Текст книги "Любовь по переписке"

– Что обсудить? – удивленно спросил преподобный отец.

– Применение слова «повиноваться».

– Обсудить слово «повиноваться»? – возмущенно переспросил священник. – Дорогое мое дитя, я понимаю, что последние годы вы жили без мужского руководства. Я уверен, ваш отец, благослови Господи его душу, одобрил бы мою роль в качестве вашего советчика в этот важный момент вашей жизни.

Рэнсом вспомнил эпитеты, которыми мистер Кармайкл характеризовал его невесту. Возможно, ему придется узнать ее совсем с другой стороны.

А преподобный отец, не ожидая ответа от девушки, продолжал:

– Все невесты клянутся повиноваться своим мужьям, потому что именно муж знает, что хорошо для жены, – назидательным, снисходительным тоном говорил священник. – Хорошая жена принимает такой порядок и следует советам своего более осведомленного мужа.

– Вы можете называть меня плохой женой, если считаете нужным. Но я не намерена давать обещания, которые я не смогу выполнить.

Старческие губы преподобного отца Уоллнера сжались в тонкую ниточку, выражавшую высшую степень неодобрения. Рэнсом слышал, как стоявшая рядом с ним Анджела глубоко вздохнула. Затем она решительно отодвинула вуаль с лица.

– Я весьма сожалею, что нарушила порядок церемонии, преподобный отец Уоллнер, но, будучи в здравом уме, я не могу обещать, что буду во всем повиноваться моему супругу.

Рэнсом не мог сдержаться, чтобы не повернуть голову и не посмотреть на выражение ее лица. Наспех сделанная вуаль опять опустилась ей на глаза, и она с явным раздражением отодвинула ее.

– Это совершенно нелепое обещание, и я не вижу причин, по которым оно должно включаться в брачную клятву. В конце концов, я не собака, которая должна слушаться своего хозяина. – Она гордо подняла вверх подбородок. – Я считаю, что брак – это союз двух равноправных партнеров, и если он не должен повиноваться мне, то...

Он знал, почему Анджела протестовала против слова «повиноваться». Она никогда не смогла бы сдержать такое обещание. На самом деле он сочетался браком с маленькой шалуньей. Физически она стала взрослой, но он догадывался, что озорная юная девочка, которая когда-то уговорила его состязаться в скачках, а потом намазала жиром его седло, находилась где-то совсем поблизости.

Чувство юмора вернулось к нему, улыбка появилась на лице. За последние два года так мало было поводов для смеха, что он забыл, как можно смеяться. Но момент был не очень подходящим, и улыбка его исчезла также быстро, как появилась.

Анджела, а не его любимая Сабрина стояла рядом с ним, и радоваться в такой день было просто неприлично.

– Мисс Анджела, я считаю, что это неподходящее место для обсуждения правил брачной церемонии. – Отец Уоллнер строго смотрел на нее через очки. – Могу я посоветовать вам, чтобы ваш жених решил эту проблему?

Рэнсом оглядел комнату в поисках жениха, потом сообразил, что он и есть тот самый жених. И именно он должен принять важное решение относительно термина «повиноваться». Чтобы ускорить церемонию, которая с самого начала была ему неприятна, он совершил роковую ошибку.

– Если она не согласна с этим, вы просто пропустите эти слова, – спокойно сказал Рэнсом.

Священник нахмурился, но его недовольство не произвело никакого впечатления на Анджелу, которая вернула на место вуаль с видом человека, добившегося своего. Отец Уоллнер посмотрел что-то в книге, затем начал читать и пропустил злополучное слово «повиноваться».

– Теперь вы можете надеть кольцо на палец миссис Шампьон.

Кольцо? Рэнсом посмотрел на Флетчера в растерянности – у него не было никакого кольца.

Флетчер снял с пальца маленькое золотое колечко и передал его приятелю.

– Марианна будет рада, что это кольцо попадет к Анджеле.

– Большое спасибо. – Рэнсом взял кольцо.

Он никогда не встречался с женой Флетчера, но знал, что приятель очень дорожил кольцом, так как не расстался с ним в тяжелые годы войны.

