Текст книги "Последний шанс"

Лейн. Лейн. Лейн.

Рейчел прочла одну главу и закрыла книгу. За окнами стемнело, но в комнатах, нагретых за день, было жарко. Тай стащил с себя простыню и, обняв подушку, смотрел, как мать взяла лампу.

Капот ее распахнулся, и Тай наивно спросил:

– Мама, а почему ты не носишь лифы – знаешь, такие красивые, узенькие?

– Какие еще красивые узенькие лифы?

– Ну ты же знаешь. Такие кружевные, которые открывают грудь. Ты могла бы купить такой же, как у леди из салуна – черный с голубым.

Лицо у Рейчел вспыхнуло больше от гнева, чем от смущения, и она осторожно поставила лампу обратно на столик.

– Какая такая леди из салуна?

– Подруга Лейна. Такая мировая леди!

Изо всех сил сдерживая негодование, которое висело на тончайшей ниточке, Рейчел села на краешек кровати и спросила, пытаясь, чтобы в ее голосе звучало ласковое любопытство, а не дикая ярость.

– Когда ты видел такую леди?

– Сегодня. Перед тем, как мы поехали купаться, Лейн привез меня к заднему выходу из салуна, и я держал коня, пока он зашел туда на минуточку, а потом его подруга вышла, и он сказал ей, что живет у Чейза и Евы на ранчо, и она может связаться с ним, если понадобится.

– Понятно.

Ей действительно все было понятно. Глаза ее застлало красным. Ее охватило непреодолимое желание схватить Лейна за горло.

– Мама!

– Что?

– У тебя лицо все красное. Вот смешно. Может, тебе выпить водички?

– Непременно выпью. Я пойду вниз.

Она встала, решив пройти по дому в темноте. Она была в таком расстройстве, что боялась уронить лампу, разлить керосин и устроить пожар.

– Так у тебя это будет?

– Ты тоже хочешь пить?

– Нет, я хочу сказать – ты купишь себе такой же красивый узенький лиф?

– Нет. Разумеется, нет. Но я расспрошу мистера Кэссиди обо всем, когда мы с ним увидимся. Можешь не сомневаться.

С грозой, бушевавшей в душе Рейчел, не могли сравниться даже мрачные грозовые тучи, которые на следующий день собрались на небе. Она занималась утренними делами, то бормоча, то повторяя мысленно все, что она выскажет Лейну Кэссиди прежде, чем выгонит его на все четыре стороны. Как он посмел показать ее сыну какую-то шлюху в «красивом узеньком лифе», который обнажает грудь?

После завтрака Рейчел, надеясь побыть немного наедине с собой, услала из дома Дельфи с Таем. Экономка должна была проводить мальчика к одному из его друзей. Дети поиграют, пока она будет делать покупки, а потом, чтобы доставить им удовольствие, она отведет их обоих в кафе отеля «Веллингтон» на ленч. Рейчел хотела, чтобы ни Дельфи, ни Тая не было дома, если появится Лейн. Потому что она намеревалась сделать ему такой выговор, который он не скоро забудет.

Она попыталась почитать газету, просмотрела заголовки и прочла несколько первых абзацев статьи, рассказывающей подробно об очередном ограблении поезда, учиненном этим негодяем Джентльменом-Грабителем. Будучи не в состоянии вдумываться в эти подробности, она отбросила газету. Потом принялась обрезать сухие листья с растений, стоящих у камина в гостиной, когда раздался стук в дверь.

Она сгребла листья в кучку и бросила их в горшок, стоящий у нее под рукой, выпрямилась и взглянула на себя в зеркало. Волосы она закрутила тугим пучком, на этот раз ни одна волосинка не выбивалась из прически. Несмотря на жару, ее кремовая блузка была застегнута до самого горла, рукава спущены, манжеты тоже застегнуты. Она разгладила у пояса сборки черной юбки.

