Текст книги "Брачная ночь джентльмена"

– Разве я неприятность, Джулия?

Ее пальцы крепко стиснули резную ручку расчески, и это было единственным свидетельством того, что вопрос ее расстроил. Она посмотрела на него через плечо. Рассыпавшиеся по спине волосы сделали ее похожей на греческую богиню.

– Вполне можете оказаться. Однажды так и случилось, как я припоминаю.

– Вы выжили, – улыбнулся он.

– Вы тоже.

Он оперся о кроватную стойку и неотрывно наблюдал за скольжением расчески по роскошным локонам Джулии. Ему мучительно хотелось провести рукой по ее волосам.

– Откуда вы знаете?

Ее рука замерла. Казалось, она искренне удивилась, словно ей никогда не приходило в голову, что она могла причинить ему боль.

– Что вы хотите этим сказать?

– Откуда вы знаете, какие чувства я к вам испытывал? – спросил он, пристально глядя на нее. – И могли я выжить или нет?

Она подняла на него глаза и мягко поинтересовалась:

– Вы ведь это несерьезно?

Он вдруг пожалел о сказанном. Он вообще не имел привычки так откровенничать, раскрывать самые глубинные свои мысли. Да и чего он этим мог достигнуть? Он уставился на изумительные изгибы тела Джулии.

– Ответьте же мне, – настойчиво попросила она, опуская расческу.

– Вы так и не дали мне шанса… – Он резко оборвал себя.

Желание рассказать боролось с бессмысленностью такого признания. Пусть прошлое спит и не поднимает головы.

– Закончить мое совращение? – предположила Джулия, и в ее серых глазах мелькнула грусть.

– Не знаю… – Он помолчал. – Возможно.

Она не была трусихой и глаз от его лица не отвела.

– Что ж, значит, мы оба счастливо избегли неприятностей.

– Неужели?

Рот ее чуть приоткрылся. Он опустил глаза и заметил, что пальцы Джулии перестали судорожно сжимать расческу, дыхание стало прерывистым. В этот момент он осознал, как сильно желает Джулию, признался самому себе в неодолимом влечении к ней и принял эту правду во всей ее силе и наготе. Джулия могла принадлежать кому-то другому, но теперь должна принадлежать ему.

– Вы говорите о совращении, соблазнении, как будто это самоцель, – сказал он. – Но разве этим все ограничивается? Я не виню вас за недоверие к моим мотивам. Мужчины каждодневно соблазняют женщин и бросают их. И все же… если бы я в тот день сделал бы вас своей, сомневаюсь, что на этом все бы для нас закончилось.

Щеки Джулии залил румянец. Она глубоко вздохнула. Хит улыбнулся с сожалением:

– Это могло быть для нас началом.

Он спустился по лестнице, с удовлетворением размышляя, что исполнил свой долг, поступившись желанием. Он не собирался исповедоваться ей, и вряд ли его признание разрядило обстановку. Но по крайней мере в эту ночь Джулия в безопасности. Он напомнит слугам о необходимости быть начеку, обратить особое внимание на предосторожности, а затем несколько минут походит перед домом. И постарается обдумать исходы из этой нелепой ситуации. Ясно, что им с Джулией опасно находиться рядом. Они не могут доверять себе. Он станет ее соблазнять. Или она его пристрелит.

Пейтон, седовласый дворецкий Джулии, встретил Хита у подножия лестницы.

– Все в порядке, милорд? – поинтересовался он тревожно.

– Вроде бы так, – нахмурился Хит…

Если не считать собственного внутреннего состояния, которое было слишком сложным и постыдным, чтобы обсуждать его с дворецким.

– Вы довольно долгое время провели наверху, в комнате миледи. Я было подумал…

– Не о чем тут думать, – откашлялся Хит. – Просто не входите к ней без стука. Можете нарваться на пулю.

Пейтон позволил себе понимающе улыбнуться.

– О, слуги прекрасно осведомлены о стрелковом таланте леди Уитби, милорд. Уверяю вас.

