Текст книги "Смерть Артура"

Песнь V
О закате над Ромерилем

 
Так, подхвачен прибоем, поджидал Артур,
На владенья взирал свои, взыскуя сердцем
По лугу зеленому, под легким ветром
Пройти привольно, пока прочен мир,
5 Смакуя сладость соленого бриза
С винно-пряным веяньем клевера
Над солнечным склоном, сходящим к морю,
В христианском мире, где хрустальный звон
С колоколен летит, колыхаясь по ветру, –
10 Королем кротким королевством править
Во владеньях священных у врат Небесных.
 
 
На землю взирал он в зареве ясном.
Здесь злая измена звенела в трубы
В мощи мстительной. Мятежные лорды
15 На брег в броне бесстыдно вышли,
Предав правителя, презрев Господа,
Надеясь на натиск неверных язычников.
 

 
Мужи могучие шли маршем к югу,
Вражьи всадники с Востока мчали,
20 Как пламя проказы, пагубу сеяли;
Белые башни жгли, и богатые нивы,
Стонали степи, сохла трава.
Беда в Британии – и блекнул мир;
Колокол смолк – клинки зазвенели,
25 Ад разверзся, а рай – неблизко.
 
 
Дань дорогую должно платить ему:
Красной крови – кропить землю;
Жизни лишатся любимые други,
Падут паладины, погибнет цвет
30 Рыцарства ратного, раденьем снискавшего
Смерть и смуту, судьбу роковую,
Покуда путь проложат, покорят стены,
Покуда примнет он пышные травы
Под ногой наново, направляясь к дому.
35 Никогда не случалось нужде ли, угрозе
Одолеть Артура, отвратить от цели
Или путь преградить. Но пришла жалость,
Любовь к земле своей и люду верному;
О сбитых с пути и супротивниках злобных,
40 О слабых сердцем сокрушался он равно.
Страданьями сыт, и скорбью, и битвами,
Венцом владея, и венчан правом,
Прошел бы покойно он, прощенье даруя,
Врачуя раны, ведя за собою,
45 В благую Британию блаженство вернув,
Но смерть маячит, и мрак – впереди,
Покуда путь не проложен, не покорён мир.
 

[Нижеследующие шестнадцать строк были наспех набросаны на отдельном листке.]

 
Гавейна призвал он. Горькие речи
Молвил, мрачных мыслей исполнен.
50 «Вассал и родич, верный и славный,
Заслон и защита мне, и зоркий советник,
Путь пагубный пролег пред нами.
Отвоеваны воды. Но высятся стены
Вражды вместилищем, и вызов шлют нам.
55 Верно ли выбран внезапный натиск –
Чтоб предателю подлому пошлину смерти
Платить за прорыв потерями тяжкими
В попытке поспешной, провалом рискуя,
Ставя на кон надежду. Надумал я в сердце:
60 Выждать с высадкой вернее будет.
К иному причалу поведем войско,
Доверимся ветру и волнам отлива,
Пусть влекут нас на запад».
 

Здесь заканчивается самый поздний из вариантов «Гибели Артура».

Примечания к тексту «Гибели Артура»

Песнь I

1–9 О военном походе короля Артура в восточные земли.

21 Здесь в оригинале стоит архаичное слово fanes ‘святилища’.

33 В оригинале значится at last embayed (внесенное карандашом исправление вместо embayed and leaguered). Со всей очевидностью, здесь подразумевается ‘загнать (зверя)’, ‘заставить принять бой’, хотя такого значения глагола embay [‘ввести судно в залив’, ‘запереть в заливе’. – Прим. перев.] в «Оксфордском словаре английского языка» не зафиксировано.

44–45 Рыцари Круглого Стола. Лионель и Эктор, Борс и Бламор приходились родней Ланселоту; Эктор был его младшим братом. Бедивер в «Гибели Артура» поименован только здесь, но он, вне сомнения, сыграл бы свою роль после битвы при Камлане, если бы мой отец продвинулся в повествовании настолько далеко.

