Электронная библиотека » Джон Гришем » » онлайн чтение - страница 5

Текст книги "Вне правил"


  • Текст добавлен: 20 октября 2016, 14:10


Автор книги: Джон Гришем


Жанр: Зарубежные детективы, Зарубежная литература


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 5 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Поскольку Джудит уже приходилось заниматься этим раньше, она точно знает, что надо делать. В пять часов вечера она подает ходатайство о передаче арестованного в федеральный суд Города для решения вопроса о законности его заключения под стражу с настоятельным требованием немедленного слушания. Я обожаю федеральный суд, во всяком случае, раньше обожал.

Джудит также направляет копию ходатайства моему любимому газетчику. Я устрою настоящую бурю. Кауфман и Гувер совершили грубую ошибку и дорого заплатят за это. Тот, что с книгой на нижней койке, решает немного поболтать, и я рассказываю, как сюда попал. Ему кажется прикольным, что адвокат угодил за решетку, потому что вывел судью из себя. Парень, который дремал наверху, спускается вниз и присоединяется к веселью. Вскоре я уже даю им юридическую консультацию, в которой они явно нуждаются.

Через час заявляется тюремный надзиратель и сообщает, что ко мне посетитель. Я иду за ним по лабиринту узких проходов и в конце концов оказываюсь в тесной комнате, где установлен алкометр. Сюда доставляют пьяных водителей. Со стула поднимается Епископ, и мы обмениваемся рукопожатием. Мы разговаривали по телефону, но никогда не встречались лично. Я благодарю его за то, что он пришел, хотя с его стороны это вряд ли разумно. Он говорит, ему по фигу и местных жителей он не боится. Он знает, как вести себя, чтобы не привлекать внимания. Кроме того, он знаком с начальником полиции, полицейскими, судьей – всей камарильей провинциального городка. Он рассказывает, что пытался дозвониться до Гувера и Кауфмана и предостеречь их от совершения серьезной ошибки, но так и не смог к ним пробиться. Он пытается надавить на начальника полиции, чтобы меня перевели в приличную камеру. Чем дольше мы разговариваем, тем больше он мне нравится. Он настоящий уличный боец, измотанный и потрепанный жизнью, и он бьется с полицейскими не одно десятилетие. Он ничего не заработал, и ему наплевать. Интересно, не стану ли я таким же через двадцать лет?

– Что с анализом ДНК?

– Образцы будут в лаборатории завтра, и там обещали все сделать быстро.

– А если это Пили?

– Тогда разверзнется ад.

Этот парень на моей стороне, но я его не знаю. Мы разговариваем еще минут десять, после чего он прощается.

Когда я возвращаюсь в камеру, выясняется, что мои новые друзья уже распустили слух: с ними сидит адвокат по уголовным делам. И вскоре я, надрывая горло, уже оказываю правовую помощь всему блоку.

11

Я не всегда отличаюсь здравомыслием, но все-таки решаю не устраивать драку со своими сокамерниками Фонзо и Фрогом. Вместо этого я всю ночь сижу на стуле и пытаюсь вздремнуть, правда без особого успеха. Я отказался от консервов на ужин и тухлых яиц с холодным тостом на завтрак. Душ, по счастью, никто не предлагал. Мне приносят костюм, рубашку, галстук, обувь и носки, и я быстро одеваюсь. Я прощаюсь с сокамерниками, которым, несмотря на мои блестящие юридические советы, все равно предстоит провести за решеткой несколько лет.

К зданию суда нас с Гарди доставляют на разных машинах. Толпа недоброжелателей заметно выросла и встречает мое появление в наручниках свистом и улюлюканьем. Наручники с меня снимают уже внутри, где нет никаких фотографов. Напарник ждет в коридоре. Обо мне написали в утреннем выпуске ежедневной газеты Города «Кроникл», раздел городских новостей, третья страница. Тем, что Радда опять упекли за решетку, никого не удивить.

