Текст книги "Начало Познания"

Джидду Кришнамурти.
Начало Познания

Предисловие

В Броквуд Парке (графство Гемпшир, Англия) существует Учебный центр для мальчиков и девочек в возрасте от 13 до 19 лет. Кришнамурти останавливается здесь, когда приезжает в Англию. В первой части настоящей книги помещены некоторые из бесед с участием Кришнамурти, учащихся и работников школы. Эти беседы проводятся дважды в неделю в непринужденной обстановке.

Школы, основанные Кришнамурти, существуют также и в Индии, в частности, Раджхат в Бенаресе и «Долина Риши» в округе Читтор штата Андхра-Прадеш. Большая часть бесед с родителями и учителями из второй части книги проходили в Индии. Кроме того, во второй части опубликованы беседы, проведенные в Броквуде и Соединенных Штатах, где Кришнамурти в последние годы не раз выступал. Речь идет о встречах в Калифорнийском Университете, городах Беркли и Санта-Круз, в Брандайс и Стэндфордском университетах, а также о беседах с отдельными педагогами и студентами. Вскоре в Долине Охай (Калифорния) откроется школа для детей.

Часть 1.
Беседы с учащимися и персоналом школы в Броквуд Парке

Глава 1.

Трудности жизни в Броквуде. Различие между сентиментальностью и любовью, чувство «дома».

(22 мая 1973)

КРИШНАМУРТИ: Многие люди работают либо чтобы избежать наказания, либо чтобы приобрести собственность, деньги, славу и так далее. Поэтому они работают под очень сильным давлением. Здесь, в Броквуде, такого крайнего нажима не существует, на вас вообще не оказывают никакого давления. И поэтому, осмелюсь обратить ваше внимание, существует тенденция становиться, довольно пустым и терять энергию, присущую обычно молодому поколению – имеется в виду то ощущение безотлагательности, то пламя, которое заставляет человека все время что-то делать. Все это постепенно уходит, и вы остаетесь здесь, неся ответственность перед самим собой, что, на самом деле, не так уж легко.

Большинству из нас необходим человек, на которого можно положиться, который подбадривает нас и постоянно повторяет: «Все в порядке, так держать!» Он подгоняет нас в минуты слабости, направляет в момент равнодушия и вялости, время от времени трясет, чтобы разбудить. Мало-помалу этот кто-то становится авторитетом. Разве вы этого не заметили? Здесь, у нас, нет авторитетов, поэтому вы предоставлены самим себе, а это очень трудно постоянно сохранять в себе высочайший заряд энергии, напористости, разума, любви и не впадать в своего рода сон наяву, бесполезно растрачивая время. Предполагается, что Броквуд дает вам, и я надеюсь, что это на самом деле так, основу, окружение, атмосферу, в которой продолжает вырабатываться эта самопорождающая энергия. Как все это создать? Кто будет это делать?

С.: Все, кто живут здесь.

КРИШНАМУРТИ: Что это означает?

С.: Ответственность за себя.

КРИШНАМУРТИ: Когда используешь слово, нужно всегда четко представлять, знаешь ли его значение. Вы знаете, что означает слово «ответственность»? Я имею в виду не то, что, вы думаете, оно означает, а точное словарное значение. Сначала мы должны понять значение этого слова. Вот сидит преподаватель английского языка, спросите ее.

С.: Может быть, это «способность отвечать»?

КРИШНАМУРТИ: Все правильно, не так ли? Способность отвечать.

С.: Часто мы используем слово «ответственный»; мы говорим: «Я отвечаю за то-то и за то-то».

КРИШНАМУРТИ: Если я не способен, я не в состоянии отвечать, правильно реагировать, поэтому ответственность означает адекватно отвечать на выполняемую работу, или на окружение, или на происходящее вокруг меня. Я должен отвечать в соответствии с моими максимальными возможностями. Вот что означает слово «ответственный». Посмотрите, как много содержится в одном только этом слове.

Итак, кто отвечает за создание здесь той необходимой почвы, того окружения, той здоровой атмосферы, которая позволит вам полностью пробудиться и вырабатывать энергию для себя?

С.: Каждый из нас.

КРИШНАМУРТИ: Ты можешь это сделать, Грегори? Способен ли это сделать каждый из нас?

С.: Мы можем сделать это все вместе.

