Текст книги "Диалоги с Дьяволом"

***

Алиса ложилась спать с лёгким ощущением вины. Они с папой дождались маминого возвращения с работы и устроили настоящий пир из того, что принёс из ресторанчика Пётр Андреевич. Из-за папиной занятости у них давно уже не было семейных ужинов, поэтому в честь такого случая они даже раскупорили бутылку белого вина.

– Надо же, – поражалась Елена Валерьевна, – у нас скопилось такое количество самого разного вина, а никто его не пьёт.

– Правильно, – ответила Алиса, мысли которой были далеки от ужина, – вы привозите вино из различных командировок, или же вам его дарят. Но работа не позволяет попробовать хотя бы одну бутылку.

– Решено, – объявил папа, – в отпуске попробуем все.

– В отпуске? – удивлённо воскликнула мама, и тут Алиса вспомнила, что они ещё ничего не сказали ей о своём решении.

– Да, мам, – улыбнулась Алиса и на время даже отвлеклась от своих напряжённых раздумий. – Я, как и обещала, уговорила папу поехать отдыхать. Он дал мне слово, что в августе мы едем в Испанию на две недели, правда, классно?

– Вот это действительно хорошая новость! – оживилась Елена Миронова. – Да здравствует фиеста! Возьму, наконец, заждавшийся меня отпуск.

За возбуждёнными обсуждениями предстоящей поездки пролетел вечер, и никто не заметил, как стемнело. Спохватившись, родители ушли в спальню, а Алиса осталась мыть немногочисленную посуду. Она рисовала в своём воображении тёплые каталонские пляжи и прибрежные магазинчики, кафе и запах знаменитого хереса. За этими приятными мыслями она и думать забыла о Вебранде.

Воспоминания вернулись уже в постели. Алиса корила себя за отсутствие решительности. Однако убедила себя, что ничего до завтра случиться не успеет, а потому можно отложить разговор до утра. Только сначала она позавтракает, – решила Алиса. Второй день вынужденной голодовки ей абсолютно не улыбался.

Глава 5

Алиса совершенно не заметила момента, когда провалилась в сон, однако в следующее мгновенье она распахнула глаза и резко села на постели. Она была уверена, что кто-то был здесь и смотрел на неё. Она окинула комнату ещё не проснувшимся взглядом и на своём компьютерном стуле увидела силуэт. Это заставило её проснуться окончательно, она моргнула, но на стуле уже никого не было. Алиса включила свет, но это была только её комната, всё как всегда на своих местах. Она посмотрела на прикроватную тумбочку, где стояли часы. Три часа ночи. А ей казалось, что она только закрыла глаза…

Алиса напрягла память, пытаясь вытесать в воспалённом мозгу то, как выглядел незнакомец. Но она не успела увидеть его лица, только туловище. Он – Алиса была почему-то уверена, что это был именно мужчина – был одет во что-то светлое. И всё, больше она не помнила ничего. Девушка чертыхнулась.

– Это просто нерассеявшийся сон, – убеждала себя девушка, хотя другая её часть настойчиво уверяла, что это могло бы быть правдой месяц назад, но не теперь, когда она столько всего знает. Тем не менее уснула обратно она довольно быстро. И в следующий раз проснулась уже утром, на часах было десять пятнадцать. Полежав минут двадцать в кровати, вспоминая события ночи, она осознала, что даже общее представление о ночном визитёре полностью изгладилось из её памяти. Кто это мог быть? Варианта, скрепя сердце признала Алиса, было всего два. А если вспомнить, как она накануне рассталась с Вебрандом, то и вовсе один.

Девушка глубоко вздохнула и поплелась в душ. В конце концов, ночь – это его территория.

Алиса намыливала голову, напевая одну из последних понравившихся ей песенок. Девушка очень любила музыку, не могла прожить без неё и дня, а потому ей быстро всё надоедало, так как понравившуюся мелодию она могла слушать без перерыва несколько раз подряд. Поэтому Алиса всегда ценила, когда находила что-то новое и стоящее. На втором припеве Алиса осознала, что у её голоса появилось эхо. Первые две строчки она делала вид, что этого не замечает, а потом резко замолчала. Голос задержался лишь на долю секунды, но девушке этого вполне хватило, чтобы его узнать.

