Текст книги "Как я нажил 500 000 000. Мемуары миллиардера с современными комментариями"

Заграничные рынки

Много лет тому назад меня как-то спросили, каким образом наше дело достигло таких огромных масштабов. Я тогда ответил, что наша первоначальная организация представляла собой компанию с паевым фондом, а потом мы образовали акционерное общество в Огайо. Такой организации оказалось достаточно для завода местного значения по производству керосина. Но если бы мы тогда зависели от какого-нибудь местного общества, мы бы уже давно разорились. А тут нам приходилось самим расширять рынок сбыта до отдаленнейших уголков мира. Вот потому-то мы были вынуждены открывать отделения в приморских городах, и мы скоро обнаружили, что изготовление продукции на местных фабриках намного выгоднее для экспорта. Тогда мы завели очистительные заводы в Бруклине, в Байонне, в Филадельфии, в Балтиморе и наряду с ними – соответствующие предприятия в разных государствах.

С ростом экспорта мы пришли к убеждению, что обычный способ транспортировки керосина в бочках убыточен, так как упаковка порою стоила дороже содержимого, и всех лесов страны не хватило бы для поставки дешевого материала для производства бочек. Вот почему мы задумались об иных способах транспортировки, воспользовались системой трубопроводов и тотчас нашли средства для того, чтобы оборудовать трубопроводы должным образом.

Для реализации этой системы нужно было получить согласие штатов на выделение необходимых участков земли, где должны быть проложены трубы. Вот почему наши подотделы вынуждены были обращаться к руководству некоторых штатов с ходатайствами о концессиях, как это делается обществами железных дорог. Для улучшения трубопроводной системы требовались многомиллионные капиталы. И вот теперь вся керосиновая промышленность находится в зависимости от этой системы. Без нее ценность всякого источника нефти была бы ниже, всякий рынок (внутренний или зарубежный) было бы труднее снабжать и держать в руках из-за более высокой стоимости продукта. Итак, развитие нефтяной отрасли находится в несомненной зависимости от данного способа транспортировки.

Трубопроводная система требовала улучшений, например увеличения количества вагонов-цистерн на железнодорожных линиях и, наконец, появления танкеров. На это необходимы были средства, и тогда уже начали организовываться общества для выполнения таких задач.

Каждый из подобных шагов, поскольку развитие нашей компании шло правильным путем, был необходим, и лишь постоянным улучшениям и накоплению огромных средств Америка наших дней обязана тем, что может извлекать пользу из своего естественного богатства и снабжать мир освещением.

Поначалу нефть с месторождений перевозили в бочках на специальных повозках. Осенью и весной дороги превращались в непролазные болота, что приводило к задержке поставок. Бочки падали с повозок и разбивались. Нестабильностью отличались и водные перевозки: зимой реки замерзали, а в середине лета становились слишком мелкими для судоходства. Возницы, пользуясь случаем, требовали непомерные суммы за перевозку нефтяных грузов. Создание нефтепровода облегчало и удешевляло транспортировку «черного золота».

В 1860 году американский инженер Кернс предложил проект перекачки нефти по трубам на 50 км вдоль реки Огайо. Однако хозяева месторождения отнеслись к такому предложению скептически. Поэтому первый нефтепровод в Америке появился лишь три года спустя. Его длина составляла 6 км, а пропускная способность – около 80 баррелей в день.

В 1866 году под руководством конструктора Чарльза Гетча был сооружен трубопровод длиной 16 км. Насос нагнетал нефть по всей длине трубопровода, время прокачки составляло четыре часа. Проект оказался успешным, и нефтепроводы стали сооружаться во многих регионах.

Первый действительно крупный нефтепровод (протяженностью 90 км) был построен в США в 1874 году на участке Пенсильвания – Питсбург. В день по нему транспортировалось 7500 баррелей нефти.

Компания Рокфеллера активно скупала нефтепроводы по всей стране и строила собственные. В последнее десятилетие XIX века из 40 тыс. миль нефтепроводной сети США в руках нефтяного магната оказалось 35 тыс. миль.

Основание Standard Oil Company

В 1867 году фирмы «Вильям Рокфеллер и К°», «Рокфеллер и Эндрюс», «Рокфеллер и К°», «С.В. Гаркнесс и Г.Н. Флаглер» объединились в одну, получившую название «Рокфеллер, Эндрюс и Флаглер».