КРИШНАМУРТИ: Нет. Кто этот «все вместе»? Будете ли вы отвечать или нести ответственность за создание такой атмосферы, в которой вы реагировали бы на случайности, на все происходящее вокруг вас целостно, адекватно? Если каждый из нас сделает это, проблемы не будет, не так ли? И тогда здесь будет просто великолепно, у каждого из нас внутри будет свеча на тысячу ватт. Способен ли каждый из нас на это? То есть когда вы говорите: «Я смогу спать в 10 часов» или соглашаетесь с чем-то еще, вы выполните это и никому не придется вам об этом напоминать. Проследите, что это подразумевает. В процессе учебы вы полностью уделяете ей свое внимание, это означает, что вы адекватно отвечаете на предмет, на все, за что несете ответственность. Можем ли мы все вместе сделать это?

С.: Мы можем, но обычно этого не делаем.

КРИШНАМУРТИ: Но почему нет? Вы вялы, безразличны к тому, что вы делаете, потому что хотите делать что-то еще?

С.: Прежде всего, как можно за что-то отвечать, если ты еще не знаешь, в какой области ты действительно на что-то способен? Я имею в виду, что прежде, чем принять на себя ответственность за что-то, мне необходимо точно знать, что я могу это сделать.

КРИШНАМУРТИ: Да, нужна уверенность, что вы способны на это.

С.: Но чаще всего происходит так, что люди говорят: «Ты несешь ответственность», и считается само собой разумеющимся, что человек знает, что делать.

КРИШНАМУРТИ: Нет, послушай, мы только что определили значение этого слова. Я спрашиваю: «Способны ли вы, достаточно ли у вас разума, чтобы иметь дело с тем, что должно здесь произойти?» Если нет, давайте проявим скромность, разумность и скажем: «Нет, мы не способны». И как же нам в этом случае все это в нас пробудить? Обсудите это между собой, я не собираюсь отвечать за вас.

С.: Это как-то связано с взаимоотношением. Когда человек отвечает за что-то, всегда присутствуют взаимоотношения, не правда ли?

КРИШНАМУРТИ: Я не знаю. Продолжайте исследовать.

С.: В школе я очень часто наблюдаю многочисленные случаи неверного понимания среди учеников и преподавателей. Но теперь я осознаю, что для того, чтобы быть ответственным, нам необходимо, прежде всего, увидеть, что среди нас существует непонимание, которое необходимо прояснить.

КРИШНАМУРТИ: И как же вы распутаете непонимание? Какое необходимое количество поможет вам избавиться от непонимания? Вы что-то говорите, а я неправильно вас понимаю и обижаюсь. Как мне и вам избавиться от этой обиды, от этого чувства «Вы-меня-неправильно-поняли»? Или же, неправильно поняв, я сделал нечто такое, что, как вам кажется, мне не следовало бы делать. Как прояснить все это?

С.: Необходимо вернуться к самому началу и посмотреть, что было не так.

КРИШНАМУРТИ: Нужно ли делать все это?

С.: Требуется время.

КРИШНАМУРТИ: Нет, требуется немного больше, чем все это, так что же?

С.: Внимание, уважение, правильные взаимоотношения.

КРИШНАМУРТИ: А это говорит о чем? Продолжайте, продвигайтесь дальше.

С. (1): Это требует терпения и внимания, чувства страстного желания.

С. (2): Я бы сказал любовь.

КРИШНАМУРТИ: Питер говорит, что необходима любовь, вы понимаете? Если у меня есть любовь, я говорю: «Давайте посмотрим на непонимание и постараемся увидеть, нельзя ли через него переступить». Но если я просто рассматриваю его при помощи интеллекта и затрачиваю на это время, меня еще кто-нибудь обидит. Поэтому любовь является основой, при наличии которой человек может избавиться от непонимания. Я прав?

С.: Я думаю, что если бы у вас не было образа о себе, вас нельзя было бы обидеть.

КРИШНАМУРТИ: Да, но у меня есть образ и у него есть образ. Ваши слова меня обижают; как мне от этого избавиться? Могу ли я сказать: «Послушайте, я неправильно вас понял, простите меня, давайте еще раз поговорим об этом»?! Это требует определенной любви, не так ли? Есть у вас эта любовь? Поймите очень ясно: любовь отличается от сентиментальности.

