Текст книги "Дневники герцогини"

Глава 11

Харриет, обыскав строение за садом, подошла к парадному крыльцу, когда из дома герцога появилась компания. Подойдя к Шарлотте, Харриет взяла ее за руку.

– Ты нашла его? – шепнула Шарлотта.

– Нет.

– Где ты была?

– В каретном сарае и за домом, – прошептала Харриет. – Потом я заметила вас с ним в его кабинете. Если тебя станут расспрашивать, рыдай в три ручья. И притворись, будто теряешь сознание.

– Жаль, что ты не нашла этот проклятый дневник.

– Взгляни на это с хорошей стороны. По крайней мере после этой ночи ты сможешь описать реальный опыт.

Шарлотта огляделась.

Девон смотрел на нее так хмуро, будто она монстр с головой горгоны Медузы. Ее невестки Джейн и Джоселин смотрели ободряюще. Во всяком случае, Джейн, кажется, сочувствует. Остальная компания спешила к карете. Проходя мимо Шарлотты, Джейн прошептала:

– Выше нос. Рот на замок.

Ее темноволосый кузен Дрейк подошел к ней и, наклонившись, тихо проговорил:

– Позволь своим голубым глазкам говорить за тебя.

Но Хит, настоящий сфинкс, мастер устрашающего молчания, чей взгляд, казалось, проникал сквозь камень и человеческую душу, человек, который был ее защитником, когда она впервые приехала в Лондон, всю дорогу домой не мигая смотрел на нее, подперев подбородок пальцами. Он расстроен? Испытывает отвращение? Его это позабавило? Не вызвало интереса? Никто не мог сказать наверняка. Ей лучше держать язык за зубами, пока она не поймет, как будут восприняты ее объяснения.

Одно ясно: она пополнила фамильное наследство, навлекла на себя позор и доказала, что и в ее крови кипит страсть ее предков.

Гидеон поднялся наверх с бутылкой бренди и выпил половину, прежде чем свалился в постель. Его «гости» отбыли.

Он слишком устал, чтобы решать какие-либо проблемы. Вечером он отправился к миссис Уотсон, уверенный, что заключит соглашение с куртизанкой. Вместо этого он увяз в болоте скандала.

Возможно, и есть выход из сложившейся ситуации, не наносящий вреда имени Шарлотты, но Гидеон его не видел.

Господи, как же он жалел, что презирает трусость!

Ему придется выбирать между позором и браком, что для Шарлотты настоящее достижение, учитывая вереницу женщин, которые плели интриги, чтобы стать его женой.

Он, не дрогнув, встречался с многочисленными противниками на дуэльной площадке. Что сейчас изменилось? Мужчина не может назвать себя храбрым, если сражается только в тех боях, которые сам выбирает.

Обдумывая будущее, он услышал, как дверь отворилась и раздались шаги.

Гидеон не потрудился открыть глаза. Он надеялся заснуть и, проснувшись на следующий день, узнать, что все это ему приснилось.

– Оставьте все как есть, Шелби. Вы можете навести порядок, который вам так по сердцу, утром.

Холодная вода плеснула ему в лицо. Он резко выпрямился и едва успел уклониться от глиняного кувшина, ударившегося об изголовье кровати. В этот момент он решил, что у Габриэль вовсе нет задатков куртизанки.

Скорее она горгона. Но не женщина, которой мужчина в здравом уме стал бы доверять или делить с ней постель. Перекатившись на бок, он встал, придерживая у груди полог кровати.

Умывальная чашка ударила в столбик кровати. Габриэль лихорадочно оглядывалась вокруг, вероятно, в поисках нового оружия. Отпустив полог, Гидеон шагнул к двери, прежде чем Габриэль запустила туфлю ему в спину.

– Лгун! Мальчишка! Поверить не могу, что ты променял меня на… Я даже не знаю, что она собой представляет!

Гидеон вышел на лестницу. Внизу собрался весь его персонал в ночной одежде.

– Столько женщин за одну ночь, – сказала экономка, явно рассчитывая, что он ее услышит. – Это противоестественно. Нездорово! Я больше не желаю в этом участвовать. Какое счастье, что юная леди Сара всего этого не видит.

