Текст книги "Чувства минус расчет"

Джоанна Беррингтон
Чувства минус расчет

1

Кэролайн Доннели давно поняла, что не любит праздники. И неважно какие – Рождество, Новый год, День независимости – она предпочитала заниматься делом, а не тратить время на поздравления, подарки и прочую ерунду. Потому что считала себя деловой женщиной в полном смысле этого слова. Даже собственные дни рождения она вот уже несколько лет не отмечала, поскольку не верила, что кому-то может быть интересно, что прошел еще один год ее жизни.

Вот, например, сегодня мне исполнилось тридцать, размышляла Кэролайн, сидя на заднем сиденье «мерседеса», пока Энди – личный водитель – вел автомобиль к дому ее родителей. Тридцать! Круглая дата. И что с того? Разве это повод веселиться? И в чем вообще смысл праздников? В подарках? Если мне что-то нужно, я сама себе это куплю. Во встрече с друзьями? Но я могу с ними встретиться в любой другой день, когда появится такое желание. Просто подниму трубку и позвоню.

Здесь мысли Кэролайн потекли совсем в другом направлении. А кому, собственно, она может позвонить? И есть ли у нее друзья? Родственники, коллеги по работе, знакомые, безусловно, есть. Но друзья это что-то большее, чем секретарша, с которой можно обсудить последние новости…

Мисс Доннели собиралась провести сегодня обычный день. После работы приехать домой, принять душ, расслабиться и посмотреть телевизор. Но ее мать внесла в этот план значительные коррективы.

– Дорогая, мы ждем тебя вечером на скромный семейный ужин, – сообщила она, позвонив несколько часов назад в офис. – Ты слишком много работаешь, хотя бы в день рождения позволь себе передышку.

– Но, мама… Я не планировала никаких ужинов, – попыталась возразить Кэролайн.

– Вот и хорошо, что не планировала, – послышалось из телефонной трубки. – Значит, будет сюрприз.

Сюрприз… Сюрпризы Кэролайн тоже не любила. Гораздо лучше, если все заранее просчитано и предусмотрено. А всякого рода неожиданности стойко ассоциировались у нее с проблемами. Этому, разумеется, было объяснение, уходящее корнями в прошлое, но сейчас о том вспоминать не хотелось.

Энди закашлялся, выведя ее из раздумий.

– У тебя бледный вид, – заметила она, разглядывая лицо водителя в зеркало заднего вида.

– Да, и чувствую себя не очень, – признался он. – Но надеюсь отлежаться и завтра с утра быть в порядке.

– Тебе точно не нужен выходной? – на всякий случай поинтересовалась Кэролайн.

Энди покачал головой, сосредоточившись на дороге. Однако спустя пару минут попросил:

– Но если вы позволите не дожидаться вас из гостей, то я отправлюсь прямиком домой и лягу в постель.

– Да, конечно, – легко согласилась она. – Просто припаркуй машину, я сама сяду за руль после ужина.

«Мерседес» уже подъезжал к высоким чугунным воротам, за которыми виднелся утопающий в зелени сада особняк родителей Кэролайн.

– О нет, лучше возьмите такси, – возразил водитель. – Сегодня что-то зажигание барахлит, поэтому я хочу поставить автомобиль на офисную стоянку, а завтра утром съездить в мастерскую.

Кэролайн не противоречила. Она кивнула Энди на прощание, открыла дверцу и ступила на асфальт. Каблуки дорогих черных туфель зацокали по выложенной плиткой дорожке, ведущей к дому.

Особняк обычно поражал приезжающих сюда впервые гостей вычурной роскошью – фасад небесно-голубого цвета, огромные окна, два этажа, мансарда, высокое крыльцо с мраморными ступенями… Сад тоже не уступал великолепием, садовникам платили немалые деньги, чтобы каждая клумба содержались в образцовом порядке. Но Кэролайн шла мимо аккуратно подстриженных кустов, не обращая внимания на царящую вокруг красоту. Она здесь выросла, ей все это было знакомо и привычно.

