Текст книги "Хранящая сердце"

Шакаанцы применяли камни в необработанном виде – только для освещения. Развитые миры создали технологию для их обработки, в результате которой один камень мог снабжать энергией целый город или большой космический корабль. При этом энергия камней никогда не истощалась. Выгода была настолько велика, что, пожалуй, если бы гаальские камни нельзя было купить, бедные энергией миры могли начать войну с Ша-Кааном.

Лу-Сан-Теры владели крупнейшим месторождением камней на планете – доброй половиной целого горного массива. Благодаря этому они являлись одним из богатейших семейств в двух звездных системах.

Война пришла не из внешних миров. Многие из посетителей слишком часто нарушали законы, появляясь там, где их не ждали, не церемонились с женщинами, воровали ресурсы планеты вместо того, чтобы их покупать. Шанель не знала, что конкретно послужило поводом к началу военных действий, – она была еще ребенком. Огромная армия воинов из расположенного далеко на востоке Ба-Хар-ана совершила набег на Кап-ис-Тра. Кровь посетителей пролилась бы рекой, если бы воинам не выдали виновных в инциденте, а планета не была бы закрыта.

Конечно, планету невозможно совершенно закрыть для посещения. Компромиссы были необходимы. Чтобы сделать их незаметными, станции аэробусов пришлось вынести за пределы городов. Аэробусы доставляли торговцев Ша-Каана в Центр посещений и возвращали их домой. Торговые послы больше не имели возможности разъезжать в поисках необходимого товара и были вынуждены сидеть на месте и ждать предложений. Что касается бахаранцев, то они с тех пор за пределами своей страны не вели никакой торговли.

– Ты знала об этом, Марта? – спросила Шанель, любуясь новеньким сверкающим аэробусом небесно-голубого цвета.

– Конечно. Тедра заказала его как раз после твоего отлета на Кистран. Разумеется, тогда она еще не догадывалась, что перевозки для Центра посещений не совсем соответствуют твоим планам.

– Давай не будем снова об этом. Я честно постараюсь как можно скорее влюбиться, по крайней мере пока отец не примет решение.

– Взаимная страсть решит все проблемы. Кстати, Тедра не сразу полюбила Чаллена. Это заняло примерно неделю.

Глава 4

Шанель мягко, без малейшего толчка посадила самолет на взлетную полосу у подножия Маунт-Райк. Аэробус прекрасно слушался управления. По размерам он был намного больше одноместного «Летающего крыла II», на котором она училась летать. Правда, потом Шанель научилась водить все современные машины, используемые в звездной системе Центурии. Этот аэробус свободно вмещал двадцать человек и имел большой грузовой отсек для перевозки товаров.

Шанель открыла люк и обернулась к своим спутникам.

– Здесь кончается легкая часть пути. Дальше придется мириться с некоторыми неудобствами.

– Ты имеешь в виду вон тех? – спросил Джадд, с отвращением глядя на хатааров, ожидающих их на другом конце полосы.

Проследив за его взглядом, Шанель усмехнулась. Шакаанцы использовали этих четвероногих как вьючных животных. Огромные косматые хатаары были ростом с Шанель. Однако, несмотря на свой устрашающий вид, эти создания отличались очень спокойным нравом и прекрасно работали вместе с людьми.

Шанель не успела подбодрить Джадда, потому что Карис вдруг произнесла с дрожью в голосе:

– Мои звезды, так вот они какие, Шани! – Она смотрела вовсе не на хатааров, а на четверых воинов, стоявших рядом с ними. – Я знала, что они большие, но не настолько же!

– Шани говорила, что они хорошо обращаются с женщинами, – напомнила ей Сира, в голосе которой звучало нетерпение. – Я хочу это проверить.

– Да подождите же вы! – вмешалась в разговор Яри. – Кажется, нас ожидают неприятности.

Шанель посмотрела на другой конец посадочной площадки. Действительно, в их сторону направлялась группа из пяти человек, настроенных явно недоброжелательно. Шедший впереди маленький круглый человечек очень походил на буйнопомешанного.