Следуя распоряжению, я направляюсь за судебным приставом в кабинет судьи Кауфмана, где он ждет вместе с Гувером. Оба ухмыляются и явно хотят посмотреть, как на мне сказалась ночь, проведенная в тюрьме. Я не говорю ни слова о своем заключении, о том, что давно не спал, не ел, не брился и не принимал душ. Я в форме и горю желанием поскорее заняться делом, что их, похоже, удручает. Для них это увлекательная забава. Правда, на кону стоит жизнь Гарди.

Едва я оказываюсь в кабинете, как в него врывается помощник шерифа и сообщает:

– Извините, судья, но тут прибыл федеральный пристав и говорит, что вам надо быть в Городе в одиннадцать утра. И вам тоже, мистер Гувер.

– Какого черта? – изумляется Кауфман.

Я предупредительно объясняю:

– Это слушание по поводу законности моего заключения под стражу, судья. Причем срочное, чтобы вызволить меня из-за решетки. Вы сами начали эту хрень, и я вынужден был положить ей конец.

– У него есть судебная повестка? – интересуется Гувер. Полицейский протягивает какие-то бумаги, и Гувер с Кауфманом их быстро проглядывают.

– Это не судебная повестка, – говорит Кауфман. – Это нечто вроде уведомления от судьи Сэмсона. Я думал, он уже умер. Он не имеет права уведомлять меня о необходимости присутствовать на каком бы то ни было слушании.

– Он уже лет двадцать не в своем уме, – с облегчением произносит Гувер. – Я не поеду. У нас тут разгар процесса.

Насчет судьи Сэмсона он не ошибается. Если бы адвокатам предложили путем голосования выбрать самого сумасшедшего федерального судью в округе, то Арни Сэмсон одержал бы сокрушительную победу. Но он мой большой друг и уже не раз вытаскивал меня из тюрьмы.

Кауфман поворачивается к помощнику шерифа:

– Скажи приставу, чтобы убирался. А будет создавать проблемы, вели шерифу его арестовать. Представляю себе реакцию! Шериф арестовывает федерального пристава! Ха! Такого наверняка еще не было. В любом случае мы никуда не едем. Нам надо продолжать процесс.

– А зачем вы обратились в федеральный суд? – спрашивает меня Гувер совершенно серьезно.

– Потому что в тюрьме мне не нравится. Что за дурацкий вопрос?

Помощник шерифа уходит, и Кауфман поворачивается ко мне.

– Я отменяю приказ о неуважении к суду. Вы довольны, мистер Радд? Полагаю, что ночь, проведенная в кутузке, достаточное наказание за ваше поведение.

– Что ее достаточно для признания процесса неправильным и отмены приговора, это точно.

– Не будем спорить, – говорит Кауфман. – Так мы можем продолжать?

– Вы же судья, вам и решать.

– А как насчет слушания в федеральном суде?

– Вы спрашиваете моего совета как адвоката? – ехидно спрашиваю я.

– Нет, черт побери!

– Тогда сами решайте, как отреагировать на уведомление. Черт, судья Сэмсон может запереть вас обоих в кутузку на день-другой. То-то будет весело!

12

Наконец мы добираемся до зала суда и занимаем свои места. Когда приводят присяжных, я специально очень внимательно на них смотрю. Все они наверняка уже знают, что ночь я провел в тюрьме, и им интересно, как это на мне сказалось. Так что пищи для пересудов я им не даю.

Судья Кауфман извиняется за задержку и предлагает начать работу. Потом он смотрит на Гувера, тот встает и говорит:

– Ваша честь, обвинению нечего добавить.

Этот дешевый спектакль разыгрывается исключительно с целью поиздеваться надо мной. Я поднимаюсь и, негодуя, обращаюсь к судье:

– Ваша честь, он мог сказать мне об этом еще вчера или хотя бы сегодня утром.

– Пригласите своего первого свидетеля, – резко бросает судья.

– Я не готов. Но я хочу заявить ходатайства. С официальным занесением в протокол.

