Текст книги "Толкование книг Нового Завета. 2 Коринфянам"

Будучи служителем Нового Завета, Павел был служителем не буквы, но духа. Разница между буквой и духом также определяет существенное различие между новым и старым заветами. Чисто внешняя приверженность букве закона не приводит к спасению. Хотя «закон свят, и заповедь свята и праведна и добра» (Рим. 7:12), тем не менее «делами закона не оправдается пред Ним никакая плоть» (Рим. 3:20), потому что «человек оправдывается верою, независимо от дел закона» (Рим. 3:28; см. Гал. 2:16). Спасение приходит только «банею возрождения и обновления Святым Духом» (Тит. 3:5; см. Ин. 3:5; Рим. 8:2; 1 Кор. 6:11; 2 Фес. 2:13).

Автор Послания к евреям показывает контраст между чисто внешней буквой старого завета и внутренней реальностью Нового Завета:

«Вот, наступают дни, говорит Господь, когда Я заключу с домом Израиля и с домом Иуды новый завет, Не такой завет, какой Я заключил с отцами их в то время, когда взял их за руку, чтобы вывесть их из земли Египетской, потому что они не пребыли в том завете Моем, и Я пренебрег их, говорит Господь. Вот завет, который завещаю дому Израилеву после тех дней, говорит Господь: вложу законы Мои в мысли их и напишу их на сердцах их, и буду их Богом, а они будут Моим народом. И не будет учить каждый ближнего своего и каждый брата своего, говоря: познай Господа; потому что все, от малого до большого будут знать Меня, потому что Я буду милостив к неправдам их и грехов их, и беззаконий их не воспомяну более». Говоря «новый», показал ветхость первого; а ветшающее и стареющее близко к уничтожению (Евр. 8:8-13).

Разница между старым заветом Моисея и Синая и Новым Заветом заключается не в нравственных устоях. Божий нравственный закон неизменен, потому что основан на Божьей непреложной святости. Но в старом завете закон носил чисто внешний характер и состоял только из написанных заповедей; в Новом Завете закон носит внутренний характер и написан на человеческом сердце Святым Духом.

Буква убивает двояко. Во-первых, она убивает посредством горя, разочарования, неудачи, чувства вины и стыда – всем, что становится результатом неспособности людей исполнить закон. Павел писал: «Я жил некогда без закона; но когда пришла заповедь, то грех ожил, а я умер; и таким образом заповедь, данная для жизни, послужила мне к смерти, потому что грех, взяв повод от заповеди, обольстил меня и умертвил ею» (Рим. 7:9-11). Во-вторых, буква убивает посредством вечного проклятия в аду, наказания за неисполнение закона. «А все, утверждающиеся на делах закона, находятся под клятвою. Ибо написано: “проклят всяк, кто не исполняет постоянно всего, что́ написано в книге закона”» (Гал. 3:10).

А в Новом Завете дух животворит. В Иеремии 31:33 Бог сказал: «Вложу закон Мой во внутренность их и на сердцах их напишу его, и буду их Богом, а они будут Моим народом». Дух дает верующим Нового Завета силы исполнять Божий закон, чтобы потом они имели возможность сказать вместе с псалмопевцем: «Как люблю я закон Твой! весь день размышляю о нем» (Пс. 118:97; см. ст. 113, 163, 165).

Это не значит, что до смерти Христа верующие люди жили в постоянном разочаровании, страдали от чувства вины и мучились от угрызений совести, никогда не зная радости мира и послушания. В Пс. 118:165 псалмопевец написал: «Велик мир у любящих закон Твой, и нет им преткновения» (см. Пс. 18:7-11). В Пс. 31:1–2 Давид прославил блаженство прощения: «Блажен, кому отпущены беззакония, и чьи грехи покрыты! Блажен человек, которому Господь не вменит греха, и в чьем духе нет лукавства!» Эти люди обрели спасение на условиях Нового Завета – через покаяние, благодать и веру (см. Ис. 55:1–2,6-7). Бог возродил их, и они были способны любить и исполнять Божий закон, потому что в их жизни трудился Святой Дух (смотрите более подробный разговор об этом в 7-й главе). Буква убивает тех, кто стремится обрести спасение через соблюдение закона, независимо от того, жили эти люди в ветхозаветные времена или живут сейчас! Никто, ни в каком возрасте и ни в какое время не может спастись через соблюдение закона, потому что «кто соблюдает весь закон и согрешит в одном чем-нибудь, тот становится виновным во всем» (Иак. 2:10). Закон никогда не даровал человеку спасение – он является нашим «детоводителем ко Христу, дабы нам оправдаться верою» (Гал. 3:24). Поэтому истинный служитель Иисуса Христа проповедует новозаветное учение Благой Вести, которое единственное «есть сила Божия ко спасению всякому верующему» (Рим. 1:16).

