Текст книги "Подарок"

Глава 6

Появление Джейми этим утром в малой столовой, где обычно накрывался завтрак, вызвало различную реакцию со стороны окружающих. Те, кто не знал о его приезде, разразились было радостными приветствиями, бесславно скончавшимися, едва собравшиеся бросали взгляд на его разукрашенное лицо. Те же, кому было известно о вчерашних событиях, либо тактично молчали, язвительно при этом ухмыляясь, либо оказались настолько глупы, чтобы выразить свое мнение.

Джереми, как выяснилось, подпадал под две последние категории, ибо, растянув рот до ушей, нагло заявил:

– Готов побиться об заклад, бедная рождественская елка тут ни при чем, хотя, говорят, ты отважно пытался немного ее укоротить.

– И, насколько могу припомнить, мне это удалось, – проворчал Джейми, хотя, тут же встрепенувшись, осведомился: – Надеюсь, ее удалось спасти, щенок ты эдакий?

– Если не считать нескольких лап, потерянных в неравной борьбе, но все недочеты удастся замаскировать свечками и канителью, а это задача не из легких. Я умываю руки – никто лучше меня не подвешивает к потолку омелу.

– И пользуется всяким удобным случаем, чтобы под ней оказаться[2]2
  Согласно английским обычаям, всякий, кто очутится под омелой в обществе девушки, имеет право ее поцеловать.


[Закрыть], – вставила Эми с добродушной улыбкой.

– Уж это само собой разумеется, – подмигнул Джереми. Ему недавно исполнилось двадцать пять, но он все еще оставался очаровательным повесой. По иронии судьбы он был как две капли воды похож на Энтони в его молодые годы. Вместо того чтобы пойти в родного отца, он унаследовал от дяди темные волосы и пронзительно-синие глаза, которыми обладали лишь немногие Мэлори, те, кто, по слухам, напоминал бабку-цыганку.

Упоминание об омеле отнюдь не улучшило настроение Джейми, и без того достаточно мерзкое. Мало того, что у него не лицо, а маска, так еще придется обойтись без поцелуев: жена наотрез отказалась ехать в этом году в Хаверстон, и все из-за проклятого идиота и ее поганого настроения. Кровь и ад! Так или иначе придется вымолить прощение и уладить неприятности, и, хотя он попытался сорвать зло на Энтони, это нисколько не помогло… разве что чуточку.

Уоррен, все еще глазевший на великолепный фонарь под глазом Джейми и засохшие царапины, тихо заметил:

– Представляю, на что похож другой! Подумать страшно!

Джейми вполне справедливо принял эту сомнительную похвалу за комплимент, так как Уоррен не раз испытал на себе силу его кулаков.

– А мне бы хотелось поздравить того беднягу, – съязвил Николас, заработав при этом пинок под сто лом от жены.

Джейми благодарно кивнул племяннице:

– Весьма ценю, дорогая. Я бы просто не дотянулся.

Реджи покраснела, поняв, что разоблачена. Николас, все еще морщась, умудрился свести брови, что выглядело достаточно комично, поскольку обе гримасы явно противоречили друг другу. Но безжалостный Джейми украдкой показал ему кулак.

– Интересно, жив ли еще дядя Тони, или нас ждет очередная трагедия? – осведомилась Эми, вспомнив, что ни Джейми, ни Энтони не спускались вчера вниз.

– Дай мне несколько дней, чтобы сообразить, киска, потому что будь я проклят, если сам понимаю, – выдавил Энтони, медленно входя в комнату и прижимая руку к якобы сломанным ребрам. Вид его мог бы потрясти любого и вызвать слезы у менее закаленных дам, чем женщины из рода Мэлори. Эти привыкли и не к такому.

С мелодраматическим стоном он осторожно опустился на стул напротив Джейми, но тот лишь пренебрежительно скривил губы.

– Перестань выламываться, осел, – фыркнул Джейми, – все равно никто не поверит твоему спектаклю. Актер ты никудышный, и к тому же твоей жены все равно тут нет.

– Нет?

Энтони быстро оглядел присутствующих, разочарованно вздохнул и устроился поудобнее, на этот раз без всяких стонов и причитаний. Однако все равно не преминул пожаловаться Джейми:

– Как ты мог? Все ребра мне переломал.

