Текст книги "Свидание в Скалистых горах"

А когда он восстановит эти угодья, земля резко вырастет в цене. Но ему было на руку, чтобы Матео Баркли продолжил считать Крукт-Элм не представлявшим никакой ценности. Ему было ни к чему, чтобы он участвовал в сделке. На неделе он позвонит Джессамин, чтобы поговорить с ней без свидетелей.

А пока он подождет, когда все разойдутся, и поговорит с Флер еще раз. Не о сделке. А просто для того, чтобы сгладить углы. Если она намеревается провести какое-то время в Кэтемаунте, это будет означать, что у него будет возможность убедить ее продать ранчо ему.

А его первый шаг? Попытаться заставить ее забыть о прошлом, когда он разрушил ее надежду выйти замуж за его брата.

Глава 3

Спустя два часа Флер посмотрела на редеющую толпу гостей и полупустые тарелки в буфете и решила, что пора начать убираться. Она была рада, что может быть так занята в этот тяжелый день. Ее горе было слишком глубоким, чтобы с кем-либо делиться им, и ей лучше было оставаться занятой, пока душевная боль не уляжется немного.

Она направилась к буфету, но внезапно чуть не столкнулась с высокой красивой кареглазой блондинкой в темно-синем платье, обтягивающем ее стройную фигурку. Это была младшая сестра Колина и Дрейка, Эмма Александер.

Она заволновалась, хотя они прежде были подругами. Но она не общалась с ней с того момента, когда расторгла помолвку с Колином.

– Флер! – Эмма крепко обняла ее. А потом, нахмурившись, отстранилась. – Мне очень жаль, что твоя бабушка умерла. Прости, что я опоздала на церемонию, но я была в Денвере на примерке подвенечного платья. Я очень любила Антонию. Колин все еще живет в Монтане, но я уверена, что он прислал свои соболезнования.

Флер немного оттаяла от ее теплых слов и очевидной искренности. Она была рада, что отношение Дрейка к ней никак не повлияло на то, как относится к ней Эмма.

– Большое спасибо. И поздравляю со свадьбой. Я не знала, что ты помолвлена.

Эмма широко улыбнулась:

– Мы обручились еще на прошлое Рождество. И свадьба назначена на четвертое июля.

– Всего через несколько недель? Вы устраиваете свадьбу здесь?

– Дрейк сказал, что мы можем устроить прием на ранчо, и это было бы идеально. Но я не могу найти никого, кто взялся бы организовать еду. Кейтеринговая компания, с которой я заключила договор, внезапно закрылась. – Эмма хитро улыбнулась. – Но теперь я знаю, что мне делать.

Эмма указала на столы, уставленные тарелками.

– Что? – Флер не поняла ее намека. – Я не заказывала кейтеринг, так что ничем не могу помочь тебе.

– Но ты же теперь сама шеф-повар! – с энтузиазмом провозгласила Эмма. – Кем ты всегда и хотела быть. И сегодня ты одна накормила половину города. Согласишься сделать то же самое для меня на моей свадьбе? У меня очень приличный бюджет, но я не могу найти ни одну из лучших компаний, которая согласилась бы ехать в Кэтемаунт.

Это предложение было таким заманчивым, что у Флер перехватило дыхание. Но ей не хотелось снова увидеться с Колином, не говоря уже о том, что ей придется общаться с Дрейком.

– Нет, Эмма. Я не смогу приготовить еду для такого большого приема. Мне просто хотелось почтить память Антонии…

– И у тебя это замечательно получилось. – Эмма нежно сжала ее руку. – Ты приготовила все блюда, которые так хорошо готовила Антония. Именно поэтому я хочу, чтобы ты сделала то же самое для меня. Антония приносила еду моей семье после того, как погибли мои родители. Она так заботилась о нас. Особенно обо мне.

Флер тогда было всего десять лет. Она была всего на год старше Эммы.

– Я этого не знала, – пробормотала Флер, тронутая щедростью и великодушием своей бабушки. – Можешь дать мне пару дней на размышления? На следующей неделе я тебе обязательно позвоню.

