Текст книги "Крушение империи"

– Хочешь сказать, что при жизни ты мне лгал?

– Не больше, чем кому-нибудь другому.

– Утешил, нечего сказать.

– При жизни я был человеком со своим «я», как и любой другой. С собственными желаниями и намерениями. Здесь же я – не более чем набор воспоминаний, созданный, чтобы помочь тебе, нынешней имперо. У меня нет своего «я», которому можно было бы польстить, а твоему я стану льстить только по приказу. Хотя не советую – тогда от меня будет меньше пользы.

– Ты меня любил?

– Зависит от того, что понимать под любовью.

– Слишком уклончивый и эгоистичный ответ.

– Я питал к тебе нежные чувства, но ты мне мешала, пока не понадобилась в качестве наследницы. Когда ты стала кронпринцессой, я вздохнул с облегчением, узнав, что ты меня не возненавидела. И даже если бы возненавидела, моей вины в том нет.

– Умирая, ты сказал: жаль, что судьба не дала тебе шанса любить меня и дальше.

– Я вполне мог сказать это, – кивнул Аттавио Шестой. – И скорее всего, говорил всерьез.

– Ты не помнишь?

– Пока нет. Мои последние мгновения еще не загружены в память.

Кардения сменила тему:

– Я решила взять имперское имя Грейланд Вторая, как ты и предлагал.

– Да. По крайней мере, эта информация есть в нашей базе данных. Что ж, хорошо.

– Я почитала про нее.

– Да, я собирался тебя об этом попросить.

– И попросил, прежде чем умереть. Почему ты хотел, чтобы я назвалась ее именем?

– Я надеялся, что оно побудит тебя всерьез отнестись к грядущим событиям и к тому, что они от тебя потребуют, – сказал Аттавио Шестой. – Ты слышала о графе Клермонте с Края?

– Слышала, – ответила Кардения. – Твой давний любовник.

– Вовсе нет, – улыбнулся Аттавио Шестой. – Друг. Очень хороший друг и ученый. Именно он снабдил меня информацией, которой больше не было ни у кого и которую никто другой не пожелал бы иметь. Для работы и исследований ему требовалась полная изоляция от двора, правительства и даже научного сообщества Взаимозависимости. Он собирает данные уже тридцать с лишним лет и знает о предстоящих событиях больше всех. Ты должна быть готова к ним – сейчас ты совершенно не готова. И меня беспокоит, что тебе не хватит сил довести дело до конца.

Кардения уставилась на призрак Аттавио Шестого, который стоял перед ней с едва заметной рассеянной улыбкой.

– Ну? – наконец спросила она. – О чем, собственно, речь?

Глава 4

– Кто знает, что такое Взаимозависимость? – спросил из глубины планетария Марс Клермонт.

С зрительских мест взлетели руки нескольких восьмилетних детей. Марс окинул их взглядом, высматривая того, кто настойчивее других стремился ответить на вопрос.

– Да? Отвечай. – Он выбрал мальчишку, сидевшего во втором ряду.

– Мне нужно в туалет, – сказал тот. Марс увидел, как наставница за спиной мальчика закатила глаза, встала, схватила его за руку и повела в сторону туалетов. Тогда Марс выбрал вместо него девочку.

– Это государство из звездных систем, где мы все живем, – ответила та.

– Верно. – Марс нажал кнопку на своем планшете, приглушая свет и начиная показ. – Это государство из звездных систем, где мы живем. Но что это означает на самом деле?

Прежде чем он успел ответить, планетарий слегка содрогнулся от рева двух перехватчиков, пронесшихся над университетским научным центром, частью которого являлся планетарий. Дети зашумели, и наставницы начали их успокаивать, говоря, что ничего страшного не случилось.

Насчет последнего Марс не был уверен.

Университет Ополе, где находился научный центр, располагался далеко от столицы и средоточия боев. Однако за последнюю неделю ситуация резко изменилась не в пользу герцога и верных ему войск: мятеж пускал ростки даже в дальних провинциях, а вместе с ним приходило насилие.

