Текст книги "Лишь ты одна"

Малыш опять замолчал. Демьен подозревал, что ему эти расспросы неприятны – слишком уж коротко отвечает. Но Демьен просто радовался возможности поговорить, пока ему не сказали, что хватит лезть не в свое дело.

– Хотелось бы верить, что я не ходил кругами. Скажите, а мы далеко от дороги?

Мальчик покачал головой:

– Дороги я стараюсь по возможности избегать. Чем дальше, тем меньше возможных попутчиков, а я люблю путешествовать в одиночку.

От прямоты этого заявления Демьен немного покраснел.

– Извините, что нарушил ваше уединение. Я заблудился.

– Как так вышло? – спросил Малыш. – Вас лошадь сбросила?

Пусть не в самом вопросе, но в тоне точно проскользнул намек на то, что Демьен плохо управляется с лошадью. Потому и ответ прозвучал не слишком дружелюбно:

– Нет, я ехал в дилижансе. И пока вы не спросили, не выпал ли я из него…

– Да ладно вам, мистер, – перебил его Малыш. – На простые вопросы обижаться не стоит. Мне вы их задали гораздо больше. Вы же не приехали к моему лагерю верхом, а пешком пришли. Первая мысль, что ваша лошадь либо захворала, либо вас сбросила. Пассажиры дилижанса обычно не продолжают путь на своих двоих.

Демьен вздохнул, у него снова разболелась голова. Малыш размышлял вполне логично.

– На дилижанс, в котором я ехал, напали грабители, – объяснил он. – Кучер пытался ускакать от нападавших, погнал лошадей, и экипаж в итоге разбился. Ударившись головой, я потерял сознание. Когда очнулся ночью, рядом – ни лошадей, ни кучера, а карманы и саквояж оказались пусты.

– Грабители дилижансов – и в наших краях? – живо поинтересовался Малыш, подняв голову. – Когда это произошло?

– Позавчера.

– Скорее всего, они уже далеко, – разочарованно вздохнул Малыш.

– Полагаю, что так, – нахмурился Демьен. – А вам бы хотелось, чтобы они были где-то рядом?

– Уэлс Фарго хорошо платит тем, кто ловит грабителей дилижансов. Что ж, теперь расскажите вы, мистер Ратледж, что привело вас на Запад?

– С чего вы взяли, что я с Востока?

На этот раз улыбку Малыша заметить не составило труда. Его светло-карие, почти янтарные при свете огня, глаза окинули Демьена с головы до ног.

– Предположение.

Демьен нахмурился. Издав смешок, юнец сказал:

– Отправились в путешествие по стране, как это принято на Востоке?

Вопрос задел Демьена, и он ответил:

– Нет. Я еду в Техас, чтобы убить одного типа.

Глава 4

«Я еду в Техас, чтобы убить одного типа». Слова возродили в памяти события, имевшие место полгода назад, весенней ночью, обрушившей его привычный мир.

Поначалу все складывалось удачно. Незадолго до приезда Демьена, Уинифред доставили от него цветы. Обручальное кольцо подарил он уже сам. Они даже в ресторан успели вовремя, и плотное нью-йоркское движение не нарушило их планов. Обед прошел великолепно. Демьен готовился задать решающий вопрос, как только привезет Уинифред домой.

Отец девушки уже одобрил его кандидатуру. Он на самом деле был в восторге: Демьен и Уинифред были прекрасной парой – наследник «Ратледж импортс» и наследница «К.У. энд компани». Это не просто брак, а слияние двух крупнейших в городе компаний по импорту.

Но под конец десерта возле их столика оказался сержант Джонсон из двадцать первого участка и попросил Демьена перекинуться парой слов наедине. Они вышли в коридор. К концу этого разговора Демьен не мог скрыть своего шока.

Он уже не помнил, просил ли сержанта позаботиться о том, чтобы Уинифред безопасно добралась до дома. Демьен ринулся в офис «Ратледж импортс». Во всех окнах здания горел свет.

