Текст книги "Потреблятство. Болезнь, угрожающая миру"

«Наше общество заражено жадностью. И это худшая из инфекций», – говорит реально существующий Пэтч Адамс, доктор, изображенный Робином Уильямсом в популярном голливудском фильме. Но прав он лишь до некоторой степени. Возможно, скорее страх, чем жадность, в первую очередь способствует росту наших запросов. Страх выглядеть неудачником в глазах других. В одной журнальной рекламе 1950-х годов читателей призывают «брать пример с Джонсов», купив автомобиль, на котором ездят они, а именно – «Шевроле». Между тем «Шевроле-седан» – это даже не «Корвет». Еще в те времена он был одним из самых дешевых автомобилей.

Однако мифические Джонсы уже не ездят на «Шевроле». И вовсе не они являются вашими ближайшими соседями, людьми, которые занимаются примерно тем же, чем и вы. Экономист Джульет Скор изучала отношение работников одной крупной корпорации к потреблению и обнаружила, что большинство американцев сравнивает себя с коллегами по работе или с телегероями, думая о том, что «нужно» купить.

Но в последние годы в корпорациях установилось строгое экономическое расслоение. Работникам часто приходится контактировать со своими гораздо более высокооплачиваемыми коллегами. Их автомобили, одежда, туристические планы отражают более высокие доходы и в то же время задают образец для всех работников фирмы.

«Подобным образом, – говорит Скор, – телевидение демонстрирует уровень жизни, преувеличенный по сравнению с реальным уровнем жизни американской публики. Люди, которых показывают по телевизору, относятся к самым состоятельным представителям среднего класса или даже попросту богаты, поэтому у тех, кто часто смотрит телевизор, складывается преувеличенное мнение о среднестатистическом американце. Например, активные телезрители имеют весьма гипертрофированные представления о количестве американцев, имеющих плавательные бассейны, теннисные корты, прислугу и собственные самолеты. Таким образом, запросы телезрителей относительно того, что необходимо иметь, тоже становятся преувеличенными и побуждают их больше тратить и меньше откладывать на будущее».

Скор говорит, что когда в 1980-е годы разница между богатыми и бедными стала расти, люди с довольно высокими доходами стали чувствовать себя обделенными по сравнению с теми, кто внезапно стал зарабатывать еще больше. «Имея 100 000 долларов в год, люди стали считать себя бедными, как гласит известная фраза, потому что они сравнивали себя с миллиардером Дональдом Трампом и другими нуворишами». Скор утверждает, что подобное происходило со многими людьми. «Каждый был недоволен, сравнивая себя с образцами для подражания, имевшими наиболее высокие доходы в стране». Современные социологические опросы показывают: американцы убеждены, что семье из четырех человек необходимо как минимум 75 000, чтобы поддерживать уровень жизни, подобающий представителям среднего класса.

В первые годы по окончании Второй мировой войны самые богатые старались скрывать свое расточительство, но после первого инаугурационного бала, устроенного Рональдом Рейганом, многие начали снова выставлять его напоказ. Тогда, – подчеркивает экономист Роберт Франк, – было скуплено бумажников – на 15 000 долларов, часов – на 10 000 долларов, частных самолетов – на 65 миллионов долларов. В настоящее время 20 миллионов американцев являются владельцами телевизоров с экранами большого формата, а каждый из таких телевизоров стоит по меньшей мере 2000 долларов. Некоторые покупают своим детям изображения героев «Звездных войн» в натуральную величину за 5000 долларов, другие покупают копии «Рейндж-Роверов» за 18 000 долларов, третьи устраивают дни рождения стоимостью в 25 000 долларов и бар-мицвы стоимостью в миллион.

И вот, используя очаги поп-культуры, а также на рабочих местах, где царит расслоение по уровню доходов, новые Джонсы, сознательно или, наоборот, бессознательно – распространяют вирус синдрома потреблятства, способствуя беспрецедентному по своей силе увеличению наших запросов. А также тому, что наши дома начинают ломиться от вещей.

Глава 4. Хроническая закупорка домов

Дом – это всего лишь коробка, наполненная вещами, с крышкой поверх нее.