Марс несколько удивился, когда сегодня возле научного центра появился полный детей автобус – он полагал, что во всех школах, как и в университете, отменили занятия. Но потом он увидел лица сопровождавших детей взрослых: казалось, те преисполнились мрачной решимости вести обычные школьные занятия, пока есть возможность.

Марс – тем утром он был на работе единственным, не считая уборщиков, да и то пришел лишь в надежде собрать материалы, которых пока не было в сети, – не посмел разочаровать новоприбывших. Он повел их в планетарий и, покопавшись в памяти, вспомнил стандартный текст экскурсии о Взаимозависимости.

– Все в порядке, – сказал он, обращаясь к детям. – Самолеты просто пролетели мимо. Мы лишь оказались на их пути, только и всего. Университету ничто не угрожает.

Пожалуй, и это было неправдой: в университете Ополе многие сочувствовали повстанцам, от обдолбанных студентов, искавших, к какому движению присоединиться, до бунтарски настроенных преподавателей, которым нравилось ругать герцога, не рискуя при этом должностью. Большинство из них, как студенты, так и преподаватели, вероятно, сейчас сидели в подвале. Марс, совершенно аполитичный, нисколько не винил их в этом.

Так или иначе, не стоило повергать восьмилетних малышей в панику, сообщая им, что университет могут захватить повстанцы или войска герцога. Задача Марса сейчас заключалась в том, чтобы отвлечь их. Возможно, это был последний относительно нормальный день на ближайшее время, и его следовало использовать по полной.

Марс снова коснулся планшета, и пустое пространство над колодцем планетария заполнили звезды в сопровождении успокаивающей звенящей музыки. Восьмилетки, еще пять секунд назад дрожавшие от страха, при виде этого зрелища начали охать и ахать, как и взрослые.

– Сейчас вы видите все звезды, существующие в той области космоса, которую занимает Взаимозависимость, – пояснил Марс. – От Ядра до Края, все звезды, вокруг которых мы живем. Кто-нибудь скажет, у какой из них мы находимся?

Дети начали показывать пальцами на разные светящиеся точки. Марс коснулся одной из звезд у себя на планшете, и изображение начало приближаться к ней, а когда оно остановилось, появилась солнечная система из пяти планет – двух земного типа и трех газовых гигантов.

– Это мы, – сказал он. – Вторая планета от нашего солнца. Ее назвали Краем, потому что она самая дальняя во всей Взаимозависимости. – Марс вернул картину звездного неба. – Все эти звезды находятся в космосе, который Взаимозависимость считает своим, но не все обладают системами, пригодными для жизни людей.

Он ярче подсветил системы Взаимозависимости, чтобы дети смогли их увидеть. Как правило, те были разделены большими расстояниями и разбросаны случайным образом, словно алмазы среди песчинок.

– Почему они так далеко одна от другой? – спросил кто-то из детей, и очень вовремя: этому была посвящена следующая часть стандартной экскурсии.

– Отличный вопрос! – одобрил Марс. – Может показаться, что все населенные людьми системы находятся близко друг от друга и между ними легко путешествовать, но все они связаны между собой не в космосе, а через Поток. – От населенных систем стало отходить множество линий, соединяя их между собой, что вновь вызвало у детей заинтересованный ропот. – Поток – нечто вроде сверхкороткого пути сквозь космос. Чтобы добраться от одной звездной системы до другой обычным образом, людям потребовались бы годы или даже столетия. Даже ближайшие системы разделены несколькими световыми годами, и это относительно небольшое расстояние корабли с обычными двигателями преодолевают за двадцать или тридцать лет. Самые совершенные наши корабли, «десятки», и те не могут совершить такой перелет. Ну а с помощью Потока путешествие от одной системы к другой занимает недели или самое большее месяцы. Но есть одна загвоздка: мы можем летать лишь в те системы, рядом с которыми проходит Поток. – Он увеличил изображение другой системы, на этот раз с десятью планетами, затем увеличил снова. – Кто-нибудь знает, что это за планета? – Ответа не последовало. – Она называется Ядро, и там – столица Взаимозависимости. Кто-нибудь может объяснить почему?

