Текст книги "Безумный экстаз"

– Я из Бостона, леди, и не нуждаюсь в наставлениях новоявленных благодетельниц – тем более таких, которые вдвое моложе меня.

– На две трети возраста моложе, – поправила Мишель. Старый упрямый козел! Действительно, своей белой вандейковской бородкой, длинными пушистыми волосами и узким лицом врач смахивал на козла. – У меня и в мыслях не было делать вам наставления, доктор Гейне, но разве клятва Гиппократа для вас ничего не значит?

Краем глаза Мишель заметила, как Дрю Бомон зашелся в судорогах смеха при виде ее нахальной выходки. Мишель метнула в его сторону гневный взгляд.

– Вы дерзкая, назойливая девчонка, и мне остается только посочувствовать вашему будущему мужу!

Мишель как раз собиралась дать гневную отповедь врачу, когда задняя дверь вагона распахнулась. Привлеченные стуком пассажиры моментально обернулись.

Впереди Хьюстона в вагон вплыл его карабин. За ним последовали Хэппи и Оби с оружием в руках. Хьюстон улыбнулся под платком, заметив ошеломленное лицо Мишель.

– Мам, – любезно произнес он, кивая ей, и прикоснулся указательным пальцем к стетсону, приветствуя остальных пассажиров. Но прежде чем он успел что-либо добавить, Мишель опомнилась.

– Это возмутительно! – выпалила она, выбираясь в проход и уставившись на грабителя поверх очков.

– Что именно, мэм? – осведомился Хьюстон. Впервые с момента остановки поезда он позволил себе позабавиться. В подобной работе бывало немало забавных случаев. Сначала – вагоны «Кроникл», теперь – возмущенная и чопорная учительница, которой не хватало здравого смысла, чтобы помолчать. Прежде чем войти в вагон, Хьюстон целую минуту наблюдал за этой женщиной через застекленную дверь. Очевидно, ее раздосадовал разговор с сидящим джентльменом, и Хьюстон с усмешкой подумал, что в его силах сейчас уладить недоразумение. – Вы что-то сказали, мэм, – напомнил он.

Мишель застыла под взглядом черных глаз, опушенных густыми ресницами и прикрытых полями черного стетсона. В уголках этих глаз появились морщинки и слегка углубились при виде ее изумленного выражения. Мишель догадалась, что грабитель насмехается над ней. Выпрямившись и стараясь не смотреть в пристальные черные глаза, Мишель заговорила:

– Я сказала, что это возмутительно. Вы ведь хотите ограбить нас?

– Именно поэтому мы и остановили поезд, – любезно ответил Хьюстон и махнул рукой Хэппи и Оби, приказывая им начать сбор денег и ценностей у пассажиров. – А вас, должно быть, что-то беспокоит?

Мишель заморгала, выдавая свое ошеломление.

– Теперь я понимаю: вы смеетесь надо мной. А я надеялась, что вы поймете, почему положение не кажется мне забавным. Разумеется, меня кое-что беспокоит – например, ваше преступление. И каждый порядочный человек в этом поезде думает точно так же.

Хьюстон вновь улыбнулся под платком:

– Но, похоже, из порядочных людей только у вас хватило смелости прямо заявить об этом.

– Мама всегда говорит, что я чертовски прямолинейна.

– Ваша мама права.

Мишель фыркнула, насмешливо изогнув губы:

– Похоже, я снова развеселила вас, пусть даже не преднамеренно. Полагаю, вас ничто не заставит прекратить это беззаконие?

– Да, – кивнул Хьюстон. – Полностью согласен с вами.

– Тогда… вы могли бы воспользоваться своим оружием ради доброй цели. Я пыталась убедить этого врача, что он должен осмотреть молодую женщину из эмигрантского вагона. По-видимому, мои доводы оказались недостаточно убедительными.

За спиной Хьюстона Хэппи Мак-Каллистер застыл, на время оторвавшись от своего занятия.

– Ушам не верю! – пробормотал он. – Эта девчонка уговорит и масло сползти с бутерброда!

Оби Лонг захихикал, согласно кивая головой. Он только что избавил покорного пассажира от бумажника и булавки с бриллиантом.

Глядя поверх плеча Хьюстона, Мишель видела, как грабители обирают пассажиров. Дрю Бомон только что лишился своей булавки. Он выразительно смотрел на Мишель, взглядом советуя ей сесть и заткнуться. Но Мишель еще не приобрела привычки слушаться советов Дрю. Она поправила очки.

