Текст книги "Жгучее желание"

Джоан Вулф
Жгучее желание

Глава 1

В тот прекрасный, хотя и немного ветреный майский день я, как обычно, в три часа пополудни находилась на конюшне графа Кембриджского и разговаривала с его главным конюхом. Я сидела в его комнате, удобно устроившись в кресле в самой неподобающей для благовоспитанной леди позе, когда снаружи донесся шум – во двор стремительно въехал экипаж.

Кларк вскочил как ужаленный:

– Господь всемогущий, мисс, уж не его ли это сиятельство?

– Поскольку я не знаю больше никого, кто мог бы влететь сюда с таким грохотом, полагаю, что это он, – сухо ответила я.

Кларк тут же исчез за дверью. Я приняла еще более небрежную позу, лениво размышляя над тем, что могло привести графа Кембриджского в его родовое поместье в самый разгар лондонского светского сезона.

Сверкающий луч майского солнца проник сквозь окно и коснулся моей головы. Апрель в этом году выдался холодным, и погреться на солнышке было очень приятно. Я зажмурилась, наслаждаясь теплом.

– Ты здесь, Деб? – спросил знакомый голос, и я открыла глаза. В дверях стоял благородный Джордж Адрльфус Генри Ламбет, граф Кембриджский, барон Рив.

– Я всегда здесь, – кротко заметила я. – А где же мне еще быть – дома, копаться с мамой на грядках? Рив одарил меня очаровательной улыбкой:

– Ну, если тебе так угодно…

Войдя в комнату, он небрежно присел на край стола.

– Интересно узнать: зачем это ты сюда приехал? – полюбопытствовала я.

– Разве сезон не в самом разгаре?

– Я завтра собираюсь в Нью-Маркет, взглянуть на Честолюбца, – ответил Рив. – Через несколько недель дерби, надо убедиться, что его тренируют как следует.

– А можно мне с тобой? – резко выпрямившись, выпалила я.

– Ты ведь знаешь, что нельзя, Деб, – вздохнул он. – Молодой незамужней леди неприлично проводить весь день в обществе двадцатичетырехлетнего холостяка.

– Какая ерунда! – горячо возразила я. – Мы с тобой всегда дружили, Рив. Никто не удивится, увидев, что я поехала с тобой на скачки.

– Да ну? – фыркнул он. – Моя репутация не столь безупречна, Деб, и я совсем не собираюсь портить твою. Извини, но ты не сможешь со мной поехать.

– Здесь так скучно, Рив! – бросив на него мрачный взгляд, сказала я.

– Местные девицы только и делают, что судачат о мужчинах и строят планы насчет замужества. Этого достаточно, чтобы сойти с ума. Если бы не Кларк, я бы точно спятила!

– Тебе самой пора подумать о замужестве, – заметил Рив. – В конце концов, не оставаться же старой девой.

Кажется, на моем лице появилось то выражение, которое моя мать называет упрямым.

– Никто не берет меня замуж, Рив.

– Не смеши.

– Но это правда! – настаивала я. – Ко всему прочему, я слишком высокая. Рив нахмурился:

– По-моему, нет. Ну-ка встань, посмотрим.

– Не хочу.

Он с легкостью поставил меня на ноги.

– Вот видишь? – сказал он. – Твоя макушка у меня под подбородком. Для женщины это отличный рост.

– Рив, в тебе ведь шесть футов с лишним! – разозлилась я. – Не знаю, замечал ли ты это, но большинство мужчин не такие высокие. И им нравятся девушки, на которых они могли бы смотреть сверху вниз.

– Им также нравятся девушки, – смерив меня критическим взглядом, продолжил Рив, – которые надевают что-нибудь более элегантное, чем старые юбки для верховой езды и жакеты, которые выглядят так, что от них откажется даже местный приют.

Я метнула на него яростный взгляд.

– Господи, только не строй из себя валькирию! – вздохнул Рив. – Ты для этого слишком тощая. Наверное, я мог бы обхватить твою талию пальцами.

– Даже и не пытайся! – предупредила я и на всякий случай отодвинулась подальше. – С чего это вдруг мы вообще коснулись этой темы?

– Это ты начала.

– Ничего подобного!

– Да-да, именно ты. Ты жаловалась на то, что все местные девицы говорят только о замужестве.

