Текст книги "Пассажиры"

Глава 20
Хайди и Сэм Коул

«Какую чертову напасть я накликал на свою жену?»

В последние несколько минут надрывный голос совести Сэма напрочь заглушил множество других голосов, прорывавшихся сквозь динамики его авто. И вдруг больше всего на свете ощутил потребность услышать ее.

– Хайди, ты там? – крикнул он. Помолчал, но не мог различить ее отклика. – Хайди, пожалуйста, ответь, скажи, что с тобой все в порядке.

И тут же его отвлекло авто, без предупреждения сбросившее скорость. Стабильно гнало на 57 милях в час, а теперь сползало к отметке 25. Неужели кошмару приходит конец? Неужели осерчавший субъект довел дело до черты? И лишь заметив впереди красный светофор, Сэм сообразил, почему его авто тормозит. Его мытарства еще не кончились.

Сэму отчаянно хотелось взвыть во всю глотку: «Я добыл то, что вам надобно, а теперь отпустите нас», – но он воздержался. Потому что в этом сценарии ощущается нечто более масштабное, чем он сам или его ложь.

Когда видео на его экране переключилось с горящей машины Виктора Паттерсона на всех остальных Пассажиров, Сэм углядел ее.

– Хайди! – гаркнул он, чтобы перекрыть голоса остальных. Его глаза были прикованы к ее изображению, пока она наконец не расслышала его и не заговорила. Он склонил ухо к динамику, чтобы прислушаться, пока не выделил ее голос.

– Сэм! – произнесла она. – Почему такое случилось?

Он замялся. Он ни за что не признается, как угодил в такую бодягу, пока не исчерпает все окольные пути.

– Не знаю, но мы должны быть сильными, – сказал он. – Ты и я, мы в этом вместе.

– Бессмыслица какая-то. Почему он угрожает нас убить?

Отчаяние Хайди не уступало его собственному. Сэм не мог припомнить, когда в последний раз видел жену столь уязвимой – ни после скоропостижной смерти ее отца, ни после рождения их двоих детей. В их союзе опорой всегда была она. Это она сохраняла рациональность и ясность мышления. А случившееся с ними выбило ее из колеи. Он пойдет на что угодно, только бы отогнать ее страх.

– Ты видел, что он сотворил с машиной того человека? – продолжала Хайди. – Она просто… взлетела на воздух.

– Мы верим Хакеру на слово, что это сделал он. Компьютерные программы и спецэффекты могут реалистично изобразить что угодно.

– На мой взгляд, это выглядело опупенно реалистично!

– Мы не умрем, обещаю тебе.

– Ты не можешь мне ничего обещать.

– Это чья-то жестокая шутка, и как только твои коллеги из полиции возьмутся за дело и увидят, что в передрягу попала одна из своих, они нас вытащат.

– Иисусе, Сэм, не будь так опупенно наивен! Совершенно не важно, из полиции я или нет. Погляди, что происходит. Наши машины хакнули, ими управляет какой-то чужак. Если ради этого он пустился во все тяжкие, вряд ли пара ласковых из уст моего сержанта заставит его передумать, а?

Сэм осунулся на сиденье, потирая скальп ладонями, словно это могло стимулировать мозг на изыскание способа освободить их. Запертые двери означают, что о прыжке из движущейся машины не может быть и речи. Он видел, как одна Пассажирка в хиджабе безуспешно попыталась выбить армированное стекло ногой. Аккумулятор авто постоянно подзаряжается при проезде через зарядные точки, так что вряд ли сядет до прибытия к их фатальному месту назначения. А раз операционная система не подчиняется его командам и не дает связаться ни с кем, кроме остальных Пассажиров, он увяз по уши.