– Потому что там живет имперо?

– В общем, да, но имперо живет там не без причины, а причина такова. – Марс коснулся планшета, и планету Ядро окружил водоворот из линий. – Ядро – единственное место во Взаимозависимости, где сходятся все течения Потока: единственное, куда можно напрямую попасть из любой системы Взаимозависимости и откуда можно попасть почти в любую другую. Получается, что это самая важная планета для торговли и путешествий. Если бы мы не могли летать через Ядро, между некоторыми системами Взаимозависимости оказалось бы несколько лет пути. Вот почему эту планету называют Ядром. Это, так сказать, центр нашей вселенной.

– А разве нельзя просто проложить путь в Потоке между планетами? – задал вопрос один из взрослых: увлеченный рассказом, он, вероятно, забыл о том, что время на вопросы отвели для детей.

– Мы были бы только рады, но не можем, – все же ответил Марс. – Мы не в состоянии управлять Потоком и, если уж быть до конца честными, даже не полностью понимаем его суть. Это похоже на естественное свойство вселенной. Мы можем попасть в Поток, но ничего не можем с ним сделать, кроме как плыть по течению. Собственно, это одна из по-настоящему необычных черт Взаимозависимости. – Марс уменьшил изображение, убрал картину звездного неба и вывел таблицу сорока семи систем Взаимозависимости, с центральными звездами, от красных карликов до желтых солнц, вокруг которых вращались от одной до десятка крупных планет. Масштаб не был соблюден, и планеты порой мчались по орбитам так быстро, что возникал комический эффект. Кто-то из детей засмеялся. – Во всех системах живут люди, но планеты в большинстве из них не слишком пригодны для жизни. – Марс снова увеличил изображение Ядра. – К примеру, Ядро лишено атмосферы и обращено к солнцу всегда одной стороной, поэтому там очень жарко, а на другой стороне царит вечный холод. Чтобы выжить, людям на Ядре приходится обитать под землей. – Он выбрал другую систему. – А это система Мороба: одни газовые гиганты, на которых нет даже суши, куда можно сесть. Мы не смогли бы там жить. У этих планет есть спутники, но большинство из них тоже не слишком пригодны для жизни людей. Нам приходится обитать в космических поселениях, расположенных в так называемых точках Лагранжа или других местах, где можно обеспечить их устойчивость на орбите. Именно так живет большинство людей в наше время – на каменистых планетах, под землей или в больших космических поселениях. Есть лишь одно место во Взаимозависимости, где люди живут на поверхности планеты. – Марс снова вернулся к Краю, который повис на экране: окутанный белой пеленой голубовато-зеленый шар. – Это мы. Это Край.

– А как же Земля? – спросил кто-то из детей.

– Хороший вопрос! – кивнул Марс. – Именно с Земли происходят люди, и, как и на Крае, по ее поверхности можно свободно разгуливать. Но Земля – не часть Взаимозависимости. Мы потеряли контакт с Землей свыше тысячи лет назад, когда исчезло единственное ведшее к ней течение Потока.

– Как это случилось? – поинтересовался все тот же взрослый, и остальные тут же зашикали на него. Марс улыбнулся.

– Сложно объяснить, – ответил он. – Не прибегая к научной терминологии, можно сказать так: все во вселенной постоянно движется, в том числе звездные системы, и это движение иногда воздействует на Поток. По сути, сдвинулась Земля, сдвинулись мы, и течение Потока ушло.

– А такое не может повториться?

– Бинт! – упрекнул кто-то задавшего вопрос взрослого.

– Но мне же интересно, – возразил Бинт.

– Все в порядке. – Марс поднял руку. – Собственно, это и в самом деле повторилось семьсот с лишним лет назад, когда мы потеряли контакт с системой под названием Даласисла. Тогда местные течения Потока были обозначены на карте не так подробно, как сейчас. Судя по всему, течение, направленное в сторону Даласислы, уже ослабевало, когда ее колонизировали, и всего через пару сотен лет полностью закрылось. Остальные течения Потока во Взаимозависимости вполне надежны и мало изменились за последние несколько сотен лет.

