Текст книги "Закат Техномагов: Отбрасывая Тени"

Гален нагнулся, кризалис натянулся на нем, и поправил мат.

– Стоп, – сказала Карвин. – Отлично.

– Теперь жаровня не в центре, – сказал Гауэн.

Гален переступил через маты в центр круга и двигал жаровню до тех пор, пока Карвин и Гауэн не оказались удовлетворенными ее положением. Теперь все было превосходно.

Они готовили все необходимое для Становления на дальнем от кораблей краю лагеря, рядом с утесом, возвышавшимся над морем. Сквозь облака и туман доносилось эхо прибоя. Прекрасное место, они обнаружили там естественную неглубокую чашеобразную впадину, превосходно подходящую для церемонии. Этой ночью пятнадцать учеников, находившихся на стадии кризалиса, усядутся вокруг магического огня, и каждый из них заявит о себе, как о техномаге.

Гален шагнул назад через маты и вышел из круга. На краю утеса молча стояла Разил. Ветер трепал ее слишком большое платье и бросал тонкие, темные волосы ей в лицо. Другие избегали ее, возможно, кто-то сегодня ночью также будет избегать его.

Гален подошел, встал рядом с ней и посмотрел с утеса. Окутанное туманом солнце опускалось в море, туман стал темнеть, внизу он образовал плотное одеяло.

– Я только однажды смог разглядеть море внизу, – сказал он.

– То, что мы видим – иллюзия, – ее голос оказался сильнее и глубже, чем он ожидал. – Реальность – это звук.

– Несколько раз, когда я был далеко отсюда, мне не хватало этого звука.

– Это звук смерти, – сказала она.

Гален не знал, что на это ответить.

– Ты не хочешь пройти к палаткам? Там звук станет тише.

– Нет.

Галену хотелось знать, вправду ли она, как говорил Фед, может слышать биотек? Если биотек говорит, то какие удивительные вещи сможет он рассказать, какими секретами захочет поделиться? Такая связь может быть признаком того самого слияния мага и биотека, к которому стремился Блейлок, но которого никто до сих пор не достиг. Скорее всего, Разил слышит саму себя, эхо своих собственных мыслей.

Элрик велел Галену после того, как он подготовит огненный круг, пойти проверить, как дела у магов в палатках, посмотреть, не нужно ли им что-нибудь. Поваров и слуг на ночь отослали, всем чужакам было запрещено появляться на ассамблее до того, как будет завершен обряд посвящения – до завтрашнего утра.

– Извини, – сказал Гален, – я должен идти.

Она не ответила, ее лица не было видно за растрепанными ветром волосами. Гален вернулся к огненному кругу. Сейчас, когда работа была закончена, явился Фед. Он стоял вместе с Карвин и Гауэном.

Меньше всего Галену хотелось сейчас пересказывать для Феда историю о том, что случилось в тренировочном зале. Гален махнул им рукой.

– Я должен идти в лагерь.

Карвин кивнула.

Гален направился к лабиринту палаток. По периметру лагеря стояли большие столы с едой и питьем. Еды было столько, чтобы хватило до возвращения поваров и рабочих, которые должны вернуться завтра, после восхода солнца. Еды было в изобилии, и она была хорошо приготовлена, такое разнообразие блюд Гален видел только на предыдущих ассамблеях. У него слюнки потекли, когда он подсчитал, сколько еще оставалось времени до завтрашнего утра, когда он сможет это попробовать.

Он углубился на территорию лагеря. Маги приспособили палатки для своих нужд, обозначили различные участки лагеря рунами и другими знаками. В палатках устраивались семинары по различным научным вопросам, работали инженерные мастерские, проходили круглые столы на тему ловкости рук и других традиционных магических приемов, читались лекции по колдовскому искусству. Гален останавливался у каждой палатки, смотрел, не нужно ли там что-нибудь.