Корт стал впереди Шанель, заслонив ее собой. Ростом под два метра, одетый в кожаные браки воина, с мечом в руке (правда, если говорить точно, это был меч, принадлежавший Шанель), он произвел на круглого коротышку некоторое впечатление. Тем не менее тот продолжал кипеть от злости.

– Уйди с дороги, человек, – приказал он Корту. – Я должен поговорить с пилотом этого аэробуса.

Корт не сдвинулся с места. Шанель пришлось сделать шаг в сторону, обходя его.

– Тогда я скажу вам, леди, что нахожу работу вашего Центра очень плохой. Как вы смеете так обращаться с его преосвященством Высоким Королем? Да вы знаете, с кем имеете дело? Это совершенно нетерпимо, что…

Шанель поняла, что сейчас он разразится очередной длинной тирадой, и прервала его:

– Не вина Центра, что на состязания прибыло так много посетителей, что не хватает хатааров. Однако теперь я все же собираюсь предложить вам помощь.

– Ну, это уже лучше, – самодовольно усмехнулся толстяк. – Мы немедленно летим…

– Прошу прощения, но добраться до места вы сможете только на хатаарах, которые находятся вон там. Даже я не имею права приземляться на аэробусе в черте города. Разве вы не читали законов нашей планеты и не знаете, что это запрещено?

– Тогда вы застрянете здесь так же, как и мы. Эти невежественные дикари уже сказали нам, что животных нанять нельзя.

В голосе Шанель зазвучал металл:

– Эти люди – воины моего отца, которые должны сопровождать меня к нему. Они не уступят вам хатааров, будь вы хоть самим дьяволом. Вы или извинитесь перед ними, или можете…

– Да как вы смеете так со мной разговаривать! Как вы смеете…

– О, ради звезд! – с досадой воскликнула Шанель и отвернулась.

Перед ней стояли четыре воина, которые за это время успели незаметно подойти. Судя по выражению лиц, ситуация их явно забавляла. Видимо, они слышали разговор и развеселились оттого, что она их защищает.

– Маленький человек нуждается в твоей помощи, Шанель, – сказал один из воинов. – Смотри!

Она было подумала, что речь идет о помощи, которую предлагала толстяку, но вдруг услышала стон. Повернувшись, Шанель поняла, что посетитель, вероятно, пытался остановить ее. Теперь Корт сжимал его руку, постепенно заворачивая ее назад, пока тот не упал на колени.

– Отпусти его, Корт.

Корт моментально отпустил руку коротышки, но тут послышался другой голос:

– По одежде ты должен был понять, что это дочь Лу-Сан-Тера. Извинись, Алрид!

– Но, Джорран…

– Извинись!

Коротышка, все еще стоя на коленях, долго разглагольствовал о том, как он крайне сожалеет, что обидел дочь шодана. Это звучало вполне искренне. Но Шанель слушала вполуха. Она пыталась понять, как можно по одежде узнать, кто она такая. Сейчас на ней не было чаури – традиционной одежды женщин Кап-ис-Тра. Как и чаури, ее юбка доходила до икр, блузка также была без рукавов, но на этом сходство кончалось. Чаури шились из легкого полупрозрачного материала, одежда же Шанель была изготовлена из прочной белой ткани, тонкой, но непрозрачной, и расшита серебром. Юбка была узкой; короткая блузка свободно облегала фигуру. Вместо сандалий на ней были ботинки, и даже волосы были туго стянуты узлом на затылке, а не свободно распущены.

Конечно, она упустила один важный момент, как бы само собой разумеющийся. Если бы она кое-что не надела, отцу пришлось бы отправить ее прямо во дворец. Речь шла о белом плаще, который ясно говорил, что она находится под защитой шодана. Плащ мог бы быть и голубым – цвета семьи Лу-Сан-Теров. Ни одна женщина Кап-ис-Тра не могла выйти на улицу без плаща, не рискуя, что ее кто-то потребует.

Но посетители этого знать не могли. Сами они были в плащах, что, по-видимому, являлось у них символом королевского достоинства, а Шанель одна из своей группы носила плащ.