Поднялась на крыльцо, мимоходом удивляясь, что никто не вышел ее встречать, – наверняка же слышали, что машина подъехала, – и потянула на себя ручку тяжелой дубовой двери. Она распахнулась, и Кэролайн застыла на пороге дома. Полная темнота…

Ничего не понимаю, пронеслось у нее в голове. Отчего нет света в коридоре? И тишина какая-то подозрительная…

Она на ощупь пошла вперед, мысленно прикидывая, что бы все это значило. Пошарила рукой по стене в поисках выключателя, но в этот момент у нее над головой вспыхнули яркие лампы. Продолжая недоумевать, Кэролайн свернула в гостиную, надеясь, что там будет светло от больших окон, однако их, кажется, кто-то плотно зашторил.

Как в фильме ужасов, невольно подумала Кэролайн.

– Эй, здесь есть кто-нибудь? – тихонько позвала она, мысленно задавая себе вопрос – а не пора ли вызвать полицию?

И вдруг… взорвались рядом хлопушки, что-то посыпалось сверху, раздались восторженные голоса и наконец-то зажглась хрустальная люстра, освещая большой зал и два десятка людей. Да-да, Кэролайн была в гостиной отнюдь не одна – через секунду оторопевшая именинница осознала, что стоит в кругу родственников и знакомых, активно хлопающих в ладоши и выкрикивающих поздравления.

– О боже, – только и смогла произнести она, наконец поняв, что мама решила не ограничиваться семейным ужином, организовав тридцатилетие дочери в соответствии со своими представлениями о празднике.

– Мама, ну зачем ты все это устроила? – жалобно спросила виновница торжества вынырнувшую откуда-то Джуди Доннели – стройную миловидную женщину со светлыми волосами, которой никто бы не дал больше сорока пяти, хотя на самом деле она была куда старше.

– Дорогая, правда здорово получилось? – радостно поинтересовалась та, целуя дочь в щеки и не замечая ноток досады в ее голосе.

Кэролайн ничего не оставалось, как растянуть губы в улыбке и кивнуть, а потом с тем же выражением лица принимать посыпавшиеся отовсюду поздравления:

– С днем рождения! Прекрасно выглядишь! Всех благ!

Отец, сестра с мужем, тетушки и кузены, даже коллеги по работе – все толпились вокруг, обсыпая ее конфетти и размахивая бенгальскими огнями. А она растерянно улыбалась и чувствовала себя глупо.

Минут через двадцать гости наконец-то отвлеклись от Кэролайн, направившись в столовую и дав ей возможность вздохнуть свободно. Воспользовавшись моментом, она незаметно юркнула в коридор, затем поднялась по лестнице на второй этаж и вошла в свою комнату. А точнее – в комнату, где прошли ее детство и юность. Огляделась, порадовалась, что сюда почти не доносятся голоса снизу, и присела на кровать.

Она не жила здесь около десяти лет. Но мама оставила все так же, как тогда, и комната стала чем-то вроде музея. Может быть, Джуди Доннели думала, что дочери будет приятно время от времени окунаться в прошлое? Кэролайн взглянула в зеркало, висящее напротив. В нем отражалась женщина с гладко зачесанными назад и собранными в пучок темными волосами. Строгий костюм, удобные туфли с невысоким каблучком. На лице – минимум косметики. Ей даже в голову не пришло как-то приодеться для праздника…

Взгляд скользнул по фотографии рядом с зеркалом, где Кэролайн была запечатлена вместе с сестрой. Тем летом ей исполнилось девять, а Эллис, соответственно, шесть. Снимал отец, в саду возле цветущего шиповника. Если бы сейчас женщину в строгом синем костюме спросили, когда она чувствовала себя абсолютно счастливой, она без раздумий бы ответила – тогда, за неделю до своего девятилетия. За неделю до того, как начали рассыпаться в прах иллюзии, что у каждого человека равные шансы быть счастливым…

В то лето маленькой девочке с туго заплетенными косичками очень хотелось получить в подарок на день рождения кукольный домик. Она даже нарисовала его акварельными красками и повесила над кроватью, чтобы родители догадались о сокровенном желании дочери. Но тем утром, когда должны были сбыться заветные детские мечты, мама и папа торжественно вручили ей коробку с логическими играми. И пообещали сводить в кино и накормить мороженым. Но разве могло мороженое скрасить разочарование?