Обычно офис закрывался в пять, но иногда кто-нибудь из сотрудников задерживался, засидевшись в документах. Да и сам отец Демьена порой оставался на подольше… однако не настолько. К такому часу из офиса уходили даже уборщицы. В данный момент там трудились лишь сотрудники полицейского управления Нью-Йорка.

Труп по-прежнему висел на флагштоке в зале с высоким потолком. По обе стороны двери располагались два резных флагштока. В июле на них красовались американские флаги, в иное время – вьющиеся растения. Теперь же с одного из них горшки кто-то сбросил, и помятые, перемазанные в земле листья усыпали кремовый ковер. На флагштоке висело мертвое тело.

Не будь стены сложены из кирпича, не выдержали бы такой тяжести – флагштоки были закреплены прочно. Стальной флагшток даже не согнулся под весом трупа.

Так низко и одновременно высоко. Если бы с покойного не сняли ботинки, казалось бы, что он стоит на цыпочках. Сильные руки не связаны – он мог бы ухватиться за флагшток и ослабить давление веревки на шею. А еще рядом стоял стул, до которого тоже можно было дотянуться.

– Снимите его.

Но Демьена никто не услышал. Трое мужчин преградили ему вход и впустили, только когда он назвал свое имя. Полицейские слишком увлеченно искали улики, и никто не обратил внимания на сдавленный голос Демьена. Ему пришлось закричать, чтобы его наконец услышали:

– Снимите его!

Крик заметили, и полицейский офицер рявкнул в негодовании:

– А вы еще кто, черт побери?

Демьен все еще не мог отвести взгляд от трупа.

– Я его сын.

Послышались невнятные выражения соболезнования, пока полицейские снимали тело с веревки. Демьен словно не слышал этих слов. Мертв его отец, единственный на свете человек, к которому он был привязан. У Демьена не было другой родни.

Мать не считается. Когда Демьен был еще мальчиком, она развелась с мужем и вышла за своего любовника, чем вызвала грандиозный скандал. Демьен ее больше не видел и не хотел видеть. Для него она умерла навсегда. Но отец…

Не в счет и Уинифред. Демьен ее не любил, пусть и собирался жениться. Он надеялся, что они отлично друг другу подойдут, и не находил в девушке никаких недостатков. Изысканная, красивая и в будущем – хорошая мать. Но в этот страшный миг он не мог думать о ней, как о близком человеке. Отец…

Не считаются и немногие, с позволения сказать, друзья. После предательства матери Демьен предпочитал ни с кем не сближаться. Так ему было проще. Меньше страдать в случае разрыва. Отец…

– …налицо самоубийство, – услышал он слова. И еще: – Даже записка есть.

Перед глазами Демьена оказался листок бумаги. С трудом сфокусировав взгляд, он прочел: «Я пытался справиться, Демьен, но не смог. Прости меня».

Демьен выхватил записку из рук полисмена, перечитывал ее снова и снова. Почерк неуверенный, но, кажется, все-таки отцовский. Записка смялась, как будто ее держали в кулаке или она долго пролежала в кармане.

– Где вы нашли ее? – спросил он.

– На письменном столе, на середине столешницы. Не заметить ее было невозможно.

– В столе лежит пачка новой почтовой бумаги, – заметил Демьен. – Почему записка так измята, если ее написали перед самой…

Закончить фразу Демьен не смог. Полицейский только пожал плечами. Но в разговор вмешался другой полицейский, предположив:

– Быть может, он носил записку с собой несколько дней, прежде чем наконец решиться.

– И веревку с собой тоже принес, да? Такой в офисе точно не было.

– Выходит, да, принес с собой, – равнодушно ответил полицейский. – Мистер Ратледж, послушайте, я понимаю, когда близкий человек уходит из жизни, смириться с этим нелегко. Вы можете сказать, о чем речь в записке? С чем он не смог справиться?

– Нет. У отца не было ни малейшего повода сводить счеты с жизнью, – не уступал Демьен.