– Итак, мистер… – Она помедлила, надеясь, что главарь грабителей назовет ей свою фамилию. Он промолчал, и Мишель не стала настаивать. – Вы поможете мне или нет?

Прежде чем Хьюстон успел ответить, врач поднялся и застыл в надменной позе. Газета скользнула на пол.

– Незачем угрожать мне оружием, сэр, – сообщил он Хьюстону. – Я немедленно иду осматривать больную.

Он шагнул в проход, и Мишель посторонилась. Но врач не успел сделать второй шаг – ему в грудь уперся двадцатидюймовый ствол винчестера сорок четвертого калибра, который держал в руках Хьюстон.

– Не так быстро, – осадил его Хьюстон, целясь врачу в грудь. Дальность стрельбы его оружия достигала двухсот ярдов. С близкого расстояния Хьюстон мог бы всадить все тринадцать пуль во врача с завязанными глазами и был доволен, увидев, что жертва понимает это. На лбу врача выступил пот, лицо исказилось от гнева и страха. Врач суетливо перехватывал саквояж из правой руки в левую.

– Ваше рвение свидетельствует о преданности своему делу, – высокопарно выразился Хьюстон. – И все же я сомневаюсь, что вы передумали добровольно. – Он вопросительно взглянул на Мишель. – Мэм, не будете ли вы так любезны избавить врача от его имущества, прежде чем он совершит благое дело?

Ответ на вопрос был вполне предсказуемым. Плечи врача опустились, едва он понял, что не сумеет сбежать в другой вагон, сохранив имущество, а у Мишель предложение грабителя вызвало явное отвращение.

– Нет, я не буду так любезна, – решительно отозвалась она, не дрогнув под пристальным взглядом черных глаз. – И не просите. Это не… – она помедлила, подыскивая верное слово, – … не по-джентльменски!

Оби и Хэппи вскинули головы и обменялись недоверчивыми взглядами. Последние слова Мишель заставили Хэппи рассмеяться фальцетом, пока он разглядывал платиновые часы. Сунув их в карман, Хэппи осторожно обошел Хьюстона и отправился собирать имущество у пассажиров, сидящих поодаль. Мимо врача и Мишель он прошел, словно не заметив их.

Хьюстон приподнял бровь.

– Ну, так что же? – спросил он. – Вы действительно хотите, чтобы врач осмотрел женщину из эмигрантского вагона?

Мишель раздраженно переминалась на месте.

– Конечно, я хочу, чтобы врач помог ей, но… участвовать в вашем преступлении…

– Жаль, если вы приняли меня за джентльмена, – заметил Хьюстон. – Я надеялся, что винчестер создаст иное впечатление. В следующий раз возьму дробовик – это оружие развеет все сомнения. – Хьюстон кивнул Хэппи. – Покажи даме дробовик.

Мишель не взглянула в сторону Хэппи.

– Можете насмехаться сколько угодно.

– Конечно, ведь у меня есть оружие.

Мишель поняла, что привлекла к себе внимание всего вагона. Пассажиры наблюдали за ней с различными оттенками неприязненного изумления и насмешки. Однако никто не делал попыток прийти к ней на помощь. Даже Дрю Бомон глядел на нее как на помешанную. Коллега Мишель удобно расположился на сиденье, сложил руки на груди и своим видом почти вынуждал ее сказать главарю грабителей очередную глупость. Над бровями Дрю залегла морщина – явный признак глубокого размышления, попытки сохранить в памяти каждое слово для статьи в очередном выпуске «Кроникл». Мишель внезапно почувствовала, как будут потешаться над ней все сотрудники нью-йоркского отдела новостей. Это побудило ее к действию.

Она протянула врачу руки ладонями вверх.

– Вам придется отдать мне ценности, – спокойно заявила она и кивнула в сторону Хьюстона. – Он вооружен.

Доктор Гейне вытащил из кармана часы и сунул их Мишель.

– Не удивлюсь, узнав, что это было задумано заранее, – пробормотал он, вытаскивая бумажник. – Вы отвлекли весь вагон, помешали пассажирам напасть на этих негодяев, да и держитесь с ними фамильярно. Я бы даже сказал, чересчур фамильярно и спокойно.

