Текст книги "Звёздные Войны. Затерянное племя ситхов"

Ситхи жили в постоянной погоне за славой. Ситхи жили, покоряя другие народы. И во дворце Лудо Кресша юная Сиела видела, что для ситхов такой образ жизни имеет смысл.

Но почему столь многие – включая ее собственную семью – приняли учение ситхов? Ведь никакой надежды на изменение статуса у них не было. Зачем становиться ситхом, чтобы жить как раб?

Это путь не для каждого. Империя ситхов – огромное, великое государство – много лет находилась в состоянии покоя и стабильности. Но состояло оно из множества маленьких миров. Находясь в команде Кресша, уже взрослая Сиела видела, как относится ее хозяин к рискованным начинаниям Наги Садоу. Несколько раз они встречались. Каждый раз все заканчивалось скандалом. Два лидера не смогли понять друг друга – слишком по-разному виделось им будущее Империи ситхов. И это противостояние началось задолго до того, как ситхи проложили себе путь в сердце Республики.

Садоу был дальновиден. Он понимал, что полная изоляция для Империи невозможна: слишком много систем, слишком много возможных гиперпространственных маршрутов. Стигийская Кальдера была не стеной – вуалью; и Нага Садоу смог взглянуть сквозь нее. В окружении Садоу было много людей и экзотов с весьма неопределенным статусом. Сиела даже видела однажды отца Яру Корсина.

Садоу любил все новое – и чужаки могли стать ситхами, как и любой, рожденный в Империи. Для Кресша, проводящего дни в битвах, а ночи – в трудах, надеясь создать абсолютную защиту для своего сына, сама мысль покинуть космическую колыбель ситхов казалась кощунством.

– Знаешь, почему я делаю это? – спросил Кресш однажды ночью. Он был пьян, и досталось всем, кто оказался в пределах его досягаемости, в том числе и Сиеле. – Я видел голокроны, и я знаю, что там, за Кальдерой. Мой сын похож на меня – и это будущее ситхов. Но только здесь. А там, – он сплюнул, сделав паузу между ударами, – там будущее выглядит как ты.

Адари Вааль сказала как-то Корсину, что у кешири нет достаточно большого числа для того, чтобы обозначить собственную численность. Экипаж «Знамения» пытался заняться подсчетами, но за новыми горизонтами их ждали новые селения – кешири действительно были многочисленны. Тетсубаль насчитывал около восемнадцати тысяч жителей и был одним из последних городов, где ситхи провели перепись. После они просто опустили руки.

И сейчас им вновь придется просто опустить руки – Тетсубаль был полон трупов, сосчитать их казалось невозможным. Они смотрели на город сверху, сидя на широких спинах крылатых ящеров. И видели мертвецов, разбросанных, как ветки деревьев после урагана, на грязных улочках города. Некоторые лежали прямо в дверях своих плетенных из хеджарбо хижин. Внутри жилищ картина была такой же.

И никого живого. Никого. Если кто-то из жителей и выжил, то спрятались они на славу. Впрочем, восемнадцать тысяч мертвецов – вполне достойная причина тому.

Что бы тут ни произошло, произошло это внезапно: молодая женщина упала, так и не выпустив из объятий младенца, несколько кешири утонули в окаймлявших улицы каналах; рядом плавали их деревянные ведра.

Единственным живым существом здесь был Равилан. Лязгали в тишине, цепляясь створами, запертые изнутри городские ворота. Равилан, просидевший в Тетсубале среди трупов весь вечер, выглядел отвратительно. Едва спешившись, Корсин кинулся к нему.

– Все началось внезапно, я как раз встречался со своим агентом, – рассказывал Равилан. – Люди просто стали падать. Везде – в тавернах, на рынках. Началась паника.

– А где был ты?

Равилан широким жестом обвел центральную площадь. В центре ее, как и в Таве, возвышалась колонна – площадь служила солнечными часами. Эта колонна была самым высоким сооружением в городе, если не считать приводимой уваками в движение блочной системы, питающей водопровод.

– Я потерял прибывшую со мной помощницу. Пытался найти ее и разобраться в том, что происходит.

– Разобраться! – зарычала Сиела. – Действительно!

