Текст книги "Пендервики. Летняя история про четырёх сестёр, двух кроликов и одного мальчика, с которым было не скучно"

Вынырнув на краю обширного парка с кустами, газонами, клумбами и дорожками, она чуть не налетела на закутанного в простыню мраморного человека, который держал над головой зигзаг молнии. Вообще-то Скай совершенно не понимала, для чего этого человека сюда поставили, но сейчас он как раз был очень кстати – он её прикрывал. Выглянув из-за статуи, разведчица приободрилась: в поле зрения виднелась всего одна живая душа, и та дружеская. Кегни на соседней дорожке выпалывал сорняки между плитами.

– Привет, – подбегая, Скай сдёрнула с себя шляпу и тряхнула светлыми волосами, чтобы ему легче было её узнать. – Это я, Скай Пендервик.

– А, привет! «У-Скай-синеглазки-синие…» – Но договорить Кегни не успел: на дорожке послышались шаги и чей-то нетерпеливый голос позвал его по имени: Кегни! – Знаешь, дай-ка я лучше тебя спрячу. Она, кажется, не в духе.

– Кто «она»? – заинтересовалась Скай, но руки Кегни уже подхватили её и поставили в высокую каменную вазу на постаменте – Скай еле успела разглядеть, что снаружи ваза покрыта резными цветочно-виноградными узорами.

– Пригнись и не высовывайся, пока она не уйдёт.

Скай послушно пригнулась. На дне вазы оказалось по щиколотку грязной воды, но выбирать не приходилось: шаги стремительно приближались.

– Я здесь, миссис Тифтон, – отозвался наконец Кегни.

Скай на миг перестала дышать. Вот она, загадочная миссис Тифтон! Ах, как хочется на неё взглянуть! И почему в каменных вазах не делают таких маленьких дырочек, чтобы лучше было видно?

– Кегни, ты что, не слышишь? Зову тебя, зову! Мне некогда бегать за тобой по всему парку.

Голос звучал сердито. Скай вспомнилась учительница, которая во втором классе обвиняла её в том, что она не сама делает домашние задания. Второклассники, кричала учительница, не умеют делить большие числа в столбик, они умеют только складывать и умножать. Вместе с неприятным голосом до Скай долетело неприятное цок-цок-цок по каменным плитам. Значит, миссис Тифтон ходит на высоких каблуках, заключила Скай. Специально, чтобы удобнее было важничать.

– Простите, мэм, задумался, – сказал Кегни. – Впредь буду внимательнее.

– Я только что получила программу садово-паркового конкурса. Главный судья прибудет в Арундел через три недели, и вместе с ним весь совет садоводческого клуба. Как всегда, они будут осматривать все сады и парки в Массачусетсе. Так вот, Кегни, я хочу, чтобы в этом году Арундел-парк занял первое место.

– Займёт, миссис Тифтон. Непременно.

– Да, но для этого тебе придётся как следует постараться!

– Я постараюсь, мэм.

– Что с этой вазой? Надеюсь, она не будет торчать посреди парка пустая?

Противное цок-цок-цок, к ужасу Скай, направилось в её сторону, и Скай отчаянно захотелось размазаться по мокрому каменному дну. Неужели заглянет?.. Хорошо хоть, что на голове камуфляжная шляпа: если миссис Тифтон окажется слегка подслеповата, она может не заметить под шляпой Скай.

Тут по укрытию Скай что-то бухнуло, так что Скай внутри качнулась: это Кегни, опередив миссис Тифтон, подскочил к вазе и хлопнул по ней ладонью.

– Придумал! – объявил он. – Я высажу в неё розовый жасмин из оранжереи. Пойдёмте, я вам его покажу… прямо сейчас, хотите? Мы даже можем вместе выбрать лучшие кустики.

– Чего ради? Это твоя работа, я тебе за неё плачу. И кстати, Кегни: выруби-ка ту раскидистую розу, что растёт у самой дороги.

– Вы хотите, чтобы я вырубил белую бахромчатую розу? Розу Фимбриату? – Скай показалось, что голос у Кегни стал точь-в-точь как у папы, когда Пёс сожрал какую-то страшно редкую орхидею.

– Именно её. Прошлый раз, когда совет клуба приезжал в Арундел, миссис Робинетт поцарапала об неё свою машину. Тебе всё ясно?

– Да, мэм.

Лишь когда сердитое цок-цок-цок стихло вдали, Скай решилась высунуться из укрытия.