Габриэль, рыдая, помчалась вниз по лестнице.

– Он свинья! – крикнула она расступившимся слугам. – Он погубил мою репутацию! Я больше никогда не получу высокой цены.

– Скатертью дорога, – пробормотал Шелби, закрывая за ней дверь.

На следующее утро Харриет рано приехала в академию, чтобы позавтракать с Шарлоттой. Они сидели вдвоем, попивая чай, пока он не остыл.

Харриет поставила чашку.

– Не знаю, что и сказать. Это я во всем виновата.

Шарлотта вздохнула.

– Нет. Признаюсь, что хотела увидеть его дом изнутри.

– Для человека, который, как считают, ведет распутную жизнь, у него чудесная обстановка. Я не видела никаких следов буйных оргий, которые, как говорят, он устраивает.

– Не знаю, что это означает. То ли его опорочили, то ли у него вышколенный персонал, который прекрасно убирает.

– Это может означать, что он не так плох, как говорят.

– У него в ящике «французские письма», – еле слышно сказала Шарлотта.

– Что ты сказала? – посмотрела на нее через стол Харриет.

– «Французские письма». Ну знаешь, такие штуки… которые мужчина надевает, собираясь совершить плотский акт.

– Во-первых, Шарлотта, не стоит рассуждать как жена викария, – нахмурилась Харриет. – Я знаю, что это. Презервативы.

– Говори тише.

– Я уже и так шепчу. Кроме того, это свидетельствует о том, что он более ответственный любовник, чем большинство мужчин.

– Он держит презервативы в ящике комода, а это свидетельствует о том, что он весьма свободен в своих симпатиях.

Харриет с трудом сдерживала смех.

Шарлотта раздраженно посмотрела на нее:

– Тебя забавляют распутники?

– Нет. Ты. Наличие этих «штук», как ты выразилась, может значить многое.

– Правда? – с притворным равнодушием посмотрела на подругу Шарлотта.

– Правда. Это может означать, что он опытный и думает о том, куда сует свой…

– Харриет!

– Или что он предпочитает быть готовым на случай… ну, ты понимаешь… на случай если, вернувшись домой, обнаружит в своей спальне некую леди.

– Ох, не напоминай мне.

– А может быть, он надеется, что правильная женщина, и мы снова говорим о тебе, ждет, когда он вернется домой.

– Нет. Я больше не стану себя обманывать.

– Некоторые мужчины всегда носят их с собой, – продолжала Харриет, которую грела эта тема. – В церковь, если фортуна улыбнется им после проповеди. В клуб, на случай если какая-нибудь леди в карете ждет свидания. Я знаю джентльменов, которые берут их с собой на балы. Ты не заметила, у него они были, когда он пригласил тебя на танец?

– Больше не стану с тобой разговаривать, – через силу рассмеялась Шарлотта.

– Тебя очень забавно дразнить. Прости. Но я думаю, то, что он прячет в ящике, говорит больше о хорошем, чем о плохом.

– Ты заговорила так, будто сама находишь его привлекательным.

– О нет. – Глаза Харриет блеснули. – Одного герцога мне более чем достаточно, чтобы постоянно быть занятой. Честно говоря, если бы Гриффин находился в Лондоне, у меня не было бы времени впутать тебя в эту неприятную историю.

– У меня все так сложно, – мрачно произнесла Шарлотта.

Шарлотта знала, что в глазах общества совершила непростительный грех. Она призналась, и не раз, а неоднократно, и не шепотом, а на бумаге, в переживании неумеренных эмоций.

Дамам эмоции не позволены. Аристократка скорее откусила бы себе язык, чем призналась, что испытывает подобные желания. И чувства, которые она выразила к герцогу…

Она не просто увлеклась полетом фантазии. Она взлетела на восковых крыльях прямо к солнцу, как Икар в греческой легенде.

Шарлотта вздохнула. Возможно, чересчур драматично сравнивать себя с греческим юношей, который упал в море, когда во время полета его надежды растаяли вместе с крыльями. Но она всегда считала, что миру мужчин будет лучше, если они извлекут какие-то моральные уроки из мифологии. Почему для женщин должно быть по-другому?

