Текст книги "Убийца сидит напротив. Как в ФБР разоблачают серийных убийц и маньяков"

И тут все обнаружилось.

«Он рассказал мне всю историю со своей предполагаемой женитьбой», – рассказал Эндрю.

Джозеф познакомился с девушкой. Они полюбили друг друга и т. д. и т. п. Потом Макгоуэн привел ее к себе в дом и познакомил с матерью и бабушкой. После его мать сказала:

– Ты не женишься.

– Нет, я женюсь.

– Ладно, можешь жениться. Но тогда собирай свои вещи и проваливай отсюда прямо сейчас со своей невестой или кто она там. И никогда больше не приходи ко мне и не разговаривай со мной. Из завещания я тебя выкину. Никаких денег ты не получишь. Счастливо!

Короче, как выразился Консовой: «Или она, или я».

Это не невеста бросила Джо. Это он ее бросил!

Он не сказал, почему его мать отреагировала таким образом, просто рассказал, как все было. Джо распрощался с девушкой и остался при мамаше. Вдобавок к обиде на мать, высказать которую прямо был не в состоянии, Макгоуэн, наверное, чувствовал, что упустил свой последний шанс на реальное счастье.

Это был прорыв, и Консовой подумал: «Хорошо. Продолжим в этом направлении». Он сказал:

– Так, а теперь мы серьезно поговорим о вашей матери. Мне представляется, что все проблемы, которые мы здесь обсуждаем, так или иначе связаны с отношениями между вами и матерью. Это очень похоже на отношения любви-ненависти.

Макгоуэн замотал головой и ответил:

– Нет-нет, я никогда не относился к моей маме с ненавистью!

– Посмотрите правде в глаза. Все ваши трудности, все, что у вас не сложилось, каким-то образом связано с вашей матерью. Отец умер рано, младший брат…

Тут Эндрю посмотрел на осужденного и спросил, как давно он занимается с психотерапевтами.

– О, уже двадцать лет.

– А о чем вы разговариваете на сеансах психотерапии?

Макгоуэн сказал, что обсуждает причины своего поступка, что усвоил урок, что знает, почему не совершит ничего подобного впредь и как избегать таких вещей. На что Консовой поинтересовался:

– А о своей матери вы когда-нибудь говорили?

Эндрю вспоминает: «И вот тут-то он завелся – прямо с полоборота. В жизни этого не забуду. Он посмотрел на меня с каменным лицом – это был уже вовсе не “учтивый Джозеф Макгоуэн” – и отрезал: “Моя мама не обсуждается!” Как бы с угрозой, как будто встанет и уйдет, если я продолжу эту тему. “Мама не обсуждается!” Я сказал: “Минуточку! Вы утверждаете, что у вас все получилось, что вы полностью исправились и осознаете тяжесть совершенного вами преступления. А ведь это было очень тяжкое преступление, и степень понимания должна быть высокой. Вы рассказываете мне, что раскаиваетесь в том, что изнасиловали и убили маленькую девочку, засунули ее труп в мусорный мешок и вывезли за пределы штата, и при этом отказываетесь говорить о своей матери?”. “Сказал же – мама не обсуждается”, – ответил убийца».

Но Консовой настойчиво продолжал, и в конце концов Макгоуэн признал, что его «невыносимое ощущение сексуальной неполноценности» может быть связано с матерью.

«Я сказал:

– Давайте вернемся к ультиматуму вашей матери. Вы сильно разозлились?

– Да, я очень разозлился.

– И продолжали злиться?

– Да, злился целых две недели. Был вне себя от злости.

– Но виду не подавали, поскольку боялись матери?

– Да, так, – сказал он. К этому моменту Макгоуэн был уже вне себя, ведь обнаружились все его уязвимые места».

Наши исследования показывают наличие тесной взаимосвязи между деспотичными матерями и сыновьями, вырастающими в маньяков. Наличие властной матери является существенным фактором превращения человека в преступника, хотя в подавляющем большинстве случаев этого и не происходит. ФБР охотно согласилось сотрудничать с продюсерами фильма «Молчание ягнят» и даже разрешило снять несколько сцен непосредственно в академии в Куантико. Хотя из персонажей фильма наибольшую известность получил Ганнибал Лектер, сюжет вращается вокруг преступления Джеймса Гамба по прозвищу Буффало Билл, роль которого блестяще исполнил Тед Левайн. Билл является собирательным образом трех реальных серийных убийц: Эда Гина, Теда Банди и Гэри Хейдника, каждого из которых мы очень тщательно изучали в Куантико.