– Вам никогда не говорили, что это невежливо – подглядывать? – стараясь говорить ровным голосом, поинтересовалась Алиса. Хотя она и понимала, что ничего он ей сделать не может, всё же сейчас она была крайне уязвима, а потому на всякий случай обняла мыльными пальцами крестик на шее.

– Алиса, обвиняй меня во всех смертных грехах, но поверь мне, вежлив я всегда, – с наигранным укором ответил Люцифер. – Я вовсе не подглядываю. Ты ведь скрыта от меня этой дивной узорчатой шторкой.

– И это является для вас помехой?

– Да, – с сожалением констатировал он. – Не то чтобы я не смог увидеть сквозь неё, если бы захотел. Но меня останавливают мои манеры.

Она услышала его смешок.

– Кажется, мне повезло, – буркнула Алиса, смывая шампунь.

– О, мы, кажется, сегодня не в духе, как обидно.

– Между прочим, мне велено звать Хранителя при вашем появлении, – с раздражением проговорила девушка.

– Я весь дрожу в предвкушении, что же ты не зовёшь? – Алиса ощутила, что он сделал шаг в сторону шторы.

– Я в неподходящем для того виде, – огрызнулась она.

– Мне повезло, – рассмеялся Люцифер. – Ты так целомудренна, что готова нарушить его запрет.

– Вы приходили ко мне сегодня ночью? – решила сменить тему Алиса.

– Я часто хожу мимо твоей спящей ауры, ты очаровательна во сне, – Алиса была уверена, что он ухмыляется. – А что?

– Спалось плохо, вот я и подумала о вас, – мыла на ней больше не было, так что девушке ничего не осталось, кроме как выключить воду.

– Алиса, я не слышал ничего милей, – в восторге отозвался Люцифер, и девушка увидела, как в щели между стеной и шторой показалась его рука, заботливо держащая полотенце. Дожили. Хозяин Адова пекла подаёт ей полотенце в душе. Алиса резко вырвала у него махровую ткань. Люцифер, казалось, не обратил на грубость внимания и убрал руку. – Ты подумала обо мне!

«Если не учитывать, что он пропустил первую часть фразы, то да», – проговорила про себя девушка. Она быстро обтёрла себя полотенцем, затем завернулась в него и попросила:

– Вы не могли бы выйти из ванной, мне нужно одеться.

– О, я отвернусь, – с задором сообщил он.

– Вы станете подглядывать! – возмутилась Алиса, вызвав его смех.

– Ты, правда, считаешь, что я чего-то там не видел? Ты имеешь обыкновение переодеваться перед сном.

Алиса дёрнула штору, чуть не оторвав несколько колечек, на которых она держалась. На лице Люцифера играла его любимая ухмылка. Девушка просто задыхалась от гнева, когда Люцифер закончил фразу, медленно и с удовольствием растягивая слова.

– Но, как я уже сказал, меня останавливают мои манеры.

Алиса запустила в него гелем для душа и, разумеется, промахнулась. На его лице не дёрнулась даже бровь, зато улыбка расплылась шире.

– Сколько жизни и агрессии, – он с восхищением оглядел её с ног до кончиков мокрых огненных волос, а затем отвернулся лицом к стенке. – Но не стоит повторять, дорогая, это всё равно бесполезно, однако моё хорошее расположение может не всегда таким оставаться.

Алиса, бормоча себе под нос ругательства и гневно сдвигая брови, вылезла из ванной, несколько раз лишь в последний момент удержавшись от падения на мокрых ступнях. Одевшись, она завернула в полотенце волосы и принялась их вытирать.

– Я, собственно, затем пришёл, – обернулся Люцифер, – чтобы спросить твоего мнения о своём новом Хранителе.

– Всё в порядке, теперь можете повернуться, – гневно проговорила она, проигнорировав его слова. – В самом деле, манеры впечатляют.

Люцифер хмыкнул и облокотился на выложенную кафелем стенку, сложив руки на груди и наблюдая за ней.

– Я совсем забыл тебе сказать, что у тебя очаровательный звонкий голосок, – насмешливо глядя на неё, продолжил мужчина. – И песня хороша, я тоже люблю Селин Дион.