Зато кукольный домик – в три этажа и с мебелью – получила Эллис на шестилетие. И это стало для Кэролайн второй неприятной неожиданностью. Нет, она не начала после этого случая хуже относиться к сестре, просто на время замкнулась в себе, переживая обиду на родителей. А месяца через два все-таки призналась маме, что мечтала совсем не о логических играх.

– Но ты же взрослая девочка! – всплеснула руками Джуди Доннели, услышав такое. – Мы с папой подумали, что куклы тебя уже не интересуют. Учительница рассказала о твоих способностях в школе, и мы решили, что тебе обязательно нужно развивать логику. Разве это плохо?

Та вздохнула и промолчала. Конечно же, это не плохо. И все-таки досадно, что взрослые считают, будто лучше знают, что тебе нужно. С кукольным домиком она была бы самой счастливой девятилетней девочкой на свете!

Обида, впрочем, вскоре прошла. Но Кэролайн неожиданно начала осознавать, что мама и папа, да и все остальные, воспринимают их с Эллис по-разному. Младшую дочь часто гладили по белокурым волосам, говоря, что столь милого ангелочка им еще не доводилось встречать. А старшую… хвалили за хорошие школьные отметки.

Но это же не одно и то же – выглядеть как ангелочек и хорошо учиться, правда? Особенно это понимаешь, когда хочется нравиться мальчикам. Которые, познакомившись однажды с младшей сестрой, предпочитают общаться с ней, хотя до этого довольствовались встречами со старшей…

Кэролайн пристально вглядывалась в фотографию, пытаясь понять, отчего они с Эллис такие разные. Хотя все просто – она похожа на папу, а сестра на маму. У нее папин ум, а у сестры мамина внешность. Но разве это справедливо?

Тем не менее дочерям Стива и Джуди Доннели долгое время удавалось сохранять на редкость хорошие отношения. Может быть потому, что белокурая красавица Эллис всегда пыталась беречь чувства Кэролайн, не заводя отношений с юношами, а потом с мужчинами, которые нравились сестре. Пока однажды особняк с небесно-голубым фасадом не посетил красавец-сердцеед Джеймс Бартон…

Кэролайн краем уха слышала, что кто-то ходит по коридору второго этажа и зовет ее по имени. Вероятно, это мама. Но Кэролайн не откликалась. Волны воспоминаний подхватили ее и снова унесли в море прошлого…

Это случилось шесть лет назад, перед Рождеством. В тот чудесный вечер за окном стояла настоящая зимняя погода, и уже был накрыт стол для семейного ужина. Ждали в гости жениха старшей дочери.

Кэролайн познакомилась с Джеймсом Бартоном за несколько месяцев до этого на фабрике сладостей «Ваниль и Шоколад», тогда еще принадлежащей ее отцу. Она вникала в тонкости производства, поскольку именно ей Стив Доннели собирался со временем передать бразды правления семейным делом. Однажды, запутавшись в какой-то документации, двадцатичетырехлетняя мисс приняла помощь одного из менеджеров. Его серо-зеленые глаза окинули взглядом стройную фигурку молодой женщины, и приятный голос произнес тихо, но внятно:

– Меня зовут Джеймс Бартон. И, надеюсь, вы позволите мне стать вашим преданным другом.

О да, она не устояла.

Это была любовь с первого взгляда, такая, о какой пишут в книгах. Кэролайн позволила ему стать не только преданным другом. Она раскрылась перед ним вся, посвятив в самые сокровенные чувства, мысли, эмоции. Все было романтично и легко. Отношения развивались своим чередом, и дело шло к помолвке. Объявить о ней Джеймс собирался как раз на семейном ужине в доме Доннели перед Рождеством. Так бы все, видимо, и случилось. Если бы только мистер Бартон, сидя за накрытым столом, не встретился взглядом с младшей дочерью своего начальника.

Кэролайн, в своем лучшем платье, с красивой прической, находилась в тот момент рядом, трепеща от радости, предвкушая помолвку и мечтая о скорой свадьбе. Ну когда же Джеймс объявит об их решении? И вот наконец-то ее любимый собрался с мыслями, поднялся… и долго благодарил хозяев дома за столь прекрасный вечер.

Молодая женщина ждала заветных слов, а вместо этого слышала банальные любезности, которые принято говорить в тех случаях, когда приходишь в гости. После ужина она отвела Джеймса в библиотеку и поинтересовалась, что происходит.