Она наконец решила взглянуть на человека, который заставил толстяка извиняться. Видимо, это и был Высокий Король. Одет он был небогато, но все же чем-то походил на короля. Да и выглядел он неплохо: коротко остриженные светлые волосы, изумрудно-зеленые глаза, идеальный, с точки зрения Шанель, рост в сто восемьдесят сантиметров. Ничего устрашающего в короле не было.

Шанель то ли не сразу его заметила, то ли он не обращал на нее внимания, пока не понял, кто она такая. Теперь от его улыбки внутри у Шанель все заныло. О звезды, почему все мужчины становятся такими нелепыми, узнав, что она Лу-Сан-Тер?

– Мне говорили, что вы прекрасны, – сказал король, слегка поклонившись. Вероятно, со стороны особы королевской крови это было неслыханным проявлением вежливости. – Я думал, что это преувеличение, но теперь вижу, что вашу красоту, наоборот, недооценили.

Шанель не хотелось выслушивать подобную чепуху, а тем более отвечать на нее.

– Если вы все еще хотите добраться до города, то можете использовать трех наших хатааров. Тесноты мы не боимся.

– Мы с радостью принимаем ваше предложение, – проговорил король Джорран. – Я поеду с принцессой, – сказал он своим людям.

– Я не принцесса и боюсь, что вы не сможете ехать со мной. Воинам моего отца это не понравится.

– Я рад, что ваша добродетель так хорошо охраняется, – ответил король. В его голосе явно звучала досада от полученного отказа. – Разумеется, моя королева должна быть в неприкосновенности.

О звезды, еще один поклонник! Шанель отошла в сторону, Корт двигался следом.

– Забудь об этом, куколка, – успокаивающе сказала Марта. – Он тебя не особенно заинтересовал.

– Это верно.

– Кроме того, когда известно, кто ты такая, всегда есть вероятность, что привлекаешь не ты, а богатство твоей семьи или престиж могущественного шодана.

– Я знаю, Марта.

– Но когда-нибудь кто-то посмотрит на тебя и решит, что ты сама и есть настоящее сокровище.

– Что у тебя за программа сейчас включена? – раздраженно спросила Шанель. – «Поддержка упавшего духом»?

– Ты всегда переживаешь на этот счет без всяких оснований, – возразила Марта.

– Я не отличаюсь от любой другой женщины Кап-ис-Тра, только в золоте с ног до головы. Во мне нет ничего необычного – такого, чтобы оправдать ту нелепую лесть, которой мужчины начинают меня осыпать, когда узнают, кто я.

– Тогда ты давно не смотрелась в зеркало.

– О, я действительно выгляжу неплохо. Однако воины ничего подобного не говорят.

– Положим, они постоянно тебе льстят, только в другой, самой правдивой форме. Оглянись, если не веришь.

Посмотрев назад, Шанель поймала на себе взгляды всех четырех воинов.

– Сказать тебе, о чем они думают?

Шанель покраснела.

– Нет.

– Ты хочешь убедить меня, будто не знаешь, что все они хотят тебя, что каждый из них уже просил тебя у твоего отца?

– Из-за тебя у меня отвратительное настроение, Марта, – проворчала Шанель. – Я не хочу воина. Я хочу быть на равных с моим будущим другом жизни хотя бы часть времени. Я хочу того, что есть у моей матери.

– У твоей матери есть воин, – мягко, но с тайным торжеством сказала Марта.

Глава 5

Марта оставила Шанель одну на длинной извилистой дороге в Ша-Ка-Ра, но ее слова продолжали звучать в мозгу: «У твоей матери есть воин».

Положим, никто не станет этого отрицать. Случилось так, что один из воинов стал единственным исключением и полюбил.

Однако Тедра так не считала.

– Неверно, – однажды сказала она дочери, – что воины не способны любить. Они только так думают, что не любят. Это все их проклятый самоконтроль, которым они так гордятся. Воины никогда не кричат, не спорят, не выходят из себя – в общем, ведут себя иначе, чем обычные люди. Кажется, будто они ничего не чувствуют, но это не так. Если знаешь, что искать, можно заметить и юмор, и заботу, и даже гнев. Когда твой отец решил, что я умираю, он рыдал, Шани. Он взывал к небесам. Именно тогда я поняла, что он любит меня.