Сэм продолжал твердить себе одно слово снова и снова: «Зачем?» Этот вопрос преследовал его с той поры, как шантажисты появились в его жизни шесть недель назад. В каком-то смысле было бы логично, если б за захватом стояли они – в конце концов, эти твари испытывали извращенное удовольствие, изводя и мурыжа его, прежде чем открыть, что им надобно. Но в остальных отношениях это совершенно несообразно. За двадцать минут до того, как услышать голос Хакера, Сэм отправил им электронное письмо, сообщавшее, что у него есть то, что им нужно. И в качестве доказательства прикрепил видеозапись. Они отреагировали инструкцией по заброске – в торговом центре в Милтон-Кейнсе. Если они исполнят свою часть сделки, Сэм сможет зажить по-прежнему.

Так зачем же перед самой передачей они втягивают в это Хайди? Если она узнает, что он натворил, ему незачем будет держать язык за зубами. А если они собираются взвинтить цену, то их ждет разочарование, потому что у него не осталось ровным счетом ничего.

И чем больше Сэм об этом раздумывал, тем лучше понимал, что в данном сценарии не вяжется еще уйма вещей, типа вовлечения других Пассажиров и явного убийства одного из них. Может, он просто винтик куда более масштабной аферы, в которую впутаны и они? Или они, как и он, жертвы?

И все чаще и чаще Сэм приходил к мнению, что они с Хайди влипли в нечто большее, не имеющее к вымогательству ни малейшего отношения. И это пугало его куда больше, чем шантаж, потому что там он хотя бы знал, чего от него хотят.

Однако в одном можно быть уверенным: он не кончит в огненном смерче, как Виктор Паттерсон. Если дойдет до выбора между мужем и женой, первой убьют ее.

Иначе им попросту не добраться до 100 тысяч фунтов наличными, лежащих в дорожной сумке позади него.

Глава 21

Либби не представляла, сколько камер Хакер установил для контроля помещения; ясно лишь, что одна из них нацелена на ее лицо, сейчас заполнившее самый большой из экранов.

Неуютное, обескураживающее чувство. Хоть она и не особо стыдлива, экран сверхвысокой четкости высветил каждый изъян, пору и пятнышко на коже. Либби тотчас же захотелось втянуть щеки, вздернуть голову, чтобы скрыть свой подбородок и расправить плечи, чтобы не выглядеть такой сутулой. Поглядела на другие экраны и два новостных канала, использующих то же изображение с ее полным именем, напечатанным большими буквами понизу и словами «Прямой эфир» поверху.

И неизбежно ее внимание вернулось к Джуду. Либби рвалась снова поговорить с ним, но из всех бесед, которые она мысленно разыгрывала на случай, если найдет его, ни одна в эти обстоятельства не вписывалась. А еще не знала, верить ли Хакеру, известившему их, что позже будет время поговорить. И только сейчас до нее дошло, что он назвал их «голубками». Откуда Хакер узнал, что между ними что-то было, пусть и мельком? Он что, отслеживал ее попытки разыскать Джуда? И давно она у него на радаре?

Либби вдруг поняла, что, пока она пребывала в раздумьях, в комнате воцарилось безмолвие. Даже безудержно велеречивый Джек поутих перед камерой. Правду говоря, все члены жюри стали куда менее речисты с тех пор, как оказались перед публикой «голенькими».

Либби заключила, что все они ждут теперь указаний Хакера. Но тот не спешил поделиться своими планами. Интуиция подсказывала Либби, что он ждет, чтобы его попросили. Для него это игра, и он упивается взаимодействием со своими игроками. И когда больше никто не вызвался, она решила принять удар на себя.

– И чего же вы от меня хотите дальше?