– Черта с два, хотя, признаюсь, подумывал. Кстати, еще не все потеряно. Может, и переломаю.

Энтони пригвоздил его к месту негодующим взглядом.

– Мы слишком стары, чтобы размахивать кулаками!

– Говори за себя, слабак! Никогда не вредно немного поразмяться!

– А, так мы именно этим занимались? – деланно удивился Энтони, бережно ощупывая собственный фонарь. – Теперь это называется разминкой? Вот уж не знал.

– Разве не за этим ты каждую неделю ездишь в Найтон-Холл? – саркастически поинтересовался Джейми. – Как я понимаю твое недоумение! Ну что так ошарашенно пялишься? Привык наносить удары, а не получать! Ничего не попишешь, придется терпеть. Стоит ли удивляться, что понятия у тебя в голове несколько сместились? Рад, что сумел все тебе прояснить. Теперь не спутаешь! И лишняя по тасовка тебе только на пользу!

Именно в этот напряженный момент вошел Джейсон, окинул неодобрительным взором распухшие физиономии родственничков и осуждающе покачал головой:

– Иисусе милостивый, и это в такой праздник! Что же, я готов вас выслушать в своем кабинете.

Приказ был отдан не допускающим возражений тоном, каким славился глава семьи, и, поскольку он немедленно покинул комнату, у братьев не осталось ни малейшего сомнения в том, что и они обязаны за ним последовать. Джейми молча поднялся и обошел вокруг стола. Энтони негодующе фыркнул:

– Слушать выговоры в нашем возрасте? Немыслимо! Поверить не могу, черт возьми, что мной командуют, как мальчишкой! И к тому же не я начал первым…

– Да заткнись, щенок, – прошипел Джейми и, вытащив брата из-за стола, поволок к выходу.

– Давно мы не имели удовольствия зреть, как рвет и мечет старший братец, просто не терпится полюбоваться!

– С тебя станется, – брезгливо бросил Энтони. – Вечно стараешься обозлить его, а потом хоть трава не расти!

Но Джейми, очевидно, не испытывая ни малейших угрызений совести, дерзко усмехнулся:

– И что же? Что я могу еще сказать? Наш старшенький ужасно забавен, когда на стенку лезет!

– Только давай условимся, что эта самая стенка будет с твоей стороны, договорились? – буркнул Энтони и, не успев открыть дверь в кабинет Джейсона, немедленно начал излагать события, с тем чтобы выставить себя в лучшем свете: – Джейсон, старина, вчера ночью я пытался утихомирить этого здоровенного бешеного быка, честное слово, пытался, но он и слушать ничего не пожелал. Винит меня в…

– Значит, здоровенного бешеного быка? – перебил Джейми, слегка подняв бровь.

– …Потому что Джордж отказывается с ним говорить, – отмахнулся Энтони, – и мало того, поссорил меня с женой, и Рослин видеть меня не желает, с тех пор как он сюда ворвался. Вместо того чтобы…

– Здоровенный бешеный бык? – повторил Джейми.

Энтони насмешливо подмигнул:

– Кажется, стрела попала в цель? Это определение пристало тебе, как костыль – калеке.

– Довольно! – обрушился ни них Джейсон, вставая из-за стола. – Я немедленно желаю выслушать самые подробные объяснения, и никаких пререканий!

– Да, Тони, ты опустил самое интересное. Не стесняйся, выкладывай, – подначивал Джейми.

Энтони тяжело вздохнул.

– Поверишь, Джейсон, мне в жизни так не везло! Правду говоря, такое могло случиться с каждым из нас, что же мне было делать, спрашивается?! Дело в том, что Джек и Джуди умудрились сбежать из кареты и пробраться в Найтон-Холл, стоило мне отвернуться, и только потому, что была моя очередь везти их на прогулку в тот день, меня называют легкомысленным ослом. Что же делать, если малышки пополнили свой словарь несколькими не совсем приличными выражениями? Они в два счета все забудут, а меня посчитали кем-то вроде преступника!