Похоже, его слова удовлетворили Бинта, и тот, к радости Марса, не заметил, что вопрос его вообще-то остался без ответа.

Наступившую в планетарии тишину на мгновение нарушил глухой удар. Кто-то из взрослых судорожно вздохнул.

– Пожалуй, на сегодня все, – сказал Марс. – Спасибо за то, что пришли, и надеюсь встретиться с вами снова. Будем рады вас видеть.

«Когда в нескольких километрах отсюда не будет перестрелки», – подумал он. Включив свет, он помахал на прощание детям, которых выводили из зала взрослые. Один из взрослых обернулся и едва слышно прошептал «спасибо». Марс улыбнулся и снова помахал им.

– Все еще устраиваешь экскурсии посреди войны? – послышался голос в задней части планетария. – Весьма благородно с твоей стороны. Глупо, но благородно.

Подняв взгляд, Марс увидел вошедшего и улыбнулся:

– Ну, все-таки формально мы с тобой благородные особы, сестренка?

Вренна Клермонт, в полной форме коменданта, улыбнулась в ответ и направилась к брату.

– Быть аристократом на Крае – примерно то же самое, что быть самым богатым на свалке. Это мало что значит. Особенно теперь, когда герцог того и гляди окажется в полной заднице и повстанцы радостно кинутся грабить его собственность. Пожалуй, не будет преувеличением полагать, что имущество других аристократов ждет та же участь.

– Мое имущество – стопка книг в общежитии для выпускников, – сказал Марс. – Думаю, грабителей ждет разочарование.

– Ты теперь преподаватель. Давно пора перебраться из общежития.

– Я живу тут по месту работы. Экономлю на квартплате.

– Сын графа беспокоится из-за квартплаты, – усмехнулась Вренна.

– Да уж, мы и впрямь не особо впечатляющие аристократы.

Где-то вдалеке снова раздался глухой удар – на этот раз ближе, чем в прошлый раз.

– Сейчас я изо всех сил пытаюсь не поддаться панике, – сказал Марс.

– Я заметила, – кивнула Вренна. – В смысле, я не собиралась об этом говорить, но заметила.

– Не может же у всех нас быть лед в жилах.

– У меня нет льда в жилах. Я просто знаю, как далеко гремят взрывы, и пока что они меня не слишком беспокоят.

– И насколько далеко?

– Километрах в пяти. В районе причалов, где войска герцога пытаются похоронить отряд мятежников под обломками грузовых контейнеров. Вероятно, у них ничего не выйдет – большинство повстанцев давно ушли оттуда, чтобы захватить стратегические ресурсы. Но мы с тобой все равно пойдем в другую сторону.

– Мы?

– Да. Отец послал меня за тобой.

– Зачем?

– Во-первых, потому, что идет война и, хотя залпы вряд ли приблизятся, нет никакой гарантии, что университет, включая твое общежитие, к заходу солнца не будет охвачен пламенем.

– Плохо, – вздохнул Марс.

– Угу, – кивнула Вренна. – Возможно, ты не помнишь, но наш дом взят под охрану имперской морской пехотой. Если кто-то из повстанцев приблизится к нему хотя бы на километр, его, скорее всего, превратят в пар прямо из космоса. А значит, сейчас это самое безопасное место на планете.

– Отец говорил об этом герцогу?

– Знаешь, мне кажется, он предпочел об этом не упоминать. – Марс снова улыбнулся. – Во-вторых, отец хочет кое-что тебе показать.

– Что именно?

– Некие данные.

– Было бы здорово, Врен, если бы ты выражалась точнее.

– Он сказал, что ты поймешь и что об этом не стоит говорить на публике.

– Гм… – пробормотал Марс.

– Угу.

Снова раздался удар.

– Похоже, на этот раз ближе, – заметил Марс.

– Нет. Но все равно нужно уходить. Больше ждать нельзя – вдруг кому-нибудь придет в голову обстрелять скиммер.