– Знаешь, я вдруг подумал, а чего это мы так торопимся с помолвкой? – вдруг сказал он, приобняв Кэролайн. – Давай подождем несколько недель. Проверим чувства.

– А ты в них еще не уверен? – внутри нее все оборвалось.

– Не то чтобы… – замялся тот. – Просто дай мне чуть-чуть времени, ладно?

Молодая женщина нахмурилась. Здесь было явно что-то не так. Еще вчера Джеймс твердил о том, что им нужно скорее оформить отношения, а сегодня резко изменил мнение. Но почему? Он казался серьезным человеком, привыкшим все продумывать и не склонным к импульсивным решениям…

Размышляя так, Кэролайн была абсолютно права в оценке мистера Бартона. Все хорошо взвесив и просчитав, он, как и обещал, спустя два месяца объявил о помолвке. Но не с ней, а с Эллис.

Она восприняла случившееся как двойное предательство – и со стороны любимого, и, что еще страшнее, со стороны сестры…

А родители, немного посомневавшись, одобрили выбор младшей дочери. Тем более что старшая, казалось бы, быстро пришла в себя после происшедшего и виду не показывала, что расстроена или страдает. Но если бы кто-нибудь знал, как нелегко давалось Кэролайн внешнее спокойствие, когда она смотрела на сестру, идущую к алтарю в белом подвенечном платье, и поджидающего ее там Джеймса…

Нужно ли говорить, что отношения между сестрами испортились? Они не общались, не созванивались, даже избегали друг друга. Холодная вежливость сквозила в их разговорах, если невзначай доводилось столкнуться в доме родителей. Последних это, безусловно, волновало, но, не зная, как помирить дочерей, они приняли решение не замечать эту проблему, в надежде, что время все расставит по своим местам. Но прошло несколько лет, а Эллис и Кэролайн все так же старались свести к минимуму встречи. Сейчас это было несложно, ведь младшая сестра жила с мужем, а старшая давно переехала в собственную квартиру.

Кстати, сердечная драма удачно отразилась на карьере последней. Разочаровавшись в мужчинах и решив, что простое женское счастье ей не дано испытать, она с головой бросилась в работу. Два года с жадностью перенимала знания отца, касающиеся семейного бизнеса, и даже приучила свое сердце не скакать как сумасшедшее, если рядом стоял Джеймс. Он тоже зря времени не терял и скоро вырос до солидной должности, став правой рукой мистера Доннели. Хотя, когда его тесть решил отойти от дел, то все-таки настоял, чтобы «Ваниль и Шоколад» возглавила именно старшая дочь, а не зять.

Теперь Кэролайн была полноправной хозяйкой конфет и пряников, как часто шутили родители. Она любила работу и никогда не спешила вечерами домой. Благодаря этому Кэролайн за последние годы смогла значительно увеличить доходы предприятия. И сейчас, разглядывая фотографию в рамке, она думала о том, что отец гордится ее успехами. Это льстило самолюбию. И все же она страшно завидовала сестре, белокурой Эллис, которой все давалось легко благодаря ангельской внешности.

Кэролайн давно разлюбила мужчину, за которого собиралась замуж. Ведь если цветок не поливать, он засохнет. Так и она засушила любовь, уложив лепестки между страницами толстенной книги по экономике и поставив ее на самую дальнюю полку. И еще решила, что пылкие чувства – не для нее. Лучше уж заниматься бизнесом. Уж в этом-то деле не нужны белокурые локоны и голубые глаза.

– Так вот ты где, – раздался за ее спиной голос матери. – От кого-то спряталась?

– Да нет… – ответила Кэролайн, мысленно добавив, что от себя прятаться бесполезно.

– Так почему же ты сидишь здесь, а не общаешься с гостями? – спросила мама, присаживаясь рядом с дочерью и обнимая ее. – Сердишься на меня за то, что я всех их пригласила?

– Знаешь, я просто с детства не люблю сюрпризов, – призналась та, мимоходом подумав, что все-таки приятно сидеть вот так, чувствуя тепло маминых рук. Забытое ощущение из детства.

Джуди Доннели помолчала. Она догадывалась, что с дочерью творится что-то странное, но, зная ее характер, боялась заводить откровенный разговор. Та запросто могла бы встать и уйти, попросив не лезть к ней в душу.