– Шарлотта! Снова замечталась?

– Мне придется встретиться с родственниками.

– И с герцогом, – напомнила Харриет.

– Он был в ярости прошлой ночью, – вздохнув, сказала Шарлотта. – Может быть, он покинет Лондон, прежде чем его призовут на семейный суд.

– Он не сбежит, – сказала Харриет. – Герцог не такой, как другие мужчины.

– Я это поняла, – едва слышно произнесла Шарлотта. – Это и влечет. – Глубоко вздохнув, она продолжила: – Я бы не хотела принуждать его к браку независимо от того, как желала его. Признаюсь, замужество звучит более волнующе, чем уроки манер до конца жизни. Но даже это занятие теперь для меня потеряно.

– Ты не можешь работать в академии вечно. Твои братья поклялись до осени выдать тебя замуж.

– Уверена, что среди выбранных ими кандидатов нет для меня хорошей пары. Но я хочу семью, – призналась Шарлотта.

– Тогда подожди, пока встретишь правильного мужчину.

– Я встретила, – уныло улыбнулась Шарлотта. – Только я неправильная женщина.

– Посмотрим, что принесет день.

Глава 12

По иронии судьбы первый урок Шарлотты в этот день был посвящен трем паркам, богиням, которые пряли нити судьбы и определяли удел каждого. Рождение, жизнь, смерть. Эти богини возносили человека или уничтожали. И редко снисходили к тем, кто взывал к милосердию.

– Какой урок мы, леди рафинированной культуры, можем извлечь из этого мифа? Кто-нибудь из вас думает, что можно изменить судьбу?

Поднялась одна из младших девочек.

– Леди Далримпл со своим художественным клубом идет дать еженедельный урок рисования. Я просто хотела вам напомнить.

Шарлотта сжала губы.

Меньше всего ей сейчас нужна группа безмозглых матрон, обожавших рисовать нагих джентльменов для пополнения своей коллекции греческих богов. Шарлотта не верила, что эти седовласые художницы создают свои спорные работы исключительно из благотворительности, хотя изображение мужа Эммы в виде Геракла, борющегося с немейским львом, было продано за сумасшедшую сумму в пользу госпиталя.

Поднялась еще одна девочка.

– Никто не может изменить судьбы, и любая попытка сделать это – высокомерие. Например, только высшему классу следует править обществом.

Шарлотта взглянула на бледную взволнованную девочку в конце комнаты. Спасенная из трущоб, она в штыки принимала все попытки обучить ее. Шарлотте пришлось напомнить себе, что Харриет была более воинственной ученицей. И часто сомневалась в том, что удастся привить строптивице хоть какие-то манеры.

– А ты что думаешь, Верити?

– О чем? – пожала плечами девочка.

– О судьбе.

– Думаю, я предпочла бы наблюдать, как леди Далримпл рисует грубые картинки, чем слушать эту чепуху. Для меня это пустая трата времени.

– Пустая трата времени пытаться научить тебя хоть чему-то, – пробормотала одна из девочек.

Шарлотта перевела дух.

– Почему этих богинь порой называют жестокими?

Верити встала и сделала насмешливый реверанс.

– Потому что эти богини заставляют девочек торчать в школе, в то время как они могли бы поохотиться за мальчиками.

– Что ты сказала? – уставилась на нее Шарлотта.

– Девочкам нравятся мальчики, а не книжки.

– Не обязательно, – повысила голос Шарлотта. – Хорошо воспитанная девочка ищет общества юных джентльменов только в сопровождении компаньонки.

– Тогда почему вас застали прошлой ночью в темноте с герцогом, если вы не охотились за ним?

Шарлотта закрыла книгу и покраснела – ей стало стыдно.

– Мы верим каждой сплетне, которую слышим? – Шарлотта подняла руку, предупреждая вопросы. Она сама сгорала от желания спросить, откуда ученицы узнали о прошлой ночи.

