Текст книги "Сон о сне. Стоит лишь пожелать…"

Глава 3 Сожаление

Проснувшись, я с удивлением обнаружила, что лежу на кровати. Наверное, совсем вымоталась вчера, раз не помню, когда ложилась спать. Рядом мирно посапывала Мина, свернувшись клубочком на второй половине постели. Потирая заспанные глаза, я направилась в ванную. Отражение в зеркале устало смотрело на меня серыми глазами с тёмными кругами под ними. Рыжие волосы торчали в разные стороны и при мысли о том, что придётся распутывать это гнездо, я чуть было не взвыла.

Заходя на кухню и бросив взгляд на таймер на плите, я едва не подскочила на месте: магазин начинал работать через двадцать минут! Будто ураган, я носилась из одной комнаты в другую, мигом позабыв про сонливость. Пока я поспешно искала хоть одну более-менее приличную и не мятую вещь, Мина с интересом наблюдала за моими мучениями, растянувшись на не заправленной постели. Балансируя на одной ноге и надевая джинсы на другую, я пообещала себе в следующей жизни родиться любимой домашней кошечкой.

На работу я прибыла запыхавшаяся и со съехавшим набок беретом. К счастью, в такую рань посетителей нет. Повесив табличку «Открыто», рухнула в кресло и облегчённо откинулась на спинку. В книжном, как всегда, было уютно и тихо, не считая тикающих настенных часов с кукушкой. В воздухе витал приятный аромат старых книг с пожелтевшими страницами, совсем новых, только что выпущенных книжек и чуть-чуть пыли. Я приоткрыла глаза, наблюдая, как в солнечном свете танцуют крошечные пылинки. В такие моменты я чувствовала себя как-то странно. Почти… счастливой. Я не жалела, что оставила дом и уехала одна в старый Лондон. Несмотря на то, что изначальная цель – учиться в престижном университете – с треском провалилась. Здесь же, в этой маленькой обители мудрости, окруженная высокими книжными стеллажами, я могла по-настоящему расслабиться. Всегда мечтала иметь собственную огромную библиотеку, и теперь моя мечта на какую-то часть осуществилась. Пусть я всего лишь работаю здесь, да и «огромным» это помещение уж точно не назовёшь, но я всем сердцем привязалась к маленькому книжному магазину, уже не представляя себя без него.

Проводив последнего покупателя, я по привычке проходила мимо стеллажей, проверяя, все ли книги на месте. У входа мелодично звякнул колокольчик. На пороге стояла девочка лет десяти, в тоненькой жёлтой куртке, голубых джинсах и порванных кроссовках, засыпанных снегом. Она с любопытством озиралась по сторонам, спрятав руки за спиной.

– Привет, – первой поздоровалась я. Девочка вдруг вздрогнула, будто до этого не замечала чьего-либо присутствия, перевела на меня взгляд и тут же потупилась. Снег на одежде уже превратился в воду и тонкими струйками стекал на пол. Я начала подходить к ней, но девочка, заметив это, попятилась. Я замерла. Но не только потому, что напугала ребёнка. Я сама испугалась того, какие воспоминания она вдруг во мне вызвала. Боже, как же они похожи… Этого просто не может быть…

Глядя на порванные кроссовки, покрытые тающим снегом, я подумала, что она бездомная или сбежала. Девочка тряхнула светлыми кудрями, и снежные брызги разлетелись в разные стороны. Я оглянулась по сторонам. Заметив на столике у кресла корзинку с леденцами, взяла пригоршню разных и обернулась к ребёнку:

– Угощайся!

Девочка по-прежнему стояла на месте, а я боялась подойти и спугнуть её. В молчании прошла минута. Наконец, она неуверенно сделала пару шагов навстречу. Я улыбнулась, протягивая руку с угощениями, но в тот же момент колокольчик у двери снова звякнул, и девочка, резко обернувшись, убежала на улицу. Пожилой мужчина с удивлением глядел ей вслед. Вздохнув, я бросила конфеты обратно и приняла приветливый по возможности вид.