Кегни окинул её сумрачным взглядом.

– Эту розу посадил мой дядя тридцать лет назад, – сказал он. – Каждую зиму он оборачивал её мешковиной, чтобы она не замёрзла. И теперь я должен её вырубить – только из-за того, что миссис Робинетт не умеет нормально водить машину? – Легко приподняв Скай, он поставил её на землю.

– Твой дядя тоже работал тут садовником? – спросила Скай.

– Угу. Я тогда был младше, чем ты сейчас. Сначала я просто прибегал сюда после школы, помогал ему. А в прошлом году дядя ушёл на пенсию, и миссис Тифтон взяла меня на его место.

Пока Скай, хлюпая кедами, прыгала, чтобы поскорее вытекла грязная вода, ей в голову пришла одна мысль.

– А давай ты пересадишь эту розу к нашему домику? Папа может за ней ухаживать, пока мы здесь.

– Точно! – Кегни просиял. – Миссис Тифтон даже не узнает. Да и какое ей дело? И папу вашего незачем беспокоить: я сам буду её поливать каждое утро, мне не трудно.

Издалека послышался уже знакомый голос:

– Ке-егни-и!

– Ну вот, опять, – вздохнул Кегни. – Давай-ка чеши отсюда. Я её отвлеку, пока она тебя не застукала.

Скай предпочла бы запрыгнуть обратно в вазу и понаблюдать за развитием событий, но было ясно, что Кегни прав. Поэтому, пожав ему на прощание руку, разведчица короткими перебежками – от кустика к кустику – добралась до мраморной статуи.

– Ке-егни! – голос приближался.

Скай с разбега бросилась в зелёный тоннель и – ТРРЕСЬ! – врезалась в кого-то, так что они вместе клубком покатились по земле.

– Ай!.. – Скай ощупала свою голову, проверяя, нет ли крови. Нет, вроде всё в порядке. Хорошо, что шляпа смягчила удар – иначе той из сестёр, которая так не вовремя оказалась у Скай на пути, сейчас бы не поздоровилось. Кое-как выпутавшись из клубка рук и ног, Скай отбросила волосы с лица и наклонилась посмотреть, на ком это она сидит…

Вот только это оказалась никакая не сестра, а совершенно незнакомый мальчик, примерно её ровесник. У него было бледное веснушчатое лицо и тёмно-русые прямые волосы. Мальчик лежал неподвижно, его глаза были закрыты.

– Эй, у тебя что, обморок? – заволновалась Скай. Сдёрнув с головы шляпу, она изо всех сил замахала ею у него перед носом. Однажды она видела в кино, как один ковбой таким приёмом приводил в чувство другого ковбоя. Но сейчас приём почему-то не срабатывал, глаза у лежащего не открывались. Тут ей вспомнилось: иногда в кино человека бьют по щекам, чтобы он очнулся. Конечно, не хотелось бы отвешивать пощёчину тому, кого она сама же только что сшибла с ног, – но что делать, помощь же нужна срочно. Надо значит надо, решила Скай, замахиваясь…

Мальчик открыл глаза.

– Ну наконец-то! – выдохнула Скай. – А я думала, ты умирать собрался.

– Нет пока.

– Как голова? Больно?

Мальчик потрогал рукой лоб и поморщился.

– Ничего, терпимо.

– Хорошо. Но на всякий пожарный я лучше провожу тебя домой. Ты где живёшь?

– Я…

– ДЖЕФФРИ! – послышался голос миссис Тифтон где-то совсем рядом.

Скай быстро зажала мальчику рот ладонью и зашептала:

– Тссс! Это противная миссис Тифтон, которая всё время важничает. Злюка страшная! Главное, чтобы она не поймала нас в своём парке, а то…

Мальчик мотнул головой, стряхивая руку Скай, и медленно сел. Он ещё больше побледнел, хоть пересчитывай по одной все его веснушки.

– Слушай, тебе не плохо? – опять забеспокоилась Скай. – Ты будто опять собрался хлопнуться в обморок…

– ДЖЕФФРИ! Да где же ты?..

И тут Скай наконец всё поняла.

– Ой, – сказала она только.

– Извини, – с достоинством произнёс мальчик. – Меня мама зовёт. А ты мешаешь мне пройти.