Джордж Карлин

Девять часов вечера. Карен и Тед Джонс, работающие супруги лет сорока с небольшим, вглядываются в груду коробок с вещами, освещенных дрожащим светом электрического фонарика. Несколько месяцев назад они сложили все эти вещи в U-Stuff-It, склад самообслуживания, который находится рядом с их домом. Он пытается откопать потерянный отчет, который завтра нужно представить начальнику, она хочет разыскать картину, подаренную другом, который собирается навестить их на следующий день.

«Я чувствую себя как взломщик», – тихо произносит она, шаря между коробкой с рождественскими украшениями и тому подобными предметами. «Но почему? – спрашивает она. – Это наши вещи. Нам просто повезло, что мы получили этот склад, правда?» Она не вполне убеждена. Повезло, что их вещи не переполняют гараж и алюминиевый сарай до такой степени, что выскакивают гвозди и заклепки. Но повезло ли, что им приходится платить 105 долларов в месяц за помещение в 100 квадратных футов? Повезло, что у них так много вещей? Она в этом не уверена.

Карен и Тед не одиноки. В нашей стране в настоящее время имеется более 30 000 складов для хранения личных вещей. Эти склады предоставляют возможность облегчения в виде более чем миллиарда квадратных футов множеству своих клиентов, которые затевают домашний бизнес, объединяют свои хозяйства, устраиваются на новом месте после переезда или просто не в состоянии перестать делать покупки. Объем складского бизнеса с 1960 года увеличился вчетверо, сначала практически не принося прибыли, теперь же давая ежегодно 12 миллиардов долларов, а это больше, чем приносит музыкальная индустрия Соединенных Штатов.

Мы все набиты до отказа, буквально! Проявляясь дома, на работе, на улице, хроническое накопление прочно обосновалось в нашей жизни – хаос и беспорядок, который требует постоянного внимания, сортировки, демонстрации, перекладывания с места на место.

Так в какой же коробке этот несчастный отчет?

Для Бет Джонсон приобретение вещей представляет собой не просто проявление легкомыслия. Подобно почти двум миллионам американцев, которые ревностно хранят все свои вещи, она однажды почувствовала, что просто раздавлена избытком вещей, которые до отказа заполнили ее дом и ее жизнь, – начиная с книг и кончая одеждой, старыми географическими картами, кучей грампластинок. «У ревностных хранителей часто бывают трудности в отношениях с людьми по причине избыточного количества их вещей, хотя большинство „хранителей“ во внешней жизни являются творческими людьми, которым сопутствует успех, – говорит она. – Они глубоко стыдятся своей неспособности просто „избавиться“ от принадлежащих им вещей». Теперь, будучи на пути к выздоровлению, Бет заведует мастерской по устранению беспорядка в Уэст-Хартфорде, шт. Коннектикут.

Она бывала в домах, набитых вещами до отказа, как товарные склады, где остались только узенькие тропинки, ведущие из одной комнаты в другую. Чтобы преодолеть подобные закупорки, она помогает хозяевам таких домов изменить свое поведение творческими дерзаниями, такими, например, как массовые распродажи, где разрешается только продавать, а покупать запрещено! Члены мастерской обязаны приглашать в свои дома соседей, зачастую они делают это впервые за многие годы.

Мы хозяева вещей или вещи – наши хозяева? В этом суетном мире мы слишком легко утрачиваем чувство меры, сбиваемся со своего пути, и вот уже мы смыты потоком, который несет нас в торговый центр за новыми покупками или к агенту по продаже автомобилей за новой машиной, и так до бесконечности.

Житель города Денвера, Дэн Берман, подобно многим американцам, на двух своих «паркетных джипах» среднего размера мог бы заехать на уступчатую вершину горы, как показывают в телевизионной рекламе, но не в собственный гараж. Ни одно транспортное средство не уместилось бы в эту кирпичную постройку пятидесятилетней давности, поэтому он снес старый гараж и построил новый, более соответствующий наступившему новому тысячелетию. Некоторые из его соседей по респектабельному денверскому району под названием Вашингтон-парк еще не нашли времени для того, чтобы сделать то же самое. Проезжая через квартал с домами старой постройки, вы встречаете автомобили Excursion и Navigator стоимостью 40 000 долларов, которые трутся о бордюры, отчаянно нуждаясь в большем количестве пространства. Но едва ли тесно застроенная территория метрополии, подобной Денверу, может предоставить им такое пространство.