Она пока еще не нашла работу, так что дополнительный доход ей не повредит. Но не придется ли ей слишком тесно общаться с Колином и Дрейком? Она не была готова к этому.

И тут она встретилась глазами с Дрейком, стоявшим в дальнем углу зала. Ей показалось, что ожили все ее нервные окончания. Конечно, это лишь потому, что она не любила его. Ей следует быть осторожной, сталкиваясь с этим харизматичным, но бездушным мужчиной. И тем не менее ее сердце забилось сильнее, словно их связывало что-то… большее.

– Конечно. Прости, что я говорю об этом не в самый подходящий момент.

– Я рада, что узнала о твоей свадьбе, Эмма. И я очень счастлива за тебя.

– Могу я помочь тебе убраться? – предложила Эмма.

– Нет, спасибо. Я видела, что Ларк направилась на кухню. Она поможет мне.

Может быть. Ее сестры в течение всей церемонии старались находиться как можно дальше друг от друга. Не станут ли они избегать и ее, чтобы случайно не столкнуться?

Как они могут решать, как распорядиться наследием Антонии, если даже не разговаривают друг с другом?

Когда Эмма отошла от нее, Флер начала собирать со стола пустые тарелки. А потом прошла на кухню, где Ларк уже мыла посуду, повязав поверх простого черного платья холщевый фартук.

Прилив любви к сестре заставил Флер немного оттаять.

– Спасибо тебе большое… – начала она.

– Не стоит. Если бы я не нашла себе занятия, я бы задушила отца. Джессамин практически силой заставила его задержаться на похоронах собственной матери.

– Но ты же знаешь, что люди по-разному переживают свое горе. Папа никогда не умел справляться с сильными эмоциями, – попыталась урезонить ее Флер.

Ларк фыркнула:

– Это уж точно. Например, с любовью к своим дочерям.

Но прежде чем Флер успела ответить, дверь на кухню распахнулась, и на пороге появилась Джессамин, державшая в руках поднос, нагруженный стаканами.

Она выглядела так неуместно здесь с ее дорогими дизайнерскими часами, в туфлях на красной подошве и в сшитом на заказ костюме. Ее волосы были того же цвета, что и у Ларк, но в то время как волосы Ларк были прямыми, кудри Джессамин могли бы послужить рекламой шампуню. В этот день она собрала их в пучок на затылке, что ей очень шло.

– Еда была бесподобной, Флер, – провозгласила Джессамин, ставя поднос на столик. – Я держалась, как могла, но, когда я попробовала испанскую тортилью, на меня накатила ностальгия. Она была в точности такой, как у бабушки.

У Флер перехватило дыхание. Джессамин не была щедра на комплименты.

Она окинула взглядом сестер – Ларк, процветающего врача, и Джессамин, акулу бизнеса. Как было бы хорошо, если бы они могли делить свои проблемы друг с другом!

– Спасибо. Мне было отрадно готовить на ее кухне. Я думала, мне будет тяжело, и в некотором роде так и было. Но на самом деле я чувствовала себя так, словно она рядом со мной. Словно она хотела, чтобы я была там.

Ларк выключила воду, вытерла руки и подошла к ним.

– Конечно, дорогая, конечно, бабушка хотела бы этого, – заверила она, обнимая ее за плечи. А Джессамин взяла ее за руку.

Как печально, что только горе смогло свести их вместе. Стоя рядом с сестрами, Флер вспоминала, сколько счастливых моментов они делили в детстве.

– Подождите. Я знаю, что вы обе должны сегодня вечером уехать, но я хочу, чтобы этим летом вы приехали сюда и какое-то время пожили на ранчо до того, как мы его продадим.

– Флер, я очень занята на работе… – начала Джессамин.

– Не знаю, смогу ли я выбраться, – подхватила Ларк.

– Пожалуйста. Просто постарайтесь. Если ранчо – наше единственное совместное наследство, мы должны совместно пожить здесь. Пусть даже всего несколько дней.

Воцарилось молчание, потом обе кивнули.

– Я попытаюсь, – пообещала Ларк.

– Я тоже, – согласилась Джессамин. – Но мне нужно идти. Мы с папой сегодня летим в Нью-Йорк. Нам пора уходить.

