Текст книги "Холодная ночь, пылкий влюбленный"

Глава 11

На весь свадебный обряд ушло меньше времени, чем на то, чтобы Мора нарядилась в свое прелестное новое платье.

Священник пробормотал несколько слов о святости супружества и силе любви, прозвучали слова молитвы, а потом Мора Джейн Рид взяла в законные мужья Куинна Лесситера, а Куинн Лесситер взял ее в законные жены. В болезни и в здравии, в радости и горести, до тех пор, пока не придет их смертный час, отныне они неразлучны, объявил святой отец.

Супруги Гарретсон были единственными свидетелями события. Они оставили Тори в салуне «У Джесса» на попечении двух дедушек. Эмма даже отдала Море к новому платью свои миленькие опаловые сережки, поскольку у той из собственных драгоценностей была только роза из слоновой кости, оставшаяся ей от родной матери. Она взяла с собой эмалевую шкатулку, подаренную Ма Дункан, но, кроме розы, внутри не было никаких украшений, только шпильки да пуговицы. Ма Дункан похоронили с теми украшениями, которые на ней были, и когда Мора объяснила это Эмме, та тотчас сняла свои серьги и настояла на том, чтобы Мора приняла их как подарок на свадьбу.

Потом хватились кольца. Когда подошел черед этой части церемонии, Куинн Лесситер похолодел.

Он повернулся к Такеру Гарретсону. У него было лицо человека, который оказался один на один с врагом, а у него нет револьвера или шести патронов к нему.

Но благослови Господь Такера. Тот вынул сигару из кармана, незаметно стащил с нее бумажную бандероль и протянул Куинну не моргнув глазом.

Рука Моры дрожала, когда Куинн взял ее тонкие пальцы в свои и принялся надевать бумажное колечко. Не важно, что это была обыкновенная бумага, – для нее, для ее колотившегося сердца это было кольцо с изумрудом. Куинн протиснул его поверх сустава и посадил на место.

Потом священник сказал Куинну, что он может поцеловать невесту.

Мора подставила ему губы и закрыла глаза. Но поцеловал он ее мимоходом, как первую встречную. Когда она открыла глаза, лицо Куинна было мрачным и угрюмым.

Последняя из всех глупых надежд Моры рассеялась.

Ее брак – только видимость, поэтому ей лучше не забывать об этом ни на минуту. Вот Куинн Лесситер хорошо об этом помнит. Она ожидала слишком многого от нынешнего события, несмотря ни на что.

«Перестань быть идиоткой!» – приказала она себе после свадебного ужина в гостинице. Их единственными гостями были Эмма и Такер.

Гарретсоны отправили свою дочку домой со стариками и изо всех сил старались, чтобы ужин походил на праздник. Единственная неловкость случилась тогда, когда Такер поинтересовался их планами на будущее.

– Я отвезу Мору в Хоуп, это в Вайоминге. У меня там небольшое ранчо. А сам поеду работать в Ларами. – Куинн глотнул виски.

– Работать? Охотиться на людей? – Такер уставился на него. – Ты… будешь продолжать это занятие, даже женившись?

– Именно так, – сказал Куинн совершенно спокойно.

Такер быстро взглянул на Мору, потом на ее мужа, откинулся на стуле и нахмурился. Эмма под столом нашла Моры и пожала ее в знак поддержки.

Перед тем как уйти, Эмма отвела Мору в сторонку и с жаром сказала:

– Постарайся не волноваться. Я уверена, все образуется.

Глаза Моры блестели от слез, когда она на прощание обняла Эмму.

– Напиши мне, когда у тебя родится ребенок! – прошептала Эмма.

Мора и Куинн стояли вдвоем в холле гостиницы.

– Мы должны отправиться рано утром. – Куинн вынул карманные часы и хмуро посмотрел на них. – Выедем на рассвете.

Он взял ее за руку и повел к лестнице. Совершенно потрясенная Мейбл Варне наблюдала за ними с открытым ртом.

За окном горел закат в своем темно-красном великолепии, окрашивая полнеба. Город уже затих. Мора сидела на краешке кровати лицом к незнакомцу, ставшему теперь ее мужем. У нее перехватило дыхание от одного взгляда на него. Он был ослепительно красив, принаряженный для торжественного случая, широкоплечий, мускулистый. Заходящее солнце освещало его чеканное лицо, яркие лучи проникали в ледяные серебристо-серые глаза Куинна Лесситера.