– Гладко излагаешь, слишком гладко, – вмешался Джейми. – Только не забудь упомянуть, что Джордж про тебя и не вспоминает и во всем винит меня, словно я мог предвидеть, что ты, как последний дурак, потащишь девочек…

– Я все улажу с Джордж, как только она появится, – промямлил Энтони. – Положись на меня.

– В таком случае тебе придется тащиться обратно в Лондон, милый, поскольку она отказалась приехать в Хаверстон. Не желает портить остальным праздник своим мрачным видом и решила, что так будет лучше. А я? Кто подумает обо мне? Я вынужден терпеть все это?! Вдовец при живой жене!

– Ты не упоминал, что она настолько зла! – возмутился Энтони. – Ну и кошмар!

– Замолчите оба, – строго велел Джейсон. – Положение поистине невыносимое! И честно сказать, я крайне удивлен, что, став женатыми мужчинами, вы совершенно растеряли былую ловкость в обращении с женщинами. Где тонкие приемы, хитрость и обходительность? Все утрачено!

Бывшие повесы ошеломленно переглянулись. Вот это удар! Ниже пояса! Джейми тихо охнул.

– Видишь ли, – пробормотал он, – американки сделаны из другого теста и к тому же чертовски упрямы.

– Как и шотландки, – поддакнул Энтони. – Они совершенно не желают себя вести, как обычные нормальные англичанки, Джейсон, честное слово!

– Не важно. Вы знаете, как я отношусь к Рождеству. И требую, чтобы все, все без исключения, собрались в Хаверстоне! Теперь не время для распрей, ссор и выяснения отношений! Вам обоим следует немедленно помириться с женами до того, как наступит праздник! Беритесь за дело, даже если для этого придется вернуться в Лондон! Позор! Ведете себя, как капризные дети!

С этими словами Джейсон направился к двери, оставив братьев размышлять о своих грехах, но у самого порога обернулся:

– Вы как два медведя. Неужели не понимаете, какой пример подаете детям?

– Медведи, – фыркнул Энтони, едва дверь закрылась.

Джейми, подняв глаза к небу, сухо заметил:

– Хорошо еще, что потолок не обвалился от его криков.

Глава 7

Вопреки своему же собственному отказу приехать жена Джейми вместе с детьми появилась в Хаверстоне на следующее утро. Очевидно, что-то заставило ее смягчиться. К величайшей досаде Джейми, остальные ее братья сопровождали сестру. Какая неприятность! Мало того, что он никогда не ладил с родственниками, никто не позаботился предупредить, что они собираются в Англию на Рождество. Будут теперь путаться под ногами!

Джуди, в восторге оттого, что лучшая подруга наконец приехала, бросилась к ней и, проворчав: «Давно пора», – потянула Джек в гостиную посмотреть Подарок, как его все называли.

До самого вечера девочки не отходили от столика, почти такого же высокого, как они сами, и перешептывались, строя догадки относительно таинственного свертка. Их живейший интерес привлек к Подарку внимание взрослых, которые не могли не заметить, что девочки словно прикованные стоят на одном месте. Странная это вещь – любопытство! Иногда его просто невозможно сдержать, и тогда…

Пока гости в который раз высказывали предположения и делились своими соображениями, в передней разыгрывалась весьма интересная сцена. Несмотря на то что остальные радостно встретили вновь прибывших, не удостоив братьев Джорджины более теплым приветствием, чем короткий кивок, Джейми последовал за женой наверх, в спальню, где они всегда останавливались по приезде в Хаверстон. Няня поспешно унесла близнецов в детскую. Джорджина по-прежнему упрямо молчала, и Джейми с каждым мгновением терял надежду на легкое примирение. Значит, она так и не смилостивилась, хотя все-таки приехала. Поэтому Джейми смело ринулся в бой, как в омут головой.

– Ты все твердила, что останешься в Лондоне, Джордж, – подчеркнуто сухо напомнил он. – Что заставило тебя изменить решение?

Джорджина ответила не сразу, поскольку как раз в этот момент лакей внес один из сундуков, который она и начала разбирать. Джейми, услышав шаги другого слуги на лестнице, поспешно захлопнул дверь и прислонился к ней спиной, сообразив, что тот поймет намек и догадается немного обождать. Он стоял, не сводя с жены пристального взгляда и втайне любуясь ее миниатюрной округлой фигуркой. Красивая женщина, его жена, с густыми каштановыми волосами и карими глазами. Рождение детей пошло ей на пользу, она расцвела, словно летняя роза в саду. Как же трудно было завоевать ее.