– Спокойно? – Мишель перевела взгляд на свои дрожащие руки. На ладонь ей упало золотое обручальное кольцо. – Вы спятили?

– Врач прав, – заметил Хьюстон. – Вы слишком быстро оправились от неожиданности. Разве вы не испугались?

– Пожалуй, более бессмысленного вопроса я еще не слышала. – Мишель направилась прямо к Хьюстону и протянула ему вещи врача. Изумленный ее поступком, Хьюстон чуть не выронил карабин и пошатнулся. Восстанавливая равновесие, он перевел ствол винчестера, и теперь целился не в грудь врача, а в украшенную перьями шляпу одной из пассажирок. На секунду он уже решил, что Мишель попытается вырвать у него из рук оружие, но ошибся. Передав ему бумажник, кольцо и часы, Мишель повернулась и отошла к врачу.

– Разумеется, я испугалась, – сердито призналась она. – В сущности, если бы я считала, что удобно падать в обморок в переполненном вагоне, я уже давно бы лишилась чувств. Не знаю только, сумела бы я при этом остаться невредимой.

– Мэм, – вмешался Хэппи, появляясь у передней двери вагона, – если бы это заставило вас хоть ненадолго замолчать, мы с приятелями охотно расчистили бы для вас место. Вот уж не думал, что когда-нибудь увижу женщину болтливее, чем моя Эм, но вы дадите ей сто очков вперед и, пожалуй, будете еще упрямее.

– Хватит, – прервал Хьюстон. – Заканчивай с пассажирами, а я провожу леди и врача в эмигрантский вагон. – Он указал винчестером на переднюю дверь, и Мишель с врачом удалилась в указанном направлении. Как только они вышли из вагона, Хьюстон быстро сказал Хэппи: – Пока я не вернулся, разыщите этого репортера из «Кроникл». У вас есть десять минут, – И он скользнул в дверь.

Этан Стоун привалился к раздвижной боковой двери почтового вагона и огляделся. Прищурившись, он старался разглядеть хоть что-нибудь в ночной темноте. Фонари в пассажирских вагонах горели тускло.

– Ничего не вижу, – сказал он Бену. – Заканчивай грузить, а я вернусь и посмотрю, что с ними случилось. Согласен?

– Конечно. – Бен указал на двух недвижимых охранников и остатки груза. – Здесь все будет в порядке. Я навьючу мулов прежде, чем ты вернешься. Если что – стреляй. Странно, Хьюстон до сих пор не появился.

– Меня это тоже не радует. – Этан спрыгнул на землю, гравий захрустел под его ногами. Камешек отлетел от колеса вагона, и Этан инстинктивно пригнулся. – Здорово! – шепотом похвалился он, так он чувствовал себя менее глупо.

Шагая вдоль состава, Этан никого не встретил и решил, что это хороший знак. Значит, у Хьюстона, Хэппи и Оби все схвачено. Из вагонов не слышалось ни криков, ни выстрелов, и Этан предположил, что пассажиры по крайней мере смирились с постигшей их участью. Размышляя об атом, Этан достиг последнего вагона и обнаружил нечто, меняющее все планы. Служебный вагон исчез.

Этан ощупал буфер и обнаружил, что штифт валяется между рельсами. Интересно, кто это сделал – Хэппи или Оби? Неужели так распорядился Хьюстон или парни насамовольничали? Этан тихо выругался. Значит, кого-то все же убили. Он сделал все возможное, чтобы избежать убийства, но не смог. Он снова выругался, на этот раз погромче, и еще долго смотрел, как рассеивается в воздухе облачко пара изо рта. Этан снова закрыл лицо платком. Вытащив кольт, разъяренный и раздраженный своей беспомощностью, он побежал вдоль поезда и забрался в один из вагонов первого класса.

Ханна Грубер обрадовалась появлению врача – даже в сопровождении вооруженного бандита. Пассажиры-эмигранты сидели тихо, пока Томас Гейне осматривал пациентку.

– Слишком уж они спокойны, – заметил Хьюстон, обращаясь к Мишель. – Они понимают, что происходит? Может, они не говорят по-английски?

– Вы могли бы и помолчать, когда мы вошли сюда, – ответила Мишель, выразительно взглянув на оружие Хьюстона. – Они знакомы с языком грабителей.