– Талант? – произнес Хит, натягивая перчатки. – Это вежливо сказано. Что ж, таланты талантами, но хочу напомнить о том, что сказал вам ранее сэр Рассел: вы должны быть особенно бдительны, охраняя этот дом. За садом и улицей необходимо, наблюдать днем и ночью.

– Я на страже, милорд. – Дворецкий проводил его до двери. – У меня при себе пистолет.

– Очень хорошо. Только не стреляйте в меня, я вернусь через несколько минут, чуть-чуть подышу воздухом.

– Разумеется… – Пейтон ступил вперед и распахнул перед Хитом дверь в темноту. – А ваш спутник, кажется, ушел.

Хит круто обернулся к пустынной улице.

– Мой спутник?

– Мужчина в черном экипаже, который следовал за вами, милорд. Я собирался пригласить его войти, но потом подумал, что вы поручили ему наблюдать за домом. – Он заговорщицки кивнул Хиту, явно довольный собой. – Ради безопасности. Я понимаю, что идет секретная операция.

– Ради безопасности. – Хит стиснул зубы, повернулся и сокрушенно вернулся к двери. Значит, тут был человек, наблюдавший за домом. Кто-то работавший на Рассела? Возможно, но тогда куда же делся этот тип? И почему Рассел не предупредил его об этом? – Полагаю, Пейтон, вы смогли бы описать мне этого наблюдателя? Или его экипаж?

– Право, милорд, я не хотел показаться невежливым, пристально разглядывая его. Но экипаж я рассмотрел хорошо. По-моему, очень маленький и черный. Или темно-синий. А если подумать, то он мог быть темно-коричневым.

– Вы поразительно наблюдательны.

– Благодарю вас, милорд. Мы возвращаемся в дом?

– Пожалуй, да, – кивнул Хит, стягивая перчатки и думая о Джулии. – Боюсь, что возвращаемся.

Глава 7

Джулия с тетушкой подслушивали разговор между Хитом и Пейтоном из-за двери гостиной первого этажа, отделанной в прелестных кремовых и бледно-золотых тонах. Тетю Гермию разбудил шум в доме, и она зашла в комнату Джулии, чтобы выяснить, в чем дело. Когда племянница объяснила ей, что произошло со слугами Рассела, Гермия заявила, что слишком взволнованна, чтобы вернуться в постель. Они вместе спустились вниз, собираясь выпить по чашке успокоительного ромашкового чая.

– Что там делает Боскасл? – прошептала Гермия.

– Он уходит.

– Уходит?

– Да. – Джулия приникла к щелке в двери. – Нет, он возвращается.

– Возвращается? Куда?

– Сюда. Господи, тетя Гермия, он направляется прямо в эту комнату. Отойдите от двери. Быстренько.

Они успели попятиться всего за минуту до того, как распахнулась дверь. Джулия не верила своим глазам. Хит решительно шел на них, словно не замечая двух женщин в ночных рубашках, сбившихся в кучку на середине комнаты.

Он скинул куртку и швырнул ее на резную спинку атласного дивана. Затем снял башмаки и аккуратно пристроил их под миниатюрный столик.

Джулия и тетушка обменялись потрясенными взглядами. Они лишились дара речи.

Наконец Джулия открыла рот. Что, собственно, он выделывает? Он ведь должен понимать, что они находятся здесь же, в комнате. Однако создавалось впечатление, что зрители его нисколько не смущали.

Хит распустил белый шелковый галстук и аккуратно положил его на столик рядом с какой-то из книжек Джулии. Улегшись на диван, Боскасл заложил мускулистые руки за голову и вытянул ноги. На двух дам, открыв рот следивших за ним с расстояния всего в два фута, он не смотрел. К счастью, на этом процедура его раздевания закончилась. Джулия была растеряна. Она еще не пришла в себя после их разговора наверху и не осмеливалась обдумать все сказанное. Была ли это игра? Ловкая попытка заманить ее в постель? Нет, Хиту не было нужды прибегать к подобным уловкам. Так зачем же он все это сказал? Ей стало только хуже: пробудило привычную муку.

Она шагнула к нему.

Он же, казалось, пристально изучал фреску над камином, на которой резвились боги и богини.