Причиной, побудившей к созданию этой фирмы, явилось желание объединить наши средства и деловой опыт в целях совместного ведения бизнеса на более широких основаниях, с обозначенной экономией и производительностью вместо нескольких меньших дел, которые каждая из фирм вела до сих пор на свой страх и риск. С течением времени мы поняли, что нам необходимо все больше и больше денежных средств. Мы привлекли и другие фирмы и образовали Standard Oil Company с капиталом в 1 000 000 долларов. Позже мы поняли, что денег нужно еще больше. Тогда мы нашли людей, пожелавших вложить свои средства в наше предприятие, и таким образом капитал возрос до 2 500 000 долларов. При дальнейшем росте дела, когда были задействованы как внутренние, так и заграничные рынки, в общество вошло еще больше участников и были организованы новые отделения нашей компании. Цель была все та же: расширять дело при помощи улучшения и удешевления продукта.

Я приписываю успех Standard Oil Company лишь ее разумной политике: постоянному расширению сферы влияния вышеназванным путем. Компания не останавливалась ни перед какими расходами для применения наилучших и более прогрессивных методов производства. Она всюду искала наилучших работников и платила им самые высокие оклады. Она не замедлила пожертвовать старыми машинами и заводами для приобретения и строительства новых и улучшенных. Она стремилась создать сбыт не только для своего фабриката, но и для всевозможных побочных продуктов, не жалея расходов по введению их в обиход во всех уголках огромного мира. Она не останавливалась перед миллионными затратами на изыскание способов удешевления приемки и распределения керосина в трубопроводах, на изобретение особых загонов, танкеров и вагонов-цистерн. Она построила наливные станции в железнодорожных центрах всех округов страны для удешевления хранения и доставки керосина. Компания верила в американский керосин и потратила громадные суммы для того, чтобы американский продукт мог конкурировать на мировом рынке с русским и выстоять в одиночку против всех конкурентов – производителей керосина.

Рокфеллер вникал в мельчайшие детали производственного процесса. И не терпел расточительности.

Однажды он инспектировал хранилище нефтепродуктов, идущих на экспорт. Увидев, как запаивают канистры с керосином, поинтересовался, сколько капель припоя идет на каждую канистру. Ему ответили: 40 капель. Он предложил использовать 38. Когда провели эксперимент, то оказалось, что при использовании 38 капель некоторые канистры начинают протекать. Тогда для герметизации попробовали взять 39 капель припоя. Результат оказался идеальным. Экономия всего лишь одной капли припоя позволила сэкономить в течение года $2500, а с ростом экспорта керосина эта цифра увеличилась до многих сотен тысяч долларов.

Рокфеллер предложил уменьшить на несколько дюймов нахлестку в железных обручах, скрепляющих бочки для транспортировки нефти. Эксперимент показал, что прочность бочек при этом не изменилась. Крохотное, казалось бы, нововведение позволило достичь существенной экономии на закупках железа.

Подразделения корпорации должны были регулярно предоставлять в главный офис инвентарные отчеты. По итогам рассмотрения такого отчета руководство одного из предприятий получило строгое взыскание: «Ваша мартовская опись показала наличие 10 750 пробок. Апрельский отчет свидетельствует о закупке 20 000 пробок, использовании 24 000 и оставшихся в наличии 6000. Куда делись 750 других пробок?»

Сводя к минимуму производственные затраты, Рокфеллер никогда не экономил на модернизации производства. Он смело брал миллионные кредиты на усовершенствование производственного процесса.

Планы страхования

Хочу привести один пример того, каким путем мы достигали сбережения энергии и извлечения известной пользы. При производстве керосина и хранении его на складах, как мы узнали из горького опыта, всегда приходится считаться с опасностью возникновения пожара. Поскольку наши заводы разбросаны по всей стране, возможный убыток мы должны были свести к минимуму. Ни один пожар в отдельности разорить нас не мог. И вот каким образом нам удалось установить своеобразный способ предотвращения убытков от пожара. Наш запасной капитал, который позволял осуществлять такое страхование, разумеется, нельзя было опорожнить разом, как это происходит в обществах, где все заводы располагаются недалеко друг от друга. Мы подробно изучили и усовершенствовали меры противопожарной безопасности и улучшали свои средства защиты ежегодно – эта статья расходов достигла довольно почтенных размеров в бюджете нашей компании.

