Текст книги "Дыхание дьявола"

– Не говори так! Скажи лучше, что переживала после того, как ночью получила мое сообщение. Скажи, что пришла проверить, все ли со мной в порядке. Но только не «проходила мимо».

Утомленный собственной тирадой, Дурман завалился вперед, уронив голову на руки, а Психо села в кресло напротив него. Я обратила внимание на ее лицо – на нем не читалось никаких эмоций, словно этот спонтанный всплеск был ей совершенно безразличен.

– Так с чего вдруг ты решил мне написать в три часа ночи?

В три часа ночи я наблюдала за ней в телескоп. Интересно, с какого телефона Психо ему отвечала? С «Нокии» или со смартфона, который прятала от Джонатана?

Не отрывая головы от рук, Дурман выговорил:

– Потому что мне было грустно.

Психо окинула его взглядом, а затем поинтересовалась:

– Ты же отправился гулять после этого, верно? Хоть я и велела тебе ложиться спать.

Дурман ничего не ответил.

– От тебя несет алкоголем, сигаретами и потом. Ты был в клубе.

Поеживаясь, Дурман ответил:

– Мне было грустно. Ты не захотела прийти поиграть, так что я отправился к Бобо.

– С девочками?

– Ага.

Психо закатила глаза.

– Не понимаю, зачем ты проводишь с ними столько времени. Они только делают тебя еще грустнее.

Выудив из кармана своего халата зажигалку, Дурман прикурил сигарету и принялся умиротворенно наблюдать за тем, как лента дыма поднимается, закручиваясь в кольца. Психо возвела глаза к потолку и поморщилась. Тот был покрыт липким желтым слоем никотина.

Дурман глубоко затянулся и, выдыхая дым, возразил:

– Не грустнее, дорогая. Это называется меланхолия. Совершенно иное состояние. Креативное, бодрящее.

– Бодрящее?

– Ну да. Меланхолия активизирует художников. Лучшие работы создаются именно в таком состоянии.

Психо громко хмыкнула, Дурман же в ответ на это встал и, покачиваясь на непослушных ногах, пересек комнату. Добравшись до небольшого туалетного столика с раковиной, он туда пописал.

– Это было необходимо? – возмутилась Психо, зажимая нос.

– Да, – отозвался Дурман, ополаскивая раковину струей из крана. – Давай выпьем.

Он вернулся к кушетке, откупорил бутылку и отхлебнул вина.

– Ах… Завтрак богов. За тебя, Дионис!

У меня под ногами группа начала играть быстрый номер. Я ощущала вибрацию сквозь подошвы туфель. Это заставило меня обратить внимание на собственное напряженное тело. Я чересчур подобралась. Медленно и бесшумно я начала менять положение, пока не опустилась боком на колени, снова приникнув глазом к щели в дверном проеме.

Психо смотрела на стоявший перед окном мольберт.

– Над чем ты сейчас работаешь? – поинтересовалась она.

– Там ничего особенного, – бросил в ответ Дурман.

– Могу я взглянуть?

– Нет.

Дурман снова хорошенько приложился к бутылке, а Психо наблюдала за ним с непонятным выражением на лице.

– Нужно поесть.

Очередной глоток.

– Я не голоден.

– Я пришла сюда не для того, чтобы смотреть, как ты напиваешься, Себастиан. Пойдем куда-нибудь, поедим.

Дурман вытер рот тыльной стороной ладони и повторил:

– Я не голоден.

Психо встала с кресла.

– В таком случае я ухожу.

Поднявшись на ноги вслед за ней, Дурман протестующе выставил вперед руку.

– Хорошо. Ладно. Я одеваюсь.

Под халатом на нем ничего не было, за исключением куцых трусишек. Картину довершали солнечные очки и уродливые желтые кроссовки. Я поразилась тому, какое у Дурмана оказалось бледное и тщедушное тело – вполне можно было предположить, что он чем-то болен. На полу среди кучи других вещей валялась пара коричневых вельветовых брюк. Дурман просунул ноги в штанины, натянул брюки, а затем фиолетовую футболку.

– Я поем, а потом мы пойдем в паб, ладно? – спросил он. Не услышав никакого ответа, Дурман повторил: – Ладно?