Но во всем облике ее новоявленного мужа не было и капли тепла, отметила дрожащая Мора. Только напряженность, холодная отчужденность, которая установилась между ними с тех пор, как они произнесли свои клятвы перед алтарем.

– Мы уедем в Вайоминг с первыми лучами солнца, – бросил он, подтащив к себе стул, и сел, раскинув длинные ноги в стороны.

Она кивнула.

– Город называется Хоуп[1]1
  Надежда (англ.). – Здесь и далее примеч. пер.


[Закрыть]?

– Верно. В последний раз, когда я проезжал через него, чтобы проверить, как там моя земля, Хоуп был славным городишком. Я думаю, тебе он понравится. Там у меня сотня акров земли, я говорил тебе, – мне заплатили ею за работу.

Человек, который меня нанял, собирался продать эту землю, ему она досталась от дяди, но он отписал ее мне после того, как я уничтожил негодяев, которые выдоили его досуха. Она пригладила юбку.

– Я понимаю. Ты принял это как плату за свою работу. Ты хочешь там разводить скот?

Куинн едва не расхохотался.

– Да нет, мне это и в голову не приходило. Ни за какие коврижки! – фыркнул он.

Он никогда и жениться не собирался, даже таким образом, как сейчас. Меньше всего в своей жизни Куинн Лесси-тер думал о том, что ему придется заботиться о жене и ребенке.

Скакать верхом на коне по холмам и долинам, спать под звездами, устремляться на запах воды, зов золота, денег или крови – вот его призвание.

Он жаждал свободы, высокого неба над головой и чтобы не было никого, с кем надо говорить или кого слушать. Ему было довольно иметь при себе коня, седельную сумку и флягу виски в кармане. Он любил готовить еду ночью на походном костре, выбирать любую шлюху, которая ему понравится в салуне, ложиться с ней в ее удобную постель, а утром отправляться своей дорогой. Он хотел для всех оставаться незнакомцем.

Он не хотел отвечать за эту хрупкую рыжеволосую красотку, которая сидела сейчас напротив него в голубом свадебном платье и смотрела такими глазами, будто рассчитывала услышать от него самое важное слово в мире.

Но он за нее отвечает. До поры до времени.

Куинн поднялся и пошел к окну.

– Я все устрою на ранчо, – сказал он тихо. – Для тебя. Найму несколько хороших, трудолюбивых парней, они будут там управляться. Потом ты сможешь сама им заняться. Ну как, согласна, ангел?

Хотя она кивнула, ее пристальный взгляд был холодным и грустным.

Чего, черт возьми, она от него хочет? Он выполнил все, что она захотела, и должен быть уверен, что они с ребенком нормально устроены и всем обеспечены.

Так почему же он чувствует себя как зверь в клетке?

Есть в ней что-то, думал Куинн, от чего у него внутри все переворачивается, и от этого ему становится не по себе. Эта веснушчатая девчонка с большим ртом и с глубоким ласковым взглядом то и дело кидала его в жар. Она разжигала в нем неистовое желание целовать ее снова и снова, но нет, он не станет ее целовать. Никогда не прикоснется к ней губами.

У них сделка, а деловые партнеры не целуются.

Но ее слова, сказанные тихим, ровным голосом, потрясли Куинна Лесситера.

– Мне жаль. На самом деле. – К его изумлению, ее голос звучал искренне. – Я знаю, все это отнимает у тебя время от дел, от планов на жизнь. Я хотела бы, чтобы все было по-другому.

– Я никогда ничего не задумывал наперед, ангел. Так что не волнуйся насчет этого. Мне как раз по душе остановиться ненадолго, передохнуть. – Он снова подошел к ней. Мора, наклонив голову, уставилась в пол. – Ты ведь не собираешься снова заплакать, правда? – спросил он с внезапным беспокойством.

– Нет, конечно, нет. Отчего же мне плакать? Все прекрасно, – мягко сказала она, не поднимая на него глаз.

Куинн сел напротив и запустил пятерню в волосы.

– А у тебя? – спросил он, пробуя ее отвлечь – он не хотел, чтобы она плакала. – Я имею в виду, что у тебя наверняка были свои планы.