Равилан сердито выдохнул:

– Да, я пытался разобраться. Кто знает, какая инфекция убила этих кешири? Я четыре часа наблюдал за тем, как они умирают. Я звал увака, но ящер тоже погиб.

– Привяжите наших уваков за стенами! – приказал Корсин. На его взволнованном лице причудливо плясали тени от света факелов. Он оторвал кусок ткани от подола своей туники и закрыл нижнюю часть лица. Кажется, он не осознал, что сделал это одним из последних. Корсин посмотрел на Сиелу. – Биологический агент?

– Я… я не знаю, – ответила она. Она знала все о ситхах и ничего – о кешири. Болезни туземцев ей были неизвестны.

Корсин резко повернулся к Глойду:

– Моя дочь в Таве. Она должна немедленно вернуться в горы. Иди!

Гоук кинулся к уваку с нехарактерной для него поспешностью.

– Зараза может быть в воздухе. – Сиела медленно пошла вперед, ошеломленно разглядывая трупы. Инфекция в воздухе – это объясняло бы столь внезапную и массовую гибель. – Хотя мы еще живы.

Внезапно впереди раздался крик. Там, под трупом какого-то кешири, обнаружилось тело помощницы, которую тщетно разыскивал Равилан. Женщине было за сорок, как и Сиеле. Как и Сиела, она была человеком. Но в отличие от Сиелы она была мертва.

Живая пока Сиела вцепилась в марлю на лице. «Дура я дура. А если уже слишком поздно?!»

– О да, слишком поздно, – медленно произнес Равилан, ловя ее мысли, – в панике она не успела прикрыть разум. – Он развернулся к Корсину лицом к лицу, внимательно глядя ему в глаза. – Ты знаешь, что нужно делать.

Голос Корсина был ровен и холоден.

– Надо сжечь город. Разумеется, мы сожжем город.

– Этого недостаточно, капитан. Надо полностью отгородиться от них!

– Отгородиться от кого? – отрывисто спросила Сиела.

– От кешири! – Равилан указал на тела вокруг. – Что-то убивает их. И оно может убить и нас. Необходимо полностью прервать все контакты с ними!

Корсина эта тирада ошеломила.

Сиела схватила его за плечо:

– Не слушай его. Как мы сможем без них?

– Как ситхи! – выкрикнул Равилан. – Это не наш путь, Сиела. Ты… мы стали слишком зависимы от этих существ. Они – не ситхи.

– По стандартам твоего народа никто из нас не может быть ситхом.

– Политика тут ни при чем, – яростно возразил Равилан. – Посмотри вокруг, Сиела! Что бы это ни было, оно вполне могло убить и нас. Но мы до сих пор живы. Это темная сторона предостерегает нас.

Хорошо, что ткань скрывала ее вытянувшееся от удивления лицо. Корсин встрепенулся:

– Подожди. – Он взял Равилана за руку. – Это надо обсудить…

Корсин и Равилан двинулись к воротам. Их открыли только сейчас, и, казалось, Тетсубаль выдохнул отравленный воздух сквозь распахнувшиеся створы. Сиела застыла среди трупов, завороженная этим царством смерти. Погибшие кешири казались близнецами – вывалившиеся синие языки, перекошенные агонией удушья фиолетовые лица.

Она наконец заставила себя шагнуть в сторону ворот, и тут ее взгляд наткнулся на помощницу Равилана. Как же ее звали? Юланна? Ильяна? Еще вчера Сиела могла бы по памяти рассказать всю родословную этой женщины. А сейчас не в силах вспомнить даже ее имя, глядя в восковое лицо, черный провал рта с раздутым синим языком…

Стоп.

Сиела опустилась на колени рядом с трупом и, стараясь ничего не задеть, достала свой шиккар – стеклянное лезвие сделали для нее кешири. Она осторожно открыла рот женщины – язык был странного зеленовато-голубого цвета, вся слизистая в ярких пятнах от лопнувших сосудов. Сиела видела подобное и раньше. Давным-давно…

Она вылетела из ворот маленьким смерчем:

– Мне срочно нужно в Палаты!