Начало их романа можно было с полным правом назвать необычным. На ухаживание в полном смысле слова это никак не походило. Джорджина, желая вернуться домой, в Америку, переоделась мальчишкой и нанялась юнгой на судно Джейми. Тот сразу понял, что она не настолько молода, какой хочет казаться, разгадал маскарад и получил великолепную возможность и достаточно времени, чтобы совратить девушку, хотя для этого пришлось немало потрудиться. Он уже совсем отчаялся добиться своего, когда «крепость» сдалась. Только одного не учел прожженный юбочник и завзятый донжуан, – того, что влюбится сам, да так, что голову потеряет. К собственному удивлению, он не представлял себе жизни без Джорджины. Однако он поклялся остаться навеки холостяком, так что пришлось решать нелегкую задачу, как сделать девушку своей навсегда и избежать церковного обряда. Сомнения, правда, длились недолго. Братья Джорджины прекрасно решили эту проблему за будущего зятя. Правда, пришлось весьма деликатно подтолкнуть их к этому решению, но они якобы силой вынудили его пойти к алтарю, за что он вечно будет им благодарен. Только черта с два признается в этом! Уж такого они от него не дождутся!

Оставалось одно – заставить ее открыться в своей любви к нему, и после этого супружеская жизнь, можно сказать, стала безоблачной. Иногда ее горячий американский нрав давал себя знать, и тогда разражались бури и штормы, поскольку Джорджина никогда не стеснялась выразить свое недовольство. Но он без всякого труда заговаривал ей зубы, и не проходило и часа, как снова воцарялось безоблачное настроение.

Поэтому Джейми и не понимал причин столь жестокой ссоры и никак не мог взять в толк, почему они до сих пор не помирятся. Перед отъездом в Хаверстон она все еще отказывалась разговаривать с ним, а также, что было важнее всего, дверь ее спальни оказывалась неизменно закрытой. И все из-за того, что дочь набралась весьма цветистых выражений, более подходящих взрослому мужчине?!

Или это предлог? В таком случае чем вызван столь бурный взрыв? На Джорджину не похоже дуться из-за подобных пустяков да еще и винить его в дурном воспитании Жаклин, хотя он уж точно ни при чем…

– Ну? – не выдержал он ее молчания.

– Томас убедил меня, что я придала чересчур большое значение выходке Жаклин… – сухо процедила жена.

– По крайней мере у одного из твоих братьев в голове мозги, а не каша, – облегченно вздохнул Джейми. – Не забыть позже поблагодарить его.

– Не трудись. Я все еще расстроена, и это из-за тебя. Но мне не хотелось бы обсуждать это сейчас, Джейми. Я приехала ради детей, потому что Джек постоянно ныла и куксилась из-за Джуди. Должна же я думать о благе девочки!

– Ад и кровь, значит, я не прощен?! – взревел Джейми.

Вместо ответа Джорджина отвернулась и продолжала раскладывать вещи. По ее упрямо нахмуренным бровям Джейми понял, что все еще только начинается. Она не собирается сейчас спорить с мужем, как бы ни была раздражена. Кажется, у нее действительно есть причины для обиды. Но будь он проклят, если хотя бы подозревает, в чем тут загвоздка! Он и в самом деле ни в чем, абсолютно ни в чем не провинился! Как же теперь быть?!

И тут Джейми заметил горестно опущенные плечи, верный признак того, что ей такое положение вещей нравится ничуть не больше, чем ему. Ну разумеется! Ведь она его любит!

Джейми шагнул к жене, но, к сожалению, забылся и совершил непоправимую ошибку, прошептав ее имя.

– Джордж!

Джорджина на мгновение замерла. Потом гордо выпрямилась. Минута отчаяния миновала, и лицо застыло маской надменности. Джейми выпалил все известные ему ругательства, и хотя детей, к счастью, поблизости не оказалось, желанного эффекта он тем не менее не достиг: жена даже глаз не подняла. С этим ему пришлось удалиться. Некоторое удовлетворение Джейми, однако, нашел в том, что изо всех сил пнул стоявший за дверью сундук.