Тедре было легко прийти к такому выводу. У нее есть воин, который признал, что любит ее. Однако другие воины этого чувства не признавали. Даже друг Чаллена Тамирон, глубоко привязанный к своей подруге жизни, настаивал на том, что воины в отличие от женщин не должны испытывать сильных чувств. Родной брат Шанель говорил то же самое. «Женщины испытывают любовь, а воины нет. Воины должны предоставлять защиту и заботу – не больше и не меньше». Тогда Шанель бросила в него подушкой. Он даже бровью не повел.

Шанель ненавидела это спокойствие. Считалось, что оно исключает такое страстное чувство, как любовь. Неужели для того, чтобы воин утратил свое спокойствие, она должна провести его через муки ада? И даже если она сможет это сделать, будет ли проблема решена?

Нет, Тедра была не права, как и Марта, которая всегда ее поддерживала и направляла Шанель по неверному пути. Конечно, у Марты добрые намерения. Она знает, что Тедра будет страдать, если ее дочь покинет планету, и сделает все, чтобы этого не случилось. Но Шанель не собиралась биться головой о стенку, выдавливая из мужчины несколько капель эмоций. Не важно, что ей нравится внешность воинов, что она может с ходу назвать едва ли не десяток тех, кого могла бы полюбить, если бы себе позволила. Но она не станет и пытаться. Шанель найдет мужчину с нормальными чувствами, который ее полюбит и не будет этого скрывать. Мужчину, который не будет знать, кто она такая. Но у нее осталось слишком мало времени.

– Если ты не разгребешь эту кучу мусора, в которую попала, твоя мать перекроет мне кислород, решив, что я тебя запугала, – прервал ее размышления голос Марты.

– А разве нет? – с легким возмущением спросила Шанель.

– Ничуть. Это называется поделиться средоточием мудрости. Запугивание – это если бы я открыла огонь из всех орудий и начала разворачивать жуткие перспективы. Например: дочь не может вернуться домой, так как осмелилась бросить вызов отцу; мать не может простить своего друга жизни, так как дочь не может вернуться домой; отец…

– Я сама перекрою тебе кислород, гайка несчастная! – прошипела Шанель.

– Узнаю мою милую девочку! – радостно воскликнула Марта. – Пусть твои щечки вновь порозовеют. Ты разве не видишь, где мы находимся?

Шанель действительно не заметила, что они уже въехали в город. Прямо перед ними лежал парк, который, правда, больше не походил на парк. На ровных зеленых лужайках стояли павильоны и палатки разных цветов и размеров. Огороженные веревками арены были окружены толпами зрителей, наблюдавших за состязаниями. Городские торговцы установили прилавки, где продавали еду и напитки. Всюду были привязаны хатаары. Шанель никогда не видела, чтобы столько воинов собиралось в одном месте, впрочем, как и посетителей.

Было странно видеть здесь людей с любым цветом глаз и волос, какой только существует в природе. По этому признаку посетители резко выделялись среди воинов, у которых глаза и волосы были золотисто-каштанового оттенка, несмотря на то что многие посетители тоже надели браки из заалскиновой кожи, а некоторые даже прицепили к поясам мечи.

Шанель посмотрела на своих друзей и нашла, что они выглядят немного испуганными. Для кистранцев все воины казались гигантами. Средний рост воина составлял два метра, а некоторые достигали двух метров двадцати сантиметров и более. Здесь их были сотни – голых по пояс, мускулистых и крепких.

Возможно, Карис и Сира втайне желали разделить с кем-нибудь из них секс прямо сейчас. У Шанель таких мыслей не было. Она видела среди толпы много посетителей, очень похожих на воинов, может быть, не столь высоких, но определенно красивых и ладных.

– Тебе понадобилось не так много времени, чтобы воспрянуть духом, – засмеялась Марта. – Как смотрятся эти голые торсы, а?

– Мое настроение действительно поднялось. Но я уже вижу павильон отца, так что сделай одолжение, забудь о том, что можешь говорить, Марта.

Наступила благословенная тишина. Затем за ее спиной прозвучал другой голос:

– Ты оскорбила Марту в лучших чувствах, Шанель.