У меня сложились хорошие отношения с режиссером фильма Джонатаном Демми, и он попросил меня проконсультировать Теда и объяснить ему, как может мыслить преступник вроде Джейма Гамба. Как я сказал комиссии по вопросам УДО штата Нью-Джерси, я в первую очередь руководствуюсь тем, что для понимания личности художника нужно ознакомиться с его творчеством. Точно так же и с маньяками – чтобы понимать их, надо понимать их «творчество», поскольку именно так они и воспринимают свои деяния. Все остальное их не слишком интересует: обычная жизнь скучна и однообразна.

В случае Билла речь действительно шла о своего рода «творчестве», потому что он создавал нечто материальное: женские наряды из настоящей кожи. Я сказал Теду и Джонатану, что, с моей точки зрения, это указывает на мать Билла как на источник его психопатологии, подобно тому, как было в случае Эда Гина. Овладевая кожей женщины, он мысленно воссоздавал в себе самом власть, которую имела над ним его мать. Билл должен был исходить из того, что жизнь к нему несправедлива, а раз так, то можно делать с другими что угодно.

Хотя Макгоуэн и не рассуждал буквально так же, его ярость была не менее реальной.

Совершив прорыв в теме матери Макгоуэна, Консовой сказал:

– А теперь вернемся к рассказу об убийстве. Давайте скажем честно: умереть было суждено любому, кто оказался бы у той двери.

– Это так, – ответил Макгоуэн.

– Вообще неважно, кто?

– Вообще нет, если только не вооруженный полицейский.

– Ну, с вашей стороны это разумное соображение. Так вы точно уверены?

– Ну да.

– И все же, вот перед вами эта маленькая девочка, которую вы решили убить. Но ее же нужно затащить внутрь дома. Она живет в вашем же квартале, вы же не будете гоняться за ней по участку, верно? И что вам делать?

И он снова смерил Эндрю ледяным взглядом и сказал:

– Похоже, вы забываете, что я учитель и умею руководить детьми, особенно такого возраста. Просто голосом.

– Покажите, как.

– Джоан, тебе нужно зайти в дом.

Или что-то в этом духе, таким учительским тоном. А что такое учительский тон, знает любой, кто учился в школе. И она зашла.

– И через какое время после этого она была мертва? – спросил Консовой.

– Все было очень быстро.

– То есть к тому моменту вы уже все решили?

– Да.

– А что это за ерунда про мелкие деньги? О них ведь и речи не было.

– Да нет, конечно, – сказал Макгоуэн.

– Все остальное лишь детали?

– Да.

Эндрю продолжал рассказывать о встрече: «История, которую убийца рассказывал на протяжении четверти века до тех пор, пока с ним не побеседовал ты, развалилась на куски. Равно как и все остальное, о чем преступник говорил, и это сильно облегчило нам нашу работу». «Ладно, а как быть с изнасилованием?» – спросил я. «Макгоуэн сказал, что изнасилование произошло чисто случайно, только потому, что это была семилетняя девочка. Насиловать мужчину в аналогичной ситуации осужденный не стал бы, дело было не в этом. Изнасилование было не более чем еще одним проявлением его ярости. Девочка умерла ровно в тот момент, когда он открыл ей дверь. Макгоуэн был в такой ярости, будто на него обрушился весь его мир, все, что с ним происходило всю его жизнь. Действительно, многие ли мужчины в его возрасте не женятся из-за своей матери? Он же был уже не мальчик. Что-то вывело его из себя. Думаю, что дело было и в путешествии, в которое его не взяли. Макгоуэн был совершенно один. Вел себя странно. Путешествие лишний раз указало ему на то, что он неудачник и, возможно, трус, поскольку не может противостоять своей чертовой мамаше, прости господи.

И тогда мы просто перешли к более прозаическим деталям его преступления. Для протокола мне требовалось прояснить все детали, например, как убийца прятал труп. Судя по тому, как он избавлялся от тела, Макгоуэн явно рассчитывал остаться безнаказанным. А что касается всего остального, вроде признания, то полицейские отчеты говорили сами за себя».

Сойди Макгоуэну с рук убийство Джоан, дошел бы он до убийства своей матери, как Эд Кемпер? Вероятно, нет. Мать и ее отношение к нему не были для Макгоуэна источником настолько же всепоглощающего эмоционального вымещения, как у Кемпера, и он, очевидно, испытывал к ней гораздо более противоречивые чувства. Но его реакция на направляющие вопросы, которые задавал Консовой, свидетельствует о том, что обида и злость на нее никуда не исчезли.

