Текст книги "Сказки дядюшки Римуса (сборник)"

Жизнь на «Малиновом холме»

Не успел посыльный скрыться за поворотом, кума, которая уже с рассвета поджидала его, выскочила из своего укрытия, выхватила конверт из дупла и помчалась домой.

Трясущимися лапами она вскрыла конверт и вынула исписанный лист бумаги. Пробежав глазами первую фразу, она от радости так подскочила, что едва не пробила головой потолок своей норы; все вещи, развешанные по стенам, попадали на пол, и всё, что могло, разбилось. Но кума не обратила на это ни малейшего внимания. Какое значение имели теперь осколки зеркала и треснутые бутылки, хотя они и блестящие. Кума уже знала, что в скором времени переедет из своего земляного жилища в удобную, сухую сторожку, обставленную порядочной мебелью.

В письме чёрным по белому было написано:

Доводим до Вашего сведения, что в соответствии с Вашим заявлением и согласно распоряжению старшего лесничего пана Д. Галапартны Вы зачислены на должность младшего лесника на участок «Малиновый холм», с предоставлением в Ваше пользование сторожки, и т. д. и т. п.

Эти слова лиса перечитывала бесконечно – до того часа, когда ей уже пора было идти в Доланское лесничество представляться будущему начальству. И вот она стала готовиться к столь важному визиту. Прежде всего кума старательно умылась, почистилась, нацепила очки и надела тот самый костюм, в котором так удачно выдержала экзамен. Когда тень от высокой сосны подошла на три с половиной шага к её норе, лиса уже знала, что сейчас половина третьего по человечьему времени. С бьющимся сердцем она направилась к Доланской сторожке.

А тем временем пан старший лесничий уже сидел на лавочке перед домом лесника Бржезины, с аппетитом поглощал густые сливки из расписного кувшина, поданного хозяйкой, и с нетерпением поглядывал на дорогу. Он был в превосходном расположении духа и говорил только о лисе: подобной, конечно, не сыщешь ни в одном лесу, ни в одном лесничестве, ни в одном зоопарке.

И вот ровно в три часа, как раз в ту секунду, когда пан Галапартна посмотрел на часы, перед ним предстала кума Лиса.

Едва увидев лису, пан старший лесник, а с ним вместе и лесник Бржезина и его жена весело рассмеялись: так потешно была кума одета. Лиса сконфузилась, но по другой причине: она вдруг узнала в толстяке, который, несомненно, и был старшим лесничим, того самого человека, которого так грубо выгнала из лесу. От испуга у кумы затряслись ноги, она уже хотела убежать в лес, но пан Галапартна поднялся, очень любезно взял её за лапу и проговорил:

– Приятно познакомиться. Всё, что я о вас слышал, сильно разожгло моё любопытство. Рад, что вы поступаете к нам на службу. Можете приступить к исполнению обязанностей хоть сейчас. Я уже отдал распоряжение привести в порядок вашу сторожку и отделать её по вашему вкусу. Со всеми вопросами обращайтесь к лесничему, пану Бржезине. Но прежде всего, я полагаю, вам необходимо приодеться. А костюм, который сейчас на вас, вы поскорее снимите и возвратите тому огородному чучелу, у которого вы его одолжили. Вы должны выглядеть как настоящий лесничий. Кроме мундира, вы, разумеется, получите какое-нибудь маленькое ружьё. Есть у вас какие-нибудь вопросы или пожелания?

– Прежде всего я бы хотела, – начала лиса, заикаясь от волнения, – чтобы вы меня великодушно извинили за то, что я так хамски выгнала вас из вашего же леса…

– За это, пан лесничий Лисица, я на вас не в обиде, – со смехом прервал пан старший лесничий. – Я по крайней мере лично удостоверился в вашем рвении при исполнении службы. Поэтому-то я без колебания назначил вас лесником. Надеюсь, вы и впредь будете такой же бдительной и строгой.