Корсин, дающий указания по поводу организации пожара, недоуменно посмотрел на нее:

– Сиела, даже если кто-то еще и выжил… забудь. Главное – мы живы. Сейчас вся надежда на нас.

Равилан, безуспешно пытающийся успокоить почуявших неладное уваков, тревожно оглянулся:

– Если ты собираешься занести эту заразу в нашу крепость…

– Нет, – перебила она. – Я полечу одна. Если мы уже заразились, то все бессмысленно. – Она выхватила уздечку из рук Равилана и одарила его ослепительной улыбкой. – Но если мы здоровы, то ты прав. Это предостережение.

Корсин пару секунд смотрел ей вслед, прежде чем вернуться к плану уничтожения Тетсубаля. Сиела на обреченный город и не оглянулась. Она летела сквозь ночь, подгоняя ящера. Времени было мало. Надо как можно скорее встретиться с медиками, работающими в Палатах, – самыми верными ее помощниками.

И надо как можно скорее встретиться с сыном.

Когда солнце взошло над Такарскими горами, Тильден Каа не нашел, по обыкновению, Сиелы в душе – а душ ей не помешал бы. Этой ночью Сиела не сомкнула глаз. Корсин и Равилан вернулись в глухой, предрассветный час. И горная крепость ситхов превратилась в кризисный центр.

Возникли серьезные проблемы с коммуникацией. Нельзя сказать, что массовая смерть кешири сильно обеспокоила ситхов: благополучие туземцев их не интересовало; а вот последствия подняли в умах столько смятения, что даже опытные связные с трудом передавали сообщения. Корсин осторожно призывал ситхов из кеширских селений. Ни в Таве, ни в других крупных городах до сих пор не знали о Тетсубальской катастрофе. Корсин не хотел вызвать подозрения у туземцев. Ситхи получили инструкции по возможности незаметно выбраться из селений и вернуться домой.

Никаких данных о повторении трагедии до сих пор не поступило – по крайней мере, из крупных селений. Но еще не все разведчики вернулись. Когда придут новости с озер Рагноса, все ситхи уже должны быть в своей крепости.

Этим утром Сиела лишь пару раз мимоходом видела Корсина. Он успел высказать пожелание о создании карантинной зоны для тех, кто возвращается в крепость извне. У ситхов, побывавших в Тетсубале, – сейчас от некогда крупного селения осталось лишь большое пожарище – никаких опасных симптомов не наблюдалось, но риск был велик. У Сиелы и своих проблем хватало; ее сотрудники фактически безвылазно провели все это время в Палатах.

– Мы работаем, – коротко сказала она Корсину.

В полдень Сиела нашла Корсина в компании Равилана. Они просматривали отчеты. Корсин выглядел невыспавшимся. И его маленькая лиловая вертихвостка не приедет сегодня на обед! А вот Равилан, несмотря на пережитое им вчера, казался помолодевшим; его лысый череп светился, словно красный фонарик.

– Все куда лучше, чем мы надеялись, Корсин, – говорил Равилан. И никаких титулов, заметила Сиела, – ни «верховного повелителя», ни даже «капитана».

Корсин хмыкнул:

– Твои все вернулись?

– Я знаю, что в загонах видели почти всех. Отсутствующих не так уж много. – Лицевые отростки Равилана слегка закрутились. – Но предстоит много работы… Учитывая новые приоритеты.

Сиела посмотрела вверх. Что ж, вот и начало.

– Всадник!

Часовой почувствовал увака задолго до его появления на южном горизонте. Спикировав прямо над колоннадой, всадник посадил ящера и спрыгнул на каменный пол, приковав к себе внимание всех присутствующих. Всех, кроме Сиелы.

– Верховный повелитель, – пытаясь отдышаться, проговорил вновь прибывший. – Это… случилось снова… Раболоу!

Она слышала шумный вздох Корсина, но смотрела не отрываясь, как расширяются желтые глаза Равилана, – впрочем, всего секунда, и рулевой вернул себе хладнокровие:

– Раболоу?

– Это на озерах Рагноса? – Сиела чопорно улыбнулась Равилану. – Там, где вчера были твои люди, не так ли, Равилан? Деревни на озерах Рагноса.