– Хит. – Она вынуждена была откашляться, потому что зрелище его великолепной фигуры, небрежно раскинувшейся на диване, возбудило тревожные эротические картины в се голове.

У него был вид человека, удобно устроившегося на ночлег. И это у нее в гостиной!

– Я, право, не знаю… но это ведь не может… вы же не можете… как это выглядит…

Хит окинул ее мрачным взглядом из-под полуопущенных век. Пронзительный блеск его синих глаз подействовал на нее, как укол кинжала, кончик которого был смочен кружащим голову возбудителем. У него из всех знакомых ей мужчин был самый чувственный, тревожащий взгляд. Неудивительно, что она покорилась ему тогда, в прошлом. Его глаза плавили женские сердца с расстояния в двадцать шагов. Она почувствовала незваный порыв ощутить его в себе… глубоко-глубоко. Он собирался ночевать на ее диване, чтобы никто не смог причинить ей вред. Наверняка. Его галантность тронула Джулию до глубины души. Поманила соблазном. Ведь он собирался остаться на всю ночь.

Он снял галстук и башмаки перед ней и ее тетей. Что последует дальше?

– Тебе что-то нужно от меня, Джулия? – В его голосе прозвучали покорность и некоторая досада.

Она встала прямо над ним и собралась с мыслями. Хит занял всю длину дивана. Щеки ее вспыхнули при воспоминании, каким сильным и порочным было его тело, вжимавшее ее в пол. У нее были годы на то, чтобы проанализировать это божественное ощущение. Наверное, ни одна женщина не забывает свое первое чувственное переживание. Джулия потеряла счет тому, сколько раз втайне вспоминала наслаждение и наваждение того дня. Жесткий выпад его бедер, прикосновение его губ. У тела осталась своя неизбывная память.

– Как по-вашему, что это вы творите? – наконец негромко произнесла она.

Он закрыл глаза, словно отрешаясь от ее вмешательства.

– Совершенно очевидно, что я намерен провести здесь ночь. Вы не возражаете, если дверь останется открытой?

– В этой комнате? – Она задержала дыхание. – В моем доме?

– Я хочу видеть улицу.

– Но, Хит, в этом нет необходимости! – воскликнула она. – У меня есть лакеи, которые вполне способны охранять дом.

– У Рассела тоже были.

Тетушка Гермия, придерживая халат на груди, тихонько подвинулась к окну.

– Не знаю, как ты, Джулия, но я чувствую, себя гораздо спокойнее, когда в доме присутствует крепкий мужчина.

Джулия искоса посмотрела на Хита. Он, пожалуй, был слишком крепким для ее душевного спокойствия. Вот и рассуждайте после этого о соблазнах! Как ей теперь себя вести? Как чувствовать себя спокойно? Если великолепный красавец повеса спит в гостиной – это, по-вашему, нормально?

Она попятилась и уперлась в чайный столик.

– Как к этому отнесутся соседи?

– Гораздо лучше, чем если бы нашли нас утром убитыми, – с чувством откликнулась тетушка Гермия. – Я буду спать намного спокойнее, зная, что Боскасл под рукой.

– Ну а я нет, – пробормотала Джулия. – Ему следовало бы охранять Рассела, а не меня.

Хит открыл глаза и посмотрел мимо нее в окно. Казалось, ее слова и волнение вовсе его не тронули.

– Незадолго до того, как я сюда приехал, какой-то мужчина остановил свой экипаж за углом вашего дома. У вас есть какие-нибудь тайные поклонники, Джулия?

– Что вы, нет, – ответила тетя Гермия. – Чудо, что Рассел женится на ней, ведь она так испортила свою репутацию, подстрелив того солдата.

– А Рассел не поручал кому-либо наблюдать за вашим домом? – обратился Хит к Джулии.

– Нет. – Она нахмурилась, осознавая наконец грозящую ей опасность.

Хит настолько запутал ее мысли, что Джулия забыла истинную причину его прихода. Она устыдилась своих придирок, желания хорошенько встряхнуть его.