Всякому понятно, что такая экономия сильно повышала доходность дела, распространяясь одновременно, кроме очистительных заводов, и на прочие наши предприятия, на продукты из нефтяных остатков, на цистерны и наливные суда, на организацию хранилищ и т. д.

Первые нефтеперегонные заводы в США были похожи на сараи. Геологи уверяли, что нефть на существующих месторождениях скоро закончится, поэтому нефтепереработчики не спешили вкладываться в улучшение производства. Дельцы хотели урвать побольше до того, как из скважин «выкачают всю нефть».

Рокфеллер первым перестал экономить на безопасности нефтеперегонных предприятий, когда увидел, какой ущерб наносят пожары.

Он первым в США стал перевозить нефть не в деревянных бочках на лошадях, а в цистернах по железной дороге. А когда понял, что транспортировать минеральное сырье в порты выгоднее на судах, чем на поездах, то с нуля построил собственный флот.

У него у первого в США появились нефтяные танкеры, способные пересечь океан.

При экспортировании нефти потребовались устройства для быстрой перекачки «черного золота» из цистерн в танкеры. Рокфеллер оснастил такими устройствами железнодорожные станции за свой счет. Но этот его подарок, сделанный железнодорожникам, многократно окупился за счет значительного удешевления грузоперевозок.

Рокфеллер одним из первых оценил все выгоды возведения нефтепроводов и стал развивать этот вид транспортировки нефти.

Партнеры нефтяного магната часто называли его нововведения слишком рискованными и отказывались в них вкладываться. В подобных случаях он говорил: «Что ж, тогда я вложу деньги сам, но и вся прибыль будет моей». После таких слов возражения скептиков отпадали. Все знали: если Рокфеллер готов в одиночку вложиться в дело, то прибыль точно будет.

С исключительным вниманием мы отдались керосиновому делу и завоевали его без остатка. Наша компания никогда не занималась спекуляциями, поскольку они не вытекали из нашего дела, и продолжала придерживаться своей большой цели, – усовершенствования собственной организации. Мы сами воспитывали для себя помощников, тренируя многих с юных лет; мы стремились привязать их к себе, открывая перед ними широкое поле деятельности; им давалась возможность приобретения паев, причем компания сама помогала им в этом. Не только здесь, в Америке, нет! Во всех частях света нашим молодым сотрудникам предоставлялась возможность достичь высших степеней служебной иерархии. Сыновей прежних пайщиков мы с особой охотой приглашали к участию в совещаниях правления, к выполнению ответственных функций в управлении и т. д. Я могу сказать с гордостью: компания «Стандарт» с момента своего возникновения была счастливой комбинацией дельных людей и, надеюсь, до сих пор осталась таковою.

Меня не раз спрашивали, не обращаются ли теперешние руководители компании ко мне порою за советом. На это я скажу: если бы спросили моего совета, я с готовностью его бы дал. Но в действительности по выходе моем из дела мой совет был нужен лишь в очень редких случаях. До сих пор я остаюсь влиятельным акционером компании и, покинув ее, значительно увеличил количество своих акций.

Почему компания платит большие дивиденды

Хочу объяснить нечто, понятное очень многим, но, без сомнения, не совсем ясное для большого количества людей. Компания «Стандарт» платит дивиденды по четыре раза в год. Первая выплата, в марте, – результат важнейшего сезона в году ввиду значительного потребления керосина зимой. Три остальных выплаты происходят приблизительно в одинаковые сроки. Ежегодная сумма дивидендов достигает 40 % на основной капитал в 100 000 000 долларов. Но это не значит, что на затраченный капитал получается 40 % дохода. В сущности, дивиденд этот – результат экономии и избытков, получаемых ежегодно вот уже 35 или 40 лет, с первого же года работы компании. Основной капитал можно было бы увеличить в несколько раз без риска чрезмерной капитализации или, как мы говорим, «воды». Его настоящая ценность налицо. А если увеличить основной капитал, то дивиденды понизятся, давая лишь от 6,8 % в год.

Нормальный рост дела

Остановимся на мгновение на том, как путем естественного и, безусловно, нормального прироста ценности приумножилась таковая в руках компании. Многие трубопроводы были проложены в такое время, когда расход на их строительство был на 50 % ниже современного. Большая часть нефтеносных участков была куплена с целью эксплуатации их в земледелии, и лишь впоследствии мы обнаружили свою поразительную нефтепроизводительность. Благодаря улучшениям в нефтепереработке и использованию побочных продуктов производства, о ценнности которых раньше не знали, громадные запасы нефти значительно повысились в цене. Земельные участки под пристани были куплены за гроши, а теперь их ценность возросла за счет расширения их площади и возведения новых построек.

