой для тебя, такого молодого человека. Конечно, ты тяжело пережил то, что обнаружил свою мачеху в постели с незнакомцем.

У Оливера чуть не вырвалось ругательство. Но он тут же овладел собой.

– Это не было для меня душевной травмой. Это было уроком на будущее. В тот день я узнал о Сибил все, что мне нужно было знать.

– Правда? – Энни с любопытством посмотрела на него. – Ты рассказал отцу?

– Нет.

– Почему, раз для тебя так важно, можно ли человеку доверять?

– Очень просто. Она была нужна детям, – холодно ответил Оливер. – Веришь или нет, Сибил достаточно хорошо обращалась с Вэлери и Хедер, И я также знал, что, если ее выгонят, Ричард и Натан никогда не будут знать своего отца. И я понимал, что папочка не будет лезть из шкуры вон, чтобы поддерживать отношения с сыновьями на расстоянии.

– Понимаю. Значит, ты позволил ей остаться ради своей семьи?

– Грубо говоря, да.

Энни с интересом взглянула на него.

– Что ты сказал Сибил в тот день?

Оливер пожал плечами.

– Я сказал ей, что если она хочет воспользоваться своей частью состояния Рейнов, то должна отныне забыть свои штучки.

– И с тех пор ты ее терроризируешь, не так ли?

Оливер нахмурился.

– Я не терроризирую ее.

– Ты именно это делаешь. Сибил считает, что ты ее ненавидишь.

– Ну, я не особенно от нее в восторге, – признал Оливер.

– Этот злосчастный инцидент, должно быть, имел место очень давно.

– Если быть точным, шестнадцать лет назад. А что?

– Бога ради, Оливер, люди меняются. Если ты хочешь улучшить свои отношения с Сибил, ты должен забыть прошлое.

Оливер в изумлении посмотрел на нее.

– Почему я должен хотеть улучшить свои отношения с Сибил? Нынешние меня вполне устраивают.

– Боже мой. Все тебя считают невероятно проницательным, но лично я думаю, что в некоторых отношениях ты просто тупой. – Энни перестала расхаживать по комнате и повернулась к нему лицом. – Для твоего сведения, Оливер, у тебя не очень хорошие отношения с мачехой.

– Для твоего сведения, Энни, мне нет до этого никакого дела. А теперь, о чем вы с ней говорили за ленчем?

Энни решительно остановилась.

– У меня, – четко и внятно сказала она, – нет абсолютно никакого намерения рассказывать тебе, что произошло во время моего ленча с Сибил.

Оливер согласно кивнул, как бы принимая ее ответ.

– Как тебе понравился Джонатан Грац? Ты думаешь, он действительно может на ней жениться?

Рот Энни раскрылся в изумлении.

– Откуда ты знаешь, что с нами был Джонатан Грац?

– Болт по моей просьбе отслеживает такие вещи, – легко ответил Оливер.

– Болт? – Энни услышала свой голос, который от гнева стал похожим на визг. – Ты получил Болту шпионить за мной?

– Он не шпионил, Энни. – Оливер сделал паузу. – Я попросил его понаблюдать за тобой, подозревая, что рано или поздно Сибил попытается поговорить с тобой наедине. Я хотел знать, будет ли она поливать меня грязью.

– Я просто не могу поверить. – Ошеломленная, Энни добралась до стула и опустилась на него. – За мной следили.

Оливер выглядел обеспокоенным.

– С тобой все в порядке, Энни? У тебя больной вид.

– Меня сейчас стошнит.

Он направился к ней.

– Давай я помогу тебе пройти в ванную комнату.

Она остановила его жестом руки.

– Не прикасайся, повторяю, не прикасайся ко мне.

Он остановился в полушаге от нее.

– Энни, если ты больна, мы должны обратиться в неотложную помощь.

– Я не больна. Не в том смысле, что ты думаешь. Не беспокойся, меня не стошнит на твой ковер. – Энни постукивала пальцами по ручке стула. Прищурив глаза, она посмотрела на Оливера. Она поняла, что он был на самом деле обеспокоен. – Ты должен меня простить, Оливер. У меня все в голове перепуталось. У тебя случайно нет брата-близнеца?

– Нет. – Он слегка улыбнулся.