Американцы вышли на новые рубежи. Теперь мы живем в стране, где автомобилей больше (203 миллиона), чем водителей, имеющих права. Но с этим подозрительным фактом связано то, что скорости, которые мы развиваем на автомагистралях, упали до 20 миль в час, а в час пик они и того ниже. Подобные скорости ежегодно выбрасывают на ветер 60 миллиардов долларов в виде потерянного времени и понапрасну потраченного бензина. Недавно, оказавшись в пробке, Дэйв (один из авторов этой книги) представил себе, что все машины на автомагистрали внезапно исчезли, и на дороге остались только люди, которые в них сидели. Тогда это не выглядело бы как затор, просто толпа людей, идущих на работу, или принимающих участие… в параде!

Что же произошло? Когда-то Америка была страной, где и развозчики пиццы, и врачи «скорой помощи» могли приехать в место назначения до того, как будет уже слишком поздно. В нашем новом суетном мире оба застрянут в автомобильной пробке. (Правило образца примерно 2001 года: самое короткое расстояние между двумя точками всегда закрыто на ремонт.) В рассказе одного южноамериканского писателя описывается случай настолько безнадежного затора на дороге, что водители покидают свои автомобили и отправляются в близлежащие деревни на поиски еды. В конце концов они начинают выращивать злаковые культуры прямо у дороги. В ожидании, когда же машины сдвинутся с места, одна пара успевает зачать и родить ребенка. Хотя ситуация с автомобильными пробками в Соединенных Штатах (да и в Южной Америке) еще не достигла таких степеней, наверное, неплохая идея иметь в бардачке своего автомобиля пару упаковок с семенами, так, на всякий случай.

Лос-Анджелес – гнездо автомобильных заторов. Здесь 5-я автомагистраль, соединяющая штаты, пересекается с такими же автомагистралями номер 10, 60 и 101. Более полумиллиона ежедневно толпящихся на них транспортных средств представляют собой не такое уж приятное зрелище. Жители Лос-Анджелеса проводят в пробках по 82 часа в год, тогда как для водителей-горожан остальной части Америки этот показатель составляет в среднем 34 часа. Кроме того, каждый живущий в Лос-Анджелесе водитель благодаря пробкам ежегодно понапрасну тратит по 120 галлонов бензина и принужден дышать крайне малым количеством свежего воздуха, а также слушать бормотание репортажей о положении на дорогах. Бостонская подземная развязка «Биг Диг», спроектированная, чтобы упрятать в недрах города главную транспортную артерию Бостона, и представляющая собой как бы подземку для автомобилей, будет еще 50 лет высасывать доллары из карманов налогоплательщиков. Ее стоимость, составляющая 14 миллиардов долларов, более чем в 30 раз превышает расчеты 1975 года.

Когда дело доходит до автомобильных пробок, мы все оказываемся в равном положении, но дорожные инженеры думают, что только они знают, как нас из этого положения вывести. Вместо того чтобы попытаться реорганизовать наше общество так, чтобы необходимость в таком большом количестве передвижений отпала, они продолжают, по прошествии всех этих лет, мечтать о строительстве новых дорог. Покрыв асфальтом более двух третей Лос-Анджелеса, они положили глаз на Сент-Луис, Таксон и Колорадо-Спрингс. Как бы то ни было, последние исследования Техасского транспортного института и разработки других исследователей показывают, что основная причина заторов на дорогах заключается не в недостаточном количестве этих дорог и не в росте численности населения. Увеличение количества передвижений вплоть до 65 % в большой степени вызвано разрастанием системы дорожного сообщения. Исследователи заключили, что каждый раз, когда сеть автомагистралей увеличивается на 10 %, число пробок вырастает на 5,3%. Подобно применению лекарства с серьезными побочными эффектами строительство новых дорог может только ухудшить положение.