Щеки ее горели так, словно она нарумянилась. Облизнув губы, молодая женщина направилась к двери. Приготовясь дать бой, она распахнула дверь и оказалась лицом к лицу с Лореттой и ее сестрой Мэри Маргарет. Они стояли бок о бок, в черном с ног до головы, похожие на двух огромных хищных птиц. Лоретта, обладающая весьма внушительным весом, казалась карлицей рядом со своей младшей сестрой. Рейчел нечасто употребляла слово «статуеподобная», описывая Мэри Маргарет. «Перезрелая» было куда точнее. Мэри Маргарет было тридцать два года, она считалась старой девой – явление редкостное в их краях, где преобладало мужское население. Мэри Маргарет не только обладала огромным весом, она так давно позволила Лоретте обращаться с собой деспотически, что теперь, казалось, вполне смирилась с этим положением вещей. Эта безответная рыжеватая блондинка проводила все дни, сочиняя музыку и стихи, с единственной целью – развлекать гостей Маккенна, этих зрителей поневоле.

– Вы намерены впустить нас в дом, Рейчел, или мы так и будем стоять здесь на солнцепеке?

И Лоретта, облаченная в черное с ног до головы, подчеркнуто хмуро посмотрела на кремовую блузку невестки, а потом шагнула к двери.

Рейчел отступила в сторонку и извинилась.

– Простите, матушка Маккенна, но я не ждала вас.

Лоретта прошествовала мимо, направляясь в гостиную, а следом в дом вошла Мэри Маргарет. Она с извиняющимся видом посмотрела на Рейчел, а потом мелкими шажками, совершенно несоответствующими ее размерам, последовала за сестрой.

– А кого вы ждали? – спросила Лоретта, когда Рейчел вошла в гостиную следом за ними. – Не этого ли парня – Кэссиди?

– Я…

– Не отрицайте, это не имеет смысла. Весь город говорит, что вы разговаривали с ним очень долго прямо посреди Главной улицы.

И кроме того, отпустили Тайсона одного с ним.

«Добрая слава лежит, а худая – бежит», – подумала Рейчел. Милли Карберри и прочим городским сплетницам потребовалось очень немного времени, чтобы довести рассказ о ее встрече с Лейном до обитателей ранчо Маккенна. И не будь она сама так зла на него, Рейчел сообщила бы Лоретте, что Лейн завтра ужинает у нее.

– Можете не беспокоиться. Я ни в коем случае не стала бы подвергать сына опасности. Вы обрадуетесь, когда я скажу вам, что никогда больше не увижусь с Лейном, – проговорила Рейчел, изо всех сил стараясь, чтобы в голосе ее не прозвучало раздраженных ноток.

– А я все думала, сколько же вам понадобится времени, чтобы образумиться.

Рейчел очень захотелось сообщить свекрови, что дело не в отсутствии желания с ее стороны, а в тайном свидании Лейна с девкой из салуна. Вместо этого она, извинившись, ушла на кухню, где довольно долго ставила на поднос холодный чай и печенье. Она вернулась в гостиную, чувствуя себя гораздо более собранной.

Лоретта стояла у стола в середине комнаты и рассматривала семейные фотографии. Ее взгляд переходил с одного фото на другое, и наконец, нахмурившись, она устремила на Рейчел осуждающий взгляд.

– А где фотография моего сына?

Рейчел подала чашку чая с лимоном Мэри Маргарет, а затем пододвинула к ней тарелку с лимонным печеньем.

– Я решила, что, учитывая нынешние обстоятельства, будет лучше, если она будет стоять в комнате у Тая.

– Я не понимаю, Рейчел, вашего отношения к покойному супругу. Все эти годы бедный Стюарт был хорошим мужем, и все же из-за ничтожного проступка…

– Прошу вас, Лоретта. Давайте не будем возвращаться к этому. Я, конечно, ценю, что вы со Стюартом-старшим пытались помочь мне, но мне уже давно пора самой встать на ноги. – Она глубоко втянула воздух и заставила себя улыбнуться. – А теперь лучше поговорим о чем-нибудь приятном.

Мэри Маргарет сидела на краешке плетеного стула, на лиф ее платья сыпались крошки, она засовывала в рот второе печенье. Она внимательно прислушивалась к этой перепалке. Потом, проглотив печенье, пришла на помощь Рейчел.

– Завтра возвращается Роберт, а послезавтра у нас будет обед в честь его приезда. И шоколадный торт.

– Восхитительно, – отозвалась Рейчел.

Лоретта взяла чашку с чаем, и Рейчел спросила:

– В какое время нам нужно приехать?

– Почему бы вам не приехать послезавтра утром, а потом не остаться ночевать? Слишком тяжело возвращаться в город ночью.

