Текст книги "Брачная ночь джентльмена"

Джиллиан Хантер
Брачная ночь джентльмена

Глава 1

Мейфэр

1814 год

До этого вечера лейтенант-полковник лорд Хит Боскасл пребывал в приятной иллюзии, что он хозяин своей судьбы. Не то, чтобы он не знал несчастий и неприятностей. Напротив. В жизни ему довелось сталкиваться с изрядной долей невзгод. Казалось, он наконец-то заслужил тишину и покой. В конце концов, Хит пережил войну, пытки, шпионаж, любовь двух ветреных красоток и являлся членом семейства, постоянно бросавшего вызов обычаям и правилам света.

Так что следует отнести к его чести, что он без видимого удивления встретил просьбу своего друга, полковника сэра Рассела Олторна.

Человек, менее привычный скрывать свои чувства, мог бы легко себя выдать. Однако лорд Боскасл остался невозмутимым. Впрочем, скорее, он пребывал в легком шоке. Он ожидал, что Олторн призовет его обратно на военную службу. Но в качестве солдата, а не спутника дамы. Он не рассчитывал, что придется вспомнить прошлую любовную эскападу… какой бы незабываемой та ни была.

– Ну так что, – переспросил его Рассел, – берешься за это или мет? Позаботишься ради меня о Джулии, пока меня здесь не будет?

– Ты мог бы дать мне больше времени на раздумья.

– Тебя не было в Лондоне.

– Ты мог мне написать.

– Зачем? Чтобы у тебя было время отказаться?

Хит покачал головой.

– Какой ты заботливый и предусмотрительный!

Друзья стояли на вершине великолепной каменной лестницы роскошного особняка в Мейфэре. Любому, кто наблюдал за ними снизу, из ярко освещенного множеством свечей бального зала, они показались бы всего лишь двумя скучающими гостями, удалившимися от шумной толпы, чтобы в тишине выкурить по сигаре.

Хит и Рассел стали друзьями, когда были еще необстрелянными юными офицерами-кавалеристами в Саагуне, среди засад, и стычек, сбора информации и ледяных ночных патрулей; утолявших жажду приключений. К несчастью, Хит во время одного из таких приключений попал в плен, но сэр Рассел Олторн, старший офицер, выручил его, потеряв при этом левый глаз и заработав славу героя…

– Я не могу этого сделать, – произнес наконец Хит, глядя сквозь облака сигарного дыма на фигуры танцующих среди темно-красных мраморных колонн.

Возможно, женщина, ставшая предметом их с Расселом беседы, тоже находится в этой толчее. Узнают ли они друг друга? Что скажут при встрече? Это будет чертовски неловко, если вспомнить их краткую, но впечатляющую историю.

– Я не видел Джулию много лет. Я не знал, что умер ее муж и что она вернулась в Англию.

И что Рассел, охотник и герой момента, успел с ней обручиться. Олторн всегда был честолюбивым и склонным, к соперничеству, даже в далекие годы их учебы в колледже. Он был откровенно настроен оставить след в истории.

– Мне пришлось уговаривать ее принять мое предложение, – продолжал Рассел, и в голосе его прозвучало некоторое недоумение.

Он был немного ниже Хита ростом и коренастее. Резкие черты лица, ржаво-коричневые волосы и серо-зеленые глаза излучали грубоватую мужественность, восполняли напористой решительностью то, чего Рассел не добирал в утонченности.

– Представь себе: Джулия поначалу мне отказала.

– О чем только она думала? – пробормотал Хит.

Рассел рассмеялся.

Хит вздохнул:

– Ей что, грозит опасность?

– Не знаю. – ответил Олторн. – Тетка Джулии убеждена, что за их городским домом наблюдают. Я в этом сомневаюсь. Леди Далримпл известна своей бестолковостью. Впрочем, нам не стоит недооценивать Оклера. Этот человек участвует в смертельных дуэлях ради развлечения. Его стремление к мести кажется очень личным.