При этих словах она подняла на него глаза. Золотисто-карие глаза девушки встретились с его глазами. Печальная улыбка коснулась ее губ.

– Я собиралась покинуть Нотсвилл в любом случае, – медленно проговорила Мора. – Но думала поехать в Сан-Франциско и работать швеей. Я надеялась, что когда-нибудь смогу открыть собственное дело. – Она внезапно умолкла и покачала головой. – Тебе это неинтересно.

– Интересно.

Удивительно, но, сам того не желая, Куинн и вправду заинтересовался. Оказывается, она собиралась все это проделать, уехать далеко-далеко…

– Разве тебя ничто не связывает с Нотсвиллом? А семья? – спросил он.

– Нет у меня семьи. Настоящей. У меня два названых брата. – По ее лицу пробежала тень. – На всякий случай ты должен знать: они могут гнаться за мной, чтобы вернуть обратно.

– Ты говоришь так, будто мысль об этом тебе совсем не по нутру.

– Они бедовые парни, – сказала Мора спокойно, смело встречая его пристальный взгляд. – Прости. Я должна была предупредить раньше. Если они меня догонят, если найдут меня… нас… то могут быть неприятности.

Куинн Лесситер сощурился.

– Ты говоришь, они могут попытаться вернуть тебя?

Мора провела языком по пересохшим губам.

– Да. Если они найдут меня… Я должна была сказать тебе…

– Ты их боишься?

– Все в Нотсвилле боятся Джадда и Хоумера.

– Не бойся…

– Ты их не знаешь…

– Я их знаю. – Для человека, которому только что сообщили об угрожающей ему неприятности в облике двух разозленных, сильных парней, которые могли ее преследовать, он выглядел на удивление спокойно.

– Ты знаешь Джадда и Хоумера? – испуганно спросила Мора.

– Я знаю типов вроде них. Я сталкиваюсь с ними почти каждый день то в одном городе, то в другом. Они ничтожество, пустое место. Тебе не надо больше волноваться из-за них. Может, я не в состоянии дать тебе много как жене, но безопасность – определенно.

Он говорил так спокойно, так уверенно, что Мора затаила дыхание, когда он встал со стула.

– Тебе не помешает хоть немного поспать.

Мора смотрела, как он идет к двери.

– Куинн! – Она рывком поднялась с кровати. – Ты что? Куда ты?

– У меня комната дальше по коридору.

– О да. Номер 206.

Пристальный взгляд Куинна замер на ее хорошеньком личике; он пытался понять, что она сейчас чувствует.

– Ты хочешь, чтобы я остался здесь? – Он повернулся и двинулся обратно, но, сделав только один шаг, увидел, как напряглось ее стройное тело. – Я думаю, тебе лучше поспать, – сказал он, растягивая слова. – Без меня тут просторней, больше воздуха.

– Да. Да. Я посплю. Я имею в виду – я хочу заснуть. Спасибо, ты очень внимателен.

Он подошел к ней неспешно, лениво, с той медлительностью, от которой ее сердце подпрыгнуло к горлу, и, внезапно протянув руку, запустил ей в волосы. Другой рукой он обвил талию Моры.

– Не думай, что я не знаю своих прав, Мора. Я вряд ли забуду о них.

– Но… у нас… сделка…

Резкий смех прервал ее. В какой-то миг ее сердце остановилось, она подумала, что он собирается ее поцеловать. Его голова склонилась к самому ее лицу, горящие глаза смотрели на нее в упор, и от этого взгляда ее кровь вскипела. Она втянула воздух, вдыхая знакомый запах табака и хвои. Она впитывала его близость, ее руки поднялись, словно трепещущие крылья бабочки, и обняли его за шею. Но Куинн внезапно разжал свои руки, вздохнул и отстранился.

– Именно так, сделка. – Он заставил себя подавить желание, которое сотрясало его. Проклятие! Как ему хотелось отозваться на этот чарующий взгляд широко раскрытых глаз Моры, на призыв ее тела под голубым платьем, повторявшим все его изгибы, на пряный женский запах кожи… Он едва мог устоять перед желанием взъерошить рыжие локоны, забранные наверх…

«Не попадись снова, – предупредил он себя. – Беги от нее».