– Ну… судя по всему, он считал по-другому.

Взгляд Демьена похолодел.

– Вы оставите все как есть? – спросил он. – Не считаете, что стоит расследовать возможность убийства?

– Убийства? – Полицейский снисходительно усмехнулся. – Есть куда более легкие способы суицида, чем повешение. Представляете, как долго приходится мучиться перед смертью? А если еще и шея не ломается, как в случае вашего отца. И убить человека есть куда более быстрые способы.

– А считать случившееся самоубийством вам еще и выгодно.

– Убить проще всего с помощью пули в голову. И посмотрите, тут даже нет следов борьбы. Ничто не свидетельствует о том, что вашему отцу связывали руки, что он кому-то сопротивлялся. Скажите, сколько человек могут справиться с мужчиной такого роста и телосложения при условии, что жертва оказывает сопротивление? Даже двоим не удалось бы. Трое человек или более? Но зачем? Что за мотив? Ваш отец держал тут деньги? Как по-вашему, пропало что-то ценное? У вашего отца были враги, способные его убить?

Демьен знал ответы: нет, нет и нет, – но произнести ничего не мог. Полицейские пришли к очевидному заключению, и предъявить претензии им он не мог – явное самоубийство. Зачем им пытаться копать глубже, когда уже сейчас можно составить протокол и начать новое расследование? Только из-за слов Демьена? Убеждать их, что это настоящее преступление, было совершенно бессмысленно.

Демьен все же попытался снова. Два часа потратил на уговоры. Но полицейские все равно ушли, извинившись и пообещав, что непременно во всем разберутся. Демьен ни на йоту не поверил их уверениям. Таким образом они просто его успокаивали и сказали бы что угодно, лишь бы от избавиться от его общества.

Уже за полночь Демьен вернулся в дом, который раньше делил с отцом. Массивное здание, старое и слишком большое для двоих – по этой причине, повзрослев, Демьен и не съехал от отца. Они жили дружно, были друг с другом открыты и искренни, никогда не переходили друг другу дорогу.

Теперь Демьену дом казался опустевшим. Больше никаких завтраков с отцом перед поездкой в офис. Никаких вечерних разговоров о классиках в библиотеке или спокойного чтения в обществе друг друга. Никаких обсуждений бизнеса за обедом. Ничего…

Весь вечер Демьен сдерживал слезы, но теперь они полились. Демьен держался из последних сил, пока не оказался в своей комнате, хоть в столь поздний час слуги и не увидели бы его слабость. Он подошел к бюро, где держал бренди на случай бессонницы. Налил себе бокал, но выпить не смог – горло сдавило.

Он знал одно и мог думать только об этом: в самоубийство отца никогда не поверит и обязательно разгадает, что произошло. Пусть признаков борьбы и не было, Демьен не сомневался, что отца убили. Отца он знал достаточно хорошо. Тот не был способен к притворству, никогда не врал, а если пытался, то сразу выдавал себя. Демьен непременно узнал бы, случись с отцом что-то настолько ужасное, что смерть стала единственным решением.

Они увлеклись планированием свадьбы. Даже поговаривали о том, чтобы перестроить западное крыло дома, чтобы Демьену и его жене было комфортнее. Демьен-старший мечтал о внуках. Он бы точно не ушел из жизни, не дождавшись рождения детей Демьена.

К тому же отец наслаждался жизнью и радостями, которые она давала. У него была отличная любовница, богатство и огромное наследство. Его отец, Демьен Первый, основал процветающий бизнес, и Демьен Второй с радостью его принял и расширил. У него было все, чтобы жить и быть счастливым.

Увы, преступник решил иначе. «Прости меня»? Нет, отец бы так не написал. За что его прощать? А вот отомстить кому-то есть за что.

Демьен прогнал эти воспоминания. Он приехал на Запад, чтобы убить преступника – того, кто убил его отца. Однако своим ответом он как будто и не удивил сидевшего поблизости мальчика.