– Откуда ты знаешь?

Лицо Рассела напряглось.

– Он распустил слух в преступном мире, что хочет меня уничтожить.

– Но война окончилась.

– Видимо, жажда насилия, свойственная Оклеру, не унялась. В последнее время его видели то у «Тортони», то в других кафе, где он явно нарывался на ссору. Трезвым умам его не попять. В его поведении нет ничего разумного.

Хит погрузился в раздумья. Ни для одного из собеседников не было тайной, что Арман Оклер был их общей Немезидой. Бывший французский шпион, подвергший пыткам не только Хита, но и несчетное число других английских солдат, ловко ускользнул от плена в Португалии. Ни Хит, ни Рассел никогда не видели его лица. Свои допросы он проводил в маске палача. Баскаслу было хорошо известно, какой ужас внушал Оклер своим «пленникам. Большинство из них после пыток погибали.

Но сознавал ли Рассел, что значила для Хита женщина, на которой он собирался жениться? Знал ли он, что произошло в том далеком августе много лет назад? Разумеется, нет. Судя по всему, Джулия ничего об этом ему не рассказала.

Встреча Хита с Джулией Хепуэрт была страстной, но слишком краткой и очень скрытной… связью. Ни одна душа в мире не подозревала, что он жаждал ее… желал с того дня, как она несколько лет назад ранила его выстрелом в плечо. Что она стала единственной женщиной, о потере которой он сожалел.

Он медлил признаться в этом самому себе. Только став старше, понял, что ему никогда и никем ее не заменить.

Он тогда подкрадывался к Расселу из-за валуна, чтобы в шутку попугать, а Джулия выстрелила в него. Выстрел оцарапал Хиту плечо.

Зато первый же взгляд на нее поразил его в сердце. Оно до сих пор кровоточило. Время от времени. Хотя он приучился жить с этой болью. Хит слегка улыбнулся, вспомнив, о первом их столкновении.

– С вами все в порядке? – спросила она, спрыгивая с коня и осматривая раненого. – Пожалуйста, скажите, что я вас не убила.

Погруженный в море противоречивых ощущений, Хит не шевелился. Жгучая боль в плече, стыд, что его ранила девушка… жар, исходивший от ее рук, торопливо и без стеснения рвущих на нем куртку, чтобы осмотреть грудь. Ее темно-рыжие волосы щекотали его живот, воспламеняя чувства. Как мог он так бурно желать женщину, едва его не убившую? Это не поддавалось разумному объяснению. Но, черт побери, она его возбуждала.

Он прищурился и оценил ситуацию.

– Ну скажите же что-нибудь! – в панике взмолилась Джулия.

Она была высокой, гибкой, пышногрудой. Властной. Она была самой соблазнительной женщиной, которую он когда-либо встречал. Он захотел овладеть ею тут же и немедленно, прямо здесь, среди камней… как первобытный дикарь.

– Ладно, – процедил он сквозь зубы, подавляя свои дикарские инстинкты, – вы меня убили. Я мертв. Теперь вы счастливы?

– А грубить мне ни к чему.

– Неужели? Простите, что мне трудно демонстрировать изысканные манеры после ранения.

– Не понимаю, почему вы так ужасно со мной разговариваете. Это ведь был несчастный случай. Я испугалась.

– Что вам взбрело в голову? Вы в меня стреляли!

– И ничего удивительного, – возмущенно проговорила она. – Зачем вы выскочили на меня из-за этого камня?

– Я принял вас за другого.

– Ну а я решила, что вы бешеная лисица, которая напала на кур прошлой ночью.

– Я что, похож на бешеную лисицу? – с досадой поинтересовался он.

Его рассердил и одновременно привлек проказливый блеск ос глаз. Он не понимал, что хуже: что она причинила ему вред или что, несмотря на это, он ее желал. Она потянула с его плеч батистовую рубашку, чтобы лучше рассмотреть рану, и он резко сел.