– Он пару раз предложил это, но я и так редко выхожу одна, поэтому заводить телохранителя показалось ненужным.

– Боскасл, хотите, чтобы вам принесли халат? – предложила Гермия, гостеприимная, как светская хозяйка бала. – И может быть, немного бренди…

– Он не пьет, – промолвила Джулия и тут же прикусила язык, сообразив, что проболталась, открыла, что помнит такую подробность. – По крайней мере раньше никогда не пил.

Она поймала дерзкий блеск его глаз и попятилась к двери. Шажок за шажком она раскрывала, какую важную роль он сыграл в ее жизни. Улыбка слегка искривила уголки его чувственного рта.

– Я по-прежнему не пью, – произнес он с видимым удовольствием. – Какая у вас, Джулия, замечательная память. Я очень польщен, право слово.

Память у нее действительно была отличная. Джулия подумала об этом несколько минут спустя, снова укладываясь в постель. Она прекрасно помнила, как легко Хит Боскасл разрушил ее самообладание. Слишком много произошло тогда, и теперь они не могли притворяться, что между ними нормальные дружеские отношения. Каждая их встреча превращалась в испытание соблазном, в стычку прошлых характеров и нынешних. И будущих, наверное. Будь они оба мужчинами, наверное, кулачным боем разрешили бы постоянно возникающее между ними напряжение. Однако в данном случае это было невозможно.

На следующее утро Джулия, спускаясь вниз, ожидала, что Хит уже уехал. В конце концов никто не угрожал ей прямо, и вообще днем дома она находилась в достаточной безопасности. Здравого смысла у нее хватало, и она не собиралась покидать дом без мужского сопровождения. Инстинкт самосохранения был у нее развит в должной мере и никуда не делся. Но эти же инстинкты спустя всего минуту отчаянно забили тревогу.

В столовой за завтраком восседал Хит. Безупречно выбритый и одетый в свежую одежду, он невозмутимо читал газету. Густая черная бровь выгнулась при ее появлении, и краткий взгляд блеснул из-под тяжелых век.

Это длилось всего несколько секунд, но Джулию бросило в жар, словно она вошла в раскаленную печь. Несколько мгновений она не могла шевельнуться, завороженная его магнетическим присутствием. Нет, не зря матери дебютанток предостерегали драгоценных дочурок тщательно оберегать свою добродетель от страстных чаровников Боскаслов.

Впрочем, ведь ей, Джулии, удалось прожить без этого Боскасла долгих шесть лет. Он тоже жил и обходился без нее. Неужели она не сможет общаться с ним в течение месяца? Сможет!

Вот справиться с собственными чувствами будет задачей потруднее. Когда он ей улыбнулся, она ощутила блаженную боль где-то глубоко внутри, в желудке. Черный локон небрежно упал ему на лоб. Хит выглядел усталым, но жизнерадостным, несмотря на то что провел наверняка не слишком удобную ночь на диване.

Хит Боскасл был хорошим человеком, и сколько бы Джулия ни твердила, что не нуждается в нем, оба знали, что это не так. Он находился здесь только потому, что верил в правильность такого поведения. А она… она тогда, в те далекие годы, поступила с ним… взбалмошно и необдуманно. Интересно, что думает он о ней теперь? Она боялась спросить его об этом, полагая, что ее тогдашнее поведение было неприличным, особенно в сравнении с нынешними изощренными и опытными дамами, добивавшимися его внимания. Надо думать, что нынче он гораздо тщательнее и осторожнее скрывает свои романы. Интересно, кто сейчас его любовница, что она за женщина: она ведь наверняка не захочет одалживать его Джулии.

– Вы уже позавтракали? – поинтересовалась она, запрещая себе продолжать такие сумасбродные размышления.

– Да, благодарю вас.

Она уселась за стол и разгладила несуществующую складку на льняной скатерти. Конечно, шесть лет брака немного научили ее обращаться с мужчиной. Она больше не была наивной девочкой. Она была столь же искушена в любви, как и Хит. Ну, возможно, ее опыт был не столь разнообразным, но она, безусловно, могла вести себя так, как должно.

Впрочем, могла ли?