– Убить просто так или веская причина имеется? – только и спросил Малыш.

– Чрезвычайно серьезная.

– Тоже охотитесь за вознаграждением?

– Едва ли. Мое дело – личное.

Демьен рассказал бы, если бы Малыш спросил, но тот не стал. Просто кивнул, и все. Даже если ему и стало любопытно, виду он не подал. Необычный паренек, стоит признать. У большинства его сверстников любопытство не знает границ, а этому как будто и неинтересно было, так мало вопросов он задавал.

– Я, пожалуй, пойду помоюсь, прежде чем лечь, – сказал Демьен.

Малыш небрежно указал большим пальцем через плечо:

– Вам туда вниз, к отмели. Я сейчас тоже лягу, так что, когда вернетесь, постарайтесь не шуметь.

Кивнув, Демьен взял саквояж и зашагал вниз по склону. Позади раздался голос:

– Берегитесь змей.

За словами последовал короткий смешок, и Демьен стиснул зубы. Вот же мелкий негодник! И придется провести с ним еще как минимум день.

Глава 5

Демьена разбудил аромат кофе, но подняться со своей твердой импровизированной постели он не смог. Казалось, проспал он от силы пару часов и чувствовал себя соответствующе. Продрав глаза, Демьен увидел по-прежнему звездное небо, но на востоке уже виднелась светлая полоса. Поскольку в прошлую ночь Демьен тоже толком не выспался, то и сейчас не находил себя отдохнувшим.

Обстоятельства смерти отца и события, которые за этим последовали, не впервые лишали Демьена покоя и сна. Жажда мести и ярость не покидали его ни на миг за последние полгода. Приходилось постоянно бороться с собой, подавляя мучительные чувства, пока наконец правда не открылась ему. Вначале Демьен не хотел в нее верить, но в итоге решил, что придется вершить правосудие своими силами.

Больше не рассчитывая на полицию, Демьен нанял частных детективов, которые отлично показали себя в деле. В ту ночь напротив «Ратледж импортс» работало маленькое кафе, но поскольку посетителей было мало, официант заметил, как из здания вышли двое здоровых парней. Выглядели они странно, и официант это запомнил. К счастью, он оказался еще и художником-самоучкой и за символическую плату набросал по памяти портреты тех мужчин.

Художником официант оказался талантливым, и его портреты, копии которых Демьен велел развесить в самых подозрительных районах города, в скором времени вывели на одного из убийц. Из него удалось выбить признание. И стало известно имя второго подозреваемого – Генри Каррутерз.

Вот в это Демьен верить не хотел. Каррутерз более десяти лет работал на отца бухгалтером. Маленький человек средних лет и неброской внешности, женат никогда не был. Жил в восточной части города с тетушкой, которую полностью содержал. Не пропустил ни одного рабочего дня. Все время либо трудился в офисе, либо проводил очередную инвентаризацию на одном из складских помещений. Вместе с остальными сотрудниками пришел на похороны, скорбь его казалась искренней.

На его причастность к убийству ничто не указывало, пока детектив не изучил бухгалтерские книги компании и сразу обнаружил там нестыковки. Генри допросили, но его ответы детектива не удовлетворили.

Само по себе все это не могло доказать его вины, однако Генри исчез из города – внезапно и бесследно.

Нанятые Генри люди не знали его имени, зато точно охарактеризовали внешность: с толстыми стеклами очки, редкие темные волосы, родинка на левой щеке и большие круглые светлые глаза. Каррутерз заплатил головорезам всего каких-то пятьдесят долларов, чтобы те убили его работодателя прежде, чем тот заметит, что бухгалтер обворовывает компанию.

Пятьдесят долларов! У Демьена в голове не укладывается, что жизнь человека кто-то может ценить так низко. Когда он высказал это детективу, тот заметил, что кому-то эта кажущаяся ему ничтожной сумма может показаться целым состоянием.