Сквозь тонкие зеленые занавески пробивались последние лучи заходящего солнца, и комната Кэролайн походила на аквариум. На аквариум, в котором плавали воспоминания… Вдруг она ощутила, что задыхается. Что не хочет больше находиться в этой комнате, да и вообще в этом доме. Здесь все было пропитано прошлым, а она старалась его забыть.

Кэролайн вскочила и стала оглядываться по сторонам в поисках сумочки. Сообразив, что, видимо, оставила ее в гостиной, направилась к двери.

– Милая, ты к гостям? – поднялась следом за ней мама.

– Нет, я еду домой, – откликнулась та из коридора.

Джуд Доннели всплеснула руками. Напрасно она рискнула и затеяла весь этот праздник! Предупреждал же муж, что ничего хорошего из этого не выйдет! Кэролайн, кажется, не шутит, действительно собирается уходить.

– Но как же гости? Это неприлично! – попыталась воззвать она к здравому смыслу дочери.

Но та, спускаясь по лестнице, бросила через плечо:

– Неприлично говорить, что предстоит скромный семейный ужин, и приглашать толпу. Извини, мама, но я здесь чувствую себя не в своей тарелке. Скажи всем, что у меня разболелась голова и я вынуждена была уехать…

Джуди не знала, что возразить. А Кэролайн, воспользовавшись этим, заглянула в гостиную, взяла сумочку, лежащую на кресле, и отправилась по длинному коридору к выходу. Из столовой доносились голоса людей. Кто-то (вроде бы кузина) громко разглагольствовал о модных новинках, чей-то баритон интересовался, будет ли торт… Про виновницу торжества, кажется, никто и не вспоминал.

Напоследок Кэролайн взглянула на расстроенную маму. Хотела что-то сказать в оправдание – мол, действительно приболела, или что-то в этом роде, – но промолчала. Махнула рукой и вышла за дверь.

2

Следующий день в нью-йоркской квартире мисс Доннели начался абсолютно так же, как и все предыдущие дни в течение нескольких лет. Она проснулась, приняла контрастный душ – для бодрости, выпила кофе, посмотрела утренние новости. Потом распахнула гардероб, достала костюм, который, в соответствии с графиком, следовало сегодня надеть. Облачившись в бежевую юбку длиной чуть ниже колена и того же цвета приталенный пиджак, взглянула в зеркало. Безупречно. Так, как и подобает выглядеть деловой женщине.

Кэролайн покупала готовую одежду, считая, что походы к портным отнимают драгоценное время. Раз в сезон она проходилась по магазинам, тыча пальцем в висящие на вешалках вещи:

– Это, это и это несите в примерочную. Хотя нет, у этой юбки вызывающий разрез. Подберите что-нибудь поскромнее…

Продавцы обычно не прекословили состоятельной клиентке, хотя и считали, что ее манера одеваться скучна и старомодна. А если какая-нибудь девушка-консультант все же советовала приобрести яркий шарфик или оригинальный аксессуар, то тут же замолкала, встретившись с надменным взглядом покупательницы. Кэролайн всегда точно знала, что ей нужно, и не нуждалась в рекомендациях смазливых девиц.

Смахнув воображаемую пылинку с бежевого пиджака, она заплела волосы в косу и закрутила ее на затылке. Едва тронула ресницы тушью, а губы помадой и посмотрела на часы. Стрелки показывали тридцать пять восьмого. И это было весьма странно, ведь прошло уже пять минут с тех пор, как Энди должен был позвонить и сообщить, что машина готова. Кэролайн ценила подчиненных за пунктуальность, и к водителю у нее никогда не возникало претензий. Неужели что-то случилось? Вроде с машиной было что-то не в порядке…

В этот момент раздался телефонный звонок. Сработал автоответчик, и по комнате разнесся голос секретарши:

– Мисс Доннели, Энди не заедет сегодня за вами, он заболел. Об этом только что сообщила его жена. И еще она сказала, что это, видимо, надолго…

– Да, Бетти, я поняла. Спасибо. – Кэролайн сняла трубку, отключив громкую связь. – Возьму такси. У меня есть важные встречи в первой половине дня?

