Текст книги "Князь вампиров"

Лицо красавицы Элизабет было перемазано его кровью. Никакой ангел, никакая богиня не сравнились бы с ней сейчас – до того она была прекрасна. Затем она легко извлекла из остывающей воды, заметно подцвеченной красным, и меня. Я обняла ее за шею, чувствуя себя Психеей, спасенной Эросом[7]7
  В греческой мифологии все наоборот: там именно Психея спасает Амура (он же Эрот или Эрос), брошенного богами в подземный мир.


[Закрыть].

Осторожно, будто ребенка, Элизабет положила меня рядом с англичанином и подала мне полотенце. Потом она опустилась на колени между нами и стала покрывать свое тело кровью из его раны. Она прижималась к ране губами, щеками, грудью и животом. Смочив в крови пальцы, Элизабет вдруг стала мазать ею мои губы, живот и грудь. Груди она уделила особое внимание. Прикосновение Элизабет было нежным, как перышко колибри. Очертив одну грудь, она стала двигать палец к соску, но делала это необычайно медленно, рисуя круг за кругом. Мое возбуждение нарастало. Потом то же самое она стала делать со второй грудью. Я уже не могла лежать спокойно, мои ноги извивались, ударяясь о каменные плиты, будто хотели покинуть меня и убежать. Но мое сердце жаждало остаться.

Утоленный голод принес с собой сонливость. Мне не хотелось шевелиться, и я была готова заснуть прямо на полу, забыв и про англичанина, и про Элизабет. Но когда ее губы приникли к моим и кончиком языка она начала слизывать с них капельки крови, я вдруг ощутила, что удовлетворила только голод. Страсть продолжала бушевать во мне, словно лесной пожар.

Казалось, вспыхнувшее пламя сожжет меня изнутри. Неужели это запретная любовь разожгла его? Дотронувшись одной рукой до затылка Элизабет, а другой – до ее спины, я заставила ее лечь на меня... Я пережила удивительное мгновение. Впервые за свои восемьдесят лет я ощутила любовь в ее истинном смысле – через соприкосновение двух теплых тел.

Элизабет покрывала поцелуями мое лицо, грудь, живот, с удивительным изяществом слизывая с кожи капельки застывающей крови. Потом она приподнялась и снова потянулась к раненому плечу нашего гостя, чтобы еще раз окунуть пальцы в его кровь.

А дальше произошло такое, отчего даже сейчас, когда я пишу, у меня начинают дрожать руки... Раздвинув мне ноги, Элизабет вошла своими окровавленными пальцами в мое лоно. Лаская его, она наклонилась и принялась слизывать кровь с моих бедер.

Я провалилась в бездонную пропасть наслаждения. Что было дальше, я почти не помню. Кажется, я стонала от страсти. Повторяю: все это было очень далеко от меня, будто стонал кто-то другой, а не я.

Но зато в мое забытье прорывались полные сладостной истомы вздохи моей дорогой Элизабет. Она, моя красавица, моя фея, лежала рядом. Я принялась осторожно убирать влажные локоны с ее лба. Почувствовав мое прикосновение, Элизабет открыла свои бесподобные синие глаза и улыбнулась. Я наклонилась и нежно поцеловала ее. Мы надолго замерли в объятиях друг друга.

Наконец-то я обрела то, что Влад лишь обещал мне, – вечную любовь. Я обрела возлюбленную.

– Дорогая, а теперь вставай, – услышала я голос Элизабет.

Я открыла глаза. Англичанин мирно посапывал, лежа на полотенце. От раны на его плече не осталось и следа.

Элизабет повела меня в соседнюю комнату, заставленную чемоданами, и раскрыла один из них. Себе она выбрала очаровательное бледно-желтое платье с широким кружевным воротником того же цвета, а мне – ярко-синее атласное со вставками из черного бархата. Потом она проводила меня до людской.

– Мы же совсем забыли про бедную Дуню! – воскликнула я, когда мы были уже у самой двери.

Элизабет улыбнулась и ободряюще похлопала меня по плечу.

– Не волнуйся, дорогая. Пока я здесь, я не позволю Дуне голодать. Но сейчас, милая Жужанна, даже ей не нужно знать о наших тайных встречах.

Я вздохнула, вынужденная согласиться с нею, хотя в душе мне было стыдно, что я оставила свою преданную горничную голодной.

Элизабет сразу же поняла мое состояние. Она очень нежно, но твердо взяла меня за подбородок и заглянула в глаза.