Идея выставить смерть как самоубийство принадлежала именно Генри. Поддельную предсмертную записку сочинил тоже он. Конечно, рассчитывал, что Демьен, охваченный горем, не станет сразу проверять бухгалтерские книги, а спустя некоторое время концов уже не найдешь.

Генри Каррутерз был настоящим преступником, а не наемники. И если бы Демьен не был так близок с отцом, если бы не знал наверняка, что тот не имел причин сводить счеты с жизнью, убийца остался бы безнаказанным. Тем не менее Генри удалось сбежать, засесть на дно. Лишь через три месяца его снова удалось отыскать, но он опять улизнул, прежде чем его арестовали.

Демьену до смерти надоело бездействовать и ждать. Ему не давала покоя мысль, что Каррутерз так и не понесет наказания. Его обнаружили в штате Техас, в Форт-Уэрте. Он последовал примеру многих разыскиваемых преступников – решил затеряться на Западе. Но от Демьена ему не скрыться. И все равно, что он раньше никого не выслеживал, Каррутерза он найдет. И он получил заветный значок, который позволит ему под прикрытием закона убить негодяя.

Иметь влиятельных друзей всегда полезно, и у отца такие были. Демьен воспользовался связями и получил права маршала Соединенных Штатов[2]2
  В определенных случаях такими правами наделяются люди, не избранные, как положено по закону, на эту должность населением. – Примеч. ред.


[Закрыть] – исключительно ради расправы с Каррутерзом. К значку прилагалась папка с длинным списком имен и прозвищ известных преступников Техаса и других западных штатов. Сюда же вписали имя Каррутерза.

– Эй, парни, кофейку отведать зашли или на пузе поваляться до рассвета?

Демьен распахнул глаза. Малыш сказал это не ему. Внезапно вдалеке раздался краткий смешок. Демьен не спеша сел и с трудом разглядел тени двоих мужчин в паре десятков футов от костра. Они отряхивали пыль с одежды.

Он перевел взгляд на Малыша, чтобы понять, как тот относится к появлению двух незнакомцев. Одет юнец был так же, как и накануне вечером, только ткань немного помялась после сна. Шляпа висела за спиной на ремешке, и волосы у Малыша оказались нечесаные, тусклые и грязные – гребень, наверное, никогда их не касался.

Парень раздувал огонь, сидя на корточках. Выглядел он невозмутимым, невозможно было разгадать его истинные эмоции. Потому Демьен так и не понял, встревожен мальчишка появлением незваных гостей или ему все равно.

Однако как Малышу удалось рассмотреть этих двоих еще не подходе, Демьен не представлял. На расстоянии самое большее десяти футов от костра все скрывал сумрак, а солнце взойдет не раньше чем через полчаса. Демьен, прищурившись, едва разглядел тени, а парень сразу их заметил своими кошачьими глазами.

И другой вопрос не давал Демьену покоя: почему незнакомцы подкрались к лагерю? Малыш же говорил, что в здешних краях принято предупреждать на подходе к чужому лагерю. Или не только Демьену не было известно о таком обычае?

Мужчины приближались к костру. Их фигуры виднелись все яснее. Незнакомец повыше дружелюбно улыбался. Второй по-прежнему стряхивал пыль с одежды, хлопая шляпой по ноге. И чем провинилась несчастная шляпа?

Увидев Демьена, мужчина без шляпы застыл, словно привидение увидел. Его глаза округлились, и он изумленно проговорил, обращаясь к своему спутнику:

– Кажется, ты говорил, что он мертв. На мой взгляд, не очень-то он похож на труп.

Второй мужчина, громко простонав, заметил:

– Ты, Биллибоб, самый большой и горластый болван из всех, с кем мне доводилось кататься верхом в одной компании.

Закончив фразу, он выхватил пистолет и прицелился в Демьена. Биллибоб замешкался, но тоже наконец вытащил свое оружие и направил его на Малыша. Тот медленно встал и, показывая, что безоружен, развел руки в стороны. Лицо его оставалось бесстрастным. Демьена все происходящее начало раздражать. К его удивлению, встреча с теми, кто его ограбил, как-то не вызвала у него особенных чувств. Это точно они, больше некому считать его покойником.