Рэнсом взял левую руку Анджелы, которая продолжала обеими руками сжимать букет, снял перчатку и надел ей кольцо на палец. Ее неровные короткие ногти свидетельствовали о тяжелой работе, которой она вынуждена была теперь заниматься. Повернув ее руку, он увидел жесткие мозоли.

Маленькая рука ее немного дрожала, и у него неожиданно возникло желание избавить ее от необходимости тяжелым трудом зарабатывать себе на жизнь. Медленно и осторожно он согнул ее пальцы вместе с надетым на один из них кольцом.

– Повторяйте за мной. Вместе с этим кольцом...

Рэнсом повторил клятву. Он понятия не имел, где Анджела достала простое золотое кольцо, которое она положила ему на ладонь. Потом она повторила клятву. И очень скоро церемония была завершена. Они стали мужем и женой.

– Вы можете поцеловать невесту. – Преподобный отец Уоллнер захлопнул Библию.

Сердце Рэнсома забилось у него в горле. Он совершенно забыл об этой части брачной церемонии. Анджела глядела на него с таким изумлением, как будто у него выросла вторая голова. Люди, заполнившие комнату, все свое внимание обратили на них. Он ни в коем случае не хотел унизить ее перед ее знакомыми, поведя себя не так, как того требовал обычай, но ему казалось, что она совсем не жаждет целоваться с ним. Он бросил взгляд на окружавшую их публику, и через секунду Анджела подняла голову.

К его большому удивлению, руки у него дрожали, когда он поднимал вуаль. Взгляд ее невинных серых глаз, опушенных длинными темными ресницами, был невероятно соблазнительным. Он нагнулся к ней, и аромат ее одеколона напомнил ему о страстной ночи, которую они провели вместе. Он постарался справиться со своей реакцией и решил, что поцелуй в щеку будет коротким и целомудренным.

– Привет всем. Это вы, мисс Степлтон?

Анджела резко повернула голову в сторону раздавшегося мужского голоса. Губы Рэнсома, не попавшего в щеку, оказались у ее левого уха. Пахнущие жасмином черные локоны защекотали его по носу. Ему захотелось лизнуть ее ухо.

– Дьявольщина и проклятие, – пробормотала Анджела.

Брови Рэнсома поднялись буквально до самых волос. Он еще раз убедился, что женился не на ласково воркующей Сабрине.

– Что это все означает? – Капитан в форме юниониста поднялся на временный помост, снимая на ходу перчатки. Рэнсом подумал, что присутствующие дамы могли посчитать его смуглое ирландское лицо весьма красивым, рост импозантным и атлетическое сложение восхитительным. Сам же он плохо относился к своим бывшим противникам, в каком бы виде они ни были.

Как будто почувствовав его враждебность, Анджела сделала шаг вперед и стала между двумя мужчинами. Но Рэнсом был не тот человек, который может позволить себе прятаться за женскими юбками. Положив руку ей на плечо, он отодвинул ее на то место, где она стояла раньше, так что теперь они оба оказались лицом к лицу с неожиданным гостем. Флетчер в это время боком протиснулся к первому ряду стульев.

Юнионистский офицер остановился в двух шагах от них. От него исходил запах лошадей, кожи и рома. Перчатками он непрерывно бил себя по правому бедру.

– О, капитан О'Брайон, вот неожиданность. Мы слыхали, что вас отослали служить в Нашвилл. – В низком голосе Анджелы совершенно не слышно было напряжения, которое чувствовал Рэнсом, держа руку на ее плече.

Похотливый взгляд О'Брайона раздражал Рэнсома. Какое типичное для янки высокомерие и самомнение, подумал он, считать, что женщина-южанка может испытывать к нему какие-либо иные чувства, кроме презрения. Рэнсом постарался подавить возникшее у него в глубине души чувство собственника по отношению к Анджеле.

– Вы можете первым поздравить мисс Степлтон, – тоном проговорил Рэнсом. – Она теперь моя жена.

Получая удовольствие от растерянного выражения на лице янки, он нагнул голову, приподнял пальцами ее подбородок и поцеловал ее. Это была его невеста, а не этого проклятого наглого офицера. Давно знакомое чувство превосходства, которое он ощущал, побеждая северян, овладело им, но, когда уста их встретились, у него возникло совсем другое ощущение.