Поскольку автомагистрали забиты транспортом, водители на своих машинах врываются в наши жилые кварталы, чтобы срезать путь, проехав по узким улочкам и не занятому домами пространству, как это делал герой фильма «Лос-анджелесская история», сыгранный Стивом Мартином. Как бы то ни было, инженеры-механики полагают, что у них есть более прагматичное, высокотехнологичное решение: «умные машины» или «умные автомагистрали». Один из таких инженеров предлагает создать автоматизированные автомагистрали, по которым движутся транспортные средства, оборудованные специальными датчиками и беспроводными системами связи, а также управляемые компьютером, который будет поддерживать высокую плотность автомобильного потока. «Путешествуя автоматическим способом, водитель может отдыхать, пока ему не понадобится повернуть. В этот момент система должна будет проверить, в состоянии ли водитель осуществлять управление машиной, и произвести соответствующие действия в случае, если водитель спит, болен или даже мертв». Приятно знать, что мы сможем достичь своей цели, даже если умрем в пути. Но не кажется ли эта ситуация несколько карикатурной? В некотором смысле это будут массовые перевозки в американском стиле, то есть индивидуализированные массовые перевозки, следствием которых станет интенсивное индивидуализированное потребление, а также строительство и ремонт большого количества дорогостоящих дорог.

Если американские дома, доверху набитые вещами, в переносном смысле являются эквивалентом закупорки легких, а заторы на дорогах напоминают тромбы в артериях, то самолеты могут выступать в качестве средства, способствующего распространению носителей синдрома потреблятства (а это мы с вами) воздушно-капельным путем. За время, прошедшее между 1988 и 1998 годами, число воздушных перевозок возросло на 35 %, и в обозримом будущем этот вид транспорта обещает принести заоблачную прибыль.

В аэропорту – когда наконец объявляют посадку на откладывавшийся рейс – мы умоляем работника аэропорта позволить нам взять с собой в салон еще одну сумку, но нам строго напоминают о правилах поведения на борту, разработанных специально, чтобы обеспечить безопасность пассажиров. Багажные войны в самом разгаре. Авиакомпании четко рассчитали, что мы все равно будем летать, невзирая на то, насколько заполнен самолет, а также насколько маленьким должен быть пакетик с арахисом, который стюардесса предлагает пассажиру. Их принцип, гласящий: «Больше людей, меньше вещей», заталкивает в салоны самолетов пассажиров с как можно меньшим количеством багажа. Между тем у пассажиров другая установка: держать свой багаж при себе, чтобы по прибытии не пришлось ждать его выдачи и чтобы ноутбуки, косметика и, на всякий случай, еда были при них.

«Пожалуйста, не оставляйте свой багаж без присмотра…» – монотонно гудит голос по громкоговорящей системе оповещения, когда вы стоите в очереди на досмотр багажа. Что здесь происходит? Каждый одержим своими вещами! Ваша ручная кладь не должна быть больше, чем 20 на 40 дюймов. Кроме того, ее должны облучить рентгеновскими лучами, наклеить бирку, осмотреть и подвергнуть вас перекрестному допросу по поводу того, что в ней находится. Почему они не могут отнестись к нам с большим пониманием? Но это же ваши вещи, которые характеризуют вашу персону. А не все ли им равно, кто вы? Вообще-то нет. Помните: здесь вы не человек, вы – пассажир.

Высший накал багажных войн можно испытать, когда самолет приземляется и капитан экипажа дает звонок, извещая пассажиров, что настала пора расстегнуть ремни безопасности, вскочить с мест, заодно ударившись головой о верхнюю полку для багажа, и схватить свои сумки!

В фильме «Наверное, боги сошли с ума» бутылка из-под кока-колы падает с неба и нарушает общественное устройство мирного племени бушменов, живущих в африканской пустыне Калахари и непривычных к продуктам западной цивилизации. Недавно в Саутгейте, шт. Калифорния, переднее колесо самолета, отвалившись, упало с неба и ударилось о землю перед входом на рынок, едва не задев выходившую из церкви женщину. Не смотрите вверх – на нас падает небо!

Даже космос до отказа забит вещами. Более семи миллионов фунтов (3,18 тыс. тонн) элементов космических кораблей с грохотом носятся вокруг нашей планеты на скорости 22 000 миль в час (35 500 км/ч). На такой скорости частичка космического мусора, имеющая размеры маленького мраморного шарика из детской игры, имеет ту же кинетическую энергию, что и камень массой в 400 фунтов (180 кг), сброшенный со 100-футовой высоты (30 м). Чтобы избежать опасностей, связанных с земным мусором, который носится в космосе, космонавтам в будущем придется тратить много времени, уклоняясь от псевдоснарядов, в которые превратились кусочки этого мусора.