Кто способен к такому служению? Кому Бог дает удивительную честь прославлять новозаветную истину, способную изменять жизнь человека? Благочестивым, уверенным, смиренным, плодотворным служителям, которые проповедуют настоящую Благую Весть. Откуда приходит к человеку такое умение? «Все Писание богодухновенно и полезно для научения, для обличения, для исправления, для наставления в праведности, да будет совершен Божий человек, ко всякому доброму делу приготовлен» (2 Тим. 3:16–17).

Удивительно, что Бог доносит до людей спасительную Благую Весть Нового Завета через Божье безупречное Слово, проповедуемое небезупречными людьми, в которых трудится Святой Дух. Люди не могут услышать это учение, если среди них нет проповедника (Рим. 10:14). Даже спасенные люди не могут понять Писание, если среди них нет человека, который может их обучить (см. Деян. 8:30–31).

7. Слава Нового Завета(2 Кор. 3:6-11)
ЧАСТЬ 1
Он дает жизнь и оправдание и пребывает вечно

Он дал нам способность быть служителями Нового Завета, не буквы, но духа, потому что буква убивает, а дух животворит. Если же служение смертоносным буквам, начертанное на камнях, было так славно, что сыны Израилевы не могли смотреть на лицо Моисеево по причине славы лица его преходящей, – то не гораздо ли более должно быть славно служение духа? Ибо, если служение осуждения славно, то тем паче изобилует славою служение оправдания. То прославленное даже не оказывается славным с сей стороны, по причине преимущественной славы последующего. Ибо, если преходящее славно, тем более славно пребывающее (3:6-11)

С самых апостольских времен ритуальное, церемониальное и сакраментальное христианство представляет серьезную угрозу Благой Вести, основанной на Библии. При таком положении дел религиозные институты становятся суррогатом Христа и подменяют Его. Люди начинают контактировать с институтами через соблюдение внешних ритуалов, а не с живым Иисусом Христом через веру. Вместо истинного поклонения Богу в душе первое место начинают занимать чисто внешние церемонии. Вместо того чтобы быть символами благодати, таинства становятся средствами благодати. Служители становятся возвышенными посредниками между людьми и Богом, исполняющими ритуалы, якобы необходимые для спасения, вместо того чтобы быть скромными служителями, которые несут благословение ради спасения, освящения и подготовки верующих людей к служению (Еф. 4:12). Протест реформаторов против такого мертвого законничества поднял вопрос о необходимости возродить после столетий засилья церемоний и ритуалов чистое новозаветное благовестие, в результате чего началась эпоха протестантской реформации. Сегодняшняя церковь также должна оберегать себя от мертвой ереси церемоний и ритуалов.

К великому огорчению Павла, эта же тенденция к показному стала характерна и для церкви в Коринфе. Так называемые «апостолы» (на самом же деле еретики-законники) стремились поставить коринфян под бремя закона (см. Деян. 15:10; Гал. 5:1). Они учили, что для спасения необходимо пройти обряд обрезания, соблюдать субботний день, праздники, не есть определенную пищу. По сути, они утверждали, что язычники сначала должны стать иудейскими прозелитами, и только после этого они смогут спастись и войти в Царство Небесное.