– Вы еще упрямее, чем Эм. – Хьюстон помедлил и улыбнулся. – Кстати, это мул, а не чья-нибудь подружка.

Мишель сделала вид, что не расслышала» но ощутила, как покраснели уши. Она обратилась к врачу;

– Что с ней?

– Пневмония. – Врач выпрямился и открыл черный кожаный саквояж, который помогал ему держать один из младших Груберов. – Я дам ей лекарство – все, что у меня есть. Но если эти вагоны будут слишком долго задерживаться на разъездах, до Калифорнии женщина не дотянет. – Врач вынул несколько темных флаконов, кратко объяснил, как следует принимать лекарство, и закрыл саквояж. – Больше я ничем не могу ей помочь. Она нуждается в отдыхе, но в этом вагоне негде даже прилечь.

Хьюстон склонил голову набок и слегка сдвинул на затылок шляпу.

– Может, вы согласитесь уступить даме и ее семье ваше место в вагоне первого класса?

Врач раздраженно прищурился:

– Вы настаиваете?

Хьюстон на мгновение задумался.

– Нет, не настаиваю. – Он жестом велел врачу посторониться, подошел к Ханне и положил вещи, отобранные у врача, ей на колени. – Это подарок, миссис Грубер. Добро пожаловать в Америку.

Ханна взглянула на Мишель, не зная, как быть. Мишель, в свою очередь, обернулась к Хьюстону:

– Зачем вы это сделали? Вы не вправе распоряжаться этими вещами – они не ваши.

– Прошу прощения, – возразил Хьюстон, – но, припоминаю, совсем недавно их отдали мне.

– Вы прекрасно понимаете… Хьюстон махнул свободной рукой:

– Довольно. Скажите, чтобы женщина оставила их у себя, иначе я рассержусь. Нашему врачу они не понадобятся. Если не ошибаюсь, он не остался с пустыми карманами.

Густой румянец выдал врача.

– Понятно, о чем я говорю, мэм? Вот она, честность. – Его черные глаза смеялись. Отступив в сторону, он велел врачу и Мишель идти впереди него. Врач быстро прошел вперед, предоставляя Мишель подставлять спину винчестеру. Мишель услышала, как Хьюстон усмехнулся. Распрямив плечи, чтобы скрыть испуг, Мишель снова услышала тихий смешок.

У двери вагона первого класса Хьюстон велел врачу идти внутрь и остановил Мишель, собиравшуюся последовать за ним.

– Пустите меня, – спокойно потребовала она. Пальцы Хьюстона разжались.

– Ваши вещи, мэм, – последуйте примеру остальных.

Мишель уже собиралась выпалить ему в лицо все известные ей ругательства, но по нахмуренным бровям Хьюстона поняла, что тот прочел ее мысли.

– Хорошо. – Мишель кивнула и сунула руку в карман пальто. Ей пришлось вынуть три карандаша и блокнот, прежде чем она добралась до денег, выигранных в покер. – Я не прочь, чтобы вы отдали их Ханне Грубер и ее семье. Хьюстон забрал деньги и взглянул на камею у воротника блузки Мишель.

– И брошку давайте, – произнес он.

Рука Мишель метнулась к воротнику белой блузки, и в ее глазах появилась неподдельная боль.

– Она не представляет никакой ценности.

– Мне она пригодится, – «как память об этой встрече», – добавил он про себя.

– Негодяй, – прошептала Мишель.

– Знаю, знаю.

Мишель нахмурилась, не зная, как понять последнее замечание Хьюстона. Дрожащими пальцами она отцепила брошку, зажмурилась, отвернулась и положила ее на затянутую в перчатку ладонь Хьюстона. Мишель не видела, как Хьюстон окинул брошь долгим, почти грустным взглядом, прежде чем сунуть в карман.

– Я думал, вы попытаетесь уколоть меня булавкой.

– Я с трудом удержалась. – Не дожидаясь приказа, Мишель открыла дверь вагона и вошла внутрь.

Этан Стоун не знал, было ли заметным его потрясение. Увидев женщину, вошедшую в вагон впереди Хьюстона, он почувствовал себя так, словно подставил голову под копыто мула. Он надеялся, что успешно избавился от нее. Но теперь она стояла прямо перед ним, изумленно приоткрыв рот.

Этан видел, как брови женщины сошлись на переносице, а губы строго сжались. Все ее лицо изменилось от сосредоточенной гримасы. Очки соскользнули на кончик носа.