С.: Что значит слово «сентиментальность»?

КРИШНАМУРТИ: Чувство.

С.: Но это неправильное чувство.

КРИШНАМУРТИ: Теперь определите различие между любовью и сентиментальностью. Вы сказали, что это чувство, повышенная эмоциональность. «Я чувствую, что мне следует сделать это; я чувствую, что я великий человек; я чувствую гнев» – вот что мы называем сентиментальностью. «Я люблю детей»: в этой фразе также содержится значительная доля сентиментальности, потому что я не хочу сделать ничего такого, что может причинить им боль. Сентиментальность предполагает наличие эмоций. Так что же такое любовь и что такое сентиментальность?

С.: В сентиментальности присутствует определенный элемент самообмана.

КРИШНАМУРТИ: Да, это так. Сентиментальность может стать жесткой: она способна быть эффективной, но жестокой.

С.: Часто можно видеть, что сентиментальный человек в своем ином настроении может быть жестоким. Например, нацисты относились сентиментально к музыке и изобразительному искусству.

КРИШНАМУРТИ: Верно. Но во всех нас тоже есть это чувство, поэтому давайте не будем приписывать его определенным типам людей. Другими словами, мы можем быть сентиментальными, впадать в некое восторженное небытие относительно музыки, живописи, мы можем говорить: «Я люблю природу», и в следующую минуту бьем кого-нибудь по голове за то, что он нам мешает. Поэтому сентиментальность – это одно, а любовь – это совсем другое. Если я испытываю любовь к вам, я буду стараться обсудить с вами эти вещи. Я говорю: «Не надо грубить, успокойтесь, сядьте, я неправильно вас понял. Я хочу обсудить это с вами, потому что испытываю к вам любовь». Это не сентиментальность по отношению к вам, а именно любовь. Я не знаю, видите ли вы эту разницу. Что вы скажете?

С.: Я думаю, молодые люди часто чувствуют, что сентиментальность – это удел слабаков.

КРИШНАМУРТИ: Я согласен.

С.: Ибо если вы сентиментально настроены по отношению к чему-либо, ваше чувство становится механическим и реакция наступает автоматически.

КРИШНАМУРТИ: Видите ли, идеализм – это сентиментальность и, следовательно, порождает лицемерие. Я не знаю, понимаете ли вы это.

С.: Да, потому что сентиментальность обладает различными настроениями.

КРИШНАМУРТИ: Вы правы, все это присутствует в сентиментальности. Поняв это, обладаем ли мы любовью, которая достаточна, чтобы в случае непонимания мы могли обсудить его и преодолеть, не откладывая на потом?

С.: Может быть, слово «сентиментальность» нуждается в определении. Я хочу сказать, что, по-видимому, она несет в себе гораздо больший смысл. Это «подержанная» эмоция.

КРИШНАМУРТИ: Уродливая вещь.

С.: Здесь много напускного.

КРИШНАМУРТИ: Да, совершенно верно, подобно маске, которую вы надеваете.

С.: Кажется, что в повседневной жизни это очень трудно заметить. Давайте рассмотрим на примере: я вижу красивое дерево. Что представляет собой это чувство?

КРИШНАМУРТИ: Это сентиментальность? Я смотрю на это дерево и говорю: «Какое прекрасное дерево, какая красота!» – является ли это сентиментальностью?

С.: Сэр, произнося эти слова, вы разговариваете с собой?

КРИШНАМУРТИ: Да, я говорю: «Какая красота!» самому себе. Вы можете оказаться рядом, и тогда я бы сказал: «Посмотрите, какое прекрасное дерево!» Является ли это сентиментальностью?

С.: Это факт. Но когда вы видите дерево и думаете, что вам следует ощутить его красоту, вот это и есть сентиментальность.

КРИШНАМУРТИ: Да, именно так. Вы поняли? Вы впитали это?

С.: Да. Сентиментальность – это когда вы думаете, что вам следует...

КРИШНАМУРТИ: Верно, поэтому, когда я к чему-нибудь отношусь сентиментально, я надеваю на себя ложную личину: мне «следует» ощутить, что это красивое дерево.

С.: Это поведенческий акт.

КРИШНАМУРТИ: Да, поведенческий акт. Я рад, что мы затрагиваем это.

