Книга: Sex Pistols. Гнев – это энергия: моя жизнь без купюр - Джон Лайдон

Эти мемуары очень хорошо раскрывают личность Джона Лайдона, показывая, как это влияло на историю развития Sex Pistols. Он исключительно интересен, выделяясь из толпы. Застенчиво-независимый человек, сторонящийся толп, но имеющий смелость быть честным, даже ожидая насилия от тех, кому он в лицо высказал то, что думает. Мальчик, что пережил менингит, научившись жить заново. Юноша, который оказался посреди хаоса, пока его группа разваливалась, а друг медленно убивал себя, не сумев преодолеть зависимость. Мужчина, что спустя десятилетия имеет силу идти вперёд, где-то признавая свою вину, а где-то понимая, что иначе быть не могло, какими бы болезненными не оказались события. Любящий сын, талантливый певец, верный муж, философ, не цепляющий на себя ярлыки - всё это Джон Лайдон, также известный как Джонни Роттен. И у него в этой книге получилось поймать неуловимое: дух и голос своего странного, мятежного поколения. Он зафиксировал срез эпохи, включив в мемуары воспоминания друзей и знакомых. Порой, читая о том, что творилось с группой, кажется, что все они - непроходимые самовлюблённые идиоты. Но отчасти это так и есть: нельзя забывать о том, насколько молоды, категоричны и взрывны они были. Сложно представить, что вся эта известность, всё внимание, любовь и агрессия свалилась на совсем ещё юнцов, не подозревавших, что это однажды с ними случится... С такой точки зрения они неплохо справились, учитывая весь хаос и неопределённость.

Я чувствовал, что у менеджмента нет ни малейшего представления о том, что происходит, и я не знал, что будет дальше и что с этим делать.

Sex Pistols умерли так же оглушительно, как и выступали, но это не уничтожило ни дух движения, ни тех, кто с ним прочно ассоциируется. А потому панки живы даже по прошествии стольких лет.

О минусе этой книги писать совсем не хочется, но необходимо. Очень портит впечатление плохой перевод, который доводит текст до того, что срочно нужны пояснения, кто на ком стоял и о чём вообще речь. В оригинале читаться будет явно ровнее и легче.

Так, этот отзыв, - а точнее, впечатления - будет очень длинным.

Вспомнилось мне что-то моё детство и “Sex Pistols”, конечно. Торчала на них плотно лет с 15.

Джон Лайдон – удивительный человек, который разбивает все возможные шаблоны. Совершенно верно подмечено, что его вклад в движение и вообще в эссенцию бытия, так сказать, прежде всего даже не в самой музыке, а в его личности, в том, что он просто есть. Вот такой, какой он есть.

Мог ли кто подумать, что из болезненного застенчивого мальчика, который не любил ни физру, ни математику, а хотел быть художником, артистом, вырастет парень, который потом будет петь: “I’m an antichrist, I’m an anarchist” и которого будет бояться вся конформистская, культурная Британия? Лайдон просто соткан из противоречий и являет собой редкостный пример, когда все эти несочетаемые на первый взгляд качества сплелись в таком удачном симбиозе и явили миру такой прекрасно сложный парадокс.

Вообще, до прочтения этой книги я не верила в соулмейтов. А теперь вот засомневалась.

«Я никогда не дружил со спортом. Я делал все возможное, лишь бы не посещать ни одно спортивное занятие. Я заболевал. Я исчезал. У меня не было нужной формы… «Ну что ж, посиди на скамейке!» «Урааа!»

В детстве и ранней юности Джон был очень застенчивым и злым.

Дети в этом возрасте очень консервативны. Все они стремились быть одинаковыми и выступать против всех, кто не мог стать частью их группы. Я уверен, что учителя максимально этому способствовали. К счастью, средняя школа не продолжилась для меня слишком долго. Я тогда был как церковная мышь. Внутри я буквально кипел, оставалось только подождать, когда же бомба взорвется.

Многое из этого довольно знакомо. Вообще, “Sex Pistols” – это моя любовь. К прочтению книги легко нашёлся старый диск, которому уже… 16 лет. Я сама его купила на свои деньги, когда подрабатывала в старших классах репетитором английского. Это сейчас можно легко всё скачать, а тогда нужно было полазить, поискать – и всё это было как приключение, квест, по ходу которого знакомишься с разными интересными людьми, и твоя жизнь наполняется новыми интересными событиями. Прочтение книги всколыхнуло и мои воспоминания о неформальной тусовке, в которой и прошла вся моя юность (и до сих пор в кладовке ботинки стилы, ещё те, старые, английские. С гвоздями :D). Но это как довесок, основным были события, описанные Лайдоном. Это всё написано живо, остроумно и без купюр. И я как будто была с ними всё это время: с Лайдоном, с Вишесом, как будто я там присутствовала и видела всё своими глазами. На фоне поставила себе музыку “Sex Pistols”, чтоб было вообще атмосферно.

