Текст книги "Запретное наслаждение"

Глава 3

Люси выделила себе всего неделю, чтобы подготовиться к своему приключению, и эта неделя показалась ей бесконечной. Миссис Джонсон вторгалась в их дом ежедневно и даже интересовалась ее мнением по поводу грядущих изменений. Вероятно, она считала это проявлением доброты, но для Люси это стало пыткой.

Дата свадьбы уже была назначена, до нее оставался месяц, и миссис Джонсон пыталась привлечь будущую падчерицу к подготовке, но та всячески уклонялась и старалась пореже бывать дома под любым предлогом.

На следующий день после того, как отец сообщил ужасающую новость, Люси отправилась в западную часть Лондона, чтобы обсудить с теткой свой план, и, по пути рассматривая женщин на модных улицах, поняла, что стиль Сити сильно отличается от здешнего.

У нее было много замечательных платьев, но все они покупались больше года назад, до смерти матери, а некоторые – еще раньше. У Люси не хватило духу отказаться от самых любимых, но здесь в них она будет выглядеть одетой немодно и безвкусно. А этого допустить нельзя.

Главной особенностью нового стиля была богатая отделка подола платья, включавшая воланы, кружево и оборки. Люси не видела в этом ничего элегантного, но таково требование моды. Шляпки стали значительно выше, но часто за счет цветов или перьев, так что некоторые из ее шляпок можно будет переделать. Не потому, что у нее нет денег на новые, просто сейчас не время для ненужных трат, да и кое-какие из старых платьев, возможно, удастся перешить.

Добравшись до конечной цели своей поездки, Люси с облегчением обнаружила, что тетя Мэри очень обрадовалась решению погостить у нее, хоть та и выразила свою радость бесконечным потоком советов. Кузина Клара тоже пришла в восторг и принялась болтать без умолку. Люси вспомнилась старая поговорка: «Камнями и палками хребет переломят, а словами – никогда». Не совсем так, конечно, но она сказала себе, что будет терпеть эту болтовню когда потребуется.

Тетя Мэри оказалась выше и тоньше матери Люси. Ее волосы закрывал накрахмаленный чепец с удлиненными боковинами, из-под которых виднелись завитки, сделанные, судя по всему, с помощью специальных щипцов. Клара унаследовала от отца плотную фигуру и густые каштановые волосы, которые вились тугими колечками.

Никаких щипцов для завивки, глядя на все это, решила Люси. К черту моду.

– Ты должна перебраться сюда к двадцать третьему, дорогая, – сказала тетя Мэри, сверяясь со своего рода ежедневником. – В этот вечер графиня Чаррингтон устраивает бал. Первый свой бал – после свадьбы два года назад они редко бывают в городе. Так что для тебя это станет великолепным дебютом. Она невеста-ангел, знаешь ли.

Люси не знала и попросила объяснить.

– Ты не слышала про «Невесту-ангела»? – воскликнула Клара. – Себастьяна Росситера?

– Нет, сожалею. Он граф?

Обе женщины рассмеялись.

– Граф – один из Ноулзов, – ответила тетя Мэри, вероятно, считая, что это должно быть известно всем, и углубилась было в генеалогию Ноулзов, но Клара выдернула ее оттуда.

– Мама, Люсинде интересно знать, кто такой Себастьян Росситер.

Тетка и кузина называли Люси полным именем, и девушка решила не возражать: раз Люси Поттер нет места в этом мире, возможно, найдется для Люсинды Поттер.

– Он был первым мужем леди Чаррингтон, поэт, – начала Клара. – Неужели ты и в самом деле никогда не слышала о нем? Как странно! Почти все его стихи о ней и их детях. Такие красивые чувства! А «Невеста-ангел» самое знаменитое произведение. Все его знают.

– Боюсь, я его не читала.

– Это твое упущение, – твердо заявила тетя Мэри. – Когда переедешь сюда, мы обязательно прочитаем, и не только эту, но и другие поэмы.

– У нас есть все его произведения, – добавила Клара, – причем в лучшем издании, с кожаным переплетом. Это будет просто замечательно – познакомиться с невестой-ангелом.