– Ложись и отдохни, – ласково, но твердо велела она. – К вечеру ты проснешься, и Влад ничего не заподозрит. Сомневаюсь, чтобы он позволил нам встречаться. Но обещаю, я сделаю все возможное и постараюсь его убедить, что вы с Дуней не должны без конца испытывать муки голода. Если он согласится, ты целиком отдашь ей ужин.

Уходя, она нежнейшим образом меня поцеловала.

– Если хочешь, дорогая, мы вместе встретим восход солнца. Ты согласна?

Ее предложение наполнило меня такой радостью, что я громко воскликнула:

– Элизабет! Я готова тебя любить вечно!

В ответ она только улыбнулась.

* * *

9 мая 1893 года

Я опять проснулась от чарующего голоса Элизабет и увидела над собой ее прекрасное лицо.

Событий вчерашнего вечера я почти не помню. В памяти всплывает лишь то, как обрадовалась, когда Элизабет успокоила меня насчет Дуни. Моя верная горничная неплохо выглядела и была полна сил. Это утешило меня, ибо я корила себя, что не разбудила ее и не взяла с собой.

Воспоминания же о вчерашнем дне до сих пор вгоняют меня в краску.

К тому же вечером мне не удалось увидеться с Элизабет. Подозреваю, что Влад не доверяет ей и старается держать при себе, а Элизабет, не желая провоцировать его гнев, вынуждена подчиняться. Может, даже лучше, что я ее не видела, поскольку Влад наверняка заметил бы, с какой радостью и восхищением я на нее гляжу.

Элизабет с материнской нежностью провела рукой по моему лбу и щеке.

– Дорогая, мне тяжело смотреть на то, как ты спишь в этом убогом ящике. Надо полагать, Влад убедил тебя, что по-иному ты спать не можешь. Я тебе уже говорила: его ограничения тебя не касаются. Не хочешь ли перебраться в мою кровать?

– Я сделаю все, только бы доставить тебе радость, – промурлыкала я, целуя ее руку.

– Поверь, мне будет очень радостно видеть тебя рядом.

По правде говоря, мое внимание было сосредоточено не только на Элизабет. За окном первые розовые лучи солнца стремились пробить завесу жемчужно-серых облаков. Мне отчаянно захотелось выбраться из замка и вдохнуть свежий утренний воздух.

– Пойдем гулять! – предложила я Элизабет. – Не хочу смотреть на рассвет через пыльное стекло.

– А ты заметила, что моросит дождь? В любую минуту он может превратиться в ливень.

Элизабет провела по своим тщательно уложенным золотистым локонам, будто одно лишь упоминание о дожде могло испортить ее прическу.

– Ну и пусть! – с детским упрямством возразила я. – Ты можешь не выходить, а я соскучилась по свежему воздуху.

При первых же моих словах Элизабет весело рассмеялась и продолжала улыбаться, пока я не окончила фразу.

– Я обязательно пойду с тобой, дорогая. Просто я не думала, что ты уже настолько окрепла. Но раз ты хочешь гулять, то быть посему, как говорили в старину.

Взяв ее за руку, я выбралась из своего порядком опостылевшего убогого гроба. Мы повторили вчерашний путь к выходу из замка. Наши платья мягко шелестели при каждом шаге. Бросая на меня восхищенные взгляды, Элизабет заметила:

– Как замечательно сидит на тебе это платье, дорогая. Оставь его себе, – предложила она. – Я хочу, чтобы ты выбрала себе еще несколько – любые, какие тебе понравятся. Если понадобится, Дорка легко подгонит их под твою фигурку.

– До чего же ты добра, Элизабет!

Я буквально пылала от любви к ней, словно мое сердце стало громадной печью, в которой наконец-то вспыхнул огонь.

– До чего ты прекрасна, моя Жужанна...

Мы подошли к тяжелой резной двери. Распахнув ее, я вдохнула влажный прохладный воздух. Как же давно я не видела дождя, тихо моросящего с самого утра! Небеса и все пространство под ними было окрашено в оттенки серого. Конечно, куда больше радости мне бы доставили искрящиеся капельки дождя, вспыхивающие бриллиантовыми россыпями в ярких лучах солнца. Но меня абсолютно не разочаровала и такая погода. Мне хотелось выйти за дверь и подставить легкой мороси лицо и руки.

Что такое? Как ни старалась я переступить через порог, мне это не удавалось. Я натыкалась на невидимую преграду. В отчаянии я повернулась к Элизабет, уповая на ее помощь.

То, что я увидела в следующее мгновение, искренне изумило меня.

Преграда не пропускала и Элизабет! Смачно выругавшись по-венгерски, она сердито топнула своей изящной ножкой. Белки ее глаз сделались ярко-красными, а кожа побледнела. Лицо богини сморщилось от злости.