Маррак, Менедук и Эррак названы в аллитерационной «Смерти Артура» среди погибших при Камлане.

Регед – название позабытого королевства в Северной Британии. Уриэн, король Регеда, и его сын Ивейн (Овейн), по-видимому, имеют своими прототипами исторических королей, прославившихся в войнах между северными бриттами и англами в VI веке.

Некоторые из этих рыцарей фигурируют в романе «Сэр Гавейн и Зеленый Рыцарь»: Лионель, Борс, Бедивер, Эррак, Ивейн сын Уриэна (в переводе моего отца в строфах 6 и 24).

51 «Кадор запальчивый» [в оригинале – Cador the hasty]: сперва мой отец написал fearless ‘бесстрашный’, но потом карандашом переправил на hasty, как выше. Можно предположить, что, внося это исправление, он имел в виду случай, описанный у Гальфрида Монмутского, когда было зачитано письмо от императора Луция.

Гальфрид называет Кадора, герцога Корнуольского, человеком «веселым» (erat laeti animi): в тот момент он разразился смехом и принялся всех убеждать, что вызов римлян пришел как раз вовремя, ведь бритты сделались изнеженны и ленивы. В «Бруте» Лайамона Кадор заявляет: “For nauere ne lufede ich longe grið inne mine londe” («ибо никогда не любил я долгого мира в своей земле»), за что Гавейн его сурово упрекает. Но в «Гибели Артура» (I.36–38) не кто иной как Гавейн:

…до сражений жаден,

Он в праздной пышности пагубу видел,

Что Круглый Стол на крах обрекла.

130 Здесь в оригинале стоит архаичное слово forwandered ‘уставший от скитаний’.

145 Крадок.

160 «Веют ветра войны над Британией!».

167 Лохланн: название некой земли в легендах Ирландии; здесь, по-видимому, подразумевается чужестранный народ, враждебный Артуру; вторично упоминается в IV.204.

168 Альмейн: Германия; Ангельн – область на полуострове Ютландия, историческая родина племени англов.

185, 191–192 «Род Банов»: король Бан Бенвикский из Франции приходился отцом сэру Ланселоту.

203–204 «…от сводов Леса / до острова Авалон».

Песнь II

12 Здесь в оригинале использован охотничий термин mort – так называется сигнал рожка, оповещающий о смерти зверя.

27 Гвиневра: отец использовал разные варианты написания имени королевы. Преобладает вариант Guinever, но в самом позднем тексте Песни II, если в строках 27, 135 и 143 употреблен вариант Guinever, то в строках 194 и 211 – вариант Guinevere; а в тексте, предшествующем конечному варианту, встречаются формы Guinevere, Gwenevere, Gwenever[6]6
  В переводе, в точном соответствии с оригиналом, варьируются варианты Гвиневра/Гвиневера; в черновиках встречаются и другие формы. – Примеч. пер.


[Закрыть].

50 Здесь в оригинале слово dungeon (совр. ‘темница, подземелье’) используется в архаичном значении: ‘донжон, большая центральная башня средневекового замка’.

52–53 «…времени мало – / каяться некогда». В самом раннем варианте песни эти строки звучали как: «срок покаянья / море даст малый». Изначально английское выражение «short shrift» означало короткий промежуток времени для того, чтобы исповедаться в грехах и получить отпущение перед смертью; отсюда – недолгая передышка, отсрочка. Ср. II.68: «не пытался покаяться» (в оригинале – shrift he sought not).

80 Белое взморье (англ. Whitesand, дословно: Белый песок): Виссан, деревушка в регионе Па-де-Кале, между Кале и Булонью.

86 «Во власти ветра, на волнах ждут они»: то есть ждут, пока уляжется ветер и утихнет шторм.

101 Логрия: королевство Британия, где правил король Артур.

107–108 Эрин: Ирландия; Альба: Шотландия; Альмейн и Ангельн: см. прим. к I.168.