Глава третья
Совстарсеспен

Бетти готовилась ко сну. Она уже искупалась, почистила зубы, переоделась в пижамку с русалочками и теперь вышла на середину комнаты, чтобы ещё раз всё оглядеть. Чёрно-оранжевые крылышки свисают с дверной ручки, ждут завтрашнего утра. Фотокарточка Пса, для которой папа сам сделал рамку, стоит на белом комоде у окна. Розалинда уже расстелила на кровати мягкое одеяльце с единорогом, без которого Бетти ни за что не смогла бы уснуть, и посадила на подушку лошадку Джульетту, голубого слоника Фантика, медведика Фреда и медведицу Урсулу. Ничего, решила Бетти, жить можно. Конечно, не так уютно и надёжно, как дома, зато в кладовке есть тайный ход в комнату Розалинды. А раз прямо за дверью будет Розалинда, то никто страшный в этой кладовке ночью не спрячется.

Сейчас Розалинда придёт и расскажет Бетти какой-нибудь вечерний рассказ. Розалинда приходит каждый вечер, а после неё ещё обязательно заглядывает папа, чтобы пожелать Бетти спокойной ночи. Бетти решила, что сегодня она будет слушать про маму. Бетти давно уже знает все Розалиндины рассказы наизусть, но всё равно слушать про маму так приятно. Особенно если надо ложиться спать в незнакомом месте.

Бетти присела на край кровати и немного попрыгала. А что, тут неплохо. Она и совсем бы не грустила, что место незнакомое, если бы Псу разрешили спать у неё в комнате. Или если бы Розалинда сразу после вечернего рассказа пошла прямо к себе. Но Псу не разрешают спать ни у кого в комнате, потому что ночью он подходит и лижет человеку лицо. А Розалинда вернётся в свою комнату не скоро: в восемь часов Скай собирает у себя совстарсеспен, то есть совещание старших сестёр Пендервик. Розалинда, Скай и Джейн всегда называют свои совещания так, чтобы мистер Пендервик не понял, о чём они говорят. Они думают, что и Бетти тоже не понимает. Глупые. Она же знает про совсеспены – совещания сестёр Пендервик, на них-то её зовут. А у совстарсеспена только ещё в серединке «стар» – вот и вся разница. А Скай говорит это слово даже еще короче, «эс-эс-эс-пен» – наверно, чтобы Бетти не догадалась. И почему она всегда такая, думала Бетти, сидя на кровати и болтая ногами. Не хочет, чтобы я была вместе со всеми.

Тут дверь распахнулась, и в комнату, размахивая хвостом, вбежал Пёс.

– Пёсик! – Бетти просияла. – Как ты сюда попал?

Но, вспомнив, что вот-вот должна прийти Розалинда, Бетти решила, что сейчас не время для расспросов. Она затолкала Пса в кладовку и плотно закрыла дверь. Когда Розалинда уйдёт, Бетти его выпустит, и они с Пёсиком устроят своё совещание. А остальных не позовут, вот так! Бетти запрыгнула обратно на кровать и стала ждать Розалинду.

Но когда минуту спустя дверь комнаты отворилась, это оказалась не Розалинда, а снова Пёс – ужасно собой довольный.

– Пёс! – воскликнула Бетти, на этот раз укоризненно. Какой хитренький: перебежал из тайного хода в комнату Розалинды, а оттуда через коридор обратно… Бетти сначала сбегала в кладовку и плотно закрыла дверь в соседнюю комнату, а потом уже поймала Пса за ошейник и снова потянула в укрытие.

Но тут вошла Розалинда.

– Всё в порядке, Бетти, – сказала она. – Папа разрешил Псу сегодня поспать у тебя. Мы подумали, вдруг тебе будет страшно одной в незнакомой комнате.

– Мне не страшно.

– Только не забывай: на кровать ему нельзя!

– Ага, – сказала Бетти, отпуская ошейник. Пёс в два прыжка пересёк комнату и радостно взгромоздился на кровать.

Столкнув Пса на пол, Розалинда спросила:

– Ты уже решила, что ты хочешь сегодня послушать, чтобы лучше спать?

Бетти юркнула под одеяло. Теперь, когда выяснилось, что Пёс останется тут на всю ночь, в комнате сразу стало гораздо уютнее.

– Расскажи, как мама выбирала мне имя.