– Я говорила Кларе, что действительность может ее разочаровать, – сказала тетя Мэри. – Леди Чаррингтон самая обыкновенная женщина. Правда, в том и состоит поэтический гений, чтобы увидеть золото там, где простые смертные видят лишь глину.

Люси стало жалко бедную вдову, которой суждено сеять разочарование везде, где бы ни оказалась.

– Только тебе нужно переехать раньше двадцать третьего, – сказала тетка, глядя в записную книжку. – Ведь понадобится время, чтобы обосноваться, а перед балом нужно побывать еще и на менее значимых мероприятиях. Может, во вторник или в среду? Хотя среда – это день, когда «Олмак»…

Люси поняла ее колебания.

– Я не жду, что меня туда допустят.

Тетка тут же вознегодовала:

– Как бы не так! Надо всем показать, что моя племянница безупречна, и пропуск будет у нас в кармане.

Это утверждение или искренняя надежда?

– Мне казалось, что я вполне безупречна.

– Не сомневаюсь в этом, дорогая. Но ты, возможно, чуть-чуть прямолинейна в своих манерах.

– Прямолинейна? – вполне искренне удивилась Люси. Клару саму уж точно не назовешь застенчивой скромницей.

– Ты слишком умна и, возможно, даже решительна. Все это совершенно естественно, тебя так воспитывали, и эти качества вполне приемлемы для жены… в определенных обстоятельствах. Но для юной, никому не известной барышни…

Другими словами, ей следует прикинуться восторженной идиоткой.

– Я поняла, тетя, и попытаюсь быть безмозглой, как птичка, и безвольной, как пудинг.

Клара хихикнула, но тетя Мэри, кажется, не увидела в этом ничего смешного.

– Да, постарайся, дорогая. Сделай все возможное. Ты могла бы переехать к нам раньше вторника, но тебе наверняка надо подготовиться…

Не намек ли это на ее наряд? Платье цвета морской волны и гармонирующий с ним спенсер, расшитый шнуром, были куплены незадолго до смерти матери. Правда, по подолу шло всего два ряда оборок, что по нынешней моде маловато, к тому же в отделке отсутствовало зубчатое кружево а-ля Ван Дейк. Это, кажется, последний писк. Во всяком случае, у Клары таким кружевом была отделана горловина платья, а у тети Мэри и вовсе весь туалет.

– Итак, во вторник, – сказала Люси вставая. – Вы очень добры, тетя, и я с нетерпением жду, когда наконец приеду к вам.

По дороге домой, проезжая по оживленной Пиккадилли, Люси велела остановить карету у книжного магазина Хэтчарда. Энергичный продавец проводил ее к стойке с дамскими журналами, и, пролистав несколько, Люси увидела название, которое заставило ее усмехнуться: «Собеседник для прекрасных дам, полностью соответствующий их целям и развлечениям». Девушка усомнилась, что в нем есть хоть что-нибудь о политике, внутренних делах или коммерции, однако все же купила его, а также все другие, где имелись иллюстрации и описания последних веяний моды.

Вернувшись домой, Люси позвала к себе Бетти, и вместе они принялись изучать моду.

– Слишком много отделки, – заметила Бетти. – Интересно, прекрасные дамы действительно носят такие наряды?

– Действительно. Я сама видела. Оборка на подоле у Клары была, наверное, с фут высотой, хотя платье дневное. Признаюсь, мне не понравилось. Может, в танце это выглядит красиво. Конечно, многие светские дамы одеты в более скромные наряды, но я собираюсь стать воплощением стиля.

– Вот и правильно, – с усмешкой сказала Бетти, – и все твои платья будут из тончайших тканей.

– Естественно, ведь я имею дело с лучшими оптовиками и у меня там огромные скидки.

– Которыми ты делишься со мной. За что я тебе искренне благодарна.

– А как может быть иначе между подругами? Мы должны всем делиться и давать друг другу советы. Видишь, какой широкий вырез у вечерних туалетов? Кажется, что при малейшем движении это платье соскользнет с плеча.