– Посмотрим… – ответила Рейчел тем же тоном, каким частенько говорила с Таем.

А где мой внук? – Лоретта опустилась на диван и огляделась, словно внезапно вспомнила, что еще не видела мальчика. Рейчел уселась на другом конце дивана. Мэри Маргарет съела еще печенинку.

Рейчел ответила свекрови, что ее сын на все утро ушел играть к товарищу. Она была рада, что Тай не крутится у них под ногами, иначе он конечно же без устали рассказывал им о Лейне и об их вчерашней прогулке.

– Очень плохо, что в городе у него нет подходящих друзей, – начала Лоретта. – Видит Бог, я очень хочу, чтобы Тай подружился с каким-нибудь приличным мальчиком, но в наших местах нет никого, равного нам по социальному положению. – Она театрально вздохнула. – Мне бы хотелось учредить «Лигу леди», но боюсь, что мне не удастся найти подходящих членов.

Сжав губы, Рейчел молча кивнула в ответ, сказав себе, что Лоретту нужно пожалеть. Ее свекровь жила в Монтане в полной изоляции от общества. Она получала ежемесячные женские журналы, и из них черпала сведения о новейших модах и тенденциях. Лоретта читала их, как Священное писание, и все, что вычитывала, сообщала Рейчел. Самой себе она казалась столпом общества и горела желанием создать таковое в Монтане, но, увы, – этой чести были достойны только несколько богатых образованных семей, и к тому же они жили очень далеко, например в Хелене.

– Как поживает Роберт? – поинтересовалась Рейчел, стараясь чем-то занять свой ум, чтобы не думать о Лейне и о решении полностью порвать с ним.

– Разумеется, прекрасно, – ответила Лоретта. – Из письма явствует, что его важные дела в Новом Орлеане идут отлично. Надеюсь, Тайсон унаследовал деловую жилку. Видит Бог, у его бедного отца она совершенно отсутствовала.

– Он был хорошим шерифом. – Это Рейчел признавала охотно, безотносительно к тому, что ее муж изменял ей.

– Чепуха. Он стал шерифом только для того, чтобы позлить отца. Он старший сын, его место на ранчо, он должен был учиться вести хозяйство.

Лоретта шмыгнула носом и полезла в ридикюль за носовым платком. Когда она извлекла оттуда большой черный кусок батиста, обшитый по краям черным кружевом, Рейчел пришлось отвернуться.

Лоретта поднесла платок к уголку глаза.

– Почти со дня рождения моего бедного дорогого мальчика Стюарт с отцом постоянно пререкались. Я частенько говаривала: слишком они похожи.

– Не расстраивай себя, – заботливо сказала Мэри Маргарет.

Пока она не заговорила, Рейчел успела забыть, что Мэри Маргарет находится в комнате. Взглянув на золовку, молодая женщина увидела, что та ставит пустую тарелку из-под печенья на столик подле своего кресла.

Лоретта всхлипнула.

– Думаю, что я никогда не оправлюсь от потери сына. – Она внезапно выпрямилась, смяла руками свой черный носовой платок и наклонилась к невестке: – Я хочу попросить вас об одной вещи, Рейчел. Не могли бы вы одеться как-то поприличнее ради обеда в четверг? Я хочу сказать… в черное? Мне будет очень тяжело, если все примутся спрашивать без конца, почему вы решили так рано снять траур и…

Рейчел подняла руку, чтобы остановить этот поток слов.

– Я согласна – ради мира в семье и ради приезда Роберта. Но после этого вам придется согласиться с моим решением.

– Но что же насчет этого Кэссиди…

– Не беспокойтесь на этот счет, – ответила Рейчел. – Как я уже сказала, он всего-навсего мой бывший ученик, который случайно проходил мимо нашего дома. Он и сам так сказал.

– Я слышала, что он производит фурор, – проговорила Мэри Маргарет, чем, наконец, и привлекла к себе внимание Рейчел.

Она сидела на краешке кресла, лицо ее пылало. Единственное, к чему она проявляла когда-либо подобный интерес, – это ее творчество.

– Это один из тех высоких, темноволосых, опасных типов, не так ли? – продолжала Мэри Маргарет. – А правда, что он убил более сотни человек в перестрелках?

Рейчел широко раскрыла глаза.

– Сомневаюсь.