Покупались громадные участки, конечно, незастроенные, поблизости от больших промышленных центров. Здесь мы возводили свои заводы, в несколько раз повышая ценность не только своего землевладения, но и участков. Где бы мы ни основывали свои склады, в Америке или в других странах, мы всюду немедленно обзаводились крупной земельной собственностью. Помню случай, когда за участок, казалось бы, негодной земли, понадобившейся нам для чего-то, мы заплатили 1000 долларов. Благодаря улучшениям, сделанным нами, ценность этого участка за 35 или 40 лет повысилась в 40 или 50 раз.

Другие предприниматели не могут похвастаться таким ростом ценности своего недвижимого имущества, – они только увеличили свои капиталы. Но зато они избежали нелепой критики, направленной против нас, носителей отживших, консервативных идей, не идущих рядом со стремлением к владычеству капитала.

Поверьте, согласно естественному закону развития торговли ничего редкого или исключительного во всем происшедшем нет.

Предположим, кто-нибудь начинает дело с 1000 долларов и понемногу приращивает свою собственность и капитал, оставляя барыши в деле, не тратя их, и таким образом накапливает ценности до того момента, пока они не достигнут, скажем, 10 000 долларов. С этого момента нелепо было бы считать, что барыш на капитал составляет те самые 1000 долларов, с которых предприниматель начинал. Вот за это, думаю, и нужно хвалить руководителей компании «Стандарт».

Капитализация

Выше я уже говорил, что мы ни разу не пробовали выпустить акции своей компании на биржевой рынок. Раньше этого не позволял делать риск нанести ущерб самой компании: ее размеры были очень велики, и колебания цен на акции были бы, конечно, ужасны, если бы наши акции попали на биржу. Поэтому мы предпочитали обращать внимание своих акционеров и администраторов на правильное развитие предприятия, а отнюдь не на спекуляции с акциями. Мы прежде всего заботились об интересах компании. Нас постоянно преследовала критика за высокие дивиденды, невзирая на то, что основной капитал составляет лишь незначительную долю нашего имущества. А если бы мы присоединили к капиталу действительную стоимость нашей собственности и бросили паи на биржу, нас, верно, упрекнули бы в том, что мы имеем намерение привлечь капиталы общества в свое предприятие.

Я уже указывал, что положение компании было так прочно, а дела наши велись так консервативно, что, преодолев первые трудности по капитализации предприятия, мы, наученные горьким опытом, решили по-прежнему придерживаться правила рассчитывать лишь на свои собственные источники поддержки. С тех пор нам ни разу не приходилось искать финансовой помощи на стороне. Но мы всегда стремились охранять собственные крупные интересы и в случае необходимости приходить на помощь другим.

Компании пришлось вынести немало обид от людей, которые, по-моему, просто не знали истинного положения дел. Уже давно отказавшись от личного участия в делах компании, я, может быть, вправе высказать свое мнение, что людей, положивших жизнь на организацию продажи американского продукта по всему свету, на борьбу с иностранными конкурентами, надо было бы поощрять, относиться к этим людям с признательностью, а не преследовать клеветой.

Так много ходит разных слухов о так называемых «спекуляциях» Standard Oil Company, что я хотел бы сказать два слова и на эту тему.

Акционерам компании Standard Oil был гарантирован стабильно высокий доход. Дивиденды выплачивались четырежды в год, общая их сумма составляла $40 миллионов Рокфеллеру из этих денег доставалось $3 миллиона.

С согласия своих работников Рокфеллер платил им зарплату акциями. Известно, что рабочий-поденщик, бедный иммигрант из Англии, продал в 1874 году Рокфеллеру свою долю акций в компании за миллионы долларов и построил в Кливленде роскошный дворец, в котором «рассчитывал принять саму королеву Викторию».

Увеличение количества держателей акций шло на пользу компании. Появился особый корпоративный дух, сплоченность перед лицом любых трудностей. Работники, имевшие акции и получавшие по ним большие дивиденды, трудились на благо компании с полной отдачей, «стояли за нее горой». По словам Рона Черноу, биографа нефтяного короля, «Рокфеллер надеялся, что ему удалось создать прецедент “народного капитализма“, при котором каждый работник является собственником и как бы совладельцем компании. Рокфеллер предрекал “народному капитализму“ большое будущее».