В отличие от этих лжеучителей, которые были служителями старого завета (заявляющими, что завет Моисея способен дать человеку спасение), Павел был служителем Нового Завета. Как уже отмечалось в предыдущей главе, квалифицированный и духовно плодотворный служитель проповедует Благую Весть Нового Завета. Но поскольку Павел проповедовал дающую свободу истину, лжеапостолы в Коринфе, которые сопротивлялись новозаветному учению Благой Вести, подвергали его безжалостным нападкам. Отстаивая истинность своего служения, Павел изложил краткое и в то же время богатое обобщение Нового Завета.

Апостолу было очень больно от того, что ему приходилось выступать в свою защиту перед коринфянами. Он посвятил им от полутора до двух лет своей жизни, которые провел среди них в служении (Деян. 18:11), учил их все это время, наставлял. Поскольку у него сложились очень тесные отношения с местными верующими, 2 Коринфянам получилось одним из самых личных богодухновенных посланий Павла, в котором лучше всего отразились все его личные качества. Например, он с грустью писал: «Уста наши отверсты к вам, Коринфяне, сердце наше расширено. Вам не тесно в нас, но в сердцах ваших тесно. В равное возмездие, – говорю, как детям, – распространитесь и вы» (2 Кор. 6:11–13).

Боль и муки сердца Павла, когда он писал это послание, исходили от его глубокой печали о коринфянах. В стихе 2 Кор. 12:14 он описывал их как детей, после чего написал: «Я охотно буду издерживать свое и истощать себя за души ваши, несмотря на то, что, чрезвычайно любя вас, я менее люби́м вами» (2 Кор. 12:15). В 1 Кор. 4:14–15 он объяснил, почему именно он упрекал коринфян: «Не к постыжению вашему пишу сие, но вразумляю вас, как возлюбленных детей моих. Ибо, хотя у вас тысячи наставников во Христе, но не много отцов: я родил вас во Христе Иисусе благовествованием».

Помимо ситуации в Коринфе в жизни Павла было много обстоятельств, которые вызывали в нем боль и страдания. Во 2 Кор. 4:8-10 он говорил о том, что они были «отвсюду притесняемы, но не стеснены; мы в отчаянных обстоятельствах, но не отчаиваемся; мы гонимы, но не оставлены; низлагаемы, но не погибаем; всегда носим в теле мертвость Господа Иисуса, чтобы и жизнь Иисусова открылась в теле нашем». Дальше он писал о необходимости терпеть «бедствия… нужды… тесные обстоятельства… под ударами, в темницах, в изгнаниях, в трудах, в бдениях, в постах» (2 Кор. 6:4–5). Посетив Македонию, они «были стеснены отвсюду: отвне – нападения, внутри – страхи» (2 Кор. 7:5). В отрывке 2 Кор. 11:23–29 Павел дает обобщение своим страданиям за Христа – тем страданиям, которые лжеапостолы и представить себе не могли:

Христовы служители? в безумии говорю: я больше. Я гораздо более был в трудах, безмерно в ранах, более в темницах и многократно при смерти. От Иудеев пять раз дано мне было по сорока ударов без одного; три раза меня били палками, однажды камнями побивали, три раза я терпел кораблекрушение, ночь и день пробыл во глубине морской; много раз был в путешествиях, в опасностях на реках, в опасностях от разбойников, в опасностях от единоплеменников, в опасностях от язычников, в опасностях в городе, в опасностях в пустыне, в опасностях на море, в опасностях между лжебратиями, в труде и в изнурении, часто в бдении, в голоде и жажде, часто в посте, на стуже и в наготе. Кроме посторонних приключений у меня ежедневное стечение людей, забота о всех церквах. Кто изнемогает, с кем бы и я не изнемогал? Кто соблазняется, за кого бы и я не воспламенился?