С угрожающим видом я придвинулась к столу. Рив, пожав плечами, поспешно отстранился.

– Это совершенно естественно, что девушки стремятся выйти замуж. – продолжал Рив. – Не понимаю, почему ты находишь эту тему такой скучной, Деб.

– Для меня она не только скучна, но и бессмысленна, – категорически заверила я. – Мало того что я слишком рослая, так у меня еще и денег нет. Не забывай об этой мелочи, Рив! Джентльмены не слишком склонны жениться на бесприданницах. Наше с мамой счастье, что у нас есть хотя бы крыша над головой. Нет, боюсь, я обречена остаться старой девой.

Должна признаться, на самом деле я вовсе не чувствовала себя такой несчастной, как могло показаться со стороны. Пусть мои длинные ноги и не устраивали некоторых местных коротышек, зато для верховой езды они были большим преимуществом. По правде говоря, если не считать самого Рива, я держалась в седле лучше всех.

Поэтому-то я и имела свободный доступ к его конюшне. Он знал, что может доверить мне своих лошадей.

Поняв, что дискуссия о замужестве зашла в тупик, Рив решил сменить тему.

– Похоже, Честолюбец окажется на скачках фаворитом, – самодовольно сказал он. – Как считаешь?

– Думаю, что это возможно, – согласилась с ним я. – А каково мнение лорда Брэдфорда?

– Бернард ужасно любит портить людям настроение, – мрачно ответствовал Рив. – Он только и делает, что произносит скучные речи о бессмысленности скачек. Он не считает скачки достойным занятием для джентльмена. Живет себе в своем поместье в Суссексе и только и знает, что возиться со своими фермами и отарами овец! Ничего, вот Честолюбец выиграет – тогда он поймет, что такое настоящая скаковая лошадь!

– Рив, а откуда у тебя деньги на тренировки Честолюбца? – осторожно поинтересовалась я.

– О, мне дали взаймы, – отмахнулся он. – Я верну долг, как только Честолюбец выиграет дерби. Дурное предчувствие кольнуло мне сердце.

– А если нет?

Рив одарил меня знаменитым фамильным свирепым взглядом:

– Он обязательно выиграет! Это лучшая лошадь из тех, что будут участвовать в состязаниях. Поэтому он и считается фаворитом!

Подняв тяжелое пресс-папье, сделанное в форме вставшего на дыбы коня, он с силой обрушил его на стол.

– Черт бы побрал этого Бернарда! И зачем он так осложняет мне жизнь?

На этот вопрос я не могла ответить.

– Ты считаешь, что я не должен был одалживать деньги? – проведя рукой по своим темным, чересчур длинным волосам, с вызовом спросил Рив.

Прежде чем ответить, я с минуту задумчиво разглядывала его. Даже мрачный вид Рива не портил красоту его липа. Единственное, что слегка нарушало общее впечатление. – это горбинка на некогда идеально прямом носу. Он разбил его, когда ему было двенадцать лет. Во время скачек Рив брал очередное препятствие, и кто-то из соперников случайно налетел на него. Лошадь Рива упала. Потом он несколько недель провалялся в постели со сломанными ребрами и ключицей, пострадал и нос.

Впрочем, я знала Рива с пяти лет и редко заблуждалась относительно его настроения. Поэтому понимала, что, несмотря на всю свою браваду, он тоже беспокоится насчет взятых взаймы денег, хотя вслух никогда этого не признает.

– Просто мне не хотелось бы, чтобы ваши отношения с лордом Брэдфордом стали еще хуже, – осторожно заметила я.

– Думаю, это невозможно, Деб, – невесело засмеялся Рив.

Я промолчала.

– Мне пора домой, – наконец сказала я. – Мама будет волноваться. Он кивнул.

– Мне очень хотелось бы, чтобы ты посмотрела на Честолюбца, Деб. но после Нью-Маркета не смогу завезти тебя обратно.

– Ничего страшного, Рив, – вздохнула я.

– Передай мои наилучшие пожелания матери.

– Обязательно.

На этом мы расстались.

За обедом, проходившим, как всегда, в тесной гостиной нашего крошечного дома, я рассказала маме о своей встрече с Ривом.

– Ему не стоило покупать эту лошадь, – заметила мама.

