Текст книги "Память любви"

Джейн Портер
Память любви

ПРОЛОГ

Был чудный день. На чистом голубом небе ярко светило солнце. Нежась в его теплых лучах, Анабелла Гальван чувствовала себя самым счастливым человеком на свете.

– Наконец-то, Лусио, сегодня мы уезжаем! До сих пор не могу в это поверить!

– Тебе не терпится убежать из дома? – ответил Лусио, ущипнув ее за нос. – Мятеж на борту!

– Я хочу быть с тобой!

Он кивнул головой, тряхнув густыми черными волосами, доходившими до плеч. Обычно они были собраны сзади, но несколько минут назад Ана сняла с них кожаный ремешок.

– Ты уверена, что твой брат ничего не подозревает?

– Данте в Буэнос-Айресе.

– Да, брат будет в бешенстве.

Ана прижалась к парню, положив его руки себе на талию.

– Не беспокойся, все будет в порядке.

Они сидели на каменной скамье позади небольшого магазина в центре города. Лусио наклонился и дотронулся до ее щеки:

– Я не вынесу, если с тобой что-нибудь случится.

– Со мной ничего не случится, – весело отозвалась Анабелла, внутренне смеясь над его страхами и крепче прижимаясь к нему.

Какое-то время они молчали. Теплый ветерок ерошил ее волосы и приятно овевал лицо. Анабелла закрыла глаза, наслаждаясь дневным теплом и сильными руками Лусио. Все у них хорошо. Они будут вместе. Она, Лусио и их будущий ребенок. Тогда им все будет по плечу.

Лусио крепче обнял ее и поцеловал в голову.

– Мы сошли с ума, – тихо сказал он.

Высвободившись из его объятий, Ана обернулась к нему. Она внимательно всмотрелась в его лицо, черные брови, темные глаза, прямой нос и чувственные губы. Боже, до чего же он красив! Но это была больше внутренняя, чем внешняя красота. В его глазах горел огонь, а внутри кипела бешеная энергия. Он был полон жизни. Настоящей жизни.

Лусио так не похож на людей ее круга!

Анабелла поцеловала его в лоб, нос, губы.

– Я люблю тебя, Лусио.

Его темные глаза загорелись страстью.

– Я тоже тебя люблю.

Огонь в его глазах не испугал ее, напротив, он ей нравился. Она ждала его. Он заставлял ее чувствовать себя взрослой, сильной, свободной.

– Этот мир будет нашим, Лусио. У нас будет все, чего мы захотим!

Он мягко рассмеялся и покачал головой:

– Мечтательница!

– У нас будет все! – настаивала она. – Мы будем вместе, у нас будет ребенок. Что нам еще надо?

Он внимательно посмотрел ей в глаза и на мгновение ей показалось, что ему понравился ее внезапный эмоциональный порыв. Что бы она ни говорила и ни делала, он принимал ее такой, какая она есть.

Он уважал в ней личность.

– Ана, я беден, – медленно произнес Лусио, с тревогой вглядываясь в ее лицо. – Я никогда не смогу дать тебе…

– Замолчи! – Она закрыла ему рот ладонью. – Ты любишь меня, Лусио. Это все, чего я хочу. В моей семье придают большое значение внешности, правилам поведения, положению в обществе. Лишь ты один любишь меня такой, какая я есть.

Он взял ее руку и, повернув ладонью вверх, поцеловал.

– Но, смугляночка моя, я хочу, чтобы у тебя было все, чего ты хочешь.

Она придвинулась ближе, положила ноги ему на колени и крепко прижалась к нему всем телом.

– Любовь – это и есть все.

– А наш ребенок?

– Мы будем любить его. – Она обняла его и поцеловала в загорелую шею.

Благодаря своему испано-индейскому происхождению Лусио быстро загорал, и ей хотелось, чтобы ребенок был похож на него, чтобы у него были такие же черные волосы, темные глаза и золотистая кожа.

– Тебе же хочется иметь все, правда же? – спросил он, целуя ее в губы.