Рэнсом предполагал, что это будет короткий поцелуй, просто подтверждение того, что женщина принадлежит ему, но бархатная нежность ее губ поразила его. Соблазнительный аромат, исходивший от нее, напомнил о проведенной ими страстной ночи. Поцелуй его стал более нежным, требовательным, ищущим ответа.

Раздавшиеся аплодисменты заставили его вспомнить, где он находился. Рэнсом поднял голову и попытался сообразить, был ли у него такой же ошеломленный вид, как и у Анджелы.

Зрачки ее расширились настолько, что почти не видно было серого цвета ее глаз. Щеки порозовели, а пухлые губы приглашали его повторить поцелуй.

– О Боже, – произнесла Анджела и быстро-быстро заморгала, как будто пытаясь поставить на место окружающий ее мир. Потом ее взгляд оторвался от Рэнсома, и на лице вместо смущения появилось беспокойство.

– То, что он говорит, действительно правда? – Ирландский ритм речи казался неподходящим для его сжатых отвердевших губ.

– Майор Шампьон говорит правду. – Анджела подошла к капитану, опять пытаясь оказаться между двумя мужчинами. – Мы только что обвенчались.

Злость на лице капитана могла придать новое значение выражению «черный ирландец». Казалось, если он еще сильнее сожмет свои перчатки, они разлетятся в клочья. Рэнсом оглядел присутствующих и заметил, что Флетчер исчез.

– Я просто не могу поверить вам. – Глаза янки стали совершенно ледяными. – У нас же с вами было взаимопонимание...

– Ради Бога, простите меня, капитан О'Брайон, если я дала вам повод считать, что мы с вами больше, чем друзья.

Застенчивая улыбка Анджелы и хриплый гортанный звук ее голоса, когда она извинялась, поразили Рэнсома. Если эта маленькая хитрая шалунья использовала такую улыбку и этот призывно-гортанный голос, общаясь с капитаном, он имел все основания предполагать, что она обещает ему большее.

– Я была знакома с майором Шампьоном большую часть своей жизни, – продолжала Анджела, – и привязанность между нами возникла очень давно.

– Майор? – повторил ирландец с издевкой. – В армии, разгромленной юнионистами? Он должен называться предателем. Только подумать, что вы вышли замуж за этого нищего мошенника, а не за меня!

– Капитан О'Брайон, – прервала его Анджела, – сегодня день моей свадьбы.

– Если бы вы вышли замуж за меня, – продолжал О'Брайон, как будто не расслышав ее слов, – я бы устроил для вас свадьбу, прекрасную, как солнечное утро. На вас были бы жемчуга, новое платье и новые туфли. И я сам, – он выпрямился, стараясь быть повыше ростом, – надел бы новую форму.

Рэнсому было ужасно неприятно видеть, как смутилась от этих слов Анджела. Ему было обидно, что ей пришлось надеть старые туфли Сабрины. И еще он злился, что этот самоуверенный янки заставил его по-другому посмотреть на себя. Прошло очень много времени с тех пор, как он надевал новую форму. То, что было надето на нем, от его ботинок со стоптанными каблуками до нестриженых волос, лучше всего можно было описать словами «потрепанное» или «обносившееся». А бывшие на нем синие брюки он взял из вагона противника три года назад. От него исходил дух поражения, и этот дух проник на их венчание.

Он не смог даже купить Анджеле новое платье на свадьбу.

Гладко прилизанный, немного запыленный, но хорошо откормленный и выхоленный янки не окончил свою речь.

– Ваше венчание здесь незаконно.

После этого заявления все голоса в комнате замолкли. Рэнсом видел, что пришедшему капитану не чужда была страсть к театральности. Похлопывая перчатками по ладони, он замолчал, пока не убедился, что полностью овладел вниманием публики.

– Пока он не дал клятву верности союзу, он не имеет права ни на ком жениться. И никакой священник не может обвенчать супружескую пару, не дав клятву верности.