Кауфман вынужден отпустить жюри. Следующие два часа мы отчаянно спорим, представило ли обвинение достаточно доказательств для продолжения процесса. Я привожу те же доводы. Судья все их отклоняет. Но мне это нужно для протокола.

Мой первый свидетель – неопрятный юнец, удивительно похожий на подзащитного. Его зовут Уилсон. Ему пятнадцать лет, он – наркоман, школу бросил и фактически является бездомным, хотя тетка и позволяет ему спать в гараже, когда здоровье становится совсем плохим. И он наш главный свидетель!

Близняшки Фентресс пропали в среду около четырех часов дня. Они уехали из школы на велосипедах, но до дома так и не добрались. Поиски начались примерно в шесть часов и продолжались всю ночь с фонарями, к полуночи к ним подключился весь городок. Тела нашли в грязном пруду на следующий день около полудня.

У меня шесть свидетелей – Уилсон и еще пять человек, которые подтвердят, что в ту среду Гарди был с ними примерно с двух часов дня до темноты. Они тусовались в месте под названием Яма – заброшенном гравийном карь-ере в лесном массиве к югу от Города. Это уединенное убежище для прогульщиков, беглецов, бездомных детей, наркоманов, мелких уголовников и пьяниц. Заглядывают сюда и бродяги постарше, но в основном тут собираются подростки, от которых все отказались. Они спят под навесами, делятся украденной едой и выпивкой, принимают наркотики, названия которых я никогда и не слышал, занимаются случайным сексом и вообще прозябают дни напролет, пока не окажутся в могиле или тюрьме. Когда девочек похищали и убивали, Гарди находился там.

Итак, у моего клиента есть алиби – известно, где он был во время убийства. Так ли это?

Когда Уилсон занимает место свидетеля и его приводят к присяге, присяжные ему уже не верят. В суд он явился в своем обычном наряде – грязных и рваных джинсах, разбитых армейских ботинках, зеленой футболке, прославляющей какую-то психоделическую группу, и щеголеватой фиолетовой бандане на шее. Над ушами волосы сбриты, вдоль черепа тянется ярко-оранжевый ирокез. Лицо украшено обязательным набором татуировок, серег и пирсинга. Он еще совсем ребенок, но сейчас вдруг оказался посреди такого официоза, что невольно натягивает на лицо ухмылку, при виде которой ему сразу хочется дать затрещину.

– Просто веди себя как обычно, – напутствовал я его.

К сожалению. Я бы и сам не поверил ни единому его слову, хотя он говорит чистую правду. Как и договаривались, мы восстанавливаем события того дня.

На перекрестном допросе Гувер буквально уничтожает его. Сынок, тебе пятнадцать лет, почему ты не был в школе? Курил косяк со своим дружком, сидящим здесь? Понятно. Ты об этом хочешь поведать присяжным? Выпивка, наркотики, просто пара бездельников, так?

Уилсон по глупости все отрицает. После четверти часа издевательств он полностью дезориентирован и боится, что его могут за что-нибудь посадить. А Гувер не унимается и продолжает себя вести как злобный бык на детской площадке.

Гувер не дружит с головой и заходит слишком далеко. Он полностью подчинил Уилсона и каждым новым вопросом заколачивает очередной гвоздь в крышку гроба его показаний. И вот теперь намеревается поставить под сомнение саму дату: как может Уилсон помнить, что происходило в ту конкретную среду марта? Ведь прошло столько времени. У них там в Яме есть календарь?

– Ты не можешь утверждать наверняка, что происходило именно в ту среду, верно? – громко спрашивает он.

– Могу, сэр, – отвечает Уилсон, впервые вежливо.

– Каким образом?

– Потому что приезжала полиция, и они сказали, что ищут двух девочек. Это было в ту среду. А Гарди был с нами с обеда. – Для парня без мозгов Уилсон справился с этим блестяще, как мы и репетировали.