– Ладно. Но тебе придется съесть всю еду, а не просто в ней поковыряться.

Психо подобрала куртку и повернулась к двери. Мое сердце ушло в пятки.

Нужно было бежать. И быстро. Поднявшись с колен, я поспешила вниз по лестнице так тихо, как только могла, и через уже знакомую дверь проскользнула в бар. Тяжело дыша, я добралась до оставленного ранее места и скрылась в полумраке зала. Пара зрителей обернулась в мою сторону, но взгляды их на мне не задержались. Считаные мгновения спустя Психо вошла в зал через барную дверь в компании Себастиана. Направляясь к выходу на улицу, эти двое прошли так близко от меня, что я могла бы протянуть руку и дотронуться до них. Руки я держала на коленях, крепко сцепив, и даже задержала дыхание. Лишь когда Психо с Дурманом пропали из виду, я встала и последовала за ними.

Спустившись, я была вновь обескуражена внезапно раздавшимся за спиной голосом.

– Уже уходите?

Я обернулась к человечку за стойкой крохотной билетной кассы.

– Да.

– Но ведь шоу еще не началось.

На другой стороне улицы Психо со спутником уже разговаривали с официанткой из итальянского кафе. Я сделала шаг назад.

– Я же говорила вам. Я пришла не для того, чтобы посмотреть шоу.

– Вы же заплатили пятьдесят фунтов.

Психо с Дурманом, закончив разговор, зашагали в сторону Олд-Кромптон-стрит.

– Мне это прекрасно известно, – отрезала я, бросив на человечка уничтожающий взгляд. – Вот. Держите.

– Я не могу вернуть вам деньги.

– Придержите его для меня. Я приду в другой день.

– Но так нельзя…

Не дослушав, я выскочила на улицу и на почтительном расстоянии последовала за парочкой.

* * *

На Олд-Кромптон-стрит было так людно, что невозможно было идти по прямой. Тротуары перед многочисленными пабами были запружены толпами клиентов, прижимающих к груди напитки. В последний раз я находилась в окружении такого количества людей очень давно. Я привыкла к собственному обществу, к собственному пространству. А теперь совершенно незнакомые люди теснили меня, сталкивая с пути, заставляли притормозить на бегу. Сердце тяжко ухало в груди. Я задыхалась. Если бы не опрометчивое решение следовать за Психо, я бы сбежала оттуда. Несколько раз я уже теряла их из виду, но вскоре научилась отыскивать взглядом копну светлых волос Дурмана и его приветственно выстреливающую в воздух руку, когда тот замечал кого-то из знакомых. Ночной Сохо придавал ему сил. Дурман словно ожил. Он шагал уверенной походкой, развернув плечи и распрямив спину – ничего общего с той тщедушной сутулой фигурой, которую я видела распростертой на кушетке не далее как десять минут назад.

Ближе к концу Олд-Кромптон-стрит они, наконец, зашли в ресторан, а я притормозила, гадая, не подошла ли к концу моя наблюдательная миссия. Я ведь намеревалась защитить ее от Кастора, но сейчас Психо была с Себастианом. С ним она очевидно чувствовала себя свободно, к тому же они находились в общественном месте. Вряд ли Кастор попытался бы добраться до нее при таких обстоятельствах. Кроме того, стараясь не упустить Психо из виду после выхода из автобуса, я совсем забыла о преследователе. Мысль о нем совершенно вылетела из головы, и я забыла проверить, не идет ли он за Психо, пока сама бежала вслед за ней к итальянскому кафе. Теперь же я принялась озираться по сторонам, гадая, не последовал ли Кастор за Психо к ресторану и не притаился ли он теперь в каком-нибудь темном уголке, подкарауливая ее. Быть может, он следил не только за ней. Я обошла вокруг ресторана и, подслеповато прищуриваясь, заглянула в каждый темнеющий дверной проем. Быть может, Кастор следил и за мной. По телу пробежала дрожь. Повинуясь порыву, я поспешила к двери ресторана, за которой скрылись Психо с Себастианом всего несколько минут назад.