Гален помнил, что почти на всех предыдущих ассамблеях собрания и семинары выбивались из расписания и затягивались далеко заполночь. Как высокие кружки периодически наполнялись и пустели, воздух густел от выделяющейся энергии, так и маги, казавшиеся такими строгими и дисциплинированными днем, смеялись над своими ошибками, спорили о магических техниках и рассказывали самые скандальные истории о своих похождениях. Предполагалось, что большинство этих собраний будут проходить приватно, поэтому маги для создания атмосферы уединения будут применять щиты и иллюзии стен. Хотя был еще ранний вечер, некоторые такие собрания уже начались. Гален посетил столько собраний, сколько смог, проверяя участников, принося, если просили, выпивку или жареные куриные крылышки.

Но, в конце концов, Гален окончательно заблудился среди магических стен и палаток. Пошел в одну сторону, уперся в тупик, повернул назад только для того, чтобы убедиться, что и этот путь сейчас тоже вел в тупик.

Одинокий светящийся шар освещал этот заканчивающийся тупиком проход. Гален полез в карман за сенсорным устройством, оно должно было дать лучшее представление о том, с чем он столкнулся. Но в кармане его не оказалось. Оно осталось у Изабель.

– Здравствуйте, – сказал он, обращаясь к внезапно возникшей на его пути стене палатки. Из-за нее доносился какой-то слабый шум. – Я пришел поглядеть, не нуждаетесь ли вы в чем-либо. А вы заперли меня здесь. Мне нужно выйти отсюда.

Потрогал пальцем «стену палатки». Она была твердой на ощупь, скользкой. Щит.

– Есть здесь кто-нибудь?

Они не хотели, чтобы их беспокоили. Они могли даже блокировать все внешние звуки, тогда, как бы громко он не кричал, они его не услышат. Гален решил более тщательно поискать проход. Некоторые стены должны быть настоящими пологами палаток, их можно будет распахнуть или пролезть под ними. Пробираясь по проходу, Гален обнаружил что-то, показавшееся ему пологом палатки. Он расстегнул полог.

– Здравствуйте, я только хотел посмотреть, не нужно ли вам что-нибудь?

– Мне ничего не нужно, – ответил высокий голос.

Гален нагнулся и скользнул в отверстие.

– Мне не хочется вас беспокоить, – сказал он, – но я, кажется, оказался в ловушке.

Маленькая неправильной формы комната занимала небольшой участок в изменяющемся строю палаток. На влажной земле, завернувшись в накидку с капюшоном, кто-то сидел. Комната освещалась лишь светом, просачивающимся из прохода за его спиной.

– Я могу подыскать вам лучшую комнату для работы, – сказал Гален.

Сидевший перед ним поднял глаза, откинул назад капюшон. Своей странной, со сжатыми губами, улыбкой ему улыбалась Изабель.

– Ты застрял, и еще хочешь поискать для меня комнату получше? – спросила она, заговорив теперь своим обычным голосом. Он был рад тому, что она по-прежнему улыбается ему.

– Проход сейчас, кажется, превратился в милую комнату.

– Я люблю уединение.

– Прошу прощения. Через минуту я исчезну.

Гален провел пальцами по стене, ища выход. Он чувствовал себя полным идиотом.

Спустя минуту неловкого молчания Изабель заговорила:

– Бурелл на нашем корабле, а меня, куда бы я ни пошла, преследует Элизар. Это место показалось мне безопасным.

– Почему?

Снова воцарилось неловкое молчание. Потом, наконец, она продолжила:

– Веришь ли ты в то, что наши способности могут быть объяснены с научной точки зрения?

Спокойный голос не мог утаить того, что для нее этот вопрос был очень важен. Гален прекратил исследование палатки, но остался спиной к ней, боясь, что она замолчит, если он повернется к ней лицом.

– Не мы. Не сейчас.

– Но, веришь ли ты в то, что когда-нибудь мы сможем дать научное объяснение тому, что такое биотек, достигнем уровня тех, кто его изобрел?

– Когда-нибудь – да.

– Но сколько сил уйдет на это? Неужели мы не имеем права на изучение того, что нам дано?