– Надо же, я нашла повод ей посочувствовать, – уже без злобы, устав от препираний, ответила Алиса. – Спасибо, я люблю музыку.

– Теперь знаю, – улыбнулся Люцифер, девушка вздохнула. Она закончила сушить волосы и повесила полотенце на полотенцесушилку. А затем вышла из ванной и направилась в свою комнату.

– Ты не настроена разговаривать? – мягко спросил мужчина, следующий за ней, словно тень.

– Прошу меня простить, но я вообще не должна с вами разговаривать, – принялась расчёсывать волосы Алиса.

– Но ты всё ещё его не зовёшь, – он встал у неё за спиной, так что теперь они оба отражались в зеркале. Алиса несколько мгновений разглядывала его лицо, слишком молодое для такого древнего существа. Взгляд задержался на его волосах.

– Может, вам дать расчёску? – абсолютно неожиданно для себя спросила Алиса. Она думала, он рассмеётся. Но Люцифер ответил вполне серьёзно:

– Бесполезно, – он покачал головой. – То, что ты видишь, это облик, созданный Богом. Шаблон, трафарет, контур. Это изменить может только Он. Видимо, Он полагает, что мне идёт растрёпанность. Для Него моя внешность означает вечную молодость и неопытность, – мужчина поморщился. Кажется, не одной Алисе надоело, что на неё смотрят свысока. – Я могу менять внешность, как захочу, но этот образ изменению не подлежит.

– Почему же тогда вы ходите именно так, если вам не по душе такой вид? – движения расчёски стали более медленными.

– Это раздражает ангелов, – он снова улыбнулся. – Они считают, что без крыльев я больше не достоин так выглядеть. Я как бы присваиваю себе то, чего у меня больше нет, – Люцифер фыркнул. – Ерунда. Я не могу явиться к Богу в другом обличие, перед Ним все имеют первозданный облик, самый светлый. У вас, смертных, есть в этом вопросе преимущество.

– А вы являетесь к Нему? – удивилась Алиса, полагавшая, что раз его низвергли с Небес, то больше он туда попасть не может.

– Странно, что ты спросила об этом, а не о преимуществах, – он лукаво посмотрел в глаза её отражению. – Конечно, я являюсь к Нему. Он всё ещё намерен меня переубедить. Но дело гиблое. Он это знает, но не может отказать себе в наших беседах. Понимаешь, это хоть как-то держит в тонусе, когда все вокруг раболепственно согласны. Кроме того, я ведь всё ещё на Него работаю. Он уже намного реже мне что-то поручает, но всё же делает это. Его белокрылые прихвастни об этом не знают. Они, видишь ли, не поймут, как руками зла можно делать что-то во благо. Все непроходимые тупицы. Все, кроме твоего Вебранда, – он снова улыбнулся. Алиса старалась не краснеть, но всё же это сделала.

– Он не мой, – как можно спокойней ответила девушка, снова принявшись водить расчёской по волосам. С большим, как показалось Люциферу, остервенением.

– Значит, всё же не сложилось пока? – он ухмыльнулся. – Неважно, у тебя на лице написано всё, что ты о нём думаешь, я потому и не задаю второй раз вопрос. Понимаю, мне не достаёт его лоска, верно?

– Вы разные, – отрезала Алиса. Она явно что-то хотела ещё сказать, но не решалась.

– Ну давай, спрашивай, – подбодрил её Люцифер, улыбаясь. – Я ведь знаю, что тебя мучает любопытство, все смертные одинаковые.

– Какие преимущества? – всё же спросила Алиса, на этот раз даже не пытаясь скрыть краску стыда.

– Вы, если попадаете в Рай, вольны сами выбирать себе облик, – благосклонно посмотрел на её румянец мужчина. – Хотите – любой, какой был присущ вам при жизни, хоть восемнадцатилетний, хоть пятидесятилетний; а хотите – такой, о котором всегда мечтали.

– Ужас какой, – вскинула брови Алиса. – Получается, бабушка может быть восемнадцатилетней, когда я её увижу? Боже правый, сколько же на Небесах сейчас Мэрилин Монро и Арнольдов Шварценеггеров?!