Он упивался любовью к ней, не мог существовать без нее, как не мог существовать без воздуха, света, воды. Его страсть разжигала в ней огонь, заставляла трепетать от удовольствия при каждом его прикосновении.

– Ради твоей любви можно пожертвовать всем, прошептал он.

Она все крепче прижималась к нему. Ей до сих пор казалось невероятным, что они нашли друг друга, Лусио был гаучо – так в Аргентине называют наездников, объезжающих стада. Она – дочь графа. Их побег вызовет настоящий скандал, но это будет самым прекрасным, что было в ее жизни.

– Чему ты улыбаешься? – спросил он, играя ее длинными черными волосами.

– Давай уедем прямо сейчас.

– Твоя лошадь будет готова только завтра. И надо будет провести в седле почти всю ночь.

Анабелла кивнула, чувствуя себя на седьмом небе от счастья. Она повернула голову, чтобы лучше видеть его лицо.

– Как ты думаешь, я понравлюсь твоим родным?

– А как же!

Она внимательно посмотрела в его горящие темные глаза. У него было благородное лицо. Он мог быть испанским конкистадором, первооткрывателем Нового Мира, но он был просто ее возлюбленным.

– Я буду любить тебя всю жизнь.

Какое-то время Лусио молчал, затем грустно посмотрел на нее и сказал:

– Это ужасно долго. Тебе ведь всего семнадцать.

Его настороженный тон заставил ее рассмеяться.

– Скажи мне, Лусио Круз, я когда-нибудь чего-нибудь боялась?

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Пять лет спустя…

– Анабелла, вы все утро стоите у окна. Присядьте, вы, должно быть, устали.

Анабелла внутренне напряглась. Она так много плакала в последнее время, что глаза сильно жгло.

– Я не могу сидеть и ждать, когда приедет Лусио.

– Неизвестно сколько времени пройдет.

– Мне все равно, – перебила Ана, не отрывая взгляда от снежных вершин Анд. Последние несколько дней было довольно холодно, но сегодня выдался хороший день, и в воздухе уже пахло весной. – Он приедет за мной. Он обещал.

– Но мы до сих пор не смогли связаться с ним, сеньора, а вы еще слишком слабы, – сказала сиделка. – Дайте нам время найти его.

Анабелла не ответила. Дрожащими пальцами она сжала узорчатую золотистую штору. Как же она устала! В ногах тяжесть, мышцы ослабли… Она сильно скучала по Лусио. Казалось, прошла вечность с тех пор, как они последний раз виделись. Но он приедет за ней. Лусио всегда сдерживал свои обещания.

– Вы были тяжело больны, сеньора. Вам надо больше отдыхать, беречь силы, – терпеливо продолжала сиделка таким тоном, словно разговаривала со строптивой лошадью или капризным ребенком. Хотя бы поешьте немного.

– Я не голодна.

Анабелла ненавидела сиделку за то, что она обращалась с ней как с беспомощным младенцем. Ей не нужен был кто-то, кто заставлял бы ее отдыхать, спать, есть. У нее своя голова на плечах. Она может думать и принимать решения самостоятельно.

Но ей не давали этого делать.

В больнице, где она провела несколько дней, раздражающе пахло спиртом, дезинфицирующим средством для мытья полов и лосьоном для рук, которым пользовались медсестры. А потом ее привезли в этот мавзолей посреди виноградников – огромную виллу, где было собрано много дорогих произведений искусства и антиквариата. Она идеально подходила для проведения светских приемов и деловых обедов. Этот дом был очередной причудой Данте. У него имелось много причуд. Он был очень богат.

В отличие от Лусио.

Ей не нравился этот дом, но рядом были горы.

Их было хорошо видно из окна ее спальни. А горы и Лусио являлись для нее синонимами. Лусио вырос в горах, там до сих пор жила его семья.

Ее пальцы крепче сжали шелковую ткань.

– Данте все-таки позвонил Лусио?

Сиделка встала и подошла к ней, стуча каблуками по полу.