– Это просто абсурд, сэр. Мы произносим клятву верности с утра до поздней ночи. Я посвящен в духовный сан. Как вы смеете заявлять, что я провожу незаконные церемонии? – Преподобный отец Уоллнер замолк, когда Рэнсом коснулся его руки.

Капитан не обратил никакого внимания на священника и продолжал со злостью смотреть на Анджелу. Отчаяние охватило Рэнсома. Если он стукнет наглого янки, что ему очень хотелось сделать, он окажется в тюрьме и ничем не сможет помочь Анджеле, которая тоже, безусловно, попадет в тюрьму.

– А разве не ваша сестра была помолвлена с майором Шампьоном? – Хитрые синие глаза смотрели на Рэнсома. – А он сам погиб на войне.

– Как видите, я живой, а Анджела Степлтон теперь миссис Шампьон. – Рэнсом отодвинул Анджелу и сделал шаг вперед. Горечь поражения заставляла его говорить спокойным тоном. – Венчание совершено по всем правилам. Мы все произносили клятву неоднократно. Теперь вы можете покинуть нас либо я лично вынужден буду вас сопровождать.

Выпрямив спину, Рэнсом смотрел на низшего по чину офицера. Поражение не могло уничтожить его способность командовать людьми. Слишком много людей он посылал на смерть и сам в это время стоял рядом с ними, чтобы этот нахал мог его запугать. Его сюртук мог быть изношенным и обтрепанным, и армия его потерпела поражение, но он честно служил в войсках в течение четырех тяжелых лет.

Какой-то момент капитан О'Брайон колебался, годы воинской службы заставляли его подчиняться голосу Рэнсома. Затем губы его под пушистыми усами сжались.

– Послушайте, я не уйду отсюда, пока не выполню свое задание. – Он перевел взгляд на Анджелу. – Я должен попросить у вас прощения за то, что я делаю, но я больше не сожалею о том, что вынужден это сделать. Вас следует посадить в тюрьму, бесчестная женщина.

– В тюрьму? – Миссис Крамер вскочила на ноги, прижав руки к горлу. – Вы с ума сошли!

О'Брайон достал из нагрудного кармана своего сюртука какой-то пакет. У Рэнсома кровь застыла в жилах. Он не должен был поддаваться на уговоры миссис Крамер относительно церемонии бракосочетания. Он должен был немедленно увезти Анджелу из Галлатина. Но Джеймс предложил поехать и выяснить, насколько реален ее арест, и он до сих пор еще не вернулся.

– Тюрьму? – испуганно переспросила Анджела, и голос ее резанул Рэнсома по сердцу.

Он обнял ее за плечи.

– Не беспокойся, я постараюсь защитить тебя.

Капитан О'Брайон открыл пакет.

– У вас нет оснований арестовывать миссис Шампьон, – раздался уверенный голос преподобного отца Уоллнера, заставивший замолчать всех присутствовавших, – она не совершила ничего преступного.

– В этом ордере написано, что правительство Соединенных Штатов обвиняет мисс Анджелу Степлтон.

– За какое преступление? – потребовала ответа тетя Джулия.

Капитан подождал, пока в комнате воцарилась полная тишина, затем прочитал:

– Анджела Анна Степлтон обвиняется в убийстве Сабрины Степлтон.

Глава 6

– Убийство? Сабрины? – Анджела шепотом произнесла эти вопросы, будучи не в состоянии осознать смысл происшедшего.

Колени у нее подкашивались, и, если бы Рэнсом не удержал ее за талию, она свалилась бы на пол.

– Поражение! Голод! Оспа! Разве мы недостаточно заплатили? А теперь вы еще предъявляете сфабрикованное обвинение в убийстве. – Голос мистера Кармайкла звучал в притихшей гостиной.

– Даже суд янки не может поставить в вину Анджеле смерть ее сестры, – раздавались голоса среди гостей.

Кто это говорил? Может быть, миссис Ривертон? Анджела не находила в себе сил повернуться и посмотреть, как ее соседи и друзья пытались защитить ее.

– Я требую, чтобы мне объяснили, кто посмел обвинить мою племянницу? – твердым голосом заявила миссис Крамер.