– Я слышала, что он все время носит револьвер.

– Это все знают, – пробормотала Рейчел.

– Рейчел, это очень рискованно – принимать его у себя дома. Знаете, такие бродяги – совершенно непредсказуемые люди. Кто знает, что он сделает с вами, теперь, когда вы одна и беззащитна.

Рейчел не ответила, а Мэри Маргарет содрогнулась с головы до ног.

– Меня бьет дрожь при одной мысли об этом. Знаете, я хочу написать стихотворение, в котором выведу именно такой образ.

Лоретта поднялась:

– Нам пора. Вставай, Мэри Маргарет. Список того, что мы должны купить, чтобы Жак мог как следует приготовить праздничный обед, длинней мили.

Рейчел часто задавалась вопросом: на самом ли деле шеф-повар ее свекрови – француз, или он просто говорит слегка с акцентом, чтобы получать от хозяев жалование побольше. Радуясь, что обе сестрицы намереваются отбыть, она тоже поднялась и пошла к двери следом за свекровью.

– Я очень рада, что мы поговорили. – Лоретта вышла на пьяццу. – Стюарт-старший очень встревожился, услышав, что Тай остался наедине с этим негодяем, а тут еще на днях вы показали ему свой характер. Я сказала ему, что это чепуха, что виновата жара, что вы скоро образумитесь и что нечего волноваться из-за этого Кэссиди. И, кажется, я была права. До свидания, до четверга. Обед в семь.

– Спасибо, все было очень мило, – сказала Мэри Маргарет, заключая Рейчел в свои медвежьи объятья. – Будьте осторожны, пожалуйста. Просто не представляю себе, как у вас хватило смелости разговаривать с таким ужасным страшным человеком, как Лейн Кэссиди…

– Мэри Маргарет, пошли! – Лоретта уже стояла у калитки, сжав губы и положив руку на штакетник. – Или ты хочешь, чтобы меня хватил удар на таком пекле?

Когда они удалились, Рейчел вернулась в дом, закрыла дверь и прислонилась к ней. Она вздохнула и спросила себя – сколько понадобится времени, чтобы свекор и свекровь поняли: ее новообретенная независимость означает, что она хозяйка в своем доме? И что она решила не видеться с Лейном не из-за их требований. Просто ей грозит вполне реальная опасность потерять свое доброе имя, равно как и свое сердце.

8

Два дня спустя Лейн стоял на веранде Рейчел. На полу лежали длинные тени, чередующиеся с полосами солнечного света. Держа шляпу в руках, Лейн терпеливо ждал, когда же кто-нибудь отзовется на его вторичный стук. Но никто не отзывался. Он повернул дверную ручку и обнаружил, что дверь не заперта. Оглянувшись через плечо, он окинул взглядом улицу, а потом вошел в прихожую.

Он захлопнул за собой дверь, постаравшись произвести при этом как можно больше шума, и услышал, как голос Рейчел прозвучал со второго этажа:

– Я здесь, наверху, Дельфи.

Улыбнувшись, Лейн вбежал наверх через две ступеньки. Поднявшись на второй этаж, он остановился в открытых дверях большой спальни, выходящей окнами на улицу. Комната Рейчел была именно такой, какой он ее себе представлял – нежно-женственная, красивая – совершенно такая же, как сама Рейчел. Как и повсюду в доме, в своей комнате Рейчел тоже использовала кремовые и желтые цвета, добавив к ним яркие пятна розового и темно-зеленого. Живые цветы украшали туалетный столик, стоявший у широкого окна и задрапированный кружевом. Легкий ветерок шевелил прозрачными занавесками и перебирал цветочные лепестки в хрустальной вазе.

Рейчел было не видно, но Лейн слышал, как она двигается за ширмой, обитой легкой тканью в крупных розах. Ее роскошные темные волосы виднелись над ширмой. Лейн видел, как она подняла руку с длинными тонкими пальцами. Он шагнул в комнату, и под его ногой скрипнула половица. Он застыл на месте.

– Дельфи, дайте мне, пожалуйста, капот. Он на кровати.

Лейн заметил длинное атласное одеяние вычурного фасона, лежащее на кровати. Он бросил шляпу туда же и, подняв капот, обнаружил, что держит в руках целую груду оборок. Он встряхнул капот, держа его на вытянутой руке, затем на миг прижал к себе, а потом двинулся к ширме, стараясь ступать как можно легче.