Глаза – темно-зеленые, Этан заметил это только сейчас – затуманились. Женщина слегка покусывала нижнюю губу, отчего подрагивал ее подбородок. Этан видел, как она силится поймать ускользающее воспоминание, узнать человека, увиденного в другой обстановке и в другое время, и испустил облегченный вздох, только когда понял: женщина не смогла вспомнить его. Этану казалось, что эта пытка продолжалась целую вечность, в действительности же не прошло и нескольких секунд.

Мишель покачала головой, словно избавляясь от досадных мыслей. Воспоминание крутилось в голове, но не всплывало на поверхность. В следующий момент внимание Мишель было отвлечено, и нить воспоминаний порвалась.

Хэппи Мак-Каллистер держал под прицелом Дрю Бомона.

Мишель шагнула вперед, но Хьюстон остановил ее, схватив за воротник пальто.

– Что он делает? Что все это значит?

Хьюстон не обратил на нее внимание.

– Этот? – спросил он Хэппи. Тот кивнул:

– Точно. Мы его чуть было не упустили – сидел как мышь, пока не увидел, что ты возвращаешься. Наверное, струсил.

Этан понял, что Дрю потрясло отнюдь не возвращение Натаниеля Хьюстона. Пока Мишель не вошла в вагон, репортер «Кроникл» стоически молчал. По-видимому, Дрю не доверял коллеге. Умный парень, решил Этан: Мишель действительно могла ляпнуть что-нибудь не к месту.

– Что происходит? – снова спросила Мишель. На этот раз она высвободилась из рук Хьюстона и сделала несколько шагов к Дрю. Подойти ближе ей помешало оружие Хэппи. – Дрю, что все это значит?

– Вы знакомы с ним? – спросил Хьюстон.

– Разумеется, знакома. Это…

Этан снова затаил дыхание.

– Мы познакомились в поезде, – перебил Дрю. – Надеюсь, вы уже заметили, как приятно проводить время в ее обществе.

– Дрю! – Мишель нахмурилась. – Зачем вы…

– Не тревожьтесь за меня, – снова перебил Дрю. – Видимо, этим людям не нравятся репортеры, и они решили разыскать их. Они были уверены, что найдут их, и я оказался самым похожим на репортера. Правда, им понадобилось немало времени. – Он кисло улыбнулся. – Черт побери, мама мечтала, чтобы я стал священником…

– Дрю, я ничего не…

– По-видимому, эти ребята отцепили вагоны «Кроникл» вместе со служебным.

– Отцепили вагоны? – Новость не сразу дошла до Мишель. Слова Дрю показались ей слишком страшными.

– Они погибли, – спокойно произнес Дрю, предостерегающе глядя прямо в глаза Мишель. – Все погибли.

В вагоне первого класса не стало просторнее, чем прежде, но возможность разбиться о какой-нибудь угол уже не волновала Мишель. Она рухнула в проход как подкошенная.

Глава 2

«Может, это даже к лучшему», – подумал Этан. Мишель лежала в проходе, съежившись, как сухой лист. По крайней мере какое-то время она будет молчать. Теперь можно заняться Дрю Бомоном. Этан надеялся, что ему повезет.

Хьюстон склонился над Мишель.

– Уведи отсюда газетчика, – рявкнул он на Хэппи, – и разберись с ним.

Хэппи поднял Дрю с сиденья и подтолкнул в проход. Дрю споткнулся о протянутую ногу Мишель и чуть не упал. Этан подхватил его, помогая удержать равновесие.

– Я сам займусь им. Приведи даму в чувство. – Этан ощутил тревогу других пассажиров. Повелительного взгляда и взмаха ружья хватило, чтобы снова пригвоздить их к местам. – Оби, приглядывай за ними. Нам не нужны герои. Одной женщины вполне хватит.

– Это точно, – с чувством подтвердил Хэппи. Этан велел Дрю идти вперед, ткнув стволом кольта в спину. Выйдя из вагона, Этан приказал пленнику спрыгнуть на землю со стороны гор.

– Иди к хвосту состава.

Дрю оглянулся через плечо и усмехнулся:

– Благодаря твоим приятелям путь будет гораздо короче.

– Ты или глуп, или слишком смел.