– Я уж думал, вы никогда не спросите, – откликнулся Хакер. – Но сперва вежливое напоминание. Одно из множества преимуществ электродвигателей и печатных плат, управляющих автономным авто, – то, что они освободили пространство внутри, сделав электромобили куда просторнее, чем их дизельные и бензиновые собратья. Больше места для ног, сиденья просторнее, больше места для чемоданов, покупок и нескольких кило взрывчатки. Так что если любому из оставшихся семи автомобилей, находящихся под моим контролем, попытаются чинить хоть какие-то помехи, я без колебаний устрою новые взрывы. Если любое лицо, лица, экстренные службы или служащие вооруженных сил попытаются остановить один из них, я взорву его. Если кто-нибудь попытается сбить его с запрограммированного пути или финтить со знаками или светофорами, я взорву его. Если кто-нибудь попытается освободить Пассажира, я взорву его. Если кто-нибудь притормозит мобиль, я взорву его. Я вложил в это уйму трудов не затем, чтобы разбрасываться пустыми угрозами. Я ясно выразился?

– Да, – ответила Либби.

– Простите, что говорю такое, Либби, но здесь ваше слово мало что значит. Я имею в виду вас, Джек. Что скажете? Будете соблюдать мои правила?

Поколебавшись, тот ответил просто:

– Да.

– Рад слышать. Но, как всем нам известно, сказать что-то и сделать что-то – вещи совершенно разные. Мне надо питать уверенность, что вы не кормите меня побасенками. Ранее я объяснил вам, что каждый из Пассажиров погибнет до полудня в столкновении. В старании показать вам, что я не так бессердечен, как вам кажется, хочу позволить одному из них покинуть процесс, даже волоса с головы не уронив. Хотя остальные шесть авто все равно столкнутся друг с другом через два часа пять минут с текущего момента, один везучий Пассажир уйдет целым и невредимым.

– Кто? – спросила Либби, невольно устремляя взгляд прямо на Джуда. Но тут ее отвлекли возбужденные голоса, доносящиеся из-за закрытых дверей.

– Всё по порядку. Чтобы в полной мере оценить, каково это – спасти чью-то жизнь, вы должны отнять чью-то. Между собой вы должны решить, каким из Пассажиров пожертвовать, чтобы спасти остальных.

– Мы не можем на это пойти! – воскликнула Либби. – Вы не смеете требовать от нас кого-то убить!

Шум за дверью стал громче.

– Мы не собираемся никого посылать на смерть, – категорически заявила Мюриэл, скрестив руки на груди.

– А если я вам скажу, что, если вы не убьете одного человека, тогда я убью их всех? В моем распоряжении клавиатура и команда из четырех цифр. Если я напечатаю эти цифры, все машины взорвутся в точности в одно и то же время.

Они услышали негромкий щелчок, когда Хакер нажал на первую клавишу.

– Он блефует, – заявил Джек.

Щелкнула вторая клавиша.

– Откуда нам знать, что за клавиши он там давит?

Последовал звук третьей клавиши.

– Вы вправду готовы пойти на риск? – осведомился Хакер. Никто не ответил.

– Выбрать кого-нибудь, это… это невозможно, – выдавила Либби.

– Не всегда, – возразил Хакер. – Позвольте воспользоваться сравнением. Скажем, например, две машины содержат двоих почти идентичных Пассажиров, двоих мужчин – одного возраста, одинаковой наружности, работающих в одной и той же сфере, имеющих одинаковых иждивенцев. Которого из них вы предпочтете отправить на смерть?

– Я не смогу.

– А что, если я скажу вам, что за одним из мужчин числится история насилия на сексуальной почве по отношению к женщинам? Это сыграет роль?

– Это лишь домыслы, а то, чего вы требуете от нас, вполне реально, – заявила Либби.

– Вы мне не ответили.

– Насильника, – перебил Джек. – Этого ответа он ждет, вот и дайте его.

– Я бы не выбрала ни того, ни другого, – упорствовала Либби. – Я бы не приняла такого решения.

– Тогда вы обрекли бы на смерть обоих, – стоял на своем Хакер. – Каково чувствовать себя ответственной за убийство невинного человека?

– Я не несу ответственности, потому что машины под вашим контролем. Это вы их убиваете.

– И все же я буду крепко спать по ночам, пока вы будете стараться убедить себя, что занять высоконравственную позицию было правильным решением. Но втайне вы будете знать, что поступили дурно.