Почему она вообще задумалась об этом?

Она же выходит замуж за Рассела. Первого лондонского красавца храбреца… героя, любимца общества. Он годами хранил ей верность, шутливо называл себя последним звеном, связывающим ее с цивилизацией… Возможно, так и есть. Сама она изначально не считала себя светской дамой, даже когда жила в Англии. Мать Джулии умерла, когда ей было всего три года. Отец брал ее на охоту, и все детство и юность она провела бок о бок с ним, в компании егерей и охотников-спортсменов.

Рассел вроде бы любил ее. Но Джулия иногда сомневалась, что подходит к той светской жизни, к которой он стремился. Он тихо и неотступно преследовал ее. В те немногие разы, когда они обменивались письмами во время ее замужества, Рассел умолял ее возвратиться домой. Она иногда боялась, что его влечет к ней ее недоступность, пусть и неосознанная. Не пойдет ли это влечение на спад, когда она станет его женой? Некоторых мужчин больше увлекает и радует погоня, а не победа.

– Есть ли какие-нибудь вести от Рассела? – поинтересовалась она.

Хит опустил газету на стол.

– Он уехал, оставив сообщение, что двоим его помощникам удалось проследить нападавшего до трактира в Сент-Джайлзе. Один головорез с верфей открыто хвастался, что проник в дом Рассела. Он утверждал, что его нанял какой-то иностранец и хорошо заплатил за это.

– Иностранец? – нахмурилась Джулия. – И Рассел продолжает верить, что Оклёр во Франции?

– Он убежден в этом больше, чем когда-либо. Он подозревает, что цель нападения – навести его на ложный след. В любом случае он уехал.

Джулия взялась за серебряный чайник. Он все еще был горячим. Это послужило ей мгновенным отвлечением от пронзительного взгляда синих глаз.

– А что известно о человеке в экипаже, который был здесь вчера ночью?

– Кто бы он ни был, но больше здесь не появлялся.

– Возможно, это было случайное совпадение, – пробормотала Джулия, опуская глаза. Она никак не могла сосредоточиться, пока он сверлил ее взглядом.

Хит встал и, приблизившись сзади, склонился над ее стулом. Голос у нее над ухом прозвучал волнующе тихо:

– А возможно, и нет. Возможно, у вас действительно есть тайный поклонник.

Джулия подняла голову. Все ее нервы напряглись от его близости. Тепло, исходившее от его лица, согрело ей щеку и на мгновение сковало язык. Не может быть, что она действовала им него так же, как он на нее. У него было шесть лет на то, чтобы подавить свои порывы, научиться их сдерживать или по крайней мере скрывать. У нее тоже. Так почему ее сердце бьется так бешено? Почему она чувствует, что ситуацией владеет он, а не она? Наверное, это ощущение возникло из-за трепета и жара, волной прокатившихся по ее телу.

– Тайный поклонник? – Ее позабавила эта мысль, и поэтому голос прозвучал обманчиво ровно. – В Лондоне, у вдовы, которая стреляла в мужчину из-за нападения на ее служанку? Я понятия не имела, что светское общество ввело моду на свирепых женщин.

– Вы обладаете умом, красотой и некоторым состоянием, Джулия, – спокойно возразил Хит. – Я думаю, что существование тайного поклонника вполне реально.

Нежданное удовольствие на миг охватило ее. Она налила себе крепкого бодрящего чая из серебряного чайника, удивившись, что рука не дрожит.

– Что ж, тогда скажу, что предпочитаю поклонников, которые стучатся в дверь, а не маячат на темной улице в закрытом экипаже.

– Но вы ведь собираетесь замуж за Рассела, а он может без энтузиазма отнестись к мужчине, который постучится в дверь, – напомнил Хит. – Прошлым вечером вы присутствовали на балу. Вы заметили чей-нибудь пристальный взгляд?

– Да, ваш, – нахмурилась она. – Всякий раз, когда я оборачивалась, вы были тут как тут.

– Это совершенно другое, – сухо откликнулся он.

Его подбородок чуть прикоснулся к ее щеке, и Джулия испугалась, что у нее выпадет из рук чашка.

