Текст книги "Меч и Цепь"

Джоэл Розенберг
Меч и Цепь

Я считаю, что самое главное в этом мире не то, где мы стоим, но то, куда мы движемся; чтобы достичь гавани, мы должны плыть, когда по ветру, а когда и против него – но плыть, а не дрейфовать и не становиться на якорь.

Оливер Вендел Холмс

Действующие лица

Карл Куллинан – воин.

Андреа Андропулос – начинающий маг.

Эллегон – молодой дракон.

Уолтер Словотский – вор-подмастерье.

Ахира Кривоног – гном-воин.

Луджи (Лу) Рикетти – экс-маг/инженер.

Рэден Монстробойца – охотник.

Теернус – кузнец.

Ч'акресаркандин ип Катардн – воин, солдат удачи.

Ормист – мастер-работорговец.

Кира – освобожденная рабыня.

Эйя Эриксен – освобожденная рабыня.

Тэннети – освобожденная рабыня, ученица воина.

Хтон – освобожденный раб, фермер.

Ихрик – освобожденный раб, фермер.

Фиалт – освобожденный раб, моряк, ученик воина.

Армин – работорговец.

Вентхол – мастер-маг.

Жерр, барон Фурнаэльский.

Саммис – мастер-маг.

Хивар – стражник.

Энна – крепостная.

Рафф Фурнаэль – наследник баронства Фурнаэль, ученик воина.

Томен Фурнаэль.

Бералин, леди Фурнаэль.

Брен Адахан – наследник баронства Адахан.

Аваир Ганнес – капитан и владелец «Бородавочника».

Тирен – маг-подмастерье.

Игераль, Хинрид, Райх, Ленсиус, Фика – подмастерья-работорговцы.

Сейгар Вотансен – маг и военный вождь клана Вотан.

Эсталли, Олила – жены Сейгара Вотансена.

Пейлл – воин-эльф.

Джейсон Куллинан.

Предыстория

Это начиналось как игра. Семеро студентов колледжа собрались вместе, чтобы приятно провести вечер.

Они расселись вокруг стола – Карл Куллинан, Джейсон Паркер, Джеймс Майкл Финнеган, Дория Перлштейн, Уолтер Словотский, Андреа Андропулос и Лу Рикетти, – собираясь на вечерок погрузиться в фантастический игровой мир. Игра обещала быть весьма занятной. Не более того.

Но их Мастер Игры, профессор Артур Дейтон, каким-то образом – и без предупреждения – перенес их на Ту Сторону. Студенты перенеслись в мир, который, как они думали, существует только в их воображении, и оказались в телах своих игровых персонажей. Худощавый, среднего роста Карл Куллинан стал огромным мускулистым воином; скрюченный калека Джеймс Майкл Финнеган превратился в могучего гнома Ахиру Кривонога. Все семеро стали другими внешне людьми с самыми разными способностями.

Внезапно это перестало быть игрой.

Джейсон Паркер погиб первым. Последние несколько мгновений своей жизни он провел наколотым на копье.

Остальные выжили, но и они не играли больше – они боролись за жизнь: против гнева и оружия магов и воинов, властителей и работорговцев.

Они должны были найти Дверь между Мирами и вернуться домой.

Должны были – и нашли, но слишком многое потеряли. Ахира погиб у Двери. Дория впала в кататонию. Дома это было непоправимо. Но там, на Той Стороне, Матриарх Сообщества Целящей Длани могла вернуть к жизни Ахиру, могла исцелить пошатнувшийся разум Дории.

А потому они возвратились на Ту Сторону. И Матриарх согласилась помочь им – хоть и только один раз.

Но ничего не делается просто так. Им пришлось заплатить, пришлось и дать некий обет. Обет, который должен быть исполнен.

Любой ценой.

ЧАСТЬ I
МЕТРЕЙЛЬ

Глава 1
ПРОФЕССИЯ

– Куда двинемся? – Карл Куллинан присел рядом с Андреа Анропулос на самый большой из плоских камней, окружавших угли обеденного костра. Он медленно отхлебывал кофе и щурился на закатное солнце.

Энди-Энди улыбнулась. Карл всегда любил ее улыбку: она делала еще ярче и без того яркий день.