– Выглядит не так плохо, как я боялась.

– Вам легко говорить.

– Я прошу прощения.

Он повернул голову, и ее волевой подбородок коснулся его щеки.

– Красивое плечо, – тихо произнесла она.

– Неужели? – неохотно ухмыльнулся он.

– Конечно, я в этом не эксперт.

Он уставился на ее губы. Алые, влажные, манящие. Он слышал, как один из молодых гостей говорил, что Джулия Хепуэрт – бесшабашный, бесенок. Но это прозвучало как комплимент. Хит готов был держать пари, что мужчина, сказавший и о, никогда не был мишенью ее выстрелов и не испытывал сниженных мук, когда она касалась его, срывая рубашку. А может, испытывал? Возможно, она стреляет направо и налево, оставляя за собой груду жертв.

– Мы кому-нибудь будем рассказывать об этом? – спросила она, глядя на него просительным взором.

– Это зависит от многого.

Хит решил, что поцелует ее. Любая девушка, которая сначала стреляет, а потом раздевает, заслуживает того, чтобы ее поцеловали. Если не большего.

Ее рука скользнула по расстегнутой рубашке, кончики затянутых в перчатку пальчиков коснулись его груди.

– От чего зависит? – прошептала она, откидывая голову, чтобы бросить на него подозрительный взгляд, ясно свидетельствовавший, что он не первый мужчина, который находит ее привлекательной. Зато, наверное, он был первым, в кого она стреляла.

– Оттого, насколько вы сожалеете о случившемся.

Ее сочные губы раздвинулись в улыбке.

– Все предупреждали меня, что вы бессовестный повеса, Хит Боскасл.

– Какая жалость, что они не предупредили меня насчет вас, – пробормотал он.

– Что я бесшабашная и порывистая?

– Нет, что вы соблазнительная и…

Мрачная тень опустилась на их живую перепалку, придавила, как саван, сделала воздух душным и погасила невидимые искры пламени, проскочившие между ними. Шанс поцеловать ее алые губки был утрачен. У Хита резко заболело плечо. Он сморщился, Джулия вскочила, наступив ему на руку. Хит чуть не выругался. Чертовски небрежная бабенка.

– Полагаю, жить вы будете, – объявила она безразличным тоном, когда он стал натягивать рубашку на голые плечи.

– Что, ради всего святого, здесь произошло? – требовательно спросила тень.

– Я его подстрелила, – ответила Джулия, причем вид у нее был не такой кающийся, как следовало бы.

– Что?! – потрясение переспросила тень.

Хит понял, что это Рассел, человек, которого он меньше всего хотел видеть свидетелем своего унижения.

– Вы подстрелили моего лучшего друга? Отвечай немедленно, Боскасл, что ты натворил такого, что мисс Хепуэрт сочла нужным в тебя стрелять?

Хит в одиночестве вернулся в дом, не в силах выносить ехидные комментарии Рассела. Он решил, что отыщет Джулию во время вечерних развлечений, когда с ней не будет спутника.

Она обнаружила его несколько часов спустя в библиотеке… одного. Остальные гости отправились на охоту и должны были вернуться к вечеру. В доме остались только немощные и дети.

Гнев Хита давно утих, а вот влечение к красавице никуда не унию.

– Вы пришли снова стрелять в меня? – сурово поинтересовался он, и тон вопроса был гораздо резче, чем его чувства.

Плечо уже не болело, и он прекрасно понимал, что выстрел был случайным.

Она растерянно обернулась. Щеки ее вспыхнули розовым треном на бледном лице. Волосы спускались на плечи беспорядочной волной, амазонка несколько смята.

– У меня нет оружия. – Она вскинула руки, сдаваясь. – Обыщите меня, если хотите.

Он жизнерадостно ухмыльнулся:

– Думаю, обыскать вас стоит.

– Как хотите. Только не…

В коридоре раздались юные голоса. Кто-то громко прошептал:

– Может, она пошла в библиотеку?