– Я не знаю. Граф не посвящает меня в свои дела. – Она слегка дотронулась до плеча Аны. – Давайте закончим одеваться, пока не приехал ваш брат.

Вы же не хотите встретить его в халате?

– Я не желаю его видеть.

Сиделка убрала руку.

– Вчера вы говорили то же самое.

– Ну и что? – нахмурилась Анабелла.

– Он ваш брат!

– Вас это не касается. – Анабелла отвернулась от окна и, сложив руки на груди, уставилась на сиделку, одетую в аккуратное белое платье, чистые белые чулки и туфли. – И вообще, что вы здесь делаете? Я здорова, помощь мне больше не нужна. И не надо меня торопить. А тем более – опекать.

– Извините меня, сеньора, но так хочет ваш брат.

– Теперь вы понимаете, почему я не хочу его видеть? – грустно спросила Анабелла, садясь в глубокое кресло в углу.

Данте. Данте. Данте. Всегда этот Данте. Стоило ему щелкнуть пальцем, и все начинают прыгать вокруг него.

Внезапно она заплакала, закрыв лицо руками. Ей казалось, что она сошла с ума, внутри все переворачивалось, а в ушах шумело, словно пчелиный рой.

– Ты до сих пор не одета.

При звуке глубокого мужского голоса Ана вздрогнула. Значит, он приехал. Она подняла голову и встретилась взглядом с братом, стоявшим на пороге спальни. Он был в сером костюме, светлой рубашке, без галстука. Он выглядел богатым, элегантным, преуспевающим.

– Я не знала, что должна одеваться для тебя.

Граф Данте Гальван взглянул на сиделку, и та послушно выскользнула из комнаты. Он подождал, когда за ней закроется дверь, затем спросил:

– Что случилось, Анабелла? Почему ты так злишься на всех последнее время?

Ее руки сжались в кулаки.

– Мне нужен Лусио.

– Он тебе не нужен, – твердо сказал Данте. – Поверь мне, Анабелла.

– Ты ошибаешься! – В ярости она стукнула кулаками по подлокотникам кресла. – Он мне необходим. Я люблю его и скучаю по нему.

Она замолчала и покачала головой, не в силах смотреть на безжалостное выражение лица Данте.

Он не понимал. Он не знал, что значит – любить и быть разлученным с любимым человеком.

– Ты сама ушла от него, Анабелла, – решительно сказал Данте. – Это был твой выбор. Ты поняла, что у вас нет ничего общего, что тебе нужен кто-то другой, кто мог бы предложить тебе большее.

– Замолчи!

Ее знобило, хотелось взять с кровати мягкий плед и завернуться в него.

– Ты лжешь, пытаешься заморочить мне голову.

Но на этот раз у тебя ничего не выйдет. Я знаю правду. Лусио любит меня.

– Не в этом дело, Ана.

– Нет, в этом. – Она принялась растирать плечи руками, пытаясь согреться и унять тихий, пугающий голос внутри.

Лусио вернется, не так ли? Он не оставит ее здесь одну, с Данте.

– Ты продрогла. – Данте взял с кровати малиновое одеяло и накрыл им Ану. Подоткнув с обеих сторон края, он потрогал ее лоб. – Тебе нужно отдохнуть.

– Я не могу отдыхать! – Стуча зубами, она подняла голову и взглянула на брата. Его лицо было напряжено, а карие глаза сверкали. Он мог сердиться на нее, но она знала, что он любит ее, и, несмотря на все угрозы, желает для нее только лучшего. – Пожалуйста, Данте, найди Лусио. Я ужасно по нему соскучилась. Я не могу есть, не могу спать. Верни мне Лусио!

Маленький телефон Лусио Круза, прикрепленный к поясу, бесшумно завибрировал. Телефон звонил почти беспрерывно во время трехчасового совещания в Калифорнийском Совете по виноделию. Но даже сейчас, когда Лусио шел к своей машине, у него не было времени проверить сообщения.

Лусио достал телефон, продолжая идти к стоянке, где его ждал черный «порше», взятый в аренду в аэропорту Сан-Франциско.