– Рив купил Честолюбца еще годовалым, и теперь среди трехлеток он один из лучших, – возразила я. – Меня просто возмущает, что его отец своим чертовым завещанием испортил Риву все удовольствие от жизни.

– Дебора! – вяло запротестовала она.

– Извини, мама, – усмехнулась я и тут же уточнила:

– Идиотским завещанием.

– Конечно, жаль, – вздохнула она, – что отец Рива не разрешил ему распоряжаться наследством до тех пор, пока мальчику не исполнится двадцать шесть. Как, должно быть, Риву унизительно каждый раз просить деньги у опекуна! Но ты должна согласиться, дорогая, что отец Рива имел веские основания сомневаться в здравомыслии сына.

– Гм… – произнесла я, подцепив вилкой спаржу. Когда Рив приезжает домой, он всегда присылает нам пару окороков. Как было бы здорово снова поесть мяса!

Мама отпила из стакана маленький глоток воды.

– Я сегодня прочитала в газете, что твой сводный брат Ричард собирается жениться. Его невеста – дочь виконта Свейла. – Она сделала еще глоток. – Хорошая партия. Вудли, должно быть, очень довольны.

– Мама! – возмутилась я. – Я уже говорила, что ничего не желаю слышать об этой семье. А мой драгоценный братец пусть убирается к черту!

Мать нахмурилась:

– Дорогая, мне бы хотелось, чтобы ты перестала так относиться к своему брату. Я согласна, что его семья очень дурно с нами поступила, но не думаю, что Ричард, которому было всего восемь лет, когда умер твой отец, к этому причастен.

– Дурно с нами поступила?! – хлопнув ладонью по столу, воскликнула я.

– Боже мой, мама! Нас выбросили из отцовского дома, заставили жить в нищете, в этой убогой развалюхе – и это ты дипломатично называешь дурным поступком?

Мама недовольно поморщилась.

Не желая расстраивать ее, я постаралась взять себя в руки.

– Извини, – пробормотала я.

– Твой отец оставил поместье и все деньги Ричарду, назначив опекуном своего брата Джона, – напомнила она. – Наверняка он надеялся, что о нас позаботятся, Дебора, но никаких законных прав у нас нет. – Голос ее слегка дрогнул – Наше счастье, что Джон счел возможным предоставить нам этот дом и ежеквартально выплачивать ренту, чтобы мы не умерли с голоду.

Вот так Джон Вудли понимает свой долг – обеспечить нас крышей над головой. Но даже это он сделал только в обмен на мамино обещание никогда не пользоваться своим титулом. Хотя она имеет полное право называться леди Линли, все знают ее всего-навсего как миссис Вудли. Джон заставил ее забыть, что такое гордость. Все, что у нее осталось, – это я.

В свое время маму наняли гувернанткой к Ричарду, и вскоре, к общему ужасу, мой отец на ней женился. После его смерти родственники постарались как можно скорее удалить ее из Линли-Мэнор вместе с результатом их неравного брака – то есть со мной.

– Не надо так относиться к своему брату, Дебора, – серьезно повторила мама. – Он ни в чем не виноват.

– Он ни разу не пытался нас разыскать, – резко сказала я.

– Но и я не пыталась установить с ним контакт, – возразила мама.

Это было правдой.

– Пусть старая вражда утихнет, дорогая, – улыбнулась мама.

Падающие в окно лучи послеполуденного солнца окрашивали в золотистый цвет мамины немного поседевшие волосы. Ее небесно-голубые глаза доверчиво смотрели на меня.

У меня глаза точно такого же цвета, – подумала я, – но в остальном мы совершенно разные. Пожалуй, я унаследовала от отца не только высокий рост, но и тяжелый характер. В отличие от мамы я не прощаю обид.

– Ты считаешь, мне не стоит молиться за победу Честолюбца на дерби? – стараясь сохранить шутливую интонацию, небрежно поинтересовалась я.

Она только засмеялась в ответ. Она такая милая, моя мама, такая мягкая и деликатная. Хотя ей сорок четыре, а мне двадцать один, я уже многие годы о ней забочусь.

– Готова держать пари, что завтра мы получим несколько окороков, – усмехнулась я.

– Милый Рив! – вздохнула мама. – Он такой внимательный. Пожалуй, я тоже буду молиться за Честолюбца.