За время полета по скиммеру действительно несколько раз стреляли.

– Давай быстрее, – поторопил сестру Марс.

– Если хочешь сам лететь на скиммере над самыми крышами, да так, чтобы не врезаться в трубу, – только скажи, – ответила она.

Решив больше не беспокоить сестру, Марс взглянул из кабины скиммера на улицы Ополе. Большинство жилых кварталов остались нетронутыми, и он заметил лишь несколько человек, которые тащили вещи к машинам, словно пакуясь для переезда. Главные улицы, однако, были забиты автомобилями, а некоторые застыли в пробках.

Для этого, видимо, пришлось основательно постараться; Марс подозревал, что кое-кто из водителей отключил автоматику, управляя машинами напрямую, – то ли в панике, то ли подозревая, что правительство захочет воспрепятствовать их выезду из города. Но в итоге машины с ручным управлением лишь мешали всем остальным.

Марс то и дело замечал колонны солдат и бронемашин, двигавшиеся по улицам, чтобы обеспечить безопасность какого-нибудь стратегического объекта или освободить его от повстанцев.

– Все это плохо закончится, – сказал сестре Марс.

– А что, оно когда-нибудь заканчивалось хорошо? – ответила та, сворачивая в сторону Варты, широкой реки, пересекавшей Ополе, и повела скиммер над ее серединой, в достаточном отдалении от берегов, чтобы отбить охоту обстреливать его и дальше. Марс подозревал, что формально у сестры нет права управлять скиммером, – скиммеры предназначались для полетов в автоматическом режиме, по выделенным трассам внутри города, чтобы избежать проблем с прочим воздушным движением, а середина фарватера Варты к таким трассам явно не относилась. Но он также подозревал, что у сил охраны правопорядка сейчас хватает других поводов для беспокойства.

Наконец скиммер оставил Ополе позади и полетел над сменившими равнину пологими холмами, между которыми плавно извивалась Варта, над пригородами и, наконец, над селениями, примостившимися на склонах холмов. Небольшой приток Варты уходил в сторону еще одного ряда холмов; Вренна направила скиммер вдоль него, и несколько минут спустя они оказались возле дома.

Дом официально назывался «дворцом Клермонт», по имени провинциального округа, графом которого сделали их отца почти сорок стандартных лет назад, – это название стало фамилией семьи. До этого тут жил предыдущий граф, с которым Марс не был знаком, поскольку еще не родился; его убедили отказаться от титула, приняв должность при имперском дворе. Судя по тому, что рассказывали Марсу, убеждать бывшего графа особо не пришлось – лучше уж быть чиновником при дворе, чем аристократом на планете ссыльных. Предыдущий граф отбыл в такой спешке, что оставил большую часть обстановки и по крайней мере пару кошек; как говорил отец, их вполне устраивали новые хозяева, пока еда поступала исправно.

– Идем, – сказала Вренна, когда они вышли из скиммера на посадочную площадку возле гаража. – Не стоит заставлять отца ждать.

Их отец, Джеймис, граф Клермонт, пребывал у себя в кабинете, наблюдая на экране монитора за разворачивающейся революцией. Увидев вошедших, он показал на монитор.

– Только взгляните на эту чушь, – сказал он.

– Добро пожаловать в революцию, – ответила Врен.

– Никакая это не революция, – фыркнул Джеймис. – Повстанцев, вероятно, финансируют торговые гильдии, которые хотят льгот по налогам на импорт или еще чего-нибудь. Герцог, само собой, против, и «повстанцы» теперь его свергнут, поставив вместо него какого-нибудь тщеславного аристократа, который понизит пошлины. Имперо проштампует это решение, поскольку никого не волнует, что происходит на Крае, и поскольку они считают, что лет через двадцать все повторится снова.

– А что, не повторится?

– На этот раз – нет. – Джеймис подошел к столу, достал планшет и протянул его Марсу. – Наконец-то оно у нас в руках – неопровержимое доказательство. И последний фрагмент данных, которого мне не хватало, чтобы построить модель прогнозирования.