Прежде чем Либби успела хоть рот раскрыть, нарастающий гул голосов в соседней комнате стало уже невозможно игнорировать. Двое сотрудников службы безопасности переглянулись и двинулись к двери, доставая из карманов курток электрические парализаторы, смахивающие на пистолеты.

– А поможет, Либби, если я скажу, что вам пятерым не придется принимать решение в одиночку? – продолжал Хакер. – Потому что весь остальной мир тоже сможет сказать свое слово.

Внезапно двустворчатая дверь распахнулась, и сотрудники службы безопасности заняли оборону в готовности отразить любую угрозу извне. Однако войти собирались шестеро полицейских в форме – каждый держал у груди полуавтоматическую винтовку, – прикрывавшие с боков двух мужчин, двух женщин и тележки, набитые электронными приборами.

– Вы еще кто, черт возьми? – спросил Джек офицера с наибольшим числом регалий, приколотых к мундиру.

– Мы получили приказ Министерства внутренних дел и подразделения по борьбе с терроризмом сопроводить этих людей в эту комнату для оказания помощи. – Он сунул в руки Джеку планшет: – Тут все сказано.

– Оказания помощи в чем?

Глава 22

В начале дня следственная комната казалась просторной, душной и пустой.

Не прошло и получаса, как в ней воцарилась неразбериха. Пятеро членов жюри, стенографист и клерк пополнились сотрудниками службы безопасности, вспомогательным штатом, офицерами полиции, а теперь еще и новой группой незнакомых лиц.

Всеобщее внимание привлек человек с наружностью уроженца Юго-Восточной Азии, пергидрольно-блондинистыми волосами, в очках в толстой оправе и с неестественно кобальтово-синими глазами, прошагавший в центр помещения, приподнявший очки и окинувший доступное пространство оценивающим взглядом.

– Поставьте столы сюда, – распорядился он, пальцем указав место под окнами. Его команда проворно перешла к действию, сбегав в другую комнату и толкая столы по плиткам пола под пронзительное верещание ножек, будто кто-то царапал ногтями по школьной доске.

– Не будет ли кто-нибудь любезен растолковать, что происходит? – спросил Джек командира полицейских. На вышитой у того над нагрудным карманом эмблеме тот значился как капитан Райли. Он был облачен в бронежилет и, как и коллеги, обеими руками держал у груди полуавтоматическую винтовку.

– Мы сопровождаем команду специалистов в помощь вам, – ответил капитан.

– Помощь с чем? И кто велел им явиться сюда? Я определенно их не запрашивал.

– МВД дало им спецназначение.

– Но им нужен допуск, они должны подвергнуться тщательной проверке…

– Не бойтесь, кризисы нам не в диковинку, – перебил мужчина с пергидрольными волосами. – А у вас на руках такой кризис, что мама не горюй. Мы уже не первый год работаем с большинством ваших правительственных департаментов.

– Тогда почему я не видел вас прежде?

Тот смерил Джека взглядом с головы до ног.

– Я мог бы спросить то же самое.

– Выдворите их отсюда, – повернувшись к капитану Райли, рыкнул Джек.

– В этой комнате не вы отдаете приказы, сэр, а я. И у меня имеются четкие инструкции, что они должны находиться здесь.

– Дайте мне МВД к телефону, – скомандовал Джек, ни к кому в частности не обращаясь.

Либби и члены жюри с интересом наблюдали, как свежее пополнение хлопочет с распаковкой тележки с электронным оборудованием, подключая телефоны, мониторы, кабели, вай-фай-маршрутизаторы, клавиатуры и планшеты.

– Извините, сэр, линия занята, – нервно сообщил один из ассистентов Джека.

– Что, «вертушка»?!

– Да, из всех линий именно она.

– Господи! – в сердцах вскричал Джек, а потом не без труда заставил себя утихомириться. – Ладно, все, кто не должен находиться в этой комнате, пожалуйста, выметайтесь отсюда.