Он кивнул. Все слышали о его поездке на озера. Равилан прочистил ставшее вдруг сухим горло:

– Я… мне нужно поговорить кое с кем из своих – он только что вернулся оттуда. – Равилан проковылял мимо Сиелы, повернулся и поклонился. – Я… я действительно должен встретиться с ним, капитан.

– Ну так иди, – сказала Сиела.

Корсин промолчал, осмысливая последние новости и странные совпадения. Он пристально смотрел вслед бредущему к загонам Равилану.

– Всадник!

Корсин, дернувшись, задрал голову. И Сиела поняла: он почти боится. Боится новостей, которые несет всадник.

И вновь известие о мертвом городе. Озерном городе… Третий всадник рассказал о третьем. И о четвертом. Сто тысяч мертвых кешири. Глаза Корсина стали огромными, в них прятался страх.

– Что-то с озерами? Это… Что это было? Водоросли Равилана?

Сиела скрестила руки на груди, глядя прямо в ставшие почти кеширских размеров глаза мужа. Он нагнулся к ней и стал казаться меньше. Сейчас их лица были на одном уровне. Как хотелось продлить этот момент…

…но предстояло слишком много работы. Она позвала Тильдена.

Обеспокоенный слуга появился со стороны Палат, он нес небольшой контейнер. Забрав контейнер у Тильдена, Сиела прогнала слугу.

– Знаешь, что это такое, Корсин?

Корсин повертел в руках пустую на вид пробирку:

– Циан силикат?

Этот яд был на «Знамении» – в ее медицинском отсеке, а также у Равилана. В твердом виде, объяснила Сиела, циан силикат используется целителями-массасси для прижигания. Его часто применяли, когда она служила у Лудо Кресша. Больше ничего не брало грубые шкуры массасси.

– Это вещество и в твердой форме небезопасно, – сказала она. – Но если добавить воду, начинается реакция – и яд становится сильнее в тысячу раз. Достаточно одной частицы на миллиард.

Корсин поднял брови:

– Что… как яд мог попасть в грунтовые воды? Или в водопровод?

Сиела крепко взяла его за руки и посмотрела прямо в глаза:

– Тетсубаль.

Не отпуская Корсина, она рассказала о великане Гореме – погибшем кешири из ее Палат. Он разбирал разрушенные отсеки «Знамения» вместе с отрядом Равилана. Яд из аптечного склада массасси мог попасть на пластины внутренней обшивки во время крушения, а оттуда – на руки Горема. Кешири умер, едва выйдя из корабля, видимо, сразу после того, как помыл руки. Его смерть была почти мгновенной.

Равилан это видел, видел смерть Горема. И понял, что у него есть оружие против кешири – яд, способный убивать тысячи разом. Оружие, которое заставит Корсина забыть об обустройстве жизни на Кеше и более активно искать способы покинуть планету.

Теперь каждое селение, которое вчера посетили члены «Пятидесяти семи», разделит участь Тетсубаля.

Корсин крутанулся, разбив о мраморную колонну свое капитанское кресло. Он не обратился к Силе. Ему это и не нужно было.

– Зачем? – Он схватил Сиелу за плечи. – Зачем они сделали это? Ведь ясно же, что их сразу разоблачат! Как глупо! Они, должно быть, в отчаянии.

– Да, – сказала Сиела, обняв его. – Они в отчаянии.

Корсин долго смотрел на солнце, обливающее гору ослепительным светом.

Потом, выпустив Сиелу из объятий, он обвел взглядом удивленные и одновременно выжидающие лица своих советников.

– Приведите их всех, – приказал он. – Скажите им – время пришло.

Сиела решила сбежать от Лудо Кресша еще до казни своей семьи. Произошло все банально: он повредил в бою лодыжку, а она не смогла остановить инфекцию. Ее отца он убил той же ночью, после совсем обессилев. Шанс появился несколько дней спустя, когда одна из шахтерских команд Садоу остановилась на Релге для дозаправки. Терять ей было нечего и некого.

Девор Корсин стал ее ключом к свободе. Она видела, что наряду с некоторой инфантильностью и отчаянным безрассудством у Девора есть и большой потенциал. И он так же, как и она, боролся против невидимых цепей, ограничивающих его амбиции. Он мог стать ее союзником. А на службе у Садоу была, по крайней мере, хоть какая-то надежда – до тех пор, пока Девор все не испортил.