Из всех церквей, о которых Павел заботился, больше всего он, видимо, беспокоился о коринфянах. На них было обильное благословение; «[они] обогатились всем, всяким словом и всяким познанием, – ибо свидетельство Христово утвердилось в [них], – так что [они] не имели недостатка ни в каком даровании» (1 Кор. 1:5–7). Как уже было сказано, им выпала огромная честь, потому что почти два года их пастором был удивительный апостол. И несмотря на такое обильное благословение, коринфяне пребывали в смятении. Им нелегко было расстаться со своей прежней жизнью. Церковь была расколота на ссорящиеся между собой группы (1 Кор. 1:11–12). Духовно они были настолько незрелыми, что Павел обращался с ними как «с младенцами во Христе» (1 Кор. 3:1). Они терпимо относились к такой половой распущенности, на которую не оказались способны даже язычники, и вместо того чтобы оплакивать этот грех, возгордились (1 Кор. 5:1–2). Вместо того чтобы решать разногласия между собой, они открыто размахивали своим грязным бельем перед языческими судьями (1 Кор. 6:1–8). Извратив понятие свободы во Христе, они оправдывали половую безнравственность (1 Кор. 6:12–20) – вплоть до того, что даже пользовались услугами блудниц (1 Кор. 6:16). Впадая в другую крайность, некоторые выступали за полное половое воздержание – даже в браке (1 Кор. 7:1–5). Похваляясь своей свободой есть идоложертвенное мясо, более сильные верующие грубо попирали чувства менее зрелых верующих (1 Кор. 8:1-13; см. 1 Кор. 10:23–32). Женщины пренебрегли той ролью, которую отвел им Бог, и присоединились к феминистическим движениям своего времени (1 Кор. 11:1-16; 14:34–35). На хлебопреломлении коринфяне вели себя так, будто это был какой-то языческий праздник: некоторые объедались, когда другие оставались голодными, и, как это ни поразительно, некоторые даже напивались (1 Кор. 11:17–34). А их представления о духовных дарах оказались настолько извращенными, что Павлу понадобилось посвятить целые три главы своего послания, чтобы разъяснить им истину (1 Кор. 12–14). Удивительно, что в то время, когда кто-то в неистовстве проклинал Иисуса, коринфяне верили, что он говорит властью Святого Духа (1 Кор. 12:3). Как результат извращенного понимания духовных даров их богослужения носили хаотический характер (1 Кор. 14:26–33). Подпав под влияние превалирующих в те времена греческих философских учений, коринфяне даже стали отходить от главной доктрины воскресения (1 Кор. 15).

Но самым печальным было то, что многие коринфяне примкнули к лжеапостолам, поверили в их клеветнические измышления о Павле и его служении. Апостол сокрушался по поводу опустошающего наплыва законничества на коринфскую церковь и как следствие отвержения некоторыми из них самой Божьей истины. И это была самая мучительная боль в его жизни – видеть, как его любимая церковь становится церемониальной, сакраментальной, законнической. А. Робертсон пишет:

Если Павел способен был видеть яркие стороны в жизни проповедника, то он знал и его мрачные. Жизнь его была далеко не безоблачна, поэтому и светлых дней в ней было не так много. В самом деле, когда Павел хвастался своим трудом, сравнивая его с трудом иудаистов в Коринфе, он тут же перечислял и пережитые им испытания. У него были свои «темницы», «раны», «кораблекрушения», «опасности» самого разного рода, свои «голод и жажда». «Если должно мне хвалиться, то буду хвалиться немощью моею». Но сейчас Павел не может хвалиться даже своей немощью. Он не может хвалиться ничем. Он сокрушенный человек, сокрушен в духе и в теле (The Glory of the Ministry [New York: 1911], 31–32).

Самым же болезненным для Павла было то обстоятельство, что коринфяне знали истины. Они обрели спасение после того, как Павел нес среди них служение Нового Завета, – и свое спасение они праздновали каждый раз, когда участвовали в хлебопреломлении (1 Кор. 11:2-25). Они понимали, что жертва Иисуса Христа вечна и полностью очищает человека от греха, отменяя тем самым ветхозаветные жертвы (см. Евр. 10:12). Они знали, что старый завет никого не спас; он просто показывал людям, насколько они греховны, насколько нуждаются в благодати и милости Божьей. И после этого апостол указывал им на Спасителя. И, тем не менее, приняв учение Павла, они последовали за теми, кто учил совершенно противоположному. Однако история человечества показывает, что так поступали не они одни (см. Гал. 3:1–7).