Розалинда предпочла бы вспомнить что-нибудь другое – из тех времён, когда миссис Пендервик была ещё молодая и вовсе не собиралась умирать. Но ведь рассказов, в которых мама и Бетти были бы вместе, так немного, и рассказ про имя у Бетти один из самых любимых. Присев на край кровати, Розалинда начала:

– Как только ты родилась, мы с папой приехали в больницу, к вам с мамой в гости…

– А Скай и Джейн не приехали, – добавила Бетти очень довольным голосом.

– Верно. У нас тогда жила тётя Клер, помогала по хозяйству, и Скай и Джейн остались с ней… Мама сидела на больничной койке среди подушек, на ней был красивый голубой халат. Она держала тебя на руках. Папа спросил: «Милая, как мы её назовём?» Мама сказала: «Назовите её в честь меня».

– И папа опечалился.

– Верно. Папа опечалился и сказал, что для него есть только одна Элизабет. А мама сказала: «Тогда пусть она будет Элизабет, но пусть все зовут её как-нибудь по-другому – Бетти, например. По-моему, ей должно понравиться».

– И тогда я улыбнулась.

– Да. «Вот видишь, Мартин? – сказала мама. – Она улыбается. Значит, ей нравится. Правда, Бетти?» Она поцеловала тебя, и ты снова улыбнулась.

– А через две недели мама умерла от рака, а я приехала из больницы домой.

– Да. – Розалинда отвернулась, чтобы Бетти не видела её печального лица.

– И ты мне сказала: здравствуй, малышка Бетти! А Скай и Джейн сказали: здравствуй, глупышка Бетти!

– И стали мы все вместе жить-поживать, – закончила Розалинда. – А теперь спи! Папа скоро зайдёт. – Она поцеловала Бетти в лоб, поправила ей подушку и выключила свет.

Когда она уже прикрывала за собой дверь, кровать Бетти скрипнула сразу всеми пружинами. Пёс, догадалась Розалинда и, вздохнув, направилась в комнату Скай. Был уже девятый час.

– Наконец-то, – выпалила Джейн, едва Розалинда показалась на пороге. – Я думала, ты вообще сегодня до нас не дойдёшь! Скай мне ни словечка не говорит про то, зачем она нас собрала, зато уже замучила меня своими иррациональными числами. А на что мне эти числа? Я и без них прекрасно проживу. Класса до седьмого уж точно.

– С таким отношением ты ничего в жизни не добьёшься, – предупредила Скай.

– Ну хватит, – Розалинда опустилась на кровать рядом с Джейн. Согласно графику Скай это была кровать «вторник-четверг-суббота». Сама Скай сидела лицом к сёстрам на кровати «понедельник-среда-пятница». – Предлагаю начать совещание старших сестёр Пендервик.

– Поддерживаю предложение, – сказала Скай.

– Я тоже! – От нетерпения Джейн слегка подпрыгивала на кровати.

– Клянёмся молчать обо всём, что здесь будет, храня нашу тайну даже от папы. Только чтобы беду отвести, мы вправе нарушить данную клятву, – проговорила Розалинда, кинув многозначительный взгляд на Скай. Но та и глазом не моргнула: какие беды, при чём тут она?

Розалинда вытянула вперёд сжатую в кулак правую руку, Скай и Джейн сделали так же – получилось три кулака один над другим.

– Честью семьи Пендервик – клянёмся! – хором произнесли три сестры, и три руки тотчас опустились.

– Давай, Скай, выкладывай уже, – сказала Джейн.

Скай наклонилась вперёд и прошептала:

– Я была в парке!

– И что, ради этого надо было собирать совстарсеспен? – спросила Джейн. – Тоже мне, великое событие. Я завтра тоже туда пойду.

– Дай договорить. Я видела миссис Тифтон! То есть не видела, а слышала. Видеть я как раз ничего не могла, Кегни же сунул меня в вазу…

– Скай, – простонала Розалинда, – ну куда ты опять влипла?..

– Это не важно, – заторопилась Скай. – Главное, что там был этот мальчик, то есть не Кегни, а другой… наш примерно ровесник.

– Вот! – Джейн улыбнулась. – Я же говорила.

– Что ты говорила? – не поняла Скай.

– Помнишь, днём, когда мы ещё только подъезжали, я видела мальчика в окне?

– Но ты же тогда сказала, что он тебе померещился? – нахмурилась Скай.

– Да нет, это ты сказала, что он мне померещился. А я сказала, вряд ли…

– Послушай, Джейн, с тобой рехнуться можно!..

– Скай, – вмешалась Розалинда, – ты говорила с этим мальчиком?