Лайдон показывает изнанку Англии и Британии. Как там на самом деле было в то время, и как ему приходилось несладко. Но он не жалуется. Это всё просто, как факт. Очень интересно, что при всей своей художественности, артистичности, некоей своебразной утончённости (скорее уникальности), он тот ещё крепкий орешек. В нём удивительно сплетается чуткость, утончённость с жёсткостью и брутальностью (притом, именно в тех пропорциях, которые для меня прям идеальны, хе-хе). Сам он ирландец из рабочего класса, и по причине бедности и предубеждений к рабочему классу и к ирландцам, ему часто приходилось очень тяжко. Кроме того, в детстве он переболел менингитом и потерял практически все свои ранние воспоминания - он даже не узнал своих родителей, когда они приехали его забирать...

Эпизоды:

Каждый год новый выкидыш. Я лишь вздыхал и говорил: «О, нет. Опять мне тащить ведро и убирать кровь!» Но меня это не пугало, как и моего брата, потому что для нас это было нормой.

Моей основной обязанностью в периоды, когда мама болела, – а болела она часто, – был присмотр за младшими братьями. Я собирал их в школу. Готовил завтраки, потому что в те дни, когда с деньгами было туго, мой отец работал вдали от дома. Такими вот были ирландские дома.

В ирландской католической школе учителя были жестокими. Многие из них были монахинями, очень злобными монахинями. Они любили бить детей по рукам острыми линейками. Это было чертовски больно.

Позже у него часто бывали проблемы с полицией, которая, как оказалось, (по крайней мере, в то время) вела себя просто по-скотски со своими гражданами.

Как-то вечером, в районе половины седьмого, я смотрел телевизор, а в дверь внезапно постучала полиция. Бах-бах-бах! «Это полиция! Боже, что я опять натворил?»

Я взбежал вверх по лестнице и был уже готов выпрыгнуть из окна второго этажа, но там-то полицейские меня и поджидали. Мой старик стоял возле двери, пытаясь их удержать, но они вломились в дом со своими собаками.

Я не могу вспомнить, в какой конкретно полицейский участок меня отправили. Я был чертовски напуган. В участке меня раздела догола и обыскала женщина-офицер. Они проверили все мои шнурки, мои пояса, даже булавки, которыми я скреплял свою рубашку. Они прошлись также по швам. По всему, что на мне было.

Работать ему приходилось тоже по-всякому.

эти старые воинствующие бабки с окрашенной в фиолетовый цвет сединой были убеждены, что я непременно что-нибудь стащу. Поэтому они преследовали меня и тыкали пальцем в пятна и пыль. Я отчаянно зарабатывал деньги на жизнь. Я заправлял кровати, стирал, мыл кухни, чистил дом. Обычно это была работа на целый день, которую они хотели, чтобы я выполнял за час, потому что они постоянно кого-то ждали в гости на чай, а потому «эй, ты, ну-ка поставь чайник!» Не сказать, чтобы я получал нормальные деньги. Меня от всего этого невыносимо тошнило. Они были такими коровами и вели себя невероятно мерзко, особенно по отношению к парням, которые им не нравились.

Просто-таки жертва патриархата и мизогинии.

Застенчивый, но злой (это его собственные слова), не любил физру и математику, хотел быть художником и творцом, красил свои волосы то в зелёный, то в красный, при этом он из рабочего класса, и в жизни всякого натерпелся. Можно сказать, во многом его таким жёстким сделало и воспитание отца тоже, который брал его с собой на работу, где ему надо было отгонять крыс:

«Мы выбрасывали ковш, и в этот момент крысы начинали взбираться по тросу на вершину крана. А пока мы спускали ковш и копали почву, крысы бегали вдоль троса. Джонни их отпугивал, отгонял, уничтожал – делал все, чтобы они не взбежали по крану и не напали на меня. Если бы это произошло, они бы меня просто сожрали, поскольку мои руки и ноги были заняты управлением, и я не смог бы от них отбиться.»