– Обещаю нести мою службу честно, – торжественно заявила кума. Потом она обратилась к старшему лесничему со следующей просьбой: – Нельзя ли, с вашего позволения, не выгонять из леса мальчишек и девчонок, которые так любят собирать грибы и ягоды? А также стареньких бабушек, что приходят набрать охапку хвороста. Лесу от этого не убудет, а уж я позабочусь, чтобы никто не нарушал правил. И ещё одна просьба: я бы не хотела носить с собою настоящее ружьё, из которого можно кого-нибудь застрелить или перепугать насмерть. Думается, мне будет вполне достаточно иметь при себе приличную бузинную хлопушку.

На всё это пан старший лесничий кивал головой в знак согласия. Он пригласил почтенную куму Лису присесть и рассказать поподробнее о своей юности, о своей жизни. Пан Галапартна был приятно удивлён, узнав, что она воспитывалась у лесничего Вобинушки. А когда лиса в своём повествовании дошла до того памятного дня, когда решила устроить сама себе экзамен на лесничего, старший лесник стал так смеяться, что задрожали листья на деревьях.

Потом пан Галапартна распрощался со всеми и уехал. Едва отгромыхала его коляска, из школы вернулся Веноушек. Увидев лису, с независимым видом восседавшую на скамье возле его дома, он чуть не упал от удивления. А можете себе представить, что было с мальчиком, когда отец представил ему лису и та заговорила человеческим голосом!

С той минуты он уже не мог глаз оторвать от новой знакомой и держал её всё время за лапку, даже когда хозяйка пригласила всех к столу. Но не только мальчик – лесничий и его жена также были поражены достойным и культурным поведением лисы и её человеческим выговором, без малейшего звериного акцента. Все они наперебой расспрашивали лису, как она жила у Вобинушки, как потом убежала и жила в лесу, как победила пана Шпейлика и рассорилась с ним и как они потом дружески посчитались.

Было уже поздно, когда лиса окончила свой рассказ. Разумеется, её не отпустили домой, в какую-то там нору: ей как леснику это не подобало. Лесничий Бржезина распорядился постелить куме в комнате сына – таким он проникся доверием к этому бывшему дикому зверю.

На другой день лесничий представил куму своим двум псам – Броку и Дунаю; он начал было им втолковывать, чтобы они как следует запомнили нового служащего и не обидели его невзначай, повстречав в лесу. Но кума сама взялась объяснить собакам, что к чему. Сначала она прочла им вслух приказ старшего лесничего, причём перевела его слово в слово с человечьего языка на собачий. А уж потом представилась: мол, речь идёт именно о ней, куме Лисе. Собаки слушали со вниманием и почтением, однако посматривали подозрительно на одежду нового лесника, явно снятую с огородного пугала. Бржезина заметил это и тут же послал за портным, который оказался отменным мастером и сшил ей очень приличный костюм в самый кратчайший срок. Веноушек выделил куме пару своих башмаков, а у лесоруба заказали хлопушку из бузины.

Ремонтные работы в сторожке на «Малиновом холме» шли полным ходом, а пока лиса гостила у лесничего Бржезины. Веноушек так полюбил лису, что и слышать не хотел о том, чтобы с нею расстаться. Однако, когда сторожка была приведена в полный порядок и отделана, кума заглянула в свою старую нору, взяла оттуда кое-что на память о прежнем житье и переехала на «Малиновый холм». Перед этим она, конечно, вернула леснику его наушники: незаметно подсунула их в сарай, откуда взяла. А про себя она решила, что при первой же возможности вернёт своим новым друзьям также патефон и волшебный столик.

Прощание было очень трогательное. Лиса сердечно благодарила хозяйку за милое гостеприимство, а лесника – за то, что он никогда её не обижал, даже в те времена, когда она была ещё лесной лисой, а не Лисицей-лесничим. Она приглашала всех в гости в свой новый дом. Веноушек только тогда перестал плакать, когда родители пообещали ему, что будут вместе с ним навещать куму как можно чаще. Лесник лично проводил её до сторожки и по пути показал границы участка, который ей предстояло охранять. Лиса вновь обещала неукоснительно исполнять все предписания службы и в порыве служебного рвения выстрелила из хлопушки.

Вместе с кумой в новую сторожку переселился старый Матей, курьер Доланского охотничьего округа. За несколько дней знакомства он очень привязался к куме и не пожелал с ней расстаться. А должен вам сказать, милые дети, что старина Матей умел стряпать лучше всякой поварихи, и на новоселье он сготовил совершенно неописуемый обед – из припасов, доставленных по указанию старшего лесничего.