198, 202–203 Леодегранс: король Камилиарда в Уэльсе, отец Гвиневеры. Упоминание Круглого Стола в строке 203 – это отсылка к легенде, согласно которой Стол был сделан для Утера Пендрагона, отца Артура. В «Повести о короле Артуре» Мэлори Леодегранс узнает от Мерлина о том, что Артур желает взять в жены Гвиневеру:

«Для меня это, – отвечал король Лодегранс, – самая радостная весть, какую случалось мне слышать, что столь могучий король, славный доблестью и благородством, пожелал обвенчаться с моей дочерью. Что до земель моих, то я отдал бы их ему, если б знал, что тем его порадую, да у него и так земель довольно, больше ему не надобно. Но я пошлю ему дар, который обрадует его куда более, – я отдам ему Круглый Стол, что получил от отца его Утера Пендрагона».

Песнь III

7 «на Бенвикском взморье»: см. прим. к I.185.

29 «Что злато зари, золотой Гавейн». Далее в тексте поэмы Гавейна снова сравнивают с солнцем (III.177–179 «как закат, что заревом зажигает мир»; IV.223–224 «звезда полдневная»), и «встающее солнце» было вышито на парусе его корабля (IV.142). Но здесь нет отсылок на тот факт, что его сила прибывала к полудню, а затем шла на убыль; между тем, это важный элемент рассказа об осаде Бенвика, где Ланселот нанес Гавейну серьезную рану, в то время как мощь того была на исходе.

55–56 Эти строки близко повторяют II.28–29 и в том же самом виде вновь использованы в другом тексте, где они вложены в уста сэра Лионеля. Впервые они появляются в третьем конспекте.

62 «Сталь стойкая» (в оригинале – steel well-tempered): та же формулировка употреблена по отношению к Ланселоту в строке 26 этой песни[7]7
  В русском переводе формулировки немного различаются. – Примеч. пер.


[Закрыть].

В рукописи строка выглядела как «Не сдержала клятв она» и была карандашом переправлена на «Не сдержали клятв они».

68 и далее. Подробнее об этой истории, намеченной здесь вкратце.

68–69 «Агравейн Суровая длань» (в оригинале – Agravain the dour-handed) это перевод «Agravain a la dure mayn»[8]8
  Агравейн тяжелорукий (фр.). – Примеч. пер.


[Закрыть]. Так он именуется в романе «Сэр Гавейн и Зеленый Рыцарь», строка 110), где английское слово dour употреблено в устаревшем значении ‘крепкий, тяжелый’.

82–83 «Гахерис и Гарет».

86 Здесь и в строке 156 в оригинале слово battle (‘битва’) используется в значении ‘battle array’ (‘боевой порядок’).

89 Здесь в оригинале стоит архаичное слово ruth ‘раскаяние’.

100 Здесь в оригинале стоит архаичный оборот little liked her ‘мало ей нравилась’, т. е. ‘не нравилась’.

104 Здесь в оригинале стоит архаичное слово bewrayed ‘невольно выдавала’.

122 Здесь в оригинале стоит архаичное слово siege ‘сиденье’.

140–142 Эти строки повторяют строки 15–16 и 18 этой песни.

148 «лорд Логрии»: король Артур.

Песнь IV

29 Здесь в оригинале стоит архаичное слово fewte ‘след затравленного зверя’. Это слово встречается в рассказах о выездах на охоту в «Сэре Гавейне и Зеленом Рыцаре», как, например, в строке «Summe fel in þe fute þer þe fox bade»; в переводе моего отца (строфа 68): «По следу летели они [гончие] туда, где лис затаился».

41 Ромериль: Ромни в Кенте.

43 Частичный повтор строки II.108.

68 Леодегранс: см. прим. к II.198.

98–99 «Чистая лилия в черном поле»: см. прим. к II.134.

126 Здесь в оригинале стоит архаичное слово sheen ‘яркий, сияющий’.

126–128 У Гальфрида Монмутского говорится, что с внутренней стороны Артурова щита Придвена (см. прим. к IV. 186) был изображен образ Девы Марии, чтобы Артур ни на мгновение не забывал о ней. В аллитерационной «Смерти Артура» главное знамя Артура перед великим морским сражением описывается так:

Белая дева и дитя в руках ее,

Господин горних кущ – в главе щита.