Вообще, фемкам эту книжку показывать нельзя (а может, наоборот, нужно – пусть бесятся). Ведь тут мальчик столько всего натерпелся. Как же так? Ведь ему априори плюшки с неба должны сыпаться – он же белый мужчина. Вот был бы он девушкой, тогда можно было бы из него сделать жертву мизогинии и патриархата, а так… сплошной разрыв шаблона.

Здесь есть вся правда от и до про становление группы “Sex Pistols”. Как они это видели, как Лайдон это видел. Что хорошо, там представлено много точек зрения разных людей прямой речью. Изначально они даже не называли и не считали себя панками. Это название и движение пошло уже потом. И Лайдону было обидно, что все эти панки стали как под копирку: обязательно в косаре и с ирокезом – тоже как часть системы, с которой Лайдон и боролся. Действительно, если посмотреть на “Sex Pistols”, то они одевались совсем не так: пушистые свитера растянутые, рубашки, кожаные штаны, у Сида кофточка леопардовая, плащики, в общем, не буду всё перечислять, одевались они по-всякому, чаще всего сами же и «делали» одежду, а потом Вивьен Вествуд тупо копировала эти идеи и продавала такие же шмотки в своём магазе.

Про Вивьен Вествуд сам Лайдон мнения очень невысокого, и это мягко сказано. У многих, кто знает о “Sex Pistols” поверхностно, просто сложилось мнение, что они были просто вешалками для её шмоток. И что они были очень богатыми, тогда как по факту жлоб Малькольм им почти ни фига не платил, у него вечно приходилось выпрашивать честно отработанные за концерты деньги. В общем, юзал парней конкретно чувак. А они были молодые и неопытные, не понимающие, что вообще творится. Но это если говорить о менеджменте и прочем, так-то у Лайдона всегда была идея. А идея какая? Да просто идти против системы, а не создавать ещё одну, потому что всякая оппозиция потом становится частью системы тоже. Вообще, он не стесняясь высказывается на разные темы очень жёстко и остроумно, у меня он вызывает только уважение.

В эру Pistols женщины играли с мужчинами на равных. Сексуальность перестала быть клишированной. Люди перестали думать, что сексуальной может считаться только блондинка с роскошными волосами и хорошими манерами, сидящая в углу. Как раз наоборот. Женщины в панке были настоящими адскими созданиями. Их невозможно было остановить, побороть. И это было круто.

И его знакомая так же высказалась:

Еще интереснее было видеть женщин, стоящих бок о бок с мужчинами. В контексте того, чем мы занимались, для меня это был огромный шаг вперед. Лично я считаю настоящим прогрессом исчезновение этих мерзких женщин-хиппи, которые только и делали, что вышивали.

Да и про своих коллег по цеху он забавно высказывался )

Сьюзи пришла и начала рассказывать о своих фене и стиральной машине. Она сказала, что все мы можем прийти к ней постирать вещи, если надо. Вечеринка со стиральной машиной. Можете себе представить, как мне это «понравилось». Я просто не мог сидеть и слышать от нее этот бред. Домохозяйка-суперзвезда. Я через двадцать минут нагрубил ей, и больше она со мной никогда не разговаривала – все из-за стиральной машинки. Мне показалось смешным, что девочка-панк с соседней улицы приходит ко мне и трындит про какую-то стиралку. У меня до сих пор перед глазами ее образ: бондажные тряпки и пояса из резины и кожи. «Круто, да? Чего ты ржешь?» А теперь она ведет себя, как жуткая домохозяйка. Потом, когда она проходила мимо моего дома, я открывал окно и кричал вслед: «Эй, ну как там твоя стиралка?»

Это о Сьюзи Сью.

О религии:

Запах церкви меня раздражал, и я постоянно чихал во время богослужений. Церковь была тем местом, где женщины носили мерзкие шляпки, а ирландские работяги, сидевшие за мной, воняли потом. Так я вижу религию.

О хиппи:

А эти вонючие ароматические палочки? Эти горящие свечи выводили меня из себя! Вообще вся их культура меня сильно поражала и даже пугала.

О Скандинавии:

Я предпочитал Скандинавию, потому что местные жители были жесткими и брутальными. Играть там было все равно, что отправляться с викингами за пивом.