– Тебе надо поспать, это пойдет на пользу тебе и ребенку, – сухо сказал он. – Дилижанс ровно в восемь. Поэтому отдыхай, пока можешь. Завтра предстоит долгий день.

С этими словами он повернулся и оставил Мору одну в золотом свете ламп ее свадебной ночи.

Глава 12

Впервые Мора заметила на горизонте городок, который должен был стать ее новым домом, в необычайно тихий, спокойный мартовский полдень, когда небесное светило тускло мерцало, как оловянное, в безбрежном, бесконечном небе, а легкий ветерок дул с гор, принося с собой запах дождя.

Куинн ехал верхом на своем гнедом Громе рядом с почтовым дилижансом все шесть дней дороги от Виспер-Вэлли. Он подлетел прямо к ступенькам, помог Море спуститься и повел подальше от волнующихся лошадей, от выгружающих свои вещи пассажиров и сундуков, которые кидали прямо в грязь.

– Хоуп, Вайоминг! – объявил кучер, когда они галопом влетели в город.

Хоуп. Она почувствовала себя бодрее от того, что ее новый дом будет в городе с таким названием – «Надежда».

Но, едва оглядевшись по сторонам, Мора засомневалась. Это место выглядело донельзя унылым. Без всякой надежды на светлое будущее.

Городок был меньше Виспер-Вэлли и менее населенный. В этом хваленом Хоупе всего одна настоящая улица – пыльная, узкая. По обеим ее сторонам вытянулся ряд магазинов, фасады которых давно и настоятельно требовали свежей краски. Безнадежность вот как она могла бы назвать этот городишко. Все в нем было уныло и серо. Это такой же мрачный тупик, как Нотсвилл.

Сердце Моры оборвалось, но она попробовала улыбнуться Куинну, пройдя по улице несколько шагов. Она пристально осмотрела все, что увидела, пытаясь отыскать хоть что-то, что можно было бы похвалить.

Горные пики вдалеке, прозрачный, искрящийся воздух, облака, похожие на вату… Облака плыли по небу, огромные, прозрачные, великолепные. Смотреть на них было одно удовольствие, они парили высоко над крышами мрачных безликих домов, которые словно припали к голой, без единого деревца земле. И куда ни глянь, всюду, насколько мог видеть глаз, тянулись заросшие полынью фиолетовые поля в лиловой дымке, или золотые прерии, или горы со сверкающими снежными вершинами. Этот городок весь был во власти неба, такого огромного и величественно-синего, что оно было способно повергнуть в печаль даже море.

– Какое красивое место! – пробормотала Мора.

Куинн молчал.

Он смотрел вдоль улицы, его лицо скрывалось в тени полей серой стетсоновской шляпы. Народу было немного, как и лошадей и повозок. Прохожие, которые шли по улице, ныряли в магазины или, напротив, выходили оттуда, казались обеспокоенными.

В некотором волнении Мора посмотрела на Куинна и увидела, как он вернулся к дилижансу и взял ее саквояж, стоявший на краю дощатого тротуара.

Куинн выглядел внушительно, весь в черном, высокий с каменным лицом. Какая-то женщина в шляпке выскользнула из магазина, увидела его, пронзительно взвизгнула и метнулась обратно. Мора почувствовала, как у нее перехватило горло.

– Что это с ней? – спросила она и с тревогой посмотрела на дверь магазина.

Куинн нахмурился, тоже в явном недоумении.

– Кто-то сильно напугал этот город, – пробормотал он. – Интересно кто?

В тот же миг раздался громкий крик:

– Оставайтесь на месте, мистер! Назовите ваше имя и род ваших занятий!

Мужчина в открытом окне второго этажа держал в руках дробовик и целился прямо в Куинна.

– Отойди отсюда, Мора, – тихо приказал Куинн. – Укройся вон на той веранде, вниз по улице. Сейчас же!

– Я тебя не оставлю.

– Черт побери…

– Отвечайте мне, мистер, да побыстрее, или вы станете покойником раньше, чем сядет солнце! – вопил мужчина с дробовиком, но его голос явно дрожал.

Куинн тихо выругался и сощурился от яркого солнца.

– Вы шериф? – спросил он таким четким, холодным голосом, что от него могло замерзнуть растопленное масло на сковородке.