А вот за сына его все-таки можно поблагодарить…

Световые мечи сверкали во тьме, окутывающей гору. Но на главной площади было темно. Сиела неторопливо прошла вдоль темной колоннады, украшенной привязанными к столбам головами красных ситхов из числа «Пятидесяти семи».

Здесь был и молодой часовой из вышки – его убили, заманив в ловушку. Ведь он никогда не покинул бы своего поста. Справа был Хестус, переводчик; Сиела лично участвовала в его… демонтаже. Корсин намеревался с утра вытащить из киборга все механические детали и импланты – вдруг пригодятся.

Корсин и его ближайшие помощники находились сейчас за внешней стеной – Сиела чувствовала их. Они вели остатки «Пятидесяти семи» по их последней дороге к тому обрыву, где погибло «Знамение». И пощады не будет; она видела, как Корсин швырял в море даже тех, кто пытался сдаться. В конце концов в этом деле опыт у него есть.

Каменная громада центрального загона выросла перед ней. Остальные стойла для уваков тянулись в разные стороны от этого высокого сооружения, где кешири мыли вонючих ящеров. Все слуги уже ушли, так что круглое помещение почти опустело. В центре, безвольно обмякнув, висел Равилан; он еще дышал. Наблюдавшего за ним охранника скрывала тень. Жесткие веревки из сотканных кешири волокон оплетали вывернутые, широко разведенные в стороны руки красного ситха, привязанного к конструкции, призванной в нормальных обстоятельствах удерживать уваков под струей воды во время чистки. Теперь место увака занимал Равилан. Его ноги болтались в нескольких сантиметрах от земли. Сиела отступила назад, когда из отверстий в крыше загона полилась вода. Пленник захрипел, захлебываясь.

Спустя минуту поток иссяк. Измученному Равилану потребовалось гораздо больше времени, чтобы немного прийти в себя и заметить Сиелу.

– Все мертвы, – с трудом, задыхаясь, выговорил он, – верно?

– Все мертвы, – подтвердила она, подойдя к нему. – Ты последний.

Равилана поймали быстро, его хромота подвела его в последний раз.

Он замотал головой:

– Мы отравили воду только раз! – Его голос срывался. – В Тетсубале. Насчет других городов я не знаю. Мы не планировали…

– Меня, – перебила Сиела. Все оказалось проще простого после того, как она поняла, что произошло в Тетсубале. Потребовалось лишь время.

Вернувшись в крепость, Сиела вызвала своих самых доверенных сотрудников из Палат. Едва минула полночь, ее люди уже были в воздухе. Они летели на юг, к приозерным селениям – тем, где побывали накануне ситхи Равилана. У нее оставался уцелевший в крушении запас циана силиката. Сейчас запас этот был в колодцах и в водопроводе городов на озерах Рагноса. И в телах погибших кешири. Самым главным было правильно рассчитать время. В одиночку она не успела бы, но ей повезло с помощником.

– Т-ты сделала это? – Равилан, откашлявшись, выдавил слабую усмешку. – Впервые тебе пришлась по вкусу моя идея.

– Все получилось.

Кривая усмешка исчезла с лица Равилана.

– Что получилось? Геноцид?

– Ты вдруг решил пожалеть кешири?

– Ты знаешь, о чем я! – Равилан выпрямился, насколько позволяли оковы. – Мои люди!

Сиела закатила глаза:

– Можно подумать, в Империи ничего такого не происходит. Ты прекрасно знаком с ее реалиями. Ты же помнишь, кому служил?

– Такого Нага Садоу точно не хотел, – прохрипел Равилан. – Садоу ценил силу. Он ценил и новое и старое. Он ценил нас…

Она кивнула охраннику – и новый поток воды обрушился на Равилана. На сей раз ему потребовалось гораздо больше времени, чтобы прийти в себя.

– Все могло бы быть отлично. – Он закашлялся. – Мы могли бы работать… вместе, как ситхи и падшие джедаи в прошлом. Если бы только наши дети… мои дети жили… – Равилан, резко замолчав, поднял взгляд; вода лилась с его перекошенного лица. – Ты.