***

Следующие несколько недель прошли без особых событий. Я каждый день объезжала великолепных рысаков Рива, чтобы поддерживать их в хорошей форме. К чести лорда Брэдфорда, он не пытался лишить Рива вещей, являющихся непременной принадлежностью каждого джентльмена. Его бесила лишь карточная игра.

К несчастью, играть Рив любил.

Дом Рива в Эмберсли поддерживался в прекрасном состоянии. За ним следила целая армия слуг, а за садом – целый полк садовников. В общем, Рив вел образ жизни, типичный для очень богатого молодого дворянина, за исключением того, что все его счета подписывал лорд Брэдфорд. Это и сводило Рива с ума.

За последнее время я совершила несколько вылазок на природу с друзьями, которых знала целую вечность. Подобные пикники мы устраивали каждый год, и мне они немного прискучили, но не могла же я целыми днями сидеть на конюшне!

Однажды днем мы отправились кататься на лодках по реке и проплывали неподалеку от университета, из которого Рива с таким шумом исключили пять лет назад. Я оказалась на борту с Седриком Лиски, новым викарием нашей местной церкви День выдался замечательный, и я лениво наблюдала за тем, как лодка быстро скользит по мутной воде. Ни дуновения ветерка. Камыш на берегу столь же неподвижен, как его отражение Ветви ив склоняются к воде, по берегам цветут ирисы. Солнце, тепло, тишина. Опустив руку в воду, я благожелательно улыбнулась мистеру Лиски.

– Ко мне здесь все так хорошо относятся! – неожиданно поделился он. – Представьте себе-за все время я обедал дома лишь раз или два!

Ну конечно же, он не обедает дома, – цинично подумала я. – Ему двадцать семь, он холост и неплохо обеспечен. Любая девушка в приходе может только мечтать о такой , партии. По правде говоря, я была удивлена тем, что викарий пригласил меня в свою лодку. Я полагала, это место постарается занять Мария Бейтс.

– Вы родственник Кембриджей? – спросила я, не сомневаясь в ответе. Эмберсли – богатый приход, и лорд Брэдфорд уж наверняка не отдал бы его чужаку.

– Да, – с улыбкой подтвердил мистер Лиски. Он приятный молодой человек, у него здоровые, крепкие зубы и приветливый взгляд. – Собственно, я двоюродный брат Рива. Мы не так уж часто встречались, но наши жизненные пути ненадолго пересеклись в университете.

– О! – оценила сообщение я. Перестав грести, он оперся на весла.

– Мое пребывание там было более продолжительным, но не таким… запоминающимся.

Я вздохнула. Мне кажется, что та выходка Рива – когда он однажды ночью разрисовал бледно-желтыми нарциссами дом декана – известна всей Англии. В результате его отчислили из университета, чего Рив, конечно, и добивался. Он ненавидел Кембридж.

– Не люблю подчиняться правилам! – с вызовом говорил он мне, когда отец после Кембриджа сослал ею в Эмберсли. – Я хочу сам распоряжаться своей жизнью.

По иронии судьбы именно это приключение и стало последней каплей, которая переполнила чашу терпения его родителя. Тот изменил завещание и лишил Рива возможности распоряжаться наследством вплоть до достижения двадцатишестилетнего возраста. Результат, которого добился Рив, оказался прямо противоположным тому, к которому он стремился.

– Рив всегда не любил Кембридж, – спокойно заметила я.

– Да, – согласился мистер Лиски. – С момента нашей встречи мне было совершенно ясно, что это долго не продлится. Он словно… словно комета промчался по кембриджскому небосклону. Яркий свет завораживал, но что-то подсказывало: он скоро угаснет.

Подумав о том, что мистер Лиски, оказывается, еще и поэт, я вздохнула.

Бедный Рив! – подумала я.

– Скажите, мисс Вудли, – начал мой собеседник, – вы будете на танцах, которые Бейтсы устраивают в субботу?

– Да, – вновь обратив на него свое внимание, кивнула я.

Мой ответ, кажется, порадовал Лиски.

– Тогда я покорнейше прошу вас зарезервировать за мной танец.