Отбивая чек, я бросила взгляд за окно, заметив ту же девочку, прижавшуюся носом к стеклу и следящую за мной. Я поманила её рукой, но она продолжала стоять на месте, и вскоре убежала. Мысли о ребёнке не покидали меня до самого вечера, когда я закрывала двери магазина. Стоило подумать, что сейчас она мёрзнет где-то в подворотне, голодная, как сердце болезненно сжималось, и что-то комом вставало в горле, мешая дышать полной грудью. Я уныло плелась домой, периодически смотря по сторонам в надежде заметить маленькую фигурку в ярко-жёлтой куртке. Но все дети уже были дома, окруженные теплом и заботой. По крайней мере, мне хотелось так думать. А ещё мне хотелось думать, что поразительное сходство с погибшей несколько лет назад сестрой – всего лишь плод разыгравшегося воображения.

На пороге квартиры я вдруг вспомнила, что не успела утром насыпать корм Мине и, кое-как справившись с замком, побежала на кухню. Но чашка внезапно оказалось полна кошачьей еды, а сама сытая любимица сидела рядом и умывалась. Я прислонилась к дверному косяку, пытаясь вспомнить, когда впопыхах успела это сделать. Память упорно отказывалась напоминать сей волнующий момент и, наконец, я махнула рукой, сославшись на ранний склероз.

Сегодня я решила написать письмо родителям, в очередной раз предпочтя интернет живому общению. В последнее время наши телефонные разговоры становились все короче и обыденнее. Мне нечего было рассказать им о своей жизни, а они всё ещё верили, что я вернусь домой. Последнее письмо я отправляла по электронной почте почти месяц назад, когда в моём уютном мирке ещё не произошло никаких роковых событий, и правое запястье было свободно от серебряных оков долга. Моё письмо ничем не отличалось от предыдущего: со мной всё хорошо, я по-прежнему работаю в любимом магазине и, конечно же, скучаю по дому. О том, что с недавних пор в моём распоряжении появился некий демонический слуга, верой и правдой обязанный служить мне до конца моих дней, пришлось умолчать.

Я подумывала навестить родных на Новый год. Они живут в Блэкпуле, графство Ланкашир. Последний мой приезд был полгода назад, и вот сейчас я как никогда ощущала ностальгию по дому. Отправив письмо, выключила компьютер и глубоко вздохнула. Наверняка к моему приезду опять позовут всех родственников. Было бы просто чудесно, если тётя Мари окажется слишком занята, чтобы почтить нас своим присутствием… А вот увидеть бабушку Эйлин я буду очень рада.

Потирая затёкшую шею, я бросила взгляд за окно. На улице уже достаточно темно, а в квартире так тихо, что могла услышать, как на кровати умывается Мина. «Ну вот, сейчас начнётся», – подготавливала себя я, чувствуя, как с каждой секундой возвращаются страхи. Мне казалось, что со всех углов собираются тени и медленно плывут ко мне, будто зловещий туман, душа в объятиях и что-то шепча. Неплохо было бы сходить к психологу, пока это не зашло слишком далеко.

На кухне я заварила себе крепкий чёрный чай, и пока он остывал, копошилась в холодильнике в поисках чего-нибудь съедобного. Но кроме парочки помидор и куска колбасы, он отказывался выдавать что-то ещё. Вздохнув и мысленно поставив в уме галочку – купить завтра продуктов – соорудила себе скромный бутерброд и, не обращая внимания на ворчания желудка, принялась уплетать.

Настенные часы показывали половину третьего, а я так и не легла спать, сидя в кресле с томиком Шекспира и читая «Сон в летнюю ночь». Буквы периодически устраивали танцы хороводом перед глазами, но я упрямо читала дальше.

Скорее странен, чем правдив. Не верю

Смешным я басням и волшебным сказкам.

У всех влюбленных, как у сумасшедших,

Кипят мозги: воображенье их

Всегда сильней холодного рассудка.

Безумные, любовники, поэты —

Все из фантазий созданы одних.

Безумец видит больше чертовщины,

Чем есть в аду. Безумец же влюбленный

В цыганке видит красоту Елены,

Поэта взор в возвышенном безумье

Блуждает между небом и землей.