Глава 8

Во второй половине дня прибыл Эдвард, второй из братьев Мэлори, вместе с остальными членами семейства. Радость встречавших и приехавших была неописуема. Наконец-то все собрались вместе. К сожалению, последнее время это случалось не так часто, как хотелось бы. Дождавшись, пока дядюшка немного отдохнет, Реджи немедленно сообщила ему обо всех важнейших событиях, случившихся за время разлуки, и случайно упомянула о Подарке.

Именно в эту минуту Эми, услышавшую разговор, посетило озарение. Она сама не поняла, отчего с такой уверенностью ощутила, что это не просто подарок. Не обычный рождественский сувенир. Ей словно шепнул кто-то, что сверток в роскошной обертке каким-то образом связан с тайной Анны Мэлори. Той самой Анны, о которой с таким восхищением поведал старый садовник.

И это чувство никак не хотело уходить. Наоборот, становилось все сильнее, полностью завладевая Эми. Она просто не могла думать ни о чем другом, не сводила глаз с Подарка и неожиданно для себя твердо решила развернуть его этой же ночью. Непонятно только, что делать: признаться во всем Уоррену или подождать, пока он уснет?

Но судьба все определила за нее. Даже после головокружительных любовных игр и бурных ласк Уоррен ничуть не казался усталым и выразил готовность повторить все сначала. Припав к широкой груди мужа и нежась под его поцелуями, Эми прошептала с лукавой улыбкой:

– Сейчас я спущусь вниз и открою Подарок.

– Ни за что, – лениво пробормотал он. – Уж лучше оставаться в неведении, наслаждаться неизвестностью и ожиданием чуда и подождать до Рождества. Думаешь, остальным не хочется узнать, что в нем?

– Я и рада бы, Уоррен, но вся эта таинственность просто с ума меня сведет, особенно еще и потому, что я поспорила с Джереми. Заключила пари, что еще до конца года мы узнаем правду о нашей прабабке.

– И это после того, как Джейсон настоятельно запретил тебе подобные выходки?

– Ну, не настоятельно и не то чтобы запретил, и к тому же идти на попятный поздно.

Уоррен, что-то сообразив, сел и внимательно присмотрелся к жене.

– Признавайся, что общего имеет твое пари с этим пресловутым Подарком?

– В том-то все и дело. У меня какое-то непонятное предчувствие, что в этом свертке и содержится ответ. Уоррен, ты ведь знаешь, как редко я ошибаюсь. Не суди меня строго. Лучше помоги. Я просто не выдержу до Рождества. Милый, разве ты не со мной? Как мне обойтись без тебя?

Она просительно улыбнулась, но Уоррен, не поддаваясь на лесть, объявил строгим неодобрительным тоном, так напомнившим ей прежнего Уоррена, никогда не смеявшегося, на лице которого никто не видел и тени улыбки:

– Такое поведение скорее пристало детям, чем взрослой замужней женщине.

Но Эми, ничуть не усмиренная, дерзко высунула язык.

– Неужели тебе нисколько не любопытно?

– Разумеется, любопытно, но я вполне способен ждать до…

– Зато я не могу! – страстно вскричала жена. – Не могу, и все! Пойдем со мной, Уоррен. Я буду очень аккуратной. И если там ничего особенного не окажется, просто заверну все, как было, и ни одна живая душа не узнает. Подумаешь, что тут такого? Ты просто медведь!

– А ты? Ты серьезно? – поразился муж. – В самом деле собираешься красться в ночной тьме, как разбойница, чтобы… Ты же не какая-нибудь девчонка-озорница!

– Нет-нет, мы взрослые умные люди, пытающиеся самым простым способом раскрыть тайну, которая слишком долго мучила всех в этом доме.

Уоррен наконец соизволил усмехнуться. За годы супружеской жизни он уже успел привыкнуть к весьма странной, но достаточно убедительной логике жены и полному неприятию всех его попыток приструнить ее. Но в этом и заключалась прелесть и магия этой женщины. Другой такой просто на свете не было. Какое невероятное счастье выпало ему на долю, когда Эми его выбрала! Именно его, американца, и к тому же незнатного происхождения.