Сиела посмотрела вверх, на водоводы под потолком, из темных желобов все еще стекала тонкими струйками вода.

– Ты! – повторил он громче. – Что ты делала в родильном отделении? Ты и твои целители. – Его лицо исказилось в мучительном крике. У его народа уже давно не было будущего. – Что ты делала? Что ты делала с нами?

– Ничего такого, чего бы вы не делали с нами. – Она шагнула в тень, к охраннику. – Мы не твои ситхи. Мы нечто новое, и у нас есть шанс сделать все правильно. Новое племя.

– Дети, младенцы… – ослабев, простонал Равилан. – Какая же… какая же из тебя мать?

– Я мать детей человеческой расы, – ответила Сиела и обернулась к охраннику, все это время так и стоявшему в тени. – Пора, сын.

Охранник шагнул вперед – и Равилан увидел Джериада Корсина. На лице, как две капли воды схожем с лицом Девора Корсина – его отца, дикой яростью горели глаза под черной как смоль челкой. Юноша буквально набросился на пленника. Виброклинком он орудовал безжалостно. Смерть Равилан встретил в алой злой вспышке светового меча Джериада.

– Сегодня ты изменил мир. – Сиела положила руку на плечо своему сыну и сообщнику. Именно он играл ключевую роль в отлично проведенном вчера ночью гамбите, координируя действия всех исполнителей. Эту маленькую награду он заслужил по праву.

Джериад тяжело дышал, глядя вниз, на свою жертву:

– Не его я хотел убить.

– Будь терпеливым. – Сиела погладила его по волосам. – Как я.

Тильден Каа тихо пробирался по темным улицам Тава, недавно вымощенным камнями. Ситхи прогнали всех слуг рано утром, когда начались волнения; он ушел одним из последних. Сейчас на улицах, обычно многолюдных даже поздним вечером, было пустынно и тревожно.

Ему встретился только средних лет нештовари, неподвижно стоящий на перекрестке; давно лишившийся своего увака, наездник выглядел тоскующим.

Тильден кивнул сторожу, пересек площадь и пошел вдоль одного из множества каналов. Широкие струи свежей горной воды длинными дугами лились из желобов, охлаждая жаркую ночь.

Добравшись до водопада, Тильден надел загодя прихваченный плащ, накинул капюшон и шагнул в поток.

Вернее, сквозь него.

Тильден шел вниз по темному проходу, вырубленному в камне. С его плаща тонкими ручейками стекала вода. Где-то впереди, во тьме, слышались тихие голоса. Там не было света – но была жизнь. Подойдя ближе, Тильден смог разобрать отдельные слова – с юга прибыли страшные вести, и шел отчаянный спор. Он оборвался, когда тихий голос заговорил о том, что трусливые темные кешири должны, вероятно, молча стерпеть весь этот кошмар, а виноваты во всем, верно, Разрушители.

– Это случилось, – сказал Тильден в темноту. – Сиела избавилась от «Пятидесяти семи» Детей Небес. Из людей, непохожих на них, остался только тот огромный, как гора. Глойд.

– Сиела не подозревает тебя? – донесся из темноты сиплый женский голос. – Она не читает твой разум?

– По ее мнению, я этого недостоин. Я говорю только о старых легендах. Она считает меня глупцом.

– Она не может отличить наших великих ученых от наших дураков, – раздался мужской голос.

– Никто из них не может, – заговорил кто-то третий.

– Хорошо, пусть так и будет. Сиела сделала нам одолжение, сократив их количество. Но она способна и на большее.

Вспыхнул свет, когда один из собравшихся – глубокий старик – зажег фонарь.

В маленьком гроте теснились несколько кешири, и смотрели они не на Тильдена, а на женщину, шагнувшую из темноты за его спиной. Тильден обернулся. Именно она первая заговорила с ним сейчас:

– Будь сильным, Тильден Каа. С твоей помощью – и с помощью всех нас – кешири покончат с этим. – В глазах Адари Вааль плескался гнев. – Я принесла эту беду. И я избавлю нас от нее.