А тем временем на Земле коллекционеры космического мусора, такие как Джим Бернат из Британской Колумбии, с нетерпением ожидают падения с неба новых его частиц, чтобы присоединить их к своей коллекции. У Берната уже есть куски комет и частицы «Canada arm», устройства, созданного, чтобы контролировать движение спутников. Он особенно надеется, что кусочек космической станции «Мир» упадет на Землю где-нибудь в Канаде – возможно, прямо на заднем дворе его дома.

102 миллиона американских семей – и среди них семьи авторов этой книги – потребляют большее количество вещей, чем какие бы то ни было другие семьи на протяжении истории, вместе взятые. За закрытыми дверями своих домов мы суетимся среди всевозможных продуктов нашей промышленности и индустрии развлечений, как будто жизнь – это соревнование в том, кто больше съест. Несмотря на явные признаки несварения, мы не останавливаемся в своем стремлении потреблять отчасти из-за своего убеждения в том, что это нормально. Корреспондент Эллен Гудмен пишет: «Мы убеждены, что нормально – одеваться в одежду, купленную на заработанные деньги, ехать в потоке транспорта на машине, деньги за которую вы еще не выплатили до конца, чтобы добраться до работы, которая нужна вам, чтобы быть в состоянии платить за одежду, машину и дом, который вы оставляете пустым на целый день, чтобы заработать себе право в нем жить».

Эрих Фромм напоминает нам о том, что мы рискуем, принимая что-либо как нормальное: «Если миллионы людей страдают одной и той же формой психической патологии, это еще не делает их здоровыми». А Джим Хайтауэр определяет понятие «status quo» как «всю эту путаницу, в которой мы увязли». По сравнению с тем, что должно представлять собой здоровое общество – настроенное на естественный ритм, взаимодействие и доверие, – наша Мечта кажется настолько ненормальной, что заставляет антропологов, изучающих поведение, работать не покладая рук, чтобы выяснить, как же нам самим видится наш образ жизни. Недавно фонд Альфреда П. Слоуна выделил 20 миллионов долларов на изучение американского стиля жизни, в первую очередь путем детального рассмотрения ежедневного поведения Homo sapiens americanus.

Например, антрополог Жан Инглиш-Люк пытается выяснить, как этот стиль жизни отражается на поведении детей. «При поверхностном взгляде трехлетний ребенок не кажется слепком с нашей американской культуры, – говорит она. Но когда этот трехлетний малыш поворачивается к своей маленькой сестре и говорит, – „Не мешай мне, я работаю“, – эти слова стоят того, чтобы их услышать». Установил ли уже ребенок ту связь, которая существует между часами, проводимыми его родителями на работе, и всеми этими вещами, собранными ими в доме?

В Аризонском университете другая команда антропологов начиная с 1973 года изучает американский мусор. Эти ученые роются в мусорных свалках Таксона среди остатков списанных авианосцев, стараясь извлечь смысл из анализа повседневных предметов. «Можно рассматривать состав современного мусора как вещественную историю человеческого потребления, – говорит Уильям Ратье, основатель этой программы. – Будущие поколения будут удивляться тем вещам, которые сейчас проходят через нашу жизнь. Упаковка для обеда из полуфабрикатов, который готовится и съедается за несколько минут, продолжает существовать сотни лет».

Как в фильме ужасов, новые вещи начинают материализовываться, когда мы сидим и мечтаем о безупречной гостиной, о красивом теле, о газонокосилке соседа, которая лучше, чем наша собственная. Исполнение подобных мечтаний требует постоянного потока товаров, их поиска и накопления. Следующий отпуск после ближайшего мы, возможно, проведем в Колорадо, катаясь на горных лыжах, или устроим себе пеший поход по Северной Италии, но предварительно нужно раздобыть подробный прайс-лист для дорогого оборудования, которое нам понадобится. В книге «Высокие технологии – высокое напряжение» Джон Нэйсбит и его соавторы описывают некоторые принадлежности, необходимые для «приключенческого путешествия»: «Какая бы надобность у вас ни возникла, какое бы путешествие вы ни задумали, в продаже имеется соответствующее высокотехнологичное оборудование: идеально сидящие на ноге ботинки для пешего туризма, шлемы с двадцатью семью вентиляционными отверстиями, гидромешки, портативные аппараты для очистки воды, велошорты со специальным устройством, разбрызгивающим воду на спину велосипедиста…»