Люцифер рассмеялся.

– У тебя замечательное воображение, мне нравится ход твоих мыслей. Особенно умиляет твоя уверенность в том, что ты увидишь бабушку.

– Неужели вы всё ещё считаете, что вам удастся меня заполучить? – Алиса улыбнулась.

– До тех пор, пока ты рада моему присутствию, мои шансы только возрастают, – улыбнулся он в ответ. – Стало быть, перспектива провести со мной загробную жизнь покажется тебе привлекательной. Я уж не говорю о том, какой всесторонне приятной может быть жизнь земная.

– Всё это ерунда, Люцифер, – покачала девушка головой. – Я не предам Его ожидания и стану достойной пребывания подле Него.

– Ответственное заявление, – кивнул Люцифер. – Но так и останется всего лишь заявлением, пока ты не поверишь в то, что сказала.

– Я уже верю в это, – возразила Алиса.

– Нет, не веришь. Тобой владеет лишь страх. Страх перед тем, что может ожидать тебя в моих владениях. Это всё, чем продиктовано твоё нежелание рассматривать мои предложения. Не верность Ему, но страх. Думаю, Вебранд понимает это, поэтому так зол. Но я вижу, что это ещё можно изменить. Тем интересней будет наблюдать за его попытками. Но ты потому и нравишься мне, Алиса, что в тебе присутствуют все те качества, которые я люблю в смертных; которые приводят их к выгоде и ко мне; но в твоей душе есть ещё и место чуду, свету, к которому ты тянешься. То, что недоступно мне. Именно это что-то может вытащить тебя из моих когтей, но пока, – он провёл пальцами в миллиметрах от её волос, будто желая коснуться её, но всё же этого не сделал. – Пока ты принадлежишь мне больше, чем думаешь. И каждый твой шаг приближает тебя ко мне.

– Зачем вам было нужно помогать Вебранду? Зачем вы устроили так, что он стал моим Хранителем, если задача была и без того проста? – голос девушки дрожал, но она была намерена вытащить из него ответ, хоть клещами. Она развернулась и теперь стояла к нему лицом. Щёки пылали огнём, а глаза яростно блестели, но она не собиралась спорить.

Люцифер некоторое время смотрел на неё так, будто не совсем понимал, о чём она говорит. А потом по его губам прошлась лёгкая усмешка, он явно понял что-то новое для себя.

– Алиса, что бы ты там обо мне не думала, я люблю, когда игра идёт честно, – наконец заговорил мужчина. – Вебранд умён, он многое понимает и имеет больше своего мнения, чем когда-либо это показывает. И хотя ты полагаешь, что мы с ним разные, мы очень во многом схожи. И мы оба весьма упрямы, что делает игру намного интересней. У Вебранда не было промашек, это ты знаешь. Но это потому, что первое впечатление на его подопечных производил всегда он сам. Он готовил почву и вёл беседы настолько мастерски, что я всегда уважал его больше, чем было бы неопасно для моей деятельности. Разумеется, беседы были не личными, он разговаривал с душами подопечных, а не с людьми непосредственно.

В этот раз всё иначе, Алиса. Я бесконечно счастлив, что появилась ты, – в его взгляде появилось что-то, похожее на нежность, отчего Алиса сделала шаг назад, чуть не сбив при этом маленький туалетный столик. – Дэвид намутил воды, у Вебранда теперь есть такое чудесное прегрешение, которое доказало, как много у нас с ним общего, и которым можно с удовольствием его попрекать. Но главное: я добрался до тебя первым. Теперь ему приходится работать с плодами моей заготовки. И он растерян. Сейчас силы равны, как никогда не были прежде. И знаешь, что? Грядёт первый провал Вебранда. Я готов был почти полвека ждать и терпеть его общество, чтобы на это посмотреть теперь. Это будет честный и напряжённый бой, который потребует от нас обоих все силы и весь опыт, накопленные за миллионы лет. И тебя, Алиса, он не получит, – Люцифер сверкнул глазами в сантиметрах от её лица, а затем исчез. Девушка закашлялась от серы, попавшей ей в горло.