– Этого я и боялась. Значит, мы должны обходиться тем, что у нас есть. – Энни встала на ноги, все еще кутаясь в его рубашку. – Мне кажется, я начинаю понимать истинную причину глобальной проблемы, с которой мы столкнулись, Оливер.

– Я рад, что хоть один из нас начинает это понимать.

Энни снова принялась ходить по комнате, ее мозг усиленно работал.

– Видимо, все эти годы тебя никогда не наказывали.

– Не совсем так.

Она бросила на него сокрушенный взгляд.

– Я выражаюсь фигурально. На самом деле ты правишь своей семьей так же, как своей финансовой империей. В глубине души ты старомодный феодальный помещик. И теперь ты думаешь, что можешь так же править своей женой.

– Энни, ты немного увлеклась.

Она развернулась и высокомерно погрозила ему пальцем.

– Твоя проблема еще более сложна, чем я вначале думала.

– По-моему, ты говорила насчет того, что я не умею общаться с людьми.

– Это глубже, чем твоя неспособность к общению.

– Мы это уже обсуждали, не так ли? – вежливо спросил Оливер.

Энни подняла подбородок.

– Я проделала более точный анализ.

– Я вижу.

– Так вот, у тебя сильная, естественная тенденция доминировать над всем и всеми в своей жизни. Возможно, это результат того, что в раннем возрасте ты принял на себя такую большую ответственность. Хотя, может быть, это у тебя с рождения. Таких, как ты, Оливер, называют деспотами.

– Я буду иметь это в виду. – Оливер сделал шаг по направлению к ней, но остановился, когда она подняла палец. – Еще что-нибудь?

– Еще много чего. Тебе позволили превратиться в тирана. С тобой никто не может сравниться. Твои родственники уважают тебя и восхищаются тобой, но еще больше тебя боятся. Тебе удается сохранять свои диктаторские замашки, потому что никто не имеет права тебе возразить и положить этому конец. Однако я тебя не боюсь, Оливер.

– Я рад. – Он сделал еще один шаг к ней, медленно и терпеливо приближаясь.

Энни отошла еще немного и остановилась.

– Нам будут необходимы некоторые перемены.

– Вот как?

– Да. Для начала я не хочу, чтобы Болт шпионил за мной. У меня от этого мурашки по коже бегают. Подумай, как бы ты себя чувствовал, если бы кто-нибудь постоянно крался за тобой.

Оливер взвесил ее слова.

– Хорошо.

Женщина с опаской взглянула на него.

– Я говорю серьезно. Я не потерплю, чтобы он прятался в кустах, выслеживал меня.

– Я сказал, хорошо.

– Правда? – Энни была смущена легкостью своей первой победы. – Ты обещаешь, что не будешь требовать от него шпионить за мной?

– Он не шпионил за тобой. Он для твоей же пользы наблюдал за тобой. Ну хорошо, я обещаю, что не буду больше просить его об этом. После того как мы все обсудили, такая необходимость отпала. Поставим же на этом точку.

Энни охватило ликование. Она одобрительно улыбнулась Оливеру.

– Это чудесно. Я знала, что ты не такой уж бесчувственный, просто немного толстокожий.

– Спасибо.

– С сегодняшнего дня мы будем обсуждать все вопросы по мере их возникновения, – настойчиво сказала Энни.

– Я постараюсь. Но я не так уж энергичен в этом отношении. Ты будешь терпелива со мной?

– Конечно, – заверила Энни.

Внутри у нее все ликовало от восторга. Оливер достаточно к ней внимателен, чтобы попытаться изменить себя. Едва ли женщина может требовать большего от мужчины. «Возможно, он начинает в меня влюбляться», – счастливо подумала Энни.

– Я рад, что мы немного поговорили, – сказал Оливер.

– Я тоже. Дело в том, Оливер, что нельзя всю жизнь манипулировать людьми и запугивать их, даже если ты считаешь, что делаешь это для их же пользы.

– Понимаю.

– Ты должен научиться доверять другим, если хочешь, чтобы они доверяли тебе. Доверие строится на доверии. Подозрение рождает только подозрение.

– Я ценю твои суждения по этому вопросу. – Оливер раскрыл объятия. – Теперь мы можем вернуться в постель?

Энни сразу же направилась к нему.

– Да, – произнесла она, уткнувшись в его обнаженную грудь.

Он взял ее на руки и понес обратно к скрытой в полумраке постели.