Флер вздохнула.

– Спасибо, что удержала его здесь так надолго, – сказала она.

Джессамин махнула рукой и вышла из комнаты. А Ларк снова принялась мыть посуду.

Они были уже не теми сестрами, какими были раньше. И может быть, они больше никогда не будут так любить друг друга. Но Флер надеялась, что у них еще остался шанс стать одной семьей.

Сидя на капоте своего грузовичка, Дрейк уже начал беспокоиться, что Флер уехала с кем-то еще. И это почему-то расстроило его.

На парковке оставалась одна ее машина. Он поставил свой грузовик рядом с ней и принялся ждать, чтобы переговорить с Флер. Чтобы рассказать ей, какие у него планы на Крукт-Элм, и постараться примириться.

Особенно сейчас, когда Эмма попросила Флер взять на себя свадебный банкет. Он был очень удивлен этим. Флер, возможно, была отличным поваром, но она не занималась кейтерингом. Он очень надеялся, что она не откажет Эмме из-за него. Он не хотел, чтобы она огорчила его сестру.

Спустя мгновение дверь здания отворилась, и он увидел Флер, которая держала в одной руке два огромных пакета, а в другой – большую коробку. Ее волосы были собраны в хвост высоко на макушке.

Дрейк поднялся и поспешил ей навстречу. Час назад он заезжал домой и переоделся в джинсы и футболку, а Флер все еще была в том же самом сером платье, которое обтягивало ее роскошные формы, чего он, черт возьми, не должен был бы замечать!

– Позволь, я помогу. – Он взял у нее из рук тяжелую коробку. – Твоя машина открыта?

– Нет. Ключи в моей сумочке. Но что ты здесь делаешь?

Она окинула его оценивающим взглядом, и ему это понравилось.

Но, черт, ему следует решить с ней вопрос о покупке ранчо, чтобы потом он мог держаться подальше от нее.

Было плохо уже то, что его влекло к бывшей невесте брата. Еще хуже было то, что это он в свое время расстроил их помолвку.

– Я еще раз хочу постараться исправить плохое впечатление обо мне.

Он поставил на землю коробку, взял у нее пакеты, и она начала рыться в сумочке в поисках ключей.

– Потому что ты хочешь купить наше ранчо. Не будь этого, ты никогда бы не попытался быть вежливым со мной.

Она нашла ключи, вставила ключ в замок, и крышка багажника со скрипом поднялась.

– Это неправда. – Он поставил коробку в багажник рядом с запасным колесом. – Мне и раньше хотелось быть с тобой вежливым. Я хочу сказать… мне это дается легко.

Он взял у нее пакеты и положил их в багажник.

– Отлично. Я вся внимание… и готова оценить твою попытку вести себя не так… отвратительно, как прежде.

Она облокотилась на машину и, склонив голову набок, внимательно посмотрела на него.

Он взглянул на ее белоснежную шею и ущипнул себя за переносицу, чтобы прогнать желание прикоснуться к ней губами.

– Можешь на пару минут сесть в мою машину? Вечер такой замечательный.

Кивнув, она выпрямилась и шагнула к нему. Он сжал руки в кулаки, прогоняя желание обнять ее за талию.

Когда она устроилась в машине, он сел рядом с ней. Где-то заухала сова, и Флер содрогнулась.

– Вечер замечательный только для всякой нечисти, надо полагать. Что это за потусторонние звуки?

Он рассмеялся:

– Это сипуха. Ты явно слишком долго жила в городе.

Она поежилась:

– Ну, этот звук достаточно зловещий, чтобы его можно было использовать в фильме ужасов.

– Ты все это время жила в Далласе?

– Да. Я переехала туда, когда у нас с Колином расстроилась помолвка. Мама живет на Западном побережье рядом с Ларк, а отец занят бизнесом в Нью-Йорке. Там же живет и Джессамин.

Ему хотелось спросить, почему она не поехала к кому-нибудь из них, когда помолвка расстроилась, но он знал, что не имеет на это права. Учитывая, что причиной ее расставания с Колином был он.

– Я обратил внимание, что твой отец не хотел ни с кем общаться сегодня. Ларк все еще не разговаривает с ним?