– Ты это в переносном смысле? – Она тряхнула головой, отбрасывая с лица непослушные прядки. Ее тонкий загорелый пальчик коснулся его виска. – Или интересуешься, куда бы нам удрать, чтобы побыть наедине? – Склонив голову к плечу, Андреа снизу вверх взглянула на воина. – А я-то думала, прошлой ночи нам хватит – хотя бы на время! Давай подождем до темноты, ладно?

Карл рассмеялся.

– Я не о том – а про то, сколько еще мы будем тут прохлаждаться. Сообщество Целящей Длани не станет терпеть нас здесь вечно. – И еще мне бы ну очень хотелось знать, каким образом мы сможем сдержать данный Матриарху обет. Он взял Андреа за руку. – Кстати… Коли уж ты сама заговорила, я бы не прочь…

«Это смешно!»– произнес жесткий пронзительный голос в голове Карла.

Ярдах в двадцати от пары, в траве, открыл глаза Эллегон. Подняв голову со скрещенных передних лап, дракон глянул на людей.

«Неужто вы не в состоянии думать ни о чем, кроме плотских утех? Я знаю, вы только люди, – но неужели у вас всегда гон?»

Он поднялся на четыре лапы, свернул и развернул крылья – с соседнего вяза поднялась туча мелких птах – и неторопливо взлетел. По драконьим меркам он был совсем мал: всего-то с автобус от острого кончика серовато-зеленого хвоста до подобных блюдцам ноздрей носа ящера.

Распахнулась и захлопнулась пасть, извергнув клубы дыма и пара.

«Мне казалось, что люди, еще недавно учившиеся вместе, должны думать и о другом. Хотя бы иногда».

«Эллегон, – подумал Карл, – ты несносен».

«Ладно, не бери в голову. Со мной можно и не считаться – я, в конце концов, всего лишь дракон».

Он развернулся и, покачиваясь, полетел прочь.

– Эллегон! – окликнул Карл. – Вернись!

Дракон сделал вид, что не слышит.

Карл повел плечами.

– И что это он стал таким…

– Занозистым? – договорил, подходя, Уолтер Словотский. – Но ты же сам во всем виноват.

Уолтер был крупным мужчиной – но все же не настолько высоким, широкоплечим и мускулистым, как Карл. По крайней мере здесь. Прежде, дома, Уолтер был сантиметров на пятнадцать выше Карла и куда сильнее. Но при переходе из мира в мир Карл изменился – ему прибавилось росту и силы, к тому же он приобрел умения, которыми не обладал дома.

Он изменился – но не во всем. Уолтер по-прежнему схватывал все быстрее, чем Карл. И это по-прежнему уязвляло.

– То есть? – раздраженно осведомился Карл.

– Сейчас скажу – дай только кофе налить. – Взяв тряпку, Словотский обернул ею ручку котелка и плеснул обжигающий напиток себе в чашку. Казалось, леденящий ветер, что дует с луга, вовсе не холодит его – хоть он и был, как обычно, в куртке без рукавов, белых полотняных штанах и сандалиях, а бедра его, как и прежде, обвивал увешанный метательными ножами пояс.

Свободной рукой Словотский потер глаза. Их чуть раскосая форма придавала его лицу восточный вид, хотя черты были славянскими, а черные волосы слегка вились.

– Ты сам напросился на сложности, Карл. Никакой особой причины его вредности нет. Он просто ревнует, вот и все.

– Ревнует? – Брови Энди-Энди изумленно выгнулись. – Ко мне? Почему?.. Никогда не думала…

«Вот это правда».

– …что драконы могут ревновать, – докончила она, словно ее не перебивали. А может, и правда не перебивали. Эллегон запросто мог заставить ее замолчать.

Карл обернулся – как раз вовремя, чтобы заметить кончик драконьего хвоста, исчезающий среди деревьев в рощице на другом краю луга.

«Не подслушивай. Хочешь поговорить? Возвращайся – и поговорим. А нет – так и не встревай».

В ответ – ничего.

Уолтер пожал плечами, уголки его губ приподнялись в насмешливой ухмылке.

– Это просто спор за внимание Карла. Тебя он им дарит, а Эллегона – нет.

Он направил указующий перст на Лу Рикетти, который сидел, опершись на ствол высокого клена, и о чем-то размышлял, скрестив руки на синей рабочей куртке.

– Тридцать седьмой Закон Словотского: «Кому-то нужно меньше внимания, кому-то – больше. Кое-кто жаждет получать все. Это зависит от…»

– Тревога! – Гном Ахира, устроившийся на вершине засохшего дуба, встряхнул головой. – Все – к оружию! Лу, возьми мой арбалет. Карл – на коня. Живей! К святилищу скачут всадники – галопом. Похоже, на нас сейчас нападут.