– Люди пристально рассматривали вас, а не на меня, – пробормотала она.

Громкое тявканье в холле прервало их разговор. Хит вежливо выпрямился и отодвинулся от ее стула. Джулия смогла наконец свободно вздохнуть.

– А-а… – протянул он. – Это ваша тетушка и ее свирепая стая собачек-лилипуток.

– Они меня защитят, – кивнула Джулия и сделала глоток чая. – Теперь, Хит, вы можете отправляться домой. Говоря это, я не хочу показаться неблагодарной, но у нас с Гермией есть свои планы надень. А вы отдохните. Пожалуйста.

Он скрестил руки на груди и улыбнулся:

– Куда мы отправляемся?

– Что вы хотите этим сказать? – медленно проговорила она. – Одем сопровождает нас на прием.

Дверь в комнату отворилась, и Хит обернулся. На пороге стояла Гермия в атласном платье синего павлиньего цвета и тюрбане с перьями.

– Граф может сопровождать вашу тетушку, но вас, Джулия, сопровождаю я. Разве только вы сочтете мое общество нежелательным.

Это было произнесено низким бархатным голосом, перед которым не смогла бы устоять ни одна женщина.

Джулия заколебалась, но решила проигнорировать предостережения, молнией промелькнувшие у нее в голове: какой будет от этого вред? Рассел хотел, чтобы она завела друзей, чтобы она чувствовала себя свободнее на светских сборищах. Значит, ей следует практиковаться.

– Разумеется, этот прием может стать приятным развлечением, – неохотно признала она.

Глаза Хита заискрились проказливым весельем.

– Возможно, там я смогу обнаружить вашего тайного поклонника.

Джулия скептически усмехнулась:

– Вы обнаружите, что такого не существует.

* * *

Когда приехал граф Одем, чтобы проводить свою возлюбленную Гермию на прием, Хит, устроившись в гостиной, просматривал книгу по древнему санскриту. Чуть сдвинув занавеску, Хит взглянул в окно и внимательно изучил уличную толпу. Он занимался этим практически всю ночь. Кроме обычного парада кебов и экипажей, разносчиков и торговцев, доставлявших заказные товары, никто и ничто в шумной уличной суете не вызывало подозрения. Хотя в бурлящей суматохе Лондона можно было незамеченным совершить преступление и скрыться в лабиринте аллей, улочек, трущоб и нор.

Однако Хит был подозрительным по натуре. Свойственные ему терпение и проницательность были причиной того, что его командиры в Португалии выбрали именно его и предложили войти в особый элитный отряд проводников, а точнее, офицеров секретной службы Британии, которые передавали приказы во время сражений, развозили депеши и в случае нужды становились двойными агентами. К несчастью, его захватили в плен в самом начале этой карьеры и подвергли пыткам. Пытал его французский офицер по имени Арман Оклер. Перенесенные страдания оставили шрамы не только физические, но и душевные, хотя и закалили характер. Хит пережил адские муки, и теперь не многое могло его испугать.

Он до сих пор получал удовольствие, разгадывая головоломки, загадки, тайны, разбираясь в путанице, приводя все в порядок. Он был страстным криптографом. Расшифровка кодов доставляла ему радость, приносила ощущение стабильности, необходимое его душе в этом неупорядоченном растерзанном мире. Разумеется, самый большой вызов бросали ему человеческие взаимоотношения. Людская непредсказуемость без смысла и логики. Ему еще предстояло раскрыть тайну чувств и эмоций. По крайней мере он на это надеялся.

Взять, к примеру, историю со вчерашним нападением на слуг Рассела. Она носила отпечаток чего-то очень личного, и это заинтриговало Хита. Получалось, что Оклер играл в какие-то игры. Он хотел нагнать страха и тем продлить свое мщение. Но почему? В Париже он прославился как дуэлянт. Наполеон находился в изгнании. Зачем Оклеру морочить себе голову, зачем тратить время, преследуя Рассела?

Дверь за его спиной отворилась.

В комнату ворвался граф Одем, его круглое лицо было мрачнее тучи, седые волосы всклокочены.