– Нет, она побежала наверх. Я слышал ее шаги.

– Она прячется в платяном шкафу. Отряд, за ней!

Джулия круто обернулась и заперла дверь библиотеки. Руки Хита тут же обвили ее талию и медленно притянули к себе. В конце концов, Джулия у него в долгу. Он нагнул голову и пробежался губами по контуру ее щеки. Кожа была нежной. Как сливки. Губы Джулии приоткрылись. Зовущие, нежные, сочные…

– Не выдавайте меня, – прошептала она. Ее нежная грудь скользнула по его руке. – Или мне придется провести весь день, читая сказки моим кузенам.

– Кузенам Боскаслам?

Она вглядывалась в его лицо, лишь слегка сопротивляясь.

– Да.

– Тогда примите мое сочувствие, – пробормотал он, усаживая ее на диван рядом с собой. – Если хотите, можете почитать сказки мне.

– Мы не должны, – прошептала она, пряча лицо у него на плече. – Я действительно не должна быть с вами наедине… Вот так…

– Знаю. – Нежная тяжесть ее тела, аромат волос сводили Хита с ума. – Давайте сбежим и поженимся.

– Вы негодяй, – промолвила она, кусая губы. Ее серые глаза смотрели мечтательно и тоскливо. – Как будто вы на это способны!

Страстный мужской взгляд из-под отяжелевших век скользил по ее телу.

– Я без ума от вас.

– Вы же уезжаете на войну! – рассмеялась она с возмущением.

– А если я погибну и никогда не вернусь? – спросил он, снова притягивая ее к себе.

Ее серые глаза светились лукавством и здоровым недоверием. Даже в эту минуту ее трезвый ум не парил в облаках. Разумная и обворожительная! Хит никогда не встречал такого чарующего сочетания.

– Ну и что? – поддразнила она.

В ней было что-то такое, перед чем он не мог устоять. Что-то дополнявшее его серьезную натуру. Он даже не очень понимал, кто кого соблазняет: он – ее или она – его? Он никогда так легко не вступал в интимные отношения с женщиной.

– Ваша кожа такая теплая и нежная.

У нее перехватило дыхание.

– Никто и никогда меня так не обнимал.

Он уткнулся носом в ее шейку. Она никогда не поверит, что он никогда так себя не вел, что из всех братьев он был самым сдержанным.

– Никто и никогда так не манил меня.

– Вы это говорите просто так.

– Думаете, я стал бы лгать?

– Я думаю, что вы опасный повеса и…

Он поцеловал ее в сочные соблазнительные губы и буквально вжал в спинку дивана. Он хотел, чтобы она принадлежала только ему.

Они оба были молоды, порывисты и страстны. Тогда он уже знал, как возбудить женщину, но в их свидании не было ничего преднамеренного. Он целый час целовал ее, исступленно пожирая ее рот, даря маленькие ласки, которые доставляли ей удовольствие. А между ласками они разговаривали. Он медленно вел ее, уговаривал, манил, знакомил с тайнами чувственности. Он разрушал ее внутренние запреты так мягко, что она того не сознавала. Да что она, Хит не мог предсказать и собственную реакцию. Все, что он сознавал, – это никогда ранее не испытываемое вожделение.

Он перестал следить за временем. Окружающий мир ушел из его сознания. Хит помнил, как они скатились на пол, как перелетел через карточный столик ее жакет, как открылась в расстегнутом лифе ее прекрасная грудь.

Его рубашка была расстегнута до пояса. Он буквально задыхался от вожделения. Когда он склонился к ней, крепко зажав бедрами, она уперлась ладонями ему в грудь. Он мучительно жаждал облегчения. Он ощущал жар ее тела, дрожь ее беспомощного возбуждения, нежный призыв ее кожи. Отчаянно стремясь к ней, Хит вздернул ее юбку. Будущего не существовало.