Она покачала головой:

– Нет. Я, наоборот, готова с ним разговаривать, но он избегает меня. Ларк говорит, что он подвержен стрессам, но лично я считаю, что он просто злопамятный.

– Трудно представить, что сын Антонии вырос таким нервным. Но я хотел поговорить с тобой сегодня, чтобы убедить тебя, что я готов купить Крукт-Элм с самыми лучшими намерениями и заплатить за него справедливую рыночную цену.

Она поджала губы.

– Мы еще даже не выставили его на продажу. И я еще не изучала цены на рынке.

– Но я их изучал…

Она возмущенно посмотрела на него:

– Не думаешь же ты, что, учитывая наши отношения, я поверю тебе на слово в вопросах цены на ранчо?

Он почувствовал себя задетым.

– У нас нет никаких отношений. Но я старался быть хорошим соседом для Антонии, и мне хочется думать, что она это ценила.

– Тогда почему ты не уговорил ее продать тебе ранчо, если у вас были такие замечательные отношения?

Она повысила голос, и Дрейк помрачнел. Разговор пошел совсем не так, как он надеялся. Но он постарался подавить свое недовольство.

– Я думаю, она продала бы его мне, если бы не чувствовала, что обязана оставить его своим внучкам, давая им возможность поселиться здесь, если они этого захотят. Но, судя по всему, ни одна из вас не жаждет обосноваться в этом городе.

– Откуда тебе это знать? Ты совсем не понимаешь меня.

– Ты пять лет не появлялась в Кэтемаунте. Даже ради Антонии. Не хочешь же ты сказать, что внезапно захотела стать моей соседкой?

– Я не появлялась здесь из-за тебя, – выпалила она. – Ты никогда не пытался скрыть свою неприязнь ко мне и сделал все, чтобы разорвать мои отношения с Колином. Особенно в тот момент, когда я так нуждалась в его поддержке. Неужели ты не понял, что я боялась вернуться, потому что здесь живешь ты?

Она казалась такой расстроенной и ранимой, что он почувствовал угрызения совести. Пять лет назад она не была такой. На самом деле он даже был удивлен, что она так легко сдалась. Он ожидал, что она будет бороться за свою любовь, но она просто согласилась разорвать помолвку.

– Что ты имеешь в виду, говоря о поддержке? – Он думал, что она охотилась за деньгами Колина. – Чтобы он поддержал тебя в финансовом отношении?

Она сердито фыркнула, выскочила из грузовичка и направилась к своей машине.

– Флер! – Он выскочил из машины следом за ней и догнал ее. – Объясни. Если тебе не были нужны его деньги, о какой поддержке ты говорила?

Она резко развернулась.

– Знаешь что, Дрейк? Я не обязана ничего тебе объяснять. Ни тогда, ни сейчас. – Она стояла так близко от него, что он уловил исходящий от нее аромат ванили. Ее теплое дыхание обжигало его щеку. – Если на то пошло, ты последний человек на земле, у кого я взяла бы хоть один цент. Так что я не продам тебе Крукт-Элм.

Ее тепло и исходивший от нее аромат отвлекли его, и до него не сразу дошел смысл ее слов. А когда дошел, она уже садилась в свою машину.

– Флер, подожди! – Он все испортил. Но он не мог позволить себе ссориться с Флер, учитывая, как много стояло на кону. – Не принимай решения прямо сейчас, когда ты так расстроена.

– Спокойной ночи, Дрейк. – Она захлопнула дверь, но посмотрела на него в открытое окно. – И тебе самому придется сказать Эмме, что благодаря тебе я отказываюсь обслуживать ее свадьбу. Потому что ты всегда думал обо мне самое плохое. Но тебе не впервой огорчать своих брата и сестру.

Он собрался было возразить, но она закрыла окно и тронулась с места.

Как он умудрился потерять землю, которая ему была так нужна, и в то же время расстроить планы Эммы? Но у него в ушах все еще звучали слова Флер о том, что она нуждалась в поддержке Колина. Неужели он чего-то не знал о ее отношениях с его братом?