Кума была вполне довольна жизнью. Сторожка ей нравилась. Служба была не в тягость. Матей готовил домашние обеды, а лиса снабжала его табаком в неограниченном количестве, так что и он был доволен. Лесник Бржезина навещал её почти каждый день, всегда приводил с собою Веноушека, и они все вместе весело проводили вечера.

Однажды зашёл на огонёк и сам старший лесничий. Он осведомился, доволен ли новый сотрудник службой, нет ли у него каких-нибудь пожеланий. Пан Галапартна долго сидел на лавочке под большим буком и, вспоминая, как его гнали из лесу, оглушительно смеялся. Он обещал приходить почаще, потому что, по его мнению, с кумой Лисой было гораздо интереснее побеседовать, чем со старшими лесничими, начальниками управлений, управляющими конторами, заведующими и директорами. Он распорядился оказать лисе помощь в приобретении обстановки, патефона, радиоприёмника…

Итак, кума добилась всего, о чём мечтала.

Единственное, чего ей ещё хотелось, это чтобы её увидели во всём блеске нового мундира и новой должности её первые хозяева – лесничий Вобинушка, Руженка и Еник, а также оба лохматых недруга, Гектор и Султан.

Это желание лисы исполнилось даже раньше, чем она предполагала.

Недели через две после вступления в должность кума во время утреннего обхода встретила на лесной просеке двух детей. Она сразу узнала Еника и Руженку. Но они смотрели на неё с превеликим удивлением и никак не могли понять, кто перед ними. И кума от волнения не способна была произнести ни слова.

– Да это же наша лиса! – воскликнул наконец Еничек. – Но её не узнать! Откуда она взяла этот прекрасный охотничий костюм, не хуже, чем у отца и других лесников?

– Погляди, погляди! У неё ещё очки, ботинки и какое-то странное ружьё. Она расхаживает по лесу, как по собственному дому! – шептала Руженка братишке.

Потом они обратились к странному леснику с такими словами:

– Лисичка, а лисичка! Скажи нам, пожалуйста: это ты или не ты? И узнаёшь ли ты нас?

Вы, наверное, помните, дети, что при Енике и Руженке лиса ни разу не говорила человечьим голосом. Поэтому, когда она им ответила по-человечьи, ребятишки от удивления и испуга едва не свалились на мягкий мох.

– Да, это я! И я вас узнала. Вы и представить себе не можете, как я рада вас видеть, Еник и Руженка! С того самого дня, когда я убежала от вас, не попрощавшись, я всё время вспоминала о вас и мечтала снова с вами встретиться. Как видите, я уже теперь не просто лиса, а Лиса-лесничий на службе в лесном управлении. Надеюсь, вы не откажетесь навестить меня в моём доме?

Еник и Руженка молчали, разинув рты, и очнулись, лишь когда лиса взяла их за руки и повела к своей сторожке. Вскоре они освоились, разговорились и засыпали свою старую приятельницу бесчисленными вопросами.

Дома лиса с помощью Матея на славу угостила детей, а потом болтала с ними допоздна. Еник и Руженка рассказали, что дома у них всё в порядке, все здоровы, всё без изменений. Вот только собаки скоро будут новые: главное лесничество выделило для участка Вобинушки двух охотничьих псов какой-то новой породы, поэтому старых придётся прогнать.

– Кто знает, что теперь будет с бедняжками, – горестно вздохнула Руженка. – Может быть, им придётся на старости лет таскать тележку молочника или бродячего точильщика, и неизвестно, станет ли новый хозяин кормить их вволю. Бедный Гектор и Султан! Тяжело им расставаться с родным домом. И нам нелегко будет без них…

Еник добавил:

– Милые собачки, каково им будет жить в деревне или в городе? Ведь они выросли в лесу…

Дети опустили глаза и притихли. А кума обхватила голову лапками и стала усиленно думать. Потом она сказала детям, и голос у неё был весёлый:

– Ну вот что, милые мои! Я знаю, что делать: обоих псов я беру к себе на службу. Да, каких-то собак мне как леснику рано или поздно придётся завести. А возиться со щенками, воспитывать их, несмышлёных, не имеет смысла, если есть возможность получить двух матёрых псов, которых я знаю и которые знают меня. Да, да! В воскресенье я к вам зайду, и мы с паном Вобинушкой решим это дело ко всеобщему благополучию. Если собаки будут у меня, вы не станете так по ним скучать, потому что всегда будете знать, где они. Жизнь у них будет отличная, и к тому же вы сможете часто их навещать, а заодно и меня.