– И это, без сомнения, привлекает внимание мужчин.

А нужно ли ей это? – спросила себя Люси и тут же мысленно ответила, что главная ее задача – выглядеть модно.

– Я должна выработать свой стиль.

– Переделать плечи будет трудно, – заметила Бетти.

– Уверена, все-таки возможно.

– А как же быть с бретельками от корсета?

– Корсет должен быть без бретелек.

– Тогда в него надо вставить косточки пожестче. Да уж, придется тебе пострадать, чтобы соответствовать моде.

– По всей видимости, в этой моде есть аспекты, которые мне импонируют. Взгляни на эти ярко-зеленые полусапожки. А вон еще красные и белые.

– Не слишком ярко?

– Зато забавно. Я могу заказать туфли и сапожки по ноге, так что страдать не придется. – Люси собрала журналы. – Вперед-вперед, по магазинам, покупать сногсшибательный туалет.

Бетти хихикнула.

– Поэт из тебя не получится.

– Вот и слава богу. Ты слышала о некоем Росситере, поэте?

Бетти в задумчивости нахмурилась.

– Может быть. Да. Несколько лет назад о нем только и говорили. Насколько я помню, его стихи показались мне слишком приторными. Байрону он в подметки не годится. А при чем тут он?

– Тетка упомянула его. Как выяснилось, его вдова стала графиней Чаррингтон, и мой дебют состоится у нее на балу.

– Вот это да! Только представь… Только она не из знати. У меня сложилось впечатление, что Росситер не был ни богатым, ни титулованным.

– Я все это выясню. Пошли, у нас много дел.

Бетти поспешила за подругой.

– Неужели ты рассчитываешь успеть все за неделю?

– А что такого? Тут главное – деньги.

Люси оказалась абсолютно права: деньги обеспечили ей всестороннее и полное внимание трех местных портних, белошвейки, шляпницы и сапожника. Нужно было еще кое-что докупить, но подготовиться к выходу в свет она успевала за рекордное время.

Глава 4

Таверна «Георг и дракон» притулилась под мысом, на котором стоял Крейг-Виверн, в рыбачьей деревушке. Доска с грубо намалеванным огнедышащим драконом не висела на цепях – не выдержала бы бушевавших тут штормовых ветров, – а была прибита к каменной стене.

Путешественникам, забредавшим в эти дальние края, нравился примитивный дух заведения и простое помещение с деревянными столами и лавками, где эль и сидр разливали из бочонков. В надежде услышать истории о местных контрабандистах они заказывали выпивку порция за порцией.

Как небо от земли отличались от общего зала жилые помещения, где обитал хозяин. Когда-то Мел Клинт все переделал под вкусы своей возлюбленной леди Белл и украсил коврами, живописью и роскошной мебелью. Теперь этими комнатами, кроме капитанской гостиной, пользовалась новая владелица таверны, Рейчел Клинт. Капитанская гостиная – крохотная, отделанная панелями комнатка – скорее походила на кабинет. Здесь имелся диван и два кресла возле камина, однако почти половину пространства занимал полированный стол. Иногда его использовали в качестве обеденного, но обычно за ним проходили заседания совета Драконьей орды. Капитан Дрейк усаживался в массивное кресло во главе, а по обеим сторонам свои места занимали шесть его лейтенантов.

Сегодняшнее заседание закончилось, но Дэвид остался сидеть за столом и после того, как его люди ушли, унося с собой определенную долю выручки от продажи груза из пещеры Брендхол-Бей, чтобы потом распределить между своими подчиненными. Так как прибрежная зона находилась под пристальным наблюдением, пришлось поднять товары на утес, а когда Ллойд ушел на патрулирование в море, переправить на запад. Это тоже несло с собой определенный риск, но в орде было неспокойно и некоторые из местных действительно испытывали нехватку денег.

Даже дележ выручки не снял напряжения, царившего во время заседания. Многие сочувствовали Солу Эйплину и были недовольны излишней осторожностью Дэвида, однако случившееся послужило для всех хорошим уроком, и на какое-то время остальные притихнут.