Внутри было многолюдно. Окинув взглядом зал, я обнаружила парочку за угловым столиком. Они сидели плечом к плечу. Дурман выглядел раздраженным, словно на его вкус столик оказался слишком неказист. Он сидел, вытянув ноги и отодвинув кресло так далеко от столика, насколько позволяло пространство. Разговаривал он достаточно громко, так что все посетители ресторана могли его слышать. Словно павлин, распустивший хвост, чтобы привлечь всеобщее внимание. За спинами у Психо и Дурмана была реечная перегородка, из-за которой виднелся другой столик. Я жестами дала понять официанту, что желаю его занять, и прошла прямо мимо них, так же близко, как недавно они прошли мимо меня в баре. С той разницей, что для них я была невидимкой. Не достойной их внимания.

Я села лицом к ним так, чтобы смотреть сквозь перегородку. Несмотря на то, что Психо с Себастианом сидели ко мне спинами, их разговор я слышала прекрасно. Когда им принесли еду, Себастиан намотал на вилку немного пасты и прежде, чем отправить ее в рот, долго изучал. Потом намотал следующую порцию, поднял в воздух и положил обратно на тарелку.

– Тебе нужно поесть, Себастиан. Ты слишком худой.

Дурман отодвинул тарелку, откинулся на спинку кресла и, сцепив руки за головой, снова вытянул вперед ноги.

– Доешь свою еду, тогда пойдем в паб.

– Она отвратительна. Меня тошнит от нее.

– Тебя тошнит потому, что ты ничего не ел, – возразила Психо, подвигая тарелку обратно к спутнику. – Давай. Поешь еще.

Он оттолкнул еду.

– Себастиан! – повысила голос Психо, возвращая тарелку на место. – Тебе уже не пять лет. Пора стать взрослым.

– Я и есть взрослый. Давненько не приходилось пользоваться поддельным паспортом.

– Я говорю не о клубах, выпивке и наркотиках, которые доводят тебя до отключки. Я имею в виду заботу о себе. Сон, питание, гигиену. – Она вложила вилку ему в руку. – Давай же. Поешь.

– Господи Иисусе! – вскричал Себастиан, швыряя вилку на стол. – Меня бесят эти помои, и ты тоже бесишь!

Я услышала, как Психо тяжело вздохнула. Потом она покачала головой. Я представила себе, как она закатывает глаза.

– А ведь когда-то ты был таким милым, – печально молвила Психо.

– Все мы когда-то были милыми, – согласился Дурман. – И невинными.

Наступила долгая пауза, которую, как мне кажется, большинство людей сочли бы крайне неловкой, однако для этих двоих такое положение вещей, очевидно, было вполне естественным. В конце концов Психо решила предпринять еще одну попытку.

– Если ты не поешь, я не стану покупать тебе выпивку.

– Я и сам могу ее купить.

– На что?

Дурман не ответил.

– Не руби сук, на котором сидишь, Себастиан.

Внезапно тот разразился таким злым, лающим хохотом, что заставил меня подпрыгнуть от неожиданности.

– Ты серьезно? Изучаешь идиомы? Сейчас? – Психо отвернулась, но Дурман наклонился к ней, практически касаясь своим лицом ее лица. – Так как же продвигаются уроки английского с твоим репетитором?

– Себастиан…

– Нет, расскажи. Мне интересно. Должно быть, ты все время учишься чему-то новому.

– Не смей…

Дурман театрально содрогнулся и вновь привалился к спинке кресла.

– Ух… Сама мысль о том, что этот ублюдок к тебе прикасается, вызывает у меня рвотный рефлекс.

Я была заинтригована. То, что Психо спала с Джонатаном, огорчало Себастиана так же, как меня. Мне хотелось послушать еще, но большая излишне шумная компания новых посетителей непомерно долго рассаживалась за соседним столиком. Я пересела на другое кресло, чтобы быть поближе к Психо с Дурманом, повернулась боком, прислонилась к перегородке и даже прикрыла глаза, чтобы целиком сфокусироваться на том, что она может сказать.

– Вы готовы сделать заказ?

Подпрыгнув от неожиданности, я распахнула глаза. Передо мной стоял официант с блокнотом, держа наперевес ручку. Я приложила палец к губам и покачала головой.

– Вам нужно еще время, чтобы сделать выбор?

Психо с Себастианом притихли, теперь им было известно, что кто-то сидит так близко позади них. Я снова покачала головой, встала и вышла из ресторана. Оставалось надеяться, что я сделала это достаточно быстро, чтобы они не успели обратить на меня внимание.