Говоря это, Ахира споро, хоть и неуклюже, спускался с дерева, цепляясь толстыми пальцами за шершавую кору – искать удобные ветки было некогда.

Карл, отшвырнул кружку, вскочил на ноги и, привычно проверяя, на месте ли меч, помчался через луг к своей гнедой – кобыла лениво паслась посреди поляны, переборчиво выбирая травинки повкусней. Если только Ахира не ошибся, времени седлать ее уже нет. На бегу сдернув с ветки уздечку, Карл просунул мундштук между зубов лошади, взнуздал ее и затянул узду за ушами. Собрав поводья в левой руке, правой он ухватился за гриву, вскочил на спину кобылы и быстро выпрямился. Потом стегнул гнедую поводьями, одновременно ударив пятками по бокам. Что за дьявольщина там происходит, подумал он.

«Мне видно немного лучше, и я мог бы…»

«Тогда смотри быстрей. На нас, кажется, нападают».

«И ничего подобного. Там происходит совсем другое…»

Эллегон открыл Карлу свой разум.

Изогнув длинную шею, Эллегон из-за скального выступа смотрел на Элрудову пустошь. Вдали, поднимая клубы пыли, мчалась по растрескавшейся земле пятерка всадников.

Дракон сосредоточился на них; всадники будто стали ближе. Все пятеро – мерзкие людишки верхом на лошадях. Возможно – вкусных лошадях.

Трое группкой преследовали четвертого, обнаженного по пояс и донельзя худого, с металлическим ошейником, на котором болтался обрывок цепи. Пятый всадник, одетый, как и остальные преследователи, в зеленую тунику и такие же леггинсы, галопом мчался наперерез.

«Спасибо, Эллегон, – мысленно поблагодарил Карл. – Пятый избрал иную, чем его приятели, тактику: пытается перехватить раба прежде, чем тот доберется до земель святилища».

«И перехватит: конь у него лучше, чем у тех четверых».

– Андреа, – распорядился Ахира, – в засаду! Спрячься в кустах и, когда они приблизятся, срази всех, кого сможешь, сонным заклятием. Потом разберемся, кто и что. Пока же я просто хочу…

– Нет, – возразил Карл, осаживая гнедую рядом с гномом. – Они не по наши души. Это четверо солдат, и гонятся они за беглым рабом. Они не собираются приближаться сюда. Энди, как далеко действует твое заклятие?

Она беспомощно махнула рукой:

– Две, ну, может, три сотни футов. Самое большее. «Эллегон, есть там у кого-нибудь луки? Ты не обратил внимание, так что и я не знаю».

«У двоих есть. Карл, нам надо поговорить…»

«Позже». Он повернулся к Андреа:

– Это без толку. Тебя подстрелят прежде, чем ты сможешь до них дотянуться. Ими займемся мы с Эллегоном. – «Взлетай и помоги мне».

Лошадь была только у Карла; если солдаты и их жертва окажутся не слишком далеко, он сможет какое-то время сдерживать врага – пока не подойдут остальные.

Карл, конечно, был весьма высокого мнения о своем мастерстве воина, но один против четверых или даже больше – это было все-таки немного слишком, как бы умело этот один ни обращался с мечом. А вот с Эллегоном над головой драка, возможно, вообще бы не понадобилась: поджариться в драконьем огне никому неохота.

«Нет».

«Что?»

«По-моему, я ясно выразился. Нет, я не взлечу. У них луки. Я боюсь».

Капризничаем. Чешуя Эллегона потверже, чем лучшая сталь. Ничем, кроме магии, дракона не взять.

Но на споры времени нет.

– Эллегон выбыл – я приторможу их один. Присоединяйтесь ко мне как сможете!

Андреа вцепилась в его штаны:

– Подожди. У меня есть…

– Некогда. Ты меня не слушала? Там беглый раб. Держись подальше – я не хочу волноваться, цела ты или нет. – Он выдернул штанину из ее пальцев.

Не обращая внимания на крики Ахиры, он пустил кобылу рысью. Лучше бы, конечно, вынестись на Пустошь галопом – но Карл не привык ездить без седла; лучше приехать чуть позже, зато без риска свалиться с лошади.