Его встревожило то, что Флер была так расстроена. Ее возмущение было таким искренним и поставило под вопрос все, что он прежде думал о ней. Он знал лишь одно: когда его брат начал встречаться с Флер, он был веселым и жизнерадостным юношей, а после обручения с ней стал замкнутым, нервным и грустным. Он отказывался обсуждать свои отношения с Флер, а после их разрыва уехал из города. С тех пор они почти не разговаривали.

Но, может быть, Флер просто хорошая актриса, и ее возмущение было притворным. А если нет, ему стоит выяснить, что же произошло пять лет назад. И поскольку Флер ясно дала понять, что не собирается ничего ему объяснять, это означало, что ему нужно будет позвонить брату.

Он не испытывал угрызений совести из-за того, что пять лет назад расстроил помолвку брата. Потому что он все еще помнил исходивший от Флер аромат, который пробудил в нем сложные чувства. Потому что на какой ад он обрек бы себя, испытывая такие чувства к жене своего брата?

Глава 4

– Увеличить громкость, – скомандовала Флер голосовому помощнику, когда заиграло танго. На кухне царил аромат миндаля.

Покачиваясь в такт музыке, Флер открыла духовку, чтобы проверить, готово ли миндальное печенье, которое бабушка всегда присылала ей на Рождество. Она нашла четыре рецепта праздничного печенья, но ни одно не получалось таким, каким она его помнила.

Убедившись, что печенье готово, она вынула противень из духовки и поставила его на столешницу. И тут в дверь постучали.

Сквозь стеклянное окошко в двери она увидела черный стетсон, и у нее перехватило дыхание. Она не видела Дрейка после того разговора на стоянке, но думала о нем чаще, чем он того заслуживал. Она была огорчена тем, что потеряла контроль над собой и пригрозила, что не станет обслуживать свадебный прием Эммы, которая ей очень нравилась. Это было все равно что отморозить уши назло бабушке, потому что она отчаянно нуждалась в деньгах.

К тому же, если бы прием прошел успешно, у нее могли бы появиться и другие клиенты.

Но спустя мгновение она поняла, что это был не Дрейк. Стоявший за дверью мужчина был значительно ниже ростом и гораздо полнее высокого мускулистого ковбоя, живущего по соседству.

Она приглушила звук радио и открыла дверь.

– Здравствуйте. Чем я могу вам помочь? – спросила она незнакомца.

Перед ней стоял седеющий мужчина, который сдвинул стетсон на затылок и окинул ее оценивающим взглядом. Его грязный комбинезон говорил о том, что он только что изрядно поработал руками.

– Простите. Я Джозайя Крэнстон, арендатор вашей бабушки. Я пытался связаться с вами, чтобы узнать о ваших планах на Крукт-Элм. Я живу и работаю здесь уже пять лет.

– Флер Баркли. – Она протянула руку, вспомнив маленький коттедж, который сдавала ее бабушка. – Спасибо, что зашли. Не хотите войти в дом?

Мужчина сжал губы в нерешительности.

– Я не в том виде, поскольку работал в поле. Я просто хотел узнать, сдадите ли вы мне дом на следующий год или мне искать другого арендодателя?

– Простите, мистер Крэнстон. Мы с сестрами еще не решили, что будем делать дальше, но мы склоняемся к тому, чтобы продать ранчо.

Ковбой прищурил свои голубые глаза и плюнул на землю.

– Что ж, это осложнит мне жизнь. Но вам, конечно, нет до этого дела, полагаю. – Он плюнул еще раз. – Но ручей пересыхает в любом случае. Не думаю, что вам повезет продать ранчо, на котором нет воды.

Флер хотелось спросить, почему он желает продолжать арендовать землю, если она в таком плохом состоянии. Но он был явно настроен недружелюбно. Вместо этого она спросила:

– Я удивлена. Может быть, ручей пересох из-за сухого лета?

– Нет. Просто плохой уход за землей. Но у вашей бабушки не было денег, чтобы вложить их в управление собственностью.

Флер это задело.

– Что вы хотите сказать? Бабушка последние десять лет не занималась хозяйством.

Ей следовало бы одолжить лошадь и объехать владения Антонии, чтобы выяснить, как идут дела. Антония давно продала весь скот, оставив лишь нескольких коз, чтобы делать домашний сыр.