Молодой человек втянул голову в плечи, чтобы Рейчел не могла увидеть его поверх ширмы, и подал ей капот.

– Как вы погуляли? – спросила молодая женщина и добавила, не дожидаясь ответа: – Надеюсь, Тай не перемажет все там, внизу? Вы еще не дали ему поесть?

Лейн стоял молча, опершись бедром о туалетный столик и скрестив руки на груди. Рейчел вышла из-за ширмы, резко остановилась и изумленно раскрыла рот при виде Лейна. Прежде чем она успела запахнуть полы своего халата, он имел удовольствие заметить ее изящную фигуру, облаченную в черный корсет, черные панталоны и чулки. Даже кружевные подвязки с рюшками, поддерживающие чулки, были черного цвета.

Она стояла в одних чулках, без туфель, сжимая полы капота у горла и на талии. Но это не спасло ее от взглядов Лейна. Он засмеялся, оттолкнулся от столика и шагнул к ней.

– Убирайтесь! – Она так крепко сжала полы капота, что кончики ее пальцев побелели.

Он попытался улыбнуться.

– Я ожидал не совсем такого приветствия. – И он сделал еще один шаг.

Она отступила.

– Вас никто не приветствует. Прошу вас уйти, пока Тай и Дельфи не вернулись с прогулки.

– Черт побери, почему вы в такой ярости?

– Я полагаю, это вам известно.

– Вы все еще злитесь, что я привез Тая так поздно?

– Нет.

– Могу ли я узнать, что же с вами случилось?

– Полагаю, вам хорошо известно, чем я огорчена.

Она прошла мимо него и села на стул перед туалетным столиком, все так же сжимая полы капота.

Лейн нахмурился, глядя на ее отражение в зеркале и размышляя о том, чем же она раздосадована и не сможет ли он ласковыми речами быстренько ее успокоить.

– Вы узнали, что я дал Таю пострелять из револьвера?

– Я узнала гораздо больше.

– Продолжайте, Рейчел.

Она взяла с туалетного столика простую сережку из черного гагата.

– Я хочу, чтобы вы ушли. Немедленно.

Подойдя к ней сзади, он положил ладони ей на плечи. Она напряглась и попробовала сбросить его руки движением плеч. Взгляды их скрестились, встретившись в зеркале.

Она встала, заставив его отступить. Капот распахнулся, блеснул черный атлас. Она опять плотно запахнула капот и обернулась.

– Тай рассказал мне все о «леди» из салуна, о ее «хорошеньком узком лифе» и о том, как она выставляет напоказ свои прелести.

– Это не то, что вы думаете…

– Я пытаюсь изменить свою жизнь, Лейн. Я вышла, наконец, из тумана боли, вины и потрясения, вызванного тем, что сделал Стюарт, и намерена опять сама управлять своей жизнью. Я больше не позволю Маккенна указывать, как мне жить, и, разумеется, я не намерена позволять вам дурачить меня.

– Я все вам объясню, если вы присядете на минуту.

По ее глазам молодому человеку было видно, что она смущена и потрясена. Она опять подошла к туалетному столику и протянула руку за второй серьгой. И только когда она попыталась продеть серьгу в дырочку на ухе, стало заметно, как сильно дрожат у нее руки. Она сидела спиной к Лейну, но он хорошо видел ее отражение в зеркале. Он видел, что в глазах ее блестят слезы, и молча выругал себя.

Подойдя к ней, он протянул руку.

Она обернулась и посмотрела на его раскрытую ладонь, потом на лицо и положила гагатовую сережку ему в руку. Не говоря ни слова, Лейн коснулся ее уха кончиками пальцев и ощутил, какое оно теплое, нежное и мягкое. Найдя малюсенькую дырочку на мочке, он не торопясь, осторожно вдел крючочек. Потом отошел.

Рейчел опять повернулась к зеркалу. Когда она заговорила, голос ее был тверд.

– Вы поцеловали меня, ушли отсюда и поехали прямо к ней.

– Я не Стюарт…

– Вы смеялись, пока ехали в салун? – Зеркало отразило ее глаза. В них была горечь. Ее опять предали. – Вы были в восторге, что вам удалось разжечь и взволновать мисс Рейчел? Представляю, как славно посмеялись вы с вашей леди в лифе, когда лежали с ней в постели.