– Да, – сказала Скай и вдруг умолкла, как язык проглотила.

– И что? – подождав, спросила Розалинда.

– И ничего.

– Скай!

– Ну хорошо… Мы налетели друг на друга, и он сначала отключился, а потом пришёл в себя, а я думала, он просто живёт где-нибудь по соседству, и сказала одну не очень приятную вещь про миссис Тифтон, а он обиделся… А я виновата, да? Я же только что ударилась головой – может, у меня даже было настоящее сотрясение мозга. Откуда мне было знать, кто он такой? Вон моя ненормальная сестрица неспособна даже отличить, что ей мерещится, а что нет, а продавец помидоров про сына ни словечка не говорил, и Кегни тоже ни гугу…

– Про какого сына? – насторожилась Розалинда.

– Ну этот… Джеффри… он же сын миссис Тифтон.

– Сы-ын? – протянула Джейн. – Ничего себе!

– Так. И что было дальше? – спросила Розалинда. – Ты извинилась?

– Нет. Миссис Тифтон как раз позвала его домой. Ну, он и ушёл.

– Ты должна перед ним извиниться, – строго сказала Розалинда.

– Нет, нет, нет! – Скай замотала головой. – Я не смогу. У меня не получится.

– Тогда кому-то из нас придётся извиниться за тебя. Это вопрос семейной чести.

– Давай я извинюсь, – вызвалась Джейн.

– Этого только не хватало! – Скай даже подскочила на кровати. – Как только ты начнёшь молоть языком про свою Сабрину Старр, он решит, что мы все тут с приветом.

– А это он, может, и так уже решил, – заметила Джейн. – После встречи с тобой.

– Розалинда, давай лучше ты с ним поговоришь, а? – попросила Скай. – Ну пожалуйста!

Розалинда хмуро переводила взгляд с одной сестры на другую. Скай права, думала она. Если на Джейн накатит вдохновение, её может неизвестно ещё куда занести. Но с другой стороны, Скай без конца вляпывается в какие-то неприятности, и каждый раз её вытаскивает одна Розалинда. Пора с этим кончать.

– Я за то, чтобы перед мальчиком извинилась Джейн, – медленно сказала она.

– Ура, два голоса против одного! – закричала Джейн.

Скай схватилась двумя руками за голову, будто она у неё вдруг страшно разболелась.

– Только… – начала Розалинда, и Скай с надеждой подняла на неё глаза. – Только мы сейчас вместе всё обсудим и договоримся обо всём заранее. Чтобы не было никаких полётов необузданной фантазии.

– Вообще никакой фантазии, – уточнила Скай.

– Конечно, – легко согласилась Джейн.

– И папу придётся заранее предупредить, – добавила Розалинда.

– А можно ему не пересказывать, что именно я говорила про миссис Тифтон? – попросила Скай. – Пожалуйста! Ну, хочешь, я отдам тебе все мои карманные деньги за следующую неделю?

– Подкуп – это безнравственно, – твёрдо сказала Розалинда.

– Можешь отдать их мне, – предложила Джейн.

– А ты тут при чём? – вскинулась Скай.

– Всё, хватит! – Розалинда шлёпнула ладонью по подушке. – Никто никому ничего не отдаёт. Скай, решай сама, что рассказывать папе, а что нет. Только ты должна поговорить с ним до того, как Джейн пойдёт извиняться.

– Спасибо, – сказала Скай.

– Пожалуйста. Значит, так, Джейн. Скажешь Джеффри, что…

Глава четвертая
Извинения с прискорбием

– Почему нельзя угостить его нормальным печеньем из супермаркета? – спросила Скай, шлёпая деревянной ложкой по жидкому тесту.

Они с Розалиндой на кухне готовили печенье с шоколадной крошкой для Джеффри. Джейн несколько минут назад отправилась в Арундел-холл. Договорились, что она передаст извинения от имени Скай и постарается загладить нанесённую обиду, а потом пригласит Джеффри к ним в летний домик, и они все вместе выпьют чаю и отметят примирение.

– Не лупи ты так по тесту! – посоветовала Розалинда. – Перемешивай равномерно, как мама учила.

– А я не помню, как она учила перемешивать. Помню только, как она пела нам песенку про «крошки шоколадные – звёздочки на небе». И ещё как я вылила тесто прямо на голову Джейн.

Розалинда показала, как надо взбивать тесто, и вернула Скай миску с ложкой.