Биллибоб возразил, не повышая голоса:

– Зря ты меня ругаешь, Винс. Ты сам виноват, что я так удивился. Когда в следующий раз решишь заявить, что какой-то парень мертв, сперва удостоверься в этом.

– Заткнись, Биллибоб, пока еще больше не запутался!

Биллибоб посмотрел вниз, как будто это ноги его в чем-то запутались. Спутник его, заметив направление его взгляда, в недоумении поднял глаза к небесам и толкнул сообщника в бок локтем, напоминая, что не стоит сводить глаз с обитателей лагеря. Высокий опять улыбнулся, остановив взгляд на Демьене.

– Итак, – начал он дружелюбно, – поскольку Биллибоб выдал нас с потрохами, стоит перейти к делу. При вас, мистер, как нам уже известно, ничего ценного нет. А что насчет тебя, малыш?

Демьен сначала подумал, что юнец знаком с этими двумя, но потом понял, что они назвали его так только из-за возраста. Да и сам Малыш говорил, что все незнакомцы называют его так.

– Что у меня? – Малыш как будто обдумывал ответ. – Горячий кофе есть да миска теста для оладий – хоть сейчас жарь.

Винса рассмешил такой ответ.

– Это, откровенно говоря, очень интересно, но в первую очередь скажи, что у тебя в карманах…

– А, в карманах…

В мгновение ока опустив руки, Малыш молниеносно вытащил пистолет. Да не только вытащил, а еще и выстрелил – метко ли, зависит от того, куда он целился. Если хотел пристрелить Винса, то он промахнулся. А если хотел разоружить, то получилось у него превосходно: пуля звонко ударила по стволу Винса, и тот выронил пистолет.

Винс не был ранен, но руку обожгло так, что раздался поток ругани и воплей – он бранился и тряс рукой в надежде уменьшить боль. Спутник смотрел на него испуганно и с открытым ртом. Малыш же тем временем неспешно подошел и направил на него дуло его же пистолета.

К счастью, Биллибоб умом не блистал. Будь он хоть немного внимательнее, завязалась бы перестрелка, в которой Демьена могли бы и пристрелить, потому что находился он как раз между ними.

Едва оправившись от удивления, Демьен вскочил на ноги. Он глазам своим не верил, наблюдая, как Малыш поднимает пистолет Винса и вынимает оружие из вялой руки Биллибоба. Юнец обезоружил двоих преступников, не проливая крови и сохраняя при этом то же бесстрастное выражение лица. Его вид казался настолько безразличным, как будто он только что справил нужду в кустах, а не совладал с парой грабителей.

Малыш кинул один из отобранных пистолетов Демьену, а второй сунул себе за пояс. Под прицелом своего он держал незнакомцев, отдавая приказы:

– Садитесь на землю и заложите руки за голову. Не стоит прибавлять мне хлопот. Сдать вас мертвыми куда проще и быстрее, чем живыми. У меня и без вас есть лишняя забота, и соблазниться легким путем мне ничего не стоит.

Насчет лишней заботы Демьен расслышал не все, поскольку на этом моменте Малыш деликатно понизил голос. Также Демьен гадал, поднимать ли брошенный к его босым ногам пистолет.

Он не был силен в обращении с огнестрельным оружием, даже в руках его никогда не держал. Ружья, конечно, исключение – с ними он хорошо познакомился еще на состязаниях по стрельбе в колледже и на охотах с отцом.

Однако оставлять пистолет на земле все-таки не стоило – грабители не связаны и могут попытаться вернуть оружие. Малыш помог ему определиться, бросив через плечо:

– Мистер Ратледж, поищите в своем саквояже, чем их можно было бы связать. Старая рубашка подойдет как нельзя лучше. Разорвите ее на полосы.