Гален верил, что это знание лежит далеко за гранью их понимания. Поэтому он не собирался изучать принципы работы биотека. Он знал, что ему предстоит очень многое выучить, прежде чем пытаться этим заняться. На данный момент он сосредоточился на овладении биотеком, на контроле и дисциплине, на осмыслении и развитии своего языка заклинаний. Если даже он сумеет освоить это, он лишь научится тому, как контролировать биотек. Но он так и не узнает ничего о том, как это работает. Тем не менее, понять принцип действия биотека было достойной целью, а научные исследования являлись самой важной частью жизни мага.

– Никогда не было ничего плохого в стремлении к знаниям. Нам говорили, что биотек выходит за рамки нашего понимания. Слишком много знаний было утеряно, и мы должны шаг за шагом вновь их обрести.

Внезапно она встала рядом с ним. От нее пахло сыростью и мхом, и, еще сильнее, тонким сочетанием запахов притираний и пота – ее уникальным ароматом. Она подняла экран, на котором было какое-то изображение.

– Знаешь, что это такое?

Изображение казалось очень сильно увеличенным. Гален узнал пирамидальные клетки нейронов. Клетки были желтоватого цвета, они плотно прижимались друг к другу. Их окружали темные дендриты, разветвляющиеся отростки, которые соединяют нейроны друг с другом. Все клетки были тесно связаны. Внешне картина очень напоминала обычный мозг живых существ за исключением того, что здесь все клетки казались непривычно одинаковыми, единообразными. Все они имели единую форму и размер, образовывая повторяющийся узор, и располагались в строго определенном порядке – за пирамидкой, направленной вверх, следовала пирамидка, направленная вниз, и так далее. Казалось, они были расположены так, чтобы наибольшее количество клеток поместилось в ограниченном пространстве.

– Ты вырастила какую-то ткань? – спросил он.

– Это – кусочек кризалиса.

Он коснулся изображения рукой, удивляясь тому, что не смог узнать то, с чем был так тесно связан.

– Я знаю, что некоторые не одобряют подобных исследований, но тебе не надо прятаться.

– Бурелл запретила мне исследовать биотек. Она сама годами подвергалась гонениям за свои исследования. Келл и Элизар смеялись над ней, Блейлок осуждал ее. Круг даже наложил на нее взыскание за это. Она слишком поздно поняла, что надо скрывать информацию о подобных исследованиях. Она утратила свое влияние. Она потеряла здоровье. И она не хочет, чтобы то же самое случилось со мной.

Изабель снова уселась на землю, положив экран на колени, и наклонила голову. Гален сел рядом.

Он знал о том, что некоторые маги, включая Блейлока и его последователей, провели жесткую границу между научными исследованиями вселенной и исследованием биотека. По их мнению, биотек настолько превосходил их знания и возможности, что его функционирование не просто казалось магией, – биотек ничем не отличался от магии и потому являлся магией.

Вскрытие биотека казалось им кощунством, равносильным взятию образца ДНК из облатки во время литургии для того, чтобы посмотреть, действительно ли она превратилась из хлеба во плоть. В любом случае, все, кто в прошлом пытался разобраться в биотеке, потерпели неудачу. Поэтому большинство магов пришло к выводу, что, прежде всего, следует работать над изучением процессов, происходящих во Вселенной. Поскольку Круг обладал тайной воспроизводства биотека, необходимой для появления новых техномагов, маги вполне могли существовать и без этого знания.

– Тебе удалось хоть немного разобраться в том, как он работает? – спросил он.

Она взглянула на него, ее лицо слегка скрывала тень.

– Не много. Еще нет. Но Бурелл это удалось. Я сумела прочитать несколько ее заметок. Бурелл удалось узнать, что биотек получает доступ к энергии мага, чтобы поддерживать свое существование, однако при наложении заклинаний в качестве практически неиссякаемого источника энергии биотек использует энергию нулевых колебаний космоса. Это всего лишь верхушка айсберга. Но это начало.

– Как она заполучила биотек для изучения?

Круг тщательно охранял биотек и держал в тайне технологию их создания или воспроизводства, чтобы сделать невозможным появление техномагов-отступников. Когда техномаг умирал, его биотек вместе с самим магом предавались магическому пламени.