Отрывок 2 Кор. 3:6-18 является обобщением особенностей Нового Завета, наиболее полное изложение которого мы можем видеть в Послании к евреям. Как и Павел в данном отрывке, автор Послания к евреям ясно говорит о превосходстве Нового Завета. Новый Завет всегда был лучше, чем закон Моисея, потому что в нем есть лучший Посредник, Иисус Христос (Евр. 8:6). Посредник всегда выступает переговорщиком между двумя сторонами во время споров или разногласий (см. Гал. 3:20). Посредники Ветхого Завета, израильские пророки, священники и Моисей (см. Исх. 20:19; Вт. 5:5; Гал. 3:19) не могли адекватно представлять ни Бога, ни людей, поскольку сами были обыкновенными людьми. Но, будучи богочеловеком, Иисус может быть прекрасным представителем людей перед Богом и Бога перед людьми. Поэтому Павел и утверждает, что существует «един… посредник между Богом и человеками, человек Христос Иисус» (1 Тим. 2:5). Верующие Нового Завета имеют прямой доступ к Богу только через Иисуса Христа, «потому что чрез Него… имеем доступ к Отцу, в одном Духе» (Еф. 2:18). Поэтому ни священникам, ни святым, ни Марии нет никакой нужды выступать в роли посредников перед Богом от имени верующих.

Новый Завет важнее Ветхого еще по той причине, что имеет лучшие обетования, самое важное из которых – обетование полного прощения и постоянного очищения от всего греха. В Книге Иеремии Новый Завет Бога обещает: «Я прощу беззакония их и грехов их уже не вспомяну более» (Иер. 31:34). Ветхий Завет не может очистить человека от греха, «ибо невозможно, чтобы кровь тельцов и козлов уничтожала грехи» (Евр. 10:4). Прощение грехов может быть только через кровь Христа. Автор Послания к евреям утверждает: «По сей-то воле освящены мы единократным принесением тела Иисуса Христа… Он же, принесши одну жертву за грехи, навсегда воссел одесную Бога» (Евр. 10:10,12; см. 7:27; 9:12; Мф. 26:28).

В отрывке Евр. 8:8-12 изложено семь характерных черт Нового Завета.

Во-первых, Новый Завет исходит от Бога. В Евр. 8:8 Бог говорит: «Я заключу… новый завет». Его условия основаны на Его плане и Его воле.

Во-вторых, Новый Завет отличается от Ветхого. Он не лучше и не хуже Ветхого – он просто совершенно другой. В греческом тексте на месте слова «новый» в стихе Евр. 8:8 стоит слово kainos, что означает новое по сути, или другое, а не новое в смысле времени.

В-третьих, Новый Завет заключен «с домом Израиля и с домом Иуды» (Евр. 8:8), но это, разумеется, не означает, что язычникам он недоступен, потому что «верующие суть сыны Авраама… Если же вы Христовы, то вы семя Авраамово и по обетованию наследники» (Гал. 3:7,29). Язычники причастны к благословениям Нового Завета через веру в Иисуса Христа. Закон, данный Моисею, всегда был применим и для язычников, даже для тех, кто никогда не слышал о Моисее, и его нарушение влекло вечное осуждение. Так же и прощение Нового Завета всегда было доступно язычникам, которые стремились к благодати и прощению Бога.

В-четвертых, Новый Завет идет от благодати, а не от закона. В Евр. 8:9 Бог сказал, что Новый Завет «не такой завет, какой Я заключил с отцами их в то время, когда взял их за руку, чтобы вывесть их из земли Египетской, потому что они не пребыли в том завете Моем, и Я пренебрег их, говорит Господь». Непослушание Израиля не привело к отмене Ветхого Завета, а лишило людей тех благословений, которые в нем были обещаны. И хотя в Новом Завете Бог как любящий Отец наказывает Своих непослушных детей (Евр. 12:5-11), они никогда не лишатся его благословений прощения грехов (Иер. 31:34).

В-пятых, Новый Завет носит внутренний характер, в отличие от Ветхого Завета, написанного на каменных скрижалях (2 Кор. 3:7; см. Исх. 31:18). В стихе Евр. 8:10 говорится о Божьем обетовании в Новом Завете: «Вложу законы Мои в мысли их и напишу их на сердца их».