Успешно пройдя поворот, Лусио увеличил скорость и уже почти летел по дороге, оставляя позади золотистые верхушки холмов. Бабье лето в Напе было в самом разгаре, а теплый сухой воздух был наполнен до боли знакомым запахом пыльной травы и спелых фруктов.

Даже слишком знакомым.

Сейчас ему была просто необходима быстрая, отчаянная езда. Свобода. Пространство. Скорость.

Адреналин.

Это напомнило ему скачку верхом без седла.

Опасность обостряла чувства, и Лусио наслаждался сухим ветром, обдувавшим лицо, жарким солнцем, легкостью, с какой его спортивная машина справлялась с поворотами.

Он уже почти забыл, что расстался с единственным любимым человеком.

Когда Лусио поднимался в свой номер в отеле, снова зазвонил телефон. Одной рукой открывая дверь, другой он достал мобильник, ожидая услышать злой, раздраженный голос Анабеллы. В глубине души он хотел, чтобы она позвонила. В глубине души он так и не смирился с реальностью.

Но звонила не Анабелла. Это был доктор Домингес, семейный врач Гальванов в Мендозе.

– Где вы были? – Из-за помех его голос был едва слышен.

Лусио нащупал выключатель на стене.

– Я был на совещании.

– Я звонил, оставлял сообщения…

Связь нарушилась, и до Лусио долетали лишь обрывки слов доктора:

– Опасность прошла… – Его голос исчез, но через несколько секунд появился вновь:

– Но возможен рецидив.

Опасность? Какая опасность?

Было очень плохо слышно. Лусио смог разобрать лишь несколько слов. Он закрыл дверь и прошел через комнату к окну, надеясь, что там прием будет лучше.

– Стивен, я не расслышал, что вы сказали. Можете повторить?

Но голос доктор Домингеса снова заглушили помехи. Лусио отдернул шторы, впуская в комнату солнечный свет.

– Я ничего не слышу, – сказал Лусио, стараясь успокоиться. – Повторите еще раз. Что случилось?

– Анабелла.

– Что с ней? – У него засосало под ложечкой от дурного предчувствия. Он вышел на балкон, чтобы лучше расслышать слова доктора. Но связь прервалась.

Что случилось с Анабеллой? Лусио ругнулся и стал набирать номер Домингеса, но телефон в его руке снова зазвонил.

За последние двадцать секунд у него в голове пронеслись самые ужасные предположения.

– Что случилось с Анабеллой? – прокричал в трубку Лусио.

– Думаю, у нее энцефалит, – выпалил доктор.

– Энцефалит?! – переспросил Лусио.

На линии снова было много помех. Что такое, черт возьми, этот энцефалит?

– Это редкая вирусная инфекция, о которой мало известно в Аргентине. Поэтому мы не смогли сразу поставить правильный диагноз. Ваша жена была тяжело больна, но сейчас она вне опасности.

– Вне опасности? Что с ней было?

Какое-то время доктор колебался, потом прочистил горло.

– Энцефалит может привести к летальному исходу.

– Что с ней было? – снова спросил Лусио с угрозой в голосе.

Доктор не ответил. Лусио закрыл глаза, чувствуя головокружение.

Никто ничего ему не сказал. Никто не позвонил.

Для семьи Анабеллы он всегда был посторонним.

Даже после свадьбы они с трудом выносили его, а когда стало известно, что Анабелла хочет развестись, сделали все возможное, чтобы они расстались.

Неудивительно, что их брак распался. Слишком много условностей встало на их пути.

– Как я говорил, это заболевание трудно диагностировать. Оно начинается как грипп и быстро прогрессирует. Нам пришлось делать пункцию, магнитно-резонансную томографию мозга…

– Боже мой! – воскликнул Лусио.

Пункция? Магнитно-резонансная томография?

Они сделали все эти процедуры, даже ни разу не позвонив ему?

– И когда же вы собирались сказать мне, что моя жена может умереть? Когда она была бы уже в коме? Или когда пора было готовиться к похоронам?