Она смотрела мимо девочек. С улицы донесся стук копыт, потом крик кучера, предупреждавший пешеходов, чтобы убирались с дороги. Это могло означать лишь одно – маркиз Седжкрофт послал карету и слуг, чтобы доставить Шарлотту на официальную встречу в его доме.

Парки не отсрочили решение ее судьбы.

Ее сошлют в провинцию? Вернут в фамильный дом к трем братьям?

Девочки принялись оживленно болтать. Раздался стук в дверь. Шарлотта не произносила ни слова, пока в комнату не влетела, как хищная птица, мисс Пеппертри, и следом за ней еще одна учительница.

– Мисс Эймс, отведите девочек наверх на несколько минут, – приказала мисс Пеппертри тоном французского генерала, принявшего командование армией.

– Девочки! Соберитесь, – постучала пальцами по книжке Шарлотта. – Я повторять не буду, умный услышит: завтра мы продолжим наши занятия греческой мифологией. Темой будет Арахна.

– Наши что? – перебила Верити с наглой улыбкой.

Шарлотта стиснула зубы.

– Арахна была знаменитой ткачихой, ее ковер разгневал Афину Палладу. – Шарлотта замолчала, на мгновение ей стало жаль себя. – Вам нужно пересказать судьбу Арахны своими словами. Это все.

Она вылетела из комнаты, мисс Дафна Пеппертри побежала за ней, оставив класс шептаться и пересмеиваться.

– Мисс Боскасл! – крикнула Дафна. – Мисс… О Господи! Шарлотта, ты от меня не убежишь! Вот уж не думала, что ты способна на подобное озорство.

Озорство! Шарлотта вздрогнула, представив себе Гидеона.

– Как ты узнала? Откуда узнали девочки? Я даже со своими родственниками не говорила.

Мисс Пеппертри загнала ее в столовую.

– Девочки знают.

– Я поняла, что они знают, но не понимаю, каким образом они узнали так быстро.

Мисс Пеппертри закрыла дверь, заперла замок и метнулась к окнам задвинуть шторы.

– Что ты делаешь? – спросила Шарлотта, уверенная, что слышит на улице шаги своей гибельной судьбы.

– Шш… – Мисс Пеппертри приложила палец к губам и, подойдя к камину, потянулась к стоявшей на каминной полке вазе.

– Ты внезапно сделалась шпионом, или мы разыгрываем пантомиму? Потому что я…

Она замолчала, когда мисс Пеппертри повернулась и, схватив ее за руку, прошептала:

– Я положила кусочки сюда.

– Кусочки чего? Куда положила?

– В вазу, похожую на греческую урну. Вспомни, мы принесли ее в эту комнату, когда одна из девочек нашла в библиотеке книгу о практике кремации в древней Греции.

Шарлотта высвободила руку из хватки Дафны.

– Сомневаюсь, что у тебя была возможность засунуть кого-нибудь в эту вазу на вечный покой, и требую, чтобы ты прекратила эту чепуху.

– Бульварные газеты. Я их сожгла, как только они появились. Конечно, будут другие, и тебе придется мне помочь быстро обнаружить их.

Шарлотта потерла висок.

– Лучше я велю принести чай, а ты пока сядь. Честно говоря, ты меня пугаешь.

– Вот и хорошо, что пугаю! – воскликнула мисс Пеппертри. Обе обернулись на властный стук в парадную дверь. – Ох! Этого не скроешь. Твой скандал уже в газетах. – Она подвинула к камину скамеечку для ног, приподняла голубую муслиновую юбку и потянулась к вазе.

Шарлотта бросилась вперед, намереваясь выхватить вазу из ее рук. Мисс Пеппертри спрыгнула на пол.

– Теперь ты поняла? Я оставила уцелевшие кусочки, чтобы ты посмотрела.

Шарлотта судорожно сглотнула, приготовившись к шоку, и всматривалась в пыльные глубины вазы. Она сморщила нос.

– Вся эта суматоха из-за…

– …из-за герцога. – Сунув руку в вазу, Дафна вытащила бумагу, немилосердно изрезанную ножницами. – Прочитай. Только не вслух, пожалуйста.