– Она, так же, как и я, использовала мой кризалис.

Изабель наклонилась к нему, ее щеки коснулась полоса света, падающего из прохода.

– Но у меня, есть идея, как добыть больше. Кладезь Вечности.

Это название она произнесла с особым почтением.

– Ты что, собираешься отыскать его?

Многие искали это место, и все потерпели неудачу. Кладезь был легендарным местом захоронений первых техномагов, может быть, даже самой Вирден. Место сосредоточения безграничной силы, хранилище великого знания – и биотека. Его местонахождение, если Кладезь и вправду существовал, было забыто много лет назад.

Она подняла брови, голос стал энергичнее.

– Я найду его. А когда я сделаю это, у меня будет достаточно биотека, и я буду вооружена древними знаниями для того, чтобы понять, как он работает.

Ее смелые мечты и уверенность, с которой она говорила о них, покорили его и заставили почувствовать себя таким слабым. Она знала, кем она была, чего она хотела, зачем она станет техномагом. Он все еще силился получить ответы на эти вопросы.

Неожиданно он подумал о Становлении, на церемонии ему придется ответить на эти вопросы. Церемония начнется менее, чем через час. Он вскочил на ноги. Элрик убьет его.

– Мне надо идти. Извини, у тебя мое сенсорное устройство? Оно поможет мне обнаружить кратчайший путь отсюда.

Изабель поднялась и достала из кармана прибор.

– Как я могла так потерять ощущение времени? Мне надо проведать Бурелл. Вот оно. Я воспользовалась им сегодня во время твоей тренировки. Я записала энергетические характеристики твоего последнего заклинания. Ты не поверишь!

Гален высунул голову в проход, обнаружил, что стена, ранее превращавшая его в тупик, исчезла, и вылез наружу из-под полога палатки. Изабель последовала за ним.

– Мне сюда, – произнес Гален, поворачивая направо.

– Мне сюда, – Изабель повернула налево.

– Увидимся на Становлении, – сказал Гален и трусцой побежал обратно. Изабель слегка повернулась и помахала ему вослед.

Гален наблюдал за ней до тех пор, пока она не скрылась из виду, эхо кризалиса вторило бешеному ритму стука его сердца. Он чувствовал, что возвращается к жизни.

Через десять минут он подумал, что уже подошел достаточно близко к краю лагеря. Он проверил несколько комнат для встреч, но все они оказались пустыми. Ученики были на Становлении, а маги собрались для проведения своей церемонии – Бытия.

Гален завернул за угол и подумал, что уже делал это раньше, возможно, он пробегал здесь несколько раз. Проход впереди был темнее, чем повсюду, его освещал лишь свет руны знания, изображенной на дальней стене палатки. Кто-то шел перед ним, загораживая собой свет. Гален резко остановился. Перед ним стоял темный силуэт. Мужчина, голова и плечи которого были едва различимы.

– Могу ли я вам помочь? – спросил Гален.

– Могу ли я помочь вам? – ответил человек, подходя ближе. Он не был магом и его голос не был тренирован, однако, этот ровный голос обладал угрожающей силой. Человек приблизился, и свет из-за спины Галена позволил ученику мага лучше разглядеть чужака. Невысокий, темные волосы, темный, хорошо сшитый костюм. На шее незнакомца блеснула серебряная цепочка. Правая рука убрана в карман, а левая согнута в локте, кисть вытянута в сторону Галена.

– Вы что-нибудь ищете? – спросил Гален.

– Вы ищете что-нибудь? – ответил незнакомец.

Гален выдохнул. У него не было времени на подобную чепуху.

– Чего вы хотите?

Незнакомец улыбнулся, обнажив ряд превосходных, белых зубов.

– Именно этот вопрос я и собирался вам задать.

Элрик поднялся на борт корабля Бурелл. Внутри корабля царила тьма. Как только шлюз позади него закрылся, внутренние помещения корабля залил свет. Пространство трансформировалось в обширный портик, украшенный вертикальными линиями. На полу были высечены египетские иероглифы. Элрик взглянул вдоль рядов каменных колонн и смог разглядеть вдали трепещущее от зноя голубое вечернее небо Египта. Он ощутил дуновение бриза и с удовольствием уловил в воздухе ароматы мирры, корицы и кунжута. Какая восхитительная иллюзия!