– Она уже вышла из комы.

Лусио почувствовал, что у него подкашиваются ноги. Она была в коме?

– Я был вынужден провоцировать кому. – Голос доктора звучал спокойно, рассудительно, как будто это было для него детской игрой. – Но все обошлось, кома сделала то, на что мы рассчитывали.

Воспаление прошло, мы надеемся на полное выздоровление.

– Вы провоцировали кому? – Лусио начинал терять терпение. Они погрузили ее в кому – глубокий сон, от которого она могла не проснуться. И никто, никто даже не дал ему с ней попрощаться.

Как они могли так поступить? Как могли вычеркнуть его из ее жизни?

Он почувствовал ярость, ненависть и бессилие.

Он не любил быть бессильным. Он не мог смириться с бессилием. Бессилие было уделом тех, кто боялся действовать.

Он не боялся действий. Но у него были связаны руки.

– Это был единственный шанс прекратить припадки. Они могли довести ее до крайности.

Лусио закрыл глаза. Он не мог представить себе Анабеллу на пороге смерти. Она была единственно важным для него человеком в жизни. Он любил ее, как не любил никого. И он не мог даже подумать, что может потерять ее. Навсегда.

– Но вы спасли ее?

– Да. – В голосе доктора слышалось облегчение. – Мы спасли ее. Сейчас она вне опасности.

– Тогда зачем вы звоните мне?

Лусио больше не скрывал огорчения и боли. Он с самого начала был им чужим, таким он и остался.

Для семьи Аны он навсегда останется гаучо. Крестьянин. Индеец.

– Мне прислать цветы? Привезти лекарства? Что я должен делать?

– Помочь ей восстановить память.

Лусио напрягся. Минуту он пытался осознать услышанное.

– Вы же сказали, что она выздоровела.

– Выздоравливает, – поправил его доктор. – Физически она здорова, но ее разум… – он запнулся, осторожно подбирая слова, – ее сознание изменилось…

– И давно?

– Прошло уже три недели.

Боже мой! Лусио принялся тереть виски, его голова раскалывалась. Ему нужно поспать. Ему нужно прийти в себя.

– Она серьезно больна уже три недели?

– Четыре, если быть точным. С тех пор, как она вернулась из Китая. Но первую неделю все думали, что это грипп. У нее были головные боли, тошнота, все как обычно.

А потом припадки, помутнение сознания, кома и потеря памяти. Лусио еле сдерживался, чтобы не сказать того, о чем потом пожалел бы.

– Сейчас ей лучше, – пытался заверить его доктор. – Но сознание до сих пор неясное. Я думаю… мы все думаем… что вы ей нужны.

Ей нужен он? Лусио нервно рассмеялся. Добрый доктор не знал, о чем говорит. Анабелле он точно не нужен. В течение последнего года она не раз давала это ясно понять.

Лусио снял с волос кожаный зажим. Его тяжелые черные волосы рассыпались по плечам. Усталой рукой он пробежал по волосам и помассировал виски.

Он устал. Физически, умственно, эмоционально.

Так больше продолжаться не может. Он устал бороться. Виноградник, хозяйство, бизнес в Аргентине – это его не беспокоило. Это был его долг, его обязанность. А вот Ану он потерял.

– Доктор, я хочу, чтобы вы знали. Семья Анабеллы наняла адвоката для бракоразводного процесса.

Я думаю, они не разрешат мне вернуться.

– Я не могу говорить за Маркиту, – ответил доктор, имея в виду мать Анабеллы, которая, несмотря на пристрастие к спиртному, хорошо сохранилась для своего возраста. – А граф предложил прислать за вами самолет.

– За мной не нужно присылать самолет! У меня есть свой транспорт, спасибо!

Он с трудом сдерживал горечь. Они с Данте не были друзьями и никогда не будут. Они даже не могли находиться вместе в одной комнате.

– Что мне сказать графу? – спросил доктор, немного помедлив.