Он обхватил ее руками и заставил повернуться к нему лицом. Когда он ее отпустил, шелковый капот распахнулся и соскользнул с плеч. Охваченная яростью, Рейчел не обратила на это внимания. Зато Лейн обратил. Его взгляд скользнул к вырезу корсета, к соблазнительной плоти под черным кружевом.

– Я скажу это один раз – и навсегда, – проговорил Лейн, когда к нему вернулась способность соображать. – Я никогда ни с кем не спал в этом проклятом городишке. В ту ночь, когда я ушел от вас, я поехал прямиком на ранчо и оставался там, а назавтра мы с вами встретились на улице.

– Вы хотите сказать, что мой сын – лжец?

– Нет. Я хочу сказать, что ваш сын не имеет ни малейшего представления о том, почему я остановился у салуна и сказал этой женщине, где меня можно найти. Речь идет о деле.

– О деле!

– Я прошу вас верить мне, Рейчел. Я прошу вас доверять мне. Если бы я мог рассказать вам, что происходит, я рассказал бы. Но я не могу. Ни сейчас, ни, может быть, потом.

Она хотела поверить ему – он видел это по ее глазам. Он не осуждал ее за этот гнев и подозрение – после того, что она пережила со Стюартом Маккенна. Но ему страшно хотелось убедить ее, что на его счет она ошибается.

– Рейчел! – Он тронул ее за руку.

– Вам нужно идти, – прошептала она. – Тай вернется…

– Я никуда не уйду, пока вы не скажете, что верите мне.

Она попыталась отнять руку, но он не пускал. От прерывистого дыхания грудь ее под корсетом соблазнительно вздымалась и опускалась. Она закрыла глаза, пытаясь облечь свои мысли в слова.

– Я очень много думала и решила, что для Тая и для меня будет лучше, если вы перестанете у нас бывать, – проговорила молодая женщина.

Этого он не ожидал от нее. От кого-нибудь – но от Рейчел? От его мисс Рейчел?

А он-то думал, что она всегда будет на его стороне – что бы о нем ни говорили, что бы он ни натворил когда-то.

Он медленно окинул ее взглядом.

– Опять в черном? Маккенна одолели вас, не так ли?

– Вовсе нет, – сказала она протестующе. – Сегодня вечером празднуют приезд Роберта. Я надела черное, чтобы свекрови не пришлось из-за меня извиняться.

– Так Роберт Маккенна вернулся? Когда он вернулся?

– Почему вы спрашиваете?

Увидев, что она мгновенно заметила его внезапный интерес, он велел себе быть осторожнее.

– Это объясняет перемену в вашем сердце, – ответил он. – Сколько же он здесь пробудет?

– Понятия не имею. – Рейчел протянула руку к щетке для волос и принялась вертеть ее то так, то эдак.

И вдруг ее насторожила направленность его вопросов, и она возразила:

– Это ведь вас не касается, не так ли?

– Меня касается все, что связано с вами.

– Я обдумала то, что произошло тогда вечером, и намерена прекратить всю эту чепуху, пока она не завела нас чересчур далеко.

– Вы остались благоразумной мисс Рейчел, что бы вы ни чувствовали.

И Лейн попытался привлечь ее к себе, но она уклонилась и стояла на своем:

– Я уже сказала, что Тай слишком привязался к вам. Я должна подумать и об этом.

– Ценой своих собственных чувств?

– Он мой сын. Вы исчезнете из нашей жизни, а нам с ним жить и жить – вдвоем. Я не хочу, чтобы ему было больно.

Эти слова заставили его замолчать. Рейчел права! Тай уже относится к нему с благоговением. Молодая женщина внимательно смотрела на него, полагая, что он уйдет из ее жизни просто потому, что она того требует.

Если бы он был не таким плохим человеком, он так и сделал бы, но Лейн никогда не претендовал на звание неплохого человека. И он был гораздо сильнее ее. Его руки скользнули с ее плеч ниже, и он притянул ее к себе, не давая ей вырваться. Он посмотрел на ее лицо, поднятое к нему, на вызывающе сжатые губы, на глаза, в которых пылал гнев.

– Чепуха? Мы еще не кончили наше с вами дело, Рейчел. И вы считаете, что можете попросить меня удалиться и все забыть?