Когда творит воображенье формы

Неведомых вещей, перо поэта,

Их воплотив, воздушному «ничто»

Дает и обиталище и имя.

Да, пылкая фантазия так часто

Играет: ждет ли радости она —

Ей чудится той радости предвестник.

Напротив, иногда со страха ночью

Ей темный куст покажется медведем.

Усмехнувшись последним строкам, я перевернула страницу и зашипела, порезавшись острым краем. Пара капель упала на пожелтевший бумажный лист. Тихо выругавшись, сунула кончик пальца в рот, другой рукой оттирая страницу и мельком читая строки, на которые упали капли.

Не говори; в событьях этой ночи

Есть не одна игра воображенья.

Как сразу изменились чувства их!

Мне кажется, что правда в этом есть.

Но все-таки как странно и чудесно!

Лампочка в люстре вдруг замигала. Я резко подняла голову. Только этого не хватало. Не ломайся, пожалуйста! Я же с ума тут сойду. Но через несколько секунд она, в последний раз мигнув, потухла, оставляя меня в кромешной темноте. Сердце тотчас пустилось в пляс, а уши начали улавливать малейший шорох в квартире. Я вцепилась в лежащую на коленях книгу, стараясь успокоиться. В темноте браслет и цепочка слабо светились.

«Эллиота рядом нет», – констатировал мозг, но спокойнее от этого не стало. Скорее, наоборот.

Наощупь дойдя до кровати, я с головой накрылась одеялом, поджав под себя ноги. Паника уже давно затопила меня изнутри, бредовые мысли, полные детских страшилок, услужливо рисовали картинки одну страшнее другой, стоило лишь приоткрыть одеяло. Казалось, что кто-то вот-вот сорвёт его, и я лишусь последней защиты. А ещё я вдруг вспомнила, как хладнокровно Эллиот расправился с золотокрылым ангелом. Картинка возникла так неожиданно и чётко, что поначалу я решила, что вновь перенеслась в ту роковую ночь. Собственный крик звенел в моей голове, то утихая, но нарастая вновь. В приоткрытое окно дул ветер, сметая лежащие на столе бумаги. Я плотнее завернулась в одеяло и постаралась заснуть. Нет, не заснуть. Я хотела скорее проснуться от этого кошмара, вернуть назад пару дней, пойти другой дорогой и никогда не встречать их.

Браслет засиял под одеялом. Я обхватила запястье другой рукой и, шмыгнув носом, уснула.

***

Днём следующего дня позвонила Юми и обиженно заявила, что я совсем про неё забыла. Я сослалась на, в кои-то веки, полный магазин покупателей и пообещала вечером обязательно заглянуть. Судя по смешку на том конце провода, вру я просто ужасно.

Вытащив из сумки небольшое круглое зеркало, я хмуро разглядывала тёмные круги под глазами – следствие бессонницы. Две ночи, полные ужаса и страха непонятно перед чем дали о себе знать. Можно смело пробоваться на кастинг в фильме ужасов. Вздохнув, я убрала зеркало и продолжила делать вид, что жду посетителей, когда что-то ярко-жёлтое у окна привлекло моё внимание. Это оказалась вчерашняя девочка. Прижавшись носом к стеклу, она неотрывно следила за мной, не решаясь зайти. Я продолжала сидеть на месте, тоже не сводя с неё взгляда. Затем, спустя пару минут, всё же поманила рукой. Девочка замотала головой, но по-прежнему продолжала смотреть в окно. Тогда я достала корзину с леденцами и поставила перед собой. Отправив один в рот, следила за реакцией ребенка. Девочка жадно провожала взглядом кусочек, пока он не скрылся из виду. Покопавшись в корзинке, я вдруг нашла большую шоколадную конфету, непонятно как там оказавшуюся, и едва удержалась от того, чтобы не смять её в кулаке. Я глядела на неё, кажется, слишком долго, а когда очнулась и взглянула на окно – девочки уже не было.