– Что я пакую вещи. – Лусио глубоко вздохнул, пытаясь подавить раздражение на Гальванов. Да, их брак распался, но его чувства не изменились. Женаты они или нет, для него Анабелла навсегда останется супругой. До тех пор пока смерть не разлучит их. – Я прилечу завтра утром!

В ту ночь, сидя в кожаном кресле салона первого класса, Лусио прокручивал в голове информацию, которую ему сообщил доктор Домингес. Он пытался представить Анабеллу больной и не мог.

Его Ана была сильной. Она была энергичной и независимой. Ничто не могло подкосить ее. Ничто не могло выбить ее из седла.

По иронии судьбы, именно ее сильный характер и привел к тому, что они разошлись. Она настаивала на разводе. Он пытался спасти брак, долгое время отказываясь дать согласие на развод. Но его сопротивление только подстегивало ее. Сначала она плакала от злости, а потом замолчала.

Они перестали разговаривать. Стали избегать друг друга. Как-то раз за обедом он спросил ее, что она хочет получить в подарок на день рождения.

Она посмотрела на него и вежливо ответила:

– Я хочу развестись.

Он согласился.

Но когда они должны были подписать бумаги, он поколебался. Тогда со слезами на глазах она протянула к нему руку.

– Отпусти меня, Лусио. Мы оба несчастны. Пожалуйста, отпусти меня.

Он взял ее руку в свои и посмотрел в красивые, наполненные слезами глаза, на изгиб чувственных губ и крепко прижал Ану к себе.

Все было кончено.

Он молча поставил свою подпись, число и вышел из зала, не сказав ни слова.

Но это не конец, думал Лусио, откинувшись на спинку кресла. Он старался не видеть правды, он не мог смириться с тем, что Ана так легко рассталась с ним. Ему было больно это признать.

«Ты ошибалась, Анабелла, – думал он, закрыв глаза. – Мы были несчастливы, но я не хотел расставаться с тобой. Ты могла разлюбить меня, но я всегда буду тебя любить».

На следующий день ранним утром самолет приземлился в Чили, где в десять часов Лусио пересел на самолет до Мендозы. В аэропорту его ждала машина. Водитель – бывший шофер Лусио – был немногословен, и Лусио решил ни о чем не спрашивать.

Четыре года Мендоза была его домом. Здесь он купил виноградник, виллу, занялся бизнесом. В то время он еще ничего не знал о виноделии, только что это солидный бизнес, а солидность как раз была нужна семье Аны.

Машина мчалась по дороге к вилле, расположенной у подножья холмов, и Лусио размышлял над тем, что Ана на самом деле полюбила простого гаучо, а не винодела.

Они въехали в железные позолоченные ворота с красивым орнаментом и свернули на длинную аллею, ведущую к двухэтажному дому абрикосового цвета. Этот дом раньше принадлежал семье итальянцев из Тосканы. Деревянные балки, полы из древесины твердых пород, черепица – все было привезено из Италии.

Когда утреннее солнце озаряло теплым розовым светом столетнюю виллу, кипарисы и алебастровую арку над парадной дверью, дом выглядел волшебным.

У Лусио защемило сердце. Он привез сюда Ану после свадьбы, надеясь, что эта вилла станет их домом. Но его мечтам не суждено было сбыться.

– Мне отнести ваши вещи наверх, сеньор? – вежливо спросил водитель, отрывая Лусио от мучительных размышлений.

Подняв воротник черной кожаной куртки, Лусио вышел из машины. Он сделает то, что должен сделать.

– Нет, Ренальдо. Я остановлюсь в своей квартире в городе.

Внезапно откуда-то сверху раздался крик. Он услышал свое имя. Пару раз Лусио взглянул на окна, приветливо раскрытые утренней свежести, поискал глазами Анабеллу, но никого не увидел.

Через несколько минут парадная дверь распахнулась, и на пороге появилась Анабелла, тяжело дыша после стремительного бега вниз по лестнице.

– Лусио! – закричала она, сверкая зелеными глазами. – Ты вернулся!