Он потрусил вниз по склону к прогалу в деревьях. За ними, тронутая алым светом заходящего солнца, простерлась суровая, режущая глаза равнина – Элрудова пустошь. Давным-давно землю, что ныне звалась Пустошью, покрывала густая сочная зелень – такая же, как на лесистом островке, окружившем Святилище Целящей Длани. Тысячу лет назад ее выжег смертный поединок двух магов – и теперь до самого горизонта простирался океан мертвой, растрескавшейся под солнцем земли.

В четверть мили впереди по этому океану катилась волна пыли. Перед ней одинокий всадник, оторвавшись от троих преследователей едва на сто ярдов, понукал своего коня, чтобы обойти четвертого, скакавшего к нему сбоку.

Четверо на одного. Ненавижу, когда на одного – четверо! Но тут уж ничего не поделаешь, придется потерпеть, по крайности какое-то время: Уолтеру, Ахире и Рикетти понадобится добрых пять минут, чтобы добежать. Карлу необходимо сдержать на это время четверых воинов. Пятиминутная схватка на мечах может обернуться вечностью.

«Но, опять же, – отдаленно прозвучал в его голове голос дракона, – ты ведь можешь попробовать просто поговорить с ними. Может, и выйдет».

«На что спорим?» – Карл ударил кобылу пятками.

Когда он приблизился к беглецу, тот повернул свою лошадь прочь. Полуобнаженный, худой, все лицо в шрамах, пот прочертил бороздки на загорелой, покрытой пылью груди… Он отчаянно вцепился в поводья сучковатыми пальцами, а обрывки цепи дребезжали что-то бестактно-веселое.

– Н'вар! – крикнул Карл на эрендра. – Не убегай! Т'рар аммали! Я друг!

Без толку. Человек, очевидно, решил, что Карл заодно с другими: одежды воина были такими же, как у преследователей. Для раба это, должно быть, выглядело ловушкой: словно еще один всадник возник перед ним, чтобы отсечь его от спасительных земель святилища – а до них оставалось всего несколько сот ярдов. Тихий стон сорвался с его губ, когда он резко повернул, под прямым углом пересекая путь Карла.

И тут, будто он только того и ждал, четвертый всадник привстал в стременах. Ременные путы с грузами на концах, кружась, со свистом рассекли воздух и обвились вокруг задних ног коня беглеца. Заржав от боли и страха, тот рухнул; всадник вылетел из седла, кубарем покатился по земле – и застыл недвижим.

Времени осматривать упавшего не было. Если он мертв – помощь ему не нужна; если ранен – возможно, сумеет протянуть до подхода Словотского, Ахиры и Рикетти. Они скоро будут, и наверняка – с целительным бальзамом.

Карл обнажил меч.

– Спокойно, – прошептал он на ухо гнедой, собирая поводья в левый кулак. – Просто постой спокойно.

Воин ждал четверых солдат.

Кони их замедлили бег, и Карл бросил быстрый взгляд на их оружие. Все четверо – мечники, мечи у всех – широкие и короткие, такие обычны для областей Эрена. С ними Карл, может, и справится, он ведь верхом. Его рыжая кобыла была крупной и сильной; возможно, ему удастся заставить ее танцевать вокруг этих загнанных бедолаг – и тогда его более длинный клинок соберет свою жатву.

Но у двоих к седлам приторочены арбалеты. Это плохо.

Очень плохо.

Но… Арбалеты? Если у них есть арбалеты, почему же они не стреляли?

«Дурень. Мертвый… стоит… немного…» – Мысленный голос Эллегона был едва слышен: Карл находился почти за гранью досягаемости дракона. И самое плохое – в его фразах, если он не сосредоточивался, возникали прогалы.

Верно, подумал воин, удивляясь, что дракон слышит его. Он повернулся к врагам.

– Риват'эд! – Раскатистые звуки эрендра легко скатывались с его языка. – Остановитесь.

Вожак, кряжистый бородач, ответил ему на том же языке.

– Это не твое дело, – проговорил он, направляя коня к Карлу. – Раб является собственностью лорда Мехлэна Метрейльского, которому мы и служим, – закон о правах на потерянную собственность тут не работает.

Эллегон что-то сказал.

«Тяни время. Просто тяни время», – еле расслышал Карл.

Вряд ли он сможет тянуть его долго. Младший из арбалетчиков уже отвязал арбалет и теперь тянулся к деревянному колчану на луке своего седла – за болтом.