Совсем как дикий зверек. Боится подойти ближе, сгорая от любопытства. Боится довериться. Как я могу её осуждать, когда сама поступила бы точно так же? Закрыв магазин, я подошла к окошку и сунула в маленькую дырку в раме пару леденцов и ту единственную шоколадную конфету.

Простила ли ты меня, Кэрол? Ведь я себя никогда не прощу.

***

Поднимаясь по лестнице в палату, я всеми силами старалась, чтобы улыбка выглядела естественной. Хотя уже знала, что обмануть подругу у меня не получится.

– Я бы уже родить успела, а ты так и не появилась бы! – вместо приветствия сердито заявила мне Юми. Она сидела посередине кровати, скрестив руки на груди и недовольно глядя на меня.

– Меня всего-то два дня не было! – попыталась оправдаться я, спрятав руки за спиной и чувствуя себя провинившейся школьницей.

– Два дня! Целых два дня! Да ты знаешь, что со мной могло случиться за это время? Да ты даже представить себе не можешь!

«Ты тоже Юми, ты тоже…» – подумала я, садясь рядом с сердитой беременной подругой.

– Ну не сердись… Я знаю, как искупить вину!

– И как же? – недоверчиво поинтересовалась Юми. Я широко улыбнулась и, вытащив из сумки ярко-красное яблоко, торжественно вручила ей. Вместо ответа подруга молча указала пальцем направо, где на прикроватной тумбочке стояла ваза, полная таких же ярко-красных яблок. Я поникла, но в тот же миг Юми выхватила у меня фрукт.

– Ладно, считай, сегодня я тебя простила, – откусывая кусок, проворчала она. – Но в следующий раз одним яблоком не обойдёшься!

– Хорошо, я принесу полный пакет, – рассмеялась я, уворачиваясь от щекотки. Юми вдруг замерла, пристально разглядывая меня.

– И давно ты перестала спать по ночам? – внезапно спросила она.

– С чего ты это взяла? Со мной всё в порядке.

– Тогда почему у тебя такие круги? – Юми подалась вперёд, едва ли не сталкиваясь со мной носом.

Ну, вот и допрос.

– Да всё в порядке, Юми! Просто бессонница разыгралась.

Кажется, ей не понравился ответ. Откинувшись на спинку кровати, подруга вперила в меня пристальный взгляд.

– Рассказывай.

– Что рассказывать? – примерю на себя роль дурочки, вдруг поможет.

– Не притворяйся, Амели. У тебя никогда не было бессонницы.

– Ну, ты же не спала со мной, откуда тебе знать? – отшутилась я, но под грозным взглядом подруги снова сникла.

– Я так понимаю, мне придётся сначала родить, прежде чем ты поведаешь мне правду?

Я согласно закивала, но тут же опомнилась.

– Причем тут это? Со мной действительно всё хорошо, Юми, – я смотрела прямо в недоверчивые карие глаза. Сейчас главное – убедить её в этом. Может, со временем я и сама поверю. – От покупателей отбоя нет, у нас никогда не было столько посетителей! Вот и устаю.

Юми продолжала буравить меня взглядом, но вскоре махнула рукой.

– Бесполезно. Ни слова правды.

Я уже собралась возмутиться, как она подняла вверх руку, и я тут же закрыла рот.

– Обещай, что обязательно расскажешь всё после родов.

Я кивнула, чувствуя временное облегчение.

– Я знаю, что ты бережёшь мои нервы, но не думай, что буду меньше о тебе волноваться. Ты же мне как младшая сестрёнка, – она ласково взлохматила мне волосы, но я даже не возмутилась, довольно прикрыв глаза. – Так что не придумывай там себе глупости, ясно?

Внезапный комок в горле помешал ответить, так что пришлось ограничиться кивком. Но Юми это устроило, и она снова откинулась на спинку кровати, подложив руки под голову.

– А теперь можешь взять одно яблоко и помочь мне с выбором имени. Как тебе Патрик?

– Ужасен. Ему 37, он живёт с мамой и тайком заказывает надувных кукол. А к чему ты спросила?

Но Юми уже не слушала, упав на бок и поскуливая от хохота.