Секретарша пошелестела страницами ежедневника и сказала, что примерно через час собирался зайти Джеймс Бартон, обсудить какой-то вопрос…

Через двадцать минут Кэролайн уже входила в двери высотного офисного здания. Именно здесь на двадцать втором этаже заседало руководство фабрики сладостей «Ваниль и Шоколад». Направляясь от лифта к личному кабинету и кивая по пути подчиненным, мисс Доннели мысленно прокручивала в голове вчерашний вечер. Что, интересно, сказала мама гостям, когда она сбежала? Если, конечно, в объяснениях была необходимость. Вполне могло статься, что никто и не заметил ее отсутствия…

В последнем она напрасно сомневалась. Явившийся чуть позже Джеймс Бартон жизнерадостно сообщил, минуя приветствия:

– Свечки на торте пришлось задувать без тебя. Лично я загадал, чтобы доходы нашего предприятия выросли в два раза. Как голова? Не болит?

– Уже прошла, – отозвалась Кэролайн, сделав вывод, что мама списала ее уход с праздника на мигрень. – А вчера просто раскалывалась…

– Странно, – заметил Джеймс, облокотившись на стол, за которым сидела сестра его жены, и глядя ей прямо в глаза. – Джуди про головную боль даже не заикалась. Сказала, у тебя проблемы с желудком.

Он выдержал многозначительную паузу и продолжил:

– Признайся, это же вранье, да? Ты просто наплевала на гостей и ушла домой, так ведь?

Мисс Доннели выругалась про себя. Все-таки подловил ее на лжи! Как глупо… Но она сделала вид, что не заметила иронии в его словах. Вместо этого предложила перейти к делам.

Работать бок о бок с бывшим любимым первое время было тягостно. Причем несостоявшийся жених вел себя как ни в чем не бывало – шутил, веселился, улыбался и постоянно пытался залезть в душу. Как будто не он расколотил сердце Кэролайн вдребезги, бросив ее ради сестры! Что еще больше убедило ее в том, что мужчины в основной массе – подлецы. Но со временем у нее словно выработался иммунитет на Джеймса, и она научилась вести себя так, как будто между ними никогда ничего не было.

– Ладно, вижу, ты неразговорчива. – Мистер Бартон, похоже, смирился, что продолжения беседы не будет. – Я хочу тебя кое с кем познакомить. Ты слышала что-нибудь про рекламное агентство мистера Джонсона?

Кэролайн сделала неопределенный жест рукой.

– Так вот, Уильям Джонсон сидит сейчас в твоей приемной, – сказал мужчина. – И вот почему… Мы давно не проводили широкомасштабных рекламных акций. А конкуренты времени зря не теряют. Последний опрос покупателей в супермаркетах Нью-Йорка показал, что слово «сладости» у них ассоциируется в первую очередь с торговой маркой «Сладкая жизнь», а «Ваниль и Шоколад» всего лишь на четвертом месте…

Мисс Доннели внимательно слушала Джеймса, согласно кивая. Она и сама подумывала о том, что пора бы запустить рекламную кампанию.

– И если мы сговоримся с Уильямом, то не прогадаем, – мужчина так увлекся, что начал активно жестикулировать, рискуя сбить со стола начальницы подставку для карандашей или телефон. – Его агентство может разработать пару роликов для телевидения, придумать какой-нибудь небанальный слоган, провести акцию… Да все что угодно! Кстати, он мой давний друг, вместе учились в колледже…

– Это меня не интересует, – перебила мисс Доннели. – И, пожалуйста, не размахивай руками. А насчет рекламы… Идея своевременная. Но почему мистер Джонсон явился сюда лично? Разве у него нет агентов для таких случаев?

Джеймс хитро улыбнулся:

– Я полагаю, он рассчитывает на долгосрочное сотрудничество. Поэтому и пришел сам, чтобы обговорить все нюансы. Так ты его примешь?

Кэролайн не возражала. Мистер Бартон выскочил за дверь и через минуту вернулся в сопровождении высокого мужчины в светло-сером костюме.

– Добрый день. Меня зовут Уильям Джонсон, – представился вошедший.

Мисс Доннели неосознанно поправила прическу и встала из-за стола, протягивая руку для приветствия. Ладонь мужчины была сухой, а рукопожатие выдавало человека, уверенного в себе. Он дружелюбно улыбнулся, блеснув ровным рядом белоснежных зубов, и Кэролайн подумала, что ему с такой внешностью самое место в Голливуде.