Он говорил так хладнокровно, что Мора не могла не смотреть на него. Ее руки дрожали, но Куинн был спокоен, он твердо стоял на ногах, как горы, что обрамляли горизонт. Все же Мора ощутила в нем напряженность, но знала, что это из-за нее.

– Вопросы здесь задаю я, мистер, – продолжал мужчина. – Кто вы и что вам угодно в Хоупе?

– Я чужой в этом городе, – спокойно ответил Куинн. – И вижу, что Вайоминг не слишком-то гостеприимен.

– Куинн, скажи ему, кто ты такой, – настаивала Мора. Сердце ее бешено колотилось.

Улица замерла, не было ни прохожих, ни экипажей.

– Я думаю, кто-то должен мне объяснить, в чем дело. – Голос Куинна был глубокий, сильный, он несся над пустынным тротуаром. Хоуп походил сейчас на безлюдный город-призрак, и не от кого было ждать объяснений. Чуть тише, но угрожающе-серьезным тоном Куинн сказал: – Мора, не спорь. Спускайся по улице к веранде, там, где кресло-качалка. Сядь в тени и сиди спокойно. Сделай это немедленно!

Она проследила за его взглядом. Кресло стояло на веранде маленького опрятного дома почти в конце улицы. Маленькая вывеска над дверью сообщала: «Меблированный пансион Уолш».

Пуля туда не долетит, это верно, подумала Мора.

– Я не собираюсь никуда идти, я не оставлю тебя одного! – Страх сковал ее тело, но она подхватила Куинна под руку, не догадываясь, что руки у нее дрожат. – Не слишком гостеприимное место вы выбрали для нашего нового дома, мистер Лесситер, – прошептала она.

Изумление на секунду зажглось в его ледяных серых глазах, потом так же быстро исчезло.

– Я сказал тебе уже дважды, чтобы ты убиралась отсюда, сейчас же!

– А я тебе ответила тоже дважды – забудь об этом! Они сто раз подумают, прежде чем стрелять, если на дороге у них женщина.

– Черт побери, мне не надо, чтобы ты меня защищала!

– А мне не надо, чтобы тебя убили до рождения нашего ребенка! Мне нечего делать одной на твоем ранчо. Почему бы тебе не объяснить, что мы собираемся здесь поселиться…

Ее прервал холодный, ясный голос женщины с легким южным акцентом. Ее слова зазвенели на всю пустынную улицу.

– Ты можешь положить ружье, Джон Хикс! – сказала она командным тоном. – Это не главарь банды Кэмпбеллов. Этот тип во сто крат опасней его!

– Кто он такой? – взвизгнул мужчина, и как только Мора дернула головой, чтобы посмотреть на говорившую женщину, она услышала слабый щелчок дверей и звук открывающихся окон. Мора увидела тут и там лица, которые с любопытством разглядывали их.

Женщина с повелевающим голосом, очевидно, только что вышла из магазина дамских шляп, который находился через дорогу. Под мышкой она несла пакет, перевязанный лиловой лентой.

– Он пристрелит тебя, дурака, раньше, чем ты успеешь взвести курок! – ответила она и неторопливо, изяшно ступая, пошла к Куинну и Море.

– Проклятие, да кто это? – прохрипел мужчина с подоконника, но дробовик не убрал.

Женщина засмеялась.

– Только без паники. Он не собирается в тебя стрелять, если ты не доведешь его до этого. Ты спустись лучше и поздоровайся с Куинном Лесситером.

– Сукин сын! – Мужчина живо убрал дробовик. Женщина снова усмехнулась.

– Пойди и поздоровайся как следует, Джон, – приглашала она с легкой насмешкой в голосе.

Мора посмотрела на Куинна и увидела, что и он наблюдает за приближающейся к ним женщиной. Горстка людей выкатилась на дощатый тротуар. Они появились в дверях и шли за женщиной осторожно, неуверенно, но все же надеясь, что Куинн не тот человек, кого они боялись, что он не главарь банды Кэмпбеллов.

Что, черт возьми, происходит в этом заштатном Хоупе? – спрашивала себя Мора, но у нее не было времени, чтобы осмыслить столь странный прием, поскольку она с жадностью следила за незнакомкой.