Шанель фыркнула:

– Ошибаешься, Корт. Наоборот, Марта сидит и молча торжествует. Она распланировала мою жизнь, а я все еще не придумала обходных путей.

Шанель ведь не возражала, когда на корабле Марта вслушивалась в каждое ее слово и наблюдала за эмоциями.

– Твоя мать нас заметила, – сказал Корт.

– Где же она? – спросила Шанель и тут же увидела, как голубое пятно быстро продвигается к ней через толпу. – О звезды, я сейчас заплачу, – прошептала она, соскальзывая с хатаара.

– Шанель, подожди! – потребовал Корт.

– Не могу! – ответила она.

Шанель побежала, не обращая внимания на толпу. Слезы текли у нее из глаз. И вот наконец ее мама с ней, обнимает ее со всей силой нахлынувших чувств. Шанель также крепко обнимает мать, смеется, смахивая навернувшиеся слезы. Так хорошо вновь чувствовать себя в мире, где мама защитит тебя от любой беды!

– О детка, я больше этого не вынесу! – Своими аквамариновыми глазами Тедра смотрела на дочь так, будто уже не надеялась снова ее увидеть. – Раз двадцать я порывалась забрать тебя домой. Я лезла на стенку от беспокойства. Я свела с ума твоего отца. – Она засмеялась. – Но теперь ты здесь, и с тобой все в порядке – с тобой ведь все в порядке, не так ли?

– Да. – Шанель засмеялась в ответ.

Тедра снова сжала ее в объятиях.

– И так будет и впредь. Ты останешься здесь, со мной. Нет, – прошептала Тедра на ухо дочери, заметив, как она напряглась при этих словах, – не беспокойся. Если тебе нужно будет уйти, я помогу. Я даже оставила Марту на корабле, чтобы она помогла тебе исчезнуть в случае необходимости. Но я сделаю все, что в моих силах, чтобы этого не понадобилось.

– Даже если не найдется шакаанца, которого я захочу? – нерешительно спросила Шанель.

Тедра вздохнула.

– Ты уже сделала свой выбор? Встретила мужчину, которого хочешь?

– Нет.

– Когда ты его найдешь, тогда и будем беспокоиться. С твоим отцом отнюдь не бесполезно говорить на эту тему. Он желает тебе счастья так же, как и я. Но давай поговорим обо всем этом, когда у нас будет больше времени.

Шанель вспомнила, что они не одни. Мать и дочь стояли посреди толпы, заполнявшей промежуток между аренами. Шанель с удивлением обнаружила, что находится в центре всеобщего внимания.

– Почему на нас все смотрят, мама?

Тедра засмеялась:

– Да потому, что Корт едет за тобой на вашем хатааре и расталкивает при этом всех встречных. Ты ведь знаешь, что он не должен упускать тебя из виду.

Шанель обернулась. Корт уже догнал ее и стоял рядом.

– Боюсь, что я об этом не подумала.

– Мы устроили целый спектакль, – сказала Тедра, снова обнимая дочь. – Будем надеяться, что твой отец об этом не узнает. Иначе мне не избежать нагоняя за то, что убежала от охраны.

Шанель за спиной матери увидела подходящего к ним отца и рассмеялась:

– Слишком поздно.

– Проклятие! – вздохнула Тедра, обернувшись. – Я была не в силах ждать, когда увидела ее, Чаллен, – сказала она извиняющимся тоном. – От меня невозможно этого требовать после девяти месяцев ее отсутствия.

– Лучше вспомни, чья это была идея, – сказал Чаллен.

– Правильно, теперь втаптывай меня в землю, – огрызнулась в ответ Тедра.

– Женщина, ты, кажется, собираешься без всякой причины бросить мне вызов.

– Я? – с некоторым удивлением спросила Тедра. – Разве не ты на меня сердишься?

– Когда твоя импульсивность оправданна, я не сержусь. А теперь отпусти ее, чтобы я мог встретить свою дочь как подобает.