С.: Да, но если продолжить вашу историю с деревом, вы будете заботиться о нем и привяжетесь к нему. Появляется ли в этом случае сентиментальность?

КРИШНАМУРТИ: Да. Когда вы привязываетесь к чему-либо, сентиментальность подкрадывается к вам. Поэтому поглотите ее, это пища, которую вы пережевываете, и вам придется ее переварить. Вы спрашиваете: там, где существует любовь, может ли существовать привязанность?

С.: Нет. Но иногда мы перепрыгивает к другому, не сознавая это.

КРИШНАМУРТИ: Конечно.

С.: Кажется, здесь не существует определенной границы.

КРИШНАМУРТИ: И поэтому необходимо продвигаться очень медленно. Мы пытаемся найти различие между любовью и сентиментальностью. Мы видим, что такое сентиментальность. Большинство из нас в молодости сентиментальности не ощущают, но становясь старше, мы начинаем надевать на себя множество ненужных масок и говорить: «Мы должны ощутить красоту этого дерева» или «Я должен полюбить эту поэму, потому что ее написал Китс или Шелли». Любовь – это нечто совершенно иное. Сентиментальность – это притворство, лицемерие. Так что же такое любовь?

С.: Буквально это означает двигаться по направлению к кому-либо.

КРИШНАМУРТИ: Да, это так, не правда ли?

С.: Это значит находиться под влиянием чего-либо.

КРИШНАМУРТИ: Прежде всего, послушайте, что сказал мистер Симмонс. Мы ведь должны слушать друг друга. Он сказал: «Двигаться к кому-либо». Что это означает?

С.: Вы начинаете сочувствовать.

КРИШНАМУРТИ: Осторожно, не надо употреблять слово, связанное с «чувствовать». Я двигаюсь по направлению к вам, вы можете оставаться на месте, но я то двигаюсь, делаю жест в вашу сторону. Я протягиваю вам руку, вы, может быть, этого не хотите, но я ее протягиваю. Любовь – «движение к чему-то»: к дереву, к птице, к озеру или к человеку, вы протягиваете руку, ладонь, делаете какой-то жест, улыбаетесь; все это и есть любовь, не правда ли? Если я протягиваю вам руку, несмотря на то, что неправильно вас понял, вы сразу же говорите: «Хорошо, я постараюсь забыть об этом». Без движения в вашу сторону от непонимания нельзя избавиться.

С.: Но некоторые люди могут протянуть руку просто механически.

КРИШНАМУРТИ: Это сентиментальность, это лицемерие.

С.: И если вы находитесь под чьим-то влиянием, это может быть одной из форм развития по тому же принципу.

КРИШНАМУРТИ: Правильно.

С.: Скоро нам придется покинуть Броквуд, и мы встретимся с сентиментальными людьми: с нашей матерью или еще с каким-нибудь таким же человеком. На ее чувства нельзя не ответить.

КРИШНАМУРТИ: Я знаю. Видите ли, в этом случае любовь – это не чувство или сентиментальность. Любовь – это что-то очень жесткое, если я могу употребить это слово. Вы понимаете, что оно означает? Жесткое не в смысле «жестокое», в ней нет лицемерия, нет сентиментальности, любовь снаружи не приукрашена.

С.: Вы имеете в виду нечто более реальное.

КРИШНАМУРТИ: Если хотите, то так. Итак, мы выяснили, что имеем в виду, говоря «любовь» и «сентиментальность». Как нам создать здесь такую среду, такую атмосферу, такую почву, в которой выросло бы ощущение свободы от давления, а значит независимости, чтобы вы сами выработали в себе это поразительное чувство жизни, энергии, страсти – называйте это как хотите. Как нам добиться этого? Ответственность за это лежит на вас. Теперь вы понимаете значение этого слова? Что вы будете делать, чтобы создать эту атмосферу? – ведь за это отвечает каждый из нас. Не мистер или миссис Симонс, не некие Х, Y, Z, а именно вы.

С.: Любовь, конечно же, невозможно культивировать?

КРИШНАМУРТИ: Что же тогда вы будете делать? Мы сказали, что любовь очень нужна, но вопрос в том, как создать атмосферу, в которой она сможет функционировать.

С.: Если мы сможем проследить те моменты, когда в нас время от времени появляется эта любовь, тогда мы сможем увидеть ситуацию, которая способствует ее возникновению.