– Ни то, ни другое – просто реалист. Ты все равно убьешь меня. И потому я могу говорить все что вздумается.

Этан подтолкнул Дрю, когда тот замедлил шаги у последнего вагона.

– Иди дальше. Еще сотню футов. Остановись перед поворотом. Если кто-нибудь следит за нами, я должен действовать как полагается. – Он вгляделся в обступающую их чернильную темноту. Может ли кто-нибудь из поезда увидеть их с такого расстояния? Свидетель был бы полезен, он помог бы Этану сохранить репутацию. Кое-кто из банды все еще не доверял ему.

– Хватит, – наконец сказал он. – Лучше не сопротивляйся, или придется пристрелить тебя.

Странные слова, подумал Дрю, ясно же, что этот парень так или иначе пристрелит его. Дрю повернулся. За плечом грабителя он видел последний вагон состава – тот, в котором ехали эмигранты. За стеклянной дверью вагона белели лица – пассажиры липли к стеклу, вглядываясь в грабителя и его жертву.

– Чем не угодили репортеры твоим друзьям? – спросил Дрю. – Некоторые бандиты только радуются возможности попасть на страницы газеты.

– Может, ребята Джеймса и радуются, но не мы. – Этан взвел курок. Щелчок прозвучал неестественно гулко в тихом ночном воздухе. – Никто из нас не желает становиться народным героем.

– Ну и напрасно. Если бы ты рассказал мне что-нибудь о своей банде, я состряпал бы недурной очерк.

– Ты или лжец, или человек безо всяких принципов. Неужели ты уже забыл про своих друзей? Сколько их было в отцепленных вагонах?

Дрю вздрогнул от холода и ужаса и сунул руки в карманы.

– Четверо сотрудников «Кроникл». Сколько человек было в служебном вагоне, я не знаю. Их гибель была нелепой. – Глаза Дрю тревожно заметались. Он размышлял, сумеет ли сбежать, заговорив бандиту зубы. Справа от него поднимался голый горный склон, слева – каменистый крутой откос. – Мои друзья не были вооружены. Они не представляли для вас никакой угрозы.

– Некоторые считают иначе, – возразил Этан. – Сколько вагонов «Кроникл» было прицеплено к поезду?

– Четыре.

Этан тихо выругался.

– Значит, их прицепили к составу в Шайенне?

– Да.

Этана не избавило от угрызений совести сознание, что он ничего не знал о присутствии в поезде репортеров. Такое совпадение невозможно предугадать и за годы подготовки. У них не было достаточно времени. Этан переступил с ноги на ногу, слегка опуская кольт, и потянул вниз платок. Тот свалился на шею и открыл лицо.

Дрю Бомон напряженно ждал выстрела. Выстрел не прозвучал немедленно, и страх Дрю превратился в гнев.

– Что ты копаешься, сукин сын?

– Выслушай меня, – спокойно приказал Этан. – Когда я выстрелю, ты должен схватиться за грудь, упасть и покатиться по склону. Я подтолкну тебя в бок. Выбираться отсюда будешь сам.

– На этом склоне я сверну себе шею.

– Может быть. Здесь полно острых камней. Но я постараюсь толкнуть тебя не слишком сильно. Вероятно, ты прокатишься футов тридцать. – Этан почувствовал не скрываемый гнев своей жертвы. – Послушай, если ты предпочитаешь получить пулю в сердце, пожалуй, я смогу тебе помочь.

Дрю с трудом глотнул.

– Зачем ты это делаешь?

– У меня есть свои причины. – Спокойно отозвался Этан. – И потом, прежде чем написать хотя бы слово для своей газеты, свяжись с ее владельцем. – Этан прищурился. – Ты понял? Ни слова, пока не поговоришь с Маршаллом. Расскажи ему, что случилось, и пусть он сам принимает решение, что публиковать. Не пытайся решить это за него.

Дрю уже собирался спросить, зачем это понадобилось, когда увидел, что задняя дверь эмигрантского вагона открылась и оттуда вышла Мишель Деннехи. У Дрю расширились глаза.

– Боже, это она!

Этан быстро оглянулся через плечо. Мишель была не одна, как и следовало ожидать. Оби с дробовиком с трудом поспевал за ней – Мишель устремилась вперед со скоростью, с какой еще недавно мчался поезд.

– Черт, это меняет дело.

Глаза Дрю тревожно метнулись из стороны в сторону.