Та была среднего роста, но больше ничего заурядного в ней не было. Лицо исключительно красивое – овальное, с фарфорово-белой кожей и изящными чертами. Глаза темнее и гуще, чем синева неба, тонкий нос, казалось, вышел из-под резца скульптора, ярко-розовые губы восхищали совершенным рисунком.

Мора почувствовала себя рядом с ней растрепанной, как одуванчик. Женщина была в шикарной шляпе цвета лаванды на отливающих золотом волосах, уложенных в высокую прическу, причем настолько безупречную, что Мора знала – ни одна прядь из нее не выбьется. Шляпа подходила по цвету к платью, оно тоже было светло-зеленое и шелестело при ходьбе. Плечи прикрывала прекрасная, элегантная темно-красная пелерина. Незнакомка выглядела лет на двадцать пять, от нее веяло силой, красотой и искушенностью.

– Куинн Лесситер! Не сойти мне с этого места! Это ты, не так ли? Я уверена, что узнала бы твой красивый профиль везде. – Ее голос был хрипловат, с оттенком южного шарма, в нем звучала некоторая интимность и легкая насмешка. В ее глазах не было и тени удивления, когда она остановилась перед Куинном и Морой и посмотрела на него пристально, внимательно и напряженно. Она будто упивалась его видом, казалось Море.

Ее сердце подскочило и забилось. Когда он ей говорил, что они осядут в Хоупе, Вайоминг, то даже не упомянул о том, что знаком с кем-то из его жителей. Мора нерешительно посмотрела на Куинна, ожидая, что он представит ее.

– Серина. – Голос Куинна был таким же бесстрастным, как обычно. Он мог бы говорить таким голосом с продавцом в магазине о покупке банки фасоли. – Позволь тебя познакомить с моей женой Морой Лесситер.

Он не выказал никаких чувств, когда Серина вздрогнула при слове «жена».

– Мора, это Серина Уолш. Мой старый друг. Теперь взгляд блестящих синих глаз переместился на Мору, и та почувствовала себя так, словно ее обдало холодным ветром. В своем льняном платье, простой шляпке и изношенной шали Мора почувствовала себя нищенкой. Но она сумела через силу улыбнуться, уверяя себя, что поднявшееся в ней чувство ревности совершенно смешно, для него нет никакой причины.

«Серина Уолш – его старый друг. А ты – его жена».

Не известно еще, что хуже. Во время долгой поездки в Вайоминг он только лишь говорил с ней, но ни разу даже не прикоснулся. Когда они останавливались на ночлег на станции или в гостинице по дороге, он делил с ней комнату, даже постель, но дожидался, пока она заснет, а потом одетый занимал место рядом с ней и не касался ее.

Нет, дело не в том, что она его хотела. В конце концов, она сама загнала себя в тупик.

– Здравствуйте, мисс Уолш.

– Я – миссис. Я вдова, дорогая. Дважды овдовела, если говорить точно. – Серина кивнула, но не улыбнулась. Ее пристальный взгляд быстро метнулся к Куинну. – Ты меня удивил. А это нелегко сделать.

– Вы удивлены, что мы женаты? Но почему? – спокойно, как можно более приятным голосом спросила Мора.

Брови женщины поднялись, она быстро посмотрела на Куинна. Его лицо осталось прежним, безучастным.

– Ну, только потому, что я никогда не думала, что Куинн Лесситер возьмет себе кого-то в жены. Сдается, ты сам так говорил, не правда ли, милый?

Куинн сухо ответил:

– Значит, я передумал.

– О, я вижу. Но каким ветром занесло вас обоих в Хоуп? А, та земля! – Серина понимающе улыбнулась. – Не говори мне, что ты наконец намерен угомониться и поселиться на своем симпатичном небольшом ранчо! Кажется, оно называется «Шалфейный луг»?

– Похоже, ты все просчитала, Серина. – Куинн спокойно встретил ее пристальный взгляд. – Теперь расскажи-ка мне кое-что. Что тут происходит? В Хоупе что-то не так, гораздо хуже, чем в последний раз, когда я проезжал через ваш городок. И что слышно о банде Кэмпбеллов?

– Ну, если ты горишь желанием снова сцепиться с теми парнями, то ты приехал куда надо, попал в самую точку!

Глаза Куинна угрожающе заблестели.

– Продолжай.

– Из-за них весь этот городишко катится прямо к чертям в пекло. – Серина указала на почти пустынную улицу с разрушающимися фронтонами магазинов.