– Почему бы вам не поговорить с соседом? – предложил он. – Этот Александер местный предводитель зеленых. Я уверен, что он расскажет вам, что делала неправильно ваша бабушка.

Дрейк? Он был последним, к кому она обратилась бы за информацией. Но прежде чем она успела задать еще вопрос, мужчина отсалютовал ей и пожелал хорошего дня.

Она вежливо улыбнулась и попрощалась с ним. Закрыв дверь, она громко спросила:

– И какой теперь у меня может быть хороший день?

Обеспокоенная, она подошла к столу и с помощью лопаточки стала снимать печенье с противня, обдумывая свои следующие шаги. Она ничего не знала о местных зеленых или об управлении ранчо. Ее знания ограничивались поездками верхом по полям и тем, что она узнала в школе о содержании домашних животных. И еще она умела делать сыр из козьего молока. Что было очень кстати, поскольку она унаследовала бабушкиных коз и доила их каждый день.

Знала ли Антония о том, что ручей пересыхает? Или Джозайя хотел просто запугать ее, чтобы она раздумала продавать ранчо и продлила его аренду? Бабушка сдавала ему землю в аренду, а полученные деньги уходили на оплату налогов и на текущие расходы. Но продолжила бы она сдавать ему землю, если бы знала о проблеме с ручьем?

Этого она не знала. Но Джозайя был прав: Дрейк должен был все знать. Недавно она нечаянно подслушала разговор в магазине. Люди обсуждали, как Дрейк хорошо управляется со своим ранчо и как он успешно разводит бычков. Дрейк не играл в ковбоя. Он был настоящим ковбоем.

Может быть, это к лучшему, что теперь у нее есть повод навестить Александеров. Она должна дать ответ Эмме по поводу ее банкета, и, если ей придется унизиться перед Дрейком из-за того, что она вышла из себя, пусть будет так. Эмма всегда была добра к ней.

И все же мысль о том, что она снова увидит Дрейка, почему-то взволновала ее…

Она выругалась, а потом взяла одно печенье и положила его в рот. Сочетание сахара и миндаля было идеальным. Она пришла в восторг, понимая, что нашла нужный рецепт.

И что еще лучше, теперь она могла обменять печенье на нужную ей информацию.

Подумав о Дрейке, она вспомнила и о том, как они стояли на стоянке под звездным небом. Никогда она еще не была так близко от него. И она вспомнила, как в какой-то момент ее злость превратилась во что-то другое. В нервное напряжение и, в голод. Словно она хотела броситься к нему в объятия, вместо того чтобы спорить с ним.

От одного этого воспоминания ее бросило в жар. И, укладывая печенье в пакет, она напомнила себе, что Дрейк Александер пять лет назад думал о ней самое плохое, расстроив ее настолько, что она поступила именно так, как он и хотел – разорвала отношения с его братом.

При этом лишив себя поддержки Колина в самый трудный период своей жизни.

Но разве сейчас все не произошло точно так же? Дрейк опять так разозлил ее, что она даже пригрозила отказаться от предложения Эммы. Неужели за пять лет она ничему не научилась? Не стала более уравновешенной и ответственной?

К тому моменту, когда она надела ботинки и направилась к входной двери, уже призналась себе, что Дрейк причинил ей зло, и она имеет полное право злиться на него, но еще больше злилась на саму себя.

* * *

Движением ноги Дрейк направил свою кобылу Перль к берегу ручья. А потом вытащил из кармана телефон, чтобы сделать несколько фотографий. Разница между растительностью здесь и на юге, там, где ручей протекал через Крукт-Элм, была разительной.

Он уже три года работал с другими защитниками природы над тем, чтобы возродить растительность на берегах ручья. Это было нелегким делом, но в перспективе могло принести много пользы. Если бы только Антония Баркли согласилась.

Поскольку он был уверен, что ее упрямая внучка не захочет даже выслушать его, они не могли поддерживать вежливую беседу дольше пяти минут. Он сделал глубокий вдох. Колин так и не ответил на его звонки. Он провел пальцем по экрану телефона, решив позвонить ему еще раз.