Но попробовать все же стоило,

– Ты! – рявкнул он на эрендра. – Только тронь тетиву – я отберу у тебя арбалет и тебя же этой тетивой придушу! – Самый высокий из четверки был на голову ниже Карла; возможно, удастся на какое-то время припугнуть их, а там, глядишь, все и обойдется.

Светловолосый мальчишка-стрелок ухмыльнулся.

– Ой ли!.. – с насмешливым недоверием протянул он. Тем не менее его пальцы, нашаривавшие болт, замерли.

Отлично. Еще пару минут.

– Вот теперь поговорим. – Карл приспустил кончик меча.

Он прислушался к звукам за спиной. Ничего, кроме цоканья копыт вскочившей лошади беглеца. Раб делает вид, что без сознания, – в лучшем случае.

В лучшем случае…

Да гори оно все!

– Он не раб. Не раб – и под моей защитой. – Дать им шанс было справедливо: Карл, конечно, дал обет Матриарху, но он не мог убивать любого встречного только за то, что тот мирится с рабством – или даже его поддерживает. Это попросту было бы зря, даже пролей при этом Карл море крови.

Дьявольщина. Наибольшая жестокость, какую мог припомнить за собой Карл – слишком жесткие блоки во время занятий карате.

Но с тех пор кое-что изменилось.

– Вы его не получите.

Вожак фыркнул.

– Кто ты? – Он приподнял бровь. – На дщерь Длани ты не очень-то похож… Такой же урод, как они, это да, но… – Он умолк и пожал плечами. – Как думаешь, чем мы заняты? Мы гнали его столько времени…

– …а теперь поворачивайте и уезжайте, – оборвал его Карл. – И покончим на этом.

Вожак улыбнулся, рука его потянулась к рукояти меча.

– Сомневаюсь я…

Слова оборвались булькающим вздохом: острие Карловой сабли пронзило его горло.

Одним меньше. Карл послал кобылу ко второму – мечнику с безбородым рябым лицом. Тот уже вытащил меч.

Не медлить! Побыстрей покончить с этим и заняться стрелками. Мечник бросился на него, Карл отбил удар и ударил сам – по держащей меч руке.

К этому Безбородый был готов; поворотом кисти он отвел Карлов меч и попытался провести возвратный удар в шею.

Карл нырнул под клинок, воспользовался тем, что враг открылся, и ударил его в грудь, держа меч параллельно земле. Клинок прошел сквозь кожаную тунику, как нож сквозь масло.

Карл выдернул клинок. Винно-красная кровь ударила как фонтан, оросив и лезвие от кончика до гарды, и руку Карла от запястья до локтя. Он попал то ли в аорту, то ли в сердце… а впрочем, не все ли уже равно? Безбородый умер мгновенно.

Карл резко развернул кобылу навстречу остальным. Словно отражения в зеркалах, двое стрелков поворотили коней и галопом помчались в противоположные стороны.

Карл чуть помедлил. Ему надо убить обоих – и чем скорее, тем лучше. Но разделяло их всего несколько ярдов – пока он будет возиться с одним стрелком, другой успеет прикончить его самого.

Делать нечего. Сперва он уберет одного, а потом – если успеет – то и второго.

Стрелок слева от воина повернул коня. Его арбалет удерживали на седле две дужки; он потянулся к талии – за поясом с трехзубой пряжкой…

Его отделяли от Карла сорок ярдов неровной земли. Карл бросил гнедую в галоп. Если он успеет добраться до стрелка…

Тридцать ярдов. Пристроив арбалет на луке седла, стрелок наложил пряжку и начал оттягивать тетиву назад – до упора. Пряжка выскользнула у него из пальцев.

Двадцать ярдов. Трясущимися пальцами стрелок вытянул из колчана оперенный болт, вложил его в ложбинку арбалета и привычно прижал к тетиве большим пальцем.

Десять. Он поднял арбалет к плечу и прицелился, обхватив длинное ложе четырьмя пальцами.

Рванувшись вперед, Карл отбил арбалет в сторону, болт бессильно свистнул рядом с его ухом. Стрелок выхватил из-за пояса нож – но меч Карла уже пронзил его грудь.

И застрял.

Черт! Второпях Карл не проверил, параллелен ли клинок земле – и чертов меч тут же застрял меж ребер. Когда же Карл попытался освободить его, скользкая от крови рукоять вырвалась из ладони.