– Очень приятно. Вон на том стуле вам будет удобно, – проговорила она, предложив мистеру Джонсону присесть, и тут же осведомилась: – Что-нибудь выпьете?

– Если можно, стакан воды со льдом, – отозвался тот, доставая какие-то бумаги из дипломата.

Кэролайн передала заказ секретарше, села на место и приготовилась внимательно слушать. Тут же расположился Джеймс, листая принесенные другом документы.

– Необходим свежий взгляд. Нужна хорошо продуманная рекламная кампания, – говорил Уильям Джонсон, показывая мисс Доннели какие-то графики и чертежи. – «Ваниль и Шоколад» существует больше двадцати лет, следовательно, можно говорить о традициях. Но в то же время вы применяете в производстве новые технологии. Поэтому логично подвести покупателя к мысли, что сочетание традиции и инноваций делает сладости производства вашей фабрики самыми лучшими. Самыми сладкими, если хотите…

Кэролайн слушала и вглядывалась в лицо говорившего, ловя себя на мысли, что он сам похож на героя рекламного ролика. Такой же успешный, красивый… Опрятная прическа, ухоженные руки, дорогой костюм – ее посетитель словно сошел с обложки журнала мужской моды.

И вдруг она с грустью подумала, что на нее никогда не посмотрит такой мужчина. Рядом с ним легко можно представить длинноногую красотку – актрису или фотомодель. А ее удел – бизнес. Цифры вместо чувств.

Кэролайн потерла пальцами виски. В голову лезут такие глупости! Конечно, предалась вчера воспоминаниям, сидя одна в комнате-музее и разглядывая старые фотографии. Вот и нагрянули сентиментальные мысли. Нет, надо вернуться с небес на землю.

– Так вы считаете, наш бренд устарел? – бодро поинтересовалась Кэролайн, стараясь воспринимать сидящего рядом привлекательного мужчину только как партнера по бизнесу.

– Ну… скажем так, наши дизайнеры готовы доработать его, сделать более современным…

Обсудив возможное сотрудничество, мистер Джонсон убрал бумаги в папку и поднялся, собираясь покинуть кабинет владелицы «Ванили и Шоколада». Джеймс взглянул на часы и внезапно заторопился к выходу, скомкав прощание.

Оставшись наедине с Уильямом, Кэролайн протянула ему руку и уже открыла рот, чтобы сказать подобающие для этого случая слова – о взаимовыгодных партнерских отношениях, удачной сделке… Мужчина взял ее ладонь, через секунду отпустил, но мисс Доннели так и застыла с открытым ртом. Вроде бы это было обычное рукопожатие, но… Кажется, он задержал ее руку в своей. Не намного, но все же чуть дольше, чем это положено этикетом. И сжал вроде бы чуть сильнее, чем это принято в подобной ситуации.

Кэролайн немного растерялась. Но тут же решила, что ей показалось. Просто давно у нее не было мужчины, вот и мерещатся тайные знаки. Какая глупость – предположить, что этот красавец с голливудской улыбкой может обратить на нее внимание!

Но стоило Кэролайн убедить себя, что рукопожатие мистера Джонсона не несло никакой подоплеки, как он заговорил. И, к ее удивлению, произнес следующее:

– Может быть, поужинаем вместе?

– Что? – Кэролайн подумала, что ей послышалось.

– Я знаю один ресторанчик неподалеку, там работает отличный повар-француз. И если вы не против, я хотел бы вас туда пригласить.

Кэролайн смотрела на мужчину широко распахнутыми глазами. А он продолжал обаятельно улыбаться.

– Даже не знаю, – растерянно проговорила Кэролайн. – Признаться, у меня совсем нет свободного времени.

– Ну что ж, тогда в другой раз, – развел руками Уильям, показывая, что несколько раздосадован. – Вот моя визитка, звоните при необходимости. Агент придет к вам в ближайшие дни, чтобы обговорить формальности. Всего доброго.

Он взял дипломат и вышел в приемную, где Бетти что-то печатала на компьютере. Дверь захлопнулась, и Кэролайн осталась в кабинете одна.