***

Алиса сидела на кухне и смотрела на пачку йогурта, стоящую перед ней на столе. Аппетит ей всё же подпортили, но девушка уговорила себя поесть. Она поставила остатки лазаньи в микроволновку и вскрыла первый йогурт.

Кажется, Люцифер тоже порой теряет самообладание. Та страсть, что горела в его взгляде, шла вразрез со спокойной манерой, в которой он всегда себя держал. Он был просто одержим идеей победить Вебранда. А Дэвид ещё думал, что Люцифер давно безразличен к судьбам подопечных Хранителя Алисы. Гордыня ела его изнутри. Зато теперь многое прояснялось. И это причиняло боль. Всё же для Люцифера она была ничем, просто способом отыграться. А для Вебранда – просто способом очистить своё имя. Да, они действительно были похожи.

Запихнув в себя первый йогурт, она услышала, как пропищала микроволновка. Алиса вытащила ароматно дымящуюся лазанью и принялась ковырять в ней вилкой.

Она постоянно забывала, что все они – Дэвид, Вебранд, Люцифер и остальные – были созданы одинаковыми, в отражение Одному. Все они были Его архангелами. Просто время и деятельность по-разному развили их личности, наделив отличными от других чертами характера. А Люцифер, стало быть, видит в Вебранде единомышленника. Алиса поразилась и невольно восхитилась силой характера первого: так сильно его ненавидеть, но при этом держаться за него в надежде привлечь на свою сторону. Как он сказал? «Я уважал его больше, чем было бы неопасно для моей деятельности». Знал ли об этом Вебранд? Почему-то теперь Алиса не сомневалась, что ответ был положительным. Однако из-за того, что девушка устроила скандал в их первую встречу, ей не удалось с ним всего этого обсудить. Выходило, что Люцифер действительно добрался до неё первым.

Наматывая на вилку волокна расплавившегося сыра, Алиса с болью думала о том, что он сказал о ней самой. Сначала Вебранд, теперь он. Ей больше всего на свете не хотелось признавать правоту этих слов, но ей пришлось. Она любила Бога и была Ему искренне благодарна за всё, что Он сделал для неё и продолжает делать. Но, к сожалению, вовсе не это двигало ею по пути к Свету. Она боялась. Так сильно боялась попасть в Ад, что готова была отказаться от всех благ, если это помогло бы его избежать. Она всего лишь глупая смертная девочка, которой выпало судьбой оказаться между молотом и наковальней. И самым ужасным было то, что она не видела для себя никого, кто мог бы ей посочувствовать. И Вебранд, в самом деле, был похож на своего брата. Его интересовал результат, личная выгода. А на месте Алисы мог быть кто угодно.

Лазанья приобрела сильно пересоленный привкус. Девушка так давно не плакала, что не сразу осознала, что слёзы ручьями струятся по её щекам, падая в тарелку. Вот она и нашла повод жалеть себя, наконец-то по-настоящему стоящий.

Её влажной щеки коснулось дуновение ветерка, а краем уха она услышала шелест крыльев.

– Я ведь велел вам не разговаривать с ним, Алиса, хотя, возможно, это станет вам уроком.

Конечно же, он знал. Было глупо полагать, что он не узнает. Невозможность наблюдения за ней могла означать только одно. Она ждала, что он станет кричать на неё, и в глубине души она этого хотела. Но его голос был спокоен и ровен, даже мягок. Алиса подняла голову от тарелки и посмотрела на мужчину. Её Хранитель стоял в паре метров от девушки и смотрел на неё. Он был одет так же, как в их первую встречу: просторный льняной костюм в тёмно-коричневых тонах, который очень ему шёл. Волосы были собраны сзади в причудливый хвост, ленточка оплетала его полностью. В его глазах не было ни ожидаемого презрения, ни ненависти, ни злобы. Взгляд был действительно мягким, как и голос, и полон такого искреннего участия к её проблемам, что слёзы у Алисы потекли только обильнее. Она уронила голову на сложенные руки.

– Алиса, не нужно плакать, – Вебранд подошёл ближе, его голос стал растерянным. – Я бы погладил вас по голове, но я не могу к вам прикасаться.

– Я думала, это запрещено только Люциферу, – девушка с трудом выговорила сквозь всхлипы.