Понятно, что при любом правонарушении в Майлоу, исключая разве что разбрасывание мусора на улицах, полиция сразу мчится к Яме, чтобы найти виновных. И выдвинуть обвинения против привычных подозреваемых. Яма находится примерно в трех милях от пруда, где нашли девочек Фентресс. Понятно, ни у кого из завсегдатаев Ямы нет никаких транспортных средств и передвигаются они только пешком, но полиция все равно туда регулярно наведывается и начинает их прессовать. Гарди говорит, что помнит, как приезжали полицейские и расспрашивали о пропавших девочках. Полицейские, конечно, не помнят, что видели Гарди в Яме.

Но это все равно не имеет значения. Присяжные не верят ни единому слову Уилсона.

Затем я вызываю свидетеля, чьим показаниям верят еще меньше. Все зовут ее Лоло. Бедняжка живет под мостами и в каких-то подземных коммуникациях, сколько себя помнит. Мальчишки ее защищают, а за это она с ними спит. Сейчас ей девятнадцать, но до двадцати пяти она точно не протянет, во всяком случае на свободе. Она вся в татуировках, и, пока ее приводили к присяге, присяжные уже прониклись к ней отвращением. Она помнит ту конкретную среду, помнит, как в Яму приезжали полицейские, помнит, что Гарди был там весь день.

При перекрестном допросе Гувер сообщает, что ее дважды задерживали за кражу в магазине. Магазине продуктов! А что делать, если очень хотелось есть? Гувер преподносит это так, будто она заслуживает смертной казни.

Мы движемся дальше. Я вызываю своих свидетелей, которые говорят правду, а Гувер делает их похожими на преступников. В этом безумие и несправедливость системы. Свидетели Гувера, выступающие на стороне обвинения, окружены ореолом легитимности и благословения властей. Полицейские, эксперты и даже стукачи, которых по такому случаю помыли, почистили и нарядили в красивую одежду, все занимают место на свидетельской трибуне и хором лгут, чтобы добиться смертного приговора для моего клиента. А свидетелей, которые знают и говорят правду, немедленно опорочивают и выдают за лжецов.

Подобно многим другим, наш процесс нацелен не на поиск истины, а на победу. И чтобы победить без всяких вещественных доказательств, Гувер должен прибегать к фальсификации, лжи и отрицанию правды, как будто он ее ненавидит. У меня есть шесть свидетелей, которые клянутся, что моего клиента и близко не было возле места преступления, когда там совершалось убийство, и все шестеро были подняты на смех. Гувер представил два десятка свидетелей, практически каждый из которых известен лживостью и полицейским, и обвинению, и судье, а присяжные внимают им с таким трепетом, будто читают Священное Писание.

13

Я показываю присяжным карту их чудесного города. Яма расположена далеко от пруда; в предположительное время убийства Гарди никак не мог находиться в обоих местах одновременно. Присяжные этому не верят, потому что им уже известно, что Гарди имел отношение к сатанинскому культу и привлекался за половое извращение. Хотя нет никаких доказательств, что девочки подверглись сексуальному насилию, все жалкие обыватели в несчастном городишке не сомневаются: Гарди их сначала изнасиловал, а потом убил.

В полночь, когда я ворочаюсь в мотеле на продавленной кровати с пистолетом, у изголовья раздается звонок мобильника. Это из ДНК-лаборатории в Сан-Диего. ДНК крови, столь немилосердным способом полученной Тадео со лба Джека Пили, совпадает с ДНК волоса, оставленного убийцей, когда он стягивал шнурками лодыжки Дженны Фентресс одиннадцати лет.

14

Сна у меня нет ни в одном глазу. Мы с Напарником покидаем мотель, когда еще темно, и только при подъезде к Майлоу на востоке начинает светлеть. Город постепенно просыпается, и мы встречаемся с Епископом у него в офисе. Он звонит судье Кауфману домой, вытаскивает его из постели, и в восемь часов я уже вхожу к нему в кабинет, где он ждет с Гувером и секретарем суда. Все, что будет происходить дальше, необходимо запротоколировать.