Бурелл появилась в кресле, она плотно завернулась в покрывало темно-вишневого цвета, темные волосы распущены и украшены маленькими, золотыми блесками. Полуголые рабы построились полукругом позади нее, двое из них обмахивали ее опахалами, один держал для нее виноград.

Элрик опустился рядом с ней в украшенное кресло.

– Я благодарен тебе за то, что ты одела своих рабов.

– Знак того, что я оценила твой визит.

Взмах руки, и раб с виноградом удалился.

– Прошу прощения за то, что вынудила тебя оставить ассамблею. Понимаю, что для тебя это, должно быть, очень напряженная пора.

– Ты хотела что-то обсудить.

– Да.

Элрик заметил, как она глубоко вздохнула, собираясь с силами. Она плохо себя чувствовала. Возможно, она передумала насчет лечения.

– Я хочу поговорить о моей планете, – сказала Бурелл, удивив его. – Я заметила какую-то лихорадочную деятельность вокруг космопорта на Зафране 8. Движение там не слишком оживленное, по крайней мере, таким оно было раньше, по двум причинам. Мы находимся на одном из периферийных гиперпространственных маршрутов, вдалеке от проторенного пути. Да и те торговые корабли, что используют нашу зону перехода, садятся в космопорту Зафрана 7, который намного современнее нашего. У нас на Зафране 8 больше контрабанды, чем Зафране 7. Портовые чиновники коррумпированы, да и сам порт отвратительно управляется. Очень легко протащить грузы, избежав вопросов, или используя фальшивые документы.

Элрик кивнул. В молодости Бурелл радовалась атмосфере вседозволенности и свободы на той планете, что стала ее домом. Возможно, теперь ей хочется чего-нибудь поспокойнее.

– Только Келл может рассказать о деятельности на Зафране 7, но я заметила, что грузооборот на Зафране 8 существенно увеличился. Сейчас у нас бывает в пять раз больше кораблей, чем обычно. И дело не просто в их количестве. Конструкция многих кораблей мне незнакома. С них сходят представители тех рас, которых мы не встречали в течение многих столетий. Дракхи, стрейбы, вурты. Даже подделанные бортовые журналы и фальшивые документы не помогают скрыть происходящего: идет массовое перемещение разумных существ и ресурсов к последней зоне перехода на нашем гиперпространственном маршруте, – зоне, самой близкой к Пределу.

До Элрика и других членов Круга в течении последних двух лет доходили кое-какие слухи, они наблюдали некоторые признаки… Но признаки были смутными, ничего не доказывающими. Большинство членов Круга отмахивалось от их, как от чего-то незначительного. Элрик надеялся, что его страхи окажутся безосновательными, или, если основания для них были, то, хотя бы, преждевременными.

Бурелл положила ладони на подлокотники кресла и заставила себя выпрямиться.

– Я не могу точно сказать, куда они летят. Но, используя свои зонды и прочие источники информации, мне удалось услышать некие разговоры: разговоры о планете у Предела, которая известна по легендам как темное место. За'ха'дум.

Мне известно, что существование этой планеты никогда не было подтверждено, но записи древних подтверждают, что За'ха'дум и о его обитатели – Тени – существуют.

Бурелл сжала его руку. Ее рука была холодной.

– Темные силы действуют на Зафране 8, Элрик. И, похоже, это только начало. История предсказывает, что грядет – «время хаоса и смерти». Нам необходимо собирать информацию. Мы должны готовиться к битве.