Шарлотта с нарастающим волнением смотрела, как мисс Пеппертри выкладывает кусочки бумаги на столик. Конечно, было куда проще сохранить целый кусок, решила она, но мисс Пеппертри нравилась эта драма. Жизнь бедняжки, возможно, совсем лишена событий. И опосредованное удовольствие, которое она получала, сунув нос в чужие дела, слабая замена пустоте.

Но Шарлотта не в том положении, чтобы высказываться.

Ее воображение подсовывало картинки позора Дафны. Ведь они с помощницей друг другу под стать.

– Вот, – с победным видом прошептала мисс Пеппертри, отступив от стола.

Шарлотта слышала доносившийся из холла шум.

– Дафна, я знаю, что ты склонна преувеличивать. Как и я. Но скажи мне, это действительно ужасно?

– Да. На этом столе пепел твоей репутации.

Шарлотта взглянула на сложенные обрывки бумаги. Жирный шрифт оглушил ее, как рожок извозчика. Оказалось, это подпись к карикатуре Джорджа Крукшенка [1]1
   Джордж Крукшенк (1792–1878) – английский иллюстратор и карикатурист, ведущий мастер книжной иллюстрации и сатирико-политической карикатуры XIX века.


[Закрыть].

«Главу академии поймали с любвеобильным герцогом! Один из самых распутных светских холостяков имел двух любовниц за одну ночь».

Охнув, Шарлотта опустилась в кресло, к горлу подступала дурнота.

– Хорошо, что я не видела картинки. Неудивительно, что девочки сегодня утром так возбуждены.

– Будет удивительно, если у нас вообще останутся ученицы, когда их родители узнают, чем запахло.

Шарлотта встревожилась.

– Большинство людей не верят этим презренным скандальным листкам.

Мисс Пеппертри, не выпуская из руки вазу, сгребла обрывки бумаги и вернулась к камину, чтобы бросить обличающие улики на угли.

– Большинство людей, – прошептала она, – чувствуют, есть в слухах доля правды или нет.

– Возможно, люди потеряют интерес, если будет объявлено о помолвке.

По крайней мере она надеялась на это. У Гидеона наверняка другое мнение.

Мисс Пеппертри снова забралась на скамеечку, чтобы вернуть вазу на место.

– Очень в этом сомневаюсь. Думаю, скоро ты столкнешься с обратным. Герцог рангом лишь немного ниже принца, как ты понимаешь. Его помолвка и последующий брак поднимут такое волнение, что оно лишь немного затушует твой позор, пока он не умрет естественной смертью.

Волнение, которое Гидеон поднимет в ее сердце, если женится на ней, будет жить вечно.

– Ничего с этим не поделаешь, Дафна. Я себе постелила постель и теперь должна лечь в нее.

Мисс Пеппертри подбоченилась.

– Надеюсь, ты понимаешь, что не будешь в этой постели единственной.

– Полагаю, да, – произнесла Шарлотта. – Это жертва, которую мне придется принести.

– Мисс Боскасл, – сказал из-за двери дворецкий Огден. – Маркиз прислал за вами карету.

– Если бы я плохо тебя знала, то решила бы, что ты умышленно учинила этот скандал.

– Я этого не делала, – возразила Шарлотта.

Но она мечтала об этом.

Рано или поздно мисс Пеппертри, если не весь мир, узнает, насколько скандальны были ее грезы.

– Что будет с академией? – Мисс Пеппертри потянула Шарлотту к двери, потом в холл, где в тишине ждал дворецкий. – Я не смогу найти другое место. Леди Клипстоун меня даже в поломойки не возьмет, если в этом скандале есть хоть крупица правды.

– Еще не время покидать корабль.

– Возможно. – Глаза мисс Пеппертри за стеклами очков блестели от слез. – Но может быть, пора подхлестнуть себя и отделаться благополучно.

Глава 13

Гидеон приехал в Грейсон-Мэншн на Парк-лейн за три минуты до полудня на следующий день после пережитого позора. Всю ночь он сочинял речи, смягчающие ситуацию. Но оказалось, что собравшимся не до него, он прибыл в разгар семейного спора. Грейсон стоял в углу, как всегда, элегантно одетый. Хит сидел в кресле, а Дрейк и Девон вели словесную перепалку.