Обмякшее тело стрелка соскользнуло с седла – вместе с Карловым мечом. Воин выругался, и…

…боль огненным цветком расцвела в спине Карла. Ноги перестали его слушаться, он вообще не ощущал их. Он начал падать с лошади, попытался ухватиться за гриву – но пальцы свело, и жесткие волосы выскользнули из руки.

Он упал боком, тело его скрючилось. Краем глаза он видел, как дрожит торчащая из спины стрела.

Он ничего не чувствовал. От пояса вниз – вообще ничего.

Позвоночник. Эллегон, помоги мне. Пожалуйста…

Никакого ответа.

Сквозь кровавую пелену боли Карл видел, как второй стрелок, сидя на гарцующем коне, перезаряжает арбалет и старательно прицеливается. Тот самый блондинистый щенок, которому Карл угрожал. За ним, потрясая оружием, мчались по опаленной солнцем пустоши Ахира, Словотский и Рикетти. Но успеть добраться до стрелка вовремя у них не было ни единого шанса.

Жало болта притягивало взгляд. Блестящее, хоть и в пятнышках ржавчины, оно ало мерцало в лучах заходящего солнца. Арбалет медленно опускался; тетива…

…звякнула, и стрела закувыркалась в недвижном воздухе. Длинный багровый рубец вспух на бедре стрелка. Он опустил руки, закрываясь от невидимого врага… и его сдернули с седла.

Он съежился на земле у ног подбежавшего Уолтера, и тот навис над мальчишкой, сжимая по ножу в каждой руке.

– Иди взгляни, что там Карл, – сказал он в воздух. – Я пригляжу за этой… мразью.

Облачка пыли поднялись в воздух, направляясь к Карлу.

– Тише, – негромко проговорил голос Энди-Энди. – У Лу с собой бальзам. Целая бутыль. Боль скоро пройдет. – Нежные невидимые пальцы тронули его лоб.

Она начала тихонько наговаривать резкие, странные слова, такие странные, что они, едва услышанные, тут же и забывались, а Карл смотрел, как по равнине, пыхтя и отдуваясь, торопится Лу Рикетти с причудливо изукрашенным бронзовым сосудом в руках.

А потом начало действовать нейтрализующее заклятие – голова Андреа закрыла от Карла спешащего Рикетти.

Образ проявлялся: сперва карие, затуманенные слезами глаза, потом чуть длинноватый нос с легкой горбинкой, высокие скулы, полные губы – и все это в обрамлении длинных каштановых волос, слегка тронутых алыми бликами закатного солнца. Карл всегда считал Энди-Энди красавицей – но никогда она не казалась ему такой красивой, как сейчас.

– Энди, ноги…

– Идиот несчастный! – Она подсунула руку ему под, плечи и с трудом перевернула на живот. – Быстрей, давай сюда. – Хлопнула пробка.

Жуткая боль заставила его вскрикнуть – из спины выдернули стрелу. Но – самое страшное – ниже крестца боль прекращалась. Карл был парализован.

Нет. Боже милосердный, прошу тебя… Он попытался заговорить – но рот его был сух, как Пустошь.

А потом влажная прохлада смыла боль. Она прошла, будто и вовсе не было.

– Пошевели-ка пальцами, Карл, – велела Андреа. Он попробовал.

И они шевельнулись.

Он был целым; он чувствовал всё – от макушки гудящей головы до кончика пальца на правой ноге: палец дергало. Должно быть, вывихнул, когда падал…

– Спасибо. – Он попытался оттолкнуться руками и встать. – Еще…

– Хватит с тебя, – сказала Андреа. – У нас почти не осталось бальзама. Мне пришлось истратить почти все на дыру у тебя в спине. Больше тебе просто нельзя: организм не выдержит. Так что просто полежи. А я пойду взгляду на бедолагу, упавшего с лошади.

– Не трать время, – прохрипел Ахира. – Он, должно быть, сломал себе шею, когда падал. Он мертв.

Черт!

«Но, – прозвучал в голове у Карла голос Эллегона, – он умер свободным. Этим ты успел одарить его».

Прекрасно. В горле и глазах Карла кипели слезы. Он все сделал не так! Ну что стоило послушаться Энди-Энди: помедли он пару секунд, и она набросила бы на него чары невидимости; беглый раб не испугался бы и не повернул; боло пролетели бы мимо. И Карла никогда не подстрелили бы – будь он невидимкой. Все вышло бы куда как просто – надо было только чуток подождать.