Элрик припомнил свой первый день после того, как его избрали членом Круга. Это была большая честь – служить так, как это делали до него многие великие техномаги. Зная о временах раздора, случавшихся в прошлом, он был рад тому, что стал членом Круга в период относительного спокойствия. В такое время он мог творить благо, мог создавать для техномагов лучшее будущее. Тем не менее, он неожиданно для себя ощутил смешанный с гордостью и радостью ужас. Как и остальные члены Круга, он теперь отвечал за магов, должен был стать их лидером в любых кризисных ситуациях. От его мудрости, от того, как он ответит на возникающие вопросы, будет зависеть будущее магов. Ему оставалось лишь уповать на то, что за время его пребывания в Круге никакого кризиса не случится.

– Если Тени вернулись, это означает галактическую войну. Все, что было построено, разлетится в клочья.

– Круг не очень-то меня жалует, – сдержано и сухо сказала Бурелл. – Если я представлю им эти свидетельства, боюсь, мои данные не будут иметь особого веса в их глазах. Я не знаю, наблюдали ли остальные подобные признаки, но я знаю, что именно я видела, и я знаю, что нам необходимо действовать. Чтобы убедить Круг, мне понадобится твоя поддержка.

– Их всегда было трудно убедить в чем-либо. Только очевидные, неоспоримые улики вынудят большинство начать действовать.

– Вот все, что мне известно.

Имплантанты Элрика проинформировали его о полученном сообщении. Оно было от Бурелл. Он мысленно открыл письмо. Послание содержало все собранные ею данные. Элрик быстро просмотрел их. Списки кораблей, пассажиров, оборудования. Гиперпространственные маршруты. Подпольная деятельность. Он не знал, убедит ли это остальных, но для него лично страхи двух последних лет обрели конкретное воплощение и форму – Тьмы и Теней.

– Я выступлю вместе с тобой перед Кругом.

– Благодарю тебя, Элрик, – она убрала руку, неловко замялась.

– Мы сможем встретиться с ними завтра, после посвящения. А сейчас – время для Бытия. Ты готова?

Бытие являлось центральной частью каждой ассамблеи. Но это было время истины, а не иллюзий. Элрик не знал, будет ли Бурелл присутствовать там.

Очень осторожно Бурелл спустила ноги с кресла, будто сосредоточившись на том, чтобы заставить их подчиняться. Оттолкнувшись от ручек кресла, она заставила себя встать. Элрик тоже встал. Внезапно они оказались стоящими в темной комнате, освещаемой одним-единственным светящимся шаром. Вишневая туника Бурелл превратилась в гладкий, черный балахон. Волосы кофейного цвета исчезли, открыв лысую голову. Плечи сгорблены, тело перекошено, будто оно утратило симметрию. На ее лице также была заметна асимметрия, будто все его части не были подогнаны друг к другу. Элрик снова подивился тому, что за болезнь подкосила ее.

Бурелл потянулась во тьму и нащупала свой посох. Оперлась им об пол. Элрик предложил ей руку для дополнительной поддержки. Она взяла его руку, тяжело оперлась на нее, и они шагнули из корабля в сумерки планеты.

Ученики, завершившие обучение на стадии кризалиса, собрались для обряда Становления. Гален стоял около круга из матов, ожидая прибытия Келла, который должен был зажечь магический огонь в их жаровне. Элрик сказал Галену, что тот должен быть хозяином на этой церемонии. Когда Келл разожжет огонь, он присоединится к остальным магам, которые соберутся в своем круге для Бытия, и ученики останутся предоставленными самим себе. Мышцы ног Галена до сих пор ныли после марафонского забега по лагерю. Он беспокойно оглядывался. Туман не был плотным, в ночи горели светящиеся шары. Несколько учеников до сих пор не подошли, но, через несколько минут, они должны будут начать церемонию. Он увидел Фа, притаившуюся в тени палатки. Гален прошел мимо. Подбородком она опиралась на кулаки, и, казалось, сидела там уже давно.

– Ты должна вернуться в город. Сейчас здесь могут присутствовать только маги. Тебе сюда нельзя.

Она даже не взглянула на него.

– Ты пройдешь обряд посвящения?

– Это – начало обряда. Иди домой. Сейчас же.