Он волком поглядел на двоих сотрудников службы безопасности и сотрудников своего штата, вошедших вместе с капитаном Райли. К негодованию Джека, те повернулись к капитану в ожидании его сигнала, прежде чем зашаркать за дверь. Заодно Райли кивнул своим вооруженным коллегам, и те тоже удалились.

– Я буду снаружи, если вдруг понадоблюсь, – обратился капитан Райли к химическому блондину, прежде чем закрыть за собой дверь. Дождавшись, когда электроника пикнет и дверь запрется, Джек обернулся к новоприбывшим:

– А теперь дайте мне прямой ответ: что вы за люди?

– Концепция прямоты мне как-то не очень знакома, – ответил пергидрольный, подмигнув Джеку, чем позабавил Либби, несмотря на обстоятельства. Снял очки и протер их рукавом джемпера. – Кэдмэн[9]9
  От cad (англ.) – «грубиян», «хам», «скотина».


[Закрыть], – добавил он, не глядя Джеку в глаза.

– Что еще за Кэдмэн? – не понял Джек.

– Кэдмэн – тот, кто понадобится вам на все время, пока это не закончится, чтобы доносить до вас, что об этом говорит мир.

– А с чего бы мне не накласть на то, что хочет сказать мир?

– А с того, что коллективно он – шестой член жюри.

– Вы надо мной издеваетесь?

Кэдмэн повернулся к остальным членам жюри:

– Терпеть не могу кидать понты, но если я этого не сделаю, то никто не сделает. Я – ведущий эксперт страны по всем аспектам средств социального общения. Если что-то попало в Сеть, а я этого не видел, значит, и говорить о нем нечего. Я со своей командой прибыл, чтобы интерпретировать то, о чем говорят люди онлайн за пределами этих четырех стен. Никто не знает о средствах массовой коммуникации больше, чем я. Я могу отличить машинное самообучение от микромоментов, переходы – от клик-наживок, органический охват – от многоканальной рекламы, а супермассивы данных – от интеллектуального анализа. Я знаю, какие слова играют роль, а какие нет; я знаю тенденции, потому что зачастую в тренд ввожу их именно я; я создал алгоритмы, которые консолидируют нужные нам данные быстрее, чем Тим Бернерс-Ли[10]10
  С э р Т и м о т и Д ж о н Б е́ р н е р с – Л и (р. 1955) – создатель систем URI, URL, HTTP, HTML и Всемирной паутины (совместно с Р. Кайо) и действующий глава Консорциума Всемирной паутины.


[Закрыть] успеет хоть глазом моргнуть. Я знаю это, потому это делаю я. Вы спрашиваете меня, что такое Кэдмэн? Вы смотрите на него. Я – Кэдмэн, и вы позволите мне делать свое дело, ради которого меня сюда и вызвали. Те, кто пользуется соцсетями, будут голосовать вместе с вами, и я здесь, чтобы искать и интерпретировать результаты по поводу того, кого хотят оставить в живых, а кого отправить на смерть.

– А какое дело остальному миру до всего этого? – спросил Джек.

– Ой, да вы никак шутник, правда? – Рассмеявшись, Кэдмэн повернулся к членам жюри: – Он ведь шутит, правда? – Мюриэл покачала головой. – Джек, через пять минут после того, как все это взлетело на воздух, простите за каламбур, и да упокоится Виктор с миром, все только об этом и говорят. Каждая страна в мире с доступом к соцсетям наблюдает за вами, наблюдает за Пассажирами и схватывает все на лету в прямой трансляции. Смотрите. – Он повернул планшет экраном к Джеку. – Ежедневно каждую секунду отправляют шесть тысяч твитов. Сегодня это число удвоилось. «Фейсбук» ни разу не видел такого трафика со времени пика в две тысячи двадцатом, и одно лишь это событие ежеминутно приносит ему миллионы фунтов дохода. Оно сплотило мир воедино.