Пришлось сдаться на милость победительницы.

– Так и быть, – улыбнулся Уоррен, – но нам надо одеться. Огонь в гостиной наверняка погас, и ходить босиком по полу как-то не хочется.

Не прошло и получаса, как заговорщики уже стояли перед заветным столиком, на котором покоился Подарок. Уоррен отнесся к происходящему довольно спокойно, а вот Эми так и пылала от возбуждения. Что скрывается под золотой бумагой? И неужели ее предчувствия впервые в жизни не оправдаются?!

В гостиной, против всех ожиданий, вовсе не было холодно, поскольку тот, кто уходил последним, позаботился закрыть двери, чтобы тепло не выдуло. Уоррен, нервно оглядевшись, снова прикрыл двери, прежде чем зажечь несколько ламп. Однако не успели они опомниться, как злосчастная дверь со стуком распахнулась, пропуская Джереми.

– Попались, голубки? – воскликнул он, радостно потирая руки. – Ну, что скажете в свое оправдание? И тебе не стыдно, Эми? Какой позор!

Эми, в самом деле заметно смутившаяся, ибо Джереми был не только ее кузеном, но и ближайшим другом, сконфуженно пробормотала, пряча руки за спиной, как провинившаяся школьница:

– А что, позволь спросить, понадобилось тебе в такой поздний час?

Джереми подмигнул ей и сухо известил:

– То же, что и тебе, полагаю.

– Бездельник! – хмыкнула Эми. – Лучше захлопни дверь, пока не перебудил весь дом!

Джереми уже взялся за ручку, но тут же был вынужден посторониться и дать дорогу Реджи. Та вплыла в комнату босиком, завязывая на ходу пояс халата. Очевидно, она и не думала ложиться спать и под вопросительными взглядами присутствующих негодующе фыркнула:

– Нечего на меня таращиться, я здесь не затем, чтобы открыть Подарок… то есть, может, и затем, но наверняка струсила бы, прежде чем дошло бы до дела. Так что я здесь ни при чем, это вы преступники!

– Бессовестная наглая ложь, Реджи, – возразил Дерек, возникая за ее спиной. – Хотя попытка не пытка. Жаль, что не удалась. Не возражаешь, если я позаимствую у тебя это весьма неубедительное извинение? Лучше, чем вообще никакого.

– Ты просто поражаешь меня, – подхватила Келси, беря мужа за руку. – Настоящий провидец! Пообещал, что нам очень повезет, если первыми доберемся до Подарка, и взгляни только, какая толпа! Ты, как всегда, оказался прав. Нужно было сделать это еще вчера! Какие мы все-таки растяпы!

– Вовсе нет, дорогая, – ухмыльнулся Дерек, – никакой я не провидец, просто слишком хорошо знаю своих родственничков!

Очевидно, так оно и было, потому что следующими прибыли братья Эми, Тревис и Маршалл, ухитрившиеся протиснуться в дверной проем одновременно. От всей этой суеты они несколько запыхались и поэтому не сразу сообразили, что не одни в комнате. Немного опомнившись от такого сюрприза, Тревис проворчал:

– Говорил же тебе, что это дело гиблое! Взгляни только, они уже тут как тут.

– Наоборот, похоже, не только нам эта мысль пришла в голову, – жизнерадостно откликнулся Маршалл.

– Гром и молния, неужели вся семейка ни о чем другом не думает? – шутливо возмутился Джереми.

– Сомнительно, – пожала плечами Эми. – Не даром я не вижу ни дяди Джейми, ни Тони. Должно быть, на этот раз их головы заняты чем-то другим, и я, кажется, знаю чем. Давайте лучше…

Но тут в коридоре послышался кашель, и Эми, покорившись судьбе, развела руками и расплылась в улыбке.

– Интересно, почему мне вдруг показалось, будто молодые считают нас слишком старыми, чтобы бодрствовать в это время суток? – ехидно осведомился Энтони, входя в комнату.

– Снова терзаешься сознанием собственной дряхлости и бренности всего живого? – не менее язвительно проворчал Джейми. – Ты, естественно, давно из ума выжил, но себя я считаю бодрым мужчиной в самом расцвете сил.