Компания интересуется лишь керосиновым делом и теми отраслями промышленности, которые так или иначе с ним связаны. У нас есть фабрики для выделки бочек и цистерн, для производства насосов, извлекающих нефть из лона земли; у нас есть суда для транспортировки нефти, есть цистерны, трубопроводы для той же цели и т. д. и т. д. Но компания, вообще говоря, избегает других спекуляций, так как керосиновое дело само по себе уже спекуляция, а успешное ведение этого бизнеса требует всегда твердой руки и свежей головы.

Компания выплачивает громадные дивиденды своим акционерам, зарабатывая эти средства в нефтяном бизнесе. Понятно, что акционеры могут распоряжаться этими деньгами по своему усмотрению, и компания никоим образом не может отвечать за употребление таковых. У компании нет «целого рода банков» ни во владении, ни под ее исключительным влиянием, как бы ни обвиняли ее в обратном. Она ни прямо, ни косвенно не заинтересована в делах какого-либо банка, ее отношения с ним – отношения всякого крупного бизнеса с банком: она покупает и продает собственные векселя и т. д. И этот образ действий снискал к векселям компании громадное уважение и имел безусловно положительное значение на мировом рынке.

Дело Баккуса

Все приобретения более мелких предприятий производились с нашей стороны со всевозможной добросовестностью. И все-таки ходит масса россказней по этому поводу, и создается впечатление, что это были покупки «из-под палки», с безжалостным применением всяких принудительных средств. В особенности в свое время много и горячо обсуждался вопрос о приобретении компанией Standard Oil Company фирмы г-жи Баккус. При этом выставлялось на вид, что лично я обобрал беззащитную вдову, лишив ее необычайно ценного имущества и заплатив ей гроши. Так рассказывается эта история, что в сердце невольно подымается чувство сострадания к несчастной женщине, и, будь эта история правдива, она действительно была бы свидетельством самой ужасной жестокости по отношению к беззащитной вдове.

Я имею основание считать, что широкое распространение этой небылицы людьми, не знакомыми с истинным положением дел, возбудило к Standard Oil Company больше ненависти, чем что-либо другое.

Вот в чем единственная причина того, что здесь я вхожу в мельчайшие подробности этого единичного случая. Делаю я это против своего желания и, могу сказать, что после долгой борьбы с собою.

История, рассказанная «бедной вдовой» промышленника Фреда Баккуса, вызвала волну ненависти к Рокфеллеру и подмочила его репутацию на многие годы.

Фред Баккус владел в Кливленде заводом по производству керосина и смазочных материалов. После его смерти вдова продолжила вести семейный бизнес, но в условиях экономического кризиса не смогла выдержать конкуренции с предприятиями Рокфеллера и понесла убытки. Вдова утверждала, что Рокфеллер обобрал ее, вынудив продать предприятие за треть стоимости.

Доказательства несостоятельности этого обвинения Рокфеллер предъявил в суде. Лживость обвинения подтвердили четыре свидетеля: юрист госпожи Баккус, управляющий ее заводом, ответственный служащий завода, а также брат ее мужа, который работал на заводе и был его акционером.

Выяснилось, что за убыточное предприятие женщина получила весьма щедрую плату от Рокфеллера. В общей сложности за свои активы она выручила $139 000. «Бедная вдова» разумно распорядилась этими деньгами и оставила своим наследникам около $300 000.