Устроившись в предложенном кресле, Гидеон откинулся на спинку и разглядывал лепного Юпитера на потолке.

– Подождем, пока эти малыши выговорятся и начнут вести себя прилично, – вздохнул Хит.

– Я признаю, – сказал стоявший у окна Девон, – что подтолкнул Гидеона поговорить с Шарлоттой на балу. Она выглядела такой одинокой и унылой. Это моя вина…

– Как обычно, – бросил, не открывая глаз, растянувшийся на софе Дрейк.

Девон запустил руку в волосы.

– Я не думал, что простая доброта приведет к такому.

– В том-то и проблема, – проворчал Дрейк и сложил ладони, словно возносил молитву. – Ты никогда не думаешь.

– И кто это меня критикует? – фыркнул Девон. – Человек, который годами пил так, что по утрам своего имени вспомнить не мог.

– Было дело, – с улыбкой признал Дрейк. – Мы ведь теперь стали старше?

– Ты, а не я, – парировал Девон. – Я до сих пор дитя.

– Именно так я и думаю.

Прислонившийся к стене широкоплечий мужчина выпрямился.

– Прекратите, вы оба! – крикнул он.

Дрейк улыбнулся Девону.

– Маркиз говорит. Давай помолчим.

Гидеон выжидательно поднял взгляд. Он был лишь поверхностно знаком с Грейсоном, но ситуация, как он понимал, скоро изменится. Как гласила молва, маркиз без особой радости стал патриархом лондонской ветви знаменитого скандалами семейства, когда его отец Ройден Боскасл умер. Грейсон слыл благородным, справедливым и добродушным.

Но с другой стороны, трудно судить о характере Грейсона, ведь Гидеон никогда прежде не совершал какой-нибудь неосторожности по отношению к его родственникам. Сегодня утром маркиз был отнюдь не добродушен. Без улыбки, с тяжелым взглядом, он выглядел столь же раздраженным и рассерженным, как и Гидеон.

Хит, однако, казался сердечным, когда высказывал свое мнение.

– Если мы будем ссориться как школьники, это никому не поможет. Почему не дать Гидеону возможность объяснить, что произошло?

– Девон попросил меня оказать ему любезность и подойти на балу к Шарлотте.

– Так это из любезности вы пригласили ее в свой дом? – нахмурился Грейсон.

Гидеон заколебался. Солгать в ее защиту, взяв на себя роль ловеласа? Нет, Шарлотта уже могла сказать правду. Да. Правда предпочтительнее, не важно, какую боль она может причинить.

– Она сама пришла в мой дом. – Он спрятал улыбку, вспомнив, в какой позе обнаружил Шарлотту в своей спальне. – Точнее, тайно проникла в поисках дневника. И залезла ко мне…

– Что?!

– В гардероб.

– Прежде всего скажи, зачем ты взял ее дневник? – спросил Девон. – Странный поступок, особенно для человека, который идет на встречу с любовницей.

«Какая любовница?» – подумал Гидеон. Габриэль уже на весь свет раззвонила, что она снова свободна и что он бессердечная свинья. Его экономка явно разделяла ее мнение и продемонстрировала это, подав ему на завтрак холодный кофе и черствый пирог.

– Я нашел дневник в своей карете после бала, – сказал он. – И думал, что могу уберечь собственность вашей кузины от попадания в чужие руки.

– Все это хорошо и прекрасно, – сказал Грейсон. – Но почему вас обоих застали в компрометирующей позе в темноте?

Гидеон слабо улыбнулся:

– Я сам хотел бы найти этому объяснение. Я действительно не могу дать вам никакого ответа. Одно привело к другому. Разве причина имеет значение?

– Нет, – покачал головой Хит, – если результатом будет свадьба. Такое возможно?

Гидеон позволил себе пропустить это мимо ушей.

– Я часто радовался хорошей дуэли. Но в этом случае стычка ничего не решит.

– Я надеялся, что вы скажете это, ваша светлость, – с видимым облегчением произнес Хит. – Я не имею желания убивать вас.