В «Сэре Гавейне и Зеленом Рыцаре» то же самое говорится о сэре Гавейне, который, будучи предан Богородице (в переводе моего отца это строфа 28):

Изнутри щита начертал ее образ,

Дабы, к ней взгляд обращая, укрепляться в доблести.

134 Флер-де-лис (flower-de-luce или fleur-de-lys) – геральдическая лилия, знамя Бенвика (132); ср. IV.98 «и чистая лилия в черном поле» [Банова рода], и IV.158 «и Ланселотовых лилий не было».

144 «Грифон грозный». Изображение грифона (мифического зверя с головой и крыльями орла и телом льва) фигурирует в гербе Гавейна в аллитерационной «Смерти Артура» («a gryffoune of golde»); а в заметках касательно продолжения поэмы дальше того места, до которого она была дописана, говорится, что на щите Гавейна красовалось изображение грифона.

146 Здесь в оригинале стоит архаичное слово vaward ‘авангард’.

150 «Быстрые барки, бесстрашные дромоны». Слово дрóмоны встречается в описании морского сражения в аллитерационной «Смерти Артура»: там в Артуров флот входили dromowndes и dragges. В «Оксфордском словаре английского языка», где процитирована эта строка, dromond переводится как ‘очень большое средневековое судно’, а drag здесь определяется как ‘плавучая платформа или плот для перевозки грузов’.

154 Здесь в оригинале стоит архаичное слово targes ‘щиты’.

186 Придвен – имя Артурова щита у Гальфрида Монмутского (см. прим. к IV.126–128); оно же повторяется в «Бруте» Лайамона, но в ранней валлийской поэзии, как и здесь, так назывался корабль Артура.

210 Здесь в оригинале стоит архаичное слово roke ‘туман, марево’.

Песнь V

26 Здесь в оригинале стоит архаичное слово trewage ‘дань, подать’.

Поэма в контексте артуровской традиции

Более семи веков минуло с тех пор, как римские легионы покинули Британию, когда в середине XII века (вероятно, около 1136 года) появилось произведение, озаглавленное «Historia Regum Britanniae», за авторством Гальфрида Монмутского (который, к слову сказать, мимоходом упоминается в произведении моего отца «Записки клуба “Мнение”», опубликованном в томе «Саурон Поверженный». С. 192, 216). Об «Истории королей Британии»[9]9
  Cохранилось около двухсот списков «Истории» Гальфрида Монмутского, и озаглавлены они по-разному: в одних труд именуется «Историей королей Британии», в других – «Историей бриттов». В русском переводе «История» была опубликована в серии «Литературные памятники» под вторым названием: Гальфрид Монмутский. История бриттов. Пер. А. С. Бобовича. М.: Наука, 1984 (цитаты из сочинения Гальфрида ниже даются по этому изданию). В английском литературоведении общепринято первое название. – Примеч. пер.


[Закрыть] говорилось (сэром Эдмундом Чемберсом в 1927 году), что «ни одно порождение воображения, кроме разве, «Энеиды», не сделало столько для созидания национального мифа». Чемберс употребил слово «воображение» сознательно. Считается, что книга Гальфрида Монмутского стала источником «исторической» (в противовес «романной») традиции в артурологии, но само это слово способно ввести в заблуждение, если не понимать под ним следующее: хотя труд Гальфрида и изобилует чудесами и фантастическими преувеличениями, вкрапленными в совершенно неисторическую структуру, тем не менее, написан он в «исторической форме» (то есть как повествовательная хроника событий, сухо и сдержанно изложенная на латыни). Содержание же историческим назвать никак нельзя, поэтому по отношению к нему употребляется термин «псевдоисторический».