Я непоколебимо верила в могущество Элизабет, до такой степени, что вели она мне пойти по воде, я бы пошла. И сейчас я ждала, что она прорвется наружу и выведет за собой и меня.

Этого не случилось. Элизабет стояла чуть правее меня, сердито глядя на невидимый барьер. А я-то считала, что ей подвластно все!

Дверь располагалась так, что в ее проеме мне было не увидеть ни восходящего солнца, поднимающегося из розовых облаков, ни чистого снега на вершинах далеких гор. Оставалось смотреть на все эти красоты из окна. Но мне надоело смотреть на мир из окон. Я протянула руку (она почему-то смогла преодолеть невидимую преграду) и подставила ладонь дождю. Капли крохотными бусинками оседали на черном бархате и растекались по синему атласу, делая его темнее. Утром и днем мерно стучащий дождь действует на меня умиротворяюще, а глухой ночью его скорбная дробь всегда нагоняет невыразимую тоску.

Я опустила руку и повернулась к Элизабет.

– Нас заперли, – вздохнула я.

Элизабет едва сдерживала свой гнев, хотя ее глаза были уже не такими красными.

– Никто нас не запирал!

– Тогда почему нам не выйти из замка?

Элизабет нахмурилась, будто я задала в высшей степени неприличный вопрос, и нехотя ответила:

– Потому что Влад устроил свой гадкий трюк. Никак не думала, что он опустится так низко. Не волнуйся, Жужанна, вскоре я все улажу. Я могла бы и сейчас прорвать созданную им преграду, но тогда он сразу о многом догадается, а нам это ни к чему. Идем, моя дорогая. Я уже придумала, как нам поразвлечься.

Она повела меня в комнату англичанина, из-за двери которой снова слышался громкий храп. Прежде чем открыть дверь, Элизабет повернулась ко мне – истинная богиня, чье великолепие довершал золотистый блеск ее наряда. Протянув руку, она чуть коснулась моего воротника и, следуя его очертаниям, опустила пальцы ниже, дотронувшись до моей шеи, а затем и груди. Ее прикосновение мгновенно воспламенило меня.

– Сегодня наш гость слабоват, – произнесла она, кокетливо наклонив голову и сверкнув на меня глазами, полными желания. – Но, думаю, ты все-таки сможешь ненадолго приложиться к нему.

Я не так хотела англичанина, как ее, мою Элизабет, и уже намеревалась сказать ей: "Нет, давай лучше пойдем к тебе и проведем день в твоей постели". Но я опоздала: Элизабет толкнула дверь и вошла.

Мне не оставалось ничего иного, как последовать за ней. Нет, сегодня меня не мучил голод, хотя не могу сказать, что вчера насытилась полностью. Я двигалась неторопливо, попутно раздумывая, кем является этот вчерашний девственник и как он очутился в нашем захолустье. Пока я шла, мне раскрылся еще один обман Влада. Думаю, вместо охоты он несколько раз ездил в Бистриц отправлять письма. Иначе как бы здесь появились и Элизабет, и этот англичанин?

Мой путь к кровати со спящей жертвой пролегал мимо бюро, на котором аккуратными стопками были разложены какие-то бумаги и письма. Самый верхний лист, привлекший мое внимание, оказался юридическим документом. Он был составлен неким Питером Хокинсом, эсквайром, и подписан "графом" В. Дракулой.

– Вот оно что! – воскликнула я, взглянув на похрапывающего англичанина.

Видимо, во сне ему стало жарко, и он наполовину откинул одеяло. Разбудить его я не боялась: Элизабет научила меня, что нужно делать, дабы никто (включая Влада) меня не услышал.

– Оказывается, наш юный гость – стряпчий, нанятый неким Хокинсом для заключения сделки между ним и Владом.

Предвкушая неожиданную забаву, Элизабет быстро подошла и встала рядом со мной. Пока я просматривала одну стопку бумаг, она занялась второй. Затем ее внимание привлекла изящная тетрадка в кожаном переплете: вне всякого сомнения, то был личный дневник англичанина.

– То ли он пишет на неизвестном мне языке с какой-то дикой азбукой, то ли пользуется шифром, – произнесла она через некоторое время. – Правда, имя свое он написал вполне понятно и разборчиво: Харкер. Джонатан Харкер, эсквайр.

Я почти не слушала ее. Обнаруженные и прочитанные мною бумаги были несравненно важнее какого-то личного дневника. Я ощущала себя Савлом, ослепшим по дороге в Дамаск[8]8
  Имеется в виду известный библейский сюжет о гонителе христиан Савле, пережившем колоссальное душевное потрясение от открывшейся ему истины (см. Деяния апостолов, глава 9).