«Как подобает» не означало, однако, публичных объятий. Чаллен просто осмотрел Шанель с ног до головы, приподнял ее лицо за подбородок и долго смотрел в глаза. Затем, к ее огромному удивлению, воин придвинул дочь поближе и поднял на руки. Он не прижимал ее к себе, но Шанель чувствовала его силу – и силу его любви.

– Мать скучала без тебя, – церемонно, но с чувством сказал Чаллен.

Шанель широко улыбнулась. Речь мужчины Ша-Каана следует читать между строк. Он редко говорит «я», обычно вместо этого употребляется слово «воин», а Чаллен сейчас даже сказал «мать». Но она знала, что отец говорит о себе, и он знал, что она понимает это.

Отец совсем не изменился со времени ее отъезда, но Шанель другого и не ожидала. Она никогда не замечала, что ее родители становятся старше, поскольку внешне они не менялись. Было хорошо известно, что шакаанцы отличаются долголетием. А Тедра, хоть и не относилась к шакаанцам, все же была душой и сердцем Агентом-1. Она всегда тщательно заботилась о своем теле, которое во многих цивилизациях считалось бы смертоносным оружием. Правда, не в этой цивилизации и не для ее друга жизни, который ростом был выше двух метров, а его сила вполне соответствовала такому большому телу.

Шанель улыбнулась, глядя на отца снизу вверх:

– Я так рада, что снова дома. И спасибо тебе за аэробус. Это был замечательный сюрприз.

– Какой аэробус? – удивленно спросил отец.

– Чаллен, я думаю, что мы сейчас должны вернуться в павильон, – поспешно сказала Тедра.

– Какой аэробус? – повторил он, глядя сверху вниз на свою подругу жизни.

– Тот, который мы ей купили. Мы затем и послали ее на Кистран, чтобы она выучилась на пилота. Она же хочет делать что-нибудь полезное…

– Чем ей вряд ли позволит заниматься будущий друг жизни, – спокойно заметил Чаллен. – Ты это учитывала, когда убеждала меня отпустить ее на Кистран?

– Нет, но, очевидно, это учел ты, – проворчала Тедра. – Иначе почему ты согласился?

Усмехнувшись, Чаллен поднес руку к ее щеке.

– И ты спрашиваешь меня об этом, чемар, после того, как сделала все, чтобы получить мое разрешение?

К счастью, пунцовый цвет щек вполне подходил к голубизне чаури и плаща. Плащ в принципе мог быть или белым, или голубым, но сегодня Чаллен позволил ей одеться во все голубое, вплоть до сандалий. Лучше бы он этого не делал, казалось сейчас Тедре.

Она отбросила его руку, что вызвало смех у Чаллена. Ее смущение было лишь легким наказанием за то, что она купила аэробус без его ведома. Тедра знала Чаллена слишком хорошо и могла теперь надеяться, что этим все и ограничится. Взглянув на Шанель, она увидела, что дочь все понимает. Проклятие! Шанель не хватало только еще одного напоминания о том, что с воинами нелегко иметь дело. И вдобавок девочке прямо сказали, что будущий друг жизни вряд ли разрешит ей летать… Придется отреагировать на это прямо сейчас.

– Разве ты знаешь, чего захочет ее друг? – Глаза Тедры стали похожими на узкие щелочки. – Ты ведь не принял решения, не сказав мне об этом, красавчик?

Обе женщины ждали ответа. Шанель – со страхом, Тедра – с беспокойством, готовая взорваться от ярости, если с ней не посчитались. Дело стало принимать неприятный оборот.

– Если решение принимается, женщина, тебе не обязательно знать об этом заранее. Но пока ничего не решено.

Шанель вздохнула.

– Папа, мне нужно поговорить с тобой об этом.

– Не возражаю, но помни: решаю я, а ты должна подчиняться.

Шанель стиснула зубы.

– Я понимаю, но значит ли это, что ты не примешь во внимание мое собственное мнение? Что, если я сделаю свой выбор?

– Надеюсь, я смогу его одобрить.

Шанель удивленно заморгала.

– Ты хочешь сказать… Ты действительно посчитаешься с моим мнением?

– Ну конечно, керима, – мягко ответил Чаллен. – А ты думала, что нет?