Осужденного заслушивали бо́льшую часть дня, после чего члены комиссии собрались для обмена мнениями.

6 ноября 1998 года комиссия штата Нью-Джерси по вопросам условно-досрочного освобождения вынесла официальное решение об отказе в удовлетворении ходатайства Джозефа Макгоуэна.

В поясняющей части решения было приведено несколько факторов. Во-первых, жестокость преступления как такового. Во-вторых, комиссия сочла «крайне обескураживающим» отсутствие у Макгоуэна глубокого понимания причин, заставивших его совершить убийство. По мнению комиссии, осужденный не достиг серьезного прогресса в осознании проблем, повлекших за собой преступление. Это в основном объяснялось его недостаточной открытостью и честностью в общении с психиатрами, психологами, психотерапевтами и представителями власти на протяжении всех долгих лет его тюремного заключения. Комиссия особо отметила, что из множества часов психотерапевтических сеансов Макгоуэна всего четыре были посвящены его злости на мать. А она, как указала комиссия, была одним из «первичных мотивирующих факторов совершения убийства».

Однако ключевое значение имело сложившееся у комиссии мнение о том, что психическое и эмоциональное состояния Макгоуэна «незначительно отличаются от прошлых лет, и налицо существенная вероятность совершения им еще одного преступления в случае условно-досрочного освобождения».

Еще одним вопросом, требующим решения, был срок, после которого у Макгоуэна появится право на следующее ходатайство об УДО. В рамках обычной практики он был передан на рассмотрение комитета из трех членов комиссии.

7 января 1999 года этот комитет установил осужденному тридцатилетний срок, по истечении которого он может в будущем ходатайствовать об УДО. На практике этот срок был несколько меньше, поскольку отсчет трех десятилетий должен был начинаться с 1993 года, когда апелляционный суд обязал комиссию по вопросам УДО пересмотреть ее первоначальное решение. Вдобавок к этому, как и другие имеющие право ходатайствовать об УДО заключенные, Джозеф мог получать зачеты за добросовестный труд и хорошее поведение. Но самым важным было то, что в качестве страховки от ошибки системы преступники категории Макгоуэна имеют законное право на ежегодное слушание по пересмотру решения, в ходе которого комиссия может назначить новое обследование, если сочтет, что ситуация изменилась.

Все это может показаться бюрократическими дебрями, но именно так устроена процедура, результатом которой является либо свобода, либо дальнейшее отбывание тюремного срока. А если брать шире, то именно таким образом определяется, будет ли общество подвергаться риску со стороны лиц, продемонстрировавших в прошлом склонность к насилию.

Макгоуэн оспорил решение о сроке возникновения права на следующее ходатайство об УДО, потребовав заседания комиссии в полном составе. 2 августа 1999 года она подтвердила правомерность вынесенного комитетом решения.

После этого осужденный обратился с частной жалобой в апелляционную палату верховного суда штата Нью-Джерси. В ней его адвокат утверждал, что Макгоуэн вот уже почти тридцать лет является образцовым заключенным, нет никаких веских оснований полагать, что на свободе он совершит рецидив, и, следовательно, комиссия вынесла необоснованное и произвольное решение. Заявление потерпевшей стороны Розмари делала из гостиной своего дома, поскольку страдала от тяжелого обострения своего хронического заболевания.

15 февраля 2002 года суд вынес постановление в пользу комиссии. В нем, в частности, было сказано: «Решение о возникновении права на следующее ходатайство об УДО через тридцать лет принято комиссией в рамках ее компетенции и основано на существенной доказательной базе».

9. Наследие Джоан

Наша задача была решена: в обозримом будущем Джозеф Макгоуэн должен был оставаться за решеткой. А в 2009 году, когда новые члены комиссии вновь установили для него тридцатилетний срок возникновения права на ходатайство об УДО, он даже не стал оспаривать это решение в апелляционной инстанции. Таким образом, в следующий раз преступник сможет подать ходатайство об УДО в августе 2025 года и с очень большой вероятностью проведет остаток своей жизни в тюрьме.

В ходе общественной кампании под руководством Розмари комиссия по вопросам УДО получила петицию за 80 000 подписями и 300 писем. Узнав по телефону о решении комиссии, Розмари накинула на плечи зеленое пончо Джоан – то самое, в котором она ходила продавать благотворительное печенье со своей сестрой.