– Надеюсь, ты не собираешься…

Этан кивнул.

– Не трусь, пинок будет не смертельным. – Он поднял оружие и выстрелил, пристально глядя, как Дрю шатается на месте. Сзади быстро приближались Оби и женщина. – Падай, ублюдок! Живее!

Дрю ощутил, как под ним подогнулись колени. Только ударившись о гравий обочины, он понял, что в него так и не выстрелили. Дрю шагнул ближе к краю обочины и растянулся на земле. Он услышал вопль Мишель, но не успел подумать об этом. Сапог Этана вонзился в его ребра, сбрасывая на откос. Дрю заскользил на животе, перекатился, попытался за что-то зацепиться, затем покатился еще быстрее. Вместе с ним вниз понеслись гравий, осколки камня, снег, ветки колючих кустарников, обрывки веревок. Что-то ударило Дрю в голову, и в глазах внезапно потемнело. Прежде чем потерять сознание, он успел подумать, что быть пристреленным, вероятно, не так уж больно.

Этан не успел отвернуться от края обочины, когда на него напали сзади. Мишель сумела просунуть руку ему под подбородок и сильно сдавить шею. На мгновение Этан подумал, что от толчка они оба покатятся вниз, но вместо этого они упали назад, на рельсы, причем Мишель оказалась придавленной телом Этана. Быстро перевернувшись, Этан пригвоздил ее к земле, обхватив талию коленями и удерживая бьющиеся руки над головой.

Воздух мгновенно вылетел из легких Мишель – только это мешало ей ругаться так же отчаянно, как мужчине над ней. Мишель уставилась в потемневшее от гнева нависшее над ней лицо, заметив, как судорожно дергается на щеке мускул. Мужчина перестал чертыхаться, сжав губы и плотно стиснув зубы. Его подбородок был почти квадратным, твердо очерченным и волевым. Внезапно Мишель подумала, что в первый раз видит нижнюю часть лица незнакомца.

Но нет, она явно видела ее прежде. Мишель снова попыталась воскресить воспоминания. Она уже видела это лицо – в этом Мишель не сомневалась, – но где?

– Вы убили Дрю, – бросила она обвинение в лицо незнакомцу. – Я видела!

– Да, я его убил.

Оби встал над ними, опуская дробовик.

– Леди, вам повезло, что он не убил и вас.

– Еще убьет – как только узнает, кто я.

Этан вздохнул:

– Черт! Неужели так трудно придержать язык?

Мишель не обратила на него внимания:

– Дрю был не только моим другом, он был…

Этан отвесил ей пощечину.

– За что ты ее? – поинтересовался Оби. Голова Мишель склонилась набок, глаза закрылись, очки перекосились. – Кто она такая?

Этан поднялся, отдал Оби свой кольт, затем посадил Мишель, наклонился и взял ее на руки.

– Моя жена, – бросил он и направился к поезду.

Ее разбудила боль, пронзающая всю левую половину лица. Сначала Мишель растерялась, не понимая, где находится, и чувствуя ровное движение под собой. Кто-то или что-то держало ее так надежно, что Мишель не могла пошевелиться. Прошло несколько минут, прежде чем она поняла, что едет верхом в ночной темноте, а мужчина, который чуть не сломал ей челюсть, крепко придерживает ее.

– Очнулась, – проговорил он.

Мишель отметила бесстрастный тон незнакомца. Казалось, его не раздражает, но и не радует то, что она пришла в сознание. Мишель повернула голову, отстранясь от спутника, чтобы оглядеться. Позади ехали еще трое мужчин, двоих Мишель видела в поезде. Грабителя, который заставил врача помочь ей и, очевидно, был главарем, нигде не было видно.

Тропа была опасной, крутой и каменистой. Подъем затрудняли наледи и хрусткий снег и особенно – неожиданные резкие спуски. Спутник Мишель надежно придерживал ее перед собой, крепко обхватив ее бедра ногами. Лука седла больно врезалась в плоть, но по сравнению с болью в челюсти это неудобство не заслуживало внимания.

Кавалькаду замыкали вьючные мулы, упрямо отказывавшиеся идти за вожаком. Их резкие крики эхом отозвались в узком ущелье, вслед за криками слышался свист хлыстов.

Мишель осторожно подвигала челюстью из стороны в сторону и поняла, что она не сломана.