Взяв планшет, Марс начал просматривать то, что было в нем.

– Когда это случилось?

– Шесть недель назад. Корабль под названием «Ври больше» попал в аномалию Потока, а затем зафиксировал наличие в нем нестационарной отмели, что соответствует моей модели. Данные записаны, проверены и отслежены. Все сходится. Все в точности так, как мы и предполагали. Все, что мы подозревали насчет Потока, подтвердилось.

Марс оставил попытки пробежать взглядом работу, на изучение которой потребовались бы многие часы, и посмотрел на отца:

– Ты точно уверен?

– Думаешь, я стал бы тебе говорить, не будь это так? – усмехнулся Джеймис. – Разве я не относился к своей гипотезе со всей возможной осторожностью? Думаешь, я не бросал все свои силы на то, чтобы ее опровергнуть? Думаешь, мне хочется, чтобы она оказалась верной?

– Нет, папа, – покачал головой Марс.

– Не пойми меня превратно, Марс. Мне нужно, чтобы ты все прочитал и сказал мне, не упустил ли я чего-нибудь. Ибо как ученого меня приводит в трепет одна мысль о том, что я совершил такой скачок в постижении физики Потока, но…

– …Как человеку тебе хотелось бы ошибиться, – закончил Марс.

– Да, – кивнул Джеймис. – Да, очень хотелось бы.

Сколько Марс помнил себя, отец всегда называл семейной тайной свою работу по изучению навигационных данных с каждого корабля, прибывавшего на Край в последние четыре десятилетия. Официально граф Клермонт исполнял на Крае роль главного имперского аудитора, изучая данные с кораблей и проверяя, не отклоняются ли они от одобренных империей торговых путей – чтобы не платить торговых пошлин и прочих налогов, – которые часто прокладывались заблаговременно, за годы и даже десятилетия. Граф являлся одним из нескольких десятков главных имперских аудиторов, по одному на систему, наблюдавших за тем, чтобы деньги оставались там, где им надлежало оставаться, прежде всего у имперо, а потом уже у гильдий и всех остальных, в порядке очереди.

На самом же деле Джеймису, графу Клермонту, было наплевать на всю эту чушь. Он вполне справлялся со своей ролью главного имперского аудитора, в основном перекладывая ее на плечи подчиненных и предупреждая, что любая попытка слишком откровенного подкупа повлечет за собой наказание. Но на Край он прибыл вовсе не за этим, и вовсе не потому Джеймиса отправил сюда его друг, имперо Аттавио Шестой. Его задача заключалась в том, чтобы изучить навигационные данные кораблей на предмет любых расхождений, не связанных с торговлей. Он искал данные в подтверждение своей гипотезы, которую впервые сформулировал, будучи студентом университета Ядропада: течения Потока, определявшие существование Взаимозависимости, не подчиняются принципу «устойчивости вследствие резонанса» – теории, согласно которой необычная плотность и взаимодействие течений Потока внутри Взаимозависимости способствуют созданию устойчивой формы волны внутри Потока и течения остаются открытыми и неизменными в течение тысячелетий.

После ознакомления с подкреплявшими ее математическими расчетами у Джеймиса возникли подозрения, не возникшие у других, хотя, может, они предпочли им не поверить: что «устойчивость вследствие резонанса» – всего лишь вздор, основанный на сфабрикованных данных, и что распад течений Потока, направленных к Земле и Даласисле, предвещал новые распады и не был исключением, как гласила теория Потока того времени. Он рассказал об этом своему другу Батрину, только что коронованному имперо Аттавио Шестому, показал ему данные и предупредил, что течения могут исчезнуть в ближайшие сто лет.

Батрину данные показались правдоподобными. Имперо также решил, что они представляют угрозу для торговли и стабильности Взаимозависимости, а церковь, вероятно, сочтет их богохульством. И он сделал для своего друга Джеймиса две вещи: во-первых, купил его молчание с помощью графского титула, а во-вторых, отправил его на Край, самую дальнюю планету Взаимозависимости, дал ему работу, позволявшую получать данные для подтверждения или опровержения его гипотезы, и велел никому не рассказывать о результатах, кроме него самого.