КРИШНАМУРТИ: Вы не отвечаете на вопрос. Здесь, в Броквуде, мы несем ответственность за создание атмосферы, в которой существовала бы свобода, а значит независимость. При наличии этой свободы, этой энергии мы сможем цвести в доброте. Как нам добиться этого?

С.: Может быть, мы могли бы согласиться с мнением Тангки, потому что, я думаю, некоторые из нас почувствовали то же самое. Он сказал, что в прошлом у нас были моменты любви и если бы мы могли проанализировать их, то, возможно, поняли бы, что привело к их возникновению. Если это ложный путь, то наверное мы можем покончить с ним. Мы знаем, что ощущали любовь, это действительно происходило.

КРИШНАМУРТИ: Но почему она исчезла? Может ли такое случиться с любовью? Или это была сентиментальность и потому она ушла? Вы говорите: «Иногда, может быть даже часто, у меня возникает это чувство великой любви, но оно каким-то образом исчезает и время от времени возвращается». Может ли исчезнуть любовь, или на это способна лишь сентиментальность?

С.: Мы чувствуем любовь, и в попытках удержать ее и сохранить навсегда мы становимся сентиментальны, потому что пытаемся определить ее признаки и воздействие, действуя при этом, как нам диктует память.

КРИШНАМУРТИ: Или это может быть сентиментальность, которую мы называем любовью.

С.: Да, ведь если это настоящая любовь, я не понимаю, как она может исчезнуть.

КРИШНАМУРТИ: Согласен.

С.: Может быть, она оказывается преданной забвению, но она не исчезает. Непонимание может похоронить любовь, но она способна вновь воскреснуть.

КРИШНАМУРТИ: Вы думаете? Если это истинная любовь, можете ли вы ее похоронить? Нет. Большинство из нас не обладает этим великим чувством любви. Как же нам вызвать его? Не говорите «развить его», потому что для этого требуется время.

С.: Разве это не является частью понимания необходимости? Во время первых бесед вы старались показать нам необходимость этой школы.

КРИШНАМУРТИ: Послушайте, любовь нельзя развить, ведь верно? Когда вы говорите: «Я люблю тебя», это чувство должно возникнуть естественно, его нельзя пробудить насильно, нельзя стимулировать. Нельзя говорить: «Я должен любить тебя, потому что это необходимо». Как у вас возникает эта любовь? Можете ли вы затратить на это время? Исследуйте. Может быть, к этому нужно прийти окольными путями – вы понимаете, что я имею в виду?

С.: Может быть, необходимо понять, что не дает человеку любить.

КРИШНАМУРТИ: Но сначала нужно полюбить, и тогда только вы сможете понять, что этому мешает гнев, ревность, непонимание – может ли все это остановить любовь?

С.: Да.

КРИШНАМУРТИ: Вы думаете? Вы говорите что-то жестокое – разве это разрушит мою любовь? Я обижен, но будет ли при этом уничтожено то истинное, та красота любви? Может быть, мы сможем подойти к этому с другой стороны. Следует ли нам исследовать эту возможность? Я полон сентиментальности, повышенной эмоциональности, идеализма, фраз типа «Это следует сделать», «Это нужно сделать», «Я постараюсь». Все это сентиментальность. Мы сказали, что любовь – это очень жесткая реальность, это факт, его нельзя исказить или уничтожить. Если у меня нет любви, я хочу понять, как ее найти. Я не могу ее развивать, питать благими поступками, говорить: «Я должен пойти и помочь тебе, потому что ты болен», – это не любовь. Должен существовать способ сделать что-то такое, что породит ее. Мы найдем этот способ? Мы выясним это. А что вы думаете?

С.: Если я никогда не испытывал этого, как я могу определить, что это любовь?

КРИШНАМУРТИ: Я собираюсь это понять. Я не знаю. У меня нет любви. Она может приходить ко мне время от времени, когда я нахожусь в полусне, но в действительности, когда я живу, борюсь, у меня ее нет. Как сделать так, чтобы это семя взошло во мне?

С.: Необходимо избавиться от тех представлений, которые вы имеете о людях.

КРИШНАМУРТИ: Это действительно так, но я хочу подойти гораздо ближе.

С.: К тому же существует множество вещей, которые этому мешают. Может быть, мы сможем взглянуть на них?