Не могу не упомянуть, но именно Лайдон ещё в 1978 попытался протащить в массы известие о том, что Джимми Савилль, известный ведущий детских передач, на самом деле педофил, но ббс это тупо вырезало! Так, уже после смерти этого монстра (в 2011) только, начали что-то там прояснять, что он изнасиловал более 200 человек, включая детей, и это когда наказывать некого уже. И ббс пытается как-то держать лицо и выкручиваться. Конечно, кто поверит какому-то панку с улицы. Вот так, в таком мире я живу: где из молоденьких, тощих панков делают монстров, полицейские на них нападают и избивают дубинками – а за что? За песню “God save the queen”, в которой высказались против их святой королевы, в то время как по телику ведут детские программы педофилы, и это остается безнаказанным. Но что самое плохое, меня это ничуть не удивляет. Абсолютно привычно, когда из таких людей делали (и делают) маргиналов, в то время как настоящими монстрами оказываются вот эти домашние «святоши» с телевизора. Так бывает очень часто: люди, которые ведут себя вызывающе, на самом деле абсолютно адекватны в моральном плане, тогда как те, кто больше всех орёт за какие-то липовые ценности, сам и оказывается фейком. Тем не менее, сейчас, по прошествии времени, “Sex pistols” считаются вехой британской культуры. Хотя сам Джон, мне кажется, монал и культуру, и Британию. Он вообще сказал, что королевскую семью отправил бы в диснейленд.

Все их предки – воры, убийцы, подонки – средневековая мафия. Их натуральные джентльмены и рыцари – убийцы психопаты, которые просто выходили и убивали крестьян без причин, считая, что они сами себе закон.

У меня о нём сложилось ещё лучшее представление, чем было до этого. Человек абсолютно свободен от всяческих предубеждений: дружил с чёрными в то время, без всяких зазрений совести рассказал, как они с Сидом шатались по гей-клубам, женился на женщине, которая старше его на 14 лет, что было отдельной романтической историей. Ну как романтической – по-панковски романтической, естессна.

Женщины из сороковых, которые придерживались стиля а-ля фам фаталь, мне были поперек горла. Своим плотным немецким акцентом Нора чеканила каждое слово жёстко и категорично. А мне нравились жесткие женщины.

Нора:

Я влюбилась в Джона, потому что он удивлял меня. Он создал себе образ подонка и негодяя. Но на самом деле он был очень хорошим парнем. Он был невинным и наивным, в отличие от остальных участников группы.

Просто идеальное комбо )

Тронуло до глубины души (или чего там) то, как он сильно пёкся о Сиде. Он действительно его очень любил. Всегда, когда он рассказывает о нём в интервью – это чувствуется. Более того, он винит себя! Хотя кого уж винить не в чем, так это его. Ведь это он был с Сидом даже во время его жутких ломок, когда он и кричал, и обзывался, вообще в такие периоды наркоманы способны на многое, и находиться с ними опасно. Он действительно заботился о Сиде, следил за ним, как за ребёнком, хотя они почти ровесники. Он по ходу о нём больше заботился, чем его собственная мать, которая сама поставляла ему героин и сама была зависимой. Ну ладно она сама, но она же сына и подсадила. Он рассказывал, как она при нём на 16-летие подарила ему героин. Что это вообще? Соглашусь с Джоном: «Эту с**у нужно было бы забить senseless”.

Также он очень остро высказывался о Нэнси Спанджен, которую он ненавидел, как и все, собственно. Мне было очень даже приятно это читать. Я не понимаю, когда её кто-то пытается оправдать и сказать, что она не причём в наркомании и падении Сида. Он вполне мог слезть с наркоты, если бы не это существо. Просто как проклятие какое-то. Та же Кортни лав, только ещё в стопитцот раз хуже. Незачем Люмену было писать песню «Сид и Нэнси». Не заслуживает это существо того, чтобы её имя стояло рядом с именем Сида. Но это ещё одна финтифлюшка системы – им лучше писать про ванильные бредни и сентиментальную банальщину, которые пипл хавает. Не говоря уже о фильме «Сид и Нэнси», о котором Лайдон Алексу Коксу прямо сказал, что его за него хорошо ещё, что не пристрелили (хотя он отметил хорошую игру Гэри Олдмэна, хоть он и играл кого угодно, но не Сида). Вот Exploited правильную песню написали со словами: "he didn't have a problem, till he met that bloody c*nt".

А больше всего по смыслу подходит песня Ляписа Трубецкого:

Что скажу ребята, в магию не верил, Отвергал категорично, а теперь поверил, Ведь без чуда колдоства не могло б случиться, Что б мой лучший корефан, в такую мог влюбиться, Околдовала пацана, девка некрасавица, И от этого его вся родня печалится. Да ладно бы с фигурою, а то дура дурою

В этой книге вся правда, как она есть, из первых рук, и именно это нужно читать, а не верить википедии и британским daily mirror и так далее.