Голоса звучали со всех сторон. Сейлер выбрал дьявольский способ отомстить Флетчеру. Его сфабрикованное обвинение попало в самую болезненную точку. В течение всего этого времени Анджеле казалось, что она не все сделала для спасения сестры. Она ругала себя за недостаток медицинских знаний, войну за то, что она помешала ей стать настоящим врачом. Обвинение в убийстве, совершенно вымышленное, возродило в ней чувство вины, от которого она безуспешно старалась избавиться.

– Упади в обморок. – Произнесенная шепотом команда ворвалась в водоворот ее мыслей. – Сделай вид, что тебе плохо.

Ей не нужно было притворяться, она и так с трудом держалась на ногах. Казалось, что вся комната кружится вокруг нее. Ее должны были арестовать за убийство родной сестры. Она не могла с этим смириться, но вполне могла потерять сознание.

Колени у нее подкосились, она почти упала на пол, но Рэнсом успел ее подхватить. Ее щека покоилась на грубом сукне его сюртука, и сердце его успокаивающе билось рядом с ее ухом. Она вдохнула присущий только ему одному аромат и даже немного успокоилась.

– Ваше возмутительное обвинение привело к тому, что моя жена потеряла сознание. Отойдите с дороги, я должен позаботиться о ней.

– Если вы думаете, что вам удастся сбежать, – предупредил капитан О'Брайон, – то знайте, что мои люди окружили дом. Мы не уедем отсюда без мисс Степлтон.

– Ее имя теперь миссис Шампьон. А теперь прошу прощения, я должен попытаться исправить то, что вы натворили.

Анджела расслабилась в сильных руках Рэнсома. Ей хотелось истерически расхохотаться, когда она услышала предположение капитана. Как она могла сбежать, если все ее суставы отказывались даже шевелиться.

Когда они добрались до ее спальни, он осторожно положил ее на кровать.

– Закройте двери и заприте их, – велел он тем, кто следовал за ними.

Сквозь опущенные ресницы Анджела следила за тем, как тетушка зашла в комнату и заперла дверь. Она еще никогда не видела тетю Джулию в таком состоянии. Слезы текли у нее по лицу, а носовой платок был сжат в маленький комочек. Тетушка опустилась на колени возле кровати и начала гладить руку Анджелы.

– Капитан О'Брайон выдумал ужасное обвинение. – Она пыталась остановить поток слез. – Посмотрите, как это подействовало на Анджелу. Она никогда в жизни не падала в обморок.

– Пожалуйста, не плачьте. – Девушка открыла глаза и улыбнулась: – Рэнсом велел мне притвориться, что я потеряла сознание.

Удивление, а затем и радость появились в добрых карих глазах старой женщины.

– Какие вы оба хитрые. – Она прижала Анджелу к груди. – А что же мы теперь будем делать? – спросила она, глядя на Рэнсома, голос ее при этом был весьма взволнованным.

– Во-первых, будем говорить тише. О'Брайон, возможно, поставил охранника за дверью.

– Не беспокойтесь, – пыталась Анджела успокоить тетушку, – я уверена, что это ошибка. Я поеду с капитаном О'Брайоном, и все выяснится.

– Это никакая не ошибка. – Резкие слова Рэнсома прервали умиротворенные разглагольствования Анджелы. – Обвинение фальшивое, но оно развязывает руки Сейлеру. Убить тебя ему будет теперь значительно легче.

– Боже, я совершенно забыла о мистере Сейлере. – Тетя Джулия взяла девушку за руку. – Ты не можешь поехать с капитаном О'Брайоном.

– Капитан не позволит никому убить меня.

– Почему капитана О'Брайона должно трогать, жива ты или нет? – спросил Рэнсом.

Тетя Джулия поспешила на помощь Анджеле:

– Потому что бедный капитан без ума от Анджелы.

В тишине, наступившей после признания тетушки, слышно было, как за дверью чихнул охранник. Рэнсом прислонился спиной к стене возле окна, сложив руки на груди. Его умиротворенная поза противоречила сдерживаемой энергии, которая исходила от него. Анджела, скосив глаза, смотрела на него через плечо своей тетки.