– О чем вы говорите? – прошептала она.

– Я говорю вот об этом. – И его губы слились с ее губами, которые он раздвинул языком.

В ответ она уперлась ладонями ему в грудь, но Лейн, не обращая внимания на ее не очень упорную попытку освободиться, длил свой пылкий поцелуй до тех пор, пока ее сопротивление не прекратилось.

На долгое мгновение он с замиранием сердца погрузился в ее благоухание, в опьяняющий запах розовой воды, в шелест ее платья. Он хотел поглотить ее, вобрать ее в себя. Он сжал ее еще крепче. Она испустила тихий протестующий стон, прижавшись к нему, ее рот жаждал его поцелуев, это было очевидно. Не прерывая поцелуя, он отпустил ее руки и почувствовал, что она слабеет.

Плавным движением Лейн подхватил ее и поднял на руки. Она непроизвольно обняла его за шею. Он подошел со своей ношей к кровати. Когда он, опуская ее на покрывало, отрывался от ее губ, оба они прерывисто дышали. Рейчел посмотрела на него из-под густых темных ресниц, ее глаза потемнели от страсти, и тугой узел волос распустился. Она положила руку на грудь, прикрытую корсетом. Под блестящей тканью, как спелые ягоды, соблазнительно обрисовались ее соски.

Его глаза были близко-близко. Его возбужденное мужество говорило о том, как она на него действует.

– Вы не хуже меня знаете, что между нами есть нечто такое…

Она смутилась, но возразить было нечего.

– Вы с ума сошли!

– Сошел с ума? Потому что решил, будто между нами может что-то быть, несмотря на то, что вы были моей школьной учительницей, а я – всего-навсего ничтожный ганфайтер?

– Дело совсем не в этом…

– Отчасти в этом, и вы это знаете, Рейчел. В том, что здесь происходит, я понимаю не больше вашего. Но я по крайней мере признаюсь, что со мной происходит то же самое. Разве вы не можете быть честной перед самой собой, Рейчел? Вы когда-нибудь посмотрите в лицо своим чувствам?

В ожидании ответа он покусывал ее губы, а пальцы его гладили пульсирующую жилку у нее на шее. Она задрожала и схватилась за его рубашку.

Приняв ее молчание за согласие, он наклонился и поцеловал ее шею, потом провел кончиком языка по ключице. Когда он охватил ладонью ее грудь, сердце у нее забилось с головокружительной быстротой.

– Поцелуй меня, Рейчел. Дай себе волю.

Она вздохнула, сдаваясь, провела дрожащими руками по его рубашке и, обняв его за шею, притянула к себе его голову и поцеловала долгим старательным поцелуем. Он прижался к ней теснее, вдавил в нее свои бедра, и по всему ее телу опять пробежала дрожь. Она застонала и приподнялась, запустив пальцы в его волосы, прижимаясь губами к его рту, языком поощряя его к продолжению.

Он был тверд, как камень, его бедра двигались, отвечая на ее поцелуй, на каждое ее движение; она прерывисто дышала ему в лицо.

– Ты потрясающе красива, Рейчел, – прошептал он ей в шею. – Ты всегда была очень красива.

Его слова окончились вздохом – он припал губами к ее пышной груди.

Она изогнулась под ним, громко заглатывая воздух, а он впился губами в ее сосок через тонкий шелк. Он тяжело дышал, проведя губами по ее телу, руками он провел по изгибам ее бедер. Он не давал ей пошевелиться, подбирая ее под себя.

– Лейн, перестань… пожалуйста…

Он расслышал ее слова, несмотря на жар страсти, и уронил голову ей на грудь.

– Самое время просить меня перестать.

С разметанными по покрывалу волосами, окружающими ее, как нимб, с губами, распухшими от его поцелуев, она была похожа на падшего ангела. Увидев ее глаза, он одумался. Она была ошеломлена и смущена; она смотрела на него с опаской, не веря, что у нее есть над ним хоть какая-то власть.

Он притянул ее руку вниз, на выпуклость, пульсирующую под грубой тканью его брюк.

– Это нельзя подделать, Рейчел.

– Пожалуйста, Лейн, не нужно делать из меня дурочку. Я этого не вынесу.