Глава 7

С тех пор, как я оставила работу в университете, у меня вошло в привычку в общественных местах опускать взгляд, избегая зрительного контакта, избегая вступать в беседу. Порой мне удавалось справиться с делами, не проронив ни слова. Тот день был не похож на остальные, поскольку, возвращаясь из прачечной самообслуживания, в окне кафе я заметила растение, и это зрелище заставило меня замереть на месте. Dieffenbachia[21]21
  Dieffenbachia (лат.) – Диффенбахия, также тупой тростник или леопардовая лилия.


[Закрыть], немая розга; названа так потому, что при случайном проглатывании вызывает жжение и отек гортани, поражая несчастную жертву немотой. Я заглянула в окно, чтобы понять, кто же мог додуматься поместить такое опасное растение в общественном месте, и тут же всем телом отпрянула: за окном кофе клиенту подавала Психо. Первой реакцией было облегчение – значит, ей удалось ускользнуть от Кастора прошлой ночью; облегчение сменилось тревожной ажитацией, ведь мне неожиданно выпал шанс поговорить с ней. Я могла как воспользоваться им, так и пройти мимо.

Я редко ходила в кафе, поскольку там требовалось вступать в беседы с незнакомцами. К тому же вкус у меня невзыскательный, а меню меня всегда смущали, в особенности барные карты. Тем не менее я внезапно обнаружила себя стоящей в кафе. Я глазела на меловую доску, испещренную ничего для меня не значащими названиями кофейных напитков. Боковым зрением наблюдала за тем, как Психо протирает столик. Я могла заговорить с ней или уйти, однако прежде, чем я приняла решение, она уже оказалась возле меня.

– Могу я вам помочь?

Я посмотрела в ее лицо – темные глаза, шелковистые волосы. Невероятные губы. Я беспокойно оглянулась, потом снова взглянула на нее, опять отвернулась и, в конце концов, остановила взгляд на меловой доске. Сердце гулко стучало. Я решила, что не смогу вынести такую близость к ней на время, которое потребуется, чтобы выпить целую чашку кофе.

– Я не собираюсь ничего покупать. Просто хотела предупредить о том, что на вашем окне стоит ядовитое растение.

– Что за ядовитое растение?

Ссадина у нее на лбу, которую оставил Кастор, была ярко-красной, а кожа вокруг опухла. Все силы я бросила на то, чтобы не протянуть руку и не дотронуться до раны. В голове мгновенно всплыла знакомая картинка: Психо слизывает кровь с пальцев. Я прокашлялась.

– Там, на окне. – Я обвела кафе взглядом. – Откровенно говоря, здесь у вас несколько ядовитых растений. Это очень опасно.

Психо сдвинула брови.

– Вы инспектор? Моего босса сейчас нет. Вам придется вернуться в другое время.

Я издала звук, который, как мне казалось, должен был прозвучать ободряюще.

– Я не инспектор. Просто соседка, обеспокоенная вашей безопасностью. Эта рана воспалилась. Болит?

Я подняла руку, но Психо отдернула голову, отступила на шаг и сложила руки на груди.

– Вы живете по соседству? Раньше вас не встречала. Я бы запомнила.

Я затрепетала.

– Правда?

– Разумеется. У вас запоминающаяся внешность. – Я оглядела себя. – Винтажная одежда, короткая стрижка, – продолжала Психо. – Очень запоминающаяся. Вот что нравится мне в Лондоне. Ты можешь быть кем захочешь, верно? Пока твой жизненный выбор не мешает окружающим.

Если бы я воображала наш первый разговор, едва ли он оказался бы похож на этот. Я снова откашлялась.

– Так вы хотите узнать, какие из этих растений ядовиты?

Психо помедлила с ответом.

– Это всего лишь комнатные растения.

– Их продают под видом комнатных, но люди и понятия не имеют, что несут в свои дома. Возьмите хоть вот это, – проговорила я, указывая на горшок с растением на стойке, – Spathiphylum cochlearispathum[22]22
  Spathiphylum cochlearispathum (лат.) – Спатифиллум ложковидный.


[Закрыть], лилия мира. Оно вырабатывает кристаллы оксалата кальция, который может вызывать раздражение кожи, жжение во рту и тошноту.