Гален прогнал Фа, и она побежала к городу. Гален решил было вернуться к кругу, когда увидел в отдалении, на углу лагеря, Элизара и Изабель. Они стояли на обширном открытом пространстве между лагерем и утесом, обрывающимся в море. Элрик с Галеном устроили там прогулочную дорожку, освещенную светящимися шарами. Сейчас на дорожке никого не было, за исключением Элизара и Изабель. На фоне погруженной во тьму равнины, их фигуры, казалось, светились.

Изабель стояла к нему спиной, как будто направлялась к кораблям и Бурелл. Похоже ей никогда туда не добраться. Элизар стоял, наклонившись к ней. Его руки совершали резкие, рубящие движения.

Гален подошел к ним. При встрече Изабель сказала, что Элизар преследовал ее. Пытался ли он заручиться и ее поддержкой? Или его интересовала прошедшая тренировка? Галена вдруг обуял страх. Что если Элизар увлекся Изабель?

– Щит не может быть заключать в себе такую мощь, – Элизар рубанул рукой воздух, его тон был резким. – Ни один из известных нам щитов.

Он был так увлечен спором с Изабель, что не замечал Галена до тех пор, пока тот не возник рядом с ними.

Лицо Изабель пылало, глаза были широко раскрыты. Руки стиснуты.

– Не знаю, что еще тебе сказать. Я не утаиваю от тебя никаких важных секретов. Мой щит не мощнее других.

Элизар, широко размахивая руками, кругами ходил вокруг нее.

– Тогда я должен был пробить его своим оружием. Дротики такого размера и мощности были способны на это.

Сердце Галена забилось быстрее. Они оба были возбуждены. Гален чувствовал, что должен сказать что-то, чтобы их успокоить, но не знал, что сказать. Болезненное чувство страха овладело им, чувство из прошлого.

Изабель взглянула на Галена.

– Переплетение нитей в моих щитах очень плотное. Возможно, в этом-то и дело. В большинстве случаев тонкий дротик может проскочить через отверстия.

– Это так, – сказал Гален. – Я наблюдал это на экране моего сенсорного устройства…, – он вытащил прибор из кармана, – …энергетические нити были переплетены так плотно, что дротики не смогли проникнуть сквозь щит. Тебя остановила не мощь, заключенная в щите, а его цельность. Твоя стратегия неплохо сработала бы на большинстве щитов, но, если хочешь пробить щит Изабель, тебе стоило сконцентрировать всю энергию в одной точке. Если твоя энергия окажется больше энергии щита, щит рухнет.

Элизар выпрямился, опустив руки вдоль тела.

– Значит, ты не обнаружила секрета более мощного щита.

– Нет, – ответила Изабель, – но хотела бы.

Голос Элизара смягчился.

– Мне бы тоже этого хотелось.

Гален облегченно вздохнул, полагая, что спор окончен.

– Мы должны идти к кругу.

Взгляд Элизара уперся в сенсорное устройство в руке Галена.

– Когда Гален тренировался, ты что-то записала, не так ли? – спросил он у Изабель.

– Кое-что, – ответила она, – у меня пока не было времени просмотреть эту запись.

Гален знал, что она лжет. Но почему? Из записей было невозможно вывести само заклинание. К тому же заклинание не успело даже полностью сформироваться. Тем не менее, эти данные так встревожили Изабель, что она почувствовала: их следует держать в тайне.

Но сработает ли эта ложь? Хотя предполагалось, что Элизар не должен пользоваться кризалисом в отсутствии Келла, в таком раздражении он мог все-таки сделать это. Искусный маг способен зафиксировать ложь при помощи своих сенсоров, отслеживающих сердцебиение, дыхание, приливы крови к коже, размер зрачка, напряжение голоса. Некоторые маги могли регулировать эти функции организма, и, таким образом, скрывать свою ложь. Гален пока что в этом не преуспел, а о способностях Изабель он не знал. Однако для Элизара даже наблюдение за Изабель – ибо один маг подозревал другого во лжи – показало бы, насколько значим этот разговор и как далеко они зашли. И Гален не мог понять, в чем дело.

Кисть руки Элизара слегка сжалась, большой палец стал описывать круги, касаясь ногтей остальных четырех.