Он отстранился от нее, сел на кровати, рывком усадил Рейчел рядом с собой. Протянув руку, он пропустил ее волосы между пальцев, уложил их ей на плечи, перекинул прядь на грудь.

– Тебе так идут распущенные волосы.

Она быстро глянула на дверь и сказала, облизнув губы:

– Лейн, уходи, пожалуйста. Они могут прийти с минуты на минуту.

Он встал, испытывая мучительное желание обнять ее, овладеть ею. До этого момента он был уверен, что его сердце слишком ожесточилось и что он не в состоянии испытывать такие буйные чувства.

– Вы можете честно сказать мне, что не хотите больше меня видеть? – спросил он.

Она медленно моргнула раз, потом другой, словно освобождаясь от транса. Потом отвела волосы назад и попыталась накинуть капот на плечо.

– Пожалуйста, дайте мне время подумать…

Он перегнулся через нее и взял шляпу, лежащую на кровати.

– Поезжайте в гости, Рейчел. Я не стану вас тревожить. Если вы решите, что не можете, как и я, сопротивляться тому, что происходит между нами, – вы знаете, где меня найти.

Он сделал все, что мог. Больше ему нечего сказать. Он надел шляпу и быстро сбежал вниз. Спустившись, он услышал детский голосок, а потом ответ Дельфи. Тай и экономка возвращались с прогулки. Не имея никакого желания встречаться с ними, молодой человек бросился по коридору в противоположном направлении, проскользнул в кухню и выбежал из дома через заднюю дверь, туда, где у него был привязан Шильд.

Он вскочил в седло; сердце его все еще сильно билось. Отъезжая, он оглянулся через плечо. Рейчел не было в окне спальни, только легкий ветерок шевелил кружевные занавески. Он и не надеялся увидеть ее в окне или услышать, как она зовет его по имени, но все же оглянулся. Ей нужно время подумать о том, что он ей сказал, о том, что он заставил ее почувствовать. Если она и в самом деле захочет, чтобы он ушел из ее жизни, пусть будет так. А пока он оставит ее, чтобы она приняла решение. Сам же он займется своим делом, памятуя о том, что такая разумная женщина, как Рейчел Олбрайт Маккенна не может принять необдуманного решения, о чем бы ни шла речь.

Вечер был жаркий не по сезону. Ни малейшего дуновения ветерка не проникало в комнаты через эркеры с широкими окнами, выходящими на фасад изящного особняка в стиле королевы Анны, в который Лоретта и Стюарт Маккенна превратили старый жилой дом на ранчо «Тени гор». Сорок человек гостей, съехавшихся со всего штата, сидели вплотную на стульях, расставленных вдоль стены, лицом к противоположной стене музыкальной комнаты, где стояла Мэри Маргарет и читала свое новое поэтическое произведение.

Рейчел сидела рядом с Робертом Маккенна в первом ряду, от всей души сожалея, что не заняла места где-нибудь сзади, чтобы можно было незаметно ускользнуть. А теперь она попала в ловушку и сидела, опустив глаза на черный веер, вышитый бисером, крепко стиснув его в руках. Она разжала руку, только когда с треском сломалась одна из тоненьких пластинок из слоновой кости.

В четырех футах от зрителей стояла Мэри Маргарет, закутанная в длиннейший отрез черного шелка, отороченного кроваво-красным кружевом; ее рыжеватые волосы падали ей на плечи и опускались до локтей, подобно колеблющемуся плащу. Стиснув руки под пышной грудью, она возводила глаза к небесам, словно созерцая призраки парящих там небожителей. И хотя Мэри Маргарет не назвала имени Лейна, все поняли, что героем отрывка, который она декламировала, был именно он.

 
При свете дня и во мраке ночи крадется
как призрак, в черных одеждах,
чтобы повергнуть в ужас
боязливых, беспечных и слабых сердцем,
всех, кто сомлеет от страха,
едва завидев его.
 

Рейчел не смела глянуть на свекровь, сидевшую перед огромной урной с оранжерейными цветами, лицом к собравшимся друзьям. Да это было и ни к чему. Она и так чувствовала с трудом подавляемую злобу, которая волнами исходила от Лоретты. Лицо свекрови пылало, губы, которые она пыталась сжать, дрожали. Рейчел не завидовала тому, что ждет Мэри Маргарет после того, как уйдет последний гость.