– Нет, ангелам тоже нельзя, – он понадеялся, что разговор её отвлечёт. – Нам можно касаться подопечных только перед угрозой вашей жизни или в присутствии Люцифера.

– Почему? – Алиса начинала восстанавливать дыхание, хотя её плечи всё ещё вздрагивали.

– Это нововведение появилось с недавних пор. С тех пор, когда я… – Вебранд запнулся, – получил наказание.

– Простите меня, – снова разрыдалась Алиса. – Простите меня за то, что я вам тогда наговорила. Я не имела никакого права и… Я так не считаю на самом деле. Простите.

– Вы прощены, Алиса, – Вебранд даже выдавил улыбку, понадеявшись, что это поможет ей успокоиться. – Вы тоже должны принять мои извинения, мне не стоило так поспешно судить вас. Годы, проведённые с Люцифером, поселили в моей душе слишком много злости к людям, раньше я бы никогда себе такого не позволил.

– Нет, вы были правы, – сквозь новый поток рыданий выдавила девушка, – так правы во всём, что сказали. Я тщеславная, трусливая и неблагодарная смертная, которая не заслуживает вашего прощения и вашей защиты. Мне нужно было услышать это от Люцифера, чтобы поверить. Я нисколько не удивлена и не раздражена, что я не имею ни для кого из вас никакого значения. На вашем месте я поступила бы точно так же.

Последнее она вовсе не собиралась говорить вслух, но истерика, в которую уже превращались её рыдания, сделала своё дело.

– Это вам тоже сказал Люцифер? – помрачнев, осведомился Вебранд.

– О чём вы? О моём значении для ваших персон? – она даже совладала со слезами на некоторое время. – Нет, но это очевидно. Я ведь выяснила сегодня, зачем Люциферу понадобилось провернуть эту комбинацию с вашим участием. Вы тогда не захотели делиться со мной своими соображениями, и теперь я понимаю почему. Да, он так сильно ненавидит вас, что пойдёт на всё, лишь бы вы проиграли этот спор. Поэтому замолвил за вас слово перед Всевышнем. Сначала устроил со мной так, чтобы я оказалась очарованной им, а потом подсунул такую неблагодатную почву вам. Всё идёт точно, как он хочет, – у неё снова потекли слёзы, она с трудом их глотала. – Он сказал, что у меня почти нет шансов. Он хочет выиграть этот спор в честной схватке и с полным вашим разгромом. Ему плевать на меня, на моём месте мог быть, кто угодно.

– Алиса, я здесь вижу причины полагать, что вы не имеете значения для него. Что дало вам повод так же думать обо мне? – казалось, что-то его мучает, но Вебранд пока не решался сказать что.

– Ну как же! – горько воскликнула Алиса. – Всё просто. У вас не было промахов. Ваша гордость не позволит вам проиграть. А тот факт, что вам заново нужно заслужить доверие и любовь Всевышнего, делает этот спор для вас принципиальным. Так уж вышло, что предметом спора оказалась я. Что ж, не повезло.

Вебранд какое-то время хранил молчание, а потом сел подле девушки на корточки. Таким образом, он смотрел на неё снизу вверх. Алиса вытерла слёзы и грустно глянула на ангела в ответ.

– Алиса, – начал он мягко, – я понимаю, что вы сейчас всех вокруг считаете своими врагами, но мне бы хотелось вас разубедить. Вы, я смотрю, проводили параллели между мной и Люцифером. Это вполне логично, учитывая наше общее происхождение. Мы, в самом деле, во многом с ним похожи. Но он принимает моё понимание за моё согласие с ним. Он думает, что я разделяю его мнение, однако это не так. Видите ли, Алиса, к моему огромному сожалению, большая часть ангелов совершенно перестали думать. Они делают только то, что им говорят, принимают всё на веру и тупеют с каждым годом, это правда. Хотя я иногда завидую их беззаботности, которая мешает им свернуть с верного пути приверженности Всевышнему, я всё же ни за что на свете не променял бы своё знание на их тупую преданность. Она хороша на Небесах, но совершенно губительна здесь, на Земле, среди вас, смертных. Ты видела Дэвида. Он готов любого уничтожить, кто скажет двусмысленное слово об Отце нашем или усомнится в его вере, но не способен донести до людей истоки своей веры, не может направить. Иным словом, он никудышный учитель, хоть и профессионал в своей специальности. А ведь Дэвид ещё не самый тяжёлый случай. Это, разумеется, на руку Люциферу. Господь это осознаёт, но сделать что-то с ними уже не может. Он волен их уничтожить или держать при себе, а потому выбирает второй вариант. Из-за этого Господь часто обращается с поручениями к Люциферу. Тот не смеет отказать, а поручить больше почти некому. Злую шутку с Ним сыграло Его творение. Вся моя вина в том, что я это всё понимаю. Я вижу все эти проблемы и признаю их. Вот Люцифер и решил, что я, должно быть, займу его позицию. Но это не так. Я не волен решать за Творца, а потому лишь исполняю волю Его и стараюсь не терять хватку.