Кэдмэн чиркнул пальцем по странице на планшете, чтобы вывести на другую стену проекцию, показывающую новостные каналы всей планеты. Все – США, Япония, Россия, Саудовская Аравия и Новая Зеландия – крутили прямой эфир событий на британских дорогах.

– Кто вас послал? – продолжал расспросы Джек.

– Сейчас я не могу ответить. Нас подрядили несколько месяцев назад по обычным правительственным каналам, оплатив услуги авансом. Сказали, что проинформируют о том, что от нас потребуется, в надлежащий момент. Сегодня утром к нашему отелю прислали такси, и по пути сюда мне подкинули профили шестерых человек, оказавшихся в плену в этих машинах. Потом к нам поступил экстренный вызов из Кабинета общего быстрого реагирования А – для меня и вас КОБРА, – призывавший нас принять участие, и там были просто ошарашены, узнав, что мы уже ангажированы. Капитан Райли со своей командой сопроводил нас сюда, объяснив, что мы найдем за закрытыми дверьми.

Если пронзительный взор Джека и устрашил Кэдмэна, то он этого не выказал, поглядев на экраны Пассажиров.

– Так что введите-ка меня в курс. Значит, кого из этой оравы вы собираетесь прикончить первым?

Глава 23

Либби не понравилось фривольное упоминание Кэдмэна о Пассажирах.

– Мы еще должны обсудить это как следует, – заявила она. – И я даже не представляю, с чего начать. Это невозможно.

Кэдмэн пожал плечами:

– Вернуть мертвого к жизни; двигаться со скоростью света; стоять в очереди на кассу в супермаркете и не смотреть, что стоящий перед тобой выкладывает на конвейер, – вот это невозможно. А голосовать за смерть человека, которого в упор не знаешь? Не так уж невозможно. А публика уже бьет копытом, получив возможность сказать свое слово.

– Да кто же в здравом уме пошлет человека на смерть?

Кэдмэн сверился с планшетом у себя в руках.

– Пока что приблизительно двести тысяч – и это только исходя из того, что в трендах на «Твиттере».

– Не понимаю. Что сейчас делают двести тысяч человек? – переспросила Либби.

Кэдмэн повернулся к своей команде:

– Я что, должен все им разжевывать? – Он вздохнул. – Из миллиона упоминаний о захвате в «Твиттере» как минимум двести тысяч уже захэштегили имя Пассажира, которого больше всего хотели бы увидеть трупом.

– Как они могут судить столь поспешно? – удивилась Мюриэл. – Им известно о Пассажирах не больше нашего. Нельзя же принимать решение, зная настолько мало.

– Войны затевали, вели и выигрывали, располагая куда более скудными сведениями, – заметил Кэдмэн.

– Мюриэл права, – подал голос Хакер, и в комнате воцарилось безмолвие. – Люди голосуют, основываясь исключительно на том, что видели, и ни на чем больше – почти точь-в-точь так же, как принимаются решения на ваших расследованиях. – Либби была единственным членом жюри, не смутившимся при этом. – Ваши разбирательства предвзяты и несправедливы. Я хотел бы сделать свое разбирательство более справедливым. – Хакер сделал паузу.

– Он что, всегда так мелодраматичен? – шепнул Кэдмэн.

– Он ждет, когда мы поинтересуемся, как именно, – сообщила Либби.

– О-о, манипуляции сознанием!.. Я клюну. Как же, мистер Хакер?

– Давайте узнаем капельку больше о наших Пассажирах, ладно? – ответил тот. – Прошу вас обратить внимание на стену.

Либби увидела, как некоторые экраны погасли, а остальные перекомпоновались, так что осталось лишь восемь из них. На семерых было по одному Пассажиру, а последний показывал ролик с пожарными, тушившими полыхающее такси Виктора Паттерсона – суровое напоминание о том, на что способен Хакер.

– Давайте начнем с Пассажира номер один. Клер Арден, двадцатишестилетняя ассистентка учителя в школе для детей с ограниченными возможностями здоровья. Состоит в браке с мужчиной по имени Бенджамин, на восьмом месяце беременности первым ребенком.