В-шестых, Новый Завет носит личный характер. В конечном счете он будет исполнен с Израилем (Рим. 9:26–27), но только когда иудеи покаются и поверят в Благую Весть. Спасение приходит к каждому человеку по отдельности. Иудеи однажды в будущем, по Новому Завету, через веру в Иисуса Христа (Зах. 12:10), «все, от малого до большого, будут знать [Господа]» (Евр. 8:11).

В-седьмых, Новый Завет несет людям полное прощение. Как мы уже отмечали выше, это то, что Ветхий Завет дать человеку не может (Евр. 10:4). Именно кровь Иисуса Христа дает человеку прощение грехов, обещанное Новым Заветом (Мф. 26:28; см. Евр. 9:14–15).

В добавление к этому перечню, представленному автором Послания к евреям, Павел в данном отрывке дает восемь отличительных качеств Нового Завета: он дает жизнь, дает праведность, он вечен, несет человеку надежду, он чист, в центре Нового Завета Христос, он обладает силой Духа, он меняет человека.

НОВЫЙ ЗАВЕТ ДАЕТ ЖИЗНЬ

Он дал нам способность быть служителями Нового Завета, не буквы, но духа, потому что буква убивает, а дух животворит (3:6)

Как уже отмечалось в предыдущей главе, Павел в отличие от лжеапостолов Коринфа был служителем Нового Завета. Ветхий Завет был «служением смертоносным буквам» (2 Кор. 3:7) и «служением осуждения» (2 Кор. 3:9). Новый Завет, наоборот, является заветом не буквы, но духа и животворит.

Большинство иудеев во времена Павла неправильно понимали, для чего Бог дал людям закон. Религиозные деятели того времени учили их, что через него они смогут обрести спасение, что на самом деле было совершенно не так (Рим. 3:20). Наоборот, «Закон же пришел после, и таким образом умножилось преступление» (Рим. 5:20; см. Гал. 3:19). Закон лишь показал людям их неспособность жить в соответствии с Божьей святостью и как следствие их нужду в Искупителе (Гал. 3:24). Это не значит, что закон несовершенен (Рим. 7:7); наоборот, он «свят, и заповедь свята и праведна и добра» (Рим. 7:12). Проблема не в законе, а в неспособности грешников его исполнять.

Ревностный фарисей Савл из Тарса пришел в ужас, осознав, что закон, которому он так служил, привел его не к жизни, но к смерти: «Я жил некогда без закона; но когда пришла заповедь, то грех ожил, а я умер; и таким образом заповедь, данная для жизни, послужила мне к смерти, потому что грех, взяв повод от заповеди, обольстил меня и умертвил ею» (Рим. 7:9-11).

Закон убивает трояко. Во-первых, он убивает, лишая человека радости, покоя и надежды, вместо чего человек получает разочарование, страдания и ощущение безнадежности, а также чувство вины – все, что человек ощущает, понимая свою неспособность исполнить закон. Во-вторых, неспособность грешника исполнить закон приводит к духовной смерти (Гал. 3:10; см. Рим. 6:23). И, наконец, неисполнение закона становится основой вечного осуждения, потому что убивает тех, кто стремился обрести спасение через исполнение его. Вместо того чтобы осознать свою неспособность исполнить закон и его неспособность привести их ко Христу, люди совершают таинства, ритуалы и церемонии. Они подобны иудеям, о которых Павел писал: «Не разумея праведности Божией и усиливаясь поставить собственную праведность, они не покорились праведности Божией» (Рим. 10:3). Исказив истинное предназначение закона, законники остались только с буквой – его чисто внешними требованиями, за которыми совершенно не понимали истинного духовного смысла. Законники подобны иудею, который «необрезанный по природе, исполняющий закон, не осудил ли тебя, преступника закона при Писании и обрезании? Ибо не тот Иудей, кто таков по наружности, и не то обрезание, которое наружно на плоти» (Рим. 2:27–28).