Рейчел Клинт, круглая как шар, но при этом проворная, вошла в комнату, чтобы забрать пивные кружки.

– Все в порядке, касатик?

Хозяйка таверны была еще одной кузиной со стороны Клинтов. Дэвид тоже мог бы стать Клинтом, если бы его мать и Мел поженились. И всех всегда интересовал вопрос, почему этого не случилось. Естественно потому, что она состояла в тайном браке с Безумным графом. Даже Мел и леди Белл были против двубрачия.

– Им не нравятся перемены, – ответил Дэвид.

– А кому понравятся?

– Что ж, справедливо. Эх, жаль, что я больше не управляющий в графском поместье.

– Это слишком мелко для тебя, Дейви. Ты всегда был способен на большее. Как и твоя сестра.

– Сюзан счастлива в роли виконтессы Эмлин, чего не скажешь обо мне как графе Виверне, и это истинная правда. А еще я предпочел бы передать кому-нибудь статус капитана Дрейка.

Дэвиду не понравились собственные слова: обе роли он принял по доброй воле, пусть его к этому и побудила необходимость, так что нечего ныть.

– Дай знать, если пойдет буча.

– Шпионить для графа? – изумилась Рейчел, и хотя это была шутка, все же добавила: – Я понимаю их беспокойство, братец: им непросто разобраться, в чем дело. У них в голове полная неразбериха. Предполагается, что граф должен быть на стороне закона, в то время как капитан Дрейк всячески старается обойти его.

– Я найду способ справиться с этим, а пока их нельзя спускать с поводка. – Он собрал бумаги и, немного помолчав, сказал Рейчел то, о чем никому не говорил, внимательно наблюдая за ее реакцией: – Мне написал Мел, прежде чем отправиться за границу, в Австралию, и, среди прочего, велел присматривать за ордой.

– Это потому, братец, что не нашлось более подходящей кандидатуры; к тому же он тогда не знал что ты станешь графом.

– Сейчас знает, но никого другого на эту роль не предлагает.

– Вероятно, не представляет, как быть в сложившейся ситуации. Ты, братец, делай то, что считаешь правильным – как, впрочем, и всегда, – а мы будем молиться за тебя.

– Будете?

– Конечно, будем. Ты всех нас держишь в кулаке.

Она ушла, оставив Дэвида размышлять над сказанным. Ему не понравилось, что его считали чуть ли не богом, и, пробормотав себе под нос проклятие, он быстро покинул таверну.

Оказавшись в переулке, он повернул налево и направился вверх по холму к Крейг-Виверну. Без труда преодолев достаточно крутой подъем и остановившись на вершине, где у старых каменных стен замка щипали траву овцы, Дэвид полной грудью вдохнул свежий морской воздух и с восторгом огляделся.

Слева от него на восток тянулись меловые холмы, справа гряда поворачивала к югу, образуя череду бухт, а потом шла к Сидмуту, Эксмуту и дальше, к Корнуоллу.

Это было побережье контрабандистов, которых с суши постепенно вытесняла армия, а с моря – военно-морской флот. Сегодня Дэвид не увидел ни одного военного судна, но они часто курсировали вдоль берега с открытыми пушечными портами и выдвинутыми пушками, угрожая британским подданным…

– Считай меня горой, которая пришла к Магомету. Или холмом, – раздался знакомый голос, и Дэвид обернулся.

Фред Чомли, его личный секретарь, как минимум на голову ниже его, держал в руке письма.

– Что-то срочное?

– Наверное, нет, но я, как и ты, тоже люблю подышать свежим воздухом.

Фред, коренастый, с резкими чертами лица, в свои двадцать четыре года уже начал лысеть, и Дэвид в очередной раз порадовался, что, будучи его ровесником, обладает шикарной густой шевелюрой. И если Фред тосковал по временам, когда носили парики, то Дэвид ликовал, что эта эпоха миновала.