Больная на голову, ноющая, прибабахнутая. Он так себя ненавидел в то время, что сделал худшее из всего, что только можно было сделать, – связался с этим чудовищем Нэнси Спанджен. Я не преувеличиваю, когда говорю, что она была чудовищем. Она была настроена на тотальное саморазрушение, но уничтожать лишь себя ей не хотелось, ей нужно было утащить с собой еще как можно больше людей. Нэнси Спанджен была Титаником, который искал айсберг, и ей нужно было полностью нагрузить себя пассажирами. Она была избалованной, мерзкой коровой

Это стало пределом. Я приказал им, чтобы они катились к чертям из моего дома. И сказал Сиду: «Пока ты с ней, не показывайся мне больше на глаза!»

Я был готов сделать что угодно, лишь бы вырваться из ловушки, в которой мы оказались. Когда Сид был вдали от Нэнси, он был другим человеком. Но как только мы вернулись в Лондон, снова появилась эта корова

Сид оставил Нэнси и подошел к нашему столу. Помню, как Джон сказал ему: «Брось ее. Избавься от нее. Пошли подальше!» Нэнси никому не нравилась, так как была нижайшей формой жизни. Джанет Ли

Если про кого и писать песню, так это про Джона и Сида.

Сид был абсолютным раздолбаем. Мы подружились через пару недель после того, как я поступил в эту школу. Я назвал его Сидом в честь своего питомца – самого мягкого, пушистого и милого хомяка на планете.

Я их обожаю! Они такие милые.

Упс…

Лучше любить меня или ненавидеть, чем воспринимать как мальчика-зайчика. «Он очень милый» – худшее оскорбление, которое можно нанести человеку. «Милой» может быть чайная чашка, но точно не я, черт бы вас побрал!

Ладно, молчу. Сидни – милый хомячок, а Джон нет. Ок.

Джон Лайдон – моя ролевая модель. Если в 15 я по-простому вдохновлялась скорее стилем одежды и просто слушала музыку, а знала о нём самом не так уж много – потому что ютуб, да и вообще инет был тогда ещё не настолько продвинут, а потом мне было не до этого – то сейчас я просто посмотрела разные интервью и просто вдохновилась. Кстати, и комменты под видео от девушек были именно такими – конечно, было много комментов о том, какой он симпатичный, что само по себе феминистками приравнивается к экстремизму, - о том, что Лайдон для них ролевая модель. Оно и понятно. Меня охватило то же чувство. Это тот настоящий нонконформизм, самость и скептицизм, индивидуализм, к которому следует стремиться. Я думаю, такие девушки, которые будут им вдохновляться, в жизни достигнут гораздо большего, нежели подражающие безликим фальшивым феминистским горгульям. Так что спасибо Лайдону за этот прекрасный, андроцентристский шедевр ;) Хочется перечитывать вновь и вновь, вновь и вновь переживать эти впечатления с Джоном и Сидом.

(На самом деле, таких людей очень мало. В основном, одни фальшивки. Даже среди так называемых нонконформистов, леваков – уже одна фальшь и наживание, пиар.)

Один на миллион.

У меня не так много друзей, но все они сами нашли свою судьбу, все они индивидуалисты. И никак не вписываются в припудренную и прилизанную систему. Я люблю сумасшедших людей, особенно тех, кто не боится рисковать.

- Вы честный? - Да, очень. - Я думаю, что вы пытаетесь произвести впечатление на людей. - Да мне плевать, что вы думаете. Я знаю, что думаю я, и это единственное, что имеет для меня значение. Я никого не пытаюсь впечатлить, кроме себя самого.

Я не революционер, не социалист и вообще никто. Мне нужно было совсем не это. Абсолютное чувство индивидуальности было моей политикой. Все политические группы делают все, чтобы подавить индивидуальность. Им нужно набирать голоса. Им нужны объединения. Хоть левые, хоть правые – неважно, тактика применяется одна и та же. Эти люди борются за то, чтобы все люди были одинаковы. Я не думаю, что мое видение мира вообще могло бы воплотиться в реальность, потому что большинство людей представляют собой стадо баранов, которым нужен пастух. Пусть они блеют перед этим пастухом, а мне этого не надо.

I love him that way – raw, honest, but also exquisite. Without fake epatage.