Безусловно, отец учтет ее мнение. Ведь он любит ее, желает ей счастья. Но здесь все определяет слово «если». Если он сможет признать ее выбор, все будет в порядке. Если же не признает, тогда она столкнется уже с его выбором. Но это все же лучше, чем, как предчувствовала Шанель, отец примет решение раньше, чем она найдет себе кого-то. И вот тут-то и возникнет главное «если». Сможет ли она с этим согласиться?

– О звезды, вы что-то совсем приуныли, – сказала Марта с наигранным огорчением. – А как же счастливое возвращение домой?

Тедра засмеялась, потому что, услышав эти слова, Шанель нахмурилась – точь-в-точь как Чаллен.

– Мама, мне доставляет огромное удовольствие вернуть тебе твой компьютер.

– Не сейчас, – остановила ее Тедра, когда Шанель стала отстегивать от пояса блок компьютерной связи. – Я думаю, ты захочешь показать достопримечательности своим друзьям, о которых Марта рассказывала мне этой ночью…

– Этой ночью она связывалась с тобой и ничего мне не сказала?! – воскликнула Шанель.

– Ну, я не знаю, почему она не стала упоминать об этом. Да, у нас был долгий разговор. В любом случае я буду спокойнее, если Марта останется с тобой, как и Корт. Наверняка и отец со мной согласится. Если с тобой будет Марта, которая вытащит из любой неприятности – хотя я не думаю, что что-то случится, – твой отец не станет посылать воинов для охраны. Ведь верно, Чаллен?

Тедра многозначительно взглянула на дочь, и Шанель наконец поняла, что именно хотела сказать ей мать. Конечно же, Шанель не желала, чтобы воины Чаллена следовали за ней по пятам, по крайней мере сегодня. Сегодня единственный день, когда она может сохранить инкогнито, а при полном эскорте всем станет ясно, что она очень важная персона.

Чаллен, однако, даже не услышал заданного ему вопроса. Взглянув на блок компьютерной связи, он поневоле обратил внимание на одежду Шанель и нахмурился еще больше.

– Сначала ей нужно отправиться домой и найти там подходящую одежду. Сейчас она похожа на посетительницу.

– Не дергай ты ее! – раздраженно ответила Тедра. – Она только что здесь появилась. Ну и что из того, что выглядит как посетительница? Тут половина посетителей. На самом деле имеет значение только плащ, а она в плаще. Неужели ты заставишь ее терять столько времени? Ведь у нее гости!

– Твоя Марта может ее транспортировать…

– Ты шутишь, – сухо сказала Тедра. – Ты ведь ненавидишь нуль-транспортировки, а сам заставляешь ее транспортироваться без особой необходимости. – Чаллен выглядел совершенно обескураженным, поэтому Тедра добавила: – И ее друзья уже догнали ее. Ты же не собираешься расстраивать свою дочь по таким мелочам?

В ответ Тедра получила взгляд, который говорил: «Погоди, я еще с тобой разберусь». Шанель поправила плащ на плечах, чтобы получше замаскировать снаряжение, которое ей придется носить – по крайней мере пока отец рядом.

– Состязания продлятся этот восход и скорее всего еще несколько, – сказал Чаллен дочери. – Ты можешь их посмотреть со своими друзьями. Марта транспортирует тебя ко мне, если будут какие-то осложнения с воинами, которые тебя не знают. Ты поняла, Марта? – обратился он к компьютеру.

– Вполне, большой парень.

Подошли друзья Шанель. Вслед за ними появились и знатные особы с Центурии III. Не дожидаясь, когда Шанель кончит представлять своих друзей отцу, они потребовали внимания Чаллена. Мать прошептала: «Удачи, детка», – подмигнула и отослала Шанель прочь.

Когда они отошли, Марта рассмеялась.

– Моя Тедра сегодня в хорошей форме. Мне нравится, как она заговаривает зубы этому воину.

– Ты сказала ей о моем желании сохранять инкогнито? – отважилась спросить Шанель.

– Конечно. Я сказала ей все, детка. Я должна была это сделать.

Шанель глубоко вздохнула.

– Ладно, Марта, если ты хочешь, чтобы я не доставляла тебе сегодня хлопот, не напоминай мне об этом.