Снова.

Он уже отправлял ему сообщения, на которые тот не ответил. Его очень огорчало, что их отношения с братом ухудшились до такой степени, что они разговаривали не чаще пары раз в году. После разрыва с Флер Колин переехал в Монтану, где и окончил колледж.

– Дрейк? – Он удивился, услышав наконец голос Колина. – Что-то случилось?

– Нет, все в порядке. Спасибо, что ответил на звонок. Я всю неделю пытаюсь до тебя дозвониться.

Он услышал в своем голосе осуждение, но было поздно что-то исправить.

– Я собирался позвонить тебе в выходные, – пробормотал Колин. – Мы сейчас перегоняем скот, и у нас не хватает рук. Так что мне приходится работать наравне со всеми.

Дрейк понимал, что перегон большого количества скота может быть очень трудоемким процессом. И не в первый раз ему стало жаль, что брат не купил себе ранчо ближе к дому. Зачем он старался расширить свои владения, если не ради процветания семьи Александер?

Но он прогнал эти мысли и повернул Перль в направлении дома.

– Прости, что помешал. Но Флер Баркли вернулась в Кэтемаунт, и в связи с этим у меня возникли кое-какие вопросы.

Молчание было единственным ответом. Злился ли все еще на него Колин?

Он надеялся, что нет. Они не говорили о Флер пять лет. Внезапно перед его глазами предстала картина – Флер и Колин весело смеются, стоя у корзины со щенками. Его овчарка Миртл ощенилась, и Колин пригласил Флер поиграть со щенками. Это был единственный раз, когда он видел их как пару. И эта картина преследовала его.

– Эмма рассказала мне о возвращении Флер, – холодно произнес наконец Колин. – И мне очень жаль, что Антония умерла. – Последовала пауза. – Так о чем ты хотел спросить меня?

– Из нашего разговора с Флер у меня возникли подозрения, что ты не все рассказал мне об обстоятельствах вашей помолвки.

– Во-первых, это не вопрос. – Голос Колина прозвучал сердито. – А во-вторых, если тебя это так интересует, спроси у нее. Если у тебя больше нет вопросов, у меня на пастбище море коров с телятами, которых нужно перегнать.

– Постой…

Экран телефона погас.

Он сунул телефон в карман и собрался было тронуться с места, когда краем глаза уловил какое-то движение в кустарнике. Повернувшись, он увидел стройную женскую фигурку в красной футболке и джинсовых шортах. Она направлялась к нему, держа в руках корзинку.

Флер.

Ее волосы, развевавшиеся на ветру, на солнце казались скорее пшеничными, чем рыжими. А футболка не доходила до пояса ее шорт, открывая взгляду полоску незагорелой кожи. И эта картина завораживала его. Ему хотелось провести ладонью по этой коже, прижать эту женщину к себе.

Он мог отрицать свое увлечение ею, что он мучительно и пытался сделать, но у него это не получалось. Ему было жаль, что они не встретились при других обстоятельствах, чтобы между ними не было этого груза нелегких воспоминаний.

К тому же она какое-то время принадлежала его брату.

Он застыл на месте, радуясь, что она была еще далеко, так что у него было время собраться с мыслями.

– Я шла на твое ранчо, чтобы заключить перемирие, – сказала она, приблизившись и устремив взгляд не на него, а на Перль. – Какая у тебя красивая лошадь! Можно ее погладить?

– Конечно. – Он спешился. – Это Перль, дочь любимицы моей мамы, Блэк Перль.

– Я ее хорошо помню, – прошептала Флер, гладя белый нос лошади. – Я всегда восхищалась тем, как твоя мама держалась в седле. И она всегда подбадривала меня, уговаривая всерьез заняться верховой ездой.

– Правда?

Флер кивнула.

– Я ездила верхом хуже Эммы, потому что в Далласе у нас не было лошадей. Но твоя мама всегда подбирала для меня смирную лошадку и вселяла в меня уверенность.

Улыбка озарила ее лицо, и это воспоминание явно было для нее очень радостным. Он никогда не видел ее такой счастливой. Даже когда она была обручена с его братом.