Но Писание говорит о верующих Нового Завета: «Закон духа жизни во Христе Иисусе освободил меня от закона греха и смерти» (Рим. 8:2). Они, таким образом, «освободились от него, чтобы… служить Богу в обновлении духа, а не по ветхой букве» (Рим. 7:6). Если мы понимаем, что грешник находится под осуждением закона, в нас должно жить стремление к покаянию и к Божьей милости. Классическим примером этого является мытарь из 18-й главы Евангелия от Луки. Чувствуя тяжесть от своего греха и неисполнения Божьего закона, он умолял: «Боже! будь милостив ко мне грешнику!», после чего пошел домой оправданным. А фарисей, который считал свое исполнение закона средством обретения спасения, был не оправдан, но осужден (Лк. 18:9-14).

НОВЫЙ ЗАВЕТ ДАЕТ ПРАВЕДНОСТЬ

Если же служение смертоносным буквам, начертанное на камнях, было так славно, что сыны Израилевы не могли смотреть на лицо Моисеево по причине славы лица его преходящей, – то не гораздо ли более должно быть славно служение духа? Ибо, если служение осуждения славно, то тем паче изобилует славою служение оправдания (3:7а,8–9)

Слова если же лучше было бы перевести как «поскольку». Иудейские оппоненты Павла часто обвиняли его в том, что он выступает против Божьего закона (Деян. 21:28), но это было не так. Десять заповедей, нравственное обобщение святого Божьего закона, были написаны на камнях Самим Богом (Исх. 32:15–16). И Павел утверждал, что закон был так славен, был проникнут Божьей славой, то есть прекрасно отражал Его праведность.

Но в отличие от законников Павел видел конечную перспективу старого завета закона – как служение смертоносным буквам. Закон никого не спасает, он только помогает людям понять свою необходимость в Спасителе. Более того, это самый массовый убийца за всю человеческую историю. Закон неизбежно осуждает всех, кто не приходит к спасительной вере в Иисуса Христа, осуждает их на вечное наказание в аду.

Закон осуждает грешников, определяя стандарты божественной праведности. В Рим. 7:7 Павел писал: «Что́ же скажем? неужели от закона грех? Никак; но я не иначе узнал грех, как посредством закона, ибо я и не понимал бы и пожелания, если бы закон не говорил: “не пожелай”» (см. Рим. 3:20; 5:13,20). Несовершенный человеческий ум не может по-настоящему понять грех, пока человек не познакомится со святым Божьим законом.

Закон также обличает грешников, обостряя грех. Павел сокрушался: «Но грех, взяв повод от заповеди, произвел во мне всякое пожелание; ибо без закона грех мертв» (Рим. 7:8). Естественная тенденция греховной человеческой природы обнаруживается в том, чтобы противиться Божьему закону, делая все, что он запрещает. Таким образом, закон только порождает грех в жизни неискупленных людей. Джон Буньян так иллюстрирует это в своей книге Путешествие Пилигрима в небесную страну:

После этого Истолкователь повел Христианина в большую, очень пыльную комнату. Было такое впечатление, что эта комната никогда не видела веника и влажной тряпки. Вскоре он позвал служителя и велел ему подмести пол. Последний так энергично взялся за дело и поднял такую страшную пыль, что Христианин чуть было не задохнулся. Тогда хозяин позвал служанку и велел ей принести воды и побрызгать всю комнату. Теперь можно было без труда подмести, а затем помыть пол.

– Что это означает? – удивился Христианин.

– Эта комната – олицетворение человеческого сердца, еще не освященного благодатью Евангелия. Пыль – врожденное греховное состояние и внутренняя испорченность, которыми осквернен человек. Тот, кто начал мести комнату, представляет собой закон; девушка, которая окропила ее водой, – Евангелие. Ты видел, как пыльно было в комнате, когда начали ее мести. Подметать всухую не имеет никакого смысла: таким методом чистоту не наведешь. Пойми, что закон не убивает грех, не очищает от него сердце, а всего лишь поднимает со дна на поверхность те грехи, которые были, быть может, незначительны или давно забыты (Рим. 5:20; 7:9; 1 Кор. 15:56) (Reprint, Grand Rapids: Zondervan, 1976, 32–34).