Демьен с трудом сдержал смешок. У него не было старых рубашек. Придет же в голову… Тут Малыш снова заговорил:

– С собой саквояж вы все равно не заберете. Лошадь одна, все ей не унести.

Демьен порадовался, что удержался от смеха. Стоило и раньше подумать, как они доберутся до города. Малыш сообразил, что, когда на двоих одна лошадь, для лишнего груза места не найдется.

Демьер порылся в саквояже и нашел рубашку. Держа в одной руке ее, а в другой пистолет, он шагнул вперед. Малыш выжидающе смотрел на него, и до Демьена наконец дошло, что пора уже разорвать ткань и связать грабителей. Очевидно, преступники, видевшие, на что способен этот юнец, не станут делать глупостей, пока он держит их под прицелом. Зато Демьен в обращении с пистолетом не лучше Биллибоба.

Как только Биллибоб оказался связан, Винс с угрозой в голосе поинтересовался:

– И куда ты нас поведешь, парень?

– К шерифу Коффивилла.

– Напрасно потратишь время. Мы ничего противозаконного не совершили.

– Тут есть свидетель, который вряд ли с вами согласен.

– Ничего его слова не стоят, малыш. Он был без сознания.

– Мы оба слышали ваше признание.

– Какое признание? – Винс грозно посмотрел на сообщника. – В чем ты признался?

Биллибоб побагровел, но у него хватило ума подыграть:

– С какой стати мне совершать такую глупость?

Малыш пожал плечами и ответил:

– Хватит страдать ерундой. Шериф без труда разберется, что вы делали, а что нет. Ограбление дилижанса или любое другое – в отделении припрятаны объявления на вас обоих. А если их вдруг нет… За этот месяц зачту себе доброе дельце.

Если бы Демьен был внимательнее, он бы заметил, как перепугался Винс при упоминании объявлений. Понял бы, что Винс куда опаснее Биллибоба, связал бы сначала его. Но Демьен не заметил ни в одном из них ничего угрожающего и сильно удивился, когда Винс сорвался с места. Теперь-то Демьен не медлил.

Винс ринулся к Малышу и дернул его за ноги. Малыш свалился навзничь, а Винс упал на живот, пытаясь дотянуться до пистолета. Демьен резко поднял Винса на ноги и хотел ударить его кулаком в лицо, но внезапно раздался щелчок предохранителя, и оба замерли.

Малыш целился Винсу в голову. К Винсу первому вернулся дар речи:

– Ты не убьешь меня.

– Вот как?

Больше Малыш ничего не сказал. На лице сохранилось то же отстраненное выражение – скорее отсутствие какого бы то ни было выражения вообще. Понять, о чем думает и какие эмоции испытывает Малыш, было невозможно. Кто он – хладнокровный убийца или испуганный мальчишка, умеющий скрывать страх? Винс тоже не понимал, а потому с воем отскочил в сторону.

На Демьена этим утром свалилось слишком много сюрпризов, включая смертельную опасность, настигшую его и его спасителя, и поэтому в собственных чувствах он разобраться тоже не мог. Демьен ударил Винса, вложив в удар всю свою силу. Тот отключился сразу, даже не успел понять, что произошло.

Демьен сразу пожалел, что прибегнул к насилию. С пятнадцати лет он никого не бил. В те далекие времена, когда на его счету было уже семь разбитых носов, он выслушал строгий выговор отца, указавшего на то, что высокий рост Демьена является существенным преимуществом над, как правило, менее рослыми сверстниками, и потому вступать в драку с его стороны несправедливо. Высокий рост по-прежнему выделял его среди большинства мужчин: шесть футов и три дюйма.

Замечание Малыша немного поубавило чувство вины:

– Отличная работа, мистер Ратледж. Заканчивайте свое дело – свяжите их покрепче. А я пока оладьи пожарю. Перекусим и двинемся в путь.

Тон парнишки был невозмутим, словно выдалось очередное рутинное утро. Если у Малыша вообще есть нервы, то сделаны они из стали. Кивнув, Демьен сделал, что было велено.