Ф.М. Баккус, очень почтенный гражданин Кливленда, мой старинный личный друг, за несколько лет до смерти (в 1874 году) начал, как и я, торговать керосином. После его смерти дело продолжалось акционерной компанией Standard Oil Company. Во второй половине 1878 года наша компания приобрела отдельные части этого предприятия. Предварительные совещания, результатом которых стала эта покупка, велись несколько недель с нашей стороны Питером С. Дженнингсом, а со стороны г-жи Баккус – ее доверенным Чарльзом Г. Марром. Я лично в этих совещаниях участия не принимал, за исключением того, что, когда дело пошло на лад, г-жа Баккус меня вызвала для личных переговоров. Разумеется, я явился, и тут она меня попросила вести дело лично с нею. Я от этого отказался, ссылаясь на недостаточное знакомство с деталями дела. При этом я все-таки не мог не дать ей совета не торопиться с продажей бизнеса, а когда она высказала опасения относительно будущего дела, указывая, например, что ей будет недоставать вагонов для транспортирования достаточного количества керосина, я ей тут же предложил, хотя мы сами нуждались в вагонах и всегда использовали их в полном объеме, все-таки ссудить ей любое количество, которое могло бы ей потребоваться. Сказал ей далее, что не понимаю причин, почему бы ей самой не вести дело с таким же успехом, как оно шло раньше. Но тут же добавил, что в случае, если она, зрело все обдумав, все-таки решит продать бизнес, я отправлю к ней для личных переговоров специалистов по нефтяному делу. Затем она изъявила желание продать компании свое дело, и новые переговоры велись с нею при посредничестве Дженнингса. А далее единственным фактом, в котором выразилось мое участие в этом деле, было мое распоряжение после оценки предприятия нашими экспертами прибавить к цене, установленной экспертизой, еще 10 000 долларов для полной уверенности в том, что г-жа Баккус не потерпит ни малейшего ущерба. Договор был заключен к полному взаимному удовольствию, установленная сумма практически выплачена, как вдруг, спустя несколько дней после сделки, я получаю от г-жи Баккус очень нелюбезное письмо, в котором сия милая дама жалуется, что с нею поступили недобросовестно. Я снова пересмотрел все дело и затем написал ей следующее:

«13 ноября 1878 г.

Многоуважаемая г-жа Баккус!

Я оставил без ответа Ваше письмо, полученное мною вчера, до сегодняшнего дня для того, чтобы снова пересмотреть каждую из статей купчей, чтобы лично убедиться в том, не сделано ли мною, конечно, против желания, чего-нибудь такого, что дает Вам право чувствовать себя обиженной. Правда, во время нашего разговора я предлагал, если Вы того пожелаете, предоставить Вам участие в делах Standard Oil Company, оставив за Вами известное количество акций; но тогда же из Ваших слов понял, что после продажи бизнеса Вы желаете совершенно устраниться от участия в делах. Потому-то дела наши и были устроены так, а не иначе на основании нашего с Вами разговора, потому-то мы и дали Вам ответ соответствующего содержания, отнюдь не вкладывая в него смысла, содержащегося в Вашем письме после наведения Вами справок относительно целесообразности получения акций. Что же касается Вашего замечания о том, что мы у Вас все равно отняли бы бизнес, не продай Вы его, могу сказать, что и тут Вы меня, как и вообще всем письмом от 11 с. м., незаслуженно сильно обижаете. Для интересов предприятия, представителем коего я выступаю, не является существенным, куплено нами или нет Ваше дело. Я попрошу Вас припомнить следующее обстоятельство: года два тому назад Вы спрашивали совета у меня и Флаглера, не продать ли Вам свое дело. Тогда Вы были согласны продать его по более низкой цене, чем теперь. И тогда Вы выразили готовность продавать не за наличный расчет, а в рассрочку, причем Вы были бы очень довольны, если бы кто-то гарантировал Вам регулярную выплату взносов. Что же касается суммы, уплаченной за Вашу собственность, то она, без сомнения, в три раза превышает ту сумму, с которой мы можем со временем получить доход. Но желая сделать соглашение добровольным, я и распорядился предложить 60 000 долларов – сумму, которую большинство компаньонов назвали чрезмерно высокой. Считаю, что, обдумав все высказанное Вами в письме, Вы будете вынуждены сознаться в нанесении мне незаслуженного оскорбления, и надеюсь, что врожденное Ваше чувство справедливости придет мне в этом на помощь.

Ваш покорный слуга Джон Д. Рокфеллер»

«Г-ну Джону Д. Рокфеллеру, Кливленд, Огайо

Не знаю, попадет ли когда-либо настоящее письмо в Ваши руки или Ваш секретарь отправит его в корзину для ненужных бумаг. Но я должен, поскольку это в моих силах, успокоить свою совесть, даже если Вы не получите это послание или не прочтете его. С того самого дня, когда вдова моего покойного брата написала Вам то несправедливое и неразумное письмо, касающееся продажи ее бизнеса, в которой и я принимал небольшое участие, с того самого дня я хотел Вам писать и высказать все несогласие свое с содержанием этого письма. Я жил в семье брата, и в день Вашего посещения оставался дома, чтобы по особо выраженному желанию г-жи Баккус принять вместе с нею участие в переговорах с Вами о продаже бизнеса. Я же с самого начала стоял за продажу.