На вечеринках, подобных тем, что устраивали Бейтсы, царила абсолютно неформальная обстановка. Не существовала никаких правил, и каждый танцевал с кем хотел. Тем не менее, не желая подрывать престиж хозяев, я серьезно сказала:

– С удовольствием.

– Я буду с нетерпением ждать! – воскликнул мистер Лиски. Снова взявшись за весла, он принялся грести к тому месту, – где намечался пикник.

Глава 2

Честолюбец проиграл дерби. Поднимаясь на последний холм, он споткнулся и сломал ногу. Его Пристрелили прямо, на скаковом кругу.

– Боже мой! – простонала я, прочитав на следующий день в Морнинг пост отчет о скачках. – Какой ужас! Бедный Рив! Какое кошмарное стечение обстоятельств!

– Дай-ка мне посмотреть. – Мама забрала у меня газету. – Боже мой, как это печально! – с грустью сказала она, закончив чтение. – Лорд Брэдфорд будет весьма недоволен, узнав, что ему придется оплатить содержание лошади, которой уже нет.

– Дело не только в этом, – уныло дополнила я. – Ты думаешь, Рив не поставил на своего собственного скакуна? – О Господи! – еще больше расстроилась мама. Она достаточно хорошо знала Рива, чтобы признать мою правоту.

После этого я не видела его две недели. Затем в одно туманное июньское утро, когда я помогала маме в саду-чем приходилось заниматься большую часть лета, – он с обычной лихостью подкатил к нашему дому. Вытерев руки об юбку, я пошла его встречать.

– Привет, Рив! – поздоровалась я. – Как ты?

– Неважно, – коротко бросил он.

Рив и в самом деле выглядел больным. Он похудел, из-за чего его высокие, четко очерченные скулы выступали более обычного, под глазами лежали заметные тени.

– Мне очень жаль Честолюбца, – мягко сказала я. – Какая ужасная гибель! Он сдержанно кивнул. Тут подошла моя мама.

– Рада тебя видеть, Рив! – Она похлопала его по руке. – Спасибо за окорок.

Она знала его слишком хорошо и понимала, что излишние проявления сочувствия неуместны.

– Я хочу пригласить Деб на прогулку, – сказал Рив. – Не возражаете, миссис Вудли?

– Нет, конечно, – ответила мама. – Только сначала переоденься, Дебора. Нельзя выходить на улицу в таком виде.

– Она прекрасно выглядит, – нетерпеливо заметил Рив.

– Если не возражаешь, я все-таки вымою руки. Я быстро.

– Ладно, – хмуро кивнул он.

Боже! – подумала я. – Кажется, дело совсем плохо. Неужели Брэдфорд отказался оплатить его долги? У меня сжалось сердце. А что, если Рив обратился к ростовщикам? Вдруг он сделал такую глупость?

Вымыв лицо и руки и почистив платье, я уже через десять минут спустилась вниз. Рив стоял возле своего экипажа и о чем-то разговаривал с мамой, по его виду чувствовалось, что он нервничает.

– Вот и все, – весело сказала я и подала руку, чтобы он помог мне забраться в фаэтон.

Рив ехал молча, якобы сосредоточив все свое внимание на управлении парой гнедых. Я тоже молчала. Он явно хотел мне что-то сказать, но по прошлому опыту я знала, что нужно терпеливо ждать, когда он сам начнет разговор.

Игнорируя ухоженные дорожки и прекрасные сады Эмберсли, Рив направил лошадей на одну из проселочных дорог, по сторонам которой невысокие деревья чередовались с лужайками, заросшими полевыми цветами. Немного проехав, он свернул с дороги и остановил лошадей. Мы оказались на небольшой полянке, скрытой от дороги буковой рощицей.

Отпустив поводья, он повернулся ко мне. Я больше не могла сдерживаться.

– Что случилось, Рив? – спросила я. – Лорд Брэдфорд отказался оплатить твои долги? Кровь бросилась ему в лицо.

– Бернард – настоящий олух! Знаешь, что он сказал мне после скачек? Что владельцы скаковых лошадей или отъявленные мерзавцы, или величайшие глупцы. Глупцом он, конечно, считает меня.

Глаза Рива опасно сверкнули.

– Лорд Брэдфорд очень консервативен. – осторожно заметила я.