Краем глаза Мора увидела, что к ним приближается мужчина с дробовиком. За ним следом шли худенькая девушка, почти девочка, в рубашке в сине-белую клетку и в полотняных штанах, и тучная женщина с корзиной яиц в руке. Шествие замыкал высокий мужчина в сопровождении миниатюрной женщины. Все подходили осторожно, не спуская глаз с человека в черном со странной смесью любопытства, опасения и надежды.

– С дюжину семейств уже собрали свои пожитки и уехали отсюда за несколько последних месяцев, – продолжала Серина, в то время как другие подходили к ним. – Народ боится выходить на улицу. Никогда не знаешь, когда нагрянут эти бандиты.

– Мы слышали, что Люк Кэмпбелл, их кузен, главарь банды и самый страшный из братьев, бежал недавно из тюрьмы. – Перед Куинном возник Хикс, хозяин магазина, он говорил быстро и напористо. Он сильно нервничал, слова путались. – Мы думаем, он не сегодня-завтра объявится здесь, чтобы соединиться с остальными сукиными детьми. Они скрываются где-то в горах между нашим городом и Каспером. – Он махнул рукой вдаль, потом внезапно повернулся к Куинну. – Примите мои извинения, мистер Лесситер. Хатти Фипс влетела ко мне в магазин в истерике, так как подумала, что вы – Люк Кэмпбелл. И я тоже. В последний раз, когда Кэмпбеллы появились у нас в городе, они разгромили мой магазин и пытались умыкнуть мою дочь Нелл.

– Он правду говорит, мистер. – Молоденькая девушка энергично закивала, отчего ее черная коса заплясала на спине. Она взяла отца под руку. – Я плюнула в глаза Ли Кэмпбеллу, когда он попытался ограбить наш магазин. Он ударил меня и потащил к своей лошади. Я спаслась благодаря шерифу Оуэну. Но бандит сказал, что вернется за мной. – Ее зеленые глаза потемнели от возмущения и страха. – Папа сказал, что они получат меня только через его труп.

– Это правда, мистер Лесситер. Джон Хикс только пытался защитить свое семейство. Мы ожидаем Люка Кэмпбелла со дня на день, как появления самого дьявола, – выдохнула тучная женщина с корзиной.

– Понятно. В таком случае я не держу на вас зла. – Куинн пристально посмотрел вдоль улицы. – Где ваш шериф? Он должен был примчаться на этот шум.

– Рэй Оуэн мертв, – ответил высокий горожанин, покачав головой. – Кэмпбеллы убили его, когда удирали из города.

– А его заместитель?

– Подал в отставку. Уехал в Додж. Посчитал, что там безопасней.

– О Господи! – невольно вырвалось у Моры. Все повернулись и посмотрели на нее.

– Моя жена, – коротко объявил Куинн. – Мора.

– Здравствуйте, милая. – Женщина широко улыбнулась, оглядывая ее с ног до головы. – Меня зовут Эдна Уивер. Мой муж Сет – владелец банка. А это – Элис и Джим Тайлер, у них ранчо неподалеку от города. А с Джоном Хиксом вы уже знакомы, он владелец магазина, и с его дочерью Нелл тоже.

– Очень рада познакомиться.

Мора улыбнулась каждому, испытывая облегчение от того, что после столь неприветливого приема жители Хоупа оказались дружески настроенными и вполне приличными людьми. Эдна Уивер, крепкая, хорошо одетая женщина, с пучком густых волос серо-стального цвета, в пышным оливковом платье и шали, приветливо улыбалась ей. Ее глубоко посаженные карие глаза были полны доброты, и весь ее облик излучал искренность и доброжелательность.

Джон Хикс и здоровяк Джим Тайлер, рыжеволосый владелец ранчо, оба стащили с себя шляпы и уважительно закивали, а Элис Тайлер, которая, решила Мора, лет на десять старше ее, спокойно улыбнулась.

– Вы только с визитом в Хоуп или останетесь на некоторое время, миссис Лесситер? – спросила она приветливо. Миниатюрная, с мягкими черными локонами, падавшими на плечи и обрамлявшими лицо, которое казалось слишком маленьким для ее большой желтой шляпы, она была очень симпатичной и походила на самодельную куколку.