КРИШНАМУРТИ: Так, продолжайте. Но поможет ли это?

С.: Я не смогу ничего сделать, пока не посмотрю на то, что мне мешает.

КРИШНАМУРТИ: Представьте себе, что я разгневан, легко поддаюсь раздражению и меня неправильно понимают. И вот я говорю: «Я хочу избавиться от этого». Появится ли при этом любовь? Я знаю немало людей, так называемых монахов, хороших социальных работников и так далее, которые развивали в себе способность не поддаваться гневу. Но настоящая страсть ушла, у них ее никогда не было, хотя они добрые, благородные люди, они помогут вам, отдадут вам свои деньги, одежду, дадут приют, но во всем этом нет ничего истинного. Я хочу понять, как сделать так, чтобы это зацвело в нас; если любовь расцвела, ее нельзя уничтожить.

Вы сказали: «Увидеть вещи, которые этому мешают». Это означает, что вы умышленно развиваете любовь. Когда вы говорите: «Я посмотрю, что сдерживает меня», это умышленное действие, направленное на получение любви. Я не знаю, понимаете ли вы это.

С.: Да.

КРИШНАМУРТИ: Следовательно, вы пытаетесь развивать любовь, не правда ли? Только делаете это незаметно.

С. (1): Вы сказали, что мы должны постараться создать условия для возникновения любви, для этого чувства ответственности.

С. (2): Если мы постараемся установить определенные взаимоотношения или атмосферу, как бы мы это ни называли, атмосферу, в которой это может процветать, может быть, это и есть то, что вы имеете в виду?

КРИШНАМУРТИ: Я стараюсь обратить ваше внимание на то, что любовь нельзя культивировать.

С.: Но нельзя ли создать правильное «нечто»?

КРИШНАМУРТИ: Именно это я и пытаюсь понять. Давайте оставим любовь в покое, поскольку ее нельзя вырастить. Интересно, понимаете ли вы это? Можно выращивать хризантемы или что-то еще, но любовь вырастить нельзя будь то хитростью, невольно или умышленно, вы все равно этого не добьетесь. Так что же нам остается делать?

С.: Мне кажется, что существует нечто, что мы не можем сделать, но в состоянии осознать. Когда вы смотрите на кого-то или на что-то и осознаете, что там нет любви, вам не требуется время.

КРИШНАМУРТИ: Мы можем это сделать. Что происходит, когда вы говорите: «Да, глядя на вас, я вижу, что на самом деле не испытываю к вам любви». Что при этом случается?

С.: Мы оказываемся перед фактом. Что-то происходит.

КРИШНАМУРТИ: Вы думаете? Послушайте: бессознательно, на глубоком уровне продолжает существовать идея, что любовь должна быть. Чтобы ею завладеть, я совершаю самые разные поступки. Но завладеть ею нельзя. Все вы прилагаете методы ее захвата.

С.: Я не предлагаю метод, я только говорил: признайте, что ее у вас нет.

КРИШНАМУРТИ: Согласен, у меня ее нет, я прекрасно это знаю. Во мне нет страсти.

С.: Понять, что ее нет, достаточно трудно. Мы продолжаем притворяться.

КРИШНАМУРТИ: Я предпочитаю видеть вещи такими, каковы они есть, и ставить себя перед фактом. Лично я не имею в себе какой бы то ни было сентиментальности, я отказываюсь от всего этого. И вот я говорю: «У меня этого нет». И мне также известно, что это нельзя вырастить тайными, окольными методами. Тем не менее, я лишь смутно вижу красоту этого. Так что же мне делать? Может быть, мы оставим эту тему на время и вернемся к ней немного позже?

КРИШНАМУРТИ: Послушайте, что я хочу сказать. Чувствуете ли вы себя здесь как дома? Вы знаете, что такое дом?

С.: Это такое место, где вы всегда получите поддержку и помощь. Дома человеку уютно, он не чувствует себя неловко. В своем доме человек передвигается свободнее, чем в чужом.

КРИШНАМУРТИ: В доме вы не чужой, верно?

С. (1): В этом случае человек имеет много домов, потому что у него может быть много друзей и братьев. Я могу чувствовать себя уютно во многих местах.

С. (2): У вас может быть собственный дом, в котором вы живете, но это не значит, что это дом в нашем понимании этого слова.