Теперь о вас, Алиса. Хочу сразу вам сказать, что получил доверие и любовь Всевышнего в тот день, когда был создан. Как и все мои девять братьев. И с тех пор лишь один лишился этого. И это он имел сегодня неосторожность так вас расстроить. Он, уверен, уже жалеет об этом. Хотя иногда мне кажется, что Господь всё ещё любит Люцифера. Он вообще любит все Свои творения, хорошие и плохие. Он полагает, что если дитя встало на дурной путь, в том нет его вины. Господь винит в том только Себя, то несовершенство, которым, очевидно, была жизнь творения, что оно стало грешником. Так что, скорее всего, Люцифер лишился только доверия. А я, Алиса, никогда не терял ни любви, ни доверия.

Скажите, когда вы в детстве, бывало, плохо себя вели и вынуждали родителей вас наказывать, теряли ли вы на время наказания их любовь или доверие? Может, вам так и казалось, пока вы стояли в углу или были лишены сладкого. Однако, как только наказание кончалось, и вы клятвенно обещали больше не поступать плохо, вы понимали, что никуда не делись ни любовь, ни доверие. Они были с вами и будут, пока вы живы. Поэтому мне нет нужды что-то доказывать и перед кем-то выслуживаться. Уже сам тот факт, что Господь доверил мне вас, доказывает это. Наказание прошло, теперь можно снова чувствовать любовь. Гордость у меня, конечно, есть. Ею Всевышний наделил все Свои разумные творения. Но главное различие между мной и Люцифером заключается в том, что моя гордость никогда меня не ослепляет, Алиса, и никогда не продиктована личными интересами. Да, у меня не было промахов, чем я горжусь. Горжусь, что смог так хорошо всё это время служить Отцу. Я побеждал, потому что всегда выкладывался полностью, был искренен и руководствовался только преданностью Ему. Мне не удастся, конечно, убедить вас в этом словами, Алиса, но я помню их всех. Всех своих подопечных, с самой Византии. И поверьте, они не были для меня лишь фигурами на шахматной доске. Каждая жизнь имела для меня огромное значение, и все их несчастья я глубоко переживал сам.

Я бы рассказал вам о том, что чувствовал, когда маленькая Юля решила пожертвовать собой, чтобы спасти соседского хулигана от смерти в ледяной воде, но считаю это слишком личным. Люцифер считает, что ситуация уникальна тем, что он разговаривал с вами первым, всё провернул сам, а вы оказались настолько замкнутым в себе человеком, что вашей психикой можно жонглировать. Но он не учёл и другую уникальность. Вы первая, кто видит меня, разговаривает со мной, имеет возможность пользоваться моими прямыми советами и, главное, знает моё имя. Люцифер думает, что это делает меня растерянным, но на деле это делает меня всемогущим. Потому что ещё ни один смертный за тысячи лет не был так хорошо защищён, как вы. Вы назвали себя трусливой, тщеславной и неблагодарной. В этом есть и моя вина, я заставил вас поверить в эти слова. И то, как вы сейчас из-за этого плакали, внушает в меня уверенность в том, что это изменится. Вы изменитесь, Алиса. Потому что вы умеете быть благодарной. Тщеславие присуще всем молодым людям, однако большинство учатся направлять его в правильное русло, и я убеждён, что вы сможете тоже. Ну а трусость, Алиса, свойственна всем смертным. Вы уязвимы, незащищены и так хрупки, что уже привыкли бояться абсолютно всего, даже того, что не представляет для вас никакой угрозы. Я научу вас не бояться, Алиса. Я научу вас смотреть страху в глаза и знать, что если ваша цель благородна, если ваша душа чиста перед Всевышним, то никакие круги Ада не заставят вас от себя отказаться. Потому что подарить себя Люциферу будет самой неблагодарной вещью по отношению к Создателю.