– Только зря тратим время на эту стряпню, – проворчала Скай. Если она и старалась взбивать равномерно, а не лупить, с виду это было не слишком заметно. – Джейн обязательно всё испортит, и Джеффри вместо меня одной обозлится на нас всех.

– Джейн всё сделает как надо.

– Ну и что? А он вот не захочет меня прощать, и всё! Попробовал бы кто-нибудь про нашего папу такое сказать – я бы в жизни не простила.

– Кто же про нашего папу такое скажет? – Розалинда выглянула в окно посмотреть, с чего это Пёс разлаялся. Оказалось, у крыльца только что остановился пикап с открытым кузовом. За рулём сидел Кегни. – Не знаешь, что тут Кегни делает? Привёз какой-то большущий куст…

– А! Это, наверно, спасённая роза! Молодец Кегни, всё-таки перехитрил миссис Тифтон!

– Пойду спрошу: может, надо ему помочь? – Розалинда проворно сняла фартук и откинула волосы назад.

– Розалинда, стой! Не бросай меня одну, я понятия не имею, что дальше делать…

– Ничего особенного – чайной ложечкой зачерпывать из миски тесто и выкладывать вот на эти два противня. А потом просто сунуть противни в духовку. Да ты не волнуйся, я через пару минут вернусь. – С этими словами Розалинда выскользнула за дверь.

Кегни, стоя возле загона, трепал Пса за уши и одновременно пытался разговорить Бетти. Всего минуту назад, когда его пикап подъезжал к летнему домику, Бетти и Пёс играли в балетную школу – отрабатывали прыжки. Но теперь Бетти замерла на месте, превратившись в невидимку.

– Доброе утро, – сказала Розалинда.

Кегни обернулся.

– Ты Розалинда?

Розалинда кивнула. Приятно, что он запомнил её имя.

– Привет. Что-то твоя сестрёнка не хочет со мной говорить.

– Она вообще с незнакомыми не разговаривает. Может, потом, когда у вас появятся общие интересы.

Кегни наклонился к Розалинде и спросил шёпотом:

– А кроликов она любит?

– Обожает, – ответила Розалинда, тоже шёпотом.

– Это хорошо. У меня их целых два.

– Бетти, представляешь, у Кегни живут два кролика! – сказала Розалинда.

Глаза у Бетти округлились, и она вмиг забыла, что она невидимка.

– А вы приходите ко мне вместе, – предложил Кегни. – Я вас с ними познакомлю. Я живу в каретном сарае – помните, вы вчера мимо него проезжали?

Розалинда вдруг застеснялась, совсем как Бетти. Отвернувшись, она принялась рассматривать раскидистый куст в кузове пикапа.

– Это роза? Где ты хочешь её посадить?

Кегни показал.

– Вон там, перед крыльцом. Там как раз отличное солнечное место.

– Я тебе помогу. – Запрыгнув на бампер, Розалинда обхватила куст двумя руками – и вскрикнула: в неё одновременно вонзилось десятка полтора шипов. Вообще-то Розалинда не питала особой любви к растениям. Она честно старалась их полюбить – ради папы. Однако в глубине души всякое новое растение казалось ей просто очередным существом, с которым надо возиться и нянчиться. Но хоть бы и так, нельзя же забывать, что у розы есть шипы! Как все Пендервики, Розалинда была человеком здравомыслящим. А здравомыслящий человек, считала она, не должен забывать всё на свете из-за того только, что рядом стоит симпатичный парень в бейсболке. Розалинда догадывалась, что сказала бы по этому поводу её подруга Анна. Чем интереснее парень, тем глупее девушка – вот что она сказала бы.

– Вот и я всё время хожу исколотый. – Кегни помог ей спрыгнуть вниз. – Больно?

– Не очень.

– А давай мы с тобой вместе её посадим, – сказал он и сам переставил розу на землю. – Прихвати-ка лопату.

Пока Розалинда сражалась с розовым кустом, Джейн твёрдым шагом шла по дороге к Арундел-холлу. Розалинда сразу сказала: никаких тоннелей! Идти только по дороге – не важно, что так длиннее, важно, чтобы всё было честно и открыто.

– Доброе утро, миссис Тифтон, – бубнила она на ходу. Вчера на совещании сёстры подготовили две речи, и сейчас Джейн репетировала их по очереди. Это была речь номер один: – Я Джейн Пендервик, дочь Мартина Пендервика, который снимает у вас летний домик. Вы позволите мне поговорить с Джеффри?