Джеймис его послушался, хотя и не совсем. Сперва он рассказал обо всем своей жене Гюйс, а когда подросли их дети-близнецы Марс и Вренна, и им тоже, решив, что имперо вряд ли стал бы возражать. Гюйс унесла тайну в могилу, скончавшись трагически рано. Вренна хранила секрет, поскольку хорошо умела это делать. Марс хранил его, потому что с тех пор, как он начал проявлять интерес и способности к изучению физики Потока, Джеймс стал привлекать его к проверке своих результатов.

И теперь многолетний труд по тайному, методичному сбору данных и их интерпретации окупился с лихвой. Джеймс, граф Клермонт, подтвердил важнейшее открытие человечества со времен обнаружения самого Потока. Если бы оно стало известно другим ученым, он мог бы грести награды лопатой.

Конечно, если бы при этом продолжила существовать Взаимозависимость.

– Значит, это правда, – проговорила Вренна. – Поток разрушается.

– Поток – это Поток, – ответил Джеймис. – С ним ничего не происходит. Речь о том, что мы лишаемся доступа к нему. Необычная стабильность течений Потока, позволявшая Взаимозависимости развиваться, подходит к концу. Течения будут пересыхать одно за другим, и системы Взаимозависимости будут оторваны друг от друга – надолго, а возможно, и навсегда.

– Сколько у нас времени? – спросила Вренна.

– Десять лет, – ответил Марс. – Самое большее. – Он посмотрел на отца. – А если модель отца идеально точна, даже меньше. Вероятно, лет через семь или восемь все местные течения Потока исчезнут, но с большинством это случится раньше.

Джеймис повернулся к сыну:

– Именно поэтому ты и должен лететь.

– Погоди… что? – переспросил Марс.

– Ты должен лететь, – повторил Джеймис.

– Куда?

– На Ядро, естественно. Ты должен передать эти данные имперо.

– Я думал, ты посылаешь имперо регулярные отчеты, – удивилась Вренна.

– Само собой. Данные шифруются и отправляются ежемесячно с вылетающими кораблями.

– Отправь их таким же способом и сейчас, – предложил Марс.

– Ты не понимаешь, – покачал головой Джеймис. – Одно дело – держать имперо в курсе, пока я обрабатываю данные и уточняю модель, и совсем другое – когда модель окончательно подтверждена и реальная угроза для Взаимозависимости стала очевидной. Кто-то должен подробно рассказать обо всем ему, а затем и остальным. А потом обсудить это со всеми, от ученых до политиков, которые наверняка попытаются найти в моей теории изъяны, руководствуясь своими целями. Кто-то должен лететь.

– Согласен, – кивнул Марс. – И это должен быть ты.

Джеймис открыл было рот, но тут в комнату заглянул Донг Ксавос, секретарь графа:

– Милорд, к вам лорд Грени Нохамапитан. Он утверждает, что прибыл по требованию герцога.

– Впусти его, – сказал Джеймис и посмотрел на детей.

– Нам уйти? – спросила Вренна.

– На вашем месте я бы остался. – Джеймис махнул в сторону монитора, показывавшего новости о перевороте, и тот выключился сам. Сев за стол, Джеймис предложил детям сделать то же самое.

Марс смотрел, как вошедший лорд Грени Нохамапитан, одетый в черное, направляется к его отцу, протягивая руку для приветствия. Грени и близнецы Клермонт были примерно одного возраста, но последние мало общались с наследником семьи Нохамапитан – тот прибыл на Край всего несколько лет назад, чтобы заняться делами своего дома. Они пару раз видели его во дворце герцога и были официально представлены ему. Марс вспомнил, как Грени быстро окинул их взглядом, решая, принесет ли ему знакомство с ними политическую выгоду, понял, что, скорее всего, нет, и с тех пор вежливо их игнорировал. Даже теперь это вызывало у Марса легкую досаду, а Вренну лишь забавляло, ибо иначе и быть не могло.