Еник и Руженка были счастливы. Они без конца благодарили куму, обнимали её и всё повторяли, что им не терпится дождаться воскресенья, когда их родители тоже смогут повидать куму Лису, подивиться на неё и порадоваться её новому славному житью.

Проводив радостных детей, кума вернулась домой.

А в следующее воскресенье в старой сторожке «У пяти буков» царило великое волнение: лесник Вобинушка, его жена и дети принимали у себя нового лесника. Они уже знали, что их старая знакомая – лиса теперь говорит по-человечьи, но, когда кума предстала перед ними в полном блеске и учтиво поздоровалась, они онемели от изумления. Гектор и Султан глядели во все четыре глаза и никак не могли сообразить, следует ли им залаять или, наоборот, завилять хвостами. Зато дети встретили её как старую знакомую и торжественно ввели в дом.

Прежде всего куму как следует угостили, а потом разговорам, речам, расспросам, рассказам не было конца. Вобинушка называл лису «коллегой» и был с ней весьма любезен. Он смеялся до упаду, когда услышал, как пан старший лесник удирал из собственного леса.

Воскресный день прошёл превосходно. Никто не заметил, как спустилась ночь. И вот тогда-то, при прощании, кума Лиса заговорила о деле: не уступит ли пан Вобинушка своих старых псов?

Лесничий, конечно, очень обрадовался: ему тоже было жалко своих собак.

Он сказал, что с удовольствием подарит псов своему коллеге, вот только согласятся ли они уйти из дому с незнакомым челове… гм, гм… с незнакомым лесником?

Кума Лиса взяла на себя труд убедить псов, что так для них будет лучше.

Она вышла с лесничим во двор, стала перед конурой и произнесла речь по-собачьи. Оба пса повесили головы и стыдливо опустили хвосты, когда кума объяснила им, кто она такая. Но ещё больше они приуныли, когда узнали, что хозяин вынужден отдать их какому-нибудь бродячему точильщику ножей-ножниц. И, конечно, они приободрились, услышав, что кума любезно согласилась взять их к себе на службу.

С тяжёлым сердцем прощались собаки со своим старым домом; потом они послушно побрели за своим новым хозяином. Разумеется, они предпочли остаться в лесу, чем влачить неизвестно какое существование, неизвестно где, у неизвестно какого господина. Следуя за лисой, они опасливо переглядывались: а не станет ли кума мстить им за прежние обиды?

Но эти страхи оказались напрасными. Кума видела, что они чистосердечно раскаиваются, признают её превосходство с искренним собачьим восторгом и все приказания выполняют с охотой. За это она кормила их вволю и старалась не очень гонять на работе. Её отношения с собаками весьма упрощались ещё потому, что она всегда могла по-собачьи объяснить им, чего хочет. А они, в свою очередь, могли выразить ей свои мысли и чувства не глазами, не хвостом, а словами – это удобнее. Старый Матей тоже вскоре подружился с Гектором и Султаном, и все четверо они отлично зажили в своей сторожке.

В свободное от службы время кума заводила патефон, включала радио или звонила по телефону Веноушке и Енику с Руженкой. Ребятишки приходили к ней в гости, и тогда наша кума, забыв, что она чиновник лесного ведомства, начинала играть вместе с детьми и собаками. В сторожке звенел весёлый смех, лай и тявканье. А тем временем Матей готовил что-нибудь вкусненькое.

Так протекала жизнь кумы Лисы. Спокойно, без тяжёлых дум о завтрашнем дне и с сознанием, что благополучие её заслуженное.

Пан старший лесник Галапартна, навещая её время от времени, неизменно говорил, что службою её вполне доволен, а вспоминая о своей первой встрече с кумой Лисой, он всегда хохотал до упаду.