– Ты не поверишь, Деб, но, кажется, он не понимает, что такое долг чести. – Рив провел рукой по волосам. – Если я не выплачу то, что поставил на Честолюбца, меня выкинут из жокей-клуба.

– Конечно, тебе надо отдать эти деньги, – согласилась я и осторожно поинтересовалась:

– А сколько ты должен, Рив?

– Я поставил на Честолюбца шестьдесят тысяч фунтов, – мрачно посмотрев на меня, признался он. – Кроме того, я занял на его подготовку к скачкам. Это еще десять.

Мое сердце дрогнуло. Семьдесят тысяч фунтов!

– И лорд Брэдфорд отказался платить по твоим обязательствам?

– Он сказал, что выплатит, но при одном условии. Отвернувшись, Рив стал смотреть куда-то в сторону. Я с удивлением смотрела на его профиль, затененный нависающими ветвями деревьев.

– И что это за условие? – не дождавшись продолжения, поторопила я. Рив стиснул зубы.

– Я должен жениться. Я была потрясена.

– Жениться? – повторила я словно эхо. – Но какое отношение это имеет к твоим долгам? Он молчал.

– А, понятно! – догадалась я. – Он нашел для тебя богатую невесту.

– Мне не нужна богатая невеста, Деб! – возмутился Рив. – Даже Бернард это понимает. – Он снова взглянул мне прямо в глаза. – Кажется, мой драгоценный опекун очень верит в благотворное влияние семейного союза. Он надеется, что если я женюсь и стану обустраивать детскую, то сразу остепенюсь. Собственно говоря, в случае женитьбы он пообещал отдать мне только половину моих денег, а вторую половину – если в течение года я смогу вести, как он выразился, достойный образ жизни.

– Боже мой! – воскликнула я. – Но разве это возможно? Я думала, твой отец позаботился, чтобы ты не распоряжался наследством до двадцати шести лет.

– Очевидно, он предоставил Бернарду право ускорить события, если тот решит, что я достиг определенной зрелости. – Рука Рива сжалась в кулак.

– Но об этой возможности Брэдфорд даже не посчитал нужным мне сообщить,

– мрачно добавил он.

Глядя на его сжатые кулаки, я постаралась осмыслить услышанное.

– То есть лорд Брэдфорд сказал, что не заплатит твои долги, если ты не женишься?

– Вот именно.

Еще один пример того, что лорд Брэдфорд не умеет обращаться со своим подопечным, – раздраженно подумала я. – Рива ни в коем случае нельзя загонять в угол, а опекун постоянно ставит его в подобное положение.

– И что же ты собираешься делать?

В ответ он только хмыкнул.

Я взглянула на него с состраданием:

– Если ты хочешь отдать долги, то тебе, видимо, придется жениться.

– Я не хочу жениться. – раздраженно проворчал он.

– Ну, дело обстоит совсем не так плохо, – ободряюще заметила я. – Судя по газетам, десятки юных леди будут рады получить предложение руки и сердца от симпатичного графа Кембриджского. Когда-нибудь ты все равно женишься, Рив, так почему бы не сделать это сейчас?

Он немного придвинулся ко мне.

– Те юные леди, о которых ты говоришь, – болтливые идиотки. Я сойду с ума, если на всю жизнь свяжу себя с одной из них.

Он подвинулся еще ближе и одарил меня самой очаровательной из своих улыбок.

Я посмотрела на него настороженно. Этой улыбке я никогда не доверяла

– слишком часто видела, как он ее использует, когда хочет добиться своего.

– Я много думал о том положении, в котором очутился, Деб, – понизил голос Рив, – и мне пришла в голову одна замечательная идея. Почему бы нам с тобой не обручиться?

Я буквально оторопела.

– Да ты сошел с ума! – с трудом выговорила я.

– На самом деле тебе не надо будет выходить за меня замуж, – заверил он. – Как только Бернард узнает о помолвке, он заплатит мои долги. А если повезет, может быть, удастся даже уговорить его отдать мне половину денег еще до свадьбы. В конце концов, он же не может рассчитывать, что мы поженимся сразу. Приготовления к свадьбе требуют времени, не так ли?

– Не имею понятия! – твердо заявила я. – И потом, как бы я ни хотела помочь тебе, Рив, твой план неосуществим.

Он придвинулся ко мне еще на дюйм.

– Почему? Я отстранилась.