А теперь все тщетно.

«Нет. Не тщетно».

«Тебе легко говорить. Трус».

«Послушай меня. Карл. Он был слишком далеко; я почти ничего не смог прочитать из его мыслей, когда он пытался спастись; я даже не знаю его имени. Но одно я услышал – когда он увидел тебя и принял за одного из преследователей. „Нет, – подумал он, – лучше я умру, чем вернусь!“

– …и если 6 я ждал…

«Он все равно умер бы. Может, через десять лет, может, через пятнадцать. А может – и завтра… что значит время? Но он не умер бы свободным. Всегда помни: он умер свободным».

Так ли уж это много?

«Он думал, что – много. Какое право у тебя оспаривать это? – Мысленный голос дракона смягчился. – Тебе пришлось нелегко. Поспи. Лу устроит носилки, и мы отвезем тебя в лагерь».

– Но…

«Спи».

Усталость окутала его и погрузила в прохладную, темную глубину.

Ахира взглянул на съежившегося у его ног светловолосого стрелка, и тихое проклятие сорвалось с его губ.

– И что же нам делать с этим? – вопросил он. Мальчишка не ответил; он безнадежно уставился в землю.

Гном опустил ладони на рукоять двойной секиры. Топор был простейшим и – возможно – самым верным решением. А возможно, и нет. В любом случае время, чтобы не торопясь обсудить, стоит или нет убивать арбалетчика, у них было. С привязанными к корням старого дуба руками далеко не убежишь.

Уолтер наклонился проверить узлы.

– Завязано крепко. Хочешь, я попрошу Эллегона присмотреть за ним?

Эллегон. Еще одна проблема. Если бы этот чертов Карлов дракон вдруг не струсил…

«Две ошибки. Я принадлежу себе – не Карлу Куллинану, и не кому-то еще. Во-вторых – я струсил не „вдруг“, гном. Я трус, Джеймс Майкл Финнеган. И всегда им был – больше трех сотен лет».

«Не называй меня так. Меня зовут Ахира».

«Сейчас – да. А чего ты боишься больше всего?»

«Какое это имеет отношение…»

«Я покажу тебе, если настаиваешь. Но я бы предложил отложить это на потом, Ахира. Сейчас же давай остановимся на том, что есть нечто, пугающее меня так же, как пугает тебя мысль о калеке Джеймсе Майкле Финнегане».

Словотский хмыкнул.

– Я бы поверил ему на слово, дружок. Тебя с нами не было, когда он «показал» Карлу что это такое – быть триста лет прикованным в выгребной яме. Посоветуйся с Карлом, прежде чем разрешать ему что-нибудь тебе «показывать». – Он поднял голову и сказал в воздух: – Эллегон? Окажи мне любезность, отключись. Мне нужно потолковать с гномом с глазу на глаз.

«Толкуйте». – Мысленный голос дракона умолк.

Словотский тряхнул головой.

– Вряд ли он на самом деле убрался из наших голов, – заметил он. – Но так хотя бы можно надеяться, что он ничего не сболтнет Карлу… С Куллинаном у нас проблема.

Ахира глянул через плечо на дальний край луга. Там под кучей одеял спал в сумерках Карл. Чуть поодаль от него сидели, тихо беседуя, Андреа и Лу Рикетти.

– С Куллинаном проблема… – повторил Ахира, когда они с Уолтером отошли в дальний конец поляны, подальше от стрелка. – Экая важность!

Словотский склонил голову к плечу.

– Тебе это важным не кажется?

– Куллинан – наименьшая из моих забот, Уолтер. У нас есть проблемы и поважней. – Ахира кивнул на стрелка. – Например, что нам делать с этим местным Вильгельмом Теллем? Или – сколько еще сможем мы оставаться здесь, пока Сообщество Целящей Длани не вышвырнет нас за дверь?.. – Он повел плечами. – На данный момент самая моя большая проблема – Рикетти. Я велел ему взять мой арбалет. А он? Приволок бутыль бальзама. Не такая уж большая помощь. Если б нам на самом деле пришлось драться – сидеть нам всем глубоко в заднице. – Ахира так хватил кулаком по дереву, что полетели щепки.