– Она отвечала ему взаимностью? – Рэнсом обращался к миссис Крамер, но его холодные глаза цвета аквамарина смотрели на Анджелу. Девушка не собиралась защищаться. Какое право он имеет смотреть на нее так, как будто она спала с вражеским офицером! На самом деле это его любимая Сабрина спала с янки.

– Боже мой, конечно, нет. – Голос Джулии был наполнен ужасом. – Капитан воображал, что Анджела его любит. Это не ее вина, что он пытался добиться ее расположения с помощью подарков.

– Подарков? – Брови Рэнсома поднялись невероятно высоко. Сердитое выражение исказило его красивое лицо.

– Еду, – объяснила тетя Джулия. – Я ясно дала ему понять, что она может принимать от него только продукты.

– И медицинские журналы, – неожиданно добавила Анджела. – Он приносил мне экземпляры американского научного журнала по медицине.

Пожилая женщина только махнула рукой.

– А как еще ты могла подготовиться к поступлению в медицинскую школу, если бы ты не была в курсе достижений медицины?

– Действительно, как еще? – подтвердил Рэнсом, но Анджеле очень не понравился сарказм в его тоне.

Тетушка же просто проигнорировала это замечание.

– Он был местным военным начальником, его дружба оказалась весьма полезной, когда янки ввели новые законы. Видит Бог, было очень легко нарушить эти военные законы, так как мы их совершенно не понимали, и они менялись почти ежедневно. – Джулия остановилась, потерла свою нахмуренную бровь. – И конечно, имело смысл сохранять с ним хорошие отношения.

Рэнсом не отрывал осуждающий взгляд от лица Анджелы.

– Значит, ты спала с ним.

Это обвинение возмутило ее так же, как и обвинение в убийстве сестры. Она резко вскочила с кровати.

– Как ты смеешь бросать мне в лицо такое обвинение?

– Анджела, милая, тише. – Тетя Джулия пальцем указала на дверь.

– Ты теперь моя жена, – проговорил Рэнсом медленно и тихо. – И я имею право знать, была ли ты девственницей, когда пришла в мою постель прошлой ночью.

– О Боже мой, – простонала Джулия.

Анджела, не обратив внимания на удивленную тетушку, прошла через всю комнату, пока не очутилась лицом к лицу с Рэнсомом.

– Я была невинной до прошлой ночи. А если ты хотел найти доказательства этому в постели, то ты не смог их найти, потому что в девять лет меня сбросил на землю мой пони. – Она ткнула указательным пальцем Рэнсома в грудь. – Ты спросишь, откуда я все это знаю. Мой отец объяснил мне все. – В ее голосе звучало возмущение. – А если ты считаешь меня настолько подлой, что я могла спать с таким человеком, как капитан О'Брайон, тебе лучше покинуть меня и оставить в руках Арчибальда Сейлера.

Когда он схватил ее за палец, от его прикосновения все ее негодование моментально исчезло. Тела их находились совсем близко друг от друга, мысли были далеко. Казалось, время для них остановилось.

В этот момент раздался стук в дверь. Они оба моментально вернулись в реальный мир, Рэнсом отпустил ее палец.

– Ложись немедленно в кровать.

Анджела послушалась, бросив на него сердитый взгляд перед тем, как опуститься в кровать и закрыть глаза. Тетя Джулия тихонько подошла к двери и осторожно приоткрыла ее.

.– Мистер Флетчер прислал меня принести вам холодную воду для мисс Анджелы. – Услышав знакомый голос Томми, Анджела успокоилась.

– Как предусмотрительно с его стороны, – проговорила тетя Джулия, – пожалуйста, зайди в комнату и поставь ее на комод.

Сквозь полуопущенные ресницы за плечами Томми Анджела увидела вооруженного солдата, стоявшего за дверью, и быстро зажмурила глаза. Тетушка захлопнула дверь перед носом солдата и немедленно заперла ее.

Услышав щелчок замка, Анджела открыла глаза. Томми стоял у комода, немного воды разлилось, когда он ставил вазу с водой на комод.

– Я пришел спасти мисс Анджелу, – прошептал он с таким видом, как будто играл в театре.

Надежда заставила молодую женщину сесть на кровати.