Она очень надеялась, что миссис Тифтон не окажется дома и эта речь не понадобится. Мало ли что Джеффри успел ей порассказать? Может, она теперь ни на кого из Пендервиков и смотреть не захочет.

Джейн перешла на вторую речь:

– Доброе утро, Джеффри. Я Джейн Пендервик, и мне поручено поговорить с тобой от имени Скай Пендервик, с которой ты уже вчера познакомился, к твоему глубокому прискорбию… Ой! – Скай поклялась, что, если Джейн посмеет хоть заикнуться об этом прискорбии – всё, пусть прощается с жизнью. Но «глубокое прискорбие» звучало ужасно романтично, Джейн так и подмывало его вставить.

Живая изгородь осталась позади, и теперь дорожка петляла по парку, постепенно приближаясь к Арундел-холлу. Джейн волновалась. Она замедлила шаг и принялась опять повторять речь номер два:

– Доброе утро, Джеффри. Я Джейн Пендервик, и мне поручено поговорить с тобой от имени Скай Пендервик, с которой ты уже вчера познакомился, к твоему… ни к чему не к твоему, просто познакомился. Скай просит у тебя прощения за… Тьфу, как там дальше-то?

До особняка было уже рукой подать, и Джейн начала присматриваться к тому окну, в котором вчера появлялся Джеффри. Хорошо бы он опять там появился: тогда она махнёт ему рукой, и он сбежит вниз послушать её речь. Но сегодня в окне наверху было пусто. Значит, придётся стучаться в дверь. Вот только в какую? На вчерашнем совещании этот вопрос вызвал много споров. Парадная дубовая резная дверь была единодушно отвергнута: за ней уж точно окажется миссис Тифтон. Но в особняке, кроме парадной двери, есть и другие входы-выходы. Из машины сёстры успели заметить как минимум три или четыре – и это только с той стороны, где они проезжали. В конце концов Розалинда велела Джейн стучаться в самую скромную и невзрачную дверь, какая только отыщется: не станет же миссис Тифтон стоять и караулить Джейн за такой дверью.

Теперь Джейн обходила дом по периметру, осматривая дверь за дверью, но все они были слишком хороши, а скромные и невзрачные что-то не попадались. Наконец, когда она уже осмотрела почти весь Арундел-холл спереди и сзади, ей встретилась самая обычная зелёная дверь с блестящей медной ручкой. Перед дверью лежал самый обычный коврик для вытирания ног.

– Сабрина Старр обследовала место действия и не обнаружила ничего подозрительного, – пробормотала Джейн. – Не ловушка ли это?.. Но сомнения прочь! Сабрине поручено ответственное задание, она не собирается пасовать перед опасностями.

Она нажала кнопку звонка.

– Минуточку, – послышался женский голос из-за двери.

– Доброе утро, миссис Тифтон, – торопясь бормотала Джейн. – Я Джейн Пендервик, дочь летнего домика… Тьфу, дочь Мартина…

Дверь открыла полная седая женщина с короткой стрижкой. Нет, подумала Джейн, это не миссис Тифтон. Не может быть, чтобы такая спокойная, уютная тётенька оказалась важной миссис Тифтон.

– Уф-ф! – с облегчением выдохнула Джейн. – Сабрина Старр всегда смело смотрела в лицо своим врагам… но без врагов ей всё-таки нравилось больше.

– Так, – сказала тётенька, которую Сабрина Старр, кажется, вовсе не смутила. – А сама-то ты кто?

– Я Джейн Пендервик. – Джейн окончательно решила, что перед ней друг.

– А-а, из летнего домика? Я уж про вас наслышана. Кегни мне говорил, что приехал профессор и с ним много-много дочерей.

– И Пёс.

– Ну, насчёт вашего пса мы с Кегни решили, что не стоит про него рассказывать миссис Тифтон.

– Ой, она не любит собак?

– Скажем так: навряд ли ваша собачка придётся ей по нраву. Я, кстати, миссис Черчилль. Можно тётя Черчи, меня тут все так зовут. Я экономка, заправляю всем хозяйством в доме. Да что мы стоим на пороге, заходи!