Я был при г-же Баккус во время фатальных переговоров с г. Розе и г. Мэлони и делал все возможное, чтобы помешать г. Розе настроить г-жу Баккус враждебно к Вам. Она, по моему мнению, необычайно умна в делах денежных, – но не понимает и не поддается убеждению, что наиболее разумным в финансовом смысле поступком было одно – продажа ее доли в предприятии. Она забывает, что пять следующих лет все возраставшей, убийственной конкуренции разорили бы ее, сделали бы ее крах неизбежным, а долги за участок земли на Эвклид-Авеню загубили бы ее вконец, и если она что и спасла из своего нефтяного бизнеса, то только благодаря плану Джона Д. Рокфеллера. Она воображает, что потеряла миллионы, и трижды в день внушает это своим детям, так что, полагаю, это стало у нее чем-то вроде мании. Ни одним разумным доводом, кто бы его ни произнес, ее не убедишь. Во многих отношениях она вполне рассудительна, но в этом одном – необычайно упряма. Я убежден, что если бы со стороны Рокфеллера было ей обещано продолжать выдачу дивидендов, мне пришлось бы пойти против продажи. Но об этом не могло быть и речи. Я знаю о 10 000 долларов, которые накинуты на цену по Вашей просьбе, я знаю, что заплатили втрое против действительной стоимости, знаю и то, что единственным средством спасения нашей компании от банкротства была продажа. Я просто облегчаю свою совесть этим письмом. После продажи я не был достаточно умен: отправился в Буффало попытать счастья, но скоро разорился и с позором вернулся. Тогда я уехал в Делет и снова поднялся, пока «земельная лихорадка» снова не довела меня до нищеты. В промежутках я опять подымался и снова падал, но пытался глотать горькие пилюли опыта и бодро смотреть в будущее, не садясь под смоковницу и не обвиняя Джона Д. Рокфеллера в собственных несчастиях.

Я, вероятно, не написал бы этого письма спустя столько времени после произошедших событий, если бы на днях мне не пришлось разговаривать с г. Ганафином, управляющим трубопроводной компании Buckeye Pipe Line. В этом разговоре речь случайно зашла о продаже компании Backus Oil. Тогда у меня в голове блеснула мысль наконец собраться с духом и написать Вам письмо о том, как на самом деле разворачивались события, свидетелем которых я был. Вот я написал, и камень упал с моей души.

С полным уважением и преклонением перед Джоном Д. Рокфеллером остаюсь покорный слуга.

Г. М. Баккус»

По словам писателя-историка Аллана Невинса, Standard Oil, приобретая предприятия конкурентов, «часто платила более высокую цену, чем любой беспристрастный оценщик счел бы справедливой. Это был просвещенный эгоизм. Лучше заплатить на 1000, 5000 или даже 25 000 долларов больше, чем продолжать дорогостоящую конкуренцию. В результате многие независимые предприниматели получали удовлетворительную цену плюс долю акций в реорганизованной компании или в Standard Oil плюс работу и пенсии».

Заключая подобные сделки, Standard Oil настаивала на получении гарантий того, что конкуренты не будут использовать вырученные средства для строительства новых нефтеперегонных предприятий. Но такие гарантии далеко не всегда срабатывали. Некоторые конкуренты снова строили заводы в надежде продать их Рокфеллеру по завышенной цене.

К примеру, компания «Скофилд, Шермер энд Тигл», выкупленная в 1872 году, вновь объявилась через три года, построив за 65 000 долларов нефтеперегонный завод с годовой переработкой 180 000 баррелей сырой нефти. Рокфеллер не стал «уничтожать» отступников. Он заключил с ними взаимовыгодное соглашение об аренде, по которому конкурирующая фирма получала годовую квоту в 85 000 баррелей с гарантией ежегодных субсидий в 35 000 долларов в год.

Из выдержек документов, из протоколов, подтвержденных под присягой, видно, что переговоры от лица г-жи Баккус и ее компании велись г. Чарльзом Г. Марром, давним служащим компании, и г. Мэлони, директором компании со дня ее основания и ее акционером, а со стороны Standard Oil Company – Питером С. Дженнингсом.