– Что вы со мной делаете? – задыхаясь, неуверенно прошептала она.

– Тебе больно?

Она потрясла головой. Дыхание срывалось с губ краткими выдохами блаженства. Он наслаждался, прикасаясь к ней, целуя ее губы, грудь, играя с ней. Никогда, ни до, ни после того дня, не испытывал он такого отчаянного, безудержного возбуждения. Она откликалась на каждое его движение, ее тело словно созрело для его прикосновения.

– Что, если кто-нибудь заметит, что нас нет? – спросила она, глядя ему в глаза.

– Ты делаешь доброе дело, – прошептал он в ответ, скользя губами по ее шее.

– Доброе дело? – рассмеялась она.

– Да. – Он жизнерадостно усмехнулся. – Ты читаешь сказку человеку, которого ранила.

Она посмотрела на его плечи.

– Не вижу никакого урона твоему телу.

– А дырка в плече?

В этот знойный день ему ни о чем не хотелось думать всерьез. Он уезжал на войну и знал, что может не вернуться. Просто чудо, что они сумели вовремя остановить этот бездумный, жаркий порыв, который кинул их друг к другу. Если бы Хит до конца последовал своим инстинктам, то уговорил бы ее отдаться ему. Но к ним, одновременно к обоим, вернулся здравый смысл.

– Не надо, – сказала она.

Он помог ей одеться.

– Я отыщу вас вечером, за ужином.

В дверях она позволила ему поцеловать себя в последний раз. Они помедлили. Жар еще не оставил, их тела, возбужденные до мучительной жажды близости.

– Пожалуйста, не рассказывайте никому, – попросила Джулия.

Он вздохнул, уткнувшись ей в шею, глубоко вдыхая в себя ее запах. Он хотел, чтобы она осталась с ним… не хотел отпирать двери.

– Никогда.

– Обещаете?

– Обещаю. – Он поймал ладонью ее упрямый подбородок. – Но я хочу увидеть вас снова. Я должен вас увидеть.

Но он так и не увидел ее. Сославшись на простуду, она не вышла к ужину тем вечером. Он обдумывал, стоит ли пойти к ее отцу и, во всем признавшись, попросить ее руки.

Но ведь она взяла с него слово, что он никому ничего не скажет.

И он не сказал.

Иногда он размышлял о том, что было бы, если б он все-таки это сделал.

До этого вечера он полагал, что больше никогда ее не увидит. С того дня прошли годы. Она вышла замуж за другого, а Хиту осталось лечить уязвленные чувства. Весьма вероятно, что она тоже старалась забыть о случившемся.

– Проблема в том, – с досадой продолжал Рассел, прерывая воцарившееся между ними молчание, – что Джулия считает, будто может сама о себе позаботиться. Она всегда так считала.

– Возможно, это в ее силах.

– Защититься от хладнокровного убийцы? – Рассел поправил черную шелковую повязку на глазу.

Хит не понял, было ли это просто нервным жестом или не слишком тонким напоминанием о том, чем пожертвовал Рассел ради спасения друга.

– Она в Индии стреляла в человека. Ты знаешь об этом? – спросил Рассел.

Хит не знал. Он считал, что потерял ее навсегда, и не хотел знать подробности ее жизни с другим мужчиной в дальней чужой стране; Он неумел легко проигрывать в любви и убедил себя, что она ему безразлична.

– Сипая? – лениво поинтересовался он.

– Нет. Пьяного английского солдата, напавшего на одну из ее служанок. Она выстрелила ему прямо в задницу.

Хит рассмеялся:

– Я об этом не слышал. – Впрочем, его это не удивило.

– Слава Богу, это не стало общим достоянием, – с чувством произнес Рассел. – Это не та история, которая украшает порядочную молодую женщину.

– Ты ставишь ей это в упрек?

– Я, конечно, нет, – с мальчишеской ухмылкой отозвался Рассел. – Но нет никакой нужды, чтобы весь цивилизованный мир знал, что я без ума от чертовой амазонки. Понимаешь? Пусть это остается нашей тайной.