Через открытую заднюю дверь кафе я указала во двор.

– Там, напротив стены, – Cascabela thevetia[23]23
  Cascabela thevetia (лат.) – Каскабела теветия, или Тевеция перуанская.


[Закрыть], желтый олеандр. Содержит сердечные гликозиды. Концентрация токсинов в одном единственном семечке способна убить человека. На Шри-Ланке его называют убийцей любовников. Вижу, под ним как раз несколько столиков. – Я на мгновение замялась. – Продолжать? Я и впрямь переживаю за вас и ваших клиентов, но если я вас раздражаю, могу уйти.

Психо поджала губы и окинула взглядом кафе.

– Оставайтесь. Сделаю вам кофе.

– Я не пью кофе.

– Почему же? Он тоже ядовит?

– Само собой. Кофе-бобы содержат кофеин, который для животных крайне токсичен. У людей он оказывает негативное воздействие на центральную нервную систему и может вызывать аритмию. Но я не пью кофе потому, что мне не нравится его вкус.

По какой-то непонятной мне причине Психо рассмеялась и опустила прежде сложенные на груди руки.

– Тогда сделаю вам чаю. Ромашка же не ядовита?

– Ромашка не ядовита, – подтвердила я.

Я отошла от стойки и устроилась за столиком, положив руки на него и поставив сумку с бельем на пол. Если бы я воображала наш первый разговор, вот каким бы он был. Я подняла взгляд на Психо.

– Лиана на этом стеллаже около вас – Epipremnum aureum[24]24
  Epipremnum aureum (лат.) – Эпипремнум золотистый.


[Закрыть], вьюн дьявола. Считается умеренно ядовитым, однако при случайном проглатывании чрезвычайно опасен для детей. Хорошо, что он у вас здесь, а не рядом со столиками.

– Откуда вы столько всего знаете?

– Я профессор ботанической токсикологии. Изучение ядовитых растений – моя работа… Была. Я м-м-м… вышла на пенсию.

– Так значит, это ваше хобби?

Я задумалась.

– Полагаю, что так.

Я наблюдала, с какой легкостью она двигается, заваривая чай. Психо пользовалась обеими руками, действуя интуитивно. Она покусывала нижнюю губу.

– Что у вас за акцент? – поинтересовалась я.

– М-м-м? Бразильский.

– Ваш английский очень хорош.

– Благодарю. В детстве у меня была английская прислуга.

– Прислуга?

– Слово неподходящее, да? Ну, тогда помощница, уборщица, няня, повариха. Она все это делала.

– Что ж, она потрудилась на славу.

– Да, она очень хорошо работала.

– Я имею в виду ваш английский.

Психо сокрушенно покачала головой.

– Я не очень хорошо владею языком, но стараюсь. Сейчас изучаю идиомы. Порой они ставят меня в тупик. Некоторые из них – полная бессмыслица. В каждой туче есть просвет[25]25
  Every cloud has a silver lining (англ.) – Нет худа без добра.


[Закрыть]. Лаять не на то дерево[26]26
  Barking up the wrong tree (англ.) – Идти по ложному следу.


[Закрыть]. За счет заведения означает «бесплатно», верно?

– Верно, но это, строго говоря, не идиома.

– Неужели? А звучит прямо как одна из них.

Психо принесла поднос, опустила его на столик и села рядом.

– Что ж, вот ваш ромашковый чай, за счет заведения.

На подносе стояли две чашки. Это далеко превосходило мои самые смелые ожидания. Я взяла в руки чайник.

– Позволите похозяйничать?[27]27
  В оригинале: Shall I be mother? (англ.) – идиома, букв. «Можно я побуду мамой?»


[Закрыть]

– Что?

– Это означает, вы не против, если я разолью чай?

Психо приподняла брови.

– Ну вот! Видите, как английский сбивает с толку?

Я приподняла уголки рта. Такого со мной не бывало уже годы. Десятилетия.

– Что с вашей рукой? – вдруг спросила Психо.

– Несчастный случай, – отозвалась я, немедленно пряча руку под стол. – Пустяки.

– Выглядит как змеиный укус, но я точно знаю, что в этой стране нет ядовитых змей. В моей – да, но не здесь. Так что случилось?