СКАЗКИ О ЖИВОТНЫХ

Сказки индейцев Северной Америки

Старый Лис и Енот

Старый Лис пустился в путь утром, узнать, что нового в лесу и что поделывают звери. Утро было зимнее, морозное и ветреное.

Бежал он по тропе, что ведёт к реке, и пел новую песенку. Скоро повстречался ему двоюродный братец Енот.

Он шёл с реки, а на плече у него – большущая связка раков.

– С добрым утром, братец, – сказал Лис. – Где же это добыл ты такую отличную связку раков?

Енот ответил:

– С добрым утром, Лис. Никак ты пел новую песенку? Говорят, песни петь хорошо после завтрака, натощак они принесут неудачу. А раков – их я поймал в реке, там, внизу. Уж чего проще! Тебе и вовсе легко ловить раков; погляди, какой у тебя пышный, красивый хвост.

– Ну, что там – хвост! – сказал Лис. – Ты мне лучше скажи, как поймал раков.

– Это дело нехитрое. Спустись по течению; недалеко, там, где река огибает холм, ты увидишь проруби в гладком и чистом льду. Как выберешь дыру получше, сунь в неё хвост, только и всего. Если хочешь наловить побольше раков, сиди подольше и жди, пока их не наберётся много, пока они не уцепятся клешнями за твой хвост. Да смотри, не спеши. А почувствуешь, что хвост стал совсем тяжёл, – прыгай вверх что есть силы. Раки и разлетятся по льду. Собирай их поживей, пока не доберутся до воды, – уж и завтрак у тебя будет!

– А скажи, братец Енот, – спросил Лис, – и ты так их ловишь?

– Конечно! Ступай и попробуй. А я пойду. Заболтались мы тут с тобой, я продрог на холодном ветру.

Старый Лис поверил Еноту: он не знал ещё, как тот хитёр и лукав. Побежал он вниз по реке и скоро увидел проруби.

На беду, сильный ветер дул с севера и прохватывал до костей. Потоптался Лис, потоптался и выбрал самую лучшую дыру, поближе к берегу. Присев над прорубью, он опустил в воду хвост, как только мог глубоко, а сам всё раздумывал, какую славную наловит связку раков. Ветер лютый, совсем невтерпёж, а тут ещё стало потягивать да покалывать хвост, потому что он накрепко стал примерзать ко льду. Лис-то думал, что это рачьи клешни его теребят.

– Вот уж спасибо братцу, – говорил он, – что надоумил меня, как ловить их! Наловлю я раков кучу! Уж я потерплю. Братцу Еноту и невдомёк, как я терпелив. Побольше твоего наловлю, братец Енот!

Совсем окоченел старый Лис на ветру. И хвост его стал тяжёлым-претяжёлым. Енот научил Лиса прыгнуть кверху изо всех сил. Вот он и прыгнул. Да как упадёт! И хвост-то едва цел остался.

– Что-то неладно, – сказал Лис, и прыгнул снова, и снова упал.

Пришло ему на ум, не сыграл ли с ним братец Енот худую шутку. Разозлился же Лис! Да и было отчего – сиди теперь с хвостом, примёрзшим ко льду.

– Погоди, – проворчал он, – поквитаюсь с тобой, старый бродяга!

Сидит Лис, раздумывает и прикидывает, как тут выбраться из беды; вдруг видит – у берега из большой пробоины поднялась голова и два круглых блестящих глаза уставились на него. Лис тотчас узнал Бобра и крикнул:

– Дядюшка Бобр, не спасёшь ли меня? Это мой двоюродный братец Енот подшутил надо мной. Видишь, бедный мой хвост совсем вмёрз в лед. Выручи меня как-нибудь, дядюшка Бобр!

Старый Бобр всё смотрел на старого Лиса, будто хотел рассмеяться. Но смеяться не стал, а ответил так:

– Погляжу, погляжу, что тут можно сделать.

Он нырнул под лёд, прямо к тому месту, где сидел старый Лис. Кое-как ему удалось освободить хвост из замёрзшей дыры. И он высунул голову и сказал Лису, чтоб тот поскорей вытаскивал свою удочку.

– А вперёд, если станет тебя твой двоюродный братец учить рыболовству, не спеши приниматься за дело, – промолвил дядюшка Бобр.