– А я вас, – признал Гидеон.

Девон прочистил горло.

– А мне хочется его убить.

– Тебя никто не спрашивает, малыш, – сказал Дрейк.

– Детки, перестаньте ссориться, – сказал Хит.

Грейсон тяжело вздохнул:

– Эту проклятую свадьбу нужно устроить как можно скорее. Сплетни растут как грибы.

– Мне нужно специальное разрешение.

– Не согласен с тобой, Грейсон, – откинулся в кресле Хит. – Перед свадьбой должен быть короткий роман. Хотя бы недели две. Публичное ухаживание предотвратит скандал.

Обдумав предложение, Грейсон кивнул:

– Признаю, это настоящее искусство – ухаживать за молодой леди, которую никто не любит, и убедить мир в обратном.

– За две недели? – не скрывал своего скептицизма Гидеон.

– Да, – подтвердил Грейсон. – Человеку с вашим опытом не нужно объяснять, как действовать. Работа хоть и не простая, но не лишена награды.

Гидеон отвел взгляд.

– Этим вы предлагаете мне заняться во время скоропалительного романа?

– Вас застали с ней в темноте, Уинфилд, – сказал Дрейк. – Полагаю, вы способны оценить результат.

– Преследуй я ее так же безжалостно, как других женщин, она бы где-нибудь спряталась.

– Тогда вы выкурили бы ее из укрытия, – пожал плечами Грейсон. – Заставьте ее воспылать к вам чувством. Если вы собираетесь поступить благородно, это окажется весьма полезным. Надеюсь, вы сумеете хотя бы притвориться влюбленным.

– Любовь? – шевельнулся в кресле Гидеон. – Вам следовало быть откровеннее в своем совете.

– Не искушай его, – широко улыбнулся Дрейк.

Грейсон взглянул на Гидеона:

– Если вы собираетесь жениться, могли бы воспользоваться ситуацией.

– Публично или приватно?

– Вам решать, пока вы на дороге к алтарю. Краткое объявление немедленно появится в газетах. Официальное празднование может подождать.

– Вам чертовски повезло, что вас не застали ее братья, – рассмеялся Дрейк.

– Все это теперь не имеет значения, – великодушно произнес Грейсон. – Уинфилд поступает благородно. – Он хмуро посмотрел на Гидеона. – Со всей искренностью скажу, что сочувствую вам, поскольку вы угодили в эту заваруху, и восхищен вашим решением.

– Но ущерб нанесен. Хоть я и не заманивал Шарлотту в свой дом. И могу чем угодно поклясться, что был изумлен, когда она призналась, что пробралась в мой дом искать пропавший дневник. То, что произошло потом, невозможно объяснить.

– Печальнее всего то, что я верю каждому вашему слову. – Дрейк пристально смотрел на него. – Но в защиту Шарлотты должен добавить, что до этой выходки она не создавала семье проблем.

– Это лишь вопрос времени, – пожал плечами Дрейк. – Она не могла оставаться невинной вечно.

– Уверен, что она до сих пор невинна, – нахмурившись, сказал Гидеон. – А вот ее дневник – нет. То, что я прочел… весьма пылко. Нам следует позаботиться о том, чтобы он не попал в другие руки.

– Его нужно найти, – согласился Хит. – Вы уверены, что оставили его в своей карете?

– Да. Мой кучер и слуги все вверх дном перевернули, но безрезультатно.

Девон прислонился к подоконнику.

– Что такого могла написать Шарлотта, что кто-то потрудился украсть дневник?

Хит взял перо со стола Грейсона.

– У меня такое ощущение, что сначала надо найти дневник, а потом задавать вопросы. Я скажу сэру Дэниелу Мэллори, чтобы начал поиски. – Он поднялся и протянул руку Гидеону. – А пока позвольте пригласить вас в семью. И да будет Господь милосерден к вашей отважной душе.

Гидеон рассмеялся.

Соглашение было достигнуто, и древняя машина пришла в движение. Грейсона будет принимать окружение Гидеона, и наоборот. Два дома, которые могли закончить враждой, соединились. Связь была установлена без единого возражения.