«Он уже никогда не выйдет на свободу, а это значит, что нам не придется бороться за это раз в несколько лет. И это значит, что для Джоан восторжествовала справедливость», – сказала Розмари. Но это не стало сигналом к окончанию работы по достижению цели, которую она перед собой поставила.

В 1998 году, четверть века спустя после гибели Джоан и одновременно с новым слушанием дела по пересмотру решения комиссии, Розмари официально зарегистрировала общественную организацию «Мемориальный фонд Джоан Анджелы Д’Алессандро». Ее целями являлись и по сей день являются содействие безопасности и защите детей, отстаивание прав жертв и помощь бездомным и беспризорным несовершеннолетним. Управлять организацией ей помогают сыновья: Майкл и Джон.

В рамках программы фонда «Развлечения, образование и безопасность» волонтеры помогали обездоленным в Общественном центре отца Инглиша в Патерсоне и Пассаике, ЦКН (Центре консультирования несовершеннолетних) в Хэкенсэкке, фонду «Ласточки надежды» в Пайнбуш, штат Нью-Йорк, и Центру ремесел в Хиллсдэйле. Благодаря этой программе дети и подростки из социально незащищенных семей ежегодно, начиная с 2001 года, получают возможность совершать развлекательные и познавательные экскурсии в Нью-Йорк, Вашингтон, тематический парк Грейт Эдвенчер и Джерси-шор, а также помогают жертвам и агитируют за принятие законодательных мер. Действие программы распространяется на отделение организации «Ковенант-хаус» в городе Элизабет, которая помогает молодым людям в возрасте от 18 лет до 21 года приобретать стабильные профессии. Начиная с 2016 года фонд предлагает местным школам программу обучения основам безопасности детей, в рамках которой учителей и родителей учат замечать и предупреждать случаи жестокого обращения с детьми.

В числе недавних достижений фонда было участие в борьбе за принятие поправок к Закону Джоан, повышающих до восемнадцати лет возраст жертв сексуальных преступлений со смертельным исходом, за которые предусмотрено пожизненное заключение без права на УДО. Одна из преподавательниц юридического факультета Нью-Йоркского университета Сент-Джонс использовала видеоинтервью с Розмари в качестве учебного пособия по эффективной правозащитной деятельности.

В плане гражданского права Розмари предложила законопроект о правосудии для жертв, за который законодательное собрание штата проголосовало 17 ноября 2000 года. Силу закона он приобрел после торжественного подписания в городской ратуше Хиллсдэйла. Розмари не смогла присутствовать на нем по болезни, и ее представляли Майкл и Джон. Новый закон устранил существовавшие ранее ограничения по возмещению ущерба родственникам погибших в результате насильственных преступлений. Потерпевшие получили возможность претендовать в судебном порядке на наследства или любые другие активы, полученные осужденными в любое время после совершения преступления.

На следующий год Розмари подала иск к Макгоуэну и отсудила у него 750 000 долларов. Он не стал оспаривать это решение, хотя к тому моменту практически все средства, полученные им в наследство от матери и бабушки, были либо переданы родственникам, либо ушли на оплату услуг адвокатов. Теперь он обязан ежемесячно перечислять Розмари часть заработанных в заключении средств. Это примерно 14 долларов, и все эти деньги уходят в фонд имени Джоан. К сожалению, я не заметил в осужденном ни раскаяния в связи с гибелью Джоан, ни какого-либо сочувствия к Розмари. По всей видимости, его заботит лишь то, что ему ежемесячно напоминают о невозможности потратить эти 14 долларов в тюремном ларьке. А по-настоящему убийцу волнует то, что он попался и теперь должен отвечать.

Борьба Розмари за справедливость стала привлекать внимание в масштабах всей страны. В 2004 году управление по работе с жертвами преступности министерства юстиции наградило ее почетной грамотой за выдающееся мужество и героизм. Она была слишком слаба, чтобы поехать в Вашингтон, и министр Джон Эшкрофт вручил награду представлявшему ее Джону.

Розмари, по-прежнему озабоченная тем, что случившееся с Джоан может произойти и с другими детьми, упорно продолжала привлекать общественное внимание к проблемам безопасности детей. Она не оставляла усилий по доведению своих опасений до сведения руководства организации герлскаутов и в октябре 2014 года встретилась с его представителями. В числе прочего женщина обратилась с просьбой не направлять девочек по домам торговать печеньем или чем-либо еще. Розмари привела статистику министерства юстиции, согласно которой четырнадцатилетние девочки являются одной из наиболее уязвимых категорий лиц в сексуальных преступлениях. Мы с Марком уже очень давно выступали за полный запрет этой практики подомовой торговли.