– Весьма странное мнение. Как я могу выжить из ума раньше тебя, братец? Ведь ты старше и выглядишь лет на сто! Уж недалек твой час, – злорадно заметил Энтони.

– Старше? На какой-то жалкий год, – огрызнулся Джейми, угрожающе взирая на брата.

В отличие от остальных собравшихся братья были во фраках, поскольку еще и не думали ложиться. Оба допоздна засиделись в кабинете Джейсона за бутылкой бренди, жалуясь на тяжкую участь и сочувствуя друг другу с той самой минуты, как обнаружили, что двери супружеских спален наглухо заперты. Услышав, как ступеньки то и дело скрипят, они не смогли устоять перед искушением проверить, в чем тут дело. При виде столь многочисленного собрания Энтони расплылся в саркастической усмешке:

– Вот так так! Интересно, что могло привлечь в эту комнату столько детишек? Лакомства или по гремушки? А где Джек и Джуди? Не сидят, случай но, в уголочке? Что за премилая компания! Джейми, тебе не кажется, что эти малыши считают, будто Рождество уже наступило?

Джейми обвел пристальным взглядом багровые от стыда физиономии родичей и с притворным сожалением покачал головой:

– Господи, только полюбуйся, Тони! Даже у янки хватило совести покраснеть! Будь я проклят, если это не так!

Уоррен с тяжелым вздохом повернулся к жене:

– Вот видишь, что наделали твои глупость и любопытство, милая? Теперь мне от этих двоих житья не будет! Они ведь не уймутся, пока меня в гроб не загонят!

– И не сомневайся, – заверил Энтони с приторной улыбочкой. – Лет через десять – двадцать. Говоря по правде, тебя и палкой не убьешь, не то что каким-то словом!

– Если я права насчет Подарка, никто не назовет это глупостью, – возразила Эми.

– А что в нем? – вставил Маршалл, посматривая на сестру. – Хочешь сказать, что ты уже успела догадаться? И не просто так сюда явилась? Ну-ка признавайся!

– Я поспорила с Джереми, – бросила Эми с таким видом, словно это само по себе служило достаточным объяснением.

И ее действительно поняли. Присутствующие дружно закивали, но Реджи тем не менее напомнила:

– И все после того, как дядя Джейсон не позволил и думать об этом?

– Гром и молния, кузина, – удивленно заморгал Джереми, – только не говори, что я не имел права принимать пари! Всего лишь невинная шутка, ничего больше…

– Ну конечно, не имел, – резонно объявила Эми, – и вообще ты тут ни при чем.

Пока Джереми пытался сообразить, что к чему, Уоррен пришел ему на помощь:

– Даже не старайся понять, Джереми. Когда на Эми находит, ее не остановит целый гусарский полк. Решительность и упорство моей жены должны войти в анналы рода Мэлори.

– «Упорство» – не то слово. Скорее уж «упертость». Правда, кому лучше знать, как не тебе! Она настоящий мул!

– Вздор, – пробормотала Эми, с отвращением глядя на мужчин. – Вы оба еще покаетесь и проглотите свои слова, когда моя правота будет доказана. Вот тогда посмотрим! Негодяи, вечно сговариваются за моей спиной! И это муж называется! Муж обязан во всем быть на стороне жены!

– Ты в самом деле думаешь, будто Подарок имеет что-то общее с нашей прабабкой?

– Вот именно! – возбужденно выпалила Эми. – С первого взгляда я сразу поняла, что он содержит нечто очень важное. Но сегодня мне показалось, что он каким-то образом связан с нашим пари. Наверняка здесь кроется тайна Анны Мэлори. Что хотите говорите, а это так и есть!

– Хватит болтать о пустяках, дети, не то просидим здесь всю ночь, – бросил Джейми. – И нечего ходить вокруг да около, разворачивайте эту проклятую штуковину, и покончим с этим!

Эми улыбнулась дядюшке и дернула за кончик ленты. Но никто не предполагал, что до Подарка будет так трудно добраться. Никто не ожидал увидеть небольшой висячий замочек, и бывший той самой таинственной выпуклостью.