Я излагаю возможные варианты. Если они отказываются прекратить судебный процесс, закрыть дело и отправить всех по домам – а именно этого я от них и жду, то тогда я либо (1) выписываю Джеку Пили повестку в суд, заставляю доставить его туда, допрашиваю в качестве свидетеля и обвиняю в убийстве; либо (2) обращаюсь в прессу с результатами анализа ДНК; либо (3) сообщаю присяжным все, что мне известно; либо (4) проделываю все вышеизложенное; либо (5) ничего не делаю, и пусть они выносят свой приговор, а потом я размажу их по стенке на апелляции.

Они требуют рассказать, как я достал образец крови Джека Пили, но я не обязан этого делать. Я напоминаю, что на протяжении десяти месяцев буквально умолял провести расследование в отношении Пили, взять у него кровь на анализ и все такое, но они отказывались. У них же был подручный сатаны Гарди. В десятый раз я объясняю, что Пили (1) знал девочек, (2) его видели возле пруда, когда они исчезли, и (3) только что расстался с их матерью после долгого и бурного романа.

Они ошеломлены и не в силах взять себя в руки, осознавая весь ужас происходящего. Обвинение, основанное на лжи и продажности, только что лопнуло как мыльный пузырь. Они судят не того человека!

Практически все прокуроры страдают врожденным генетическим дефектом: они не в силах признать очевидное, даже если их ткнуть в него носом. Они все равно цепляются за свои теории. Они уверены, что правы, потому что были в этом убеждены на протяжении многих месяцев, а то и лет. «Я верю в свою правоту» – одно из их излюбленных заявлений, которые они бездумно повторяют, даже если появляется настоящий убийца с окровавленными руками и во всем признается.

Я столько раз слышал эту идиотскую чепуху раньше, что попробовал представить, какой именно будет реакция Гувера. И не мог удержаться от смеха, когда он заявил:

– Не исключено, что Гарди Бейкер и Джек Пили действовали сообща.

– Вы это серьезно? – поражается Кауфман.

– Потрясающе, просто бесподобно! – вмешиваюсь я. – Два человека, которые никогда прежде не пересекались, причем одному из них восемнадцать, а другому тридцать пять, встречаются на полчаса, убивают двух маленьких девочек, а потом навсегда расстаются, чтобы унести с собой эту тайну в могилу. Вы это собираетесь отстаивать при апелляции?

– Меня бы такое не удивило, – отвечает Гувер и задумчиво почесывает подбородок, будто обдумывает новые варианты преступления, которые порождает его заработавший на полную катушку мощный интеллект.

– Ты шутишь, Дэн, – говорит Кауфман, у которого от изумления буквально отвисла челюсть.

– Я хочу продолжать процесс, – заявляет тот. – Я считаю, что Гарди Бейкер замешан в преступлении. Я могу добиться обвинительного приговора. – Видеть, как он настроен упорствовать, даже зная, что не прав, было довольно неприятно.

– Позвольте, я угадаю, – говорю я. – Вы верите в свою правоту.

– Да, черт возьми, верю. И намерен довести дело до конца. Я могу добиться обвинительного приговора.

– Конечно, можете, ведь обвинительный приговор намного важнее справедливости, – замечаю я, сохраняя удивительное самообладание. – Давайте, добейтесь обвинительного приговора. А потом еще десять лет будут тянуться апелляционные суды, пока Гарди будет сидеть в камере смертников, а настоящий убийца разгуливать на свободе. Затем на какого-нибудь федерального судью снизойдет озарение, и Гарди с помпой освободят. И тогда и прокурор, и судья предстанут полными кретинами, и все из-за происходящего в данный момент.

– Я хочу продолжать процесс, – произносит Гувер как заезженная пластинка.

Но я не унимаюсь:

– Думаю, что обращусь в прессу и предоставлю результаты анализа ДНК. Они об этом тут же раззвонят, и вы оба будете выглядеть как пара клоунов, продолжающих процесс. А Джек Пили тем временем скроется.