В то же время я не чувствовал, что моя работа закончена. Все, что я почерпнул из общения с Джозефом Макгоуэном и ему подобными, должно было постоянно приносить пользу людям.

Такая возможность предоставилась, в частности, 7 сентября 2013 года. Тогда «Мемориальный фонд памяти Джоан Анджелы Д’Алессандро» организовал мероприятие памяти погибшей девочки, которой в этот день исполнилось бы 48 лет, в городке в окрестностях Хиллсдэйла. Это был званый обед с балом и сбором пожертвований, на котором меня попросили выступить с приветственной речью. Мы с Марком и его супругой Кэролайн постарались познакомиться и поговорить со всеми, кто знал Джоан и имел отношение к ее истории.

Торжество прошло великолепно. Майкл выступал в роли хозяина и ведущего, а Джон был видеооператором. Мы с волнением и радостью воочию убедились в том, какой любовью и уважением пользуется Розмари и созданное ей в 1993 году общественное движение. Все присутствовавшие на мероприятии носили зеленые браслеты и ленточки в память о Джоан.

Бо́льшую часть следующего дня мы провели дома у Розмари вместе с ней, Джоном и Майклом. Из окон гостиной, где мы общались с миссис Д’Алессандро, можно было увидеть дальний конец Флоренс-стрит и дом, в котором была зверски убита ее дочь. Сама Розмари устала от организационных хлопот и праздничного мероприятия (продолжительные усилия не проходят даром для больных тяжелой миастенией), но хотела поговорить с нами и вновь пережить всю историю случивше– гося.

Она показала нам комнату дочери и достала из шкафа ее заботливо хранимую герлскаутскую форму. Миниатюрные домашние тапочки Джоан хранились в коридоре у кухонной двери. Не прослезиться при виде всего этого было невозможно. Казалось, будто нам показывают священные реликвии. На стене гостиной мы увидели обрамленные копии актов о вступлении в силу законов Джоан в штате Нью-Джерси, штате Нью-Йорк и на территории всей страны, подписанные Кристиной Тодд Уитмен, Джорджем Патаки и Биллом Клинтоном соответственно. Затем мы прошли путем, который Джоан проделала к дому Макгоуэнов. Увидев, насколько близко находятся эти дома друг от друга на самом деле, мы пришли в оторопь.

В свое время я поражался тому, что родственники убитых детей, в первую очередь их родители, обычно хотят знать подробности содеянного с их ребенком. Как и большинство моих коллег-полицейских, я очень старался скрывать от них ужасающие детали преступлений. Но в большинстве случаев они хотели их узнать, как будто стремясь разделить и принять на себя страдания своих детей. Я помню, как Кэти Соуза упросила похоронное бюро разрешить ей посмотреть на обнаженное тело ее восьмилетней Дестини, забитой насмерть дружком ее тети, чтобы навсегда сохранить в памяти каждое нанесенное дочурке увечье. Я помню рассказ Джека и Труди Коллинз о том, как они рассматривали тело своей двадцатилетней дочери Сьюзен, которую убийца изуродовал так, что ее отпевали в закрытом гробу. И я помню, что несколько лет спустя они запросили у Марка все подробности полицейских и медицинских протоколов, чтобы иметь возможность разделить с дочерью ее страдания. Более того, на стоматологических процедурах глубоко религиозный Джек обычно отказывался от анестезии и просил Господа, чтобы тот задним числом в соответствующей мере облегчил страдания Сьюзен.

Так же было и с Розмари. Она хотела, чтобы мы рассказали ей о страданиях Джоан все, что узнали из дела. Дополнительные подробности должны были укрепить и без того тесную духовную связь матери с ее покойной дочерью.

Ее особенно интересовало, сопротивлялась ли Джоан Макгоуэну. Мы рассказали, что из отчета д-ра Зугибе и из рассказов Макгоуэна Энди и мне следует, что, осознав происходящее, Джоан оказала яростное сопротивление, хотя была и неспособна справиться со взрослым мужчиной ростом под метр девяносто.

Такая мужественная борьба дочери за свою жизнь на самом деле не удивила Розмари. Джоан никогда не боялась постоять за себя или за других: «Лет пятнадцать назад мне позвонила одна из ее одноклассниц. Мы говорили с ней впервые после смерти Джоан, теперь это была взрослая молодая женщина. Она рассказала, что Джоан всегда брала ее в свою группу на детской площадке, если видела, что ей не играется в одиночку. Она заставляла ее чувствовать себя среди своих».