– Проклятое лондонское движение когда-нибудь меня добьет, – провозгласил он. – А эта женщина готова?

Хит отвернулся от окна, его раздумья были прерваны. Одем выглядел бодро и щегольски, как истинный денди. И одет он был соответственно: яркий золотой камзол, белый вышитый жилет, бриджи из тонкой кожи и сверкающие блеском гессенские сапоги, которые еще больше укорачивали его коренастую фигуру.

– Если, говоря «эта женщина», вы подразумеваете леди Далримпл, тогда, полагаю, она со своими собачками ждет вас в саду. Если вы имеете в виду Джулию, то она еще не готова.

Одем фыркнул, но голос Хита явно его успокоил.

– Привет, Боскасл. Полагаю, что обе уже рассказали вам, какой я негодяй.

– Скажите мне только одно, Одем, вы действительно шантажируете леди Далримпл?

Одем, как камень, свалился на диван.

– Не стану этого отрицать. Да, шантажирую.

Хит недоверчиво покачал головой.

– И так прямо признаетесь в этом?

– Почему бы нет?

– Потому что это некрасиво, не по-джентльменски… и наконец незаконно.

– Любовь и должна быть беззаконной, – произнес Одем, сплетая пальцы на полном животе.

– Любовь? – выгнул бровь Хит. – Ради всего святого, объясните мне, каким образом сочетаются любовь и шантаж? Видимо, в моем светском воспитании случился пробел по этому поводу. На мой взгляд, это звучит как-то… примитивно.

– Если бы я не любил эту злосчастную женщину, то никогда не стал бы шантажом загонять ее в брак со мной. Разве не так?

– Не вижу логики.

– При чем здесь логика? Господи Боже, Боскасл! Я же не какое-то чудовище. Я просто мужчина, по уши влюбленный в самую жестокую и самую желанную женщину во всей Англии. Если не во всем мире.

Хит поглубже устроился в кресле. Все это лишь подтверждало его теорию, что человеческие взаимоотношения следуют своим непредсказуемым путем.

– Мы обсуждаем леди Далримпл?

– Кого же еще? – пожал плечами Одем, откидывая голову ил спинку дивана. – Полагаю, вы никогда не теряли голову из-за женщины? Ну конечно, только не вы. У вас репутация человека сдержанного. По правде говоря, как я вспоминаю, слухи о ваших романах никогда не попадали в газеты. Вы какая-то аномалия среди Боскаслов.

– Не стоит думать, что у меня нет личной жизни, если она не стала общим достоянием.

– Не обижайтесь. Хотелось бы мне в молодости иметь ваш здравый смысл. Тогда, возможно, я не потерял бы Гермию… если бы был поскрытнее. Эта женщина – богиня, и я преклоняю колена перед алтарем ее красоты и обаяния.

Хит с трудом сдержал улыбку. Гермия была в два раза больше Одема. И по росту, и по весу.

– Как я понимаю, леди Далримпл не хочет выходить за вас замуж?

– Конечно, хочет. Эта женщина без ума от меня.

– Значит, она хорошо это скрывает, – возразил Хит.

– Она упряма как ослица.

– Так ослица или богиня? Решите раз и навсегда.

Одем огорченно потер лицо.

– Я сделаю все, чтобы ее добиться. Все, что угодно. Понимаете?

– Боюсь, что да, – поморщился Хит.

– Тогда вы согласны мне помочь? Поддержать мое предложение?

Из-за двери донесся знакомый женский голос. Хит наклонился вперед:

– Я ни на что подобное не соглашаюсь. Полагаю, что мне вообще не стоит вмешиваться в это дело.

– Мужчины должны стоять друг за друга.

– Только не тогда, когда пожилую даму шантажом загоняют в брак, которого она не хочет, – покачал головой Хит. – Это нелепо и жестоко.

Одем резво вскочил с дивана.

– Я без нее погибну… Я буду преследовать ее до моего смертного часа.

– Возьмите себя в руки, Одем. Дамы находятся прямо за дверью. Предлагаю вам найти более подходящий способ покорить Гермию.