Вот сказал Лис дядюшке своему спасибо, набрал на льду мягкого светлого снега и потёр им осторожно вокруг носа Бобра, чтобы шерсть посветлела. С тех пор и доныне у Бобра на морде светлая шерсть – памятка от старого Лиса за услугу.

Злей, чем всегда, голодней, чем всегда, старый Лис побрёл прочь и всё клялся отплатить Еноту сторицей.

В тот же день случилось, что пришёл к Еноту гонец с приглашением на праздник и на пляску. А Енот был отменный певец и рассказчик не из последних. Никогда не пропускал он праздников и плясок, потому что уверен был, что без него никак не обойтись. К тому же Енот не прочь был убраться на время подальше от старого Лиса – не придёт же тот на праздник с обмороженным хвостом!

Вот Енот явился на праздник и встретил там многих друзей. Скоро все хватились, что нет старого Лиса и нет Черепахи. Кто-то спросил у Енота, не знает ли он, как они поживают. Он ответил, что Лис не совсем здоров, и рассказал всю историю с раками. Тут уж никто не стал удивляться, что Лис не явился на праздник.

Через два или три денька кончился праздник, и Енот отправился домой, один, сам по себе. То и дело принимался он петь песенку или болтал сам с собою дорогой. Веселее так было идти.

Вот проходит он мимо озерка и видит – у берега стая отличных жирных гусей.

– Яру-тазэ! – воскликнул он. – Яру-тазэ, приятели! Поворачивай сюда! У меня для вас новости есть, я ведь прямо с праздника и новую песенку вам спою! Поворачивай к берегу, я спою вам и научу вас новому танцу!

Гуси выплыли на берег и зашлёпали вперевалку к Еноту. Енот отвязал от пояса маленький свой барабан и давай барабанить.

– Сперва я немножко побарабаню, – сказал он, – а вы все станьте вокруг меня в кружок. Как начну я петь, закрывайте глаза и пляшите!

Он показал им, как этот танец пляшут, и прибавил:

– Как я перестану петь и опять ударю в барабан, открывайте глаза. Но чуть я запою снова – опять закрывайте и пляшите – вот так и вот так.

Стали гуси в кружок вокруг Енота и слушают, как он бьёт в барабан. Потом он запел:

 
Хойэ-хохэ Хойэ-хохэ
 

И гуси крепко зажмурили глаза, приплясывая и притоптывая вокруг него. А он прыгнул вперёд, свернул шею самому жирному и быстрёхонько упрятал его в сторонке. Перестал петь и колотить в барабан. Гуси перестали плясать и открыли глаза.

Тут, не успели они оглянуться, он снова запел:

 
Хойэ-хохэ Хойэ-хохэ.
 

И опять они зажмурили глаза и пустились танцевать. Он свернул шею ещё одному и сделал всё как прежде.

Но только схватил он третьего гуся, одна хитрая гусыня чуть-чуть приоткрыла глазок, потому что ей не терпелось глянуть, насколько лучше других она пляшет. Она громко вскрикнула, увидавши, что делает Енот.

– Назонмэн-сэ! Назонмэн-сэ! Он убивает нас! – крикнула она.

И все гуси открыли глаза и улетели прочь.

Енот ухмыльнулся и сказал:

– Охотник я удалой; славно закушу, как вернусь домой!

Он привязал к поясу свой барабанчик, перекинул трёх жирных гусей через плечо и пустился в путь.

Скоро повстречалась ему Черепаха.

– Эй, тётушка, – окликнул он её, – почему не пришла ты на праздник? Все горевали, что не слышно твоих умных речей.

Старая Черепаха ответила:

– Я собралась было на праздник, да тут прибежала жена старого Лиса и просила меня навестить его, потому что старый Лис совсем захворал. Я, конечно, пошла проведать беднягу, но никак не могла взять в толк, что с ним приключилось. Вот почему не привелось мне попасть на праздник.

Старый Енот усмехнулся и сказал:

– Не беда, он оправится скоро, – и побрёл домой.

Вот пришёл он домой, а дом его стоял на скалистом склоне, высоко на холме. Набрал кучу хвороста и развёл огонь, чтобы жарить гусей. А дом старого Лиса был внизу, у поворота реки; Лис и увидел огонь у Енота.