– По одной простой причине – лорд Брэдфорд решит, что я тебе не подхожу. Ты ведь пэр, Рив!

– С твоим происхождением все в порядке, Деб, – возразил он. – Ты дочь барона. А богатой тебе быть не обязательно. Видит Бог, у меня хватит денег на целое графство, если только Бернард предоставит мне возможность ими распоряжаться!

– Лорд Брэдфорд скажет, что я тебе не пара.

– Что он там скажет, меня не волнует! – – заявил Рив. – Он не требовал, чтобы я женился на дочери герцога. Речь шла о женитьбе вообще.

– Еще немного – и ты меня сбросишь с сиденья, – резко сказала я. – Не собираюсь выходить за тебя замуж.

– Ты и не станешь за меня выходить – клянусь! Нужно только сделать вид, что ты со мной обручена. Мы проинформируем Бернарда, пошлем объявление в Морнинг пост, и тогда, согласно своему обещанию, Бернард заплатит долги.

– Ну а как же мы потом разорвем помолвку, позволь тебя спросить?

Сказав это, я поняла, что допустила ошибку. Я чуточку приоткрыла дверь, и Рив мгновенно воспринял это как приглашение войти.

– Ну, я думаю, было бы неплохо разыгрывать роли жениха и невесты в течение нескольких месяцев, Деб. Если Бернард решит, что я серьезно настроен насчет женитьбы, то может отписать мне половину денег заранее.

– Ты не ответил на мой вопрос, – сложив руки на груди, напомнила я. – Как мы аннулируем помолвку?

– Мы поймем, что не подходим друг другу, – быстро ответил он.

– Не знаю, Рив, – нахмурилась я. – Мне кажется, это… нечестно.

– Я только пытаюсь стать хозяином собственного состояния, – заметил он. – Что же тут нечестного?

Перекинув из-за спины заплетенные в косу волосы, я принялась задумчиво покусывать ее кончик, не зная, на что решиться.

– Помоги мне, Деб! – взяв меня за руку, умоляюще сказал он. – Больше мне некого об этом попросить.

– Маме это не понравится.

– В последний раз ты слушалась маму в восьмилетнем возрасте! – фыркнул он. Но я все еще колебалась.

– Деб, – проникновенно произнес Рив, – если ты не поможешь мне выкрутиться, я буду вынужден распродать всех своих лошадей.

Я посмотрела на него с ужасом.

– Мне нужно найти где-то деньги, иначе рысаков придется продать.

Его глаза коварно блеснули Он знал, что поймал меня на крючок.

Выждав секунд десять, я с усилием проговорила:

– Хорошо, Рив, я сделаю вид, что мы помолвлены. Он обнял меня за плечи и благодарно прижал к себе.

– Ты замечательная девушка, Деб. Я знал, что могу на тебя положиться.

– Ты меня шантажировал! – обвиняюще заявила я, глядя, как он подбирает поводья.

Рив только засмеялся в ответ.

Ну и ладно, – подумала я. – На самом деле в этом нет ничего страшного. Я всегда считала, что отец поступил с ним крайне несправедливо.

Зато как приятно снова видеть Рива улыбающимся и довольным жизнью.

***

Я заставила Рива поехать ко мне домой, чтобы рассказать маме о наших планах. Как я и предполагала, ей они не понравились.

– Да нет, миссис Вудли, – заверил ее Рив. – Мне нужно только убедить дядю, что я помолвлен.

– Но вы же не помолвлены! – с горечью заметила мама.

– С чего вы взяли? – парировал Рив. – Мы просто не собираемся доводить это дело до конца, вот и все. Правда, Деб?

В ответ я благоразумно промолчала.

Мы сидели в гостиной – я с мамой на диване, стоявшем возле камина, а Рив в старом кресле с прямой спинкой. В этой маленькой комнате он всегда казался великаном.

– Все не так просто, как ты полагаешь, Рив, – осторожно начала мама.

– Например, лорд Брэдфорд наверняка захочет познакомиться с Деборой.

Рив, как фокусник, взмахнул рукой:

– А почему бы и нет?

– Рив, – взглянув на свое платье, вмешалась я. – Я выгляжу как нищая. Мама права – твоя идея неосуществима.