Увидев воочию свою греховность, явленную законом, Павел увидел себя как в зеркале, и понял, что духовно мертв: «Я жил некогда без закона; но когда пришла заповедь, то грех ожил, а я умер; и таким образом заповедь, данная для жизни, послужила мне к смерти, потому что грех, взяв повод от заповеди, обольстил меня и умертвил ею» (Рим. 7:9-11). Он осознал, что является безнадежным грешником, находящимся на пути к вечной погибели в аду. Однако апостол снова подчеркнул, что в Божьем законе ничего плохого нет: «Ибо мы знаем, что закон духовен, а я плотян, продан греху» (Рим. 7:14). Галатам он писал: «Итак закон противен обетованиям Божиим? Никак! Ибо, если бы дан был закон, могущий животворить, то подлинно праведность была бы от закона» (Гал. 3:21). Закон никогда не был средством спасения. Закон не дает нам ни благодати, ни милости, ни прощения. Он не способен сделать грешника праведным. Его цель состоит в том, чтобы раскрыть чистоту и святость Бога и привести грешников к Спасителю (Гал. 3:24; Евр. 4:12–13). Но для тех, кто считает, что через закон можно обрести спасение, закон – это служение смертоносным буквам.

Чтобы проиллюстрировать славу закона, Павел обратился к известному событию в истории Израиля – принятию Моисеем закона на горе Синай. После того как он был в присутствии Божьей славы, сыны Израилевы не могли смотреть на лицо Моисеево по причине славы лица его. В Исх. 34:29 мы читаем: «Когда сходил Моисей с горы Синая, и две скрижали откровения были в руке у Моисея при сошествии его с горы, то Моисей не знал, что лицо его стало сиять лучами от того, что Бог говорил с ним». Свет Божьей славы настолько ярко отражался в лице Моисея, что «увидел Моисея Аарон и все сыны Израилевы, и вот, лицо его сияет, и боялись подойти к нему» (Исх. 34:30). После того как Моисей успокоил их, «приблизились все сыны Израилевы, и он заповедал им все, что говорил ему Господь на горе Синае» (Исх. 34:32). После этого Моисей носил на голове покрывало в знак того, что был в присутствии Бога (Исх. 34:33–35). Павел хотел этим сказать, что слава Господа была очевидна для всех, кто видел лицо Моисея после того, как тот сошел с горы.

Но если старый завет обладает определенной увядающей славой, то, спрашивает Павел, не гораздо ли более должно быть славно служение духа? Закон, который был написан на камне в старом завете и который нес смерть и обличение, имел Божью славу, потому что показывал всем славную природу Бога – Его святость и справедливость. Новый завет раскрывает Божью славу в полной мере, потому что показывает не только Его святую природу, справедливость, гнев и осуждение (как это делает и старый завет), но и Его сострадание, милость, благодать и прощение (см. Исх. 33:19). И в новом завете дух дает жизнь и праведность: «Потому что закон духа жизни во Христе Иисусе освободил меня от закона греха и смерти» (Рим. 8:2). Старый завет имеет праведность; новый завет дает ее людям. Старый завет помогает людям услышать истину; новый завет помогает людям следовать истине.

Святые Ветхого Завета обретали спасение не путем соблюдения закона; но, сокрушаясь из-за своей неспособности следовать ему, они шли к Богу с покаянием и жаждой праведности, каялись в своих грехах (Мф. 5:2–7). Бог по Своей милости и благодати прощал им грехи, зная, что Христос сделает в будущем Своей искупительной смертью (см. 2 Кор. 5:21). Спасаясь благодатью через веру, святые Ветхого Завета понимали, что нравственный закон является источником благословения и радости. И вместе с псалмопевцем могли воскликнуть: «Как люблю я закон Твой! весь день размышляю о нем» (Пс. 118:97; см. 118:113,163,165). И закон стал для них «вожделеннее золота и даже множества золота чистого, слаще меда и капель сота» (Пс. 18:11; см. 118:103). Их спасло вовсе не отношение к закону; спасение изменило их отношение к закону, и они покаялись и в вере стали искать Божьего прощения.