– Каким образом?

– У тебя есть план? – спросила тетя Джулия.

– Не у меня, а у мистера Дарринга. – Тоненькая фигурка Томми буквально распухала от важности. – Я должен поменяться одеждой с мисс Анджелой, и она будет притворяться, что она парень, а я буду делать вид, что я девушка. До тех пор, пока ей не удастся скрыться.

Потеряв надежду, Анджела опять улеглась в кровать и пальцами потерла виски, стараясь погасить начинающуюся головную боль. Трудно было поверить Флетчеру и представить себе, что ей удастся покинуть спальню и пройти мимо солдат, будучи одетой в мужскую одежду.

– Мисс Анджела!

Поглядев сквозь растопыренные пальцы, она увидела Томми, стоявшего у ее кровати.

– Мистер Дарринг сказал, чтобы я напомнил вам о том, что всю войну он только тем и занимался, что одурачивал янки. Он сказал, что если вы хорошо сыграете роль парня, то они и примут вас за мальчишку. – Томми наклонился к ней, хитрая усмешка играла на его юной физиономии. – И еще он сказал, чтобы вы несли ночной горшок, когда будете выходить из дома. Ни один солдат не посмотрит второй раз на человека, который несет ночной горшок.

Анджела захихикала, потом испуганно приложила руку к губам. Следовало довериться Флетчеру и попробовать выполнить его план.

Томми усмехнулся.

– План хорош, не правда ли?

– Самый лучший. – Она взяла Томми за руку и опять села. – Флетчер дал тебе еще какие-нибудь инструкции?

– Да, мадам, но я боюсь, эта их часть вам не понравится. От его печального тона улыбка исчезла с ее лица.

– Что ему нужно от Анджелы? – спросил Рэнсом.

Томми с облегчением перевел взгляд с девушки на Рэнсома.

– Пусть Анджела отрежет волосы, чтобы они были такой же длины, как у меня. Цвет волос у нас почти не отличается.

Флетчер, как всегда, был прав, но ей очень не хотелось выполнять эту часть его плана. Анджела глубоко вздохнула. Она любила свои волосы, хотя они не были ни золотистыми, ни вьющимися, но они были густыми и длинными, и она получала большое удовольствие, расчесывая их на ночь.

Но для обсуждения деталей плана Флетчера не было времени. Он предоставил ей возможность скрыться, и она должна была выбирать. Либо попробовать улизнуть из-под носа янки, одетая, как Томми, либо в сопровождении О'Брайона отправиться в тюрьму. Она прекрасно понимала, что в этом случае ей предстоит суд.

А суд означал привлечение адвоката, который будет стараться доказать ее невиновность. Ей будут задавать разнообразные вопросы, ждать от нее ответа. И когда суд закончится, секрет Сабрины уже не будет секретом.

Она обещала сохранить все в тайне, и, как честный человек, она, конечно, ничего не расскажет. Но кто знает, как поведет себя женщина, которая помогала сестре избавиться от ребенка? Что, если она выступит в защиту Анджелы? А если еще кто-нибудь был причастен к этому? Нет, она не может позволить себе рисковать и довести дело до суда.

Анджела взглянула на Рэнсома, который отодвинул занавеску и внимательно смотрел во двор. Тот факт, что он как будто воскрес из мертвых, был залогом того, что она никогда ни за что не откроет секрет Сабрины. У нее не было желания оказаться в тюрьме по обвинению в преступлении, которого она не совершала, но она твердо знала, что не будет человеком, разрушившим иллюзии Рэнсома относительно ее сестры.

Рэнсом смотрел в окно, и печальные мысли одолевали его. Неужели тщеславие, простое нежелание расстаться со своими волосами может разрушить такой заманчивый план Флетчера. Судя по нахмуренному лицу Анджелы, она не хотела отрезать волосы. Или, может быть, она просто не верила в надежность предложенного плана?

Она впустила в свой дом этого заносчивого янки из-за каких-то медицинских журналов. У Рэнсома теперь не было времени разбираться в этом, тем более что именно этот наглый тип собирался засадить ее в тюрьму. Нет, он должен сконцентрировать все свое внимание на организации ее побега и не думать ни о чем другом.