– Ничего подобного, – возразил он, – и сейчас я скажу тебе почему. Два дня назад я попытал счастья в «Уатье»…

Я чуть не застонала. Так назывался один из самых дорогих лондонских карточных клубов. Мне всегда не нравилось, что Рив его посещает. Конец его фразы меня, однако, удивил:

– …и встал из-за стола с десятью тысячами в кармане.

Для меня это была огромная сумма, однако Риву с его семьюдесятью тысячами долга десять тысяч, наверное, казались мелочью. Я удивилась, что он не попытался увеличить свой выигрыш. Рив не относится к числу тех, кто вовремя встает из-за карточного стола.

– И знаешь, как я собираюсь их потратить? – спросил он.

Я отрицательно покачала головой.

– Я отвезу тебя в Лондон и обновлю твой гардероб.

– Что?!

– Что слышала.

– Я не позволю, Рив! – возразила мама. – Это неприлично.

– Чепуха! – отмахнулся он. – Это просто небольшое капиталовложение, которое очень скоро позволит мне получить значительно большую сумму.

– Минуточку! – вмешалась я. – Когда я согласилась изображать из себя твою будущую жену, мы не договаривались насчет поездки в Лондон и обновления гардероба.

Рив пожал плечами: – Деб, я уже говорил, что с твоим происхождением все в порядке, и в этом нет сомнений, но вот с твоим гардеробом дело обстоит как раз наоборот.

– Кажется, все становится несколько сложнее, чем ты обещал.

– Вспомни о рысаках, Деб, – снисходительно улыбнулся Рив.

– Дебора! – сказала мама. – Я запрещаю тебе это делать!

Но я не могла забыть о его лошадях.

– Я должна, мама, – ханжеским тоном произнесла я. – Я не могу оставить в беде несчастного Рива. Нельзя допустить такую ужасную несправедливость.

– Как приятно слышать подобные слова от своей будущей жены! – ухмыльнулся он.

Я с трудом удержалась от желания швырнуть что-нибудь в его самодовольную физиономию.

***

В Лондоне, на Беркли-сквер, у Рива был дом. Именно туда он и препроводил нас с мамой через три дня после того памятного разговора. Светский сезон подходил к концу, и Рив заявил, что следует поспешить, чтобы успеть представить меня свету, так как самые крупные балы уже состоялись.

Я вовсе не желала, чтобы меня кому-либо представляли, но Рив настаивал, что это необходимо. Мы должны были обзавестись приличными нарядами – и я, и мама, которая будет меня сопровождать – и до конца сезона выйти в свет.

По словам Рива, все должно было пройти гладко.

На самом деле все обернулось совсем не так, как он предполагал.

Обновить гардероб оказалось как раз нетрудно. Портниха с Бонд-стрит, к которой привез нас Рив, просто из кожи вон лезла, чтобы угодить мне и маме.

Должна признаться, мне действительно хотелось приодеться, а портниха все восхищалась моими длинными ногами и фигурой, которой идеально подходили платья с завышенной талией, бывшие сейчас в моде. Маленькую грудь она. однако, сочла недостатком, а мои не по-женски сильные руки и спина привели ее в ужас.

– Я объездила не одну лошадь, – пояснила я.

– С повседневными платьями проблем не будет, но вот вечерняя одежда… Мой Бог! Придется шить платья с короткими рукавами, – решила мадам Дюфан. – К несчастью, с вашей спиной я ничего поделать не могу, – добавила она.

– Лорда Кембриджского не волнует моя спина, – заверила я. – В конце концов, я ездила именно на его лошадях.

Чувствуется, я ее не убедила, но после некоторых уговоров мадам Дюфан все-таки сшила мне три великолепных вечерних платья. Маме тоже обновили гардероб. Из-за этого ее все еще мучила совесть, и мне пришлось ее успокаивать.

– Поверь, мама, те десять тысяч фунтов, что Рив потратил на нас. иначе просто вернулись бы на карточный стол.

Всего за два дня мадам Дюфан совершила невозможное, и тогда Рив направил лорду Брэдфорду сообщение о своем решении. Кроме того, он поместил объявление в Морнинг пост. В нем говорилось о нашей помолвке, а также о том, что мы с мамой сейчас временно проживаем на Беркли-сквер, где и будем находиться вплоть до отъезда на лето в загородное поместье.