[Закрыть]. Зрения, правда, я не лишилась, но не удивлюсь, если мои глаза стали от гнева такими же красными, какие недавно были у Элизабет.

Теперь я поняла, что англичанин понадобился Владу не для утоления голода. Его появление в замке было связано с куда более зловещей целью моего "доброго дядюшки" – перебраться жить в Англию.

Полвека назад Влад клялся мне, что увезет меня из этого гнусного захолустья в бурлящий, полный жизни Лондон. Сначала нашим замыслам мешал мой брат Аркадий, а затем и его подросший сынок, этот проклятый Ван Хельсинг.

Итак, Влад не отказался от мысли переселиться в Англию. Изменились лишь условия – теперь он намеревался бросить меня здесь погибать от голода. Иначе зачем бы ему понадобилось запечатывать своей идиотской магией входную дверь?

Я повернулась к Элизабет, размахивая бумагой.

– Вот, полюбуйся! – прошипела я. – Знаешь, что это такое? Купчая на жилье в Англии! Влад втайне от меня купил там дома!

Меня душил гнев. Элизабет, наоборот, сохраняла полную невозмутимость. Она дочитала бумагу, которая была у нее в руках, затем принялась изучать ту, что держала я.

– Так... Парфлит...[9]9
  Городок на берегу Темзы (графство Эссекс), в прошлом – восточное лондонское предместье, нынче практически входит в пределы Большого Лондона.


[Закрыть] Это в окрестностях Лондона... А здесь Пиккадилли. Самый центр города.

Я тяжело опустилась на стул с выцветшим парчовым сиденьем. Элизабет подошла сзади и нежно обняла меня за плечи.

– Значит, ты только сейчас узнала о его приобретениях? Сам он ничего тебе не говорил?

Я покачала головой. Элизабет вздохнула.

– Дорогая моя Жужанна... По-моему, он собирается оставить тебя здесь.

– Мерзкое чудовище! – содрогаясь от ярости, выкрикнула я. – Он решил бросить нас с Дуней здесь, чтобы мы от голода рассыпались в прах! Он решил уничтожить нас. За что? За нашу многолетнюю помощь и преданность?

Элизабет присела на корточки и обхватила мои колени.

– Жужанна, клянусь тебе, у него ничего не выйдет. Я давно раскусила его замыслы и придумала достойный ответ.

– Он с такой же легкостью предаст и тебя, едва ты восстановишь его силы.

– Влад уверен, будто я приехала помочь ему. Нет, на самом деле я здесь для того, чтобы освободить тебя.

Услышав это, я обняла Элизабет. Из моих глаз хлынули слезы – настоящие, горячие слезы.

– Элизабет, дорогая! Как же ты бесконечно добра ко мне!

Наше объятие было столь крепким, что когда мы разжали руки, то непроизвольно вздохнули.

– Нет, Жужанна, мне еще предстоит показать тебе свою настоящую доброту, – сказала Элизабет. – Единственное, о чем я прошу, – чтобы ты полностью мне доверяла.

– Можешь не сомневаться. Но как ты собираешься осуществить задуманное? Нам не выбраться из замка.

– Терпение, моя дорогая. Только терпение. Когда настанет благоприятное время, мы легко покинем эту каменную клетку.

– Мне не дождаться! – крикнула я и топнула ногой, словно рассерженная маленькая девочка. – Почему бы нам не убить его прямо сейчас? Элизабет, ты же такая сильная. Разве ты не можешь уничтожить его и освободить нас всех?

Элизабет вздохнула и некоторое время молчала, глядя куда-то вдаль. Затем она вновь посмотрела на меня.

– Лет через сто или двести ты сумеешь меня понять, Жужанна. Каждый бессмертный страдает тяжкой болезнью – скукой повседневности. Я рада, что у меня появилось новое развлечение – уничтожить Влада, отомстив за твои страдания.

– Но ты же не собираешься растягивать свое развлечение на сто лет? – не удержалась я.

Элизабет улыбнулась.

– Конечно нет, дорогая. Тебе кажется, что уничтожить Влада в замке проще, чем где-либо в другом месте. Но не забывай, здесь он несравненно сильнее. Здесь ему помогает родная земля. И еще. Подумай, разве Влад заслужил быструю смерть? После нескольких веков издевательств над столькими людьми? Нет, пусть теперь сам хорошенько помучается.

Элизабет выпрямилась. Глаза ее сверкали решимостью.

– Мы будем преследовать его! Пусть не думает, будто в Лондоне сумеет от нас скрыться. Мы не дадим ему покоя. Его планы начнут рушиться один за другим, но он не будет знать, кто является карающей десницей. И только когда он полностью выдохнется, когда мы изведем его бесчисленными ударами, от которых он уже не сможет оправиться... вот тогда мы встретимся с ним снова. Посмотрим, осмелится ли он повысить на тебя голос!

Элизабет притянула меня к себе и горячо поцеловала.

– Мы с тобой отправимся в Лондон, Жужанна. Мы не только победим Влада, но и покорим этот город. У тебя будут самые модные наряды. Я украшу тебя изысканнейшими драгоценностями. Вся Англия в восхищении падет к твоим ногам.

Она погладила меня по щеке. В ее глазах было столько любви, что я впервые в жизни по-настоящему онемела от счастья. Элизабет молча поднялась, потом помогла встать мне и потянула к спящему Харкеру. На этот раз я не стала его будить. Проделав аккуратную ранку, я припала к ней и вновь вкусила крови нашего гостя.

Оторвавшись от своего чудесного занятия, я увидела возле себя Элизабет. Она изнемогала от страсти и негромко стонала. Ее глаза источали безудержное желание. Такую откровенную чувственность я множество раз замечала в обращенных на меня взглядах мужчин, завороженных моей красотой. Бросившись ко мне, Элизабет рывком сдернула с меня платье и принялась облизывать мои губы. Потом она смочила пальцы в крови спящего (рана на этот раз была совсем небольшой) и разрисовала мне грудь красными кругами.

Беззаботно смеясь, я повалилась на кровать, в ноги к Харкеру (я сумела сделать так, что он даже не шевельнулся). Там Элизабет вновь слизала с меня кровь, а потом своей рукой вошла мне в лоно, низринув в блаженную пропасть наслаждения...

Я тоже вошла в нее, но должна признаться, мне это не слишком понравилось. Похоже, что и Элизабет мои ласки не доставили особого удовольствия. В любовном соитии она явно предпочитает быть отдающей, а не получающей. Как только рана англичанина перестала кровоточить, желание Элизабет пошло на спад. Но все же я рада, что смогла подарить ей хотя бы такое наслаждение. Обе раскрасневшиеся, мы обнялись и легли поверх храпящего стряпчего.

– А теперь идем ко мне, – тихо сказала Элизабет, когда любовный экстаз погас. – Я велю Дорке подогнать под твою фигуру несколько моих платьев, чтобы тебе было что надеть, когда мы отправимся в Лондон. А там ты сможешь купить себе любые наряды и драгоценности, какие только пожелаешь. Ты и сама будешь потом удивляться, как могла двадцать лет подряд ходить в одном старом и заношенном платье.

В ее гостиной я примеряла туалет за туалетом, придирчиво разглядывая себя в большом зеркале, которое Дорка держала обеими руками. Я получала неописуемое удовольствие! Все платья были абсолютно новыми, сшитыми по последней моде (с обилием оборок сзади) и стоили недешево. Вот только я немного пониже ростом, уже в талии и не могу похвастать такой роскошной грудью, как у Элизабет. Сейчас Дорка хлопочет над переделкой выбранных мною нарядов.

Затем Элизабет повела меня в свою спальню. Скинув одежду, я скользнула под простыню из тончайшего полотна и накрылась большим теплым одеялом, натянув его почти до подбородка. (Теперь я понимаю, почему Элизабет привезла с собой столько чемоданов. Во всей Румынии не сыщется такого восхитительного постельного белья. Чтобы не спать на замшелом старье, моя благодетельница позаботилась и об этом.)

Элизабет легла рядом со мной. Я быстро погрузилась в сладостный сон.

Когда я проснулась, солнце уже село. Элизабет рядом не было. Скорее всего, она отправилась к Владу. Я проспала почти весь день и чувствовала себя отдохнувшей и полной сил. Одевшись, я пошла в нашу людскую... правильнее сказать, в людскую, где раньше я жила вместе с Дуней. Там я сняла со стены свой портрет и взяла дневник, чтобы отнести их в спальню Элизабет. Больше я ни за что не улягусь спать в гроб.

Эти строки я пишу, уютно устроившись в большой, теплой постели Элизабет. Мои мысли возвращаются к гнусному предательству Влада и к смелому замыслу моей ненаглядной возлюбленной расправиться с ним не здесь, а в Англии.

Ее слова о грядущей поездке в Лондон (наконец-то Лондон!) взбудоражили меня до предела. Радостное возбуждение не утихает и сейчас. Какое же это будет наслаждение – покончить с Владом, действуя рука об руку с моей любимой. Но когда настанет этот желанный миг? Сколько еще мне придется ждать?