– Вы с Бурелл стоите друг друга. Вы заявляете о том, что способны с помощью научных исследований прийти к пониманию сущности биотека. Но что вам удалось обнаружить? К тому времени, когда вы откроете хоть что-нибудь полезное, будет уже слишком поздно!

Элизару было известно об угрозе, как он говорил: «угрозе не только нам, но и всему живому», и он отчаянно пытался отыскать оружие, способное противостоять этой угрозе. Но в его настойчивости не было смысла.

Он действовал так, будто эта угроза уже существовала в настоящем. Но, если бы дела обстояли именно так, другие маги знали бы об этом. Гален заметил, что тяжело дышит, что весь натянут, как струна. Кризалис эхом отвечал ему.

Резкое лицо Элизара повернулось к Галену:

– Что за заклинание ты наложил сегодня утром, в тренировочном зале?

Галену хотелось помочь другу, но он не мог. Оказалось, что заклинание несло слишком большую разрушительную силу. Его нельзя больше использовать. Гален покачал головой:

– Я… я толком не знаю.

– Гален, это невозможно! – закричал Элизар. – Ты всегда знаешь. Я говорил тебе этим утром, что от нас утаивают важные секреты. Теперь ты сам утаиваешь один из тех секретов. Почему ты это делаешь? Почему вы оба утаиваете что-то от меня?

Элизар переводил взгляд с Галена на Изабель, его грудь вздымалась, рот открылся – то ли от страха, то ли от гнева.

Волна адреналина ударила в голову Галену. Его сердце бешено стучало, этому стуку вторило эхо от кризалиса – эхо ожидания и готовности.

– Дай мне взглянуть на записи, – сказал Элизар, протягивая руку. – Возможно, я смогу найти время для того, чтобы просмотреть их.

Гален отступил на шаг.

– В чем дело? – голос Элизара сорвался.

– Это слишком опасно, – ответил Гален.

Элизар усмехнулся, взмахнул руками:

– Слишком опасно! Да ты понятия не имеешь о том, что происходит! И большинство из нас тоже. Они заняты своими миленькими магическими трюками, и похлопыванием друг друга по спине. Они понятия не имеют о нашем истинном потенциале.

Элизар наклонился к Галену, отчетливо, с пугающей силой, произнося слова:

– Мы, Гален, обладаем большим могуществом, чем нам известно. Если мы хотим пережить то, что надвигается на нас, хотим все изменить, хотим возродить славу техномагов, то нам нужно до конца выяснить предел нашего могущества. Мы должны познать секреты биотека. Если мы не разберемся в этом…

Рука Элизара сжалась в кулак.

– Когда я узнал о том, что Келл и Круг утаивают такую важную информацию…, мне показалось, будто я потерял родителей. А теперь – тебя. Здесь нет никого, кому бы я мог доверять. Никого.

Элизар широким шагом направился прочь, остановился, повернулся к ним лицом – бледная фигура на фоне тьмы.

– Вы ищете власти для себя, не так ли?

– Нет, – ответил Гален.

Глаза Элизара сузились.

– Конечно нет, как ты можешь! Ты не обладаешь ни амбициями, ни воображением! Ты – техник! – презрительно крикнул он Галену.

– А ты, – обратился он к Изабель, – бесполезная научная крыса! Вы уткнулись носами в свои исследования и играетесь в колдунов. Завели секреты. Делаете то, что велит вам Круг. Вы можете летать, а вместо этого – ползаете! Но вам известно, что случается с теми, кто ползает? Их давят!

Элизар поднес руки ко рту. Из глубины его глотки вырвался протяжный звук.

– Нет! – вскрикнула Изабель.

Гален ощутил, что его кризалис эхом отреагировал на заклинание даже прежде, чем он сам решил его наложить. Он моментально отреагировал, повинуясь инстинкту. Он должен прервать атаку, защитить себя и Изабель, поэтому его мозг мгновенно выдал уравнение, примененное им сегодня, – первое уравнение из прогрессии. При таком высоком уровне адреналина кризалис отреагировал мгновенно.