Джейн зашла бы с превеликим удовольствием, тем более что из открытой двери на улицу плыл божественный запах свежей выпечки. Наверно, думала Джейн, тётя Черчи захочет угостить её вот этим самым, что так восхитительно пахнет. И сначала они посидят за столом в уютной кухоньке и побеседуют о Тифтонах, а после тётя Черчи предложит ей осмотреть особняк… Но Джейн пришла сюда не за развлечениями, ей ещё предстояло выполнить важную миссию.

– Большое спасибо, – сказала она. – Может быть, в другой раз. Сейчас мне надо поговорить с Джеффри. Он дома?

– Обожди минутку. – Тётя Черчи скрылась за дверью.

До этого момента Джейн была так сосредоточена на своих двух речах, что даже не успела толком подумать, как должен выглядеть мальчик Джеффри. Скай ничего об этом не говорила, сама же Джейн видела его вчера только мельком и издалека. Зато она точно знала, как должен выглядеть мальчик Артур, герой её следующей книги про Сабрину Старр. У него будут золотисто-карие, как у льва, глаза и чёрные локоны с медным отливом. Его грустное, но благородное лицо будет нести на себе печать многолетних страданий. Едва взглянув на него, всякий невольно преисполнится любви к этому мальчику и начнёт восхвалять его добродетели, такие как…

– Привет, – сказал мальчишеский голос.

Глаза Джейн распахнулись (до этого она их зажмурила, чтобы лучше представить Артура). Прямо перед ней стоял настоящий живой мальчик. У него не было ни золотисто-карих глаз, ни чёрных локонов, но Джейн вдруг поняла, что зелёные глаза и тёмно-русые волосы, в сущности, ничем не хуже. Насчёт благородства его лица Джейн была не уверена – многовато веснушек, – зато сразу было ясно, что он не побежит докладывать маме, кто там что про неё наплёл.

– Как голова? – спросила она.

Он слегка наклонился, предъявляя ей фиолетовый синяк на лбу.

– Нормально. Я сразу пошёл к тёте Черчи, и она приложила мне кусок льда.

– Ну и хорошо! – просияла Джейн, но тут же взяла себя в руки: рано расслабляться, её миссия ещё не закончена. – Я приготовила для тебя речь.

Из глубины дома вернулась тётя Черчи.

– Так как, Джейн, зайдёшь?

– Она приготовила речь, – сказал Джеффри.

– Надо же! – удивилась тётя Черчи.

– Можете тоже послушать, если хотите, – предложила Джейн.

– Ясное дело, послушаю. Не упускать же такую возможность.

Джейн откашлялась, выпрямилась, заложила руки за спину и начала:

– Доброе утро, Джеффри. Я Джейн Пендервик, и мне поручено поговорить с тобой от имени Скай Пендервик, с которой ты вчера уже познакомился. Скай просит у тебя прощения за то, что она сначала налетела на тебя, а потом наговорила грубостей. Она надеется, что ты её извинишь и не будешь принимать её вчерашние слова близко к сердцу. Всё. – Джейн поклонилась.

Тётя Черчи даже зааплодировала.

– Нас тут речами редко кто балует. А у тебя вон как славно получилось, прямо заслушаешься. Да, Джеффри?

– Хорошая речь, – кивнул он. – Извинения приняты.

– Так быстро? – огорчилась Джейн. – Я думала, придётся тебя уговаривать, поэтому на всякий случай приготовила продолжение. Я собиралась ещё объяснить, что Скай всегда несёт что попало, будто её кто за язык тянет, так что это она не специально ради тебя решила наговорить кучу гадостей. И вообще она иногда бывает ничего, когда к ней уже привыкнешь… А дальше я хотела тебя попросить, чтобы ты пожалел четырёх сироток, выросших без материнской любви и ласки, – по правде сказать, нас можно и не жалеть, потому что папа ведь у нас добрый… но зато как это звучит, правда? Если надо, я могу ещё кое-что добавить…

– Можно уже не добавлять, – разрешил Джеффри. – Хотя звучит здорово, это да.

– Знатная речь, – подтвердила тётя Черчи.

– Спасибо. – Джейн была довольна собой не меньше, чем когда на открытии новой спортплощадки ей поручили держать ответное слово от имени всех учеников Лесной школы. А спустя минуту она совсем возгордилась, потому что Джеффри согласился на её следующее предложение: он отправится вместе с ней в летний домик – угощаться домашним печеньем с шоколадной крошкой. Ура, ей всё удалось! Смертельная обида заглажена, осталось только доставить бывшего врага в лагерь Пендервиков! Розалинда – и та бы не справилась с задачей лучше.