Мора открыла было рот, чтобы ответить, но Серина Уолш опередила ее и не дала произнести ни слова.

– Они поселятся здесь. На ранчо «Шалфейный луг».

Джон Хикс, миссис Уивер и Тайлеры обменялись взглядами. На какой-то миг Мора подумала: сейчас они скажут, что Лесситерам здесь не место. Может, город боится любого человека, столь опытного в обращении с оружием, как Куинн?

Но прежде чем кто-то произнес хоть слово, Серина натужно засмеялась.

– Да, люди, великий стрелок Куинн Лесситер собирается стать семейным человеком и хозяином ранчо!

Глаза Куинна сузились. С него уже было довольно бесцельной болтовни с жителями Хоупа, и ничто из сказанного его не заинтересовало. Да и Море, несмотря на то что она улыбалась новым знакомым, казалось, тоже надоело стоять и чесать языком посреди улицы.

Куинн заметил, что его новоявленная жена никогда не жаловалась, даже если поездка была долгой и утомительной, но он понял по ее крепко сжатым губам и побледневшему лицу, как она устала.

– Нам пора. – Он взял саквояж, подхватил Мору под руку и кивнул. – Благодарю за прием.

Но когда он направился к платной конюшне в конце улицы, Серина пошла за ним.

— Погоди, Куинн.

Лесситеры остановились и обернулись. Серина догнала их, положила руку на плечо Куинна и сказала:

– Если вам нужен ночлег, у меня есть прекрасная комната в пансионе. Она ваша, если хотите. Я не уверена, что ваша лачуга на ранчо пригодна для житья, – добавила она. – В последний раз, когда ты ездил туда, Куинн, ты ведь говорил, что она никуда не годится. Помнишь?

– Мы справимся, – коротко сказал Куинн. – Но благодарю за предложение, Серина.

Мора едва сумела пробормотать торопливое «до свидания», прежде чем он повел ее на другой конец города.

– До моей земли отсюда чуть больше часа езды. Но если ты без сил, мы можем переночевать в гостинице. – Он остановился, когда они оказались у ветхого здания с выбитыми стеклами и обугленной крышей, с кривобокой вывеской, на которой полустертыми черными буквами было написано: «Гостиница „Глория“». – Если ты хорошо себя чувствуешь, я предпочел бы провести ночь на своем ранчо. Мне обрыдло житье по гостиницам.

– Ты слышал, что сказала твоя приятельница? Дом может быть в плачевном состоянии.

– Вполне вероятно, но я хочу в этом удостовериться.

Снова воцарилось молчание, но оно не было напряженным. Мора оценила то, что Куинн не предложил ей остаться на ночь в пансионе. Она хотела его спросить, откуда он знает Серину, давно ли знаком с ней, задать другие вопросы, например о банде Кэмпбеллов, с которыми он, очевидно, знаком. Но сейчас было не время, понимала Мора.

Она заставила себя думать о другом – о своем новом доме.

После прибытия в Хоуп Куинн определил Грома в платную конюшню, заплатив хозяину за заботу о жеребце и за корм для него, а также за то, что тот помог ему купить фургон и пару хороших крепких лошадей.

Мора ждала, сидя на скамейке, пока Куинн расплатится с неповоротливым рыжим парнем, хозяином конюшни. Он привязал Грома позади фургона, поставил внутрь саквояж Моры и туда же кинул свою скатку и седельные сумки, а потом пришел за ней.

Они покинули Хоуп по-прежнему молча и направились на север по дороге, вьющейся меж разноцветных холмов. Лошади бежали через пастбище с довольно высокой травой, поскольку солнце уже неплохо прогрело землю, а мартовский ветер с гор все еще пах дождем. Земля, раскинувшаяся перед ними без конца и края, пугала своими просторами. Это была прекрасная земля, с темными зубцами гор на горизонте и золотисто-зелеными прериями вдали. Пастбища, созданные самой природой, зеленели и простирались далеко, насколько мог видеть глаз. Местность была то плоской, равнинной, то лежала среди холмов и у подножия гор. Мора увидела стадо антилоп на сером крутом обрыве, но они исчезли в мгновение ока. Рыжеватая лисица юркнула в высокую траву справа от нее, а высоко в небе над лугом вился жаворонок и пел, словно манил вперед за собой.