– Где мы?

Этан ответил не сразу, желая продлить молчание. Он уже понял, что даже упрямство мулов не сравнится с нравом женщины, сидевшей в его объятиях.

– В горах, – наконец произнес он.

Мишель вздохнула:

– Это мне известно. В каких горах?

– В Колорадо.

В этом ответе тоже не было ничего нового.

– Полагаю, более подробного ответа мне от вас не добиться?

– Ни от меня, ни от кого-нибудь другого.

– Мы едем в ваше убежище?

– Вроде того.

Его краткие, уклончивые ответы вызывали раздражение. Терпение Мишель иссякло.

– Но зачем вы забрали меня с собой? – требовательно и резко спросила она и тут же поморщилась от боли. Она попыталась поднять руку и приложить ее к поврежденной челюсти, но обнаружила ее в руке спутника. – Вы разрешите? – спросила Мишель, стискивая зубы и сдерживая подступающие слезы.

Этан ослабил пальцы и позволил ей поднять руку. Пока Мишель не очнулась от обморока, ехать было гораздо легче. Этану требовалось сосредоточиться, пробираясь по узким перевалам и крутым тропам, чтобы уцелеть самому и сохранить невредимыми пленницу и коня.

Мишель прижала ладонь к опухшему лицу, думая, что синяк продержится несколько дней.

– Почему я еду с вами? – снова спросила она.

– Я сказал Оби, что вы моя жена.

– Ваша жена! – Мишель хотела закричать, но Этан опередил ее. Он зажал ладонью ее рот и нос, приглушив слова. Мишель снова чуть не упала в обморок от боли и нехватки воздуха.

– Замолчите и послушайте! – низким, глухим голосом приказал Этан. – Незачем повторять мои слова. Я просто пытаюсь сохранить вам жизнь. Не заставляйте меня пожалеть о своем решении. – По расслабленной позе Мишель Этан понял, что она смирилась. Он осторожно убрал руку и услышал, как Мишель со всхлипами глотает воздух.

Когда тропа стала пошире. Этан пропустил остальных вперед, придержав коня. Его спутники заухмылялись, поняв, что он намерен делать, – только об атом они и переговаривались с тех пор, как покинули триста сорок девятый поезд.

Этан молчал, пока не убедился, что их никто не подслушивает, но и потом старался говорить приглушенно.

– Я сказал Оби, что вы моя жена, потому что эти слова были безопаснее ваших.

Мишель попыталась припомнить, что она говорила перед тем, как получила пощечину. Нахмурившись, она спросила:

– Откуда вы узнали, что я хотела сказать?

– Видите ли, леди, иногда мысли прямо-таки написаны у вас на лбу. Вы хотели выпалить, что этот репортер – ваш товарищ по работе. – Тон Этана удержал Мишель от попытки возразить. – Ведь правда?

Мишель нехотя кивнула:

– Но как вы узнали?

– Он сам рассказал мне, – солгал Этан. – Когда вы выбежали из вагона, готовясь к мученической смерти, он обо всем рассказал мне. И умолял спасти вам жизнь.

– И вы, конечно, не смогли отказать гибнущему человеку.

– Вроде того.

Его холодный, бесстрастный тон действовал на нервы Мишель.

– Нет, вы и в самом деле безнравственный ублюдок!

Этан не оскорбился:

– Называйте меня как хотите.

Некоторое время они ехали молча. Этан слышал, как Мишель плачет, но не знал, о ком – о себе или о Дрю, и не хотел знать. Наконец он снял с дней платок и протянул ей.

– Возьмите и вытритесь.

Мишель приняла платок, вытерла глаза и высморкалась, но когда попыталась вернуть платок, то услышала лишь холодное: «Оставьте себе». Мишель сунула платок в карман пальто.

– Разве вы не могли просто бросить меня?

– Под каким предлогом? Поскольку я назвал вас своей женой, вы должны были вспомнить меня. Я не мог оставить вас, как только Оби увидел, что вы меня узнали. Это было бы опасно для всех нас.

Мишель слегка повернула голову и уставилась на твердо очерченный профиль спутника.

– Странно… – негромко пробормотала она, – но похоже… точно не знаю… но, кажется, мы знакомы…

Доверять этой женщине слишком опасно, с отвращением подумал Этан. Однако он видел: она не успокоится, пока не выяснит, кто он такой.