– Откуда у вас образец его крови? – спрашивает судья Кауфман.

– В прошлую субботу он подрался в баре «Блю-энд-Уайт», и ему разбили лицо. Это сделал парень, работающий на меня. Я лично вытер кровь с его кулака и отправил в лабораторию вместе с образцом волоса, который изъял раньше.

– Это подтасовывание улик, – предсказуемо замечает Гувер.

– Так предъявите мне обвинение или бросьте обратно за решетку. Твоя вечеринка закончилась, Дэн, пора завязывать.

– Я хочу видеть результаты анализа ДНК, – вмешивается Кауфман.

– Я получу их сегодня. Лаборатория находится в Сан-Диего.

– Тогда я объявляю на это время перерыв в заседаниях.

15

В тот же день судья и прокурор тайно встречаются. Меня не приглашают. Нормы процессуального права запрещают такие тайные встречи, но такое случается. Этим ребятам нужно выработать стратегию выхода, причем быстро. Теперь они не сомневаются, что я действительно душевнобольной и запросто могу обратиться в прессу с результатами анализов. В этот критический момент их больше волнует политика, нежели истина. Все, что им нужно, – это сохранить лицо.

Мы с Напарником возвращаемся в Город, где я провожу остаток дня, занимаясь другими делами. Я уговариваю лабораторию отправить результаты анализов судье Кауфману по электронной почте, и к полудню он знает правду. В шесть вечера мне звонят. Джека Пили только что арестовали.

На следующее утро мы встречаемся в кабинете Кауфмана, а не на открытом судебном заседании, как следовало. Прекращение уголовного дела на открытом судебном заседании было бы скандальным для системы, поэтому судья и прокурор сговорились сделать это за закрытыми дверями и как можно быстрее. Я сижу за столом рядом с Гарди и слушаю, как Дэн Гувер, запинаясь, зачитывает ходатайство о снятии обвинений. Я сильно подозреваю, что Гуверу ужасно хочется продолжить столь дорогой его сердцу процесс, в свою правоту на котором он так сильно верит. Но Кауфман сказал «нет»; сказал, что эта маленькая вечеринка закончилась и лучше обойтись малой кровью, поскорее избавившись от такого неуправляемого ублюдка и его придурковатого клиента.

Когда все бумаги подписаны, Гарди обретает свободу. Последний год он провел в жестокой тюрьме – мне ли не знать! Но для невинного человека провести в тюрьме всего год – настоящее чудо при нашей системе. Тысячи таких томятся там десятилетиями, но это уже из другой оперы.

Гарди совершенно сбит с толку, не знает, куда идти и что делать. При выходе из кабинета Кауфмана я даю ему две двадцатки и желаю удачи. Его, не афишируя, отвезут в тюрьму забрать свои вещи, а оттуда мать отправит его в какое-нибудь безопасное место. Мы больше никогда не встретимся.

Он не благодарит, поскольку не знает, что сказать. Обниматься с ним на прощание мне не хочется, ведь душ вчера он не принимал, но мы все-таки коротко обнимаемся в узком коридоре под взглядами двух помощников шерифа.

– Все позади, Гарди, – несколько раз повторяю я, но он мне не верит.

Слухи о происходящем уже просочились, и на улице собралась толпа. Жители Майлоу никогда не поверят, что близняшек Фентресс убил не Гарди, какие бы доказательства им ни предъявили. Вот что происходит, когда полицейские действуют по наитию и копают не в том направлении, контролируя слухи и подключая прессу. На ранней стадии к ним присоединяется прокурор, и вскоре все превращается в организованное и полулегальное линчевание.

Я проскальзываю в боковую дверь, где меня уже ждет Напарник. Никакого сопровождения нам больше не полагается, и при отъезде фургона от здания суда нас забрасывают помидорами и яйцами. Я покидаю Город, как всегда, с помпой.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 | Следующая
  • 3.8 Оценок: 5

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации