Текст книги "Рождественский ангел"

Глава 5

События понеслись вихрем. На следующий день, в воскресенье, Леандр отправился вместе с Джудит и детьми в церковь, чтобы услышать первое оглашение их имен. Джудит чувствовала на себе удивленные взгляды местных жителей и слышала их возбужденное перешептывание.

После службы некоторые односельчане подошли к Джудит, чтобы пожелать счастья и быть представленными ее нареченному. Однако его аристократическая внешность и присутствие маркиза и маркизы Арденн удержали от этого многих.

Джудит понимала, что односельчане вовсю обсуждают невероятный поворот ее судьбы, однако держала голову высоко и как ни в чем не бывало лучезарно улыбалась.

В понедельник она уже ехала в карете вместе с Бет Арденн за покупками в Гилдфорд.

– Возможно, вы считаете просьбу графа экстравагантной, – начала разговор леди Арденн, имея в виду цель их совместной поездки.

– Нисколько, – уверенно ответила Джудит, отлично зная плачевное состояние своего гардероба.

Бет была удивлена таким ответом.

– Когда я выходила замуж за Люсьена, я была очень бедна, и всему семейству де Во пришлось чуть ли не силой заставлять меня принимать от него подарки.

Джудит не знала, что сказать в ответ на неожиданное заявление леди Арденн. Признавшись в своей радости по поводу обновления гардероба, она рисковала произвести впечатление весьма корыстной особы. В конце концов Джудит сказала:

– Наверное, вы были все же не в таком отчаянном положении, как я, миледи. Моя одежда почти превратилась в лохмотья.

– Вы правы, – кивнула Бет. – Я никогда не бедствовала по-настоящему. У меня всегда были еда и приличная одежда, причем каждый год мне шили по два новых платья.

– И у вас было свободное время, – печально улыбнулась Джудит.

– Я работала учительницей, но у меня действительно оставалось свободное время, – ласково улыбнулась Бет. – Мне приятно видеть, что вам эта поездка не в тягость, а в радость. Должна признаться, я не одобряю излишеств, но скромный гардероб не может считаться грехом, особенно если принять во внимание тот факт, что этим мы поддержим местных производителей, это весьма немаловажно в нынешние трудные времена.

– Разумеется, я бы предпочла одежду сдержанных тонов, – сказала Джудит, опасаясь выдать свою готовность снять траур, – но, боюсь, графу это не понравится.

Боже, она терпеть не могла двуличия!

– Конечно, не понравится, – согласилась с ней Бет. – Не мне советовать вам, миссис Росситер, к тому же это может показаться нахальством с моей стороны – ведь я младше вас, – но все же я бы предложила вам попробовать отнестись к себе как к невесте.

– А вы могли бы так сделать всего через год после смерти мужа?

Бет побледнела.

– О, простите, – торопливо сказала Джудит. – Вы еще молодожены, сравнение со мной несправедливо…

– Надеюсь, мы навсегда останемся молодоженами, – задумчиво проговорила Бет. – Вы правильно сделали, что взяли меня с собой в Гилдфорд, но если вы хотите успешно справиться с этой задачей, вам просто необходимо забыть о прошлом.

– Именно это я и стараюсь сделать.

– Зовите меня просто Бет, а я буду называть вас просто Джудит. Согласны?

С готовностью приняв предложение Бет, Джудит почувствовала себя почти девчонкой. Выйдя замуж за Себастьяна, она потеряла много хороших друзей и впоследствии не приобрела ни одного, поскольку муж и дети отнимали у нее все силы и время. После смерти Себастьяна свободного времени стало еще меньше, к тому же ее социальное положение было неясным. По рождению и по мужу она была леди, но в реальности оказалась одной из самых бедных женщин деревни.

Джудит было приятно обзавестись подругой, пусть и всего на несколько недель.

Карета остановилась у дома миссис Летти Гримшем, лучшей портнихи Гилдфорда.

– Я ни разу не заказывала у нее одежду, – призналась Бет, выходя из кареты, – но меня заверили, что это лучшая портниха во всей округе. В любом случае советую заказать только самое необходимое. Когда вы привыкнете к своей новой жизни, у вас появятся более ясные понятия о том, что именно вам нужно.

Летти Гримшем была женщиной маленького роста, очень полной, с несколькими подбородками и толстыми пальцами, похожими на сардельки. Она отлично знала свое дело. Сильный акцент выдавал в ней француженку. Она объяснила дамам, что приехала в Англию во времена якобинского террора и вышла замуж за Джосаю Гримшема, местного хлеботорговца.

Когда портниха удалилась, чтобы взять булавки и блокнот, Бет огляделась и прошептала:

– Я встречала многих портних с французскими именами, которые никогда не бывали во Франции, но Летти Гримшем, несомненно, самая настоящая француженка.

Портниха сняла мерки, помощница записала их в блокнот. Мадам Гримшем была понятлива и проницательна. Не сказав ни слова о сильно поношенном платье Джудит, она принесла образцы тканей сдержанных тонов полутраура.

– Пожалуй, нам бы хотелось чего-нибудь поярче, – сказала Бет. – Миссис Росситер через несколько недель выходит замуж. Собственно говоря, почему бы нам не начать со свадебного платья?

Черные глаза мадам Гримшем радостно зажглись. Внимательно поглядев на Джудит, она позвала помощницу и велела принести лионский шелк персикового цвета. Через минуту помощница принесла тюк чудесного шелка золотисто-персикового цвета с узором из вышитых кремовых веточек. Увидев эту красоту, Джудит ахнула и с сожалением сказала:

– Боюсь, это не мой цвет.

Однако ее тут же отвели в примерочную и велели раздеться до нижней сорочки. Потом портниха накинула ей на плечи кусок шелка и завернула его вокруг торса.

– Ну! – торжествующе воскликнула она, обращаясь к Бет. – Что я вам говорила! Разве я не права?

Джудит видела, как удивленно и радостно расширились глаза Бет.

– Мадам Гримшем, да вы просто гений! – воскликнула маркиза.

– Да, это правда, – по-французски сказала та и продолжила уже по-английски: – Я могла бы поехать в Лондон, но мужу там не понравится, а ехать без мужа я не хочу.

– Я всегда думала, что мой цвет голубой… – растерянно пробормотала Джудит.

– Потому что у вас голубые глаза, да? Но вашим глазам не нужно дополнительного голубого цвета, мадам, а персиковый отлично оттеняет ваш красивый цвет лица.

Это правда. У Джудит всегда был чудесный цвет лица, хотя она слегка загорела от долгих прогулок и работы на открытом воздухе. Согретая персиковым шелком, кожа прямо-таки засияла, и на ее фоне еще ярче проступила синева больших глаз.

О свадебном платье договорились быстро – простой покрой с высоким глухим воротничком плюс короткий бархатный жакет и, с учетом холодного времени года, коричневая просторная накидка в русском стиле с отороченным лисьим мехом капюшоном.

Разглядывая образцы тканей, листая тетради с выкройками, дамы вскоре выбрали прочие наряды: темно-зеленую шерстяную ротонду, отделанную тесьмой; два платья из муслина с кружевами и оборками; теплое закрытое платье из мягкой шерстяной материи нежно-розового цвета; еще один короткий шерстяной жакет красно-коричневого цвета и превосходное вечернее платье из тончайшего кружева слоновой кости с кружевной зубчатой оборкой по вырезу и отделкой лентами по подолу. На картинке лиф платья имел весьма глубокий вырез, открывавший почти всю грудь, и Джудит попыталась сделать его повыше, однако обе дамы решительно отвергли ее просьбу.

– Джудит, – сказала Бет, – мы заказываем это платье только на тот случай, если вам захочется отправиться на какой-нибудь бал или прием, а в этом случае мода требует низкое декольте.

– Даже зимой? – возразила Джудит. – Но я же замерзну!

– На балах и приемах обычно очень жарко, но можно на всякий случай приобрести несколько нарядных шалей.

С этими словами Бет вопросительно посмотрела на миссис Гримшем.

– В Гилдфорде есть несколько магазинов, миледи, где можно купить неплохие шали, но не лучшего качества, – сказала портниха, сделав рукой выразительный жест, означавший, что обращаться туда не стоит. Этот жест чем-то напомнил Джудит графа Чаррингтона с его иностранными манерами. – На днях я пошлю слугу в Лондон за материей для вашего заказа. Если пожелаете, я могла бы заказать для вас в Лондоне и необходимые аксессуары…

Джудит подумала, что портниха получит неплохую прибыль от подобной сделки, но ведь граф просил ни в чем себе не отказывать. К тому же в трудное послевоенное время богатые должны помогать бедным.

Внимательное изучение каталога Акермана закончилось заказом шелкового шарфа цвета слоновой кости и кашемировой шали английского производства.

Портниха пообещала, что все заказанные вещи будут доставлены ко дню свадьбы или даже раньше, если будет такая возможность, и предложила в первую очередь сшить и доставить розовое шерстяное платье. Джудит отказалась от этой идеи. Ей вовсе не хотелось ни с того ни с сего щеголять по Мейфилду в таком роскошном платье. К тому же предстояло еще очень много работы. Нет, она изменит свой гардероб, только когда изменит фамилию.

Джудит сообщила миссис Гримшем мерки Роузи и попросила ее сшить теплое шерстяное дорожное платье и нарядное розовое шелковое платье для свадьбы.

Портниха порекомендовала дамам мужского портного, модистку и сапожника, отлично знавших свое дело, а также хороший галантерейный магазин.

В течение нескольких следующих часов Джудит заказала: у мужского портного – нарядный костюм, теплое пальто, перчатки и шапку для Бастьена; у модистки – две шляпки для себя и две для Роузи; у сапожника – пару полусапожек для себя и для Роузи, по три пары тапочек себе и детям, пару ботинок и пару туфель для Бастьена; а в галантерейном магазине – все необходимые предметы личного обихода себе и детям.

Обескураженная количеством покупок и заказов, она пыталась умерить аппетиты. Приобретение новых батистовых сорочек и панталон, украшенных вышивкой и ленточками, взамен старых и залатанных не вызвало у нее сомнений. Без колебаний были куплены и три пары шелковых чулок вместе с дюжиной фильдекосовых. Однако Джудит задумалась, прежде чем приобретать шелковые ночные рубашки.

– Как непрактично! – сказала она и добавила почти шепотом: – Особенно если он говорит, что хочет видеть меня в постели голой.

Услышав эти слова, Бет озорно подмигнула ей.

– Может быть, – тихо сказала она, – ему захочется самому раздеть вас.

Джудит покраснела. Себастьян всегда заранее сообщал ей о том, что собирается прийти к ней в спальню, и приходил всегда в полной темноте. Даже если лорд Чаррингтон – Леандр – захочет сам снять с нее ночную рубашку, какая разница, из чего она сделана – из хлопка или шелка? В темноте все равно не будет видно.

Погруженная в размышления, Джудит даже не заметила, как стала обладательницей двух шелковых ночных рубашек и двух фланелевых.

– Это на тот случай, когда тепло важнее внешнего вида, – сказала Бет.

Пока лакей маркизы торопливо сновал со свертками из магазина в карету, Джудит остановилась перед витриной маленького магазинчика, где продавались игрушки и книжки. Чуть поколебавшись, она купила детям по новой книжке, а также бумагу и карандаши. Как хорошо, что больше не надо будет ограничивать детей в их использовании! Потом она купила обруч Бастьену и волчок для Роузи.

Выйдя из магазина, Джудит сказала:

– Боже мой, давайте поедем домой, пока я не скупила весь город! Мне страшно даже подумать, сколько денег я сегодня потратила.

Когда обе дамы уселись в карету, Бет сказала:

– Уверяю вас, сколько бы вы ни потратили, для лорда Чаррингтона эта сумма вряд ли окажется существенной. К тому же вы приобрели только самое необходимое. Было бы глупо и бессмысленно продолжать ходить в потрепанной одежде, это бы только расстроило его. Подозреваю, его жизнь, за исключением периода службы в армии, всегда была весьма изысканной и утонченной.

– Я думала, вы хорошо знакомы с графом, – удивленно взглянула на нее Джудит.

– О нет, он старый друг моего мужа, а я познакомилась с ним всего неделю назад. Лорд Чаррингтон не был в Англии с восемнадцати лет.

Вот странно, с неожиданным беспокойством подумала Джудит.

– Как вы думаете, – обратилась она к Бет, – он снова захочет уехать за границу?

– А вам бы этого не хотелось? – понимающе улыбнулась маркиза.

– Пожалуй, нет.

– Вам лучше спросить у него самого, но, насколько мне известно, он намеревается жить в Англии.

– И все-таки я потратила слишком много денег, – сокрушенно пробормотала Джудит.

– Не стоит волноваться об этом, Джудит, – ласково проговорила маркиза, легко касаясь ее руки, – граф не настолько скуп, чтобы поднимать из-за этого шум, а если что, я оплачу ваши счета.

– О нет, я ни за что не позволю вам это сделать, – горячо запротестовала Джудит, хотя не представляла себе, как сумеет выйти из такого положения.

– Но ведь это я уговорила вас сделать все эти покупки.

Когда они вернулись в Мейфилд, Джудит спросила Леандра относительно его планов на будущее, и он без колебаний ответил, что собирается жить в Англии. Возможно, позднее они съездят на континент, если захотят, но ненадолго.

Он был доволен ее приобретениями и похвалил за покупку игрушек для детей. Потом они вышли на улицу, чтобы восхититься умелым обращением Бастьена с обручем; Роузи тоже продемонстрировала свой новый волчок.

Когда она услышала, как Бастьен попросил Леандра помочь ему справиться с обручем, Джудит решила, что это просто желание привлечь внимание. Леандр признался, что совсем не умеет катать обруч, потому что в его детстве такой игры не было – ведь он рос за границей. Господи, подумала Джудит, и о чем только думали его родители? Даже если они были очень заняты, то могли бы нанять гувернеров, которые научили бы его английским детским играм.

Роузи попросила научить ее подгонять волчок, и Джудит занялась ее обучением. Вскоре у дочери уже вполне сносно получалось поддерживать вращение яркой игрушки.

Взглянув в сторону Бастьена, Джудит увидела, как элегантный лорд Чаррингтон бежит по дорожке, катя обруч. Она закусила губу, чтобы не расхохотаться, и поспешила в дом.

Когда Леандр и дети вернулись, принеся с собой морозный воздух и радостный смех, она разлила по чашкам горячий чай и положила каждому на тарелку по куску пирога. И только когда Джудит села на свое место, она вдруг поняла, что положила пирог Леандру, даже не спросив, хочет ли он отведать его, словно граф был еще одним ее ребенком. Боже, в следующий раз она будет резать за него бифштекс!

Казалось, Леандр не придал этому никакого значения, как и тому, что только что участвовал в детских играх. Однако когда дети познакомили его с котенком, его брови недоуменно приподнялись.

– Мне кажется, это не самый подходящий спутник для нашего предстоящего путешествия, – сказал он и тут же с улыбкой добавил: – Но мы с этим справимся. Напомните мне как-нибудь рассказать вам о том, как мы тащили через Пиренеи целое стадо поросят…

Она снова вспомнила о том, что он был солдатом и вряд ли на войне ему удавалось сохранять свой аристократический лоск. А еще раньше граф был школьником и наверняка попадал в непростые и жесткие ситуации.

Она подумала, что совсем не знает Леандра, и это ее сильно встревожило. Прежде чем выйти замуж за Себастьяна, она встречалась с ним шесть месяцев, и то не узнала в достаточной степени.

Что же со временем откроется в этом загадочном человеке, которому предстоит скоро стать ее мужем? И не будет ли тогда слишком поздно?

Во вторник Леандр взял карету Арденнов для десятимильной поездки в Ханстед. По его настоянию детей взяли с собой. Джудит слегка нервничала, но Бастьен и Роузи изо всех сил старались вести себя наилучшим образом. Казалось, они тоже не могли до конца поверить в изменение своей жизни к лучшему и боялись спугнуть удачу.

Подъезжая к дому приходского священника, Джудит взволнованно посмотрела на Леандра. Ханстед-Хаус был очень простым домом, к тому же вечно требующим ремонта. Предполагалось, что о его исправном состоянии должна заботиться епархия, на самом деле этого никогда не было. Джудит подозревала викария Бассетфорда, в чьем подчинении находился ее отец, в растрате казенных денег.

На лице Леандра она не заметила никакого определенного выражения, хотя была уверена в том, что его внимательные янтарные глаза не упускали ни малейшей детали. Дети высовывались из окон кареты, не в силах сдержать радостное волнение, им редко приходилось навещать бабушку и дедушку. Леандру даже пришлось схватить Роузи за край платья, чтобы она не вывалилась из кареты.

Как только карета остановилась, дети спрыгнули на землю и побежали к бабушке и дедушке. Весьма полный преподобный Миллсом и его миниатюрная жена были искренне рады видеть внуков, но были нескрываемо озадачены их неожиданным визитом, да еще в большой богатой карете.

Брат и сестра Джудит, тоже жившие в этом доме, вышли, чтобы посмотреть на происходящее.

Джудит представила Леандра своим родным и сообщила им о предстоящей свадьбе. Простодушная Марта чуть не упала в обморок от волнения, а Джон воспринял известие с немалой долей подозрения, что было неудивительно – по характеру он был очень похож на Джудит.

Родители Джудит произнесли все приличествовавшие случаю слова, но все же были совершенно сбиты с толку, не осмеливаясь задавать вопросы по поводу такого замечательного сюрприза.

Когда все вошли в дом, Леандр проявил свои дипломатические способности. Не моргнув глазом, он принял приглашение сесть на протертый диван, не обращая внимания на возмущенное мяуканье двух котов, которых поспешно спихнули на пол, чтобы освободить место гостю. Он с одинаковой легкостью обсуждал безработицу, перспективы длительного мира, уклонение некоторых церковных лиц от исполнения своих обязанностей, трудности приобретения хорошего изюма и прочее.

Когда Марта, сделав неосторожный жест рукой, испачкала тортом рукав его изысканного дорогого костюма, Леандр сделал вид, что ничего не произошло, словно пятно от крема и варенья на дорогой коричневой материи было необходимым последним завершающим штрихом.

Леандр говорил, что обладает даром располагать к себе людей, и теперь доказал это в полной мере. Вскоре все присутствовавшие, включая подозрительного Джона, с восхищением ловили каждое его слово.

От всего этого Джудит испытывала некоторое неудовольствие, причину которого поняла не сразу. У нее было такое чувство, что Леандр ведет себя не как гость ее семьи, а скорее как умелый кукловод. В ее сознании снова всплыли все прошлые страхи и сомнения. Возможно, он и ею манипулировал, да так ловко, что она этого даже не заметила? Возможно, он будет манипулировать ею всю жизнь?

Она почувствовала, что ее щеки заливаются горячим румянцем. Ей было стыдно сидеть в родительской гостиной с мужчиной, который… который…

По отношению к Себастьяну она никогда не испытывала такого чувства.

Сделав слишком большой глоток чаю, она закашлялась, и Джон с таким усердием хлопнул ее по спине, что Джудит чуть не упала со стула. Взглянув на непроницаемое лицо Леандра, она заметила в его глазах сдерживаемый смех. Он смеялся над ее семьей!

Чтобы не сказать чего-нибудь лишнего, она сосредоточилась на беседе с Мартой, которая, к ее неудовольствию, все время заговаривала о Леандре: «Он похож на героя романа, правда? Сколько у тебя будет слуг, Джу? Ты будешь носить диадему? Если вы будете жить в Лондоне, можно мне будет приехать к тебе в гости?»

Джудит не знала ответов на эти вопросы, они пугали ее. Может быть, Леандру стоит жениться на Марте, а не на ней. Но тут она вспомнила, что Марта была как раз из тех девушек, что готовы мгновенно влюбиться в него. Как раз этого Леандр не хотел.

Разговаривая с Мартой, Джудит краем уха слышала, как Леандр вызывал ее родственников на откровенный разговор относительно финансовых затруднений. Миллсомы не понимали его маленькой хитрости: когда денег вечно ни на что не хватает, это становится естественной темой почти всех разговоров. Джудит это было слишком хорошо знакомо.

Неожиданно чаша ее терпения переполнилась. Она отставила чашку в сторону и встала.

– Милорд, мне нужно сказать вам два слова.

В комнате наступила тишина. Слегка удивленный ее словами, Леандр вышел вслед за Джудит в тускло освещенный узенький коридор.

– Что случилось? – сухо поинтересовался он.

Повернувшись к нему лицом, Джудит сердито зашептала:

– Вы успели очаровать всех моих родственников, милорд. Зачем же вы хотите еще и купить их?

Вскинув подбородок, граф парировал:

– А почему ты возражаешь против этого? Ты думаешь, что за это придется расплачиваться тебе?

Слова графа попали в цель, но Джудит не подала и виду.

– Я не хочу, чтобы вы чувствовали себя обязанным помогать моей семье. Она не является частью нашего соглашения.

В этом плохо освещенном узком коридоре он выглядел так же неуместно, как бриллиант в пыли. Стряхнув соринку с рукава, он протяжно проговорил:

– Уверяю тебя, Джудит, меня нельзя обмануть. По-твоему, я должен оставить твою семью в крайне стесненных обстоятельствах, в то время как весьма незначительная для меня сумма могла бы здорово ей помочь? Пятьдесят гиней для твоей сестры и ее мужа, сотня гиней для Джона… Это ничтожная сумма для меня! – Он выразительно пожал плечами. – И я не жду и не хочу никакой благодарности взамен.

– Ах, какое благородство! – язвительно восхитилась Джудит. – Как это великодушно с вашей стороны!

Ей хотелось дать ему пощечину, но она сдержалась. Попытка проскользнуть мимо него обратно в гостиную не удалась – он схватил Джудит за плечи и горячо прошептал:

– Мы собираемся пожениться, Джудит. Я готов одарить тебя всем, что имею. Ты что, не хочешь, чтобы я помог твоей семье?

В его голосе звучал гнев. Она сделала шаг назад, но в тесном коридоре отступать было некуда, и она оказалась прижатой к стене между крюком, на котором висело его пальто, и крюком, на котором висела старая потрепанная накидка ее матери – символы двух разных жизней.

Он отпустил ее плечи, но уперся ладонями в стену по обе стороны от ее головы, не давая уйти.

– Ну так как? – властно потребовал он ответа.

У нее подгибались колени от страха, она не знала, как ей быть, и хотела только одного – сбежать.

– Да, милорд, я хочу, чтобы вы помогли им, – тоненьким голосом сказала она. – Мы должны вернуться в гостиную.

Он придвинулся ближе, словно пытаясь расслышать ее, потом глубоко вздохнул и выпрямился.

– Зачем ты завела весь этот разговор?

В его голосе больше не было гнева, но сердце Джудит продолжало испуганно биться.

– Не знаю, – едва слышно сказала она.

– Кажется, я напугал тебя, – приглушенно произнес он. – Извини. Не знаю, что на меня нашло. Может, просто мы оба нервничаем перед свадьбой. Слава Богу, осталось меньше трех недель…

Всего через три недели, подумала Джудит, она и ее дети будут навсегда отданы ему во власть.

В тот вечер Леандр и Люсьен пили портвейн. Бет, сославшись на головную боль, рано ушла в свою спальню, оставив мужчин наедине.

Леандр был по-настоящему встревожен своей вспышкой гнева в доме родителей Джудит. Это было ему несвойственно.

– Извини, Люк, что вмешиваюсь в твои личные дела, но мне кажется, ты и Бет иногда ссоритесь.

– Бывает, – усмехнулся Люсьен.

– Тебе не кажется, что это портит и усложняет семейную жизнь?

Люсьен долил доверху оба бокала и сказал:

– Это оживляет семейную жизнь. К тому же нам обоим нравится процесс примирения. Понимаешь, тактика и стратегия ссор давно выработана обеими сторонами и никогда не выходит из-под контроля. Приблизительно так же ведутся войны, ты сам, должно быть, знаешь.

– Да, большая часть действий на военном театре – это маневры и перемена позиций.

– Вот именно. Нечто похожее происходит и у нас с Бет во время ссоры. Она защищает свою территорию, а я – свою. К счастью, между нами огромная нейтральная полоса, которую мы с радостью готовы мирно делить друг с другом. А почему ты об этом спрашиваешь? Насколько я знаю, Джудит Росситер не склонна к военным действиям…

Леандр откинулся на спинку кресла.

– Мне кажется, она может стать воинственной, особенно если дело коснется защиты ее детей, – задумчиво произнес он. – Сегодня я сильно рассердился на нее…

– Ну, это должно было когда-нибудь случиться.

– Но я редко теряю самообладание.

– И что же ты сделал?

– Ничего ужасного, просто взял ее за плечи и хотел как следует встряхнуть. Я напугал ее…

– Ну, я, конечно, не советчик тебе в таких делах, но мне кажется, как брак без любви был бы слишком скучным, так и брак по любви был бы мертв без некоторой доли гнева и ссор. Впрочем, то, что она испугалась тебя, не слишком хорошо. Мы, мужчины, сильнее женщин, и они должны доверять нам, а не бояться.

Леандр взглянул на Люсьена, услышав в его голосе нечто очень личное, но дипломатическая интуиция велела ему не задавать лишних вопросов.

– Грубость не в моем характере, ты же знаешь, – сказал Леандр. – Вот почему я так встревожен случившимся. Как ты думаешь, не означает ли это, что мы с Джудит не подходим друг другу?

Люсьен улыбнулся:

– Когда-то в подобной ситуации Николас предположил, что мое желание задушить Бет не что иное, как выплеск желания обладать ею. Похоже, он был тогда прав.

– Я не схожу с ума от страсти к Джудит Росситер! – мгновенно возразил Леандр. – Это брак по расчету. У меня нет никаких оснований выходить из себя по пустякам.

Люсьен откровенно расхохотался.

– А по-моему, ты наконец поступил как нормальный человек, Ли! Ты начинаешь понимать, что в браке участвуют две личности и великое множество компромиссов! – Он поднял свой бокал. – Поздравляю!

Джудит начинала понимать, что три недели – это и слишком много, и слишком мало. Она плохо спала от переполнявших ее голову мыслей. Ей нужно было гораздо больше времени, чтобы убедиться в правильности своего решения, а времени-то как раз и не было. Леандр хотел жениться как можно скорее, и это само по себе было подозрительно. Как могла она угадать, что ждет ее в браке с ним, если они знакомы так недолго и практически никогда не оставались наедине?

С другой стороны, ей хотелось, чтобы все это поскорее закончилось, потому что каждый новый день таил в себе опасность случайного разоблачения того факта, что Джудит вовсе не была безутешной вдовой, за которую ее принял Леандр. Это положило бы конец всем ее планам.

В ее жизни уже произошло много изменений. У детей появились новые книжки и игрушки, и Бастьен и Роузи уже начинали привыкать к возможности иметь желаемое. Леандр приезжал в их маленький домик почти каждый день и всегда с подарками – апельсинами, книжками, игрушками. Он часто отвозил детей в Хартуэлл, чтобы они понемногу привыкали к своей будущей жизни в Темпл-Ноллисе. Там дети с удовольствием катались на лошадях, подолгу не возвращаясь домой.

Несмотря на настойчивые приглашения Леандра, Джудит не ездила вместе с детьми в Хартуэлл, потому что у нее было очень много забот, связанных с предстоящей свадьбой и переездом. К тому же она подсознательно избегала Леандра, чтобы не совершить ненароком какую-нибудь ошибку.

По крайней мере дети имели возможность узнать и полюбить Леандра. Каждый вечер она то и дело слышала от них: лорд Чаррингтон сказал… лорд Чаррингтон сделал…

Джудит волновалась за своих детей. Они были крайне возбуждены чудесными переменами в их жизни и временами становились просто неуправляемыми. Джудит хотелось сохранить более привычный для них распорядок дня, но для этого ей приходилось все время говорить им «нет». К тому же катастрофически не хватало времени следить за их привычными занятиями. По настоянию Леандра в помощь Джудит была нанята соседская супружеская чета Хабблов, и все же у нее не было ни одной свободной минутки, а в отсутствие детей удавалось сделать гораздо больше, чем если бы они оставались дома.

Однажды Бастьен все-таки уговорил ее съездить в Хартуэлл, чтобы посмотреть, как он хорошо научился ездить верхом. Джудит ничего не понимала в лошадях, боялась их и втайне считала верховую езду глупой и опасной забавой, предпочитая идти пешком или ехать в карете. Впрочем, когда она, приехав в Хартуэлл, увидела радость на лице Леандра, то перестала жалеть о поездке. Столь долгие попытки избежать его общества могли сами по себе вызвать у него ненужные подозрения.

Поцеловав ее руку, он повел Джудит к загону у конюшни.

– Так ли хорошо получается у Бастьена ездить на лошади, как он сам об этом думает? – спросила она.

– Да, у Роузи тоже неплохо получится, когда я подберу для нее подходящую лошадку. Та, на которой она ездит теперь, не в меру ленива, но Роузи нравится.

Из конюшни выехала Роузи, весело подпрыгивая на спине маленькой толстой пегой лошадки. Роузи помахала матери рукой, и Джудит помахала в ответ, чувствуя, как тревога в душе затихает. Это совсем не опасно.

Потом выехал Бастьен верхом на огромном гнедом жеребце. Джудит до смерти испугалась.

– Он такой маленький на этом коне, – сдавленно проговорила она.

Прислонившись к ограде загона, Леандр смотрел, как мальчик управлял конем, показывая разные аллюры. Граф нисколько не боялся за Бастьена.

– Он прирожденный наездник, – рассеянно произнес Леандр. – К тому же Боскобл – отличный надежный конь, уж поверь мне. Все здешние лошади, за исключением моего жеребца и кобылы Бет, принадлежат Люсьену. Они крупные животные, под стать своему хозяину. Когда мы окончательно переедем в мое поместье, я куплю Бастьену лошадь поменьше, но в данный момент ничего более подходящего для него нет.

Он взглянул на Джудит и словно впервые заметил ее тревогу и испуг.

– Поверь мне, злобный пони может навредить наезднику куда больше, чем хорошо обученный гунтер.

Зато не так высоко падать, пронеслось в голове Джудит.

– Это и есть гунтер? – переспросила она.

– Да, – кивнул Леандр. – Он уже старый, Люсьен оставил его доживать свой век на этой конюшне. А ты, похоже, плохо разбираешься в лошадях?

– Это преступление? – с вызовом повернулась она к нему.

– Прошу тебя, не надо так со мной разговаривать, – спокойно попросил он тоном хозяина положения. – Я слышал, у твоего мужа была конюшня.

Усилием воли Джудит заставила себя говорить спокойнее, но все же не могла отвести взгляд от сына, такого маленького и беспомощного верхом на огромном коне.

– Да, у нас была пара лошадей для экипажа и верховой пони. Но мужу не нравилось ездить верхом, он предпочитал экипаж.

Она жалела, что не сумела сдержать эмоции и повысила голос в общем-то из-за пустяка. Это все нервы. Ничего, все наладится, когда они, к счастью или несчастью, поженятся.

– Я бы хотел, чтобы ты тоже поучилась ездить верхом, – сказал Леандр.

– Как? Прямо сейчас? – ужаснулась она.

– Почему бы нет?

– Но я совсем не умею держаться в седле…

– Зато умеешь упрямиться. Чтобы сесть на лошадь, тебе не нужно никаких предварительных умений и специальной одежды. Ты боишься?