Фред, сын местного фермера, с малых лет стал подавать надежды, и дядя Дэвида, сэр Натаниель Керслейк, отправил его учиться. Отлично окончив школу, он был направлен в Оксфорд, в университет. Время, когда Фред получил диплом, примерно совпало с тем, когда Дэвид принял на себя титул графа.

Фреда словно сам Господь послал в ответ на молитвы Дэвида, который, став графом, понял, что без секретаря ему не обойтись, но брать на эту должность постороннего не хотел. Фред же отлично знал, почему графа Виверна нет на месте, когда контрабандисты уходят в рейд, а также почему на следующий день графские лошади стоят в конюшне уставшие. Никаких лишних вопросов по поводу бурной ночной деятельности он не задавал, а иногда, в сложные моменты, даже протягивал руку помощи. Кроме того, секретарь выполнял обязанности бухгалтера, и в его гроссбухах нелегальные доходы так умело переплетались с легальными, что потребовалось бы тщательное расследование, чтобы выявить их.

К тому же Фреда вполне устраивало его положение: он исполнял свои обязанности именно так, как того желал Дэвид. Среди аристократии было заведено, что почтой занимается секретарь, так что он вскрывал всю корреспонденцию, но на рассмотрение хозяина представлял только те бумаги, которые требовали его внимания. У Дэвида было заведено иначе: он предпочитал вскрывать письма самостоятельно, как, впрочем, и самостоятельно одеваться. Камердинер, которого он нанял, став графом, пришел в крайнее возмущение такими порядками и уволился, поэтому Дэвид довольствовался Уильямом, своим единственным лакеем. Правда, из Уильяма не получилось ни хорошего лакея, ни мало-мальски сносного камердинера, однако Дэвида и это вполне устраивало.

Просмотрев стопку запечатанных писем, он оставил только одно, а остальные вернул Фреду.

– Наконец-то, от Полифанта. Пожелай мне удачи. – Он пробежал глазами написанный аккуратным почерком текст. – Проклятье!

– Неудача?

– Полная. Отец мисс Поттер заявляет, что его дочери уже исполнился двадцать один год, поэтому она может самостоятельно сделать свой выбор.

– Вполне разумно.

– Может быть, но Полифант решил скрыть мое имя, объяснив это тем, что тут главную роль должна сыграть перспектива стать графиней.

– Да, но ведь можно было обозначить твой статус без указания титула.

– Ему были даны вполне определенные указания, коим и надлежало следовать, – резко произнес Дэвид.

– Похоже, он не знает, что у тебя есть право распоряжаться жизнью и смертью.

Дэвид покосился на секретаря.

– Есть и еще кое-что похуже.

– Она обручена?

– Нет, но решила перебраться в Мейфэр, чтобы подразнить своими тридцатью тысячами весь цвет охотников за приданым. Как утверждает Полифант, теперь мне придется бороться за ее руку с другими претендентами.

– Вот незадача!

Дэвид повернулся к нему.

– Думаешь, не справлюсь?

– Нет, дело не в этом, – вздохнул Фред. – Просто тебе это не понравится.

– Это верно. Терпеть не могу Лондон: народу – миллион, грязно, шумно…

– Ну да, миллион, но и территория немаленькая: Сити, старый район, отделен от западной окраины, а политический район Вестминстера и Сент-Джеймса находится в стороне от Мейфэра, новых жилых кварталов.

– Я и забыл, что ты прикипел к Лондону, где часто бывал, пока учился в Оксфорде.

– Вот именно, часто. В Лондоне есть все, что душе угодно: библиотеки, театры, выставки.

– Я бы взял тебя с собой, но здесь нужен надежный человек.

– Так ты поедешь?

– Тридцать тысяч фунтов, – напомнил Дэвид, – в которых я крайне нуждаюсь.

– Разве Полифант не снабдил тебя именами еще четырех хорошо обеспеченных дам?

– Единственная, кто может сравниться с мисс Поттер по богатству, – это леди Мод Эмбери, но она тупа как пробка. У двух других, мисс Рекман и мисс Таплер, двадцать и пятнадцать тысяч соответственно. Кроме того, у обеих имеются братья и сестры. А вот мисс Поттер единственный ребенок в семье, а значит, может стать наследницей огромного состояния.