Это заставило его задуматься. Может быть, ее жизнь была гораздо тяжелее, чем он предполагал.

– Я рад слышать это. – Он откашлялся. – Ты шла к нам домой? Не знаю, дома ли Эмма, но я в любом случае рад тебе.

– Я хотела угостить твою сестру. – Она подняла полотенце, которым было прикрыто печенье в корзинке. – И хотела извиниться за свои слова и заверить ее, что готова заняться обслуживанием ее свадьбы, если ей все еще это нужно.

– Если я поклянусь, что ничего не рассказывал Эмме о нашем разговоре, можно ли мне будет съесть печеньку?

– Спасибо, Дрейк. То, что ты не рассказал сестре о моей мерзкой выходке, заслуживает награды. Пожалуйста, угощайся.

Ее слова и примирительная интонация тронули его, но он не захотел признаться себе в этом. Протянув руку, он взял печенье.

Откусив, он обнаружил, что оно просто восхитительно, как и все, что она готовила.

– Вау! На поминках этого печенья не было, я бы его запомнил.

Она снова улыбнулась ему:

– Я всю неделю билась над этим рецептом и, наконец, удовлетворилась этим вариантом.

– Оно просто потрясающее. Лучше всего, что мы можем предложить в «Ковбойской кухне». Может быть, тебе стоит подумать о том, чтобы продавать его нам.

– Правда? – Она удивленно приподняла брови. – А ваш повар не будет возражать?

Дрейк пожал плечами:

– Нужно будет спросить у него. – Он указал на лошадь. – Мы можем ехать к дому.

– О, не стоит волноваться. Я с удовольствием пройдусь пешком.

– Но сегодня у нас перемирие, – настаивал он.

– Ты согласишься, чтобы Перль несла двух всадников?

– Да.

Дом был всего в миле от того места, где они стояли.

Она протянула ему корзинку, и он прикрепил ее к карабину, свисавшему с седла. А она вдела ногу в стремя и с легкостью запрыгнула в седло. Не зря же она была королевой родео.

– Хочешь ехать впереди? – спросила она.

– Нет, бери поводья ты. – Он хорошо знал, что она прекрасно ездит верхом. Не зря его мать хвалила ее. – Я устроюсь сзади.

Дрейк не мог отрицать, что ему страстно хотелось обнять Флер, хотя бы только раз. Он знал ее достаточно хорошо, чтобы подозревать, что их перемирие продлится недолго, так что это был его единственный шанс.

Он запрыгнул на лошадь позади нее и обнял ее за талию. Слишком поздно он вспомнил о том, что ее футболка не доходит до середины живота. Его ладонь легла на гладкую нежную кожу, и Флер с шумом выдохнула.

Он вдохнул ее ванильный аромат, когда ее спина коснулась его груди. И стиснул зубы.

Нежно коснувшись пяткой бока Перль, он направил ее к дому. Не в силах удержаться, он положил руку на бедро Флер, отлично понимая, что будет проигрывать в памяти этот момент сотни раз.

– Так что, ты решила взять на себя обслуживание банкета на свадьбе Эммы? – спросил он, пытаясь отвлечься от охвативших его фантазий.

– Я всегда любила твою сестру. И я не знала, как она будет относиться ко мне после того, как мы с Колином… расстались.

Из-под копыт лошади с громким чириканьем выпорхнула птичка, и лошадь немного отшатнулась, так что всадники покачнулись. Дрейк впился пальцами в бедро Флер. И это помешало ему сосредоточиться на ее словах.

– Колин никогда ни с кем не обсуждал ваш разрыв. На самом деле после нашего прошлого разговора я позвонил ему, чтобы расспросить его. Но он сказал, что, если я хочу знать больше, мне лучше обратиться к тебе.

Плечи Флер напряглись.

– Было очень благородно со стороны Колина хранить мой секрет все это время. Но, может быть, если я тебе все расскажу, это сделает наши отношения проще, – сказала она наконец.

– Я не понимаю.

Он нахмурился.

Флер обернулась и встретилась с ним взглядом.

– Я хотела, чтобы никто об этом не узнал, – тихо произнесла она. – Я была беременна.