***

Стоя в длинной очереди в магазине, я нетерпеливо мялась на месте, проклиная мысль купить продукты. Лучше бы на дом заказала, теперь опять придётся идти по темноте. Бросив взгляд за окно, крепче сжала ремешок сумки – на улице сгущались сумерки. Передо мной стояло ещё пятеро человек. Судя по объёмным корзинам, моей очереди со скромным набором холостяка ждать ещё нескоро. Глубоко вздохнув, я принялась разглядывать магазин, стараясь не смотреть в сторону окна. Чувствуя на себе чей-то пристальный взгляд, обернулась, но позади стояла лишь пожилая женщина и её внимание больше привлекала собственная корзина. Отвернувшись, я продолжала ощущать всё тот же взгляд, будто крошечный лазерный прицел. Это безумно раздражало, но я старалась держать себя в руках.

Впереди остался один покупатель, и я облегчённо вздохнула… пока не бросила взгляд на окно. По ту сторону стоял Демиан.

Меня будто ледяной водой окатили. Стараясь успокоиться, я внушала себе, что ошиблась, и этот парень просто похож на него. Но таких совпадений не бывает! Не в этот раз. Я поднесла ко рту похолодевшие ладони, отводя взгляд, и не сразу услышала, как ко мне обращается продавец:

– Мисс! Мисс, вы меня слышите? Пожалуйста, не задерживайте очередь!

Я поспешно расплатилась и отошла в сторону, не решаясь выходить из магазина. Парень исчез, и спустя минут пять я всё же направилась к выходу. Решив не испытывать судьбу, поймала такси. Откинувшись на мягкое сидение, я закрыла глаза, слушая, как отчаянно колотится сердце.

Едва закрыв за собой дверь квартиры, я поставила пакет с продуктами на пол и опустилась рядом. Ко мне тотчас подбежала Мина. Точнее, не ко мне: её больше волновал соблазнительный запах из пакета. Отогнав кошку, я запустила руки в волосы и, закрыв глаза, сидела так минуты две, прогоняя все ненужные мысли. Кроме одной: из-за всего случившегося я-таки стала параноиком.

Мина, мурча, тёрлась о мои ноги, требуя внимания. Я подхватила её на руки, держа на уровне лица. Ярко-жёлтые в полутьме глаза смотрели внимательно, так пристально, что на какой-то миг мне стало не по себе, и я поспешно опустила кошку на пол. Она тут же встала на задние лапы и сунула мордочку в пакет с колбасой. Вздохнув, я подхватила его и понесла на кухню, пока меня не лишили всех запасов.

На этот раз я не стала себя мучить. Решив, что единственный подходящий вариант – поскорее заснуть, я немедленно последовала ему, с головой укутавшись одеялом. То ли нервы были на пределе, а подушка так мягка, то ли кто-то всё же сжалился надо мной, но, так или иначе, едва я закрыла глаза, как тотчас погрузилась в сон.

***

– Это что, опять конфеты? Мама же запретила тебе есть столько сладостей!

– Она не узнает, если ты опять не проболтаешься.

– Я рассказала ей, потому что ты никогда не делишься!

– Прости, но это последняя. Просто возьми дома сама, уж я-то тебя не выдам.

– Ты просто жадина, Амели! Ненавижу тебя!

– Подожди, не убегай, я же пошутила… Кэрол! Кэрол!!!

***

Оглушительный визг тормозов вырвал меня из сна. В ушах звенело эхо собственного крика, слишком громкого и отчаянного, полного боли, которую я много лет тщетно пыталась забыть. Я снова видела свою сестру, убегавшую от обиды на меня прямо под колёса грузовика. Видела толпу народа, сбежавшегося на шум и прячущего глаза собственным детям. И маленькую хрупкую девочку с кудрявыми светлыми волосами, окрашенными в алый…

Кэрол… Прости меня, пожалуйста, прости меня…

Я закусила край одеяла, не в силах сдержать вой. Словно побитая собака, получившая очередной пинок. Слёзы обжигали мне лицо, и я надеялась, что они действительно прожгут его. Я это заслужила. Это всё из-за меня.