– Здравствуйте, граф Клермонт, – поклонился Грени Нохамапитан.

– Здравствуйте, лорд Грени, – ответил Джеймис. – Рад вас видеть. – Он показал на Марса и Вренну. Те встали. – Наверняка вы помните моих детей.

– Конечно. Приветствую вас, лорд Марс, леди Вренна, – поклонился им Грени, и оба ответили ему тем же, прежде чем снова сесть. Покончив с формальностями, он вновь обратился к отцу: – Милорд, мой герцог прислал меня с деликатной миссией, и мне кажется, что нам лучше было бы поговорить наедине.

– Дети – главные мои советники, у меня нет от них секретов. Будьте уверены, в их присутствии наша беседа останется такой же конфиденциальной, как если бы мы были одни.

Грени помедлил. У Марса не осталось сомнений, что тот намерен настаивать на приватном разговоре с отцом. Нохамапитан бросил взгляд на криво улыбающуюся Вренну и кивнул:

– Что ж, ладно.

– Какое у вас ко мне дело, лорд Грени?

– Как вам наверняка известно, повстанцы бросили серьезный вызов герцогу.

– Хотите сказать, что еще немного – и он лишится своего герцогства, милорд? – усмехнулась Вренна.

– Пожалуй, у герцога больше оптимизма, чем у вашей дочери, – сказал Грени Джеймису. – Тем не менее вызов вполне реален, и герцог ищет способы увеличить свое тактическое преимущество.

– Например?

– Оружие, милорд.

– У меня есть древний излучатель, оставшийся от предыдущего графа, – сообщил Джеймис. – Полагаю, Вренна постоянно ходит с пистолетом. Вряд ли у нас найдется другое оружие.

– Герцогу известно, что у вас нет оружия, милорд. Но у вас есть деньги.

– Вообще-то, нет. К титулу «граф Клермонт» прилагается очень мало земли, которую можно сдать в аренду, и никаких местных или более крупных монополий. В основном это почетный титул. Я получаю жалованье главного аудитора и средства на содержание дворца. Недавно я продал кое-что из имущества, но все равно выручил немного.

– Речь не о ваших деньгах, милорд, – рассмеялся Грени. – Речь о деньгах имперо. Мы хотим воспользоваться ими, чтобы купить оружие, в котором нуждается герцог.

– Поясните, что вы имеете в виду, сэр, – мрачно проговорил Джеймис.

– Герцогу известно, что через вас, главного аудитора, проходят все имперские налоги и пошлины, прежде чем оказаться в казначействе на Сиане.

– Мы никуда их не пересылаем. Этим занимается глава имперского банка на Крае.

– Естественно. Мы уже говорили с госпожой Хан, и она готова оказать герцогу посильную помощь. Кроме того, госпожа Хан сообщила нам, что любой перевод имперских налогов или пошлин куда-либо, помимо Сианя, также требует вашего одобрения.

– Верно, но на самом деле все сложнее. Я могу одобрить прямое расходование налогов и пошлин на санкционированные империей проекты, например связанные со строительством или инфраструктурой, – все равно налоги идут на эти цели. Это экономит время: не нужно отправлять отсюда деньги и пересылать их обратно.

– Да. И если вы сверитесь со своими записями, то увидите, что два года назад, когда началось нынешнее восстание, герцог запросил, а имперский парламент одобрил выделение средств на закупку оружия для подавления мятежа.

– Мне незачем сверяться со своими записями, лорд Грени. Я и так знаю, что эти средства уже выделены, а оружие куплено и отправлено по назначению.

– Тогда вы наверняка знаете еще одно: корабль, доставлявший это оружие, «Ври больше», подвергся нападению пиратов и был взят на абордаж при выходе из Потока. Капитан и команда отважно бились, отражая нападение, но в итоге многие погибли, включая старшего помощника, начальника охраны и представителя судовладельца, а груз был захвачен. «Ври больше» едва сумел добраться до порта.