Хит поднял брови. Без ума?

– Я ни единой душе не расскажу об этом.

– Я это знаю. – Рассел издевательски усмехнулся. – Она ведь и тебя когда-то подстрелила. В плечо, не так ли? – Он засмеялся. – Господи, я чуть не забыл об этом. Да, было дело. Ты валяешься в грязи, белый как полотно, а Джулия склоняется над тобой, уверенная, что убила тебя. Я поначалу решил, что между вами что-то происходит, и озверел от ревности.

Хит промолчал. Эта картина ярко стояла у него перед глазами: грязь, боль, кровь, склонившаяся над ним Джулия… ее ясные серые глаза, пышное соблазнительное тело.

– Я помню, как ты до упаду смеялся, когда сообразил, что случилось.

– Думаю, что именно в тот день я решил, что женюсь на ней. Если вообще на ком-нибудь женюсь.

Хит посмотрел вниз, на бальный зал. Под балконом какая-то женщина старалась спрятаться за колонной. Хит не мог разглядеть ее лица, но что-то в ее осанке и фигуре показалось знакомым и привлекло внимание. Какого черта она делает? Играет в прятки?

– Думаю, то же самое могли бы сказать и все мужчины в этом зале.

– За исключением тебя. – Рассел облокотился на балюстраду.

Свет огромной хрустальной люстры осветил половину его лица, тень смазала контуры второй. Полугерой, полунегодяй. Он был человеком с изъянами. Хит это знал, но понимал, что в душе и сам не лучше. У Рассела не было привилегированного детства и воспитания. Он практически вытянул себя из грязи, добился успеха… и стал чертовски хорошим солдатом.

– Вы с Джулией сразу яростно невзлюбили друг друга. Не так ли? Полагаю, что это вполне естественно. Вы ведь полные противоположности.

– Я не… не могу сказать, что невзлюбил Джулию.

– Нет, ты наверняка относишься к ней с неприязнью, Я никогда не видел, чтобы мужчина и женщина шли на нелепейшие уловки, лишь бы избегнуть встречи друг с другом. В тот вечер Джулия упросила меня поменяться с ней местами за столом, чтобы не говорить с тобой. А потом вообще не явилась к ужину. Она уехала на другой день, и я потерял ее из виду. Хорошо хоть ее муж оказался любезнее: был убит во время восстания.

Хит покачал головой. Прошедшие годы были добры к Расселу, приятные мальчишеские черты лица преобразились в чеканную мужественность. Разумеется, черная наглазная повязка усиливала репутацию героя, презирающего смерть, и покоряла все женское население Англии. Однако в душе Рассел оставался тем же грубоватым, хоть и привлекательным, ублюдком, что и раньше.

Но все-таки однажды он спас Хиту жизнь. И по всей вероятности, если придется, не задумываясь повторит то же самое. Несмотря на все недостатки, отваги ему не занимать.

Хит догадывался, что придет день, когда Рассел воспользуется своим подвигом и его дружбой, но даже в самых буйных фантазиях он не мог вообразить, что речь пойдет о Джулии Хепуэрт.

Хит был удивлен, что его чувства к Джулии остались столь же острыми, столь же горько-сладостными… столь же… неоднозначными. Он считал, что воспоминание о ней погребено под многими событиями прошлого, которые лучше не ворошить. Ему вовсе не хотелось вспоминать о том, что потерял.

– Если мы с ней так неприязненно относимся друг к другу, нам тем более не стоит общаться.

Не сводя глаз с грациозных движений вальсирующих, Хит ждал ответа. Он ощущал на себе оценивающий взгляд Рассела, который анализировал его слова, обдумывал свою стратегию. Судя по всему, друг не питал подозрений насчет того, что произошло между Джулией и Хитом много лет назад. Возможно, свойственная ему самоуверенность не позволяла считать, что женщина, на которой он планирует жениться, может быть как-то связанна с одним из его друзей.