Браслет чуть сдавил запястье. Я едва смогла разглядеть серебристое мерцание, но знала, что мой слуга здесь. Невидимый, как я и приказала, наблюдает за ночным кошмаром своей хозяйки. Стоило лишь пожелать, чтобы он ушёл, оставив меня наедине с моей утратой. Но вместо этого я закрыла глаза и тихо прошептала в темноту:

– Эллиот…

Через пару секунд кто-то опустился на кровать рядом со мной, но я лишь зажмурилась. Мокрой щеки коснулись тёплые пальцы, и тогда я несмело открыла глаза. Не проронив ни слова, демон осторожно стирал мои слёзы. Всхлипнув, я села, вытирая щёки тыльной стороной ладони, не смея поднять на него взгляд и проклиная себя за минутную слабость.

– Вы могли бы позвать меня раньше, – тихо произнёс он. – Зачем же так мучить себя?

Я не ответила, уставившись на ярко сияющую цепь, соединявшую наши браслеты. Каким образом одно лишь присутствие Эллиота смогло успокоить начинавшуюся истерику? Мне всё ещё было больно от слишком яркого воспоминания, но постепенно поток слёз исчерпал себя. А затем, не осознавая того, что делаю, я прильнула к демону, обхватив руками за шею. С замиранием сердца ждала, когда он оттолкнёт меня и хотела уже сама опустить руки, как спустя полуминутное замешательство Эллиот вдруг тоже обнял меня.

«Это всё из-за браслетов долга, – внушала я себе. – Поэтому мне так спокойно. Из-за них я чувствую себя защищённой. Всё из-за них.»

Это тепло… никогда раньше я не испытывала ничего подобного. От Эллиота пахло зимним утром и ещё чем-то едва уловимым, что напоминало мне о домашнем уюте. О чём-то родном и нужном.

Пора бы и отстраниться, слишком уж долго мы были так близко. Но едва я хотела отпустить его, как что-то внутри начинало протестовать, не желая прогонять странное чувство. Эллиот молчал, но тоже не спешил отстраняться. Наконец, я с трудом заставила себя опустить руки и отодвинуться, избегая его взгляда. Как же стыдно понимать, что я позволила себе такую слабость в его присутствии.

– Что вам снилось?

– Моя сестра. Она умерла пятнадцать лет назад. Из-за меня.

– Люди склонны всё преувеличивать, и вы не исключение. – Он вдруг коснулся моих волос, убирая одну прядку за ухо. – Не вините себя в том, что случилось. Там не было вашей вины.

– Ты даже не знаешь, что произошло… Я… я разозлила её, не смогла сдержать своей глупой шутки, как и всегда… Она убежала от меня и потом…

Мне не хватало воздуха, и я могла лишь открывать и закрывать рот, как выброшенная на берег рыба. Пальцы судорожно сминали одеяло, пока вдруг сверху на них не опустилась чужая ладонь. Лишь тогда я позволила себе поднять голову. Эллиот внимательно наблюдал за мной и в его глазах отражалась моя печаль. Было странно видеть его таким: понимающим, заботливым и ласковым. Это не было похоже на того Эллиота, которого я успела узнать. Но я уже видела эту боль в его глазах, в ту ночь, когда погиб его друг. Значит, ему не чуждо сочувствие и переживания. Это не вязалось у меня с образом хладнокровного демона-убийцы, но странным образом успокаивало.

Затем он бросил взгляд на электронный будильник: 04:15.

– Вам рано вставать, миледи. Нужно хорошо выспаться.

Я рассеянно кивнула. На языке вертелись слова, которым я ни за что не позволю вырваться. Будто зная это, Эллиот тихо произнёс:

– Если прикажете, я буду охранять ваш сон.

Приказ, разумеется. Как послушный пёс, он обязан выполнять любую мою команду. Всего лишь мой верный слуга. Я всегда должна помнить об этом.

– Останься со мной. Пока я не усну.

Рука Эллиота всё ещё лежала поверх моей. Убедив себя, что на сегодня и так позволила себе слишком многое, я провалилась в сон.