– Стало быть, старик вернулся, – сказал себе Лис. – Хотел бы я знать, зачем он разжёг такой большущий костер. Неспроста это. Пойду-ка я посмотрю.

Между тем у Енота костёр догорел, осталась только славная кучка красного жару и горячей золы. Гуси давно были ощипаны. Взял Енот палку, сгрёб уголья. Потом положил всех трёх гусей в ряд, лапками кверху, и завалил их сперва жаром, а потом золой. Только три пары лапок торчали кверху из-под золы.

Когда всё было готово, Енот потянулся и пробормотал:

– Устал я, однако, много сегодня ходил. Сосну, пока жарятся гуси. Никто не станет тревожить меня: старый Лис сидит дома, ему нездоровится. Да он и не знает ничего о гусях. Самое время теперь – соснуть.

Выбрал он ровное местечко неподалёку от костра и стал укладываться; повертелся, как водится, и ткнулся носом в собственный хвост.

– Слышишь, ты! – сказал он хвосту. – Пока я буду спать, ты будь начеку. Если кто подойдёт, хлестни меня по боку и разбуди.

И едва он закрыл глаза, над головой у него заскрипели ветки, потому что их шевельнул ветер. Енот крикнул им:

– Друзья мои, вы громко скрипите. Разбудите ж меня, если что случится.

Теперь уж он мог спать спокойно, потому что у него были сторожа. Он и заснул, да так, что не разбудишь.

Скоро камешек скатился по тропке, что вела с верхушки холма к Енотову дому. Но Енот не проснулся. Тогда узкая мордочка с двумя блестящими глазами выглянула из-за скалы. Это старый Лис глядел вниз – пристально и спокойно, как подобает старому Лису. Он сказал себе:

– Братец мой спит крепко, он не проснётся. Дай-ка спущусь, погляжу, чего он добыл.

И спустился вниз по скалам к Енотову дому, осторожно осмотрелся и направился к куче горячей золы.

Три пары лапок торчали из-под золы, все в ряд.

– Эге, – прошептал старый Лис, – то-то я почуял, что пахнет вкусным! Вот зачем он распаливал такой костер! Бедняжка! Видно, он так устал, что ему в мысль не пришло позвать меня отужинать с ним вместе. Уж я не стану его тревожить, закушу и сам. Жареная гусятинка – да ведь это объедение!

Лис отгрёб горячую золу палкой, вытащил одного гуся и принялся за него. Мясо ужарилось так, что лучше нельзя. Обглодавши первого гуся, Лис подумал:

«Чересчур возиться с костями не стоит, хватит тут и чистого мяса».

Он взялся за другого гуся. Скоро осталась от гусей только кучка наспех обобранных косточек.

– В горло больше не лезет, ни кусочка мне больше не съесть, – сказал старый Лис.

Он обернулся и глянул на ветви, что тёрлись друг о дружку и знай поскрипывали у него над головой.

– Эй, вы, друзья мои! – сказал им Лис. – Полно скрипеть, помолчите. Всё равно не получите ни крошки!

И подумал Лис:

«Как бы мой двоюродный братец не огорчился, когда проснётся? Сгребу-ка я кости и засыплю золой».

Он прибрал старательно кости, а сверху в золу воткнул три пары лапок. Всё теперь выглядело точно так же, как прежде. А Лис сказал себе:

– Как бы мне дать знать моему братцу, что я приходил к нему в гости?

Подумал, подумал и придумал. Взял две-три горсти остывшей золы, разбросал по земле и ну танцевать!

– Двоюродный братец увидит мои следы на золе, – сказал Лис и хихикнул от удовольствия. А потом пошёл домой.

Ветки тёрлись и скрипели очень долго, и в конце концов Енот все-таки проснулся. Он вскочил, встряхнулся и сказал:

– Славно же я вздремнул! И ужин небось как раз поспел!

Он подошёл к костру и увидел три пары лапок, что торчали все в ряд из золы.