Фред присвистнул:

– Приз из чистого золота. Может, она страхолюдина?

Дэвид отмахнулся.

– Миленькая, по словам Полифанта. Но это не все.

– Еще какие-то ужасы?

– Ах ты, нахал! В первый раз, когда Полифант наводил справки, ему не удалось выяснить, что мать мисс Поттер, которая носила простое имя Элис Стэнли, происходит из знаменитого семейства Стэнли. Мои тридцать тысяч собираются выйти в свет при поддержке своей аристократичной тетки, леди Кардус.

– Пока не поздно, нацелься на другую кандидатуру, – предложил Фред.

– Если хочешь уколоть побольнее, то в этом нет надобности: я уже принял все муки графского титула, так что меня уже ничем не испугаешь. К тому же поездкой в Лондон я убью двух зайцев: еще и в парламенте позаседаю.

– И будешь представлен ко двору, – добавил Фред.

– Черт бы тебя побрал! Это значит, что мне придется носить напудренный парик, как в прошлом веке?

Фред поступил мудро, промолчав.

Дэвид устремил взгляд на море. По идее, оно должно было бы стать серым, как перед бурей, что соответствовало бы его настроению, но оно было прекрасным: вода отражала ясную голубизну неба и с шелестом набегала на прибрежную гальку, шепча сладкие обещания: «Я всегда здесь. И когда ты вернешься, тоже буду здесь».

– Когда я смогу отправиться?

– У тебя назначено несколько встреч, но самая важная – это ужин с лордом-наместником. До нее чуть больше месяца.

– К тому времени успею вернуться. Все остальные встречи отмени.

– Это если тебе удастся очаровать мисс Поттер с ходу. А если нет?..

– Не знаю… Я не могу оставлять орду без надзора дольше месяца, так что к следующей безлунной ночи вернусь.

Фред с сомнением посмотрел на него и пошел прочь, по направлению к уродливому дому.

Крепость. Если кому-то она и сулила безопасность, то Дэвид видел в ней тюрьму. Высокое здание из серого камня, с окнами-бойницами, было окружено внешней зубчатой стеной, угловые бойни которой венчали горгульи с ощеренными в жуткой усмешке ртами. Сонм таких же чудовищ обрамлял массивную деревянную дверь, обитую железом. Парадный вход был настолько широк, что в него могла бы проехать карета, но ни разу за два столетия никому в голову не приходило это проверить, просто потому, что карета не забралась бы на утес. В обычной жизни обитатели дома пользовались стандартной дверью, врезанной в створку парадной, над которой нависали заостренные концы балок поднятой решетки.

И хоть жить здесь невыносимо, Дэвид понимал, что другого выхода у него нет. Можно было бы перебраться в поместье Керслейк, но графу не пристало жить в такой нищете, а без денег ничего не изменить.

Тридцать тысяч фунтов. А не воспользоваться ли этим предлогом, чтобы увильнуть от ужина с лордом-наместником? Полтора месяца назад, когда право Дэвида на графский титул было утверждено и скреплено печатью, лорд-наместник объявил, что устраивает званый ужин для его официального вступления в высшие круги девонширского общества. Неизвестно, какие эмоции испытывал лорд-наместник, но вот Дэвид скрежетал зубами.

Бо́льшая часть местного дворянства видела в нем бастарда Безумного Виверна, управляющего поместьем, сына контрабандиста и распутника. Многие продолжали сомневаться в его правах на титул, невзирая на наличие гербовых бумаг. Если кто и верил, что он действительно законный сын Безумного графа, то и они наверняка будут выискивать у него признаки умопомешательства.

При такой сомнительной родословной есть ли у него вообще шанс на успех с мисс Поттер? Но в то же время раз она намерена выйти в свет, значит, подыскивает выгодный обмен своего приданого на титул, причем титул повыше и получше. И здесь ее желание полностью совпадает с его настоятельным желанием.