КРИШНАМУРТИ: Что делает его домом в нашем понимании?

С. (1): Если между людьми, которые живут в нем, существует любовь и сотрудничество.

С. (2): «Дом» – это такое место, где вы находитесь в безопасности.

КРИШНАМУРТИ: Значит, вот что вы называете домом – место, где безопасно, уютно и где вы не являетесь чужим?

С.: Да, все это вместе.

КРИШНАМУРТИ: Расскажите об этом еще.

С. (1): Дома вы не испытываете страх.

С. (2): В действительности я считаю, что у меня нет «дома»; я живу в коттедже в Калифорнии, а учусь здесь.

КРИШНАМУРТИ: То, что он сказал недавно, было, к сожалению, пропущено мимо ушей. Он сказал: «друзья и братья» и еще «где бы я ни был, я дома». Вы сказали и это – не отказывайтесь теперь от своих слов! Что же является домом для всех вас? Вы сказали: «Где бы я ни был, я чувствую себя как дома». Там, где я не чужой, где мне удобно, там, где со мной не обращаются как с посторонними, где я могу делать, что хочу, и меня не ругают, – это вы называете «домом»? На самом деле вас все же ругают, заставляют ложиться спать в определенное время. Так что же такое дом в нашем понимании?

С.: Чувство, возникающее внутри, что вы находитесь дома.

КРИШНАМУРТИ: Что это за чувство? Сентиментальность? Здесь необходимо соблюдать осторожность. Послушайте, будьте внимательны, я собираюсь подтолкнуть вас к этому. Я постараюсь выяснить, что такое для вас дом на самом деле, а не теоретически. Я путешествую по всему миру, кроме России и Китая, и останавливаюсь в самых разных комнатах, больших и маленьких. Мне приходится спать на полу и на серебряных кроватях, где я только ни спал, и я всегда чувствовал себя как дома, вы понимаете? Любое место, где бы я ни был, для меня является домом. Иногда из окна моей комнаты бывает видна обыкновенная стена, иногда это великолепный сад, а иной раз это дверь соседней трущобы, я говорю абсолютно правдиво, мои слова не просто игра воображения. Временами вокруг меня слышится ужасный шум, пол грязный, достаточно вспомнить, на каких тюфяках я иногда спал! Но везде я нахожусь дома, в том числе и здесь. Это значит, что я приношу с собой свой собственный дом, вы понимаете? Является ли Броквуд для вас домом? В том смысле, что это место, где вы можете разговаривать друг с другом, чувствовать себя счастливыми, играть, лазить по деревьям, когда вам хочется; место, где не слышно брани, где нет наказаний, нет давления, где вы ощущаете себя полностью защищенными, чувствуете, что кто-то заботится о вас, следит, чтобы вы были аккуратны, чтобы ваша одежда была чистой, чтобы вы расчесывали волосы? Это место, где вы ощущаете абсолютную безопасность и свободу? Это дом, не правда ли?

С.: Именно ответственность за себя позволяет добиться этого, потому что никому не приходится подталкивать тебя и заставлять делать что-то.

КРИШНАМУРТИ: Нет, не перепрыгивайте на другое. Является ли для вас Броквуд домом именно в этом смысле?

С.: Да.

КРИШНАМУРТИ: Вы уверены, что чувствуете себя в безопасности, что вас защищают, следят за вами, заботятся, никогда не обвиняют и с любовью просят не делать определенных вещей?

С.: Чувствуем ли мы себя в безопасности, где бы мы ни были?

КРИШНАМУРТИ: Не надо теоретизировать. Я спрашиваю тебя, Тангки, чувствуешь ли ты себя как дома именно здесь: в том смысле, которым мы по более или менее общему согласию наделяем слово «дом»? Ты чувствуешь это?

С.: Да, более или менее.

КРИШНАМУРТИ: Когда я говорил «более или менее», я имел в виду, что могу добавить к этому еще кое-что про хорошие книги, отличную еду, про то, что все сделано со вкусом, про то, что вас здесь никто не ругает. Вы понимаете, что я имею в виду?

С.: Я думаю, что это настолько «идеальное» место, что никто не осмеливается сказать, что мы на самом деле ругаемся.

КРИШНАМУРТИ: Идеал – это сентиментальность.

С.: Да, но ведь мы ругаемся.