В этой книге излагается история бриттов на протяжении более девятнадцати сотен лет, а жизнеописание короля Артура составляет не более четверти общего объема. Выдающийся ученый Р. Ш. Лумис назвал ее «одной из самых дерзких и удачных фальшивок» («Эволюция Артуровского романа», 1963). Однако в том же труде он пишет:

Чем больше изучаешь «Историю королей Британии» и методы ее составления, тем больше поражаешься бесстыдству автора, тем больше восхищаешься его изобретательностью, его искусством. «История» написана стилем отточенным, но не вычурным; в достаточной мере приведена в согласие с высокоучеными авторитетами и общепринятыми традициями; свободна от куда более фантасмагорических крайностей рассказчиков-conteurs[10]10
  Имеются в виду сочинители французских рыцарских романов. – Примеч. пер.


[Закрыть]; якобы основана на весьма старинной рукописи; неудивительно, что magnum opus[11]11
  Фундаментальный труд (лат.). – Примеч. пер.


[Закрыть] Гальфрида Монмутского обезоруживал скептиков и был восторженно принят людьми образованными.

То, что «История» имела такой успех и так долго принималась на веру, – это воистину необыкновенный литературный феномен. О том, как к сему труду относился мой отец, я не знаю. Безусловно, он согласился бы с суждением своего друга Р. У. Чемберса, утверждавшего, что «История» – «одна из самых влиятельных книг, когда-либо написанных в этой стране». Вероятно, отец оказался бы солидарен и с К. С. Льюисом, который резко осуждал артуровскую часть книги в опубликованном посмертно эссе «Генезис средневековой книги» («Очерки по средневековой и ренессансной литературе», 1966):

Гальфрид, несомненно, очень важен для историков Артуровского Мифа; но поскольку интерес таких историков нечасто ограничивается сферой чисто литературной, они порою забывают сообщить нам, что это автор весьма посредственного таланта и с полным отсутствием вкуса. Львиная доля артуровской части сего труда приходится на несносное пустозвонство Мерлиновых пророчеств и на Артуровы иноземные завоевания. Последние, безусловно, наименее историчны и наименее мифологичны в том, что касается Артура.

Если реальный Артур и существовал, Рима он не завоевывал. Если легенда уходит корнями в кельтское язычество, то эта военная кампания не является ее частью. Это вымысел. И какой вымысел! Мы можем отказаться от неверия в того или иного великана или колдунью. У них есть друзья в нашем подсознании и в наших самых ранних воспоминаниях; воображение с легкостью допускает, что и в реальном мире для них найдется местечко. Но масштабные боевые действия, которыми небрежно исчеркана вся карта Европы, при том что в известную нам историю они не вошли ни в каком виде, – дело другое. Отказаться от неверия нам никак невозможно. Да мы этого и не хотим. Хроники бессмысленной и однообразно успешной агрессии читать отчаянно скучно, даже когда они правдивы; когда же они вопиюще, нелепо сфальсифицированы, они просто невыносимы.

Но по первым же строкам «Гибели Артура» видно, что мой отец радикально отходит от истории последнего заморского похода Артура в том виде, как она изложена у Гальфрида Монмутского и его продолжателей. Я приведу здесь очень краткий пересказ повествования Гальфрида, никак не ссылаясь на литературные и мифологические источники, на которые автор опирался, поскольку цель моя здесь – в первую очередь проследить, как «Гибель Артура» соотносится с героической, «летописной» традицией, начало которой положил Гальфрид.

В этом произведении Артур, по смерти своего отца Утера Пендрагона, принимает королевский венец и становится королем Британии в возрасте пятнадцати лет, а затем тотчас же отправляется в военный поход, дабы подчинить ненавистных и злобных саксов, и сражается в нескольких битвах, последняя из которых происходит в Сомерсете, при Бате. Артур был вооружен щитом Придвеном с изображенным на нем ликом Богоматери, мечом Калибурном, откованным на острове Авалон, а голову его венчал золотой шлем с гребнем в форме дракона. В ходе этой битвы Артур ворвался в ряды саксов и с одного удара поражал всех, на кого обрушивал свой меч Калибурн, пока наконец на поле не осталось лежать не менее четырехсот семидесяти саксов, убитых им собственноручно.