Алиса слушала его очень внимательно, давно перестав всхлипывать и дрожать. Она смотрела на Вебранда во все глаза, ловила каждое его слово и… верила. Верила всему, что он говорил.

– Спасибо, – искренне сказала Алиса. – Мне было так нужно, чтобы в меня поверил хоть кто-то.

– Алиса, вам вовсе не нужно, чтобы в вас верили, – он улыбнулся теперь вполне искренне и свободно, сразу став таким же прекрасным, каким он предстал перед ней в их первую встречу, едва появившись. – Вам достаточно верить самой. И если не верите в себя, то верьте в Бога. А уж Он верит в вас всегда. Не только в вас, но и во всех, кого создал. Думаю, даже в Люцифера.

Алиса не знала, что сказать. Она была потрясена и переваривала информацию, но Вебранда всё ещё что-то беспокоило.

– Мне кажется, вы что-то хотите ещё мне сказать, – наконец решилась озвучить свои подозрения девушка.

– Да, – он кивнул и, к удивлению Алисы, смутился. – Мне тоже есть в чём повиниться перед вами. Так как однажды моя гордость всё же меня ослепила. Но я предлагаю списать это на время, проведённое без общения со смертными, заверить вас, что это был первый и последний раз, и рассказать всё как есть.

Алиса смогла только кивнуть.

– Я солгал вам, когда сказал, что обязан Люциферу своим прощением.

Повисла тишина, Вебранд собирался с мыслями. Алиса забыла дышать.

– Он в самом деле пришёл просить за меня, когда счёл, что время пришло, но он опоздал. Люцифер был так занят земными проблемами, что пару дней не заглядывал в моё обиталище в своих владениях. А то он бы узнал, что меня там больше нет. Всевышний понял, что Дэвид не справляется со своей работой. Он давно считал, что моё наказание пора закончить, но всё никак не находил подходящего момента. А тут Ему понадобилась замена Дэвиду. Но всё это ещё долго могло оставаться лишь задумкой, Алиса, – Вебранд не смог всё же смотреть девушке в глаза и отвёл взгляд в сторону, чтобы продолжить, – если бы не ваши страстные молитвы. Они сильно поразили и тронули Создателя. Он был удивлён вашим участием в судьбе того, кого вы даже не знали, а потому решил, что удовлетворение вашей просьбы станет самым удобным и правильным решением сложившейся ситуации. Мне даже не понадобилось просить прощения, вы сделали это за меня, так что я у вас в долгу. Мне жаль, что я соврал вам, Алиса. Вы простите мне мою неблагодарность? Я бы хотел заслужить вашу дружбу.

Настал черёд Алисы густо краснеть. Значит, всё же она имела какое-то значение? Неужели у неё всё-таки появился друг?

– Вебранд, – она поймала его взгляд, преодолевая собственное смущение и вынуждая ангела преодолеть своё. Алиса улыбнулась ему самой тёплой своей улыбкой. Его глаза просияли. – Я очень рада, что смогла чем-то помочь вам. Вы… вы очень нравитесь мне, и мне совершенно не за что вас прощать. Спасибо, что рассказали мне правду. Я в этом нуждалась. Думаю, Люцифер хотел заставить меня думать, что я совсем одна, что только он может что-то для меня сделать. А теперь я знаю, что у меня есть вы. С моей стороны было очень глупо видеть в вас врага и корыстолюбца. Вы ведь архангел. Вы не можете быть плохим, – она ругала себя за этот детский лепет, но ничего не могла поделать. Слова сами срывались с её губ. – Я очень хочу быть достойной вашей дружбы. Прошу вас, называйте меня снова на «ты».