– Урушиоловый контактный дерматит от встречи с экземпляром Toxicodendron[28]28
  Toxicodendron (лат.) – Токсикодендрон, или ипритка.


[Закрыть].

Такое объяснение вызвало у Психо смех.

– Этого языка я не понимаю.

– Ядовитый сок ядовитого растения, распространяется благодаря тончайшим ворсинкам. Рукой я нечаянно коснулась очень опасного листа. Это была моя оплошность – я отвлеклась. Глупость, в общем.

– У вас есть очень опасное растение?

– У меня таких пятьдесят два.

Не говоря ни слова, Психо отправилась за стойку, откуда возвратилась с сумочкой в руках. Она извлекла из нее тюбик крема на основе арники и выдавила немного содержимого себе на ладонь.

– Дайте вашу руку, – велела она, протягивая ко мне свою.

Я хотела было объяснить, что арника не окажет вообще никакого воздействия на рану, но вместо этого вытащила пострадавшую кисть из-под стола и вложила в ее ладонь. Ее прикосновение показалось мне нежным, как перышко. Слегка выпятив губы, она принялась сосредоточенно втирать крем. Задержав дыхание, я изо всех сил напрягала мускулы, чтобы унять дрожь.

– Прошу прощения. Я делаю вам больно.

– Вовсе нет, – сквозь стиснутые зубы выдавила я.

У меня закружилась голова. После того, как я потеряла свою единственную подругу, я поклялась, что такого со мной больше не случится, и вот, пожалуйста, полюбуйтесь – я дрожала, как подросток.

– Вы же ученый, – проговорила Психо, завинчивая колпачок на тюбике. – Вы не верите, что арника поможет, но, может быть, стоит дать шанс натуральным средствам, как считаете?

– Все верно.

Из-под ворота рубашки я выудила мешочек, а оттуда достала пузырек.

– Я ботаник. Натуральные средства – очень важный пласт моей работы.

Психо прищурилась.

– Что это?

– Антидот. Я всегда с собой ношу несколько разных на экстренный случай.

Психо отпила глоточек чая и задумчиво уставилась в сад.

– Ваше хобби очень захватывающее и в то же время опасное. – Она сделала еще глоток. – Хотя жить в окружении растений, должно быть, приятно.

– Я не живу в окружении растений, – возразила я, энергично помотав головой, – я держу их на безопасном расстоянии от места собственного обитания.

– И все равно я вам завидую, – пожала плечами Психо. – До конца года мне предстоит присматривать за чужой квартирой. Там есть сад, только он принадлежит пожилой леди, которая живет на цокольном этаже. Я не могу им пользоваться. Сад – это то, чего мне больше всего не хватает вдали от родины. Вот почему я принесла сюда все эти растения. – Психо сделала еще один крошечный глоточек чая. – У одного из моих соседей есть сад на крыше. Мне видно из окна. Ограда в этом саду вся оплетена лозой с красными цветами в форме рупора. В Бразилии ограда вокруг нашего дома была заплетена такой же лозой. Хоть мне и делается от этого грустно, я каждый день смотрю на этот сад и каждый день жалею, что он не мой.

Я ничего не могла с собой поделать – ее нежный голос и печальное выражение лица застали меня врасплох. Я бездумно произнесла:

– Он мой. – И совершенная оплошность тут же заставила все тело содрогнуться. Я схватила чашку, набрала полный рот чая, сглотнула и затараторила: – Я имела в виду, что у меня тоже есть сад на крыше. Так что он вполне может оказаться моим.

Психо вздернула брови.

– Вы живете в одном из тех домов, стоящих полукругом?

– Эм-м… Да.

Я вовсе не намеревалась раскрывать свое место жительства и совершенно точно не собиралась рассекречивать свою коллекцию, но эта молодая женщина меня словно околдовала.

– В таком случае это, должно быть, ваш сад, потому что в том районе он всего один. Значит, мы с вами и правда соседи. Мы должны представиться друг другу. Меня зовут Симона.

Симона протянула мне руку, и я пожала ее.

– А я – профессор Роуз. – И тут же снова бездумно выпалила: – Может быть, зайдете как-нибудь посмотреть мой сад?

А она с улыбкой ответила:

– Благодарю вас, Роуз. С удовольствием.