«Нет таких слов, чтобы описать, насколько дочь меня вдохновляет. Именно поэтому я и вступила в борьбу за правосудие для Джоан и безопасность других детей. Этого не достичь, сохраняя молчание. Этого не достичь, если думать, что этим займется кто-то иной. Это твоя собственная обязанность», – сказала Розмари.

19 апреля 2013 года в Парке ветеранов состоялась еще одна вахта памяти, на этот раз приуроченная к сороковой годовщине со дня гибели Джоан. На ней было объявлено о планах создать памятник и сквер, которые будут напоминать о Джоан будущим поколениям.

3 апреля 2014 года, в годовщину подписания первого закона Джоан, неподалеку от городского вокзала Хиллсдэйла были торжественно открыты монумент и сквер памяти Джоан. Проект финансировало общественное движение «Радость Джоан» при участии многих местных компаний. На ведущей к скульптуре мощеной дорожке стоит уникальная парковая скамейка любимого цвета Джоан – зеленого. В центре спинки скамейки изображена белая бабочка в обрамлении оранжевых цветов, скопированная с детских рисунков Джоан.

Глава округа Кэтлин Э. Донован сказала о Розмари: «Она превратила свое горе в нечто, ставшее для нас путеводной звездой и блестящим примером».

На стороне монумента, обращенной к улице, изображены белая бабочка и надпись: «Помните о Джоан ради безопасности детей будущих поколений». На части монумента со стороны вокзала, которую видят все прибывающие в город, помещены западающее в душу фото Джоан в ее герлскаутской форме и рассказ о ней. Вокруг памятника разбит красивый живописный сквер, в котором 19 апреля 2018 года начал работать фонтан под названием «Безопасность детям – навечно». Непрерывные струи воды символизируют непреходящую значимость этой проблемы.

Краткий рассказ о том, как олицетворением Джоан стала белая бабочка, высечен в камне на обращенной к вокзалу стороне монумента. В один из прохладных дней апреля 2006 года мать посещала место обнаружения тела дочери в лесопарке Хэрримен. Над расщелиной скалы, в которой нашли труп девочки, она заметила порхающую белую бабочку. Розмари, всегда придававшая огромное духовное значение фактам гибели Джоан в Пасхальный четверг и обнаружения ее тела в Пасхальное воскресенье, восприняла это прекрасное явление как знак того, что душа ее дочери счастлива. Со временем ее рассказы об этой истории привели к тому, что бабочка превратилась в символ неистощимой энергии и духовности Джоан.

«Всеми собравшимися здесь сегодня движет чувство социальной справедливости. При виде этого памятника что-то произойдет в душе каждого из вас, и я надеюсь, что вы поделитесь этим с теми, кого здесь нет», – сказала Розмари на церемонии открытия.

Несмотря на печальное событие, вдохновившее людей на создание этого места, Розмари хочет, чтобы «оно было не местом скорби, но местом радости, покоя, просвещения, понимания необходимости обеспечения безопасности детей и, не в последнюю очередь, местом надежды для общества». Помимо прочего, следуя своей миссии, фонд ежегодно устраивает здесь фестиваль со сбором пожертвований на обеспечение детской безопасности.

Читая высеченные в камне слова, я вспомнил о небольшой детали нашего с Марком и Кэролайн визита к Розмари.

Разговор был закончен, и Розмари с Майклом и Джоном угощали нас ланчем на веранде, выходящей на задний двор дома. Неожиданно откуда ни возьмись вокруг нас запорхала белоснежная бабочка.

Все мы восхитились такому «совпадению».

«Вот видите, она с нами», – сказала Розмари.

И даже по прошествии стольких лет влияние Джоан ощущается, причем не только на уровне государственной политики, но и на личном. Не так давно один мужчина средних лет рассказывал Розмари о том, как он любил находиться рядом с Джоан и играть с ней.

Он вспоминал, что, когда он и его приятели начинали ссориться между собой, Джоан останавливала их приказом: «Ну, хватит! Давайте играть! Давайте делать что-нибудь!» И этого оказывалось достаточно.

Эти слова чудесной семилетней девочки отдаются эхом в сознании Розмари: «Ну, хватит! Давайте играть! Давайте ДЕЛАТЬ что-нибудь!»

И именно по этой причине я продолжаю делать свое дело.