КРИШНАМУРТИ: Ведь ясно, что вы делаете это с любовью. Так является ли это место для вас домом? Не торопитесь с ответом.

С.: Здесь мы действительно чувствуем, что о нас заботятся.

КРИШНАМУРТИ: Так, пожалуйста, скажите мне, чувствуете ли вы себя как дома, вы можете сказать откровенно «да» или «нет», это ваше право. Если же вы не хотите говорить, в этом нет ничего страшного. Если здесь у вас все же возникает чувство дома, несете ли вы за что-нибудь ответственность?

С.: Если бы это было не так, я бы не чувствовал себя как дома.

КРИШНАМУРТИ: Поэтому я и спрашиваю. Представьте себе, что, перетаскивая предмет мебели из этой комнаты в соседнюю, я задену ею за что-нибудь и меня это не будет волновать. Если это дом для меня, меня это будет волновать. Вы следите? Вот что я имею в виду, когда говорю «ответственность», «чуткость». Когда вы чувствуете себя как дома, вы следите за вещами, следите за собой, вам не хочется доставлять неприятности маме, добавлять ей лишних хлопот. Это совместное, созидательное, проникнутое любовью движение. Разве вы не знаете обо всех этих вещах? Что происходит, когда вы начинаете чувствовать себя как дома?

С.: Возникает любовь.

КРИШНАМУРТИ: Любовь, не правда ли? И тогда вы можете сказать мне: «Ради бога, не ломайте эту мебель», и поскольку у меня есть чувство дома, я не обижусь. Интересно, понимаете ли вы, о чем я говорю? Если вы действительно находитесь дома, семя начинает прорастать. Вам нет нужды выращивать его, оно начинает цвести. Происходит ли это со всеми нами? Если здесь вы не чувствуете себя как дома, выясните, чья это вина: ваша или кого-то еще; исправьте это положение, не сидите сложа руки, не говорите: «Так, у меня нет чувства дома», сделайте что-нибудь. Когда вы повзрослеете, вы покинете это место, и вам придется встретиться лицом к лицу с миром. И если, пока вы здесь, у нас внутри не будет этого семечка, мир погубит вас, люди растопчут вас, в мире живут волки, убийцы, не ошибитесь на счет них. Это чувство полной расслабленности, чувство дома – дома в том смысле, в котором я использую это слово, порождает ответственность, наполненную любовью. Вы понимаете это? Пожалуйста, поймите.

Если у вас есть это семя, и оно начинает прорастать здесь, оно будет цвести всю вашу жизнь. Но если оно мертво, мир уничтожит вас, он сделает вас таким, каким хочет вас видеть: хитрым животным.

Поэтому давайте выясним, чувствуете ли вы себя в Броквуде как дома, и если нет, то почему. Любовь – это независимость. Я не знаю, осознаете ли вы это. Кто-то из вас женится; и вы будете говорить своей жене: «Я люблю тебя, дорогая». Затем вы пойдете в офис или на какую-либо другую работу, где вас переполнит беспокойство, вы будете стараться амбициозно и жадно сделать себе карьеру. Вернувшись домой, вы скажете: «Дорогая, я люблю тебя». Вы видите нелепость этого? Именно это происходит в мире. Так возникает привязанность, ревность, страх, беспокойство: она не должна смотреть ни на кого другого, кроме меня.

Если бы родители действительно заботились о своих детях, на земле не было бы войн. Они бы сказали: «Живите, не убивайте друг друга». Тогда не было бы армий. Представьте, что тогда бы произошло. Поэтому то, что обычно называют домом, на самом деле домом не является. Следовательно, эта школа должна быть вашим домом; здесь вы проводите восемь или девять месяцев в году, и ваша ответственность, теперь мы знаем, что означает это слово, она заключается в том, чтобы сделать Броквуд вашим домом, чтобы сказать мне или миссис Симонс или кому-то еще: «Это для меня не дом, потому что вы не делаете того-то и того-то». Вы следите? Тогда во всем этом будет частица и вашего труда. Вы просто слушаете или вы принимаете участие? Раскройте свои способности, творите, не допускайте, чтобы кто-нибудь другой выполнил всю работу, а вы бы потом сказали: «Да, мне здесь очень уютно, это мой дом». В этом случае это не ваш дом, потому что вы его не строили.