– Ты мой должник, Боскасл, – наконец тихо произнес он твердым и решительным голосом. – Я всего лишь хочу, чтобы ты потратил на это месяц.

Голубые глаза Хита потемнели. Целый месяц в обществе Джулии? Он не смог бы доверить себе и часа с ней.

– Я собирался поехать в Париж.

– Неужели из штаба Веллингтона последовало приглашение поиграть в посла?

Хит чуть не рассмеялся. Рассел был так предсказуем в своем честолюбии.

– Волнуешься, что упустишь такую возможность?

– Помоги мне поймать Оклера, и я гарантирую тебе вознаграждение.

– За то, что я стану нянькой при твоей нареченной, теперь дают медали? Что я должен делать? Мешать Джулии кого-нибудь подстрелить? Ты это серьезно?

Рассел улыбнулся, но взгляд его оставался холодным.

– Ты человек слова.

Человек слова. Да, Хит оставался им всегда. Это было его неотъемлемым правилом поведения в мире войны и хаоса, путеводной звездой, которая вела его в сложных и путаных перипетиях судьбы. Ирония состояла в том, что именно это его свойство (то ли добродетель, то ли порок) не позволяло сейчас признаться в истинных причинах своего нежелания пойти другу навстречу.

Рассказать правду – значит, нарушить слово, данное Джулии. Правда погубит доброе мнение Рассела о ней. Почти наверняка положит драматический конец их помолвке. Хит будет выглядеть негодяем, совратителем юных дев, вертопрахом, который распускает сплетни о своих победах. Да он скорее отрежет себе левую ногу! Это наверняка будет не так болезненно.

Хит обреченно кивнул. Его погубила собственная честь. Это научит смирению, научит не воображать себя таким чертовски добродетельным.

Рассел расхохотался.

– На какое-то мгновение я решил, что ты откажешься. Почему бы тебе не спуститься вниз, чтобы поговорить с ней? Подружиться…

– Ты ей уже сказал об этом? – поинтересовался Хит, изумленный самоуверенностью Рассела.

– Конечно. Попробуй утаить что-либо от Джулии.

– Как она к этому отнеслась?

– По-моему, она не поверила, что я…

Заметив какое-то движение на лестнице, оба собеседника разом обернулись. Молодой слуга в темной ливрее поднял голову и с важным видом приблизился к ним.

– Это для вас, сэр Рассел. Граф велел мне вас разыскать.

Рассел распечатал письмо и прочитал.

– Оклер только что отправился во Францию, – тихо ругнулся он. – У меня нет времени уговаривать тебя, Боскасл. Ты должен это сделать, – Рассел хмуро глянул на него. – Ты хоть помнишь, как она выглядит?

– Помню, – сдержанно откликнулся Хит.

Он не только помнил, как выглядит Джулия, он помнил и завораживающий звук ее голоса, и ее легкий смех, и нежную упругость ее кожи. Он помнил отблеск золота в ее рыжих волосах и то, как эти волосы рассыпались по его обнаженной груди, словно русалочьи сети… Манящие… чувственные…

Казалось, его влекло к ней… извечно. До того как его чувственность пресытилась и любовные связи стали оставлять после себя лишь пустоту и неудовлетворенность. Она была не первой и не последней женщиной в его жизни. Но она оставила самый глубокий след в его памяти. Она была той, кто бросил его… голодным, мучительно жаждущим большего.

Разумеется, этого не знал никто в мире, включая Джулию. О своих переживаниях Хит ничего не рассказал даже братьям. Свои желания и личные дела он хранил в тайне. Он скорее унесет свои тайны в могилу, чем поделится ими с приятелями или выплачет спьяну на плече надушенной шлюхи.

Его темные брови сомкнулись в хмурой гримасе.

– Когда ты отправляешься?

– Через несколько часов. Он от меня не уйдет.