«С какого же мне начать?» – подумал Енот и решил начать с того гуся, который был к нему ближе. Привстал над костром, дотянулся, ухватил сразу две лапки и дёрнул. Но лапки выдернулись слишком легко, и Енот кувыркнулся на спину. Он встал и подумал:

«Никак пережарился гусь? Попробую-ка другого».

Схватился за другую пару лапок – опять покатился кубарем.

Енот никак не мог понять, в чём тут дело, пока не разворошил палкой золу и не увидел обглоданные кости.

Ну и зол же он был!

Стал шарить вокруг – не увидит ли следов вора, и тотчас же наткнулся на отпечатки, что старый Лис оставил на золе.

Енот едва не сбесился с досады. Он напустился на свой хвост:

– Что ж ты не разбудил меня, бездельник, как я приказал тебе? Получишь ты у меня за это!

Он выломал толстый прут орешника и ну колотить свой хвост, приговаривая:

– Вот тебе, негодный, вот тебе, вот тебе!

И всё нахлестывал его, пока самого пот не прошиб.

Тогда он вернулся к костру посмотреть, не осталось ли чего-нибудь от ужина. И впрямь, кости были обглоданы наспех, кое-как, на них немножко осталось мяса. Енот подобрал эти кости бережно, и грыз их, и высасывал мозг. И всё время сам не свой был от злости.

А ветви над ним всё скрипели. Он обернулся да как крикнет на них:

– Почему вы не разбудили меня? Нечего скрипеть теперь! Замолчите!

Но ветви, конечно, никакого внимания не обратили на него, скрипят и скрипят.

А Енот снова:

– Дайте срок, разделаюсь с этими костями, примусь за вас. Покажу вам, как скрипеть безо времени!

А ветви знай скрипят и скрипят.

Не стало у Енота терпения. Вскарабкался он на дерево, чтобы проучить их как следует. Да, на беду, поскользнулся, и лапа у него ущемилась между двух суков. Никак нельзя было вырвать лапу. Так и провисел Енот на верхушке дерева до утра.

Случилось мимо идти Медведю. Услыхал он жалобные стоны Енота, глянул кверху и говорит:

– Эй, племянник! Ты что, качели устроил?

Но Енот взмолился:

– Дядюшка, выручи меня как-нибудь! Мне прищемило лапу, я никак не слажу с этим толстым суком!

Ну, Медведь влез на дерево и сломил этот сук. А Енот, как ступил на землю, принялся бранить старого Лиса.

– Это всё он виноват, – уж и отплачу я ему за это! И за гусей отплачу, и за хвост отплачу, и за лапу!

Услыхал эти слова старый Скунс. Побежал и шепнул Лису на ушко:

– Мой двоюродный братец Енот обещает задать тебе трёпку, как только ты попадёшься ему на глаза.

Старый Лис, конечно, не очень обрадован был этой вестью. Несколько дней прошли тихо, потому что они не встречались. Как-то вечером Енот наловил много раков на берегу – большущую связку. На этот раз он не стал дожидаться, пока старый Лис полакомится его ужином. Хорошенько покушав, Енот отправился по реке в далёкую прогулку, потому что ему наскучило сидеть дома.

Тут он притомился, и стало его клонить ко сну. Он решил выбрать местечко и вздремнуть. Выбрал кривое дерево, склонившееся над рекой.

– Тебя-то я и ищу, – сказал Енот, вскарабкался на дерево, прополз по ветвям и нашёл среди сучьев местечко, которое пришлось ему как раз по вкусу.

Глянул он сверху на реку и увидел в лунном свете своё отражение на тихой воде. И сказал себе:

– Ни дать ни взять, это я сам там, внизу, караулю раков.

И совсем уж было заснул Енот, как вдруг слышит, кто-то идёт по тропинке. Слышит, старый Лис бормочет:

– Вот мой двоюродный братец в воде. Прыгну-ка я на него, задам ему трёпку.

Прыгнул Лис в воду на то самое место, где только что видел Енота. Он нырнул глубоко и давай кусать камни, потому что думал, что это его двоюродный братец. Потом выплыл наверх и уселся на бережку.

Смотрит – опять в воде Енот.

«Как же он улизнул от меня?» – подумал старый Лис.

И снова кинулся в воду и ну кусать камни! Выбрался на берег, а в зубах у него только камни. Опять улизнул двоюродный братец!