Еще в самом начале войны он понял, что хороший командир ставит перед солдатами цель, объясняет, как ее достигнуть, а затем ведет их за собой. Хороший командир не дает солдатам времени на то, чтобы думать о поражении. Он надеялся, что и сейчас мог быть хорошим командиром.

– Я вижу трех лошадей и экипаж, предназначенный для моей жены. – Он через плечо посмотрел на Томми: – Значит, там всего четверо солдат?

– Да, сэр. Именно это мистер Дарринг и велел вам сказать.

– Один стоит за этой дверью. Где остальные трое?

– Капитан О'Брайон был в гостиной, один стоит на крыльце у входа, а другой снаружи. Мистер Дарринг сказал, что подаст сигнал, когда мисс Анджеле, вернее, миссис Шампьон можно будет выйти из задней двери.

Одна часть его мозга анализировала детали плана Флетчера, другая часть как будто впервые осознала, что Анджела стала его женой. Чувство вины угнетало его. Как мог он так быстро позабыть любимую Сабрину? Он постарался отодвинуть от себя эти мысли, хотя бы на время.

– Что-нибудь еще, Томми?

– Да, сэр. Мистер Дарринг сказал, чтобы мисс Анджела сразу пошла в клозет. Он сказал, что все солдаты соберутся у входной двери, когда мы выйдем, и тогда она сможет выбраться отсюда.

– Выбраться? Но куда? Ни одного дерева нет вокруг нашего двора. Я окажусь на виду у всех, пробираясь по дороге.

– Мистер Дарринг придумал и то, как надо поступить потом, чтобы одурачить янки.

Глядя на сияющие глаза Томми и его радостную усмешку, Рэнсом мог понять, что мальчику нравится его роль в этой драме. В который раз идеи Флетчера завоевывают ему верных соратников!

– Все, что я должен сделать, – это дурачить янки до тех пор, пока мы не доедем до города. Затем кто-то сообщит, что бандиты напали на дом мистера Бартона.

– После чего все солдаты помчатся из города в прямо противоположном направлении. – Рэнсом посмотрел на Анджелу: – И если ты поторопишься, то успеешь дойти до владений моей кузины раньше, чем О'Брайон поймет, что его одурачили.

Она нахмурилась, услышав его слова, немного засомневалась, но в конце концов утвердительно кивнула.

– Но ей придется быть совсем одной. – Миссис Крамер сжала обе руки, как будто сдерживаясь, чтобы не обнять племянницу. – Когда в лесу полно бандитов, и газеты все время пишут об убийствах и... – Миссис Крамер остановилась, не желая произносить слово «изнасилование», но Рэнсом понял, что ее беспокоит.

– Она ведь будет одета как парень, – сказал он. – Будем надеяться, что это защитит ее, пока Флетчер или я не найдем ее. У нас нет выбора, миссис Крамер. Либо она остается здесь и будет судима за убийство, либо она попытается спастись в лесу.

Выбор, который, по словам Рэнсома, предстояло сделать ее племяннице, не очень обрадовал тетушку Джулию, но, соглашаясь с неизбежностью, она кивнула.

– Кажется, Флетчер все предусмотрел, – проговорил Рэнсом, оценивающим взглядом оглядывая всех участников авантюры. – И если ни у кого нет вопросов... – Он сделал небольшую паузу, и так как никто ничего не спросил, он продолжал: – Давайте начнем, у нас совсем немного времени.

К счастью, миссис Крамер отложила свои сомнения и взялась за переодевание героев драмы. Сначала она увела Анджелу за ширму, и через минуту девушка вышла оттуда в халате.

– Теперь твоя очередь, Томми.

– Миссис Крамер будет одевать меня? – Томми отступил на шаг, отрицательно качая головой.

Рэнсом взял мальчика за плечи.

– Поверь мне, Томми, я с большим удовольствием сделал бы все, что могу, чтобы помочь тебе, но только женщина может правильно расположить все эти дамские штучки.

С недовольным видом Томми отправился за ширму.

– Я бы не сделал этого ни для кого, только для вас, мисс Анджела.