– Ты не напрягайся так из-за Рикетти; главное упускаешь. – Словотский положил руку на плечо гному. – Давай, возьми себя в руки. Постарайся разбираться с делами по очереди, как когда писал компьютерные программы – шаг за шагом, по одной проблеме за раз.

Возьмем Рикетти. Ну и что, если он никакой боец? Его винить не за что. Мы все обладаем способностями, полученными при преображении. Я получил это. – Мягким, плавным движением он вытащил из подвеса на бедрах один из четырех метательных ножей, зажал кончик лезвия между большим и указательным пальцами и швырнул его в ближайшее дерево. Нож, чуть подрагивая, впился в ствол в пяти с половиной футах над землей.

Словотский хлопнул себя по бедру.

– И хоть с Карлом мне не равняться, если мы раздобудем для меня меч, я смогу управиться с ним вполне сносно. Не говоря уж о моих воровских талантах. – Он подошел к дереву, вырвал нож, отер его о складку широких штанов и сунул назад в ножны. – Ты получил силу, ночное зрение и мастерство в обращении с арбалетом и топором. Карл чертовски хорош с мечом; у Андреа есть ее заклятия. А у Рикетти нет ничего.

Лу Рикетти когда-то был магом. Он заплатил своей магией Матриарху Сообщества Целящей Длани – за возрождение Ахиры.

А значит, я – неблагодарная свинья потому, что попрекаю его за неучастие в драке. Если бы не я…

Нет. Так не пойдет. Угрызениями совести делу не помочь. Вопрос, как обычно, в том, что теперь делать.

– Можешь что-нибудь предложить – насчет Рикетти?

Пожатие плеч.

– Пусть с этим разбирается Карл. Оставь это ему: он больше понимает в оружии и воинских искусствах, чем мы с тобой оба, вместе взятые. Насколько я знаю, если они возьмутся за дело вдвоем, он сможет превратить Лу в приличного мечника. – Словотский присел на высокий, по пояс, валун. – Об этом можешь какое-то время не думать. Как ты справедливо заметил, у нас есть проблемы и посерьезней. Например, что делать с этим стрелком. Отпусти мы его – напросимся на неприятности. С другой стороны, мысль о том, чтобы хладнокровно перерезать ему горло, меня отнюдь не манит.

– Вот уж что не имеет значения, так это манит она тебя или нет. Если – если, заметь – его придется убить, мне будет плевать, кто что думает. Но покуда он безопасен… Так что там про проблему, которую я упускаю?

– А, ну да… – Словотский кивнул. – Ты давно проводил ревизию наших запасов? До последнего фунта кофе и последней четвертинки «Джонни Уокера» мы еще не добрались – но если не раздобудем какой-нибудь еды, и быстро, то скоро начнем глодать кору.

– Дельно подмечено. Сегодня же составим список и поговорим об этом утром – впятером.

«Вшестером».

– Вшестером. – Гном резко обернулся, раздосадованный вмешательством. – По-моему, мы договорились, что ты дашь нам поговорить вдвоем.

«Прости». – Судя по голосу, дракон отнюдь не чувствовал себя виноватым.

«Скажи, Карла ты достаешь так же, как меня?»

«Больше. Его я больше люблю».

Уолтер закинул голову и расхохотался.

– Говорил же я: он подслушивает. – Вор помрачнел. – Но Карл меня все же тревожит – и сильно. Что нам с ним делать? Его запросто могли сегодня убить, надо же так кинуться в бой – очертя голову… А если ты не обратил внимания, то Матриарх сказала, что не станет больше помогать нам. Любая смерть отныне так же окончательна, как… – Он на хмурился, подбирая сравнение.

– Как временное поднятие цен телефонной компанией? – подсказал Ахира.

– Точно.

– Что до Карла… – Ахира развел руками. – Придется мне, видно, попробовать убедить его быть посдержанней. Он зациклился на этой идее насчет освобождения рабов – а ведь за наши головы и без того назначена награда. Мы не можем позволить ему вот так кидаться рубить всё и вся, едва завидев кого-то там в ошейнике.

Не то чтобы Ахира не понимал Карла. Как Джеймс Майкл Финнеган, он вырос в мире, где рабство считалось недопустимым. Или было по крайне мере прерогативой правительств, а не отдельных личностей.

Но в этом мире рабство от века было законом жизни; за один присест им ничего не изменить, что бы там ни наобещал Матриарху Карл в обмен на жизнь Ахиры.