У Либби прямо кровью сердце облилось при виде женщины с покрасневшими глазами, струящимися по щекам слезами, сжимающей свой живот. А когда в уголке экрана появилось #убейклер, Либби замутило.

– В автомобиле номер два мы имеем Билкис Хамилу, сорок шесть лет, прибывшую в нашу страну два года назад из Сомали с просьбой о политическом убежище. Вдова, на родине у нее осталась дочь, которую она надеется вывезти в Великобританию. На ее заявление о переходе в британское гражданство уже получен отказ Министерства внутренних дел, и в настоящее время она находится в процессе подачи апелляции.

В своей работе медицинской сестры Либби доводилось иметь дело с беженцами, иностранными подданными и ходатайствующими о предоставлении убежища, так что ей не в диковинку было слышать об ужасах, которым подвергают человека войны и пытки, и видеть, как они то и дело проявляются в психозах, депрессии и ПТСР. Сколько же Билкис, должно быть, настрадалась, раз бежала из родной страны, бросив ребенка…

– Нашего третьего Пассажира вы могли уже узнать и сами. Это актриса София Брэдбери, семьдесят восемь лет, звезда сцены и экрана в течение семи десятилетий. Замужем, мужа зовут Патрик, своих детей не имеют, и она посвящает изрядную часть своего досуга сбору миллионов фунтов на благотворительность в помощь детям и больницам.

Ко всеобщему изумлению, София озарила объектив улыбкой и помахала ручкой.

Когда экран заполнило лицо четвертого Пассажира, пульс Либби снова участился.

– Джуд Харрисон, двадцать девять лет, бывший компьютерный программист компании, выпускавшей автомобили. Холост, в отношениях не состоит, не имеет иждивенцев и в настоящее время безработный. Сверх того, в настоящее время бездомный и живет в своем авто.

Либби невольно сделала долгий вдох – часть описания насчет бездомности обрушилась как снег на голову. И заметила, что Джуд смущенно отвел глаза от камеры. Что с ним стряслось за то время, пока они были порознь, заставив его жить в автомобиле? На сей раз поглядев мимо него, Либби заметила разбросанные по сиденьям позади него пустые коробки от пиццы и картонки из фастфуда рядом с рюкзаком. И впервые разглядела в чертах Джуда безысходность куда более глубокую, чем диктуют нынешние обстоятельства. Такое же выражение она уже видела во взгляде своего брата Никки.

– Пассажиры пять и шесть – муж и жена Хайди и Сэмюэл Коул, оба сорока лет от роду, – вел рассказ Хакер. – Родители детей Бекки и Джеймса, девяти и шести лет. В браке состоят десять лет. Сэм управляет строительно-ремонтной компанией, а Хайди – офицер полиции в полицейских силах Бедфордшира.

Либби всем сердцем болела за их детей, уповая, что их оградят от того, что транслируется. Чета выглядела такой встревоженной, что дальше некуда. Даже не поймешь, утешает или еще больше угнетает, когда близкий человек так же балансирует на грани жизни и смерти, как и ты.

– И наконец, Пассажир номер семь – Шабана Хартри, тридцать восемь лет, неработающая мать пятерых детей, состоящая замужем за неким Вихааном, обвиняемым в торговле людьми. Переехала в Великобританию после выхода замуж в восемнадцать лет и с тех пор проживает здесь безвыездно. Никогда не работала и не говорит по-английски.

«Сколько же она понимает из происходящего вокруг?» – задалась вопросом Либби. Судя по тому, как Шабана ломает руки, не открывая зажмуренных глаз ни на миг, она прекрасно сознает, что попала во что-то ужасное.

– Итак, члены жюри, – подвел Хакер черту, – настало время принять решение без обсуждения его с коллегами и основываясь лишь на сведениях, которые я вам предоставил. Будьте любезны один за другим сообщить мне, кого из Пассажиров вы пошлете на смерть.