Саксы обратились в бегство и укрылись в лесах, горах и пещерах, а Артур принялся истреблять заполонивших его земли пиктов и скоттов; «приведя весь край в подобающее ему прежнее состояние», он сочетался браком с Гвиневерой, «происходившей из знатного римского рода», которая затмевала красотой всех женщин Британии. На следующий год Артур завоевал Ирландию и Исландию, а короли Готланда и Оркнеев добровольно признали его верховную власть. По прошествии еще двенадцати лет бритты безжалостно предали огню и мечу Норвегию и Данию и подчинили их господству короля Артура; также ему покорились все области Галлии.

На этом этапе Гальфрид Монмутский изображает Артура могучим правителем, непобедимым в битве; его имя внушает благоговейный страх всей Европе, его рыцари и приближенные являют собою образец и идеал рыцарственности и куртуазии. Возвратившись из Галлии, он устраивает в Каэрлеоне на Аске в Гламоргане пышный прием при дворе и великолепнейшее торжество, на который съехались все до одного прославленные правители западных земель и островов. Но еще до окончания празднества явились послы из Рима с письмом к Артуру от императора Луция Гиберия. В этом письме Луций требовал, чтобы Артур лично прибыл в Рим выслушать приговор и принять наказание за все оскорбления, что нанес, отказываясь выплатить дань, причитающуюся с Британии, и захватив земли, подчиненные Империи; а если Артур не явится, то Рим выступит против него.

На это Артур ответил, что и впрямь прибудет в Рим, но для того, чтобы взыскать с римлян ту дань, которую они сочли себя вправе потребовать от него. Тогда Луций повелел восточным царям собрать войска и вместе с ним отправиться завоевывать Британию. В этой огромной армии насчитывалось ровно четыреста тысяч сто шестьдесят человек. Против них король Артур выдвинул великую рать, а на время своего отсутствия вверил защиту Британии своему племяннику Мордреду и королеве Гвиневере.

Сокращая повествование Гальфрида Монмутского еще больше и поставив слова К. С. Льюиса вместо резюме, скажем, что «римская война» закончилась великой победой бриттов и гибелью императора Луция; и Артур уже переходил через Альпы, двигаясь к Риму, когда ему сообщили, что Мордред узурпировал королевскую власть и вступил с Гвиневерой в прелюбодейскую связь. Здесь Гальфрид Монмутский внезапно замолкает; на этот счет он ничего более не скажет, пишет он. Автор сдержал слово: упомянув о высадке короля Артура в Ричборо на кентском побережье, он бегло перечисляет битвы с Мордредом, в которых пали Мордред и Гавейн, а Артур был смертельно ранен. О Гвиневере Гальфрид сообщает только, что, охваченная отчаянием, она бежала в Каэрлеон и там постриглась в монахини; а об Артуре – что он был переправлен для лечения ран на остров Авалон. О сэре Ланселоте в «Истории королей Британии» не упоминается ни разу.

Именно так последовательность событий представлена в «летописной» или «псевдоисторической» артуровской традиции, восходящей к Гальфриду Монмутскому: в «Романе о Бруте» нормандского поэта Васа, что был создан к моменту смерти Гальфрида (1155), и в следующем поколении – в весьма пространной поэме под названием «Брут»[12]12
  Имя «Брут» в этих и других поэмах восходит к древней легенде, которую в подробностях разработал Гальфрид Монмутский: некий Брут, внук (или правнук) Энея Троянского, первым высадился на весьма заманчивом острове Альбион (прежде на нем не жил никто, «кроме немногих гигантов»), по собственному имени назвал его Британией, а своих сотоварищей – бриттами. Так, в первых строках поэмы «Сэр Гавейн и Зеленый Рыцарь», переведенной моим отцом, говорится:
  За морями Франции Брут Феликс
  На привольных высях явил Британию
  На свет…


[Закрыть], сочиненной приблизительно в начале XIII в. англичанином Лайамоном, священником из прихода Эрнли (Арли Регис) на реке Северн в Вустершире; этот поэт вторил Васу, но в собственной манере.